ВИКТОР ШУСТИКОВ: «ПЕРЕД ФИНАЛОМ ЧЕМПИОНАТА ЕВРОПЫ НА БЕСКОВА НАДАВИЛИ ИЗ ПАРТИИ»

Все 16 лет карьеры Виктор Шустиков отдал «Торпедо». Выиграл два чемпионата, три Кубка, шесть раз входил в топ-3 игроков своей позиции по итогам сезона. Но за сборную СССР центральный защитник провел всего восемь матчей. Зато на чемпионате Европы-1964 Шустиков был незаменим. С того турнира наша команда увезла «серебро». Но разговор мы начали с грустного — недавно в возрасте 45 лет ушел из жизни сын Виктора Михайловича, Сергей, известный футболист и тренер.

Сын, внук

— 15 февраля было 40 дней как умер Сергей.

— И мы до сих пор не знаем, от чего именно. Сказали, что причину назовут через месяц, плюс-минус неделя. Пока ждем. Надеемся, что на днях Сережиной жене Наташе выдадут заключение. Тогда и поймем, какая болезнь его сразила.

— Скорая действительно не могла доехать около полутора часов?

— Это правда. Из-за праздника. Видимо, врачи гуляли, отдыхали.

— «Торпедо» и ЦСКА помогли с организацией похорон?

— Спасибо им. Все было хорошо организовано, проститься пришло так много народу, что просто ужас.

— После ухода из ЦСКА Сергей плохо отзывался о Леониде Слуцком. Со временем обида прошла?

— Серега всегда был спокойным, отходчивым, никогда не делал плохие вещи и зла на людей не держал. Поэтому, конечно, на Слуцкого он не обижался.

— Сергей Сергеевич продолжает играть за «Торпедо»?

— И у него неплохо получается. Внук — классный защитник. Правда, говорят, что в клубе большие проблемы. Но я ему на эту тему вопросов не задаю. Как-то неудобно, да и не мое дело.

Хоккей, Стрельцов

— Вы сразу решили стать защитником?

— В том-то и дело, что начинал как вратарь. Но пробыл им недолго. Еще в Филях тренеры увидели во мне игрока обороны. У меня ведь и удар сильный был, и, наверное, еще какие-то нужные качества.

— Также вы могли быть хоккеистом.

— Причем игроком и в бенди, и в канадский хоккей. Из-за этого Бесков посоветовал меня Чернышеву, и я почти оказался в «Динамо». «Торпедо» успело перехватить. Но заявили меня не сразу, поэтому зимой приходилось выходить за хоккеистов. Играли на первенство Москвы вместе с Метревели, Стрельцовым.

— Как удалось избежать армии?

— В то время существовало правило, что каждая команда могла уберечь от службы нескольких футболистов. Я оказался одним из тех, кому выдали эту бронь. А вот многих не удержали. Четверых после пары успешных сезонов забрали в ЦСКА, троих — в «Динамо» разных городов. До этого Маслова сняли за второе место. Так команда, которую считали самой талантливой в истории советского футбола, перестала существовать.

— Как в «Торпедо» восприняли арест Эдуарда Стрельцова?

— Конечно, это был удар. Мы пытались Эдика отстоять, писали письма в его поддержку, разговаривали с серьезными людьми, но все без толку.

— Говорят, вы часто ездили к нему в колонию.

— Да, у меня в то время был «Москвич-407», и я несколько раз в месяц мотался к нему. Рассказывал, чем живет команда. И, между прочим, когда срок закончился, забирал Эдика тоже я. Помню, там рядом было озеро. Так он вышел, походил один вокруг воды, сел в машину, и мы поехали в Москву. Так что «Торпедо» его не бросало. Например, премиальные делили. Одну часть — себе, другую — его маме и на продукты, чтобы отвезти в тюрьму.

— Каким был Стрельцов?

— Очень простой, без закидонов. Любил пошутить, какой-нибудь анекдот вставить. Из-за этого вокруг него всегда крутился народ, Эдика любили. А он отвечал взаимностью, никогда не ругался, со всеми отлично общался.

— Как за семь лет он не растерял форму?

— Играл в тюрьме с другими заключенными. Помню, приезжаем, а он за колючей проволокой зимой с зэками мяч гоняет.

