Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Владимир ТАТАРЧУК

Татарчук, Владимир Иосифович. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта СССР (1989).

Родился: 25 апреля 1966, поселок Матросово Магаданской области.

Воспитанник футбольной школы города Владимир-Волынского, Украинская ССР и общеобразовательной школы-интерната спортивного профиля /ОШИСП/ города Львова, Украинская ССР. Первые тренеры – Ярослав Кореневский, Владимир Данилюк.

Клубы: СКА «Карпаты» Львов, Украинская ССР (1983), «Динамо» Киев, Украинская ССР (1984), ЦСКА Москва (1985–1991, 1994), «Славия» Прага, Чехия (1992–1994), «Аль-Иттихад» Джидда, Саудовская Аравия (1995), «Динамо-Газовик»/«Тюмень» Тюмень (1996–1997), «Локомотив» Нижний Новгород (1998–1999), «Сокол» Саратов (2000), «Металлург» Красноярск (2000), «Металлург» Лиепая, Латвия (2001), «Шатура» Шатура (2002), «Локомотив-Мостоотряд-99» Серпухов (2004).

Чемпион СССР: 1991. Обладатель Кубка СССР: 1991.

За сборную СССР/СНГ/России сыграл 16 матчей, забил 1 мяч.

(За олимпийскую сборную СССР сыграл 10 матчей.*)

Чемпион Олимпийских игр 1988 года.

*  *  *

ДВАЖДЫ ПОСЛЕДНИЙ ЧЕМПИОН?

Еще немного, и мы могли забыть одну из тех ярких звезд, которые сотворили для ЦСКА в 91-м победу в последнем первенстве СССР. Владимир Татарчук уехал в страну, которая не относится к футбольным грандам Европы. Чехословакия — это не Италия и не Испания. Но Павел Садырин пригласил Татарчука в российскую сборную. И теперь появилась возможность поговорить о том, как сложилась его, судьба после отъезда.

— Был январь 1992 года, когда руководство клуба «Славия» пригласило меня в Прагу на смотрины. Двух дней тренировок оказалось достаточно, чтобы сесть за стол и подписать контракт на два года.

— В том, что вы их устроили, не вижу ничего удивительного. Удивительно то, что вас устроила Чехословакия.

— Других предложений в тот период не было, не было и смысла гадать. К тому же я рассчитывал, что, побыв годик в Праге, продолжу путешествие в западном направлении.

— А ЦСКА разве не мог быть плацдармом для западного перехода?

— Мог, наверное. Но в ЦСКА не платили пражских денег.

— И откуда, интересно, появились деньги в клубе бывшей соцстраны?

— Команду купил американский миллионер пан Корбл. И до него в «Славии» деньги были, а с его приходом их стало еще больше. Финансовых проблем в клубе не существует.

— Даже в сравнении с командами ведущих футбольных стран?

— Если заключаешь персональный контракт, думаю, получаешь те же деньги.

— Что пан Корбл требовал взамен?

— Минимум — участие в Кубке УЕФА. А перед нынешним, последним для объединенной страны чемпионатом, поставил задачу стать чемпионом. Для него, выходца из Чехословакии, нет ничего престижнее.

— Давайте обо всем по порядку. Вы приехали к началу второго круга чемпионата 91/92. На каком месте была «Славия»?

— На пятом. В итоге заняла четвертое. Еще во время зимнего перерыва мы отправились в Америку, где я отыграл все матчи и начал постепенно привыкать к партнерам. В первых двух играх чемпионата также выходил на поле, но потом тренеру что-то (я так и не понял что именно) не понравилось, и две игры я отсидел на скамейке. Однако два поражения заставили руководство вернуть меня в состав, и все оставшиеся матчи я отыграл, причем на том же месте, что и в ЦСКА, — под нападающимию

— Наверное, не только вами американец усилил команду?

— Незадолго до меня в «Славию» пришел Драгиша Бинич. Тот самый, который в 91-м вместе с «Црвеной Звездой» Кубок чемпионов выиграл. Играл он в нападении, но не слишком успешно, и сегодня в команде его уже нет.

— Вернулся домой?

— Да, хотя в Чехии, женившись на чешке, он развел бурную коммерческую деятельность, в результате чего футбол и отодвинулся на второй план. В общем, новому тренеру Яробински его отношение к футболу не понравилось. А Яробински в футболе не новичок: в свое время «Спарту» несколько раз к чемпионству приводил, а потом еще два года в Испании работал.

— Кто-то еще из иностранцев играет в «Славии»?

— Нет. Но есть три игрока своей сборной. Номер один — лучший снайпер нынешнего чемпионата Павел Кука, также играют защитники Сухопарек и Бергер.

— Каким было ваше первое впечатление о «Спарте»?

— Стыдно было смотреть на то, как играет команда. С приходом Яробински все изменилось, теперь от футбола я стал получать удовольствие.

