РОМАН ПАВЛЮЧЕНКО: ПЕРВЫЕ ДВЕ НЕДЕЛИ ВООБЩЕ ПОЛЗАЛ,
А ПОТОМ НИЧЕГО - ПОЛЕТЕЛ
Когда «Тоттенхэм» купил спартаковца Романа
Павлюченко за рекордные для российского футболиста €17 млн,
футбольная общественность удивилась: в «Спартаке» он не показывал
той игры, которую увидели болельщики во время Евро-2008. В британском
клубе Павлюченко предрекали короткий маршрут: от стартового состава
до скамейки запасных, как это было с другими российскими игроками,
уехавшими за рубеж. Но за три месяца он застолбил за собой место
основного центрального нападающего и даже забил шесть мячей за новый
клуб: последний – полторы недели назад в матче с «Блэкберном». Обыграв
«Блэкберн», «Тоттенхэм» поднялся на несколько позиций вверх в турнирной
таблице. О том, почему красиво и результативно играть форвард может
только в Европе, Роман Павлюченко рассказал корреспонденту Newsweek.
Роман Павлюченко уехал в Лондон и не
затерялся. Фото: tottenhamhotspur.com
- После Евро-2008 многие российские футболисты мечтали
перебраться в Европу, но получилось только у вас. Почему?
– Сам удивляюсь. До Евро я ничего особенного не показал, а там выстрелил
– вот мной и заинтересовались. Я даже не собирался ехать именно
в Англию, просто надеялся оказаться в каком-нибудь хорошем клубе.
С «Тоттенхэмом» все уже зависело только от меня: хочу я играть в
английском чемпионате или нет. Я хотел – все-таки надо было попробовать.
Вот и поехал.
- Ваш переход прошел на удивление тихо. Пока Андрей Аршавин публично
боролся с руководством «Зенита», вы уже играли в Англии.
– Просто меньше говорить надо и больше делать. У меня все решилось
за один день. Утром дал согласие и на следующий день улетел. Но
думал очень долго: переживал не из-за того, что играть не буду,
а из-за семьи. Все-таки у меня ребенок, а в России садик хороший
был.
- Некоторых наших футболистов в России держат более банальные причины
– платят здесь больше, чем где-либо в Европе.
– Тут все от агента зависит. Я в деньгах ничего не потерял, даже
выиграл. Мне тут все условия создали – только играй. Единственной
проблемой остается язык: никак не могу его выучить. Занимаюсь пять
раз в неделю по полтора часа с преподавателем, но пока могу только
в магазине объясниться. А так, если люди на улице услышат, как я
по-английски разговариваю, – просто с ума сойдут. Поэтому я стараюсь
особенно из дома не выходить – один раз только в Лондон в ресторан
съездил.
- Вождение далось быстрее языка?
– Намного. Хотя первый месяц за руль не садился: боялся с правым
рулем обгонять, поворачивать, да и шатало из стороны в сторону.
Но теперь уже освоился – от дома до базы спокойно доезжаю. Так же
и в Москве было первые два года, но привык же, и город стал для
меня родным.
- Теперь родным станет для вас Лондон. Значит, жизнь удалась?
– Пока что нет: я ведь еще ничего не выигрывал – Кубок России только.
Вот когда выиграю Лигу чемпионов и Кубок УЕФА, как Дмитрий Аленичев,
тогда и скажу: да, удалась. А пока что я лишь сделал большой правильный
шаг.
- Вовремя ушли из «Спартака»?
– Я точно не жалею. Играть в России и в Англии – одно с другим просто
нельзя сравнивать! Здесь полные трибуны, отличные футбольные поля
– все шикарно. У нас такого нет.
- А что больше всего не нравилось в российском футболе?
– Поля. Летом еще нормально, а потом – просто ужас. И пустые стадионы:
даже 20 000–30 000 на наших матчах в «Лужниках» выглядят несерьезно.
А по телевизору вообще футбол смотреть не хочется: смотришь Владивосток,
например, – уже гол забили, мяч разыграли в центре, а камера только
ворота показывает. Плюс эти перелеты. Я тут одному сказал: летали
по девять часов. Спрашивает: мол, в Австралию, отдыхать? Я говорю:
ага, конечно, это просто игра чемпионата. У него чуть сердце не
остановилось.
- Зачем же вы так коллег пугаете – ужасы рассказываете?
– Это еще не самый ужас! Я тут про наши футбольные школы даже не
рассказываю – иначе бы точно всем плохо стало. Некоторые наши детские
тренеры – это позор. Часто видел: приходит молодой тренер на занятие,
а сам пьяный. Швырнул мяч – и стоит, болтает с кем-то. Это детская
школа называется.
