ИГОРЬ ЧУГАЙНОВ: «КАЖЕТСЯ, ШУСТИКОВ ПРОСТО УЕХАЛ НА СБОРЫ»

Его жизнь соткана из парадоксов. Не те времена, чтоб осмысленно брать паузу в карьере. Всякий тренер скажет: «Работай, пока не выгонят». Потому что другую работу можно и не найти.

Но Игорь Чугайнов весной 2015-го покинул «Сокол», хотя никто не гнал. Ведет дачную жизнь, прислушиваясь к собственному внутреннему голосу: хочется в футбол? Нет?

До недавних пор не хотелось. О чем и рассказал нам на той самой даче. Начали, впрочем, с событий трагических. Чугайнов с торпедовской юности был лучшим другом внезапно ушедшего Сергея Шустикова…

* *

— Как узнали о смерти Сергея?

— Был за городом у друзей, отмечали Рождество. Позвонил брат: «В интернете пишут, что Серега Шустиков умер…» Я ошалел. Тут же набрал президенту «Соляриса» Владимиру Овчинникову, который раньше в «Торпедо» работал. «Это правда?» — «Да».

— Беды ничто не предвещало?

— Абсолютно! 45 лет, здоровый мужик. Наташа, жена, рассказала, что он был дома, смотрел телевизор. Вдруг стало плохо. Дальше все очень странно. Почему так долго ждали «скорую»? Почему жене выдали справку, где в графе «Причина смерти» ничего не написано?

— Как не написано?

— А вот так! Пустое место! Хотя вскрытие было. Точно никто не знает, отчего умер — то ли инфаркт, то ли инсульт. На похоронах встретил нашу классную руководительницу Наталью Сергеевну. «Сережа — четвертый», — сказала она.

— То есть?

— Уже нет в живых Ильи Самохина, Володи Строганова, Витальки Янца. Они после школы на мини-футбол переключились. А Шустикова, Чельцова, Ульянова, Арефьева и меня взяли в торпедовский дубль. Все мы учились в одном классе.

— В каком же году познакомились с Шустиковым?

— В 1982-м. Его первый тренер — Эдуард Стрельцов. Но когда в 12 лет мы с Максом Чельцовым перешли из «Советского района» в «Торпедо», тренировал команду уже Борис Бурлаков. Серега в состав не проходил. Силенок не хватало, в «физике» уступал. К 16 годам окреп — и заиграл. Всего добивался своим трудом. Отец, Виктор Шустиков, легенда «Торпедо», но человек скромнейший. За сына не пытался замолвить словечко, никаких привилегий. Серега рос правильным пацаном.

Как-то поехали на два месяца в спортивный лагерь. Жили в солдатских палатках по семь человек. То, что привозили родители, вываливали на койку и делили поровну. У нас сухари, а у Сереги — импортное печенье, жвачки диковинные. Но он не возмущался, не жрал втихаря под подушкой. Много было смешного…

— Например?

— Наловишь в лесу короедов, подкладываешь ребятам. Тому же Сереге. В палатке темень, без фонарика ничего не разглядеть. Только тревожный шепот доносится: «Ой, по мне кто-то ползает». Через секунду крик: «А-а, укусил!» Все ржут.

На поминках услышал от кого-то, что Серега всегда элегантно одевался. Сразу вспомнил 1991-й, он и Юрка Тишков купили за границей малиновые пиджаки. Дорогущие! Как же мы завидовали! Теперь думаю — не они ли в России внедрили моду на десятилетие?

— И у вас был малиновый пиджак?

— Нет. Позже взял почему-то зеленый. В то время каждая загранпоездка — приключение. Был в «Торпедо» футболист, который в гостинице обнаружил гель для душа. Решил, что это гель для волос, намазал башку, отправился гулять по городу. Пошел дождь. Парень начал пениться.

— Прекрасная история.

— Я тоже выступил. В самолете впервые увидел пакетик с чаем. Разорвал, высыпал в чашку. Тишков прыснул: «Чуг, зачем?» — «Там заварка!» А сколько барахла везли с распродаж! Без разбору, всё подряд. В Москве выяснялось, что у одного ботинки отличаются на три размера, у другого — два левых сапога.

— Если Шустиков-старший был главным автолюбителем советского футбола, то Сережа и водить-то не умел…

— Точно. По-моему, ни разу за рулем не сидел. Из нашей компании первым Чельцов купил машину. На этом ржавом желтом «жигуленке» учились ездить. Но Серегу не тянуло.

— За что вас вдвоем летом 1992-го на пару недель сослали в дубль?

