Фотографироваться он отказался наотрез - мы поначалу расстроились
такому препятствию. А потом вздохнули облегченно: не хочет - и слава
Богу. Спрятали "мыльницу" в сумку.
Взамен Андрей ткнул пальцем в стопку фотографий, заткнутых
за раму древней картины. Берите, мол, сколько надо. С карточек на
нас смотрел тот самый Андрей
Иванов, которого мы знали. Рослый, под два метра, защитник "Спартака"
и сборных СССР и России по футболу 90-х.
С Ивановым мы намучались. Старые приятели говорили лишь про улицу
Петушкова - а там, мол, Футболиста всякий алкаш знает. Ищите у магазина,
где Иванов проводит дни в добрую погоду: "Продавщиц спросите,
те укажут".
Искать у магазина мы не стали - раздобыли телефон. Но Иванов то
отнекивался от интервью, то назначал встречу. Просил перезвонить
завтра - и клал трубку день спустя, стоило напомнить, кто мы такие.
Проходило три дня - Андрей глухим, но трезвым голосом отказывался:
"Не вижу смысла…"
В конце концов, получив очередное согласие, решили не перезванивать.
Приехали. Увидев Иванова, отшатнулись - как отшатнулся бы на нашем
месте любой. Андрей, красавец и щеголь десятилетней давности, выглядел
Робинзоном. В космах и с выбитыми зубами. Будто не в Москве живет,
а на необитаемом острове. Где ни бритвы, ни шампуня.
На сей раз Иванов нам обрадовался:
- Ребята, дорогие мои! Спасибо, что приехали.
Моментально пододвинул что-то, похожее на подстаканник. Рядом стояли
еще два. В стеклянной банке плавали окурки и шелуха от семечек -
нетвердая память о вчерашних гостях. Их тоже было двое - но Андрей
не помнил ни имен, ни лиц.
Одного из нас Иванов прозвал "дядя". Другого - "умный
парень".
- Знаете, как тяжело мне? Душа моя болит… Вы уйдете - а я, может,
умру через пять дней, - сообщил Андрей и вытащил из кармана мятую
пачку "Явы".
Мы всматривались и понимали: если мысленно убрать бороду, перед
нами совсем молодой человек. Те же глаза. Мы вспоминали, как в начале
90-х Иванов носил бабочку и читал La Gazzetta dello Sport. Костюмы
признавал только итальянские. Напомнили об этом нашему герою - и
тот, помолчав секунду, плюнул на паркет:
- Тьфу на эти костюмы. Не в них счастье.
В чем счастье - уточнять не стали.
Мы оглядывались в квартире, где странным образом сохранились остатки
прежней роскоши. Дорогие шторы, стильная перепланировка.
- Ремонт в сто тысяч обошелся, - вздохнул Иванов. - И не долларов.
Поинтересовались, много ли было у Андрея сбережений к 32-м годам,
когда закончил с футболом.
- Почти ничего. Я на эти деньги даже не рассчитывал - все в квартиру
ушло. Знал, что все равно придется искать работу.
Он развалился на прожженном диване - в бутсах на босу ногу. Оправдывая
дворовое прозвище - Футболист.
- В "Спартаке" бутсы выдали? - не постеснялись мы.
Андрей долго рассматривал собственные ноги, вспоминая. Вспомнил
- и прояснился лицом: "Нет, не в "Спартаке". В Германии…"
Из Германии он вернулся лет десять как. Там, в "Фюрте",
и сорвался последний раз. Тот запой с редкими перерывами продолжается
до сих пор. Сам Иванов, кодировавшийся от алкогольной тяги с юности,
снова отправляться к докторам не желает. Не видит смысла.
Заметили на стене еще одну фотографию - свадебную. Андрей, обнимающий
жену Наташу в белом платье, смотрелся потрясающе. Яркая пара. Вспомнили
мы, что этот снимок в тех же 90-х печатала "Московская правда"
- и все радовались за парня из "Спартака". Светящегося
счастьем.
