Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Никита СИМОНЯН

Симонян, Никита Павлович (имя при рождении – Симонян, Мкртич Погосович). Нападающий. Заслуженный мастер спорта СССР (1954).

Родился: 12 октября 1926, город Армавир Северо-Кавказского /ныне – Краснодарского/ края.

Воспитанник футбольной секции средней школы №6 города Сухуми (Грузинская ССР) и юношеской команды сухумского «Динамо».

Клубы: «Динамо» Сухуми, Грузинская ССР (1944–1945) «Крылья Советов» Москва (1946–1948), «Спартак» Москва (1949–1959).

4-кратный чемпион СССР: 1952, 1953, 1956, 1958.

2-кратный обладатель Кубка СССР: 1950, 1958.

За сборную СССР сыграл 20 матчей, забил 10 голов.

(В том числе – 3 матча, 2 забитых мяча за олимпийскую сборную СССР.*)

Чемпион Олимпийских игр 1956 года. Участник чемпионата мира 1958 года.

Кавалер Олимпийского ордена МОК (1996). Кавалер Ордена ФИФА «За заслуги» за вклад в развитие футбола (2000). Кавалер Рубинового ордена УЕФА «За заслуги» (2007).

Карьера тренера

*  *  *

«ТОГДА МНЕ ПОВЕЗЛО — СТАЛИН КЛЯТВУ НЕ СДЕРЖАЛ»

— Никита Павлович, футболистами рождаются?

— Уверен в этом. Трудись ни трудись на тренировках, а если нет божьей искры — лучше поменять профессию.

— Получается, 12 октября 1926 года (день рождения Симоняна) в Армавире миру явился футболист по имени Никита?

— При рождении мне дали труднопроизносимое имя — Мкртыч, что значит креститель. А моим крестным отцом в футболе стал двор. Обыкновенный двор в центре Сухуми, куда наша семья переехала, когда мне было четыре года. Дотемна гоняли мяч, и для ребят я был Микишкой. А возвращаясь домой, каждый раз получал взбучку от своего отца Погоса — футбол ему казался хулиганским занятием, и мои ежедневно разорванные ботинки лишь утверждали в этой мысли.

— Не сердились на отца?

— Еще как! Мудрость, к сожалению, приходит с годами. Лишь повзрослев, я понял, что отцу и так было непросто содержать семью, а тут сын приносит в дом больше проблем, чем пользы. И все же я не отступился.

— Но одно время, слышал, вас увлекла музыка.

— Было дело. Ходил в кружок, играл на трубе. Неплохо получалось. До сих пор люблю классику. Не воспринимаю громкую музыку — мелодия должна ласкать слух. Петь? Нет, не пою. Не знаю даже, есть ли у меня голос — ни разу не пробовал. С детства был застенчив, так и осталась эта черта на всю жизнь. Мешает это. Надо вот пойти к высокому руководству, стукнуть кулаком, что-то не попросить — потребовать, ан нет, не могу. Порой сам на себя за это злюсь. Но природу не обманешь.

— Разве может быть стеснительным человек, который в одном матче забил девять мячей?

— Это когда же?

— Вспомните товарищескую игру с командой из Гульрипша.

— А! Было такое. Юношей выступал за сухумскую команду, и мы выиграли у сверстников из Гульрипша -11:4. Согласитесь, даже в дворовом футболе непросто «хет-трикнуться» три раза в одном матче. Что говорить, приятно вспомнить то время. Нынешнюю мудрость — да на те быстрые ноги! Может, тогда бы судьба дала шанс заявить о себе погромче.

— Грех вам, право, жаловаться на судьбу. Она подарила столько счастливых случайностей! Вспомните хотя бы приезд в Сухуми в конце 45-го года московской команды «Крылья Советов»…

— А вы неплохо обо мне осведомлены… Тот приезд, по сути, определил мой футбольный путь. «Крылышки» привезли к нам две команды — взрослую и юношескую, которая в 45-м выиграла чемпионат Москвы. В ту пору меня уже и за взрослых ставили. Юных москвичей мы обыграли дважды — 3:1 и 1:0. Все четыре мяча забил я. Третий матч провел против основного состава «Крыльев» — ничья 1:1. Но — вот она, судьба! — опять гол на моем счету. Через несколько дней меня попросили зайти в гостиницу «Абхазия», где разместились москвичи. И главный тренер «Крыльев» Владимир Иванович Горохов с порога огорошил: «Поехали в Москву, Никита. Сделаем из тебя второго Боброва!». Представьте состояние пацана, для которого Москва — это что-то далекое и грандиозное.