— С языком проблемы были?

— Нет, в чешском ведь много русских и украинских слов. Сейчас я овладел им в совершенстве. И отношения с партерами установились быстро. А за полтора года я уже стал своим, как когда-то в Москве после переезда с Украины.

— Тем более что Прага с футбольной точки зрения чем-то Москву напоминает. Например, количеством команд в высшей лиге. Их ведь в Праге четыре?

— Да. «Славия», «Спарта», «Богемианс» и «Дукла». Последняя, правда, потеряв поддержку армии, вниз свалилась. Прошли ее времена.

— Футбол людей интересует?

— Не слишком. На нас и «Спарту» еще ходят, а на другие команды совсем мало зрителей собирается.

— Какая обычно аудитория у «Славки»?

— Около десяти тысяч. Но на встречи со «Спартой» тысяч 25–30 приходит. У «Спарты» больше болельщиков.

— Если не ошибаюсь, в турнире УЕФА вы один гол забили?

— Да, шотландскому «Хартсу». Правда, он хоть и был победным, все равно счастья команде не принес. В гостях мы 2:4 проиграли. А гол, между прочим, признали лучшим в месяце. От бровки штрафной пробивал. И мяч прямо в ворота через голкипера отправил. Тот ведь борьбы за мяч ждал, а я вовремя заметил, что он из ворот чуть-чуть вышел. Ту игру, кстати, Хусаинов судил, администратор нашей сборной.

— В «Славии» вы штрафные исполняете?

— Не все, только с крайних точек. А голов всего в этом чемпионате забил шесть.

— А кто-то еще из наших играет сейчас в Чехословакии?

— Игорь Якубовский из «Металлиста» — в Ческе-Будеевице. Все у него хорошо, но недавно красную карточку получил и в последних матчах не играл. Есть еще Виктор Двирнык, который раньше за киевский дубль играл. Я его даже не знал, а здесь он сначала в братиславском «Интере» оказался, а теперь вот в пражской «Спарте». Играл в атаке, забивал немало, но в последнее время на поле что-то не выходит.

— Как судят в Чехословакии?

— Безобразно. Но с желтыми карточками у меня проблем нет, За полтора года всего одну получил, а здесь игру только после четырех пропускают.

— Сборов — тех, к каким привыкли здесь, — там, наверное, нет?

— Там система западная. Утром, за день до игры, тренируемся, потом собираемся в гостинице и отдыхаем. А в другие города вообще только в день игр отправляемся. Расстояния небольшие. Больше четырех часов на автобусе тратить не приходится.

— Знаю, что вы дружите и общаетесь с Валерием Брошиным. Как у него дела в Испании?

— Плохо. Долго не играл, потом было начал, да получил травму. Ту же, что у меня месяц назад была, — боковые связки повредил. Уже месяц как на поле не выходит. Да и в целом игра во втором, пусть и испанском, дивизионе его не вдохновляет. Трудно работать с тренером, который в футболе не понимает.

— И все-таки не могу поверить, что Чехия вас абсолютно устраивает?

— Нет, конечно. Кто не хочет чего-то большего? Подожду еще полгода, а там, возможно, что-нибудь изменится. По крайней мере, немецкие селекционеры с Чехии глаз не спускают.

— А как же ЦСКА?

— Смотрел я матч ЦСКА — «Жемчужина». Разочаровал он меня. Не могу забыть ту команду, которая стала чемпионом. Ничего подобного в моей жизни не было. Если бы был у меня временный контракт, как у Димы Кузнецова, в прошлом году обязательно помог бы ЦСКА летом, во время отпуска. Когда игры Лиги чемпионов смотрел, было желание с места сорваться и на поле выйти. А вообще-то у клуба сейчас новый тренер, новая команда, Им жить дальше.

-Теперь вас ждут решающие игры первенства Чехословакии?

— Да, со дня на день приедет наш американец. Будет, наверное, стимулировать команду на оставшиеся три игры. Пока отстаем от «Спарты» на 2 очка. Шанс есть, потому что при равенстве очков преимущество будет у нас. Ведь обе личные встречи у «Спарты» выиграли со счетом 2:0. Что ни говорите, а я имею возможность стать последним чемпионом еще одной страны.

Михаил ПУКШАНСКИЙ

Газета «Спорт-Экспресс», 21.05.1993

*  *  *

ТУШИНСКИЙ АЭРОДРОМ

Весной появилось в «Спорт-Экспрессе» коротенькое сообщение о его назначении главным тренером «Красного Октября». И что это подумалосъ, олимпийский чемпион, одна из легенд золотого ЦСКА-91, тренерскую карьеру решил начать с первенства КФК?

ПО ЯШИНСКИМ МЕСТАМ

В районе метро «Тушинская» обнаружилось сразу три стадиона. На тот, где играл «Красный Октябрь», мы попали с 15-минутным опозданием. Пока шли к скамейкам запасных вокруг лысого коричневого поля, «красные» забили.