— За нарушение режима. После смерти Сереги много писали, что он пил, меня приплетали. Мы не были пай-мальчиками, но тема слишком раздута. У нас любят ярлыки. Разок поймали — всё, «алкоголик».

— Скандальный уход из ЦСКА его надломил?

— Для Сереги ситуация была неприятная и неожиданная, но вышел из нее достойно. Он вообще никогда не заморачивался. Характером в папу. В Советском Союзе выпускников ВШТ распределяли по клубам. Виктора Михайловича трудоустроили главным тренером «Волгаря». Тогда считалось — не самый худший вариант. Но через год уволился: «Хочу домой». Вернулся в Москву, до пенсии спокойно тренировал детишек в торпедовской школе.

— Как он сейчас?

— Держится. Еще никто не осознал, что Сереги больше нет. Вот и мне кажется, что он просто уехал на сборы.

— А у вас что за проблемы со здоровьем возникли в Саратове?

— Родинка на груди внезапно начала расти. Я к доктору «Сокола». Тот отмахнулся: «Не болит? Ну и забудь». Время спустя жена настояла на обследовании в клинике. Оказалось — меланома.

— Злокачественная опухоль?

— Да. Там же, в Саратове, прооперировали. Первый раз в жизни. Пока играл, травмы случались, но под «нож» не попадал. Когда-то везение должно было закончиться.

— Волновались?

— Нет. Обстановка к страхам не располагала. Свободной палаты не было, так меня в гинекологическое отделение положили. Воспринял с юмором. Хирург накануне предложил сходить с женой куда-нибудь, развеяться. Посидели с Мариной в ресторане. Сама операция длилась сорок минут.

— Что сказал врач «Сокола», услышав диагноз?

— Что он мог сказать? Самое печальное, что в нашей стране неумехи сплошь и рядом. В любой отрасли. Сегодня блат, родственные связи важнее профессионализма. Поэтому так и живем.

***

— За городом вы осели давно. Похоже, затянула дачная жизнь.

— Может, возрастное. Пришел момент, когда нравится в земле возиться. Вырастает что-то — от этого огромное моральное удовлетворение. Приехали б вы пораньше — увидели бы арбузы с дынями.

— Да ладно.

— Серьезно! Арбузы, честно говоря, мне не очень понравились. То ли плодородной почвы им не хватило, то ли тепла. Зато дыни, «торпеды», — шикарные! Тесть работал на Байконуре, привез оттуда семечки. А в доме у меня лимонное дерево… Смотрите, кто прилетел! Вон, красный!

— Ого. Ну у вас и птицы.

— Я для них скворечник выстругал, по утрам еду подкладываю. Этот, здоровенный и расписной, повадился. Глядите, сейчас кормушки будет проверять. Одну за другой. А за ним сороки прилетят. Это как игра! Приятно же наблюдать за живой природой?

— Конечно.

— Я помню времена, когда по Бутову лоси бродили. Зайцев вдоль дороги было полно. Там детство провел, у деда на даче.

— Теперь в Бутове ни лосей, ни зайцев, ни дач.

— Человек вытравит все…

— При этом вы сами на охоту ходили.

— Даже завалил медведя. Но мне не понравилось. Жалко животных!

— При вас разделывали?

— Медведя-то? Да, той же ночью. Лешка Смертин смотреть не пошел. А я видел, как людей разделывали — медведем не удивишь…

— Это где ж людей разделывали?

— В Малаховке, на занятиях по анатомии. При нас препарировали труп старушки. Кожу сдирали.

— Какая прелесть. Студентам института физкультуры такое необходимо видеть?

— Ну да. Потом три дня к еде не притрагивался. 1987-й, декабрь. Потренировались, и Вадим Никонов отправил нас с Серегой Шустиковым учиться. На электричке доехали к четвертой паре. Сначала в буфет, за бутербродами. Что там по расписанию? Анатомия? Пошли на анатомию!

Захожу, откусывая бутерброд — а тут-то она и лежит, бабуля с синеватым отливом. Этот бутерброд — тьфу! В сторону! Шустиков сзади. Ничего не замечает, кроме летящего хлеба с колбасой: «Ты что?» — «Да заходи». Делает шаг — и на пол летит второй бутерброд… Как с бабкой разобрались — жребий тащили, кому следующий труп вылавливать.

— Господи. Откуда?

— Из формалина, в нем мертвецы плавали. В морг спускаешься, лопаткой шаришь в чане. Там несколько трупов, надо «свой» отыскать. Вот и ковырялись. Кто профессионально медициной занимался, тем доставались трупы-свежачки. А для нас, физкультурников, вымачивали в формалине уже бывалых. Найдешь, тащишь в аудиторию. Мышцы изучаешь.

