Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Игорь СИМУТЕНКОВ

Симутенков, Игорь Витальевич. Нападающий.

Родился: 3 апреля 1972, Москва.

Воспитанник московских СДЮШОР №63 «Смена» (первый тренер – Владимир Иванович Лопандин) и ФШМ (тренер – Владимир Сергеевич Бобков).

Клубы: «Динамо» Москва (1990–1994), «Реджана» Реджо-Эмилия, Италия (1994–1998), «Болонья» Болонья, Италия (1998–1999), «Тенерифе» Санта-Крус-де-Тенерифе, Испания (1999–2001), «Канзас-Сити Уизардс» Канзас-Сити, США (2001–2004), «Рубин» Казань (2005), «Динамо» Воронеж (2006).

Обладатель Кубка России: 1994/95.

Лучший футболист России 1994 года (по результатам опросов еженедельника «Футбол» и газеты «Спорт-Экспресс»).

За сборную России сыграл 20 матчей, забил 9 голов.

(За олимпийскую сборную СССР/России сыграл 9 матчей, забил 1 гол.*)

Участник чемпионата Европы 1996 года.

Главный тренер юношеской сборной России (2007–2009). Помощник главного тренера сборной России (2014–2015).

*  *  *

«Я — ВЕЗУЧИЙ!»

Сегодня он обязательно выйдет на поле в Набережных Челнах. Во-первых, потому, что исполняется человеку ровно двадцать лет, a во-вторых, легендарный доктор Савелий Евсеевич Мышалов успел залечить ему ушибленную в последней игре с владикавказским «Спартаком» пятку. Забьет? Лучший ведь все-таки бомбардир первенства — какой же подарок себе еще сделать?

Хотя забивать он, собственно, только с этого сезона стабильно и начал. Что его тренер Валерий Газзаев предсказывал еще два года назад. Только-только приняв «Динамо», он рассказывал мне, какой там есть потрясающе перспективный нападающий. «Он уже сейчас, в восемнадцать, начнет у меня играть понемногу, а через пару сезонов, если доживем, посмотришь, что из него получится». Играть понемногу в компании Колыванова, Кирьякова, Леоненко уже тогда было больше признанием мастерства, нежели авансом. А уж сегодня динамовский правый край — это законная вотчина Симутёнкова. Два года прошли.

— Форвардом надо родиться?

— Не знаю. Вон Касумов или Тишков — они ими точно родились. А я со своей комплекцией — какой забивала? Нет, меня форвардом тренеры сделали.

— И где же?

— Сначала — в сменовской школе, где со мной возился тренер Лопандин, а потом — в ФШМ. Там у тренера Бобкова прекрасная компания подобралась — Файзулин, Бавыкин, Бут, мы учились не только у тренера, но и друг у друга.

— И верили, что прорветесь в большой футбол?

— Кто как. Мне, например, все говорили, что я буду играть. А сам я смотрел на матчи дублеров, где играли ребята немного только постарше, но выше на две головы и в плечах вдвое шире меня, и думал, как бы мне не затеряться среди всех этих гренадеров. Сначала, правда, в какой-нибудь дубль нужно было попасть.

— И в какой же позвали в первый раз?

— В локомотивский. Мне тогда шестнадцать только исполнилось. Я посоветовался с Бобковым, и Владимир Сергеевич оказал, что дергаться пока не стоит — у него на меня были другие виды. Какие конкретно, он тогда не сказал, но вскоре, когда на «Красной Пресне» юношеская сборная Союза играла с итальянцами и меня выпустили на второй тайм, я глянул на трибуну, увидел там сидящего рядом с моим тренером Бышовца и все понял. Сразу после игры получил приглашение в «Динамо» — и сразу же, с одобрения уже Бобкова, согласился,

— А болели-то в детстве за кого?

— За «Спартак»…

— И сейчас продолжаете?