— И что вы ответили?

— Что я мог сказать? Последнее слово было за родителями — таковы традиции Кавказа.

— Трудно было рассчитывать, что отец встретит эту весть с радостью.

— С отцом состоялся непростой разговор. Ехать в Москву ради того, чтобы просто пинать мяч?! Нет, отец категорически не хотел меня отпускать, футбол не казался ему серьезным занятием. Что делать — пришлось пойти на обман. Горохов пустил в ход последний аргумент: «Вы не волнуйтесь, он же там еще и учиться будет в престижном институте». На это отцу возразить было нечего. Раз так — пусть едет.

— В Москве вы сразу встретились с человеком, о котором могли лишь читать: знаменитым Пекой — Петром Тимофеевичем Дементьевым. Ноги от страха не подогнулись?

— В силу южного воспитания у меня в крови заложено глубокое почтение к людям старшего возраста. Это относилось не только к Петру Тимофеевичу, а и к капитану команды Владимиру Егорову, Виктору Карелину, Александру Ильичеву, Петру Архарову, Борису Запрягаеву. В команде, по сути, собралось два поколения — старики, которым за 30, и совсем молодые ребята.

— Так, может, и отношения были сродни армейским?

— Что вы! Они к нам относились уважительно. Пека, тот вообще был фантастически популярен. Он обладал такой техникой, что, думаю, и по сей день нет такого игрока. Несмотря на сложный характер, он вполне благожелательно учил нас, младенцев, уму-разуму.

— И вот, первая игра в чемпионате — с минским «Динамо». Причем в вашем, можно сказать, родном городе — Сухуми. «Крылья» выиграли — 1:0, и единственный мяч забил Симонян. Так?

— Так, и, возможно, этот день стал бы самым радостным в моей жизни. Но накануне матча арестовали моего отца. Мы жили в гостинице «Абхазия», как вдруг пришел знакомый из МВД и говорит — твой отец арестован, в доме провели обыск.

— Чего хотели?

— Таким вот образом пытались заставить меня перейти в тбилисское «Динамо», но я же был игроком «Крыльев».

— Забив мяч, вы усугубили ситуацию. Может, не стоило выходить на поле?

— Не знаю. Но если бы я струсил — а только так оценили бы мой поступок, — отец меня не простил бы. Из того матча в памяти отложился один эпизод. Играть мне пришлось против Аркадия Чернышова, впоследствии знаменитого хоккейного тренера. Я его тогда нечаянно задел, и он небрежно бросил: «Ну ты, мальчишка, поосторожней…».

А с отцом все решилось благополучно. Крепкий человек, его на испуг не возьмешь. Он им в камере заявил: «Мой сын будет играть за ту команду, которую выберет сам. А я готов сидеть у вас сколько угодно». Его выпустили.

— Сезон закончился. В отпуск вы приехали в Сухуми. О Симоняне в Грузии не забыли, попытка нажима повторилась. Вас «уговорили» поехать в Тбилиси.



— Это было время всевластия Берии. Сложное время. Из Сухуми высылали людей в отдаленные районы. Намекнули, что нашу семью может ждать та же участь. Я решил не дразнить дьявола и, по просьбе родителей, поехал в столицу Грузии. На вокзале меня встретил Борис Пайчадзе и проводил в кабинет одного из руководителей МВД. «Слушай, ты ведь армянин, — обратился ко мне чиновник, — а кавказцы должны держаться вместе. Мы же братские народы». Пришлось пойти на хитрость. «Ладно, я согласен, но мне надо съездить в Сухуми за кое-какими документами». Примчался домой, рассказал все родителям, они меня поняли: «Сынок, не подводи людей, которые надеются на тебя в Москве. А с нами как-нибудь обойдется». Перед отъездом написал Пайчадзе письмо с извинениями. И рванул на вокзал, сел на первый же поезд, лег на третью полку, так до самой Москвы с нее и не слезал. На этот раз обошлось. Мне повезло, а сколько людей не смогло выкрутиться, сколько безвинно пострадало. Страшное время.

