Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Антон ЗАБОЛОТНЫЙ

Заболотный, Антон Константинович. Нападающий.

Родился: 13 июня 1991, город Айзпуте, Латвийская ССР.

Воспитанник липецкой СДЮШОР «Металлург» (первый тренер – Олег Криволуцкий) и московской ДЮСШ ЦСКА.

Клубы: «Волгарь-Газпром» Астрахань (2010), «Урал» Екатеринбург (2011), «Динамо» Брянск (2012), «Уфа» Уфа (2013–2014), «Факел» Воронеж (2014–2016), «Тосно» Тосно (2016–2017), «Зенит» Санкт-Петербург (2018–2019), «Сочи» Сочи (2019–2021), ЦСКА Москва (2021–...).

Чемпион России: 2018/19.

За сборную России сыграл 15 матчей, забил 1 гол.

Участник чемпионата Европы 2021 года /Евро–2020/ (был в заявке команды, на поле не выходил).

*  *  *

«ПЕРВУЮ ЗАРПЛАТУ СПУСТИЛ НА БУТСЫ — БЕЛО-ЧЁРНЫЕ, КАК У РОБЕРТО КАРЛОСА»

Новичок «Зенита» Антон Заболотный? — об истинном месте рождения, драках в интернате и своем главном талисмане.

«Я ЗАРАЗИЛСЯ ФУТБОЛОМ И УЖЕ НЕ ВЫЛЕЧИЛСЯ»

— Вы родились в Липецке.

— Нет.

— Вы серьезно?

— Абсолютно. Я родился в Айзпуте, Лиепайский район. Это в Латвии.

— Но во всех источниках указан Липецк!

— Меня никто никогда не спрашивал, вот они и указывают его.

— Когда вы уехали из Айзпуте?

— Я прожил там меньше года. С отцом-военным долго на одном месте не сиделось. Кажется, в 9 месяцев меня оттуда уже увезли.

— В Липецк?..

— Нет (улыбается). Было много разных городов: Нижний Новгород, Выкса… Где были аэродромы, там мы и жили — отец был летчиком. Но в Липецке я жил дольше всего — 5 или 6 лет.

— В детстве мечтали уехать из маленького города?

— Мне просто нравилось играть в футбол, для мечтаний тогда еще было рано. Рвение заметил отец, решил дать мне шанс и отвез на просмотр в ЦСКА.

— Каково быть сыном военного?

— Более строгое воспитание, нужно было проявлять больше серьезности, контроль во всем: домашние задания, школа. Я ни одного дня в школе не пропустил! Пара часов футбола в день были единственной отдушиной, я им заразился и уже не вылечился.

— Вас сильно наказывали?

— Отец мог накричать. Но у него была стрессовая работа, и он мог сорваться из-за каких-то сложностей с ней. Теперь, став отцом, я прекрасно его понимаю и не в обиде на него.

— Не настаивал, чтобы вы пошли по его стопам?

— Нет. Он ведь тоже был спортсменом — параллельно с учебой в летной академии занимался волейболом, жил в спортивном интернате, как и я. Он родился в городе Рубежное Луганской области, а играл за команду из Харькова. Когда пришло время сделать выбор — профессиональный спорт или авиация, отец выбрал второе. Так что можно сказать, в каком-то смысле я все же повторил его путь — просто выбрал спорт.

— Культ спорта в семье присутствовал?

— Мама занималась легкой атлетикой в молодости, бегала спринт. Потом, когда начались постоянные переезды, сосредоточилась на воспитании детей. Но к спорту у нас всегда было особенное отношение.

— Где сейчас живут родители?

— В Липецке.

— У вас есть традиция — каждый Новый год встречать в России. Ездите на праздники к родителям?

— Раньше — да, но в последнее время нет возможности вместе с ними проводить сам Новый год, я его встречаю с женой и ребенком в Москве, а родители приезжают к нам после, на каникулах. Сын еще маленький, не хочу его утомлять переездами туда-сюда.

— Ваша семья живет в Москве?

— Жена — москвичка, и пока я на сборах, она живет у мамы в столице. Когда вернусь — переедет в Петербург. У моего сына такая же участь, как и у меня — везде ездить за отцом.

«ПЕРВЫЙ ТРЕНЕР СКАЗАЛ: «ИЗ ТЕБЯ МОЖНО БЫЛО ЧТО-ТО СЛЕПИТЬ»

— Какие воспоминания о 90-х в провинции?

— Мало, что помню — вся жизнь проходила во дворе. Удивительно, но сейчас у меня почти нет друзей из Липецка, с кем продолжал бы общение — из-за частых переездов появлялись приятели, но настоящих друзей заводить не удавалось. Они появились только в московском интернате.

