Неторопливый и размеренный – это про него. Что в жизни,
что на поле. Прежде чем ответить на вопрос – тщательно подбирает
слова, формулирует выражения, стараясь никого не обидеть. Даже карьера
у Петра Быстрова
какая-то неспешная – можно даже сказать, топтание на месте. И надежды,
надежды, надежды…
– Давайте начнём с начала. В Нижнем Новгороде в вашем первом «серьёзном»
клубе вы играли при Валерии Овчинникове, довольно своеобразном наставнике.
Наверное, часто его вспоминаете?
– Этот тренер открыл меня для большого футбола, пригласив в основу
в 17 лет. Можно сказать, на улице нашёл. Шутка. Четыре года у него
провёл. Помню, весёлые были времена. Борман ведь был максималистом,
признавал только положительный результат, иным был крайне недоволен.
Легко мог обругать кого угодно, любимчиков у него не было. Нагрузки
давал сумасшедшие. Обожал кроссы и прочую беготню, по полной программе
нас гонял. Но отношения с ним у меня всегда были хорошие, хотя часто
попадало. Однажды случилась длительная безвыигрышная серия, так
он просто рвал и метал, а ведь команда никогда не ставила высоких
целей.
– Слышала, Овчинников тащил на себе клуб ещё и с финансовой точки
зрения. «Бизнесменил» для него.
– Ему очень помогал Омари Шарадзе – начальник Горьковской железной
дороги. Это он собрал команду в 1989 году и пригласил Овчинникова,
а тот, в свою очередь, меня разглядел, да ещё трёх ребят, которые,
правда, на высоком уровне не смогли заиграть. В дебютном сезоне
я провёл 18 игр, а самые яркие воспоминания нижегородского периода
связаны с участием в Кубке Интертото. Для города это был первый
в истории матч на международной арене, поэтому можете себе представить,
что тогда творилось.
– С этой игрой у вас связан ещё один памятный момент.
– Да, я забил первый гол в еврокубках в истории «Локомотива» и очень
этим горжусь. На стадионе присутствовало много друзей и родных,
с которыми потом и отмечал свой успех. Но, как показывает опыт,
ничего хорошего этот турнир, как правило, не даёт. Чтобы пробиться
через него в УЕФА, надо много игр провести. Получается, и туда вряд
ли попадёшь, и во внутреннем чемпионате проблемы неизбежно возникнут.
Команда должна иметь два состава, чтобы успешно выступать, ведь
встречи проходят через два дня на третий. Да и денежных затрат требуется
немало.
– А финансовая сторона вас не прельщает, ведь можно неплохо заработать?
– Да, но только если решить главную задачу, а за локальные успехи
нам не платили.
– С какими чувствами покидали родную команду?
– Когда уезжал, была полная разруха, денег не выделялось, и клуб
нищенствовал. Ребят распродавали, и судьба команды была ясна. Мой
трансфер принадлежал Овчинникову, и он предложил три варианта: «Торпедо»,
«Динамо» и «Локомотив». Договорились только с бело-голубыми.
– Сразу почувствовали разницу между клубами?
– Да. Во-первых, команда боролась за бронзовые медали, во-вторых,
тренерствовал там Газзаев. Внимание к клубу было огромным, пришлось
сразу ко всему привыкать. Но освоился быстро, как в коллективе,
так и на поле, ведь атакующий футбол, который всегда проповедовал
Валерий Георгиевич, был мне по душе. К тому же Газзаев большое внимание
уделял внутренней атмосфере. Не прогрессировать в такой обстановке
было просто невозможно, и как следствие, меня пригласили в молодёжку.
При этом специалисте я, можно сказать, сделал себе имя.
– Как осваивались в столице?
– Не так быстро, как хотелось бы. Я ведь не привык жить один. Помогло
то, что в «Динамо» играло много таких же молодых ребят со схожими
проблемами, а в коллективе единомышленников всегда проще. Мне сразу
предоставили квартиру, так как жить на базе я не хотел. Пригнал
свою машину и стал осваивать езду в городе. Правда, картой пользуюсь
до сих пор. Самое трудное было – привыкать перестраиваться для поворота.
Если надо проехать влево, только километров через двадцать сможешь
развернуться. А вот с поездками на базу проблем не было: один раз
друг показал дорогу, а потом сам добирался. Указателей много, не
заблудишься.
– Самые яркие нефутбольные моменты периода «Динамо»?
– Банкет после завершения сезона в гостинице «Международная». Весело
было. Общались там с известными певцами, например, группой «Дискотека
«Авария». Но я всегда мечтал познакомиться с Аллой Пугачёвой. Считаю
её великим человеком. Вот пока не довелось.
– Из «Динамо» вы ушли со скандалом.
– Клуб не выполнил передо мной контрактные обязательства. Они должны
были по договору предоставить в собственность квартиру, но обещаниями
всё и ограничилось. Я так ничего и не получил, хотя свою работу
выполнял в полном объёме. На предложение расстаться по-хорошему
не нашёл отклика, и всё закончилось судом КДК, который, естественно,
признал мою правоту.
– Вы до сих пор обижены на эту команду?
– Поначалу было такое, но не в отношении «Динамо», а скорее руководителей,
которые меня подвели. Сейчас уже из тех людей никого не осталось,
поэтому что обижаться. Если уж с такими заслуженными футболистами,
как Канчельскис, некрасиво поступили… Андрей до сих пор судится.
– Для вас было принципиально остаться в Москве?
– Да, я хотел продолжить карьеру здесь. Ведь в столице футболисты
в центре внимания, все клубы на ведущих ролях. Поэтому и проявить
себя легче.
