Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Александр УВАРОВ

Уваров, Александр Викторович. Вратарь.

Родился: 13 января 1960, город Орехово-Зуево Московской области.

Воспитанник групп подготовки при орехово-зуевской команде «Знамя труда» и московской СДЮШОР «Динамо». Первые тренеры – М.В. Захаров, В.П. Кесарев и Е.Ф. Байков.

Клубы: «Знамя Труда» Орехово-Зуево (1978), «Динамо» Москва (1978–1991), «Маккаби» Тель-Авив, Израиль (1991–1999).

Обладатель Кубка СССР: 1984. 3-кратный чемпион Израиля: 1991/92, 1994/95, 1995/96. 2-кратный обладатель Кубка Израиля: 1993/94, 1995/96.

За сборную СССР сыграл 11 матчей.

Участник чемпионата мира 1990 года.

*  *  *

ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ АЛЕКСАНДРА УВАРОВА

СЛАДКИЕ РЕЧИ

Миллионер нервничал. Его раздражало буквально все: зарядивший с утра теплый августовский дождик, мои старенькие «Жигули» тринадцатой модели, на которых мы с утра колесили по городу, бесконечные московские пробки. Но больше всего портил настроение этот упрямый русский парень, который ни в какую не соглашался принять его, Дани Лауфера, удачливого торговца недвижимостью, предложение перейти в тель-авивский «Маккаби», президентское кресло которого он занимал.

Это был уже второй его и главного тренера Авраама Гранта визит в Златоглавую. Первый завершился провалом — голкипер «Динамо» и сборной Александр Уваров даже слушать не захотел ни о самом популярном на Земле обетованной клубе, ни о прелестях жизни в стране вечного лета. Тогда-то у агентов, сопровождавших гостей — Александра Левинсона и Григория Крицера, — возникла идея подключить к очередному раунду трудных переговоров и меня. Видимо, в расчете на то, что давняя дружба с динамовским вратарем сыграет свою роль и они вернутся-таки домой не с пустыми руками. Так нежданно-негаданно я оказался в роли эдакого футбольного агента-парламентера, к которой, признаюсь, был не шибко готов. А если откровенно, то просто не знал, с помощью каких-таких сладких речей можно уговорить упорного стража ворот на смену клуба.

То было начало девяностых — время первой волны советско-футбольной эмиграции. Отношение к ней было приветливое, поскольку обходились наши игроки зарубежному работодателю не слишком дорого, зарплат миллионных не требовали, а отрабатывали по полной. В ту пору в Израиле вовсю блистали киевляне Виктор Чанов и Андрей Баль, днепропетровец, царствие ему небесное, Николай Кудрицкий. И все как один, вместе с семьями, были веселы, счастливы и сыты. Уваров, похоже, за кордон не рвался. И в своем «Динамо», где лет восемь просидел в запасе за могучими спинами Владимира Пильгуя и Николая Гонтаря, теперь чувствовал себя уверенно и спокойно. Как, впрочем, и подобает игроку, наконец-то дождавшемуся своего вратарского часа и в родном клубе, и в сборной.

И все бы ничего, если бы не одно обстоятельство — на тот момент герою нашему как раз перевалило за тридцать. А, как известно, в отечественном футболе к игрокам подобного возраста хоть и относятся с уважением, но все чаще и чаще подумывают об их торжественных проводах. Об этом я и напомнил Уварову, когда по заданию магната-президента и К° предпринимал очередную попытку убедить на переезд в Израиль. Заметив, что наш общий киевский приятель Витя Чанов вон какие чудеса на очень зеленых полях Обетованной вытворяет, хотя и постарше будет.

Похоже, столь веский аргумент сработал. К тому же стало известно, что Анатолий Бышовец не собирается включать Уварова в список кандидатов на чемпионат Европы-92. И эта неприятная весть, конечно же, сильно его задела. Ну, а главным в принятии решения стало то, что в компанию к нему боссы из «Маккаби» пригласили торпедовского защитника Александра Полукарова. А, как известно, поднимать новое дело вдвоем и веселее, и надежнее. Вот так теперь уже обе заинтересованные стороны и ударили по рукам.