— О, «СЭ» удачу принес! — приветствовал нас вице-президент «Красного Октября» Олег Пономарев.

Удачу, выяснилось, немалую: закончилось все рекордной для «Красного Октября» победой над «Чертаново» — 9:1!

— Футбольная школа при заводе, выпускающем авиадвигатели, существует с незапамятных времен, — рассказывает Пономарев. — Но в первенство КФК команду заявили только в этом году. По сути, за всю историю «Красный Октябрь» подарил миру всего одного воспитанника. Зато какого — Льва Яшина! До 1948 года он работал на заводе, тренировался вот на этом поле и жил прямо на территории стадиона. После матча обязательно покажу его комнату — сейчас там раздевалка.

— Как удалось заполучить в тренеры олимпийского чемпиона?

— Равиль Сабитов посоветовал. Обратились к нему за два дня до старта, он и говорит: «Берите Татарчука — не пожалеете». Действительно, не жалеем. Поначалу 0:8, 0:10 проигрывали: команда на ходу формировалась, 16-летние пацаны на поле выходили. А теперь уже мысль в игре отчетливо читается. Но у нас задача — не во вторую лигу выйти, а инфраструктуру наладить. К следующему сезону на месте нынешнего болота искусственный газон положим, трибуну расширим, помещения облагородим. Детских тренеров набрали квалифицированных. Хотим превратить «Красный Октябрь» в кузницу молодых кадров.

Яшинская комната оказалась просторной, с высокими потолками.

— Здесь вот стена была, а здесь, предположительно, кровать Льва Ивановича, — увлеченно рассказывает Пономарев. — Памятную доску обязательно повесим.

МОДА ГОДИТСЯ НЕ ДЛЯ ВСЕХ

— Чем занимались до «Красного Октября»? — вопрос Татарчуку.

— Зимой работал в школе ЦСКА с ребятами 1988 года рождения. Но пришлось уйти.

— Большими задачами работодатели вас не обременили?

— Создать нормальную команду — других задач нет. Но я уже втянулся в тренерскую работу, и, естественно, не хочется находиться на последних местах. Стремлюсь, чтобы команда показывала хороший футбол. Начинать-то пришлось с места в карьер, без предсезонной подготовки — только сейчас немного сыгрались. Но не хватает мужской злости, концентрации — два гола пропустят и останавливаются. В общем, работать еще и работать. А перспективные игроки есть: Пакшин, Сурков, Степанов, левый полузащитник Петровский из спартаковской школы — все 86 — 87-го годов рождения. Впереди хорошая связка Домнин — Гуриненко. Эти постарше, но играют не всегда правильно. Сегодня вот правильно сыграли, и у них многое получилось (нападающие забили на двоих 7 мячей. — Прим. «СЭ».).

— КФК, надо полагать, для вас — своего рода аэродром, взлетная полоса. Видите ли себя в роли главного тренера команды премьер-лиги?

— Как любой молодой игрок думает о сильной команде, так и начинающий тренер… Хотя это разные виды деятельности.

— За футбольной модой следите? Как, к примеру, относитесь к игре в линию?

— Честно говоря, мне эта схема не нравится. Для линейной обороны нужно иметь определенный подбор игроков и время для их обучения. И играть вместе люди должны постоянно. А у нас одни учатся, другие работают — все время кто-то выпадает из тренировочного процесса. Против таких соперников, как «Чертаново», защищаться в линию даже проще, чем с либеро, но с командой более мастеровитой слишком велик риск пропустить выход один в один.

УЕХАЛ ИЗ КИЕВА — НАЗВАЛИ РВАЧОМ

— Давайте вернемся в середину 60-х. Как оказалась ваша семья в Магаданской области, где вы родились?

— Отец был шахтером, отправился туда на заработки. Когда мне исполнилось четыре года, вернулись во Владимир-Волынский.

— В семье со спортом кто-то был связан?

— Нет. Мать работала на швейной фабрике, старший брат ни в какую секцию не ходил.

— Как же вы стали футболистом?

— Сам не знаю почему, как только из Магадана приехали, схватился за мячик. Может, просто других занятий не было? Повезло с первым тренером. Ярослав Кореневский, царствие ему небесное, дал мне очень многое, а после 6-го класса отвез в львовский спортинтернат, где я попал в группу к известному в прошлом форварду «Карпат» Владимиру Данилюку

— Среди сверстников выделялись?

— Наверное, раз за Волынскую область играл. Был нападающим, нередко забивал по 4 — 6 мячей в матче. Но в 8-м классе начали резко расти кости, и практически целый год «вылетел». Потом рассказывали, что меня даже хотели выгонять из спортинтерната. Но как только переходный возраст прошел, все встало на места, и в 10-м классе меня уже привлекали в основной состав «Карпат». Поэтому, кстати, считаю: до 20 лет списывать человека нельзя — он в любой момент может прибавить.