– В «Сатурне, куда вы потом ушли, при вас сменилось пять наставников.
Кто из них сумел лучше прочувствовать дух команды?
– Каждый старался создать свой коллектив с присущими ему манерами
игры. Мы ведь не имели таких традиций, как, например, «Спартак»
с его ярким почерком. Но что действительно оставалось неизменно
при любом наставнике – это надёжная игра в обороне.
– Тренерская нестабильность нервировала?
– Естественно, это всегда отрицательно сказывается на команде. Каждый
ведь приходит со своим видением игры и подбирает футболистов под
себя, поэтому практически ежегодно наблюдалась текучка кадров, процентов
на 60–70 состав менялся. О каких высоких целях тогда можно говорить?
Ведь каждый год команда создаётся заново, наигрывается, а потом
всё разрушается.
– Но при этом вы оставались в команде.
– Значит, всем подходил. Я ведь универсал и могу играть на многих
позициях. С другой стороны, мне интересно работать с новыми людьми.
Взять, например, Романцева. Человек девять раз завоёвывал чемпионство,
и это в нём чувствуется. В первую очередь Олег Иванович учил нас
не подстраиваться под соперника, а навязывать свою игру, и главное
– никого не бояться. У этого человека всё-таки особая энергетика.
– «Сатурн» образца какого года был наиболее сильной командой?
– Когда я только пришёл, коллектив у нас сложился что надо, имён
хватало. Показывали игру, которая позволяла бороться за самые высокие
места. Мы тогда вышли в полуфинал Кубка России и в чемпионате до
последнего тура боролись за медали, лишь на самом финише проиграли
ЦСКА. Армейцев тогда было просто не остановить. При Шевченко тоже
неплохие результаты показывали, но за пять туров до окончания сезона
его сняли в надежде, что игроки на свежих эмоциях финишируют удачно.
А эффект получился обратный. Ребята ходили угнетённые, откровенно
скисли, у многих пропала уверенность. Себя винили за его уход.
– Почему же тогда из года в год история с тренерской чехардой продолжается?
– Потому, что нужен результат, а его нет. Руководство вкладывает
огромные средства в развитие клуба. Приглашаются новые наставники,
которые обещают выполнить задачу и не добиваются цели.
– Можете сказать, что карьера идёт по нарастающей?
– Наверное, нет, вот если бы из года в год занимал более высокое
место, тогда считал бы именно так. А я всё время занимаю шестые-седьмые
места. Получается какая-то стагнация. Очень хочется уже что-то выиграть,
я ведь за карьеру, по сути, ничего ещё не добился.
– Вы человек молодой и небедный. Ночная светская жизнь никогда не
манила?
– Нет времени, да и силы это отнимает. Здесь нужно выбирать: или
тусовка, или футбол. Второе привлекает больше.
– Разве никогда не возникало желания после тренировки по дороге
домой завернуть в ночной клуб?
– Но я же не говорю, что веду жизнь аскета. Когда у нас выходной,
обязательно куда-нибудь выбираюсь. Бывает, в казино захаживаю, но
я не игрок. Если сажусь за рулетку, всегда себя контролирую и знаю,
когда надо остановиться, поэтому больших сумм не проигрывал.
– Таким «стилягой» в Москве стали?
– А разве я модно одет? Привык уже носить хорошие вещи. Ещё с «Динамо»
пошла такая тенденция. В Нижнем Новгороде выбор был небогат, а здесь
все так одеваются. Вот посмотрите на Канчельскиса, Есипова. Люди
знают толк в одежде.
– Замечала, что Андрей Канчельскис всегда после игры делал себе
причёску «Эффект мокрых волос».
– А я вот решился на мелирование, правда, это было уже давно, когда
только перебрался в столицу. Подумал о том, что неплохо было бы
сменить имидж, даже парикмахером обзавёлся. Ходил раз в месяц к
нему на коррекцию.
– Не каждый мужчина решается на окрашивание волос.
– Не вижу в этом ничего экстремального. Я же не зелёный оттенок
использовал. Сейчас каждый третий осветляется. А я ещё и волосы
отращивал, просто любопытно стало, как буду выглядеть с длинной
шевелюрой. Может, завтра увижу в журнале интересную стрижку или
парикмахер что-то интересное посоветует, и снова стиль поменяю.
– Со сборной у вас не очень-то складываются отношения – всего две
игры. Это досада? Или радость, что на счету всё-таки есть матчи?
– Скорее первое. Показать себя, по сути, не сумел. В дебютной встрече
со Швейцарцами упустил стопроцентный момент. Думаю, забей тот гол
– ситуация для меня сложилась бы по-другому. Хотя в целом сыграл
неплохо. Второй матч, пусть и товарищеский, мы проиграли Израилю.
– Это памятная встреча. После неё Газзаев ушёл в отставку...
– Остался горький осадок. Я ведь тоже чувствовал свою вину, шансы
забить были. Наверное, опыта не хватило, всё-таки клуб – это одно,
а сборная – другое. Но винить, кроме себя, некого.
– Вы как-то участвовали в эксперименте по созданию фарм-клуба главной
команды. Вторая сборная действительно необходима?
– Для решения задачи – просмотра ближайшего резерва – это неплохой
вариант. Газзаев тогда был в курсе всех дел, так как постоянно держал
связь с помощниками, которые часто проводили с нами беседы. После
игры с Германией-2 сказали, что Валерий Георгиевич рассчитывает
на всех и дальнейшее будет зависеть от игры в клубе. Вот Анюкова
с Колодиным после той встречи и пригласили в основную сборную. Положительные
стороны всё-таки были.