— Ну, теперь-то я профессионал — как можно чужой команде симпатизировать? Хотя, как она играет, мне по- прежнему нравится.

— И как же вы осваивались в динамовском дубле?

— С трудом. Хотя вообще-то мысли о комплексе некоторой неполноценности меня только между играми иногда посещали — выходя на поле, я начисто о них забывал. Существовали только мяч, защитник, которого нужно обыграть, и ворота, в которые нужно забить.

— Я помню, как в свое время Лосев говорил совсем юному Кирьякову: «Тебе, Киря, чтобы с линии штрафной до ворот добить, нужно бить два раза: ударить, догнать мяч и еще раз ударить». И по комплекции, и по манере игры вы с ним очень похожи…

— Все верно — у нас же школа одна, фэшээмовская. И бить подъемом по мячу нас учили очень правильно. Но, когда мощи нет, удар сильным разве получится? Так что приходилось хитростью и точностью брать. Сейчас, правда, чувствую, что и в силе прибавляю.

— И никакого страха перед защитниками не испытываете? Знаете ведь, что выйдете на поле — и вас начнут бить по ногам.

— Издержки профессии — что поделаешь. Страха нет, но, когда чувствуешь, что готов не очень, появляются опасения — можешь вовремя не обмануть, не увернуться, а стало быть, и травмироваться. А боль — кто ж ее не боится?

— Вам легко дался переход из юношеского футбола во взрослый?

— Я очень старался проскочить этот этап побыстрее. Засидишься на нем — кончишься как футболист, я уже много тому примеров видел. И двадцати минут, проведенных осенью девяностого года в матче с «Памиром», мне хватило, чтобы почувствовать, насколько мужской футбол отличается от того, в который я играл раньше. Совершенно другое напряжение. Спасибо тренерам, что выпустили тогда — я знал уже, к чему себя готовить на будущий сезон.

— В том сезоне «Динамо» и принял Газзаев. И в дополнение к Колыванову с Кирьяковым пригласил еще и Леоненко. Вы не боялись оказаться лишним?

— Не боялся. Во-первых, я с детства привык играть как форварда, так и правого хава. Во-вторых, Валерий Георгиевич всегда отдавал приоритет атаке, а в-третьих, я знал, что в «Динамо» тепличных условий для вхождения в основной состав мне никто создавать не будет, и был готов и к работе, и к конкуренции. Наверное, Газзаев чувствовал, как я хочу играть, и поэтому довольно часто меня ставил.

— А не было подспудной мысли, что Колыванов уедет, за ним, видимо, Кирьяков и место в составе вам достанется по наследству?

— Я знаю, что есть люди, которые сидят себе и ждут потихоньку вакансий. Но только вряд ли они когда заиграют — на место уехавших всегда найдется кого пригласить, а выжидальщики опять будут пересиживать. В прошлом году к нам пришел Касумов, теперь вот — Тишков, Гудименко и Рыбаков. Я играть с ними хочу, а не дожидаться, пока они мне место освободят.

— И сколько же форвардов должно выходить на поле в команде?

— Расстановки — они ведь очень разные бывают. Кому-то кажется, что мы, например, играем в одного чистого форварда — Тишкова, а кому-то — что в трех, Черышев слева, и справа — я. И те и другие по-своему правы: при атаке мы все трое — нападающие, да еще и Тедеев, выдвигаясь из глубины, превращается порой во второго центра, а когда мяч не наш, края превращаются в хавбеков. По-моему, это очень гибкая и мобильная схема.

— И что, лучшему бомбардиру первенства никакого приоритета, а ней не отводится?

— Да я забил-то всего четыре мяча — посмотрим еще, как дальше пойдет. И я ведь не стремлюсь выскочить на ворота со своего правого края и непременно пробить. Если увижу, что Тишков в лучшей голевой позиции, непременно ему отдам, я пас точный не меньше, чем удар, ценю.

— И какой же пас и гол для вас на сегодня самые ценные?