— Кидали жребий — кто понесет?

— Кому хочется-то? Мне как-то выпало и еще одному парню. Так тот чуть сознание не потерял. Я сжалился, оставил его у дверей. Сам искал нашу старуху. Но не нашел. Не представляю, куда делась. Едва ли на своих ушла.

— Чудесный поворот образовался в нашем разговоре. Мы разузнали, что вы осенью перетаскали шесть тонн дров. Это где?

— Да вон, свалены у забора. Я вам скажу, перепахивать культиватором тяжелее, чем дрова таскать и колоть. Здесь земля глинистая.

— После торпедовских кроссов 80-х все это кажется ерундой?

— В «Торпедо» кроссы любили. В 1987-м на предсезонке я еле выдержал тест Купера. Тогда понял, что руки и верхний плечевой пояс у футболиста должны быть мощными. Ноги-то не устали — а вот руки висели плетьми. Просто опали. Как подкачал — кроссы переносил гораздо легче!

— Писарев рассказывал, что Валентин Иванов мог «двойной Купер» дать.

— Знаю, и тройные были. Но я под такое не попадал. Хотя в 70 — 80-е у тренеров было соревнование — кто круче даст нагрузку спортсмену. Козьмич с большим удовольствием в нем участвовал. Сейчас говорю футболистам: «Ребята, вы счастливые люди! Мы-то испытали на себе, как тренироваться не надо, это с вами делать не станем…»

— Что было совсем лишним?

— Да тот же тест Купера. Ну накручиваешь ты эти километры как дурак. Для чего? Есть тест «йо-йо» — он ближе к футболу, построен на челночной работе. Был у нас завуч Арзумен Аветисян, бывший судья. Тест Купера бегал как бог. Мог в Армению сгонять и обратно. Не уставая! Но едва выходил играть в футбол, хватало его ровно на три минуты. Потому что там специфика другая: побежал — затормозил — опять побежал. Нужно идти от игры к тренировке. Что делают в игре, то и отрабатывай!

— Из футболистов вашей молодости — кто мог добежать до Армении и обратно? Как тот завуч?

— Сергей Агашков.

— Такой худенький.

— У этого «худенького» объем легких — 6 литров! Без конца курил «Яву» — и так же, без остановок, носился по флангу.

***

— В каком-то интервью вы сказали — пора притормозить, паузу взять в профессии. Почему?

— Хотелось перевести дух. Почувствовал это после матча в Петербурге, когда официально остались с «Соколом» в ФНЛ. Предпоследний тур. Было настолько тяжело, на грани нервного срыва…

— Даже так?

— Я сохранял добрые отношения с министром имущества Саратовской области Олегом Галкиным, своим начальником. Но понимал: одно слово — и наговорю в ответ всякого. Предложил: «Давайте разойдемся в хороших отношениях».

Мне импонировал его стиль руководства. Еще во второй лиге бодались с «Факелом», у которого бюджет в два с половиной раза больше. Был непростой момент, и Галкин в клубе устроил собрание. Предупредил: «Мы в одной лодке. Если не будет результата, увольнение грозит не только тренеру, но и остальным сотрудникам». После этого все клубные подразделения заработали как часы. Задышалось легче.

— Трудно было с «Факелом» бороться?

— Если б Сарсания там остался — не факт, что «Сокол» вылез бы в ФНЛ. Как Костя ушел, сразу нас отпустили.

— Тренерская профессия познакомила со словом «депрессия»?

— Порой такая тоска накатывала, что руки опускались. При подготовке к матчу делаешь все правильно — а результата нет. С «Лучом» ребята выдают сумасшедшую игру! Наш вратарь Скорняков пропускает два странных гола — 1:2. Или с «Волгой» на 93-й один товарищ прибегает в собственную штрафную, привозит пенальти. Не знаешь, как реагировать!

— Это ошибки? Или что-то другое?

— Если человек так ошибается, ему нечего делать в футболе! После матча в Красноярске начинаю об этом говорить — а в ответ: «У вас доказательства есть?» Но для себя все понимаю. В ситуации с вратарем вообще целая комбинация вырисовывалась, долго рассказывать. Вскоре он отправился на повышение, в Тулу. Все в выигрыше, кроме Чугайнова.

Вот по этим причинам многие бывшие футболисты, еще недавно мечтавшие о тренерской работе, сейчас хотят стать генеральными или спортивными директорами. Там-то ни за что не отвечаешь! Вам объяснить, чем занимается спортивный директор?

— Сделайте одолжение.