— Говорят, когда вы в 2002-м году там появились, то на фоне хилых ровесников выделялись богатырским телосложением.

— Да, у нас мужская линия в семье вся такая. У отца рост 1,86 или 1,87, у брата — 1,88, у меня — 1,91. Но отец говорил, что я пошел в дядю — у того вообще 1,95. При этом к спорту никакого отношения он не имел, простой рабочий. А вот мама у нас маленькая.

— Комплекция помогала на просмотре в ЦСКА?

— Там, конечно, обратили внимание на мои габариты, но важнее была техника, движение на поле. С этим у меня были небольшие проблемы, поэтому возникли сомнения — брать меня или нет. Нам прямо говорили: если вы — приезжие, то должны быть на две головы выше и сильнее, чем москвичи, только тогда есть шанс зацепиться. Только тогда клуб начнет вкладывать в вас деньги, и вы будете жить в интернате. Это была серьезная мотивация для всех, кто приезжал на просмотр.

— Когда сомнения в вас исчезли?

— Мне повезло — мой потенциал рассмотрел Андрей Марьянович Плахетко, мой первый тренер в Москве, он очень долго спорил с директором школы ЦСКА, убеждал его, и в итоге там приняли решение взять меня. Как он сейчас говорит: «из тебя можно было что-то слепить». Как из пластилина (смеется). Андрей Марьянович сыграл большую роль в моей карьере — если бы он тогда не поверил в меня, не подумал, что сможет раскрыть талант, ничего бы не было.

— С вашим ростом можно и в защите играть.

— Меня с малых лет ставили в нападение, потому что бежал быстро, шаг длинный, малыши все отскакивали. Тренеры говорили: «Загружайте на него и все, он там прорвется!»

— Комплекция выручала в интернатовских драках?

— Не всегда. Мы ведь с ровесниками не дрались, только со старшими, а они были еще больше. Мы делились на компании по годам — 89-й, 90-й, мой 91-й, и, если кто-то обижал ребят нашего года, сразу вступались. Как пираньи нападали на них! В интернате жили футболисты, баскетболисты, хоккеисты, гимнасты, борцы и много кто еще. Само собой, с борцами лучше было дружить, драка с ними — без вариантов. Но самые задиристые все равно футболисты были — мы постоянно провоцировали и нарывались.

— Ваш самый памятный шрам?

— Однажды я приехал в юношескую сборную России, тренером 1991 года тогда был Николай Николаевич Савичев. Точно не помню — это или первый, или второй мой вызов, мне 13–14 лет. У нас был сбор в «Лужниках», там тогда еще гостиница была по кругу, прямо на стадионе. Мы тренировались — это я помню наверняка и никогда не забуду, — на 6-м поле в «Лужниках», там искусственное покрытие, была двусторонка. Пошла подача, я головой переправлял мяч с ближней штанги в дальний угол, и мой партнер по команде Анвар Ибрагимгаджиев — не знаю, играет ли он до сих пор, — попал локтем или плечом мне в нос. Моментальный перелом, который мне до сих пор аукается — даже пришлось операцию делать по исправлению перегородки лет 5–6 назад. Не шрам, но память на всю жизнь.

— В интернате платили стипендию?

— Да, из года выделялись три-четыре самых перспективных игрока, и им лет в 14–15 давали ставку, своеобразный первый контракт, чтобы они никуда не ушли. Для всех остальных это была мотивация подтягивать уровень, чтобы тоже начать зарабатывать. Стал играть лучше? Вот тебе ставка. Мне кажется, хорошая система. К молодежной команде и дублю 7–8 человек уже подходили с такими контрактами.

— Какой была эта ставка?

— 2800 рублей.

— На что потратили первые заработанные деньги?

— Месяца 3–4 откладывал и купил себе за 8000 игровую приставку, они тогда только стали появляться. А дальше был облом, когда я узнал, что диски для нее стоят по полторы тысячи…к тому же, у нас не было телевизоров в интернате — только один, общий, и играть могли далеко не все желающие. Но самую первую зарплату я всю спустил на бутсы — бело-черные, как у Роберто Карлоса. Они были самые крутые в то время, больше всего мне нравились — до этого, конечно, играл в паленых.

«ВО ВТОРОЙ ЛИГЕ СПАЛ НА МАТРАСЕ В АВТОБУСЕ»

— Мариу Фернандес рассказывал, что ему случалось приходить на тренировки пьяным. С вами такое происходило?

— Абсолютно пьяным — нет, но после веселой ночи, поспав 2–3 часа — да. С бодуна, как говорится. Был период крайнего непрофессионализма.