— Кто-то из ваших товарищей по спортинтернату заиграл на высоком уровне?

— Вадим Тищенко, но он был постарше, а из моего возраста Слава Ланцфер и Миша Стельмах за харьковский «Металлист» выступали.

— Что за история вышла с вашим приглашением в киевское «Динамо»?

— Приехал, поговорил с Лобановским, вроде бы поняли друг друга. Потренировался с основным составом. А там что ни имя — звезда. Посчитал, что ничего мне в Киеве не светит, сел в поезд и уехал.

— Свой первый гол за «Карпаты» помните?

— Нет. По молодости о статистике не заботился, а вот отец собирал вырезки из газет. Сейчас бывает любопытно просмотреть. После Киева, например, написали, что я рвач — попросил, мол, квартиру, машину. А на деле всего лишь не хотел сидеть в запасе.

— Не жалели, что во взрослом футболе в нападении практически не поиграли? Когда, к слову, поменяли амплуа?

— Смена происходила не сразу. С острия передвинулся во вторые форварды, затем еще чуть назад, наконец, уже в ЦСКА, Юрий Морозов поставил «под нападающими». Мне и впереди нравилось играть, и в оттяжке. Считаю, в полузащите у меня получалось неплохо.

— Что больше нравилось: забивать или отдавать голевые передачи?

— Наверное, все-таки передачи. Конечно, гол всегда вызывает взрыв эмоций, но не менее приятно, скажем, вывести партнера на пустые ворота.

МАРШ-БРОСОК

— В юношескую сборную когда попали?

— В 83-м Борис Игнатьев пригласил. Он создал команду, многие игроки которой потом не затерялись во взрослом футболе. Тренировки у Игнатьева были очень интересными, и в сборную к нему всегда приезжал с радостью. Жизнь мне не раз доказывала: результата достигает только настоящий коллектив, где один за всех, все за одного. Так было и у Игнатьева, и в олимпийской сборной у Бышовца, и в ЦСКА золотой поры, и, наконец, в Тюмени.

— В финале юношеского ЧЕ-84 сборная СССР уступила Венгрии в серии послематчевых пенальти. Обидно было?

— Не то слово. А мне вдвойне — я ведь свой пенальти не забил. В левый угол ударил на удобной для вратаря высоте. После этого к 11-метровой отметке практически не подходил. Для нас поле Лужников вообще несчастливым было — все время по пенальти проигрывали. Через год в полуфинале юниорского чемпионата мира испанцам так уступили, хотя по ходу встречи вели — 2:1, а затем в матче за 3-е место — Нигерии.

— В ЦСКА по призыву очутились?

— Да, возраст подошел. «Карпаты» пытались меня спрятать, устроили «сыном полка».

— «Сын полка» — это как?

— Отправили в музыкальную часть. Два дня от московского подполковника львовскими огородами бегал, у друга на квартире хоронился — все равно нашли.

— Тогда ЦСКА собирал под свои знамена лучших молодых футболистов — Савченко, Медвидя, Иванаускаса, Пятницкого, Мананникова, Колотовкина.

— Только не таким способом, как меня. Хотя, конечно, по доброй воле переходили немногие. Все-таки прикипаешь к родному месту — будь то Львов, Закарпатье или Вильнюс — и уезжать, особенно молодому, не хочется.

— Насколько правдивы рассказы о том, что в ЦСКА с нерадивыми футболистами не церемонились — могли и в часть сослать на перевоспитание?

— Меня именно так и наказали сразу по прибытии. За то, что прятался. Месяц провел в части на территории клуба, затем в Таманскую дивизию отправили. За четыре дня хлебнул солдатской жизни. В 6 утра подъем, пробежка — шесть километров в кирзовых сапожищах. И думал я, что это называется «тяжело» — пока не попробовал марш-бросок с полной выкладкой на 15 километров. Аппетит на бегу проснулся — о курице мечтал, помню, и о «фанте». Каска то в переносицу даст, то в затылок. Автомат слетает. Надо ж так попасть, думаю… Ребята видят — футболист из последних сил держится. Автомат взяли, я каску в руки — так с ней и бежал. Команду слышишь: «Атака слева!» — бросаешься на землю. Слава богу, сухо было. Самая страшная мысль — вдруг это надолго? Октябрь был, начиналась так называемая вооруженка (первенство Вооруженных Сил. — Прим. «СЭ»). Тот самый Александр Кузнецов, который сейчас в ЦСКА работает, меня включил в сборную округа. Финальная часть во Львове проходила. Отыграли, я у Кузнецова на два дня отпросился. А «Карпаты» как раз в Москву на игру ехали. Поездом. И прямо в поезде у меня живот скрутило. Сутки боль не проходит. Доезжаю с бывшей своей командой до Песчаной улицы — там раньше что-то вроде военной гостиницы было, — и ночью так прихватило, что с кровати не встать. Слава богу, что с «Карпатами» остался, а не поехал в Архангельское. Доктор антибиотики дает — из меня со рвотой все выходит. В туалет сходить не могу. Приехала «скорая» — врач живот даже не потрогал: «Ничего страшного». Собрались было уезжать, да врач «Карпат» за горло их схватил. Госпиталь, операционный стол — потом узнал, что, опоздай мы минут на десять, и повезли бы меня уже не в больницу… Но все равно полсезона после операции аппендицита пропустил.