— Пас — не знаю, а гол — тот, что я «Торино» в Турине забил. Я даже позиции вратаря не видел, мне важно было успеть ударить пока защитник мне на ногу не сел. Но ворота я чувствовал и верил: успею — забью. Успел…

— Но с ответным матчем у вас связаны не самые, наверное, лучшие воспоминания?

— Когда Агилера мне в лицо плюнул, я чисто машинально его ударил. Собой не владел — затмение какое-то нашло. А тут судья с красной карточкой бежит. И ребятам вдесятером еще уйму времени играть. Мне так было стыдно, обидно и горько — не передать. К счастью, все обошлось, и мне никто ни слова не сказал — поняли все мое состояние.

— А что чувствует дисквалифицированный игрок?

— Опустошение. Играть готов, а тебя не пускают. ИНОЕ дело, когда ты не в форме. Помню, осенью позапрошлого года, когда предстояла ответная игра с венгерским «Вацем», надо было отыгрываться, и меня хотели ставить в состав, а я как-то неуверенно себя почувствовал. Пошел и сказал об этом тренерам. Так, наверное, честнее, чем на поле потом надежд не оправдать.

— Приятно иметь дело с профессионалами. Но скажите, когда футбол из удовольствия превращается в работу, на каком этапе?

— Наверное, с подписанием контракта. Ведь школа, дубль — это все попытки сделать удовольствие профессией, — то есть устроиться на работу. Но, чтобы дожить до этого момента, в душе, конечно, нужно еще раньше стать профессионалом. Для себя.

— А как профессионалы совмещают работу в нескольких фирмах?
-
Так в молодежной сборной играть — это же то самое удовольствие! Там же у замечательного тренера Игнатьева вся почти наша фэшээмовская банда и играет. Это же, как в детство вернуться.

— Везет же вам на тренеров.

— Это точно — больше десяти лет уже везет. В меня почему-то все верят. А при таком отношении как людей подводить?

— Кодекс чести профессионала?

— Наверное. Раз я голы забиваю — значит не подвожу,

— И много, по вашим расчетам, за сезон забить можно?

— Да мячей 15–20. Но вообще-то вслух об этом нельзя говорить — это как фарт спугивать.

— Суеверный же вы, однако, народ, двадцатилетние.

— А как же в нашем деле — да без примет? Несерьезно даже.

— Например, если в день двадцатилетия забьете, то еще столько же лет забивать будете?
-
А вот это уже чистая ПРОВОКАЦИЯ. ХОТЯ, конечно, так хочется выбраться из манежа и уличный такой гол забить. На естественной поляне и дышится легче, И играется. В Ростове вон какое тяжелое вроде поле было, а я просто летал по нему. И — забил. На открытом поле, скажу я вам, даже падать приятнее — не то что о синтетику, прикрывающую бетон, корябаться. Впрочем, я в манеже четыре гола забил — три в первенстве я еще на Кубок.

— Считаете их?

— Да пока вот пальцев одной руки хватает. Вот если бы забить, сколько Газзаев. Он мне на тренировках свои игроцкие хитрости раскрывает. А я к ним и собственные стараюсь добавить. Иногда даже получается — так и рождаются голы.

…Когда Газзаеву было двадцать лет, его, пожалуй, знало поменьше народу, чем сейчас этого хитреца Симутенкова. Я не знаю, как сложится футбольная его судьба дальше, но в день рождения желаю ему оставаться самим собой — благодарным парнем из Люблино, который помнит и любит всех, кто дал ему путевку в большую футбольную жизнь и кто ведет его сейчас по этой жизни. И так же уверенно и красиво идти по ней и дальше.