— Указывает тренеру, кого ставить. Как тренировать. Добавляет: «Всем объясняй свои решения. Но если сошлешься на меня — тебе крышка». Болельщики кого костерят? Тренера. Плюс в руках спортивного директора трансферы.

— Вам не захотелось?

— Не мое это. Не нравится. Цель какая? Коллекционирование денежных знаков? Если б я к этому стремился — поверьте, немножко иначе жизнь бы прожил. Был бы очень грамотным, угодливым. Никогда бы не додумался высказаться про нашего любимого министра спорта так, как высказался. Хотя всем говорю: «Ни в коем случае не повторяйте за мной! Это очень тяжело, ребята!»

— За те слова вы расплатились. Виталий Леонтьевич вас из РФС убрал.

— Да не убирал он меня! Контракт закончился — и всё. Мы в разных весовых категориях.

— История с шумом на таможне до него дошла.

— Я в курсе. Да и сам знал, что везде есть стукачи. Кто в цене-то? Как раз они! Раньше это считалось подлостью, нынче возведено в ранг «умения жить».

— Про вас чего только не говорили — будто пьяный, кричал на таможне… Сильно испортил жизнь тот эпизод?

— Портит до сих пор. То это припомнят, то Александр Вячеславович (Тукманов. — Прим. «СЭ») снова выскажется. Хочет говорить — ну и ладно. Я тоже много чего могу рассказать. Но есть черта, которую не перехожу.

— Именно Тукманов вас в тренеры вывел. Пригласил в юношескую сборную.

— Совершенно верно.

— Когда разошлись?

— Я свои обязательства перед «Торпедо» выполнил. Принял во второй лиге — в ФНЛ попали в восьмерку. Зимой говорю — нужно взять несколько защитников. В обороне у нас жиденько было. Судя по всему, торпедовское начальство рассуждало так: «Зачем тратиться? Не вылетим же. А если что, ответственный есть». Начались невыплаты. И разругались с Тукмановым.

Последней каплей в отношениях стал день, когда он пригласил на матч Лидию Гавриловну, вдову Иванова. При ней трибуны зарядили от души: «Тукманов — …" Коля Савичев не даст соврать — говорю скамейке: «Долго здесь не проработаю».

— Тукманова фанаты на каждом матче поливают.

— В тот вечер впервые чихвостили с такой силой. При этом тренер вроде как был для фанатов хорошим, а Тукманов виноват во всем. Ну как ему стерпеть?

— Александр Вячеславович вас на пресс-конференции назвал пьяницей.

— Я был на стадионе в это время. Слов его не слышал, а передали мне поздно. Очень бы хотелось после пресс-конференции…

— Догадываемся, что сделать.

— Нет-нет. Около стадиона стояла гаишная машина — так пригласить из нее человека с прибором, просить проверить меня и Тукманова. И все понятно стало бы. Тогда день рождения был у Сашки Дозморова. Меня звали: «Пойдем, по пятьдесят». А я как в воду глядел: «Мы сейчас по пятьдесят, а этот начнет орать, что я ведро выпил».

— Тукманов заработал на «Торпедо»?

— Предполагаю — заработал, и неплохо.

— Он уверяет, что всё задаром. Всё ради «Торпедо».

— Тукманов не имеет право насиловать имя «Торпедо». Акционеры должны брать на себя ответственность за поступки президента клуба. Через сутки проблемы будут решены. Тукманову либо голову отрубят, либо скажут: «Пошел вон!»

— Пока он в «Торпедо», клуб ничего хорошего не ждет?

— Сто процентов!

— Какая черта Тукманова вам особенно неприятна?

— Жадность.

— В РФС за ним такого не водилось?

— Там командовал Колосков. Вячеслава Ивановича при всем желании жадным не назовешь. Скорее слишком щедрый. Я его не идеализирую, но по сравнению с этим гражданином…

— В чем выражалась жадность?

— Вот случай: в конце января уезжали на Кубок ФНЛ, который проводился на Кипре. Накануне в клуб привозят деньги для ребят. Пропускаю их вперед, сам замыкаю очередь. Подходят два основных игрока, Дорожкин и Самсонов: «Игорь Валерьевич, нельзя ли у вас занять?» Одному не на что девчонку отправить в Волгоград, другому — беременную жену в Старый Оскол.

— Им денег не досталось?

— Я тоже поразился: «Вы что, не получили?» — «Тукманов распорядился, чтоб сначала дали запасным». Я домой позвонил, попросил жену снять с карточки 70 тысяч.

— Где логика — расплатиться с запасными?

