Хоть в товарищеском матче с румынами нападающего «Зенита»,
удержавшего по весне свой клуб в Кубке УЕФА, Гус Хиддинк не выпустил
даже на замену, сегодня мало кто сомневается – Павел
Погребняк обязательно поедет на Евро. Ведь если не лидера гонки
бомбардиров престижного еврокубкового турнира в сборную брать, то
кого тогда?..
В воскресенье, 23 марта, корреспондент «ССФ» вместе с Пашиными родственниками
болела за него в матче против «Москвы», предшествовавшем поездке
футболиста в Бухарест. А после игры, получив приглашение родителей,
с удовольствием заглянула в его московскую квартиру.
«СЫН ЗАПРЕТИЛ МНЕ ДАВАТЬ ИНТЕРВЬЮ»
Накануне матча «Москва» – «Зенит» отец Погребняка Виктор Николаевич
отчитывается передо мной по телефону:
– Лариса, Пашина мама, на неделю уехала в Петербург – понянчить
внука. А мне Паша запретил интервью давать. Извините, но сын сказал:
«Пока не сыграю на Евро – нечего обо мне писать!»
– Но ведь до Евро еще два с половиной месяца, а Павел – не на последнем
месте в списке нападающих у Гуса Хиддинка. Самое время для интервью…
– Да их уже о Пашке столько сделали! Обо всем на свете, наверное,
написали! – на ходу сочиняет второй аргумент отец.
Но после паузы сдается: «Ну, ладно! Давайте в воскресенье вместе
сходим на футбол…»
«КТО ВАМ ДАЛ БИЛЕТЫ НА ХОЗЯЙСКУЮ ТРИБУНУ?»
…В воскресенье, за пятнадцать минут до игры, опознаем друг друга
у входа на Западную трибуну стадиона имени Эдуарда Стрельцова. С
утра Виктор Николаевич уже сгонял в гостиницу, где перед матчем
остановился «Зенит»: забрал у сына шесть бесплатных билетов. Четыре
раздал родственникам – тете Вере (жене Пашиного крестного), ее дочери
Тане, своему брату Алексею и его сыну Юре. А пятый сберег для меня.
Чтобы занять места на первом секторе, мы вшестером пересекаем всю
трибуну.
В немытых пластиковых креслах автозаводской арены с трудом угадывается
исконный белый цвет. Вздыхая, тетя Вера открывает свой целлофановый
пакет и приступает к привычной для родственников раздаче самодельных
поролоновых «сидушек». Поверх них отец Павла кладет каждому по прочитанной
газете…
– Кто вам дал билеты на хозяйский сектор?! – уже на второй минуте
игры кричит нам милиционер. Оказывается – мы расположились в самом
логове фанатов «Москвы». Павел, сам того не ведая, «усадил» близких
на «вражескую» трибуну! Погребняки нехотя стягивают с себя клубные
шарфы…
И тут Андрей Аршавин обводящим ударом открывает счет.
– Забили! – хлопая, подскакивает на ноги Погребняк-старший. Тут
же извиняясь: «Я всегда эмоционально болею».
– Вот, Арр-шавин! Что б он так за сборную играл! – за спиной у моего
соседа бубнит болельщик «Москвы» в кепке и очках. В каждую фразу
он вставляет нецензурное словцо, что очень расстраивает Виктора
Николаевича. Но когда Сухина фиксирует у Паши офсайд, настроение
фаната меняется: «Если б все получалось, – ехидно улыбается он отцу
форварда, – неинтересно было бы играть!»
– Питер – «бомжи»! – доносится откуда-то сверху звонкий детский
голосок. Погребняки дружно смеются.
– Придется вам пересесть отсюда, – будто ледяной водой окатывает
их своей новой выдумкой заскучавший милиционер. Интересно, как бы
это смотрелось: шесть человек с «сидушками» посреди игры совершают
переход через все поле на другую трибуну – и старший Погребняк проходит
мимо младшего аккурат у ворот Малафеева? Наверно, так бы и произошло,
если бы бесконфликтный и вежливый Виктор Николаевич не сумел уговорить
стража порядка оставить все, как есть…
«ПАШКЕ НАДО НА ГОЛОВУ ЧЕПЧИК НАДЕВАТЬ»
На исходе первого тайма, когда Станислав Сухина дает Ширлу желтую
карточку за откидку мяча, Виктор Николаевич не выдерживает:
– Сухина – зрячий такой! – старший Погребняк весь в игре, он даже
не слышит, как его зовет с соседнего ряда племянник.