Сергей МИКУЛИК

Газета «Спорт-Экспресс», 03.04.1993

*  *  *

ОТ МОСКВЫ ДО КАНЗАСА И ОБРАТНО

Лучшего футболиста России 1994 года как-то прозвали российским Колумбом, открывшим для нашей страны футбольную Америку. Три с половиной года Игорь Симутенков радовал своей игрой и забитыми голами фанатов «Канзас-Сити Уизардс». До этого в его карьере были еще испанский «Тенерифе», итальянские «Реджана» и «Болонья», а также российское «Динамо» Москва. По просьбе еженедельника «Футбол» Игорь Симутенков — ныне главный тренер клуба второго дивизиона «Торпедо-РГ» — вспомнил основные вехи своей богатой на события футбольной карьеры.

Америка. В США, в клубе «Канзас-Сити Уизардс», я провел более трех лет. Конечно, по популярности футбол, а по-американски — соккер, в Штатах уступает многим видам спорта. Но и поклонников футбола в стране немало, особенно среди латиноамериканцев. Как-то финальная игра чемпионата была назначена на День независимости, 4 июля. И представляете, на стадионе, вмещающем 80 тысяч зрителей, был полный аншлаг!

Что поражает в Штатах, так это развитая инфраструктура всех американских клубов. Стадионы, гостиницы, перелеты — все дело построено на самом высоком уровне. На приличном уровне находится и сам футбол в MLS. В нашей стране, кстати, как-то пренебрежительно относятся к этому турниру. Хотя Эрик Корчагин, в свое время пробовавший свои силы в одном из американских клубов, недавно признался, что приятно удивился мастерству команд из MLS.

Бомбардир. В 1994 году мне удалось стать лучшим бомбардиром в чемпионате России. Тот сезон, пожалуй, стал самым ярким в моей карьере. В тот год все удачно сошлось: «Динамо» неплохо выступало в чемпионате, мне посчастливилось поработать с Константином Бесковым, я выиграл гонку бомбардиров и стал лучшим игроком страны. На тот момент у меня уже было 57 забитых мячей в зачет Клуба Григория Федотова. Понятно, что я надеялся со временем вступить в этот почетный Клуб бомбардиров. Однако голы, проведенные в Штатах, по регламенту не учитываются, из-за чего мне так и не удалось это сделать. Впрочем, не могу сказать, что я сильно переживаю по этому поводу, — значит, так было начертано судьбою.

Гордость — это порок. Вообще мне это слово не очень нравится, я себя всегда считал скромным человеком. Конечно, мне приятно, что за годы в футболе мне удалось заработать доброе имя. Мне также льстит, что в 1994 году журналисты признали меня лучшим игроком страны. Но я бы не назвал это чувство гордостью.

«Динамо» — для меня родной клуб. Так уж получилось, что свою карьеру в большом футболе я начал в «Динамо» — московском и в «Динамо» же ее и завершил, но уже в воронежском. Я многим обязан этому клубу, и меня можно смело назвать настоящим динамовцем. Что это такое? Наверное, состояние души.

Уже уехав из России, я дважды пытался вернуться в родной клуб. Но так получилось (не буду сейчас вдаваться в подробности), что, несмотря на желание тренеров, мне так и не удалось заключить контракт с московским «Динамо». Но как бы то ни было, я всегда буду болеть за этот клуб и переживать за него.

Еда. Как и любому другому человеку, мне нравится и хочется вкусно поесть. Поездив по разным странам и сравнив кухни разных народов, я понял, что лучше всех на свете готовят итальянцы (см. «И» — «Италия»). Макароны, спагетти, пицца, разные соусы — это я готов есть по нескольку раз в день. В принципе, чаще всего так и происходит, я вполне могу обойтись и без традиционного нашего супа.

Хотя в тех же Штатах, где большой популярностью пользуется «фаст-фуд» — разные там гамбургеры и чизбургеры, — мы не поддались американской моде и продолжали питаться привычной для нас едой. Жена варила разные супы, жарила картошку и котлеты.