— Объясняю. Привезли тогда 165 тысяч. Этой суммой всю ведомость не закроешь. Но если с запасными рассчитался, хоть какая-то галочка поставлена. А основа… Да по барабану! Я к Тукманову: «Что вы стимулируете-то? Лучше на скамейке сидеть?»

— Вашу тренерскую лицензию он оплачивать отказался.

— Я и не претендовал, оплатил сам. Тукманов сразу предупредил: «Это ж твое! А если завтра уволим? Лицензия у тебя останется, а мы что с этого будем иметь?» Я даже не обиделся и не считаю, что такое уж жлобство. Хотя о человеке говорит. Как и о взаимоотношениях президента с тренером.

— Какая у вас была зарплата в «Торпедо»?

— 217 тысяч чистыми. За лицензию отдал две зарплаты, 420. По тому курсу — 10 тысяч евро.

— Большинству тренеров лицензию оплачивает клуб?

— Насколько знаю — да.

***

— С «Соколом» вы установили личный рекорд — 26 часов на автобусе. Ощущения?

— Счастье. Когда вышли из автобуса и расправились. Возвращались из Махачкалы. Чечня, Калмыкия, Волгоградская область… Позвонил приятелям из Элисты — на посту нас дожидались. Поговорили минут пять. Интересно!

— Какие пейзажи?

— Степь да степь! Где-то лампочка Ильича вдалеке горит. Едешь и вспоминаешь Сити-Чесс, тренера Павлова, который нам кондиционеры пробил. Без них бы сдохли.

— Так жарило?

— Ртуть у градусника упиралась в запаянную стекляшку, пробивала! За 50! Но в смысле работы все было здорово. Вот тебе коттедж, до поля — пять минут. Кормили отлично.

— Павлов — человек яркий.

— Поражает способностью увлечь за собой самых влиятельных людей. В Камышине главную ткачиху заразил футбольной идеей, во Владивостоке — губернатора… Фанат! В столовой на салфетке игровые схемы рисовал!

— Судья Баскаков поражался другой тонкости организма тренера Павлова — тот пил не пьянея.

— Вот вам история. Летели из Владикавказа в Москву. В чемпионате пауза на ЧМ-2002. Приземлились в Чкаловском на военном аэродроме, бросают лестницу…

— Веревочную?

— Не веревочную, а железяку. Цепляется за край, но все равно — штука зыбкая. Саныч в полете принял. Не знаю, сколько, но чувствовалось — прилично. Шепчу Вовке Казакову: «Мы-то трезвые с трудом спустились, а Павлов сейчас набедокурит. Надо ловить». Расставили руки.

— Поймали?

— Сошел за секунду без всякой помощи — вжжих! В каждую ступеньку точнехонько: топ-топ-топ! Мы переглянулись — вот это да.

— В Элисте познакомились с Леонидом Слуцким?

— Да, он дубль тренировал. Умел к себе расположить, всегда чем-то интересовался. Зайдет, бывало: «А как в „Локомотиве“ предсезонку выстраивали?» Рассказываю: «И тогда мы побежали…» Слуцкий уточняет: «Над какими качествами при этом работали?» Господи, да какие качества…

Раз и я к Лёне заглянул. Его в Сити-Чесс где-то на чердаке поселили, под самой крышей. Вокруг веревки, бельишко висит.

— Никакого кондиционера?

— Тренеру дубля, видимо, не положено. Не знаю, как без него выжил. Я потом много думал над успехами Лени — и понял одну вещь. У Слуцкого громадное преимущество перед бывшими футболистами!

— Это в чем же?

— Ни ему, ни Моуринью, ни Виллаш-Боашу не пришлось убивать в себе игрока! Они не стесняются спрашивать. Как Слуцкий на чердаке: «А что? А как?» Все впитывал. У этих ребят внутренняя установка — «я ничего не знаю». У бывших футболистов — другая: «Знаю все!»

***

— Были на просмотре в «Локомотиве» комичные персонажи?

— Сбор в Австрии. В гостинице в зале для переговоров сидит Эштреков. Полумрак. Гигантский телевизор, музыка, какой-то футбол. Из экрана крики: «Робсон! Робсон!» Мы с Черевченко мимо шли. Пригляделись — показывают один и тот же момент, но с разных камер. Начинаем ржать: «Хазраилыч, что за ерунда?» — «Много вы понимаете! Идите отсюда!»

Вскоре привозят этого Робсона. Ощущение, что не кормили месяца три — парень, как блокадник. Ветром шатает. Причем в довесок еще одного прислали.

— Такого же?

— С перекосом в другую сторону. Толстый, лысый негр. Повернулся спиной — у него три складки на шее, как у шарпея.