Столь подробно рассказываю о том, что предшествовало появлению Уварова в Израиле, вовсе не с целью оставить собственный след в столь историческом событии. Просто спустя пятнадцать лет, девять из которых он верой и правдой защищал ворота «Маккаби», трижды став чемпионом, дважды обладателем Кубка, а однажды и лучшим игроком сезона, вспоминать о том, как все его уговаривали, без улыбки мы не можем. Это походило бы на то, как упрашивают какого-нибудь труженика вместо одной зарплаты вдруг взять и получить три. А он отказывается. Забавно, неправда ли? Особенно если учесть, что теперь уже шесть лет Шура, как любя называют его здешние фаны, гражданин Израиля — первый из футболистов-легионеров.

«БУДЬ УВЕРЕН, ИСААК!»

— Помните тот исторический день, когда с помощью уваровского семейства население Израиля увеличилось ровно на четырех человек? — спрашиваю Уварова.

— Еще бы, — улыбается он. — Сентябрь. Выходной. Мы с Любой и детьми выбрались на берег моря пообедать. И вдруг на мобильник звонок из министерства внутренних дел: «Шолом! Просим срочно приехать в Иерусалим для получения Теудат Зеуда».

— Просветите, что это такое?

— Документ, который временно заменяет Даркон — израильский паспорт. А уж его мне, через четыре года, вручал лично министр.

— Обрезание при этом не требовали сделать? — шучу я.

— Извините, но этот вопрос — вмешательство в личную жизнь, — смеется Уваров.

Но тут в нее уже неожиданно вмешивается толстяк хозяин уютного ресторанчика, во дворике которого мы присели поговорить, а заодно и пообедать. Расположен он в двух шагах от тренировочной базы, где только что Уваров провел очередное занятие с вратарями своего клуба. А потому ценителями ароматного лагмана и наваристой шурпы в шутку зовется «Бухарским «Маккаби», поскольку владельцы его — евреи из Узбекистана. Судя по всему, они бесстрашно решили бросить вызов сторонникам вегетарианской кухни и борцам с лишним весом, завалив прилавок шашлыками, люля, чебуреками и пышущими жаром лепешками.

— Шура, гость дорогой, — протягивает рюмку «Смирновской» поклонник уваровского таланта, — в этом первенстве мы станем чемпионами?

— Будь уверен, Исаак, обязательно станем, — кивает Шура.

Тост поднят, и мы с легким сердцем расстаемся с напитком, который всегда объединял представителей самых разных религий.

— А ведь, помнится, был момент, когда с получением гражданства возникли проблемы.

— Действительно, поначалу министерство внутренних дел отклонило мою просьбу, видимо, опасаясь, что примеру Уварова последует еще кто-то. Вот здесь за меня вступились все — руководители клуба, Федерация футбола, главный тренер сборной Шломо Шарф и даже видные политики. Но самое главное — поддержали тысячи болельщиков. Может, тогда я впервые почувствовал, что в этой стране не чужой. И людям нужен не только как вратарь, с кем можно выигрывать, но и как человек, которого уважают.

— Когда и почему созрело желание остаться жить в Израиле?

— Вначале об этом даже не думал. Согласно первому контракту, должен был пробыть в стране только десять месяцев. Но в том сезоне «Маккаби» вернул себе чемпионство, и мы с Полукаровым дали согласие заключить новые контракты. И чем дольше я оставался в Израиле, чем больше узнавал его культуру, язык, тем отчетливее сознавал: могу вполне нормально здесь жить, обеспечивать семью, быть спокойным за завтрашний день своих детей.

— Думаю, Уваров все это мог бы иметь и в России.

— Вы уверены? А я нет. Сколько игроков моего поколения оказались ненужными, не сумели найти себя в новой жизни. И не потому, что не хотели. Вы посмотрите, какие зарплаты у детских тренеров — гроши! А условия для работы?! И в большинстве своем те, кто вчера был гордостью советского футбола, сегодня живут за счет гонораров, заработанных в ветеранских матчах, моля Бога, чтобы и этого по здоровью не потерять. Вот почему, когда уже здесь родился маленький Женька, мы с Любой твердо решили — остаемся.

— Кто-то еще из наших легионеров решился на такой, согласитесь, рискованный, шаг?

— Сергей Третьяк. Он прежде поиграл в одесском «Черноморце» и приехал в Израиль примерно в одно время со мной. И еще полузащитник Марат Магомедов, которого российские болельщики увидят в составе «Маккаби» из Петах-Тиквы — соперника «Локомотива» в Кубке УЕФА.