— Когда он закончился?

— Я женился, когда играл в «Факеле». Сыграли свадьбу, через несколько месяцев узнал, что жена ждет ребенка. Все, тогда что-то щелкнуло в голове — давай, заканчивай с балагурством, надо вытаскивать себя и семью отсюда. Жена очень помогла мне — она была рядом и в хорошие времена, когда был в ЦСКА, и потом, когда ездил по арендам. Рождение ребенка — еще один поворотный момент; думаю, каждый отец хочет для своего ребенка лучшей жизни. Чтобы обеспечить ее ему, я делаю все, что могу.

— Родители часто не знают о проблемах детей. Ваши были в курсе происходящего?

— Конечно, нет. После интерната я научился врать и быть скрытным, не все договаривал. У них уже и возраст был такой, что не хотелось их расстраивать. Они очень удивились, когда прочитали последнее интервью: «А что, так правда было?» — «Правда». Я признал свои ошибки и не скрываю их, именно поэтому говорю о них вслух, понимая, что теперь они все знают. Недавно говорил с другом, он мне: «Помнишь, как было круто, когда мы гуляли там-то и с тем-то», а я отвечаю: «Слушай, а мне совсем не нравится то время. Сейчас гораздо лучше».

— Тяжело было ездить по арендам?

— На самом деле, самым сложным для меня было возвращение в ЦСКА. В арендах я пытался доказать что-то, вернуться обратно, эмоций было много. Но стоило приехать в Москву и начать снова надеяться, что вот-вот получу шанс — и вроде у этого травма, и тот не может играть, — как снова все повторялось, и я снова не получал этот шанс. Тогда я психологически просто сломался. Вел себя неправильно, срывался. Если бы посмотрел на того себя из сегодняшнего дня — не узнал бы.

— Самая яркая история из второй лиги?

— Как-то раз мы поехали из Воронежа то ли в Пензу, то ли во Псков. На маленьком автобусе, в дороге 12–14 часов. Я для таких поездок брал с базы матрас и подушку, стелил в проходе между кресел, надевал компрессионное белье и спал. Из команды так делал только я, но потом со временем народ начал завидовать моему методу. Неудобно было во время остановок — приходилось все сворачивать и убирать, потому что всем хотелось выйти наружу.

Приезжаем, ночуем, на следующий день игра. Дело было весной. У нас беспроигрышная серия, и мы выходим заряженные, чтобы продлить ее, а там поле…слов нет. Клок травы, а остальное — «сухарь». Как не переломались все, не понимаю, зато выиграли 2:1. Обратно те же 12 часов, зато уже в хорошем настроении.

— Ваш лучший гол из тех времен?

— У «Факела» на хвосте все время была «Рязань», разрыв в несколько очков. Это было странно, потому что мы долго не проигрывали, но, видимо, чаще играли вничью. Борьба за выход в ФНЛ между нами шла до самого конца, но перед последним туром мы уже гарантировали себе первое место, оставалась только игра с ними. Для нас было принципиально победить — все-таки, рекордная беспроигрышная серия. И мы выиграли 1:0, поставили жирную точку, и я забил этот гол: получил передачу, прошел через двоих защитников и с левой положил в ближний. Кстати, как раз тогда начал отрабатывать удары с левой, потому что понял — чем разнообразнее мой функционал, тем больше шансов вернуться и что-то доказать. Сейчас одинаково уверенно бью с обеих ног.

«ВЕРЮ, ЧТО СИТУАЦИЯ В «ТОСНО» СКОРО РАЗРЕШИТСЯ»

— Во второй лиге возникали проблемы с зарплатой?

— В «Факеле» ничего подобного не было. У команды были большие амбиции, стояла задача выйти в ФНЛ. Но в российском футболе это обычное дело, в жизни я на такой злой шутке однажды попался — в брянском «Динамо», когда команда объявила себя банкротом. Сначала были долгие задержки по зарплате, а потом мы из новостей узнали, что клуб закрывается. Нам так до сих пор ничего и не выплатили.

— Слышали про сложную ситуацию в «Тосно»?

— Эта ситуация наклевывалась там уже в прошлом сезоне. В «Тосно» бывают сложные отношения между руководством и игроками. Думаю, руководству клуба следует более ответственно относиться к своим обещаниям. У всех есть семьи, мы играем ради них, понятно, что из долгих задержек зарплат многие не выдерживают — с этим необходимо уже что-то сделать. Поддерживаю всех ребят, которые высказывают сейчас свои претензии, и верю, что ситуация скоро разрешится.