Рассказали Андрею - тот склонился вперед, поражаясь.
- Серьезно? Эта фотография была в газетах?! А вот карточка - мы
играем с Андреем Чернышовым. Мой лучший друг.
- С Шалимовым дружба сохранилась?
- Год не встречались, - Иванов отчего-то насупился. - Шаля, говорят,
женился на писательнице? Я по телевизору видел.
Телевизоры стояли рядом - прямо как в студии Останкино. Большой
и маленький, оба - запыленные.
- Игорь - молодец, нормальный мужик. И Оксана Робски тоже. Он седой
совсем, кажется?
С интересом выслушал, что от шевелюры старого товарища ничего не
осталось. Тряхнул собственной гривой и бородой. В которых ни единого
седого волоска.
- А в соседнем доме живет Сметанин. Смотрите, вон его окна. Квартиру
эту одновременно с Андрюхой получал от "Спартака". Лет
десять назад.
Во многом время для Иванова, утратившего лоск, остановилось. Даты
в памяти размыты. Очень давно - это "лет десять". Чуть
меньше - "около года". Он думает, что "письмо четырнадцати"
против тренера Садырина писалось пару лет назад. Иванов был одним
из подписантов. Ему кажется, что сильные того времени в силе до
сих пор. Поэтому от подробностей отмахнулся:
- Я жить еще хочу. Спросите у Шалимова. Странно, что он еще не рассказал…
Помолчал и добавил:
- А знаете, мужики, я на вас совсем не обижаюсь.
И мы поняли, что попутал нас Иванов с создателями телепрограммы
"Максимум". Которые его отыскали, напоили - и показали,
свернувшегося в нелепой позе на диване, на всю страну. С комментарием:
"Кто не поедет на чемпионат Европы…"
На чемпионат Европы он действительно не поехал. Да и по телевизору
смотрел урывками.
- Эпизодами смотрел, - подтвердил Иванов. - Мне не очень интересно.
Я в футболе знаю все. Включу, щелкаю каналами, случайно на игру
попадаю - ладно, посмотрю… Но Хиддинк молодец, сделал хорошую команду.
Нам такое не снилось.
Про пятнадцать матчей за сборную мы напомнили Андрею позднее - но
умиляться воспоминаниям он не стал. Пожал плечами, почесал бороду.
И настаивал, чтоб мы не обижались.
- Сосед, Сметанин, заходит?
- Андрюха заходит - и мы всегда обнимаемся. Но его жена ругает,
когда он со мной общается. Не одобряет. Постоянно ему звонит: "Где
ты? Где ты?"
Он гладил кота, выпирающими ребрами смахивавшего на блокадника.
Другой кот, совсем малыш, терся о ноги корреспондентов.
- Зачем вам столько кошек, Андрей?
- Иван, который большой, убегал - потом нашелся. А малого, Джона,
мне в магазине дали - знают, что люблю. Без кошек скучно жить.
Узнав, что у одного из нас дома обитают три кошки, Андрей потеплел
голосом. Последняя стена рухнула.
- Может быть, я тоже третью заведу. А то есть большой кот, маленький…
Андрей понятия не имел, насколько близок к осуществлению затеянного
- Джон при беглом осмотре оказался кошкой. Мы ошибиться не могли.
Иванов был сражен новостью. И, похоже, нам до конца не поверил.
Свернул разговор к другой теме - интересовался, сколько нынче стоит
откупиться пьяному за рулем. Мы предположили, что две тысячи долларов
- Андрей долго качал головой: "Ох, елки-палки, что творят…"
- Когда за рулем сидели?
- Давным-давно. Угнали у меня два автомобиля. Я их не страховал.
Раньше как-то не принято было. Если угоняли - с концами. Были у
меня "Мерседес" и "Фольксваген". Один от дома
увели, другой со стоянки.
- Разбирались?
- Прихожу на стоянку - там сторож пьяный. Ничего с ним не сделаешь.
Остался я без "Мерседеса".
- Какой день в жизни вам особенно хотелось бы изменить?