Журналисты. Отношение к журналистам, освещающим футбол, у меня все время было положительным. Конечно, не обошлось и без шероховатостей, но как без этого?! Бывало и такое, что люди приписывали мне слова, мною не сказанные. Честно говоря, сейчас даже не помню их фамилии. Но так везде — есть же хорошие и плохие футболисты, точно так же и в любой другой профессии.

Иногда я сам отказывался от общения с прессой. Но на то у меня бывали веские причины. В то же время не стал бы сравнивать уровень освещения футбола в СМИ тех лет, когда я выступал в чемпионате России, и сегодняшнее положение дел. Тогда интерес к футболу был несравнимо ниже, и, для того чтобы у тебя взяли интервью, нужно было на стабильном уровне отыграть хотя бы половину сезона. Не так, как сейчас: забил человек один гол в матче, и он уже на первых полосах спортивных газет. С одной стороны, это неплохо: чем больше будут писать о футболе, тем он станет популярнее. Но есть и другая сторона медали: некоторые футболисты, особенно из молодых, могут не выдержать медных труб и снизить к себе требования.

Защитники на футбольном поле являлись моими главными оппонентами. Но я никогда их не считал своими врагами и относился к ним с уважением. И как бы меня ни били и ни кусали, как бы больно мне ни было после грубых столкновений с защитниками, ни об одном из них не могу сказать хоть одного худого слова. Более того, когда случайно встречаюсь с людьми, когда-то мне противостоящими на поле (и не всегда в рамках правил), с удовольствием общаюсь с ними и вспоминаю наши былые баталии.

Самое интересное, что получал я в основном от своих защитников, которые на тренировках никогда никого не жалели. Но это нормальное явление — у каждого игрока свои функции на поле.

Италия — первая зарубежная страна, в которой мне довелось играть. Возможно, из-за этого к ней отношусь как-то по-особому. Да как иначе, если у Италии такие богатые культура и история?

В общей сложности в Италии я провел пять лет. В 1994 году мне поступило предложение от «Реджаны» из Реджо Эмилии. В первой же игре мне удалось забить гол, впрочем, как и во второй, когда нам противостоял сам «Милан». Получив мяч в центре поля, я сыграл с партнером в стеночку, сместился налево, проскочил мимо Барези и Тассоти и пробил мимо Себастьяно Росси.

Немало приятных мгновений связано и с Болоньей, где я поиграл в течение года. Одним словом, вспоминаю те дни с большим удовольствием. Возможно, из-за этого, даже выступая в Испании, старался почаще приезжать на Апеннины. Правда, в последние два года не удавалось туда съездить, но в ближайшее время собираюсь поехать в Италию и уладить кое-какие личные дела.

Казань. В 2005 году я вернулся в Россию и заключил контракт с казанским «Рубином». Однако из-за травм не смог пробиться в состав и так толком и не заиграл в Премьер-лиге. В любом случае хочу поблагодарить руководство и тренерский штаб казанского клуба, предоставившего мне шанс. Не сумев им воспользоваться, я решил закончить выступления на таком уровне и последний год поиграл в воронежском «Динамо».

Легионер. Большая часть моей карьеры прошла за рубежом. Каких-то проблем, связанных со статусом легионера, у меня нигде не возникало. Возможно, мне повезло с командами и людьми, с которыми работал. Хотя я считаю, что в этих делах все зависит от самого человека.

Кстати, к вопросу об иностранцах. В Испании, равно как и в других государствах — членах Евросоюза, в мою бытность игроком «Тенерифе» действовали ограничения на количество игроков из стран, не входящих в ЕС. И это несмотря на то, что Валерий Карпин через суд приравнял в правах россиян к гражданам стран Евросоюза. По инициативе руководителей клуба я подал иск, но только в 2005 году, когда я уже выступал в «Рубине», Европейский суд вынес положительную резолюцию, согласно которой российские футболисты перестали в Европе считаться легионерами.