— С вами там это тоже случалось?

— Конечно. И в прошлом сезоне так было: сумма долга копилась, что-то выплачивалось, потом долг вырастал еще больше, но мы продолжали делать свое дело и выполнять задачи, прописанные в контракте. В итоге все пришло к такой развязке.

«ВСЕ МОИ ПОБЕДЫ НАЧАЛИСЬ С ФУТБОЛКИ ИБРАГИМОВИЧА»

— Как-то раз — вы тогда играли за «Урал» — на вас дважды за минуту сфолил Роман Шаронов, получивший за это красную карточку. Потом он сказал, что вы сыграли жестко, и его перемкнуло. Помните этот эпизод?

— Да, дело было на фланге. Считаю, что нападающий должен быть разноплановый — и в техническом плане, и в тактическом, но еще он должен быть хитрым. В футболе так: если благодаря хитрости ты можешь сделать лучше своей команде — где-то спровоцировать соперника, чтобы вывести его из равновесия, — ты это делаешь. В тот день он не выдержал, и у нас возникло численное преимущество. Меня ведь тоже постоянно провоцируют, и большого труда стоит сдерживать себя.

— Кстати, Шаронов третий день наблюдает за тренировками «Зенита». Вы с ним не виделись?

— Нет, но подобные эпизоды, уверен, быстро забываются. Это ведь не единственная красная карточка в его карьере.

— Нападающий Диегу Коста славится своими провокациями. Ваш игровой ориентир?

— Главный футболист, с которого я бы взял пример, — Златан Ибрагимович. Это мой кумир, я прочел много книг о нем, часто анализировал его игру. Думаю, это идеал высокорослого форварда — просто мифический персонаж.

— У вас даже есть его футболка.

— Да, и у нее интересная история. Она путешествует со мной со времен второго дивизиона — мы с другом поспорили: если я за оставшиеся до конца сезона 8–9 игр забью 10 мячей, он привезет мне из Парижа футболку «ПСЖ» с фамилией Ибрагимовича. Я забил 10 мячей, получил футболку — и теперь это мой талисман, я везде беру ее с собой, даже на сборы. Она висит в шкафу и напоминает мне о том, где я был, и сколько сделал, чтобы оказаться теперь здесь. Все мои победы начались с нее.

— Вы надеваете ее?

— Могу в приставку в ней поиграть, но в футбол, конечно же, никогда! Она слишком дорога мне.

— Биографию шведа вы называли одной из любимых книг.

— Да. Еще нравятся биографии Дрогба, Алекса Фергюсона и Карло Анчелотти. Книги о тренерах читать особенно интересно — ты можешь не только узнать и проанализировать человеческие неудачи, но и познакомиться с тренерским взглядом на них. Биографии игроков помогут тебе лучше осознать свои ошибки, но тренерские истории позволят понять, как правильно выстроить контакт с твоим собственным руководителем, каких проблем можно избежать.

«УИЛШИР В ДЕТСТВЕ ТАК ТАЩИЛ — ЭТО БЫЛО НЕЧТО!»

— Вы бывали на матче чемпионшипа. Как оказались в Англии?

— Это был 2006 или 2007 год, мы приехали с юношеской сборной России на товарищеский матч против англичан. Сыграли тогда 1:1. Я вообще много где в Европе со сборными был. И это крутой опыт, особенно, когда ты молодой совсем — это престиж и мотивация, потому что если ты ни разу не был в сборной, то стремишься туда изо всех сил. К тому же, играть приходится с сильными сверстниками из Португалии или Англии. Особенно интересно сейчас смотреть на них — кто-то играет в АПЛ, кто-то в Испании.

— Кого можете назвать из таких игроков?

— Думаю, самым выдающимся был Уилшир. Он 1992 года, но играл за сборную Англии 91-го, и так тащил, это было нечто! Помню, мы играли в отборочном турнире на чемпионат Европы, в группе с нами были Англия, Франция и Израиль. Со мной тогда в сборной Саня Кокорин выступал. Мы обыграли англичан 3:2, уступили Израилю 0:3 или 1:3, а с французами вели 1:0, но в итоге тоже проиграли — 1:2 или 1:3. За Францию, кстати, тогда играл Ляказетт.

— Как так — победа над Англией и проигрыш Израилю?

— С израильтянами была самая первая игра, и мы слишком хотели выиграть — думаю, перегорели морально. Было обидно, зато потом собрались и выдали хороший матч с англичанами. Жаль, в решающей встрече — из группы только одна команда выходила, — с Францией не повезло, но у них была сумасшедшая команда — они в итоге либо золото взяли, либо серебро ЧЕ, в финале с испанцами играли.

