МИХАИЛ ГЕРШКОВИЧ: НАЕДИНЕ С СОВЕСТЬЮ ЧУВСТВУЮ
СЕБЯ КОМФОРТНО
Любители футбола знают Михаила Гершковича
и как азартного игрока, и как яркого тренера. Фото:
ИТАР-ТАСС
Заслуженному тренеру России Михаилу
Гершковичу недавно исполнилось 60 лет. Большую часть своей жизни
Михаил Данилович отдал футболу. Сначала как игрок, а затем как наставник.
На отдых М. Гершкович не собирается. Сейчас он возглавляет "Объединение
отечественных тренеров по футболу".
- Михаил Данилович, ваше имя как игрока прежде всего ассоциируется
с московским "Динамо". Однако свой путь в большой футбол
вы начинали в "Локомотиве".
- Там же, кстати, и закончил. После того, как Константин Иванович
Бесков ушел из ФШМ, туда пришел Виктор Николаевич Разумовский, выходец
из "Локомотива". Не хочу хвалиться, но в своей возрастной
категории я выделялся в Москве. Играл и за юношескую сборную СССР,
причем за 1947-й год, а сам я - с 48-го. Потом, в 1966-м, и за свой
год играл. Мы тогда впервые стали чемпионами Европы среди юношей.
И я стал играть за дубль "железнодорожников". Так совпало,
что вскоре "Локомотив" принял Бесков. Мы опять встретились.
Константин Иванович пригласил много молодых игроков и начал формировать
новую команду. Ребята постарше были не совсем довольны, и "Локомотив"
начал спотыкаться. Бесков вынужден был уйти до окончания чемпионата.
Пришел Валентин Борисович Бубукин. Он не стал ничего ломать, а продолжил
дело Бескова. И во втором круге первенства 66-го года мы очень прилично
играли. Обыграли и "Спартак", и ЦСКА, и "Крылья",
с "Динамо" сыграли вничью. Хорошая была команда! Но мы
с Володей козловым в знак протеста ушли из "Локомотива".
Нас дисквалифицировали на два года. Через месяца три-четыре дисквалификацию
сняли. Козлов стал играть за "Динамо", а - я за "Торпедо".
Моя мечта стала реальной. В "Локомотив" я вернулся в 79-м.
После того, как из "Динамо" ушел Сан Саныч Севидов, у
меня и у всех, кто заступался за тренера, начались проблемы. Нас
начали потихонечку удалять. Я еще полгодика поиграл за "Локомотив"
и повесил бутсы на гвоздь.
- Какая ставка была в те времена в дубле и в основном составе?
- Первая моя ставка была стажерской - шестьдесят рублей. Игрок дубля
получал 130, между дублем и основой - 150, основного состава - 180.
Потом прибавили, и основные игроки стали получать 250 рублей. Это,
не считая тех денег, которые платили за победы в отдельных матчах.
Если приходил полный стадион, то за победу можно было получить еще
сто рублей.
- У современных футболистов зарплаты совсем другие. Как вы к этому
относитесь? Нет ли чувства зависти?
- Наоборот, я очень рад, что труд футболиста стал так хорошо оплачиваться.
Другое дело, не должно быть перекосов. Цена и качество должны соответствовать.
Приятно, что сегодня наши футболисты получают сопоставимые суммы
с коллегами из европейских клубов. И отток игроков у нас сократился.
Наши не едут за рубеж потому, что уровня мастерства не хватает,
чтобы играть в топ-клубах, а в остальных зарплаты не выше, чем здесь.
Условия же совсем иные. Дома всегда легче. Большие деньги, которые
платят футболистам, - залог продления футбольной жизни. Люди относятся
к себе более требовательно, строже соблюдают режим. Понимают свою
цену. В наше время такого понятия не существовало, поэтому иногда
позволяли себе и выпить, и погулять.
- Теперь о "Динамо". В нем вы стали чемпионом СССР 1976
года, правда, весенней ее части. Почему чемпионат страны был разбит
на два отдельных турнира?
- Если суммировать результаты весенней и осенней части, то "Динамо"
все равно стало бы чемпионом. Первенство разбили на две части, потому
что сборная, которую возглавлял Валерий Лобановский, участвовала
в отборочном турнире чемпионата Европы и в Олимпийских играх в Монреале.
Киевское "Динамо", на базе которой была создана сборная,
играло в первенстве вторым составом, поэтому решили провести за
сезон два чемпионата. По итогам весенней части никто не покинул
высшую лигу, а по итогам осеннего турнира впервые за свою историю
в первый дивизион выбыл московский "Спартак".
Я пришел в "Динамо" в начале 1972 года и вновь попал к
Бескову. Играя за клуб, прошел службу во внутренних войсках. После
Бескова командой руководил Гавриил Дмитриевич Качалин. Отношения
у нас с ним не сложились еще со времен, когда он руководил сборной
СССР. Качалин перевел меня в дубль. Я собирался уходить из "Динамо",
но в этот момент Качалина сменил Севидов. Все круто изменило. Он
оставил меня в команде, я опять заиграл. Годы, проведенные в "Динамо"
с Севидовым, - наиболее плодотворный период в моей карьере с точки
зрения достижений и творчества. Если в "Торпедо" я был
совсем молодым, то "Динамо" - команда совсем другого уровня.
Это ведомственная организация, где были свои методы управления и
требования. Там я сформировался как личность, получил большие жизненные
уроки.
- В Минске приходилось играть?
- Конечно. В белорусской столице играть всегда было очень интересно,
но, с другой стороны, и тяжело, потому что минское "Динамо"
всегда выступало очень мобильной, сыгранной, неуступчивой командой.
Она всегда предлагала соперникам азартный и атакующий футбол. Противостояния
между московскими и минскими динамовцами были запоминающимися, интересными.
И они выигрывали, и мы. Всякое бывало, но удовольствие от игр в
Минске я всегда получал. Несколько лет назад ветераны московского
и минского "Динамо" провели товарищеский матч на Малой
спортивной арене Петровского парка столицы. Государственный секретарь
Союзного государства Павел Бородин сыграл по тайму за каждую команду.
Я тоже участвовал в этом матче, и, кажется, забил гол. Честно говоря,
не помню, с каким счетом закончилась встреча, но все мы получили
большое удовольствие от встречи со старыми друзьями-соперниками.
- Вы известны, как человек с независимым суждением. Как вам это
удается?
- Я независимый человек. Так по жизни сложилось. Много от этого
страдал. За свои высказывания, еще будучи игроком, не попал на чемпионат
мира, вынужден был покинуть "Торпедо". Каждый человек
в большей или меньшей степени разговаривает со своей совестью. Для
меня очень важно, чтобы такой разговор проходил в спокойном тоне,
чтобы она не мучила. Мне легче высказаться и, может быть, за что-то
пострадать. Зато, когда я остаюсь один на один со своей совестью,
чувствую себя комфортно. Но были и ошибки. Я не безгрешен, может,
кого-то вольно или невольно обидел. Если так, то, пользуясь случаем,
прошу извинить меня.