— Что Семин?

— Молчал, глаза кровью наливались — и захрипел на агента: «За свои деньги их отсюда увози!» А вот Азеведу подписали. Хотя тоже смешной. Бег напоминал «чаплинскую» походку, с вывернутыми в разные стороны ступнями. Через полгода спровадили.

— Бывало, что на просмотре казалось — пригласили суперзвезду?

— Филатов привез Обиору. Улыбается: «Сейчас он вас повозит, готовьтесь…» Мы с Черевченко и Нижегородовым ладони потерли — ладно, разберемся. Мяч получает — вжжих, под него кто-то катится. Потом снова. И снова. У Обиоры чуть ли не слезы — убьют же! А мы Филатова травим: «Что-то, Николаич, слабоват. Деревянный».

— Могли сломать?

— Запросто. Не нужно было нас заводить. Семин вмешался: «Хватит! Вы что?» По Обиоре видно было — это футболист. А по человеческим качествам вне конкуренции из легионеров — Бобик.

— Лекхето?

— Да. В первый же день выхватил у администратора сетку с мячами: «Сэр! Дайте, я понесу». Единственный легионер, который таскал мячи.

— Заболел он в Москве?

— Между собой мы говорили: «Мартышка эта его заразила, подцепила у себя в ЮАР…» Жена! До чего парня жалко!

— Как и Цымбаларя.

— Да. Человек, который не мог спокойно разговаривать, обязательно пошутить надо было. При Романцеве сборная базировалась в Тарасовке, к двусторонкам он привлекал футболистов «Спартака». Робсону кто-то прилично вставил. Лежит, орет. Подбегает Цымбаларь — и начинает пританцовывать над телом: «Ай-я-я-яй! Убили негра, убили негра…»

— Как же он в «Локомотиве» не задержался?

— Так у нас работяги были, никакого изящества. Что роднило — не отличались трепетным отношением к делу. Вот в этом плане Илюша вписался. С игрой было тяжелее, не понимали его. Взгляд в одну сторону, пас в другую. Таких и сейчас нет, разве что Широков. Остальные — куда смотрят, туда отдают.

В том сезоне в финале Кубка обыграли 3:2 ЦСКА. Победный гол забил как раз Цымбаларь. Мы вдвоем с центра поля убежали на вратаря. У меня мысль: «Покатит или нет?» Илюша делает фирменную «задвижечку», мяч под левую убирает. Ясно, думаю, сам разберется. В раздевалке прикалывались: «Два старичка — а как бегут!»

— Лет пять назад мы спросили Джанашия: «Самая крупная сумма, которую у вас брали в долг и не вернули?» Ответил — 25 тысяч долларов. Вы обжигались?

— Любой футболист сталкивается с такими вещами. Точных цифр не вспомню, давно распрощался с этими деньгами. О, кстати! Мне же Заза пять тысяч долларов должен. Теперь в Грузии кого-то тренирует. Приедет — может, отдаст.

— Джанашия — забавный.

— Если в «Елках» выясняли, кто круче — лыжник или сноубордист, то в «Локомотиве» предметом спора были грузин и белорус. Мы угорали. Джанашия сообщал Лаврику и Гуренко, что ничего, кроме картошки, они в жизни не видели. Те отвечали — дескать, ты сам вчера с гор слез. Однажды в автобусе Джанашия проговорился, что уже в 1989-м катался на «девятке» — в отличие от белорусских трактористов. Команда напряглась. Заза по документам 1976 года рождения. Я спросил: «Ну что, раскололся? Четыре года тебе списали?»

— А он?

— Отшутился. Но сомнения остались. Когда в 20 лет небритый Заза зашел в раздевалку «Локомотива», Хасан Биджиев покачал головой: «Да это правая рука Ясира Арафата!»

— Семина не смущало?

— У нас же не юношеская сборная. Какая разница, сколько лет футболисту? Лишь бы играл, забивал. С этим у Зазы до поры не было проблем. Несмотря на лишний вес.

— Рекордная его прибавка за отпуск?

— Плюс 15! Уезжал — 77 кг, вернулся — 92. Это на сборе в Чокко. Когда Семин зарычал, увидев Зазу на весах, я испугался, что с горы сойдет лавина. «Не кормить! Пластырем заклеить рот!» В столовой отсадили за отдельный столик, строжайшая диета. Бедный Заза страдал, но к старту чемпионата успел похудеть.

— Что за ординарец был у него?