Азия, офицер

— В советское время в высшей лиге было много команд с юга. Как справлялись с адской жарой?

— Никак, просто выходили и играли. Тогда ведь даже в гостиницах не имелось никаких кондиционеров. Но самый ужас творился все-таки не у нас, а в турне по Азии. Не помню точно страну, то ли Бирма, то ли Камбоджа. Поле вообще без травы — одна земля. Ладно. Но во время игры обращаем внимание, что в разных местах образуются лужицы. Ничего не понимаем — на небе ни облака. Откуда? Оказалось, что на скамейке местной команды стоит ведро со льдом. Игроки по очереди подбегали к нему, брали в руки куски и бегали с ними. Когда оставалось чуть-чуть, бросали на поле.

— Хитрые.

— В Мексике такой жары не было, но организаторы турне повели нас на родео. После представления позвали знакомиться с артистами. Они, естественно, на лошадях. Тут мы вспомнили, что начальник сборной Андрей Старостин вроде бы любит лошадей и умеет с ними обращаться. В общем, он сначала отказывался, но в итоге уговорили его сесть на животное.

— Сразу упал?

— Вот именно. Лошадь как встала на дыбы, так Старостин в кусты улетел. Мы даже испугались, как он — жив ли. Побежали вытаскивать. Андрей Петрович весь в колючках, поцарапанный.

— В Италии вы как-то познакомились с бывшим белым офицером.

— Он работал с командой в качестве переводчика. А мы любили ходить в кино за границей. Сами ничего не понимали, брали с собой полиглота, сажали в центр, собирались вокруг. Так и в тот раз в Италии. Только переводчик оказался пожилым. Полфильма переводил, потом — сцены без слов. Когда снова понадобилась его помощь, он замолчал. Смотрим — посапывает.

— Во время поездок в Прибалтику чувствовалось, что находитесь не совсем в Союзе?

— В плане общения там было построже, чем в других республиках. Вроде к нам дружелюбно относились, но ощущалось, что местные москвичей немного недолюбливают.

Бесков, финал

— Вы работали с Бесковым дважды — по юношам в ФШМ и в сборной. Чем он запомнился?

— Мог понять уровень игрока с полувзгляда. Насквозь нас видел — каждому объяснял, в чем конкретно ему нужно прибавить, какие навыки развивать. Тиран? Я бы не сказал, у Бескова все было по делу. Даже его знаменитые теории, которые длились часами: он ведь нам все разжевывал до мелочей. После этих теорий мы наизусть знали, когда и в какую сторону побежит каждый игрок соперника.

— Виктор Понедельник сказал, что в финале Евро-1964 Бесков испугался испанцев и выпустил на поле всех защитников, которых привез на турнир.

— Дело не совсем в тренере. Просто представители партии, которые находились в делегации, настояли на оборонительной тактике. Они очень боялись проиграть Испании: в Москве поражение от страны Франко восприняли бы очень болезненно, как в итоге и получилось. Так что на Бескова надавили, и после успешных игр в отборе и полуфинала с Данией ему пришлось ломать всю систему.

— И выпускать вас на непривычной позиции.

— Я всегда играл в центре, а тут пришлось на правом краю. Не скажу, что это сильно сказалось на игре, но чувствовал себя на фланге действительно неуютно. Правда, решающий гол мы пропустили, когда я находился в центре, — не смог перехватить прострел с фланга, мяч достался Марселино, и он вколотил его в ворота.

— Игра казалась ничейной?

— Особенного преимущества действительно ни у кого не было. И у нас, и у них имелись хорошие моменты, но мне особенно запомнился Валерка Воронин. Он играл одного из двух полузащитников, носился как мог, доставляя мячи между линиями, но поддержки ему все равно не хватало.

— В раздевалке все были в трауре?

— Нет. Конечно, мы хотели выиграть, повторить достижение 1960 года, но не сказать что для нас поражение оказалось трагедией. Хотя Бескова сняли за второе место. И в Москве нас никто не встречал — ни журналисты, ни чиновники, ни болельщики. Ребята серьезно расстроились — даже на автобусе вместе не захотели ехать. Просто молча разбрелись по такси.

— Во время финала Франко на трибуне приметили?