— В тот год Морозову вернуть ЦСКА в высший дивизион не удалось.

— Состав только наигрывался, к тому же мы были очень молоды. А союзная первая лига — турнир серьезный. Через год окрепли, шагнули наверх, но к борьбе в элите оказались еще не готовы.

ДВЕ КАРТОЧКИ В ОЛИМПИЙСКОМ ФИНАЛЕ

— Тренера олимпийской сборной Анатолия Бышовца ваш статус игрока первого дивизиона, однако, не смущал.

— Каждый тренер подбирает состав на свой вкус. Наверное, какие-то мои футбольные качества Бышовца привлекли.

— Что скажете о той команде, завоевавшей золото Сеула?

— Главное, что удалось Анатолию Федоровичу, — создать коллектив единомышленников. Он пригласил голодных до результата людей и поставил им игру. Плюс у нас были лидеры — Добровольский с Михайличенко.

— Чем больше всего запомнился Сеул лично вам?

— Двумя желтыми карточками в финале с бразильцами.

— За что получили?

— Моменты были такие, в которых карточками размахивать совершенно не обязательно. Сначала на бровке Бебето резко тормозит, я случайно наступаю ему на ногу — он валится, корчится… Первая желтая. Потом догонял кого-то, чуть за руку придержал — вторая. В раздевалке рвал и метал. Из угла в угол ходил — ждал, когда все закончится.

— А когда закончилось, какие были ощущения?

— В первый час даже не сознавал себя олимпийским чемпионом. Понимание, что сделали большое дело, пришло позднее.

— Вас сейчас не удивляет, что удалось опередить такие мощные футбольные державы, как Бразилия, Италия, Аргентина, Германия, за которые на Олимпиаде играла не одна звезда первой величины?

— Нет. Мы превзошли соперников в игровой дисциплине. А еще были патриотами и очень хотели победить. Проблемы же российского футбола во многом связаны как раз с тем, что деньги отодвинули на задний план все прочие ценности.

— Вы принимали участие в отборочных играх к ЧЕ-92 и ЧМ-94, но в финальных турнирах не выступали. Что помешало?

— Вопрос не по адресу. Сам я считал себя не хуже тех, на ком останавливали выбор тренеры.

РЕКОРД ЦСКА

— Вы работали со многими известными тренерами. Кто из них сильнее всего повлиял на вас?

— В техническом и тактическом плане многое дал Игнатьев. Морозов же заложил физический фундамент, который позволил доиграть до солидного по футбольным меркам возраста.

— В 89-м ЦСКА возглавил Павел Садырин, и за три сезона команда совершила невероятное: выйдя в высшую лигу, выиграла серебро, а через год золото, превзойдя рекорд, который в конце 70-х установил со «Спартаком» Константин Бесков. Некоторые болельщики считают ЦСКА-91 лучшей клубной командой отечественного футбола за последние четверть века. В чем был секрет успеха?

— Считаю, создал ту команду Юрий Андреевич Морозов. Но при нем в клубе было слишком много армейского. Любой человек в погонах, не имевший к футболу никакого отношения, мог зайти в раздевалку, отчитать за игру, напугать казармой. Такой психологический груз играть не помогает: на поле перестраховываешься — не дай бог ошибиться. А с 89-го подобного давления уже не было, мы почувствовали свободу. Состав же наигрывался несколько сезонов, да и Садырин, конечно, хороший тренер — команда при нем была играющая. И люди подобрались техничные, и физическую готовность Морозов нам заложил отменную. Садырин же, придя в ЦСКА, по-человечески поступил очень правильно. Мы ведь разбегаться хотели, а он говорит: «Давайте потренируемся немного. Кого что-то не устроит — уйдет». Поработали месяц, и все остались. Расставаться-то не хотелось — чувствовали, что у нас неплохо получается. Именно в этой команде.

— Лидером у вас кто считался?

— Как такового лидера не было, если у кого-то игра не шла, другой за него отрабатывал, помогал. То есть в отдельном матче лидером мог стать каждый.

— «Спартаку» в чемпионате-91 ЦСКА все же два раза уступил. Почему?

— Не знаю: вышло так, что обе игры я пропустил.