— БОрис, грузин. Почему-то все называли именно так, с ударением на первую гласную. Постоянно сопровождал, сумку на тренировки таскал. Как-то перед вылетом на матч Кубка кубков их в Измайлове отметелили. В ресторане. Зазу треснули стулом по башке, ординарец тоже под раздачу попал. Из дома позвонили Мышалову, тот примчался. Утром на базе слышу диалог с Семиным. «Что с Джанашия?» — «Палыч, я его не узнал. Лица нет. Даже переспрашивал: «Кто из вас Заза? Кто БОрис?»

***

— Кто из зарубежных звезд потряс вблизи?

— Рауль. Матч с «Реалом». Роберто Карлос неудачно подключился к атаке. Дошел до нашей лицевой линии и упал. Оголилась зона. Так Рауль сразу побежал в оборону. Минуту играл левого защитника, пластаясь в отборе! Спокойно, без крика. Дождался, пока Карлос приковыляет назад, и вернулся в центр нападения. Человек, для которого интересы команды важнее собственного «я». Вот поэтому Рауль для меня — великий!

— А Вьери?

— Ничего особенного. За счет габаритов мог продавить. При этом, как все итальянцы, толкается, пихается. С Вьери, кстати, связана невероятная история.

— Расскажите.

— «Локомотив» на сборе в Хосте готовился к полуфиналу Кубка кубков с «Лацио». Меня в сборную вызвали. Возвращаюсь, встречает администратор Егорыч: «Пока тебя не было, Леха Арифуллин дал жару…»

У Семина традиция: перед сезоном пригласить команду на шашлыки. Чуть-чуть винца, ну и водочки — для персонала. Расположились на полянке, разожгли мангал. В горную речку опустили напитки охлаждаться. Леха заскучал. Прокрался к реке, извлек бутылку водки. Немедленно выпил.

— В одиночку?

— Ну да. Естественно, развезло. Вдалеке увидел табун лошадей, пошел к пастуху, сунул какие-то деньги: «Дай прокатиться». И поскакал.

— Куда?

— К команде. Смотрят — несется всадник. Пригляделись — Арифуллин! У Семина отвисла челюсть. А Леха хлопнул лошадь по крупу: «Палыч, садись!» Юрий Палыч в крик: «Снимите его на…!" Леха пожал плечам: «Не хочешь? Как хочешь!» Назад к пастуху поскакал.

— Как же Семин его не выгнал?!

— Собирался. К вечеру Арифула протрезвел. Выяснилось — ни черта не помнит. Когда ему сказали об отчислении, кинулся к Бородюку: «Саня, выручай!» Спасло, что на носу были матчи с «Лацио». Для Семина результат — на первом месте. Защитник Арифуллин в тот момент был очень нужен. Кто бы еще опекал Вьери? На этом ребята и сыграли, когда пришли просить за товарища. Между прочим, Арифула закрыл его наглухо. Ни в Риме, ни в Москве Вьери ничего не показал.

— Когда говорят о дружной команде, часто ставят в пример тот, семинский, «Локомотив». Не идеализируют?

— Атмосфера действительно была близкая к идеалу. Другой вопрос — позволяло ли это добиваться максимальных результатов? Нет! Чемпионом в те годы был «Спартак». Дружба — не всегда залог успеха. Про нынешний ЦСКА говорят, что там нет коллектива. Но это не помешало ребятам дважды выиграть чемпионат. То же самое касается киевского «Динамо» 1975-го, где за пределами поля многие друг с другом не здоровались.

***

— Дмитрий Сенников, оставив футбол, зачастил в Тибет, Гималаи. Вас какие маршруты притягивают?

— Мне интереснее по России поездить. Чем глуше, тем лучше. Как-то с Чельцовым и Володей Ткаченко, массажистом «Локомотива», забурились в тайгу. Омская область, городок Тара, оттуда еще 40 километров по замерзшим болотам.

— На чем?

— На «козле», другая машина не пройдет. Лес, избушка, возле печки греются бородатые мужики в тулупах. Говорю: «Мы на охоту, а вы здесь что делаете?» — «Лосей стреляем. Добываем мясо для детского дома».

Еще была шикарная поездка на Алтай к Лехе Смертину. С погодой повезло. Минус 25, ни облачка. Красотища! Сели на пригорке, вдали дымок клубился. «Леша, что это?» — «Соболей из нор выкуривают…»

— Из ветеранских поездок — самая памятная?

— На Алтай по приглашению Михаила Евдокимова. Он губернатором избирался. Сыграли три матча — в Барнауле, Бийске и его родном селе, Верх-Обском. В нашем распоряжении был катер с водителем. После игры залили за свои деньги 100 литров керосина — и на остров.

— Рыбачить?