- О, какой вопрос! Умный ты парень! Тот день, когда я стал бухать.
Даже не помню, когда это произошло. Лет пять назад. Запой начался
от скуки. Пока ты в футболе - всегда с людьми, в коллективе. А потом
все исчезает. И пустота.
Нам вспомнился Довлатов: "Мотор у меня хороший. Жаль, тормозов
нет. Останавливаюсь обычно в кювете…"
- Вот это точно! Тормозов у меня нету! - обрадовался Иванов.
- Зачем бороду отпустили?
- Лень мне бриться, дядя.
- Последняя работа?
- Сторожил школу в Крылатском. На автобусах каждый день туда мотался.
Трудовая книжка где-то валяется - можете посмотреть, если найдете…
Последняя запись - "охранник".
- Почему ушли?
- Забухал. До этого в Москомспорте работал немного. Но мне там не
понравилось. Мне, мужики, если честно, это вообще не интересно -
работать.
- А что интересно?
- Про Шалю послушать. Он женскую сборную теперь тренирует?
- Точно.
- А Колек кого?
- Писарев в пляжном футболе.
- Ох, я про такой и не слышал. А Андрюха?
- Сметанин?
- Нет, у Сметанина я сам могу спросить. Чернышов?
- Чернышов много где работал, этот сезон начинал в Брянске. Давайте
лучше о вас. Из Андрея Иванова тренер получился бы?
- Я не задумывался. Но помогал бы Чернышову с удовольствием. Хоть
у меня нет склонности к тренерству. Я слишком всех люблю и уважаю.
Люблю людей. Андрюха ко мне сюда приезжал. Мы пошли в ресторан -
и немного нагвоздились… Ребята меня пытались вытащить из болота.
Но я - невытаскиваемый человек. Точно знаю. Помочь мне сложно.
- После сюжета по НТВ Карпин говорил, что поможет.
- Валерик - отличный парень, большая душа. Мы несколько лет вместе
отыграли. Но пока не звонил. Из "Спартака" никто не звонил
и не приезжал. Все равно, дай Бог Карпину здоровья.
- Как считаете, получится у вас завязать с выпивкой - если Карпин
поможет?
- Я готов завязать. Если Валерик позвонит, сделает какое-то дельное
предложение - я все изменю, сил хватит. Пусть приедет, на кошек
моих посмотрит. Славные кошки?
- Замечательные. Когда вы в последний раз в футбол играли?
- Ох, спросили… Год назад, не меньше. Пацаны зазвали. Но мне не
понравилось. Наигрался уже. Пятнадцать лет по полю бегал. Смотрю,
как ветераны играют - Боже мой… Я их не понимаю. Издеваются над
футболом, чтоб копейки заработать. Я так не смогу.
- А на стадион ходили давно?
- После того, как Чернышов возглавил "Спартак", пригласил
на матч. Один раз побывал, но с тех пор зарекся. Неинтересно.
- Собственный последний матч помните?
- В Германии, кажется. Съездил в "Алверку", но там больше
болел, чем играл. Пока мог - выходил на поле. Потом почувствовал:
все, возраст, нечего себя насиловать. Колено не пускало. В 32 года
сказал: cтоп. А некоторым по 35 - и все хорохорятся…
- Хлестов по-прежнему играет.
- Не может быть.
- Точно вам говорим. В Щелкове.
- Во дела! Димон играет! Это, получается, и я мог бы? Сейчас жалеть
буду, что рано закончил. Хлестов всегда такой был - "мужичок".
Сухой и крепкий. Молодец. Вы, кстати, в курсе, что его в "Спартаке"
прозвали "Барези"?
Общались мы с Егором Титовым. Спросили и про давнего его товарища,
Андрея Иванова. Егор кивнул:
- Андрея прекрасно помню. Году в 95-м тесно общались. Иванов каждый
день подвозил меня на своей машине от Тарасовки до "Войковской".