В целом, несмотря на то что я сам побывал в шкуре легионера, мне кажется, что в нашем футболе нужен жесткий лимит на иностранцев — три, максимум пять футболистов. В противном случае игроков для сборной России нам скоро придется набирать из первой и второй лиг.

Москва — мой родной город, с ним связаны самые приятные воспоминания — детство, первые шаги в футболе, тут я встретил любимую девушку, ставшую позже моей женой (см. «Ю» — «Юлия»). Город за последние годы сильно изменился. Серые пятиэтажки сменили красивые здания, похорошел и исторический центр. Я помню, как сильно удивлялся преображению Москвы в те годы, когда играл в Европе и приезжал в Россию раз в три-четыре месяца. Перемены даже тогда можно было заметить, причем уже с аэропорта. Еще больше меня радует, что растет и уровень жизни москвичей. Словом, наша столица стала настоящим европейским мегаполисом.

Ностальгия — это слово знакомо любому русскому человеку на чужбине. Конечно же я сильно скучал по родному городу (см. «М» — «Москва») и России, но для себя твердо решил, что в любом случае вернусь на родину. Здесь мои друзья, родные, рыбалка. Вы спросите: а разве нельзя порыбачить в других странах? Можно, но это уже не та рыбалка, которую все мы любим. В Европе и Штатах приезжаешь на специально отгороженный пруд, платишь за удочку и в любом случае хоть какую-то рыбешку да поймаешь. Если хочешь ее себе оставить — платишь деньги, нет — отпускаешь ее обратно в воду. А у нас все иначе. Приезжаешь в какое-то заброшенное место, ставишь удочки. Поймал рыбу — отлично! Нет — можно с друзьями разжечь костер и пожарить шашлыки.

Обеспеченность. На жизнь я никогда не жаловался, но в то же время не могу себя назвать обеспеченным человеком. Конечно, я не бедствую, за годы в футболе заработал неплохие деньги. Однако, как и большинству людей, мне и сегодня нужно думать о том, как обеспечить семью. В этом плане я не считаю себя независимым человеком. Хотя я и не согласен, что деньги предоставляют чувство свободы. Свободный человек не боится потерять свободу. Деньги же можно потерять всегда.

Сейчас в нашем футболе игрокам платят большие зарплаты и премиальные. Однако никакой зависти или чувства сожаления, что в мои годы платили на порядок меньше, у меня нет. Я сам зарабатывал больше, чем игроки предыдущих поколений. Не согласен и с тем, что большие деньги могут пагубно отразиться на мотивации футболистов: если руководство клуба считает, что игрок их достоин, я как тренер никогда не стану возражать. Возможно, деньги могут испортить молодежь. Но есть и обратные примеры. Все зависит от характера самого человека: если он поставил себе серьезные задачи (см. «Ц» — «Цель»), то никогда не остановится на промежуточных целях.

Победа — главная цель в футболе. Ради нее, собственно, я в свое время выходил на поле, а теперь настраиваю на выигрыш своих ребят из команды «Торпедо-РГ». В футболе, как известно, существуют два лагеря: в первом считают, что главное — результат, во втором — красота игры. Хотелось бы в идеале совместить результат и красивую игру, но, если надо будет выбирать, я остановлюсь на победе. Без нее, кстати, нельзя добиться той же эстетики игры.

Впрочем, главной победой в своей карьере я все-таки считаю не какие-то титулы, а знакомство с теми людьми, которые сопровождали и сопровождают меня в футбольной жизни (см. «Т» — «Тренеры»). Это мое главное богатство, этими людьми я дорожу.