— Тогда какой матч того первенства запомнился вам больше всех?

— Последний, с московским «Динамо». Галямин забил, выиграли 1:0 и стали чемпионами.

— Почему не удалось сохранить команду?

— Об этом надо спрашивать у тогдашних руководителей ЦСКА. Из Испании поступили предложения Корнееву, Кузнецову, Галямину — с этого все и пошло.

— Была возможность удержать их?

— Думаю, да. ЦСКА ждало выступление в Лиге чемпионов, и если уж так хотели заработать на продаже футболистов, через год получили бы за них в десять раз больше… Тут еще вот что. Садырин — человек не такой простой. После чемпионства пошли конфликты, что-то Пал Федорычу в нас не понравилось… Когда чемпионат выиграли, дали нам от банка что-то вроде памятной медальки, где-то она у меня валялась, — говорили, пять тысяч рублей стоит. Сохраните, мол, через две недели будет 14 тысяч. А спустя неделю банк обанкротился, и медалька только как память осталась. Ни один человек не успел ее в деньги обратить. А чествование после сезона устраивали в ресторане на Пресне, на набережной. Всей командой туда приехали — и тут выясняется, что банкет этот не для нас. Мест нет.

— То есть?

— Вот — «то есть»! Гостей было много, побродили мы минут пять между столами, да и разъехались. Отпраздновали… А знаете, сколько мы зарабатывали? 120 офицерских плюс 350 рублей ставка. По сравнению с обычными людьми — неплохо. Но не более.

— Если бы армейцы сохранили состав, был бы шанс не допустить абсолютной монархии «Спартака» в 90-х?

— Безусловно. По крайней мере такого, чтобы один клуб настолько превосходил остальные, не было бы.

В «СЛАВИИ» У ПЕТРЖЕЛЫ

— Как возник вариант со «Славией»?

— В 92-м Масалитин туда ездил на смотрины, то ли не подошел, то ли что другое — не остался. Но меня чехам рекомендовал. Созвонились: «Поедешь?» — «Поеду!» Спонтанно получилось. Три дня меня просматривали и предложили контракт. Понравился я тренеру Петржеле.

— Какой он человек?

— Общительный. В то время был начинающим тренером — может, что-то в нем за десять лет и изменилось… Но тренировочный режим уже тогда у него был какой-то немыслимый. Месяц подготовительного периода, чувствую — не то. В глазах темно, парни бродят, как потерянные, игра ни у кого не клеится, апатия, делать ничего не хочется… За месяц он сломал команду!

— Потом пришли в себя?

— Месяца через три.

— Представляем, как эти три месяца играли.

— Не играли. Мучились. Меня взяли в «Славию» — я чувствовал себя великолепно, а после месяца тренировок Петржелы начался обвал. С ума сходили от нагрузок, желание тренироваться пропало. В какой-то момент собрался уходить: и меня Петржела в состав перестал включать, и команда плохо играла. По чистой случайности «Славию» не рвали на много-много мячей — то 0:1 проиграем, то 0:0.

— 1:7 не было?

— Нет. Поэтому, когда смотрел, как Питер проигрывает в Москве «Динамо», сразу все понял. Мне Петржела повторял как заведенный: «Играй в тело!» Я поначалу объяснить пытался, что у меня футбол другой, не корпусом я должен оттеснять — он не верил. Пока своими глазами один эпизод в моем исполнении не увидел. Веду мяч, краем глаза вижу — сбоку парень на меня летит. Готов сносить, даже глаза закрыл. Я мячик вперед прокинул, сам назад — и этот улетает точнехонько к Петржеле на лавочку. После спрашиваю: надо было мне плечо выставлять? Ничего не ответил…

— Петржелу в итоге уволили?

— «Попросили» полгода спустя. Четвертое место «Славия» заняла. В составе у нас Кука был, а Шмицер с Бергером в дубле, на подходе. Петржела ушел, новый тренер в дубль заглянул — и там на этих ребят наткнулся. Я против них пару двусторонок сыграл — уже тогда видно было, что мальчишки толковые.

— Почему вернулись в Россию?

— Армейский клуб, которому я по-прежнему принадлежал, не сошелся со «Славией» по финансам.

— Однако в сезоне-94 вы не провели за ЦСКА ни одного матча, хотя числились в заявке.

— Александр Тарханов создавал свою команду, и я оказался ему не нужен.

КРАЖА

— Правильно говорят — если у тебя украдут что-то, вся жизнь по-другому пойдет. Она и пошла. В Праге меня на прощание здорово грабанули…

— Как?

— Заказали мы машину, вещи в контейнер — и в Москву. А машина не доехала, потерялась дорогой. Пытались найти, но история темная: водитель говорит, что после белорусской границы его тормознули, приставили пистолет и все перетащили в другую машину. Указал село, где нападение зарегистрировал. Мы туда звоним — ничего похожего не было. На белорусской границе говорят, что такая машина не проезжала.