Очень интересный человек. Одевался лучше всех в "Спартаке",
с иголочки. Костюмы привозил из Милана. Изумительные были одеколоны,
от него всегда обалденно пахло. Пижон.
- И не пил?
- Он тогда закодировался, ему ни грамма нельзя было. А до этого
срывался, его отправляли по деревням с коммерческим "Спартаком".
Мне та-а-кие вещи рассказывали про тот период…
- Какие?
- Выходил пьяным на игры. Его убирали, а он упирался: "Я трезвый,
никуда не пойду". Коля Писарев, его приятель, говорил: "Я
так с ним намучился - вы не представляете! Пьяный "Ваня"
- это что-то!"
- Почему вы никогда не сопьетесь, как Иванов?
- Потому что у меня такие друзья, которые не позволят спиться. У
Андрея их не оказалось. Делать было нечего - начал квасить...
Пересказали ту беседу Иванову. Андрей выслушал с интересом.
- Да, он жил недалеко от меня. Еду на базу, смотрю - Егорка голосует.
Сажаю в машину, едем на тренировку вместе.
Потом Иванов спросил:
- Титова действительно выгнали из "Спартака"? Кто выгнал?
- Еще один ваш друг - Черчесов.
- Стас? Ничего себе - дела! Что ж он такой жестокий-то? Эх, Стасик…
Великий был вратарь, вся Австрия это знала. Мы же в "Тироле"
вместе играли. Я хоть сейчас могу ему позвонить, спросить: "Ты
где? Я приеду!". Он вообще-то хороший человек.
- С Дасаевым тоже успели поиграть?
- С Ринатом мы "зажигали" вместе. Он приезжает на базу
- а там надо сидеть двое суток. Ему тяжело. На второй день любой
мучиться начнет. Заходит в свободную комнату - достает бутылочку
и прикладывается. Там у него уже припрятано было. А Бесков ничего
не знал.
- А как же тренировка?
- Бесков всем его в пример ставил: "Так, как Дасаев, никто
не тренируется!" Ему ничего не мешало. Большой выносливости
человек.
- А вам случалось прямо на базе выпивать?
- Не, так я не рисковал. Потом закодировали меня. Лично Николай
Петрович Старостин отправил к наркологу, после этого десять лет
в рот ни капли не брал. Настолько хорошо себя чувствовал! А когда
в основной состав "Спартака" вернули, как собака пахать
начал. Никто так не работал.
- Вы ведь 15 матчей сыграли за сборную.
- Это все ерунда. Даже не вспоминаю. На чемпионате Европы в 92-м
году Толя мне не слишком доверял.
- Толя - это Бышовец?
- Он.
- В 91-м вы вышли против Италии, и Бышовец сказал: "Сегодня
все увидели, как надо играть с Виалли…"
- Просто удачно сложилось, что я смог Виалли убрать. Но все равно,
в сборной у меня особо не ладилось.
- Трудно было сладить с Виалли?
- Самое интересное - очень легко. Кому-то, видите, Бышовец про меня
говорил, а мне после того матча ни слова не сказал. Будто и на поле
меня не было. Газеты я редко читал - может, там что-то писали?
- Против кого тяжелее игралось?
- Против Добровольского, моего приятеля. Мы с ним часто за полем
встречались. Я Добрику за что благодарен - познакомил с Евгением
Леоновым. Очень хорошо Сашу Абдулова знал. Не было спектакля в "Ленкоме",
который я не посмотрел бы.
- Какой особенно нравился?
- "Поминальная молитва". Раз пять на него ходил. После
спектакля обычно ехали в "Метрополь", ну и сами понимаете…
Выпивали. Евгений Палыч был мужик тихий, спокойный. А Сашу постоянно
тянуло на подвиги. Энергия из него так и перла. Даже немного агрессивный
был. Абдулов, кстати, от "Спартака" с ума сходил. А Леонов
- за московское "Динамо" болел. Я и на похоронах его был...
- Почему в чемпионский год "Спартака", 87-й, вас отправили
в Хабаровск?