Ребята. Прежде чем стать профессиональным футболистом и попасть в дубль московского «Динамо», я в течение пяти-шести лет вместе с другими ребятами из разных городов нашей страны жил в интернате при московской ФШМ. С понедельника по пятницу мы каждую минуту были вместе — в школе, на тренировках, во время отдыха. Моя самостоятельная жизнь началась именно с интерната, когда мне было 11 лет. Но зато нас опекали замечательные люди. Тренировал нашу команду Балков Владимир Сергеевич. К сожалению, его сейчас уже нет с нами…

Из ребят, с которыми я провел все эти годы, в большой футбол пробилось не так уж и много игроков. Вместе со мной тренировались Ильшат Файзулин и Юра Бавыкин. Пожалуй, все. Почему не заиграли остальные? Разные были причины, но большинство — из-за здоровья, ранние травмы поставили крест на их футбольной карьере.

Сборная России — в ее составе я провел 20 матчей и забил 9 голов. Возможно, мог бы сыграть и больше игр. Но, как говорится, не судьба. К тому же меня одно время постоянно преследовали травмы. Тем не менее я горд тем, что защищал цвета лучшей команды страны, сыграл за нее на чемпионате Европы в 1996 году. Наверное, те матчи можно назвать самыми запомнившимися в моей карьере в сборной России. Впрочем, я бы не стал выделять отдельные встречи, все они для меня дороги. У каждого матча есть своя предыстория, свой характер и итог.

Единственное, о чем жалею, что мы, имея неплохих игроков, выступавших в ведущих европейских чемпионатах, так ничего, по большому счету, и не добились. Возможно, всему виной тот непростой период, который испытывала вся наша страна. Перестройка, развал СССР, финансовый кризис — все это так или иначе сказалось и на футболе. Победные традиции советского футбола тогда были утрачены, а новые еще не успели построить.

Тренеры — именно с этим словом у меня ассоциируется буква «Т». И мне хочется вспомнить всех специалистов, с которыми посчастливилось работать вместе, и от души поблагодарить их. Прежде всего Валерия Газзаева, при котором я дебютировал в «Динамо», Константина Бескова, сумевшего раскрыть во мне бомбардирские качества. В Италии судьба свела с Карло Анчелотти, а уже в Испании — с Рафаэлем Бенитесом.

Не могу не вспомнить и Николая Гонтаря, возглавлявшего дубль бело-голубых, тренеров сборной России Бориса Игнатьева и Юрия Семина (см. «С» — «Сборная России»). У всех у них я чему-то научился в футболе, от каждого что-то взял. Теперь уже сам попытаюсь передать свой опыт игрокам, которых я тренирую. Копировать методику работы маститых тренеров бесполезно, но не почерпнуть главное из их работы было бы глупо.

В декабре прошлого года я закончил учебу на тренерских курсах и теперь имею лицензию категории Б. А так как в будущем вижу себя только в футболе и в качестве тренера, то собираюсь продолжить учебу, а со временем получить международную профессиональную лицензию.

Угловой. За свою карьеру мне довелось забивать голы с самых разных позиций, но один мяч все-таки для меня стоит особняком. В 1999 году, когда я играл в Испании за «Тенерифе», Рафа Бенитес в матче с «Кордобой» выпустил меня на замену. Незадолго до этого мои партнеры как раз добились права на пробитие углового, и тренер мне сказал, чтобы именно я его разыгрывал. Я по установке Бенитеса закрутил мяч на дальнюю штангу, и надо же было такому случиться, что пустил его за шиворот вратарю! Мало того, что забил гол первым же касанием мяча, так еще и с углового. Ни до, ни после этого подобное в моей карьере не случалось. Да и тогда все получилось случайно, покривлю душой, если скажу, что специально закручивал мяч в ворота.

Форвард. Всю свою карьеру я провел на острие атаки в роли форварда, но мало кто знает, что начинал я в футболе с крайнего защитника. Чуть позже, в детско-юношеской школе, меня перевели в среднюю линию, и на этой позиции меня все годы, вплоть до «Динамо», и наигрывали. В 1990 году на турнире памяти Гранаткина меня даже признали лучшим полузащитником.

Даже в «Динамо» я начинал в роли правого полузащитника, но потом, уже не помню как, меня перевели в атаку. В нападении дела пошли хорошо, и возвращать на фланг меня уже не стали.