- Поэтому вы стали депутатом Ставропольской городской думы?
– Да, нужно футбол поднимать. Открою академию футбола имени Романа
Павлюченко, там все будет как надо. Я когда занимался, у нас некоторые
мяч в ботинках гоняли. У меня такого точно не будет.
- Кто вам посоветовал пойти в политику?
– Не скажу. Просто попросили заняться футболом, и все. Я согласился:
надо думать о будущем и немножко вариться в этой каше. Но пока что
ни речь не готовил, ни программу и после выборов еще в Ставрополе
даже не был: все-таки я в футбол должен играть. Здесь, кстати, надо
мной постоянно шутили: стал депутатом – значит, русская мафия. Но
никакого криминала нет.
- Многие почувствовали неладное, когда вас продали за €17 млн –
таких денег за российского игрока еще никогда не платили.
– Ну и нормально: клубы сейчас небедные, денег много. Но я даже
сам не знаю, сколько в точности за меня заплатили: одни говорят
€13 млн, другие – €18 млн. Но за Аршавина, допустим, просят и €25
млн, и €30 млн, – а ведь никто в России не говорит, что это много.
Это его реальная цена, он таких денег стоит. Даже для Европы это
нормальная цена.
- Особенно в условиях кризиса.
– Мы ж не в банке работаем, причем тут кризис? Я вообще с кризисом
на «вы» – у меня точно никакого кризиса нет. Я счастливый человек:
Аршавина не отпускают, Погребняка не отпускают, а я уехал.
- Это вам Хиддинк так помог?
– Наверное. На Евро все говорили, что я стал играть по-другому:
да и мне казалось, что как-то свободнее себя почувствовал. Но говорить,
что я один вышел и всех обыграл, – тоже неправильно, все-таки мы
в команде играем. Мы только боимся, как бы Хиддинк не ушел. Если
он уйдет, то сборная так, как на чемпионате Европы, больше не сыграет.
- А ему сначала, говорят, какой-то непонятный контракт дали подписать,
а теперь вот премиальные за Евро вроде бы никак не отдадут.
– Бред какой-то, кто такие гадости человеку делает? Ну, значит,
он и без денег с нами общается, как обычно, – по крайней мере, никакого
недовольства он не показывал. А мы еще над ним шутили, что его могли
опять за налоги посадить.
- Ваши подвиги на Евро тоже щедро оплатили?
– Если честно, мы играли не ради премиальных. Конечно, бесплатно
бегать не хотелось, но мы вели себя скромно: требовали двойные и
тройные премиальные только когда выигрывали. Не до игры – мол, дайте
денег, а там мы всех порвем, – а после: как зайдет кто в раздевалку,
так и требуем.
- После Голландии тоже требовали?
– Да, после каждой победы. Даже когда в товарищеской игре выигрываем,
все равно требуем. У нас есть футболист – Быстров, так тренер или
президент еще не дошел до раздевалки, а он уже кричит: «Тройные
давай нам, тройные!»
- И что – всегда срабатывает?
– Ага. После таких побед им денег не жалко – мы же не просим каждому
по €9 млн. Мы все понимаем и просим не очень большие деньги. Не
миллионы. У нас в контракте прописан фиксированный гонорар: до начала
отборочного цикла нам говорят, за что какие деньги мы получим. Но
потом мы обыгрываем голландцев – и все меняется.
- Часто вы тот матч вспоминаете.
– У меня дома даже диски есть с моими голами, нарезка опасных моментов.
Теперь этот матч будут еще лет 10–20 вспоминать и показывать перед
каждым чемпионатом мира или Европы. А сам я уже раза три смотрел
эту игру с начала до конца – до сих пор не совсем понимаю, как нам
их обыграть удалось.
- Правда, не понимаете?
– Думаю, мы их просто перебегали, выиграли за счет «физики». Говорить,
что мы мастеровитее, просто глупо. Нам сам Хиддинк говорил, что
выиграет тот, кто лучше будет физически готов. И так нас перед Евро
загружал, что я первые две недели вообще ползал. А потом ничего
– полетел.
- Наши тренеры ведь тоже на «физику» всегда ставили.
– Но атмосферы такой в команде не было никогда – ни при Семине,
ни при Газзаеве. Сейчас главное в футболе – создать дружный коллектив.
И Гусу это удалось. Сейчас все как-то свободнее, поддерживают друг
друга, за результат стали переживать. Раньше такого не было.
- Игра на Евро – это наш максимум?
– Обыгрывать голландцев, быть третьими на Европе – да, это максимум.
Но не разовая вспышка – даже последние отборочные матчи это показали.
Теперь нас уже стали бояться, у команды появился характер. Короче,
Гус правильно гнет свою линию.