– Дядь Вить! Никак не можем вспомнить, где Анюков до Питера играл…
– В Самаре, – не отрывая взгляда от поля, подсказывает главный семейный
эксперт. Он же единственный, от кого во время игры иногда достается
Паше. Когда у того «срывается гол», отец вслух указывает на ошибку:
«Здесь надо было не спиной стоять к воротам, а вполоборота!»
– Не-е, дядь Вить, иначе бы он мяч не принял, – вступается за двоюродного
брата племянник. Но тут мужской спор прерывает увлекательная реплика
Пашиной тетушки: «Пашке надо чепчик какой-то надевать. Как ни погляжу,
он все время головой играет!»
– Какой чепчик, мама? – смеется Таня.
– Безобразие! Лучшие команды страны сталкивают в такую погоду –
на морозе! – вздрагивая, сетует фанат «горожан». И тут обсуждаемый
ранее Анюков (не зря!) забивает второй гол «Зенита».
– Ну, наконец-то третий человек в «Зените» мяч забил! – подмечает
Виктор Николаевич. – А то все Пашка да Аршавин.
Несколько минут спустя восьмой номер питерцев у углового флажка
мощно оттирает от мяча Йопа. Сухина останавливает игру.
– Эх, все сегодня «свистит» в одну калитку! – с досадой проговаривает
главный Пашин болельщик.
– Пашка, ты только не спорь с ним! – предостерегает тетушка.
Когда Малафеев начинает тянуть время, Виктор Николаевич шутит:
– Если «Зенит» ведет в счете и в воротах стоит Слава – можно смело
ставить у букмекеров на его желтую карточку.
– Сейчас Пашку заменят, – говорит мне тетя Вера, когда у кромки
поля появляется конкурент Погребняка Текке. – Дадут племяннику отдохнуть.
В это время племянник агрессивно взмывает в воздух за мячом. И Адвокат
дает отдохнуть… Файзулину. А через пару минут «свежий» Текке делает
передачу в центр на Погребняка, но голкипер хозяев Жевнов «снимает»
мяч буквально с головы у форварда.
– В Питере в прошлом году «костьми легли» (намек на известный баннер
болельщиков «горожан». – Прим. ред.), в Москве сегодня «блоху» подковали!
– после финального свистка шутит Виктор Николаевич и приглашает
продолжить беседу дома.
УРОКИ АНГЛИЙСКОГО
В гостиной даже во время разговора ни на минуту не умолкает спортивный
телеканал. По сувенирам, выставленным в комнате, можно изучать Пашину
«географию»: «дорогущая ваза» лучшему игроку школьной команды московского
«Спартака», часы «Погребняк» из Ярославля, кружка «Погребняк» из
Томска, именной кубок зенитовца-чемпиона из Питера в подарок от
Валентины Матвиенко. Главная в жизни сына прошлогодняя золотая награда
хранится здесь же, у родителей – в Пашиной комнате, куда у стены
с плакатами и другими медалями органично вписалась детская кроватка
годовалого внука Артема.
…Старший Погребняк приехал в Москву из Тульской области. Закончив
техникум в Подмосковье, он вместе с приятелем отправился по распределению
в Сибирь, потом отслужил в армии – и вернулся в Москву. Здесь он
и познакомился с медсестрой Ларисой – мамой Паши. В прошлом году
супруги, которые вместе уже четверть столетия, отметили серебряную
свадьбу. Виктор Николаевич уже двадцать два года работает на одном
и том же предприятии водителем автобуса. На нем он пару раз даже
гонял с сыном на тренировки!
– Мне Паша уже давно говорит: бросай! Нашу маму он «уволил», еще
когда невестка Маша беременная ходила. А мне неудобно перед младшими
сыновьями Кириллом и Колей – вот доведу парней до ума, поставлю
на ноги… Не могу я, чтобы мы всей семьей сидели у Пашки на содержании!
У Павла и близнецов разница в возрасте – девять лет. Оба сейчас
занимаются в футбольной школе «Тимирязевец», обоих старший брат
«стимулирует» (как родители – его в детстве) за забитые голы, у
обоих совершенно идентичные наборы наград, только Кирилл, как Паша,
нападающий, а Коля – полузащитник. Еще Кирилл болеет за «Интер»,
а Коля – за «Милан».
– А еще они у нас музыканты, – улыбается глава семейства. – Правда,
когда речь только зашла о записи в музыкальную школу – Кирилл ни
в какую не соглашался. А Колька улыбался и плечиками пожимал… В
итоге записали обоих. Я разрывался: после тренировок четыре раза
в неделю на уроки баяна их возил!