Хет-трик. Не каждому футболисту удается забить гол в дебютном матче. Не говорю уже о том, чтобы в первой же игре оформить хет-трик. Я же — один из тех редких счастливчиков, кому подобное удалось. В 1991 году перед встречей с владикавказским «Спартаком» получил травму Игорь Колыванов. И тогда Валерий Газзаев, на тот момент главный тренер «Динамо» (см. «Д» — «Динамо»), рискнул поставить меня в основной состав. К счастью, мне удалось оправдать доверие тренера. Первый мяч, добив его после удара партнера в сетку, я забил уже в начале игры, где-то на 15-й минуте. Во второй раз отличился после передачи Сергея Деркача, а третий гол провел, реализовав выход один на один. И все это произошло в первом тайме!

Конечно, после игры эмоции били через край (см. «Э» — «Эмоции»). Та игра, конечно, повлияла и на отношение ко мне со стороны тренеров. Меня стали активно привлекать к основе, а вскоре я уже стал полноценным игроком «Динамо». Впрочем, возможно, и без хет-трика мне удалось бы закрепиться в первой команде. Газзаев и в те годы любил заниматься с молодежью, доверял ей и каждому игроку предоставлял шанс показать себя.

Цель. На каждом жизненном этапе я ставил перед собой определенные цели, которых со временем мечтал достичь. Задачи всегда определял реальные, например, в детско-юношеской школе нацеливался стать игроком дублирующего состава, потом — оказаться в основной команде. И так далее, по восходящей.

Сейчас у меня началась другая жизнь. Пока что собираюсь обучиться тренерскому ремеслу. А для этого нужно много анализировать, читать, общаться с коллегами. Хотелось бы наладить контакт со своими подопечными и донести до них мои идеи. В первый сезон перед нами каких-то серьезных задач руководители «Торпедо-РГ» не ставят, но мы будем стараться в каждом матче играть на победу и по возможности финишировать в турнирной таблице на высокой позиции.

Честность — одно из самых ценных качеств в человеке. С фальшивыми людьми невозможно строить отношения, особенно в футбольной команде. Если я не буду откровенен со своими ребятами, мы никогда не сможем добиться каких-то успехов. И не только в футболе. В жизни, конечно, бывает всякое, но в отношениях между близкими людьми без откровенности и порядочности невозможно.

Штанга — друг вратаря, но не только его. Многие нападающие, и я в том числе, могут причислить ее к своим друзьям. Конечно, не раз бывало и такое, что мяч от стойки отлетал в поле или за его пределы. Но еще больше штанги помогали мне забить.

Эмоции. У каждого человека свой характер. Не могу себя назвать внешне эмоциональным. Во время матчей и тренировок без эмоций никак, но они у меня запрятаны глубоко внутри, я контролирую себя и стараюсь не выплескивать их. Даже свои забитые голы я в основном отмечал без особых проявлений радости.

По молодости, конечно, бывало, что мог не сдержаться и ответить защитнику за грубый фол или провокацию. В Италии меня как-то даже удалили с поля. В матче с «Торино» мой оппонент попытался плюнуть в меня, за что тут же получил пощечину. После того удаления я научился контролировать себя и больше не подводил свои команды.

Юлия. С моей будущей женой я познакомился шестнадцать лет назад. Мне тогда было 18, Юле — 16. Мы жили в одном районе, Люблино, и, случайно познакомившись, вот уже столько лет счастливо живем вместе. Юля всегда меня понимала и поддерживала в ответственные моменты, доверяла в принятии судьбоносных для нашей семьи решений.

Я такой, какой есть. Мне тяжело о себе судить и говорить о своих положительных или отрицательных качествах. Так и напишите: Игорь Симутенков — закрытый человек, предпочитающий избегать в общении слова «я».

Самвел АВАКЯН

Еженедельник «Футбол» №7, 2007

© Сборная России по футболу