— Да. А там столько комарья, что народ быстро засобирался назад в гостиницу. Остались вчетвером — Витька Лосев, Дима Кудинов, хоккеист Витя Шалимов и я.

— Продолжили рыбалку?

— Нет. Катер заправлен, надо керосин сжечь. Решили прокатиться по реке. Километров тридцать до Бийска и обратно. Лосев задремал. Плывем, все хорошо. Вдруг по центру на приличной скорости залетаем на песчаную мель! Слава богу, катер водометный, винты не погнул.

— Что делать?

— Померили, в какую сторону выбираться. Выяснилось — до большой воды 22 метра. Начали катер раскачивать, тащить. Вместе со спящим Лосевым. Он сквозь сон бормочет: «Ребятки, что-то штормит. Поворачивайте домой…» Через пару секунд открывает глаза, осматривается. И с кулаками на водителя: «Ты что ж, гад, натворил?!»

Кругом тайга, связи нет, мобильник ни у кого не ловит. Стемнело. Вдалеке, в Верх-Обском, салют, народ гуляет. А мы четыре часа до воды катер тянем!

— Ситуация.

— Тем временем в Верх-Обском паника. Евдокимов за нами МЧС хотел посылать. Коля Савичев потом рассказывал. Стоят на берегу, обсуждают, что делать. Рядом мужичонка вертится. Точь-в-точь из евдокимовских рассказов. Приговаривает: «У нас на речке всякое бывает. Однажды мужики плыли, катер на скорости подбросило, опрокинуло, всем головы поотрывало…» Савичев ему: «Иди отсюда!» Он с другой стороны заходит. Продолжает: «А еще был такой случай. Мужики налетели на топляк, перевернулись, но не покалечились. сразу утонули…»

— Кто из ветеранов — рассказчик номер один?

— Гаврилов! У Васильича миллион историй. Самые любимые — про Сулаквелидзе, который плохонько говорит по-русски. Копенгаген, матч СССР — Дания. На установке Тенгизу объясняют: «Персонально отвечаешь за Элькьяра-Ларсена». Был такой форвард. Наши проигрывают 2:4, Элькьяр забивает два. По дороге в раздевалку Сулаквелидзе шепчет Гаврилову: «Ох, Юра, ну и черт этот Элькьяр! Хорошо, еще Ларсена не было…»

Или сбор в Новогорске. Игроки под разными предлогами пытаются увильнуть от зарядки. Мол, нога болит, еще что-то. Кто-то жалуется, что комары всю ночь спать мешали. Сулаквелидзе говорит: «Ко мне тоже комар пришел. Походил, походил и вышел…»

— Как шутили в ваших командах?

— 1990 год, Баку. Рейс в Москву задержали на семь часов. Улеглись на травке перед зданием аэропорта, сумки под голову, кто-то задремал. Виталий Шевченко, ассистент Семина, наведался в буфет, пивка взял. В это время Арифуллин поймал кота, засунул в сумку Виталия Викторовича. Тот вернулся, расстегнул молнию. Оттуда со злобным шипением сиганул кот — и Шевченко едва удар не хватил.

— Черного юмора во всех командах много.

— Еще в Элисте случай. Был в «Уралане» массажист с Украины, Вилька, бывший молотобоец. Знаменит тем, что ловил змей. Спрашиваю: «Ядовитую поймать можешь?» — «Легко». На следующее утро приносит гадюку в пятилитровой банке. Здорово, говорю, выпускай на волю. И тут он произносит гениальную фразу.

— Какую же?

— «Змей еще должен послужить!» Вилька решил отомстить администратору «Уралана», с которым был в контрах. Ночью прокрался в его комнату, банку оставил на тумбочке. Утром база проснулась от вопля: «Ай! Ой!» Картина: продирает бедняга глаза, а на него гадюка любуется. Этот глазами хлоп-хлоп, и она, наверное, тоже. Пусть сквозь стекло — но представьте ужас!

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ. «Спорт-Экспресс», 22.01.2016

*  *  *

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Чугайнов, Игорь Валерьевич. Защитник.

Родился 6 апреля 1970 г. в г. Москве. Воспитанник московской СДЮШОР Советского района «Чертаново» (первый тренер — Борис Михайлович Бурлаков) и московской СДЮШОР «Торпедо».

Выступал за команды «Торпедо» Москва (1987–1989, 1991–1993), «Локомотив» Москва (1990, 1994–2001), «Уралан» Элиста (2002).

Обладатель Кубка России 1992/93, 1995/96, 1996/97, 1999/2000, 2000/01 гг.

За сборную СНГ/России сыграл 30 матчей.

Подробнее »