«МНОГО ВАС ТУТ, ВЕТЕРАНОВ, ХОДИТ»

— Вы провели все девять израильских сезонов в тель-авивском «Маккаби» только потому, что никуда больше не приглашали, или просто Уваров из вымирающей категории идеалистов-патриотов?

— Попробую объяснить. С первых дней мне в «Маккаби» нравилось все: люди, обстановка, команда. А потому, когда однажды предложили поиграть в Турции на более выгодных условиях, отказался. Помнил, что не зря на Руси говорят: от добра добра не ищут. И, как видите, оказался прав. Что касается патриотизма, то это осталось еще с «Динамо», где я начинал орехово-зуевским пареньком. Знаете, когда выступал за дубль, да и потом, меня много раз приглашали в другие клубы. Но не шел потому, что гордился именем команды, где стал вратарем. Я ведь из поколения футбольных романтиков — бесшабашных, влюбленных в игру, которая пусть не приносила и десятой доли тех благ, которые имеют футболисты сейчас, но зато делала счастливым.

— Сейчас что-то с «Динамо» связывает?

— В прошлом году встречался с руководством клуба — во время переговоров о продаже форварда «Маккаби» и сборной Латвии Андрея Прохоренкова. Иногда, бывая в Москве, забегаю к директору детской школы, где начинал, Виктору Григорьевичу Цареву. Но это случается очень редко. Больше за все время никаких контактов. Меня даже ни разу ни на один матч ветеранов не пригласили. А ведь я отдал этому клубу двенадцать лет — целую футбольную жизнь. Как-то на стадионе хотел зайти в раздевалку посмотреть, что в ней от моего времени осталось, так охранник не пустил: много, говорит, вас тут ветеранов ходит.

— Что тут удивляться, я однажды видел, как гаишник не пускал в Лужники Яшина. Кстати, вы с Львом Ивановичем были знакомы?

— Да, и очень этим горжусь. А однажды, на юбилее в динамовском Дворце спорта на улице Лавочкина, вручал Яшину памятный приз. Волновался страшно — боялся слова приветственные забыть. Улыбку его приветливую и сейчас помню — мол, не робей, парень, говори… Редкой души человек. Жаль, судьба не пощадила. Я ведь в ворота «Динамо» встал только из-за Льва Ивановича.

— Он был вашим кумиром?

— Еще бы! Вот только в игре я его не видел. Не застал. А вот Володе Пильгую больше повезло. Он с Яшиным тренировался. А потом уже я у него и Николая Гонтаря многое перенял. Ведь раньше с вратарями никто специально не работал, и учиться приходилось у тех, кто постарше. Так что они для меня в нашем деле святые.

— И это несмотря на то, что именно из-за них вам долго не находилось места в основном составе?

— Они-то при чем? Между нами никаких недомолвок никогда не было. Ведь кому играть — тренеры решали.

— А на них обижались?

— Бывало. Считал, что порой незаслуженно в запасе просиживаю. И как-то покойный Сан Саныч Севидов признался, что не всегда прав был, когда меня в состав не ставил. Он, как и Евгений Иванович Горянский, Вячеслав Дмитриевич Соловьев, Виктор Григорьевич Царев работали со мной, учили не раскисать. Низкий им поклон за это. А вот заиграл поздновато — в двадцать восемь. При Анатолии Федоровиче Бышовце. И особое спасибо Валерию Георгиевичу Газзаеву, который не раздумывая дал добро на отъезд. «Езжай, — говорит, — Саша, ты это трудом и терпением заслужил». Поверьте, приятно было такое на тридцать первом году услышать. А вообще у меня со всеми тренерами всегда были самые добрые отношения.

— Что, и с Лобановским никогда проблем не возникало?

— А такого и быть не могло. Именно Валерий Васильевич меня на чемпионат мира в Италию взял. И при самом Дасаеве дал шанс. После поражения от румын вызвал: «Давай, — говорит, — к матчу с Аргентиной готовься. И забудь про то, что играть будешь против Марадоны, Каниджи, Бурручаги. Не подведи уж».

АКИНФЕЕВ — УНИКУМ

— И все-таки пару мячей от чемпионов мира вы тогда пропустили…

— Обидно, конечно. И все-таки о моей игре потом неплохо отзывались. Правда, в перерыве за гол, забитый Троглио, мне досталось. Но, когда уже на второй тайм выходили, Дасаев успел шепнуть: «Все нормально, Санек». Дружная у нас тогда была сборная, играющая. Не случайно за два года до этого, в Германии, европейское серебро выиграли. А то, что раньше времени из Италии тогда уехать пришлось, так это футбол. И всего в нем заранее не распишешь.