А вот Паше медведь на ухо наступил (смеется). Мы его из детского
сада отдали в школу с английским уклоном – ближайшую к дому (это
уже потом перевели сына в спартаковский интернат). И он так увлекся
английским, что уговорил нас в течение трех лет оплачивать еще и
дополнительные уроки! И не менее усердно, чем на тренировки в спортшколу,
ходил домой к учительнице-«англичанке», жившей по соседству. Когда
на этот Новый год всей семьей ездили в Париж – мы там только за
счет его «английского» и спасались…
РАДИ БРАТЬЕВ СПАЛ В ДЕТСТВЕ НА АНТРЕСОЛИ
– Когда родился Паша, мы жили в коммуналке, – признается Виктор
Николаевич. – Комната в тринадцать квадратных метров. Кровать, сервант
и свободная площадка в четыре квадрата. А когда родились близнецы,
пришлось и вовсе соорудить Паше на стенке антресоль – он туда взбирался
и спал. На «нижней полке» ложился его младший брат, а второй – с
нами.
Паша научился ходить очень рано – в девять месяцев. И я ему дома
все время на голову мячик набрасывал. Он отбивал – только успевал
направление головы менять. А во дворе играли – я с ним, а десять
мальчуганов против. Я – в защите, он – в нападении…
– Мы ездили на просмотр в ЦСКА, но его не взяли и мы, по объявлению,
– продолжает Виктор Николаевич, – приехали на стадион Стрельцова
– в «Торпедо». Здесь просмотр Александр Гостенин вел. Такой мужик
хороший – я до сих пор его вспоминаю: он и шнурочки им, крохам,
завяжет, и по головке погладит. Надо было видеть, как Паша на тренировки
рвался! Захожу за ним в детский сад, а он уже полностью одетый стоит
и меня ждет. Но тогда ему шесть лет было, а пошел в школу – я стал
уговаривать его перейти в «Спартак»: я за эту команду с семи лет
болел, и манеж красно-белых был рядом с домом – десять минут на
трамвае. Долго он не соглашался! А потом сквозь зубы процедил: «Ну,
ладно…».
Такой упрямый был всегда! И стеснительный. Помню, в детском саду
на елке (мама Паши, как только он пошел в сад, с прежней работы,
из роддома, сразу перешла туда медсестрой. – Прим. авт.) ему доверили
стихотворение читать. Сын дома все выучил – и вот доходит его очередь,
а он – молчит. Уперся – и все. Я подхожу, а он шепчет: «Пусть все
выйдут!». «Но зачем, Паш? Кому ты тогда будешь свое стихотворение
читать?». А я, говорит, его вам расскажу, а этим всем – не буду.
Воспитатели поняли, что с ним лучше не связываться – и ничего ему
больше не поручали (смеется). Хотя в школе он потом стихотворения
читал – даже пятерки приносил!
А один раз, было дело, из-за упрямства этого у нас до слез дошло.
Приезжает он со школьного заграничного турнира – я его спрашиваю:
«Паш, ну, расскажи, как там, за границей-то?». – «Да, нормально».
– «Ну, как – нормально? Как там люди живут, дома там какие, природа?».-
«Да, нормально все». И тут я уж вскипел: мол, по заграницам все
время ездишь – а рассказать отцу ничего не можешь! Он – в слезы…
Это сейчас еще сын более-менее разговорчивым стал, а раньше молчуном
бы-ы-л... Как партизан! Из школы приходил, так чуть не клещами из
него слова вытягивали! По телефону с ним долго разговаривать невозможно.
Он даже футбол неохотно обсуждает: две-три фразы скажет про судейство
и все. Звоню ему: «Ну, что? Нормально сыграли?». «Да. Нормально…».
«УЕЗЖАЙ В КАЛИНИГРАД – БУДЕШЬ ПЕРВЫМ ПАРНЕМ НА ДЕРЕВНЕ!»