- Мне 20 лет подошло - надо было служить. "Спартак" кое-кому
армию делал, но не мне. На меня плюнул.
- Кто, Старостин?
- Получается, что Старостин. Сначала во Владивосток загремел на
полгода. Затем в Хабаровск перевели, в спортроту. Холодина была
лютая. По сей день снится, как в казарме печку топлю - я ведь кочегаром
работал. Знаете, что такое - ночами ковырять мерзлый уголь? Рубить
его лопатой, огонь поддерживать? "Спартак" я тогда вообще
не вспоминал. Два года до Москвы не мог доехать, ни одного отпуска.
И ко мне никто не приезжал. Из команды - ни единого письма. Вычеркнутое
из жизни время.
- И женщин не было?
- Там телевизора-то не было! Откуда женщины? Только строевая подготовка.
Вылезал из своей кочегарки на плац - и топал. Пять метров туда,
пять обратно.
- А потом из "Спартака" вас еще и в "Гурию"
сослали.
- В "Гурии" было очень много вина, просто фонтаном, -
это и губило приезжих футболистов. Недолго я там поиграл. Не знаю,
как местные держались. Грузины на сборах огромную канистру выставляли
прямо на балкон, и дули через трубочку. Опытные люди.
- Заработали хорошо?
- Да ерунда. На бутылку водки. Когда в коммерческий "Спартак"
отправили, там больше платили. Вам, мужики, не понять.
- Что именно?
- Всех денег не заработаешь. Я играл в футбол не ради них.
- Для чего?
- Для творчества.
- Медали от "Спартака" у вас остались?
- Вон они, висят на лампе… Снимайте, примеривайте на себя. Крайняя
- за Кубок Содружества. Еще Борис мне какую-то медаль в Кремле вручал.
- Ельцин?
- Ага, Ельцин. На прием к нему ходил. И Шамиль Тарпищев там же присутствовал.
- С Романцевым как вам работалось?
- Спокойный человек. Выскочил на поле, провел тренировку - и убежал.
Именно убежал.
- Один на один с ним разговаривали?
- Пару раз, не больше. Очень доброжелательно со мной говорил. Хотя,
случалось, орал на меня похлеще Бескова.
- А все твердят, что Романцев никогда не кричал.
- Это те твердят, с которых в футболе спрос небольшой был. Он орал
на тех, кто поталантливее. С меня, например, спрос был.
- Садырин как тренер слабее Романцева?
- Конечно, слабее. Грубоват был, правда, меня часто в сборную звал.
Романцев побольше о тактике говорил. О футболе все знал. Странно,
почему он сейчас не работает. Мне это непонятно. Но Бышовец лучше
и Садырина, и Романцева. В футболе исключительно мозговал. Тоньше
все чувствовал. Бышовец - будь здоров какая голова. Но слишком хитрый
человек.
- Романцев вас и выгонял из "Спартака", и возвращал. За
что?
- За пьянки, естественно. Больше не за что было. Как-то осенью подозвал
к себе - давай, говорит, на выход. Пока автобус не уехал, садись
в него, довезет до дома. И чтоб больше я тебя не видел. Так я дорогой
прямо в этот автобус взял ящик пива - с ним домой и явился…
- Где взяли?
- Купил в пятидесяти метрах от базы в Тарасовке. Матвеич, водитель,
братуха был для всех, стоял и ждал, пока я ящик пер. Хороший мужик.
При "Спартаке" тогда организовали коммерческую команду.
Покровский, селекционер, ей занимался. Полгода катались по колхозам.
А у меня получалось, хорошо там играл. Потом из первой команды звонят:
"Возвращайся…" Приехал я в Тарасовку, - начал тренироваться.
Один. Месяца два бегал по кругу, а Романцев ко мне присматривался.
Потом к составу подпустил.
- Матч с "Антверпеном" помните?
- Когда я Чернятински ударил - и в наши ворота пеналь поставили?