— Много потеряли?

— Все, что нажили. От мебели до фотографий. Бог с ними, с вещами — в футболе все пошло наперекосяк. Я чувствовал, что в игре не потерял ничего, а отношение ко мне изменилось. Смотрели на меня в России, как на заурядного игрока.

ШЕЙХИ

— Довела меня жизнь до Саудовской Аравии. Где европейцу тяжело. За те полгода, что мы с Сергеевым там пробыли, одних только тренеров пятеро сменилось. Начиная с того самого венгра Варги, который нас туда привозил. Он и тренер, и агент. Жили в постоянном напряжении — даже в город выйти проблема. Не выпьешь, не расслабишься… Иногда детей в «Макдональдс» выведешь — и все развлечение. Кругом мутавы, полиция нравов, — следят за порядком. Как-то жены наши вышли в магазин без платков, а мимо мутавы проезжали. Мужья за жен отвечают — так нам строгий выговор был. Могли вообще посадить. Как-то вратарь наш на свадьбу всю команду зазвал — так два часа чай пили. Мужчины в одном зале, женщины — в другом. Невесту нам так и не показали.

— Вы Саудовскую Аравию иначе представляли?

— Да, приукрасил Варга: «Хорошо сыграешь, шейху понравишься — ключи от машины бросит…»

— Не бросил?

— Нет, конечно. Шейхи, как выяснилось, жадные. Какие там ключи — зарплату не давали! Мы с Сергеевым играть отказались, и нам вроде согласились выплатить, но с условием: чтобы ни один человек в команде не знал, что мы деньги получили. Вечером тренировка, вся команда с расспросами: «Получили деньги?» Все до единого в курсе!

— А что за шейх-то у вас был?

— Бывший пастух. Пас баранов, и американцы у него землю выкупили под строительство. Вот и весь путь к богатству. Шейх из него что надо вышел — 20 жен, 80 детей… Земель — с пол-Строгино. Многое, конечно, в Аравии смущало. И то, что в европейских клубах платят лучше, и то, что во время тренировок все коврики достают и молиться начинают. После игры обычно ворочаешься, часов в шесть утра только засыпать начнешь — мулла кричит, молитва… В Мекку нас не пустили. Вся команда на автобусе через город, а нам специальную машину выделяют — и в объезд: не правоверные. Зато каждую пятницу развлечение народу — казнь. Весь город собирается, не пробиться. Одному нашему игроку все завидовали — окна у него на площадь выходили. В подробностях рассматривал, как головы отлетают.

В ТАРАСОВКУ НЕ ТЯНУЛО

— Возвратился в Москву — три месяца просидел без работы. Помог Игнатьев — в «Тюмень» Александру Ирхину порекомендовал. Последняя команда, в которой получал от игры удовольствие.

— Позднее вам еще выпало поработать под руководством Валерия Овчинникова в нижегородском «Локомотиве». Каковы ощущения?

— Тяжело. В том плане, что мыслить на поле особо не требовалось: мяч на ногу — и туда его. А там как получится. Середину, как правило, мяч перелетал со свистом — я только голову успевал поворачивать.

— Считаете, как игрок полностью реализовали себя?

— Нет. Во-первых, если бы после чемпионского сезона ЦСКА сохранил состав, думаю, у всех игроков в дальнейшем была бы совсем иная жизнь. Во-вторых, не повезло, что после Чехии не по своей воле оказался в армейском клубе.

— В другую российскую команду не могли перейти?

— Когда Тарханов еще работал в «Спартаке», меня звал туда Олег Романцев. Я отказался. Не тянуло в Тарасовку. Мысли тогда какие были? Приехал играть за свой клуб — куда я без ЦСКА? А в ЦСКА не сложилось.

— Сумели бы освоиться в «Спартаке»?

— Сейчас об этом можно только гадать. Хотя, мне кажется, спартаковский стиль понимал неплохо.

— Из футболистов, выступающих сегодня в чемпионате России, кто нравится?

— Семак, Титов, Лоськов. Но таких, кто стабильно хорошо играет, практически нет. Кириченко нравится как игрок замены. Когда его выпускают с первых минут, он теряется.

— Что думаете о нынешнем ЦСКА?

— Результат есть — уже хорошо. А игра, быть может, со временем придет.

— Чем можно объяснить неудачи сборной?

— Тем, что мало в нашем футболе квалифицированных исполнителей. Которые играют не по настроению, а постоянно. У нас же как: в одном матче он выложился, показал себя, а в следующем — просто находится на поле. И сборная из-за этого становится непредсказуемой.

— Сколько у вас детей?

— Двое. Сыну Владимиру 14 лет, в школе ЦСКА тренируется у Валерия Минько. Футболистом хочет быть. Дочке Юле нет еще четырех. Пока не знаю, кем она будет.