— Он приехал, уже когда мы были на разминке. Вдруг слышим — стадион взорвался, зрители кричат. Оказалось, Франко появился в своей ложе. Кстати, пару раз на трибуне понадобилась полиция. Какая-то заварушка там возникла. Еще помню взрывы — наверное, петардами баловались.

— Где сборную разместили перед финалом?

— На базе под Мадридом. Испанцы молодцы, предоставили все условия. Помню, к нам приезжало много русских эмигрантов. Спрашивали про Союз, переживали из-за плохих отношений между странами, потому что надеялись вернуться или приехать туристами. В общем, общения, как и развлечений, хватало. Мы ведь не только кино любили, но и в карты играли, в бильярд. Пинг-понг тоже был в почете.

Воронин, Игнашевич

— Самым интеллигентным советским игроком был Воронин?

— Валерка в совершенстве знал английский. Везде ездил с тетрадкой, куда записывал новые слова, правила. Мы, даже когда попали в Англию, не взяли переводчика. Воронин все переводил. И на поле он был незаменим. Считался отличным диспетчером, но по заданию тренера мог выйти на любой позиции. Например, на чемпионате мира-1966 Морозов приставлял его к лидерам соперников. Так те под опекой вообще ничего не создавали, просто растворялись.

— Он часто исчезал? Вы как-то рассказывали, что мог вместо тренировки улететь с девушкой на море.

— Возможно, один-два раза было, не больше. Во-первых, все пропуски четко фиксировались и сказывались на зарплате. Да и на отношении тренера. Во-вторых, до аварии Валерка старался соблюдать дисциплину.

— Анзор Кавазашвили говорил, что однажды с утра игроки вместе с Ворониным употребили шампанское, а вечером разгромили ЦСКА.

— Не помню. Разные, конечно, случаи возникали — и с алкоголем, и с табаком. В «Торпедо» многие покуривали. Не в открытую, чтобы все видели, а где-нибудь за углом на базе. В сборной — тоже. Лев Иванович, например, не скрывал ни от кого.

— Ставка игрока сборной — 250 рублей в месяц. С квартирой клуб хотя бы помог или как москвичу не стал?

— В этом плане все нормально. До сих пор живу в трешке, которую завод выделил.

— Вы считались главным автолюбителем советского футбола.

— Да ну, я бы не сказал. Первая машина — «Москвич-407». Когда пришло время, сменил. Удобно было ездить на дачу, иногда на тренировку добирался на авто, но не больше.

— Когда-нибудь вам предлагали возглавить «Торпедо» в качестве главного тренера?

— Ни разу. Закончил карьеру — вообще не знал, куда идти. Неизвестность. Хотя имелся какой-то диплом тренера, с которым мог тренировать детей. Но не звали. Зато знакомые предложили пойти в дипкурьеры. На днях выходить на работу — звонок из клуба. Позвали войти в штаб при Валентине Иванове. Я поработал с дублем, закончил ВШТ и уехал в «Волгарь» по распределению.

— Почему ушли из Астрахани через год?

— Семью не видел месяцами. В Москве особой работы не нашлось — в «Торпедо» все забито. Работал долгое время с детьми, у меня Игнашевич начинал. Одно время считался почетным президентом «Торпедо-ЗИЛ», а потом селекционером.

— Помните молодого Игнашевича?

— У Сереги уже тогда очень мощный удар был, ему доверяли бить штрафные. Еще он сам любил приходить на угловые, много головой забивал.

Александр ГОЛОВИН. Еженедельник «Футбол», 25.02.2016

*  *  *

ДОСЬЕ

Шустиков, Виктор Михайлович. Защитник. Заслуженный мастер спорта СССР (1969).

Родился: 28 января 1939, Москва.

Воспитанник московских ДЮСШ «Фили» (1952–1954) и Футбольной школы молодежи (ФШМ) (1954–1957) (тренер – Константин Иванович Бесков).

Клуб: «Торпедо» Москва (1958–1973).

Чемпион СССР 1960, 1965 гг. Обладатель Кубка СССР 1960, 1968, 1972 гг.

За сборную СССР сыграл 8 матчей.

Серебряный призер Кубка Европы 1964 г.

Подробнее »