Помню-помню. Надоел он мне - то ущипнет, то толкнет, то на ногу
наступит. Всю игру покоя не давал. Конечно, я потом жалел, что не
сдержался. Подвел команду. Вскоре после этого ушел из "Спартака".
- Почему?
- Сам так решил, никто меня не гнал. Почувствовал - что-то неправильно
сделал. Хотя ребята словом не попрекнули после матча. Да и от Романцева
претензий не слышал.
- Где были в тот момент, когда Шмаров забивал золотой гол киевскому
"Динамо" в 89-м?
- На трибуне сидел. В заявку меня не включили. Разве забудешь этот
гол? Он в "девятку" его ка-ак ввинтил! - сразу оживился
Иванов.
- Вы-то голы забивали?
- Один. За "Динамо". Я никогда раньше не бил штрафные,
а тут вдруг пацаны говорят: "Бей". Я и вмазал от души.
Попал! Мог гораздо больше назабивать, но мне почему-то тренеры запрещали
подключаться на угловые. А я бы с радостью.
- Как вам в "Фюрте" игралось?
- Отлично. Президентом клуба был владелец чайной фабрики Хельмут
Хак. В команде души не чаял. В середине 90-х "Фюрт" обыграл
в Кубке "Баварию", так в честь он победы распорядился
на базе установить памятник! Как-то фотографировали нас для справочника.
Внезапно Хак остановил съемку и куда-то исчез. Прибегает с тряпкой
в руках. Приказывает игрокам, сидящим в первом ряду, стереть пыль
с бутс. Я так смеялся...
Прошел час нашего разговора. Настроение Андрея в отношении собственных
перспектив сменилось. Он уже верил, что вот-вот бросит пить - и
все наладится.
- Мама заезжает?
- Да. Но она на другом конце Москвы живет, в Выхине, - часто не
наездишься. Пыталась вытащить меня - но что она сделает, человек
пожилой... Только я сам могу себя вытащить.
- Что мешает?
- Психологическое состояние. Работы нет - никакого стимула бросать.
Перспектив нет. Вот и пьешь. Но я брошу! Обязательно брошу! Оклемаюсь
немного, жене позвоню - и появится стимул.
- Когда это случится?
- Хороший вопрос. Не знаю, дядя. А выпить мы можем?
- После. Кем жена работает?
- Менеджер по туризму.
- Тяжело вам было после развода?
- Сначала нет. Время прошло и понял - чего-то не хватает. Все-таки
столько лет вместе прожили!
- Как познакомились?
- В одной компании оказались. Тогда еще другая девушка желала со
мной познакомиться.
- Тоже хорошенькая?
- Еще лучше! Ха-ха. Но я выбрал Наташу. Почему-то больше понравилась.
- Жена за вас боролась?
- Боролась. Долго. Но последние пару лет бросила это дело. Наверное,
устала. Поняла, что бесполезно.
- Кто виноват, что с женой расстались? Вы?
- Думаю, я. Не хочу ее винить.
- Верите, что жена может вернуться? И заживете, как прежде?
- Мне кажется, это уже невозможно. Слишком долго прожили врозь.
- С сыном общаетесь?
- Почти каждую неделю. Ване 12 лет. Ваня Иванов.
- В футбол играет?
- Нет. Посмотрел на меня - и сказал: "Да ну его, ваш футбол".
Скучно.
Мобильный телефон жены Андрей продиктовал на память. На следующий
день Наталья звонку не удивилась. Но говорить поначалу отказывалась.
А потом - прорвало:
- Все мы - я, его мама и младший брат - пытались вытащить Андрея
из этой трясины. Дважды клали в больницу - бесполезно. Выход один
- закодироваться. Но о врачах он и слышать ничего не хочет. А принудительно
закодировать, к сожалению, невозможно.
Закончив с футболом, он пару месяцев работал в Москомспорте. Но
ушел. Сказал, сидеть в кабинете - не для него. Да и зарплата там
была копеечная. Устроился охранником. Сначала в магазин, потом в
школу. Оттуда его уволили три года назад. Понятно, что за пьянство.