— Это уж точно. Ведь мало кто верил, что нынешняя российская сборная не добьется даже права на стыковой матч за путевку в Германию. Что скажете по этому поводу?

— Как и большинство, думал, что из такой группы команда должна выходить в финал. Конечно, португальцы не подарок: европейские призеры, громкие имена. Но повторный матч с ними в Москве показал: играть со сборной Сколари можно даже на одной собранности, со стиснутыми зубами. А этого у российской сборной не было на самом важном отрезке турнира — стартовом. Именно те неудачи и привели к потере уверенности, нервозности и у тренеров, и у футболистов. А внутренняя неустойчивость — частенько причина многих бед. В том числе и игровых.

— Приход Семина мог, по-вашему, что-то изменить?

— Ему все-таки удалось сделать немало — команда собралась, стала злее, азартнее. Но в силу турнирного расклада ей приходилось играть, что называется, от ножа. А это всегда сковывает. Что особенно было видно в решающем матче со словаками в Братиславе. Мне искренне жаль, что чемпионат в Германии пройдет без российской сборной.

— Кстати, как и без израильской.

— Для нас это тоже удар. Авраам Грант создал практически новую команду, которая не проиграла в отборочном цикле ни одного матча. И это при том, что мы попали, на мой взгляд, в гораздо более сильную группу, чем россияне, — к французам, швейцарцам, ирландцам. Поначалу на нас мало кто ставил. Местное телевидение даже решило отказаться от трансляции матча на «Стад де Франс». Причем очки не падали с небес — набирали их уверенной, грамотно построенной игрой. Но не судьба. Как у нас говорят — еврейское счастье. Казалось бы, кто скажет, что у такой сборной нет будущего? Но в Израиле требовали революционных перемен. И вот дождались — Грант подал-таки в отставку. Мне это очень напоминает СССР, где все хотели счастья сегодня и сразу. Так и здесь никто не хочет понять: нам нужно время, чтобы подросли и набрались опыта способные футболисты. Израиль маленькая страна. И у нас нет такого выбора интересных игроков, как, скажем, в России. Вот почему считаю: даже этот результат — шаг вперед. И мне, как и коллегам по сборной, за него не стыдно.

— А за ваших подопечных — вратарей?

— И Давидович, и Дуду Ават, сейчас выступающий в «Расинге», и Оат Коэн сыграли вполне стабильно. Сегодня они в Израиле лучшие.

— О ком из российских голкиперов могли бы сказать то же самое?

— Номер один — армеец Акинфеев. Этот парень уникум. В девятнадцать лет обладать такой невероятной выдержкой, интуицией, техникой! Такое только от Бога. Овчинников, Малафеев вратари интересные. Но они уже идущие вслед.

— Что скажете о первых номерах вашего клуба?

— Их трое. Мне как тренеру не хотелось бы никого выделять. Поэтому дам только краткую характеристику. Лиран Штрауберг был когда-то в «Маккаби» моим дублером. Ему тридцать один — возраст, в котором я приехал в Израиль. Был момент, когда на нем уже поставили крест. Но у Лирана — настоящий вратарский характер, и благодаря этому удалось довести его до сборной. Двое остальных помоложе. Асафу Мендесу — двадцать два. Я пригласил его из клуба «Бней-Сахнин», а двадцатилетнего Гаи Хаимова — из детской школы еще в шестнадцать.

В ИЗРАИЛЕ НАДО БЫТЬ ДИПЛОМАТОМ

— Каков ваш главный тренерский принцип?

— Даже такое редкое качество, как талант, не гарантия того, что ты станешь классным вратарем.

— Не хотели бы применить его в России?

— Если появятся предложения, возможно, подумаю. Правда, есть и сомнения. Начнешь работать, а потом придет новый хозяин-богатей и навезет «спецов» из-за границы. Коля Гонтарь московскому «Динамо», считай, полжизни отдал как игрок и тренер, ни разу не дав повода для сомнений. А его взяли и «попросили» уступить место какому-то бразильскому «умельцу», которого никто и нигде не знает. Как видите, не все так просто.

— Кстати, о новых хозяевах. Похоже, теперь и Израиль таким обзавелся. Я имею в виду Аркадия Гайдамака, купившего не так давно иерусалимский «Бейтар». Что это, появление на Земле обетованной нового Абрамовича?