— Выходит, вы отказались от многих благ ради сундука в темном чулане?

— Мне, действительно, пришлось почти три года спать на сундуке в чулане. И я благодарен Владимиру Горохову, его семье, приютившим армянского паренька. Это мои вторые родители.

— Через три года вы оказались в «Спартаке». Как, почему?

— Из-за сложного финансового положения команду расформировали. Вдруг объявили, что решением секретариата ВЦСПС игроки будут распределены по другим клубам. Именно распределены. Мне вручили повестку в «Торпедо». Но тут — опять знак судьбы — тренеров «Крыльев» пригласили в «Спартак». Горохов и Дангулов (главный тренер «Крыльев») посоветовали пойти вместе с ними: «Ты молодой, а в „Торпедо“ сейчас в фаворе Александр Пономарев. Пойдешь — сядешь в резерв и зачахнешь». Я и сам не хотел расставаться с Гороховым и подал заявление в «Спартак». В один из дней сижу дома, вдруг звонок в дверь, открываю — незнакомый парень: «Никита, одевайся, едем на автозавод «. Что ж, собрался, поехали. Привели меня в кабинет директора завода — Ивана Алексеевича Лихачева. Он произвел на меня потрясающее впечатление. Это был действительно народный директор, который знал свое дело, любил завод, хотел сделать стоящую команду. Правда, матерщинник он был знатный. В общем, применил он тогда все свое «красноречие»: «Что „Спартак“, … — промкооперация. То ли „Торпедо“ — за нами рабочий класс». Я на уговоры не поддался. На прощание Иван Алексеевич пробурчал: «Запомни, теперь в „Торпедо“ для тебя путь закрыт — пусть хоть на твоем заду звезды засияют!».

Потом я никогда не жалел о переходе в «Спартак» — это моя команда, ее стиль, мелодия ее игры была сродни любимой классической музыке.

— В то время вы считали себя профессионалом?

— Слово «профессионал» у нас в обиходе не употреблялось. Разве что как ругательство: это там, на Западе, профессионалы — они живой товар, который покупают, а после окончания футбольной карьеры выбрасывают на улицу. Какие времена — такие нравы… Но, бесспорно, я добросовестно относился к своему делу. Ни за какие деньги не стал бы чаще попадать по мячу — потому как выходил на поле и отдавал игре все.

— Вы были корректным игроком. Но однажды все же не сдержались…

— О том моменте вспоминаю с сожалением. Мы играли товарищеский матч с вильнюсской командой «Спартак». Один из футболистов — Рамялис — вел себя на поле столь грубо и по-хамски, что я не выдержал. В один из моментов, когда он в очередной раз врезал мне по ногам, я не сдержался — дал ему пинок под зад и сразу, не дожидаясь, что там решит судья, ушел с поля. Вечером приехал к Рамялису и извинился.

— Сегодня на поле выясняют отношения более крутыми способами. А вообще-то партнеры не говорили, что вам не хватает злости в игре?

— Жесткости — может быть, и не хватало. А злость, чисто спортивную, имел. Каждый игрок соперника был для меня если не врагом, то неприятелем, которого я обязан обыграть. Перед выходом на поле, в тоннеле, и мысли не было, чтобы поприветствовать приятеля из другой команды, похлопать его по плечу, как это распространено сейчас. Головы опустили и вперед — такой был настрой.

— Наверное, для вас самый памятный год в «Спартаке» — 1950-й?

— Да, я стал лучшим бомбардиром страны, и мы взяли Кубок. В финале Кубка «Спартак» обыграл не кого-нибудь — московское «Динамо», за которое выступали Бесков, Трофимов, Соловьев. Это была действительно большая радость.

Потом была победа в чемпионате в 1952 году.

— Но за год до этого вам поступило очень соблазнительное предложение из команды ВВС. Расскажите об этом.