— На какой позиции играет сын?

— Правого полузащитника.

— Есть перспектива?

— Не пройдет желание — чего-то добьется.

— Как жена к футболу относится?

— Привыкла. Познакомились-то давно, в львовском спортинтернате — она легкой атлетикой занималась.

— Кроме футбола есть увлечения?

— Люблю посидеть с удочкой. А больше ни на что времени не хватает. Я ведь еще за сборную ветеранов бегаю. Колотовкин, Быстров, Лосев, Сабитов, Бубнов… Хорошая компания. Люди мы не старые, не пузатые, форму держим — потренировались бы всерьез, так и в первой лиге сыграли бы.

— Чего хотелось бы больше всего на свете?

— Желаний, как у всякого нормального человека, много. Но главное, наверное, чтобы дети здоровыми росли.

— А футбольная мечта какая?

— Раз уж стал тренером — не затеряться.

Юрий ГОЛЫШАК, Алексей ЩУКИН

«Спорт-Экспресс», 01.08.2003

*  *  *

КАК ДЕЛА?

— Последний матч на профессиональном уровне провел осенью 2001-го за лиепайский «Металлург», принимавший на своем поле «Сконто». Победа делала нас чемпионами Латвии. Даже ничья оставляла шансы, но в этом случае пришлось бы ждать результатов остальных матчей. Мы же, увы, проиграли — 1:2. Правда, покинув Прибалтику, еще и на следующий год играл — за «Шатуру» из Московской области. Но уровень КФК вряд ли отнесешь к серьезным.

— Заранее знали, чем займетесь после окончания карьеры футболиста?

— Мне казалось, что знал. Но в действительности все вышло куда сложнее. Надеялся, буду востребован в роли тренера. Какое-то время трудился в команде КФК «Красный октябрь», но вскоре покинул ее — и вот уже полтора года без работы.

— Никаких предложений не поступало?

— Нет. Если честно, даже не знаю почему. У меня за плечами немалый опыт игрока и огромное желание реализовать его на новом поприще. Готов заниматься с детьми. Признаться, рассчитывал, что в ЦСКА что-то предложат — место в спортшколе, например.

— А сами попроситься не пробовали?

— Не хочу навязываться. К тому же, может, я не нужен, зачем людей ставить в неловкое положение? Дескать, возьмите, пожалуйста, не откажите.

— Может, запросы у вас большие?

— Да какие там запросы! Когда нет ничего, согласишься на любой вариант. Лишь бы заниматься любимым делом, не сидеть сложа руки.

— На что же тогда живете?

— Помогают выступления за команду ветеранов «Столица», организованную в прошлом году. Ездим по разным городам, играем с местными коллективами. Деньги не самые великие, но все же. Благодарен, что меня приглашают. Выручает и ежемесячная стипендия в размере 15 тысяч рублей, выплачиваемая мне как олимпийскому чемпиону. Вот и все.

— Какой же выход?

— Вроде знакомые и друзья ищут варианты, но пока — ничего. Что же, буду ждать и надеяться.

— Зато сын, Владимир Татарчук-младший, выступающий за дубль ЦСКА, видимо, радует?

— Пока не очень. Выходит на замену лишь минут на 10 — 15. За это время ничего толком показать не успевает. Вот если бы хоть на тайм его выпускали…

— На официальном сайте ЦСКА, в разделе «ДЮСШ», утверждается, что он лучший полузащитник в команде 1987 г.р.

— Один из лучших — точно. С собой не сравниваю, но окружающие говорят: что-то есть. Вот только скорость у сына выше.

— Татарчук-старший отличался тем, что играл прежде всего головой — думал, значит.

— У сына с головой тоже порядок, по-футбольному мыслит. Но, возможно, это ему и мешает. Играть на команду — хорошо, но в его возрасте выделяют, как правило, тех, кто демонстрирует индивидуальные качества. Володька же показывать себя «забывает».

— На футбол ходите?

— Так получилось, что в этом сезоне ни разу не удалось выбраться. То мешали выезды с командой ветеранов, совпадавшие по срокам с турами чемпионата страны, то еще какие-то дела. Но это поправимо.

— Помню, игроки ЦСКА-91 каждый год собирались на могиле вратаря Михаила Еремина, погибшего 30 июня 1991 года. Традиция сохранилась?

— Те, кто в Москве, приезжают обязательно. Правда, мало нас сейчас в столице: Масалитин, Брошин, Колотовкин и я. Вот практически и все. А в этом году к тому же нас стало еще на одного меньше — ушел из жизни Димка Быстров. У него случилось воспаление легких, отек, пневмония… Внезапно как-то все произошло… 10 июля будет 40 дней, поедем на кладбище, помянем.

Александр МАРТАНОВ

«Спорт-Экспресс», 08.07.2005

© Сборная России по футболу