— Трудно сказать. Слышал только, что в Израиль он приехал в семидесятых, личность достаточно загадочная. Футбол — его страсть. Но вкладывать в него деньги только из любви к искусству точно не будет. Правда, был тут достаточно странный жест с его стороны — перевод четырехсот тысяч долларов клубу «Бней-Сахнин», злейшему врагу купленного им «Бейтара». Газеты расценили эту малопонятную акцию как своего рода акт миролюбия.

— К российским футболистам он интереса не проявляет?

— Думаю, пока новый хозяин «Бейтара» не определится с тренером, вопросы селекции обсуждаться не будут.

— Поговаривали, что на этот пост рассматривались кандидатуры Ярцева, Семина, Романцева. Какой-то из этих вариантов в принципе возможен?

— А почему бы и нет? У всех троих есть определенный авторитет в европейском футболе.

— Не хотели бы себя в роли главного тренера попробовать? Помнится, года три назад в одном из интервью вы говорили, что со временем не прочь это сделать. Передумали?

— Передумал. Здешний менталитет обязывает быть дипломатом. Евреи — народ ранимый, тонкий, обидчивый. А я — взрывной, горячий, могу и дров наломать. Так что лучше буду продолжать заниматься своим делом.

— О судействе прежде никогда не подумывали? Прибыльное дело, говорят.

— Ни за какие коврижки.

— Может, боитесь, что бить будут? У нас, кстати, это обычным делом становится.

— В Израиле тоже нет-нет да бывает. Тренер «Бней-Сахнина», как говорил герой Фрунзика Мкртчяна из знаменитого «Мимино», «испитывая такую личную неприязнь» к «убивавшему» его команду арбитру, не сдержался. И в итоге заработал несколько месяцев дисквалификации.

— А мзду израильские судьи берут?

— Нет. И только по одной простой причине — им, как и здешним гаишникам, ее никто не дает. Сразу посадят. Да и фаны свести счеты могут.

— Неужто такие агрессивные?

— К сожалению. После матча могут между собой подраться, палками помахать, камнями забросать. Как-то у тренера тель-авивского «Апоэля» Дрора Каштана краской автомобиль разрисовали. А у его одноклубника Шимона Гершона, которого, кстати, хотел видеть у себя «Терек», машину вообще сожгли. Но это особенно горячие. Такие во всем мире есть. А вообще, израильтяне преданные и трогательные болельщики. И для них не важно, кто бьется за их команду — свой или легионер. Это с первых дней все, кто когда-то со мной приехал, почувствовали.

НЕИЗБАЛОВАННОЕ ПОКОЛЕНИЕ

— Ваше легионерское поколение чем-то отличается от нынешнего?

— Мы были первопроходцы. Деньги, которые зарабатывали, казались несметным богатством. Нам было все интересно — страна, ее футбол, люди. Мы убивались, опасаясь все это потерять. Сейчас народ футбольный другой пошел — избалованный большими российскими зарплатами, премиальными, подъемными. А цены на россиян примерно такие же, как на нефть на нью-йоркской бирже. Поэтому-то сейчас здесь игроков из бывшего Союза по пальцам пересчитаешь — полузащитник Станислав Дубровин и центральный защитник Марат Магомедов, выступающие за «Маккаби» из Петах-Тиквы.

— Извините за любопытство, а каково сегодня в Израиле годовое жалованье хорошего игрока?

— Тысяч двести пятьдесят.

— А ваш первый контракт какую сумму предусматривал?

— Ровно половину из этой.

— Да, уж на такие деньги охотников поиграть здесь из России найдется немного. Куда же теперь географически переместилась сфера интересов израильских клубов?

— В сторону африканского континента. Увы, народ оттуда частенько приезжает, извините за каламбур, очень «темный». Я не цвет кожи, конечно, имею в виду. Просто частенько агенты, предлагая клиента оттуда, представляют его чуть ли не побочным сыном Пеле, а потом посмотришь его на поле — и хоть в подготовительную группу нашей школы отправляй. Недавно привезли одного из Сьерра-Леоне. Когда предлагали, в данных значилось, что ему девятнадцать и он ведущий игрок сборной. Посмотрели в деле, чуть копнули, и выяснилось: мужику уже тридцать, а в сборной он был пару раз, да и то в запасе.