— После окончания сезона я, Нетто и Ильин поехали в Кисловодск. Там лечили болячки, принимали грязевые ванны — восстанавливались. А по вечерам ходили в кино. И вот на одном из киносеансов слышу: «Симонян! На выход!». Выхожу, вижу, стоит Михаил Степанян (я его знал раньше), адъютант командующего ВВС МВО Василия Сталина. «Поехали на дачу, есть дело». Дело так дело. Приехали. Там он и еще один адъютант, Сергей Капелькин, мне и сообщили совершенно неожиданную новость: «Тебя приглашают в команду ВВС». Я отрезал — нет, это даже обсуждать не стоит.

— Неужели вы хотя бы на секунду не задумались, что можете составить сдвоенный центр с Всеволодом Бобровым?

— Преклоняюсь перед Бобровым. Но я и в «Спартаке» чувствовал себя вполне комфортно, к тому же у меня было много друзей в команде. Тогда адъютанты попросили о своем отказе сообщить Василию Сталину лично, иначе их ожидали неприятности — Сталин ведь уже специальный самолет за мной прислал. Не хотелось подводить людей, и на этом самолете через пять часов я был в Москве. Нас встречал полковник Соколов, начальник спортклуба ВВС. Мы тут же направились к командующему.

Сели со Сталиным на диван, и представьте мой ужас, когда я слышу его слова: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Сам понимаешь, часто таких клятв я не даю».

Я ответил, наверное, так, как должен был ответить: «Василий Иосифович, разрешите остаться в „Спартаке“, я хочу играть только в этой команде». И вдруг: «Ладно, ступай».

Вздохнув с облегчением, я быстро начал спускаться по лестнице, как вдруг у двери меня догнал один из адъютантов и попросил вернуться. Возвращался, признаюсь, с неприятным холодком в груди. Сталин спросил: «Может, ты боишься гонений и препятствий со стороны местных властей (в ту пору председателем Московского обкома партии был Хрущев)? Если так — все улажу, Хрущева беру на себя». Я повторил: не могу предать ребят, тренера, команду. «Спасибо, что не виляешь. Правда — лучше всех неправд. Иди и играй за свой „Спартак“, передумаешь — дорога в ВВС для тебя всегда открыта».

— Вернемся к «Спартаку». В 1958 году команда сделала дубль. Как это было?

— Сначала мы взяли Кубок. В финале играли с «Торпедо». Основное время — 0:0. В дополнительное мне все же удалось с передачи Исаева забить мяч — Кубок наш! Но самый драматичный матч сезона нас ждал впереди. Вообще-то по всем законам мы к тому времени и первенство выиграли — чемпионат-то уже закончился. Но…

В последнем матче чемпионата встречались с киевским «Динамо». Победа делала нас чемпионами СССР, в случае ничьей предстояла переигровка с московским «Динамо», проиграй мы — первое место у бело-голубых. Игра с киевлянами получилась очень упорной. За минуту до конца ничья — 2:2. И тут мне повезло. За тридцать секунд до окончания матча я забил победный мяч. Радость, поздравления — мы чемпионы! А в это время в судейскую зашел представитель «Динамо» Дубинин, тут же схватил секундомер главного арбитра этой встречи Петра Гаврилиади и — что он видит! Второй тайм длился 45 минут 9 секунд. В то время существовало жесткое правило; как только истекают 45 минут, судья должен выключать секундомер и давать финальный свисток. А Гаврилиади, показывая зрителям, что гол засчитан, дождался, пока киевляне установят мяч на центр, и только после этого нажал на кнопку секундомера. Был подан протест. А у московского «Динамо» наверху в то время были влиятельные люди. Приняли решение — переиграть. Вот так нас лишили честной победы.