— Где в Европе вам нравится больше всего?

— В Великобритании. Мне по душе местная погода — в Ирландии, Англии, — как в Петербурге, пасмурно всегда, влажность высокая. Дождь моментально начинается и прекращается. Кайф!

— В Шотландии бывали?

— Нет, никогда. Вот поедем в гости к «Селтику» — познакомлюсь.

«МОЯ ПРИЧЕСКА — ЧИСТАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ»

— У вас было много разных причесок. Почему остановились на коротких волосах?

— Когда у меня волосы сухие, они очень пушатся, становятся неуправляемые, играю в футбол — они сразу во все стороны. Мне это никогда не нравилось, так что однажды начал пользоваться разными средствами, чтобы их уложить, и придумывать всякие прически. То, что сейчас у меня на голове — чистая импровизация.

— Не думали отрастить хвост, как у Ибрагимовича?

— У меня был шанс, но тогда я мало обращал на него внимания. Когда играл в «Урале», носил длинные волосы, потом не выдержал, постригся, и с тех пор уже не пытаюсь. Тяжело это — отрастить такую гриву!

— Когда вы сделали первую татуировку?

— Когда играл в «Факеле». Выходит, много чего в моей жизни произошло в то время. Максимальное перевоплощение — появился другой человек. У меня хороший знакомый бьет татуировки, живет в Уфе. И я поехал к нему туда из Воронежа, сделал первую, на руке — ангела. В итоге все остальные тоже набивал у него. Он классный парень, открытый, думаю, таким и должен быть человек, которому ты доверяешь этот процесс.

«В ТАКОЙ АТМОСФЕРЕ, КАК В «ЗЕНИТЕ», ТЫ ВЫХОДИШЬ НА НОВЫЙ УРОВЕНЬ»

— Как прошла самая первая встреча с новой командой?

— Мы встретились в аэропорту перед вылетом на сборы. Те, кто меня знал до этого, поздравили с переходом, кого не знал — с теми познакомился. Конечно, потребовалось время, чтобы ко мне привыкли, и я привык, но сейчас все идеально — лучше, чем я мог себе представить.

— Традиционный коридор для новичков у вас был?

— Да, конечно!

— Запомнили, кто сильнее всех приложился?

— Нет, я прикрыл голову и побежал.

— Три гола на сборах — и ни одного кульбита. Почему?

— Это товарищеские игры, проводим их под нагрузкой, тут с каждым лишним движением нужно быть очень внимательным. Зачем давать организму дополнительную нагрузку еще и празднованием голов? Лучше потратить эти силы на ускорение, отработать за партнера, чем кувыркаться после гола. Это ведь по сути тренировка — мы же не празднуем забитые мячи на занятиях. Порадовался в душе — и хватит.

— «Зенит» — один из лучших клубов страны. Чувствуете на себе возросшую ответственность?

— Я ее чувствую, но она совершенно не давит на меня. Понимал, что будет повышенный уровень внимания, что нужно показать себя — ведь я пришел в большой клуб с большими задачами, который привык побеждать и не согласен на меньшее. Но я быстро почувствовал командную волну, сразу оказался в своей тарелке, поэтому волнения никакого нет. Чувствую себя так, словно эти три года, что провел в Петербурге, я играл не в «Тосно», а в «Зените».

— Скоро может состояться ваш дебютный матч в еврокубках.

— Большая детская мечта — выйти на матч Лиги чемпионов под знаменитый гимн. Чтобы туда попасть, нужно выиграть чемпионат или Лигу Европы. Поэтому ближайшие полгода — это сильная мотивация для меня лично и для команды выполнить одну из этих задач — а лучше обе! — и выйти в Лигу чемпионов. Мне импонирует то, что «Зенит» — клуб с большими амбициями. В такой атмосфере ты и сам становишься сильнее, выходишь на новый уровень. А это самое важное для профессионального футболиста.

— Вы знали, что Станислав Черчесов смотрел матч со «Слованом» с трибун?

— Нет. Он приходил к нам на тренировку накануне, но я не знал, что он будет на матче. Мотивация и так запредельная — понятно, что уже сейчас тренерский штаб сборной начинает думать над составом, но для нас в первую очередь важно отработать игровые связи, то, что от нас требует тренер в клубе, почувствовать друг друга, чтобы идти к поставленным целям. Волнение никогда не приносило мне пользы — наоборот. Поэтому я спокойно отношусь к приезду Черчесова и делаю свою работу.

Егор БЫЧКОВ, Санкт-Петербург

«Спорт-Экспресс», 06.02.2018

© Сборная России по футболу