— В России подобное тоже не редкость. И уж кого приобретать, теперь частенько решает только тот, кто платит. А возможно, что «Маккаби» вновь вернется к покупке наших футболистов?

— Если и да, то только со следующего года. Пока же у нас играют пятеро легионеров из Бразилии, Уругвая, Румынии, Хорватии и Нигерии, которые в целом соответствуют соотношению цена — качество.

— Как сегодняшнее «Маккаби» выглядело бы в российском чемпионате?

— Думаю, не затерялось бы. Но уж в компании с «Тереком» и «Аланией» не оказалось бы точно.

— А как оцениваете уровень израильского футбола?

— Он растет. Но, на мой взгляд, слишком медленно. В свое время его подъему помог приезд большой группы легионеров из Союза. У нас были и есть свои легионеры в Европе — Бенаюн в «Вест Хэм», Ревиво, с которым так дружили в «Сельте» Карпин и Мостовой, сейчас вот Бен Хаим в «Болтоне». Израильский футбол гордится ими. Для мальчишек из футбольных школ, которым в стране созданы хорошие условия, это лучший пример.

— Футбол в Израиле — бизнес?

— В очень незначительной степени. Пока в него только вкладывают деньги. Впрочем, как и в большинстве стран.

ВЫПЬЕМ НЕ ЧОКАЯСЬ…

— А у вас кроме тренерства есть еще какое-нибудь собственное дело?

— Нет. И не пробую заводить.

— А как же попытка сделать телекарьеру?

— Я и не собирался на ней зарабатывать. Предложили попробовать себя в эфире, прошло несколько передач на девятом канале, получивших, кстати, приличный рейтинг. Очень простых — мы с ведущей говорили о футболе. Но канал не имел прав на трансляции матчей, это стоило немалых денег. И хозяин проекта Лев Ливаев посчитал, что игра не стоит свеч. На этом все и кончилось.

— Комментировать матчи не предлагали?

— А я бы и не согласился. Во-первых, здесь этим чаще всего занимаются безработные тренеры, и отбивать у них хлеб было бы некрасиво. Во-вторых, я просто боюсь в горячке репортажа сорваться, перейти на русский и однажды, не сдержавшись, пальнуть ненормативной лексикой. Которую здесь, сами понимаете, знают на «пятерку» даже дети.

— Кстати, о детях. Ваши чем занимаются?

— Старшая — Олеся — отслужила в армии и теперь работает в службе безопасности аэропорта. Сыну Женьке — десять. Он занимается в двух школах: обычной и «Маккаби». Их дни рождения для нас с Любой — самые радостные дни.

— Но за пятнадцать лет, наверное, были и печальные?

— Увы, в девяносто четвертом, когда погиб Коля Кудрицкий. Мне позвонили в шесть утра и сообщили, что по дороге из Хайфы, куда Николай ездил повидаться с ребятами из сборной Украины, он уснул за рулем и разбился. А ведь тогда он и меня с собой звал, но «Маккаби» проводил товарищескую игру, и я отказался. Повезло, наверное… Потом похороны, прощальный матч его памяти. Кошмар… Так что давайте помянем.

Мы встали и, не чокаясь, вспомнили чистого, доброго парня Колю Кудрицкого, в начале девяностых приехавшего из Днепропетровска с женой и дочерью в эту казалось, райскую страну на заработки. За коротким футбольным счастьем…

Ярко сверкало солнце, где-то вдалеке шелестело море, стол был по-прежнему красив и полон. Уварову время от времени звонили жена, дочка, сын. Подходили с заверениями в своем полном уважении очередные болельщики.

— А есть ли что-то, чего вам здесь все-таки не хватает? — не удержавшись, спросил я на посошок.

— Снега, — после небольшой паузы ответил Уваров.

Александр ЛЬВОВ, Тель-Авив - Москва

«Спорт-Экспресс», 12.11.2005

*  *  *

«Я ОСТАЛСЯ ПРАВОСЛАВНЫМ»
«Спорт день за днем», 21.12.2011
Двадцать лет назад он уехал в Израиль, как многие полагали, доигрывать - все-таки к тому времени вратарь московского «Динамо» разменял четвертый десяток. Но на Земле обетованной Александр Уваров феерически отыграл еще девять (!) сезонов, плавно сменив место в воротах столичного «Маккаби» на должность тренера по работе с вратарями в этой же команде, а вскоре и в сборной Израиля. Читать далее ››

© Сборная России по футболу