Десять лет он действительно не пил, - после того, как закодировался
в 89-м. Романцев ему сказал: "Если не закодируешься - о "Спартаке"
забудь". И он пошел к наркологу. Долго продержался. Говорил,
что больше никогда не притронется к спиртному: "Зачем мне это
надо?" Алкоголиков не переносил.
Все началось в Германии, где играл за "Фюрт". После сезона
по традиции был прощальный банкет. Прихожу домой - чувствую запах
перегара. Я поверить не могла. То ли уговорил его кто-то выпить,
то ли специально налил. И понеслось… Вернулись в Москву - стал жить
отдельно. У нас тогда было две квартиры. Видимо, неудобно ему было
при нас выпивать. Параллельно команду искал. Но толком нигде не
поиграл. В первую лигу опускаться не хотелось, ждал приглашений
из высшей. Ему что-то обещали, но все так и осталось разговорами.
В итоге год пропустил - потом вернуться на прежний уровень было
трудно. И закончил.
После этого стал озлобленным, агрессивным. Просто другим человеком.
Раньше за ним такого не замечалось. Сейчас-то успокоился, подобрел.
А тогда был кошмар… Я потому и подала на развод - дальше с ним жить
было невыносимо. Тем более, когда есть ребенок.
Развелись в 2000-м, а окончательно съехала от него четыре года назад.
Не хотела, чтобы сын видел его в таком состоянии и сам стал таким.
Сколько раз предлагала ему: "Пойдем к врачу". Андрей ни
в какую. Твердит одно и то же: "Я нормальный". Но за последние
полтора года - ни одного трезвого дня. Нет, был период - по "скорой"
уложили его в больницу. Месяц лежал там на "просушке".
Когда домой вернулся, три дня держался. Думала, пошел на поправку.
А потом сорвался и все по новой.
Пьет за счет местных алкашей. Приходят к нему, напоят и сидят. У
него и вещи уже пропадали - таскает ведь домой черт знает кого.
Ну и я приезжаю. Покупаю продукты, денег немножко подкидываю. Чаще
на улице встречаемся - в квартире слишком грязно. Увидит меня с
сыном - первым делом в магазин тащит. За пивом. От футбольных сбережений
давно ничего не осталось. Он и сам что-то продавал - форму, майки.
Из старых футбольных друзей Андрей Чернышов к нему заезжает. Говорит:
"Бросишь пить - возьму вторым тренером. Или на работу попробую
устроить. Но как могу сейчас тебя куда-то рекомендовать, если не
просыхаешь? Только людей подведу".
Он говорит: "Вот-вот оклемаюсь и пойду искать работу".
Но с тягой к алкоголю ничего поделать не может. Я убедилась - это
болезнь. Без врачей тут никак.
Ему нужен такой же стимул, как в тот раз, когда Романцев пригрозил
из "Спартака" отчислением. Андрей испугался и резко завязал.
Вот бы и сейчас появился бы какой-то стимул - глядишь, взялся бы
наконец за ум.
Конечно, хочу ему помочь. Но как - уже не знаю. Может, из "Спартака"
кто-то откликнется и поможет? Его нужно спасать. То, что сейчас
с ним творится, - путь в могилу.
- Есть у вас мечта, Андрей?
- Мечта у меня одна - пожить спокойно.
- Сейчас вам спокойно живется?
- Я бы не сказал.
- Почему передних зубов нет?
- Во дворе избили. Вышибли.
- За что?
- Нетрезвый был. Может, сказал ребятам что-нибудь обидное. Налетели
толпой. Руку сломали, зубы выбили. Но я же спортсмен - и не такое
выдержу.
- У вас ведь из дома много чего пропало?
- Ох, много! Попадались нехорошие люди - вещи украли. Брюки, пиджаки.
А эти побрякушки им без надобности, - и он кивнул в сторону своих
золотых медалей, которые висели на лампе.
- Трудно одежду подбирать с вашим-то ростом - 193 см?