– Он еще и мясом-то не оброс, а уже рвался за основу «Спартака»
играть, – вспоминает Погребняк-старший. – И в 2002-м Олег Романцев
его пару раз выпустил. Помню, в игре с «Торпедо» Титов ему шикарный
пас по диагонали выдал, и Пашка головой пробил в «девятку». Как
торпедовский вратарь тот мяч потащил, до сих пор не понимаю… Забей
Паша тогда, думаю, все бы у него в «Спартаке» получилось. Но был
у него лишь один этот момент, а чемпионат заканчивался – и его опять
задвинули…
Да и интриг в клубе хватало! В «Спартаке» всегда было так: если
человек в дубле удачно играет – его берут «под основу», сразу в
Тарасовку везут. А тут он с «Динамо» два гола за дубль забил – и
приезжает домой. Как потом выяснилось, Романцеву его помощник с
очень грозной фамилией (Олег Иванович сам никогда на игры дубля
не ездил) сказал, что у Паши травма. А у него никакой травмы и в
помине не было…
Старков же и вовсе, едва команда вышла из отпуска, заявил сыну:
«Ты играть не будешь: не подходишь. Можешь искать себе другую команду!».
Мы тогда все шокированы были. Почти всю жизнь – с шести лет – пробыть
в «Спартаке» – и вдруг такое…
Обижался он тогда сильно, но уезжать из «Спартака» не хотел. Тех,
говорил, пап, кого отдают в аренду, уже не возвращают. А я ему другое
твердил – советовал в Калининграде себя попробовать. «Вот посмотришь,
будешь там первым парнем на деревне!».
Решилось тогда все в последний момент. Его, по-моему, даже на сезон
за «Спартак» заявили, а потом, в самом конце марта, все-таки решили
отдать в аренду. «Балтика» уже на выезд уехала – сыграла первый
матч с «Томью», а он полетел на второй – в Новокузнецк. Я его провожал
на машине до аэропорта – ехали со слезами и он, и я. Прилетел Пашка
в новую команду в теплой спартаковской куртке – с ромбиком, и на
игру бежал прямо с самолета – ну, тренер Зелькявичюс его сразу и
поставил. На второй тайм. Дебютировал сын хорошо, я потом прессу
читал. «Погребняк будет играть», – сказал Зилькявичюс. Начал там
голы забивать – и команда его приняла. А ведь он каждый раз, как
оказывался в новом клубе, плевался: «Куда я попал? Что я здесь вообще
забыл?». Но уже через месяц осваивался. С ребятами общий язык находил.
Он, кстати, легче с возрастными игроками сходится. В «Шиннике» с
Хазовым сразу подружился, в Томске – с Климовым…
«ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НЕ НАДО НАСТРАИВАТЬ НА «СПАРТАК»
В 2006 году несколько Пашиных игр отец пропустил, когда отдыхал
с младшими сыновьями в отпуске. Выручали лишь эсэмэски брата. Во
время матча против «Рубина» Алексей только успевал строчить родственникам
со своего телефона: «2:0 – Паша!», «3:0 – Паша!!», «4:0 – Паша!!!».
-- Когда сын был в аренде в «Шиннике» и ему запретили играть против
«Спартака» – меня, помню, это так взбесило, – признается Виктор
Николаевич. – Испугались своего воспитанника! Он бы им накостылял!
Вот он тогда переживал: я бы, говорит, порвал их там! А когда Паша
перешел в «Томь», то, едва календарь турнира опубликовали, я в нем
сразу начало июля «округлил», взял на работе два дня отгулов – и
бегом ему звонить: «Я на «Спартак» приезжаю!». «Давай-давай, пап!».
Сын вообще любит, когда я на его игры хожу – он почти всегда выделяется
в этих матчах. А перед той игрой, это мне уже Паша рассказывал,
их тренер Валерий Петраков зашел в раздевалку и говорит: «Я знаю
только одного человека, которого на «Спартак» не надо настраивать!»
(смеется).
Тогда, летом, приехал я в Томск, зашел в гостиницу и думаю: надо
бы номер подешевле взять. Паспорт девушке подаю, а она прочитала
мою фамилию и спрашивает: «Вы – Пашин папа? Он вам уже забронировал
номер – самый лучший, люксовый». Захожу – двухкомнатный. Ну, зачем,
думаю, мне такой? Хотя… Приятно было…
Вот, удивительно, да? – вопрошает Погребняк. – Я же до 2004 года
всю жизнь за «Спартак» болел – и даже детей приучил. Брал себе бутылочку
пивка, ребятам – газировки. Разложимся, помню, со всем этим скарбом
у столика перед телевизором и скандируем: «У кого удар, как пушка?
Это Тихонов Андрюшка!». Весело болели! Нравилось! А сейчас – что
у них, что у меня – как отрезало. Хотя в хоккее я до сих пор за
«Спартак» болею – по старой памяти…Но форму теперь дома зенитовскую
ношу!