- Трудно! Часто в магазине слышу: "На вас размеров нет".
Даже в "Спартаке" с формой постоянно мучился, специально
на меня майки заказывали. Я высоченный и худой.
- С весом проблем не возникало?
- Всегда был таким тощим.
- Вы же бабочку когда-то носили?
- Носил. И смокинг. А чем все закончилось?
- Давно курите?
- А сейчас мне сколько лет?
- 41.
- Значит, лет двадцать. Еще до армии начал.
- В одном интервью вычитали, что вы всегда подавали нищим.
- Что тут особенного? Идешь по улице или едешь на машине, видишь
человека с протянутой рукой, - почему ж не дать?
- Но среди них полно проходимцев.
- Да какая разница?! Человек просит помочь - нельзя отказывать.
- Как считаете, почему вам до сих пор никто не помог?
- Пытались. Не получилось.
- В церковь ходите?
- Нет. Боюсь туда заходить. Не знаю, почему. Хоть крещеный.
Позвонили мы и Андрею Чернышову, которого Иванов называет лучшим
другом. Голос Чернышова моментально стал глухим - несчастья Андрея
переживает как собственные. И не знает, что делать:
- Наши пути немножко разошлись после Германии, где играли вместе.
Я вернулся в Россию, периодически с ним встречался. Все было нормально,
Андрей был в форме. А потом куда-то пропал. Когда я вернулся из
своих тренерских странствий по Грузии и Белоруссии, сразу встретились.
И вот тогда я пришел в ужас. Настоящий шок.
- Он уже был с бородой?
- Да. Обросший. Было очень тяжело.
- Жена Андрей рассказала, что пить он начал еще в "Фюрте"...
- Кстати, в "Фюрт" пригласить Иванова посоветовал тренеру
именно я. Но чтоб он там пил - такого не было.
- Вы его как-то пытались вытащить из нынешнего состояния?
- Разговаривали много. Самое интересное, во время таких разговоров
он все понимает, говорит, что ото всего этого устал. Я даже с врачами
разговаривал на эту тему. Но доктора говорят - человек должен захотеть
сам, только после этого можно помогать. Остается разве что принудительный
путь, но я не знаю, как это сделать... Приезжать и скручивать его
- это ведь неправильно?
- Неправильно. Видели его хоть раз трезвым за последнее время?
- Я не настолько часто с ним встречался. Однажды застал его в более
или менее вменяемом состоянии, Андрей говорил адекватные вещи. А
последние несколько раз пытался дозвониться - ничего не получалось.
Даже трубку не брал. Хочу вот что вам сказать: Иванов - интеллигентнейший
человек. Очень разумный. Мы в "Спартаке" на сборах до
пяти утра засиживались за разговорами, и в "Динамо" было
то же самое. Говорили не только о футболе. По части моды он был
человек номер один в команде. Вы на старые его фотографии посмотрите.
- Вы как-то говорили Андрею, что готовы взять к себе помощником
- если приведет себя в порядок.
- Так я чуть не взял, когда тренировал молодежную сборную. Хотел
его как-то занять - в штат привлечь было трудно, так предложил ему
соперников просматривать. Дал кассеты. Чтобы хоть что-то делал.
Андрей загорелся - а потом новый срыв, снова запил...
- Жена махнула рукой - ей ситуация кажется безнадежной. А вам?
- Если уж жена махнула... Я знаю Наташу, - как она боролась за Андрея.
Как вытаскивала. Первый раз именно благодаря ей вернулся в футбол
- в 89-м году она отказывалась выходить за него замуж, пока не закодируется.
Николай Петрович Старостин большую поддержку оказал. Она очень терпеливый
человек - Андрей человек нервный, мог сорваться на близких. Наташа
приложила все усилия, поверьте.
- Сам Иванов говорит: "Если приедет ко мне Карпин и предложит
работу - завяжу". Верите?
- Сначала он должен себя в порядок привести - и только потом ему
что-то предложат. А пока у него провалы в памяти. Страшная вещь
- алкоголизм.