Повторный матч с киевлянами был назначен на 8 ноября в Лужниках, через пять дней после финала Кубка. К этому времени пришли первые морозы, и футбольное поле напоминало асфальт. Матч сложился еще тяжелее, чем первый, За двадцать минут до конца мы проигрывали — 1:2. И тут Анатолий Ильин кладет мяч точнехонько в угол. Тем временем на трибуне, как потом мне рассказывали, состоялся примерно такой разговор. Николай Петрович Старостин спросил Валентина Гранаткина, председателя Федерации футбола, когда будет переигровка с московским «Динамо». Ведь дело шло к ничьей, и мы набирали столько же очков в турнирной таблице, сколько к тому времени уже имели бело-голубые. Гранаткин ответил: «Будете играть двенадцатого». Старостин попытался было возразить, что невозможно за десять дней провести три труднейшие игры, спартаковцы просто не успеют отдохнуть. Но Гранаткин был непреклонен. Надо сказать, недолюбливал Валентин Александрович нашу команду, не знаю уж, почему.

Шесть минут до финального свистка. Я подаю угловой, закручиваю мяч, на него выскакивает Сергей Сальников и… Гол!!! Николай Петрович поворачивается к Гранаткину и, торжествуя, говорит: «Ну что ж, можете назначать на двенадцатое».

— Симонян — это не только игрок «Спартака», это — один из лидеров сборной. Олимпиада 1956 года в Мельбурне. От нее у вас наверняка остались противоречивые чувства. Ведь в первых четырех играх вас держали на скамейке запасных.

— Мне хотелось играть — это безусловно. Ведь все отборочные игры олимпийского турнира я был на поле. Но в то же время понимал, что на Олимпиаде на мое место ставили действительно талантливого игрока — Эдуарда Стрельцова. В любом случае в те времена последнее слово было за тренером. Не приходило в голову на кого-то обижаться, раз тренер решил — значит, так нужно.

Мы успешно дошли до финала. И накануне решающего матча с югославами собрался тренерский совет. Посовещались, решили — футболисты устали, нужна свежая кровь. Так и получилось, что на финал вышли спартаковские игроки — Огоньков, Масленкин, Нетто, Татушин, Исаев, Ильин, Сальников и Симонян. Я практически не запомнил тот матч — первый тайм прошел в тяжелой и равной борьбе. У югославов подобралась сильная команда — Галич, Виденич, Шекуларац. Во втором тайме лучше смотрелись мы. Гол получился своеобразным. Исаев головой направил мяч в ворота, а практически с линии его туда внес Анатолий Ильин.

После матча команды выстроились на поле — и нам вручили медали.

— Но медали получили только те, кто вышел на поле в финальном матче. Кто решился на такую ужасную несправедливость?

— Это инициатива Международного олимпийского комитета. Совершенно нелепая. Наш спорткомитет обещал по приезде в Москву отлить дополнительный комплект медалей для тех, кому они не достались. Но обещание выполнено не было.

— Говорят, что, возвращаясь на пароходе домой, вы подошли к Стрельцову и предложили ему свое золото, а он отказался. Вы видели его глаза в этот момент — они не были грустными?

— Нет. Эдик верил, что он свое золото еще получит. Так и сказал: «Тебе тридцать, а мне девятнадцать, у меня впереди будут еще Олимпиады, мне еще играть и играть» . Когда через день я снова подошел к Эдику, он вспылил: «Если еще раз заикнешься об этом, просто перестану с тобой разговаривать!». Но у меня по сей день осталось ощущение несправедливости, которая была допущена в отношении этих ребят.

В Москве нас ждала грандиозная встреча. Вся Комсомольская площадь была запружена людьми. Нас окружили, подняли на руки и начали качать. Чудные, восхитительные минуты.

— Следующий незабываемый момент в вашей жизни — чемпионат мира 1958 года в Швеции.

— О, это было событие. Чемпионат мира нельзя сравнивать с олимпийским турниром ни по составу участников, ни по напряжению, ни по силе. Это был первый чемпионат мира для сборной Советского Союза.

— Вам тогда было уже 32. По нынешним, да и по тем временам — старик. Тяжело пришлось?

— Возраст, что говорить, приличный. Но к этому времени Качалин и мне, и Стрельцову нашел место в основном составе. Но я не тешил себя иллюзиями: место это нужно было не только заслужить, но и отстоять.

— Первая игра — со сборной Англии. И первый мяч за сборную СССР на чемпионатах мира Никиты Симоняна…

— Ну, я тогда не осознавал — первый, не первый. Думал только об игре. Была прострельная передача, вратарь отбил мяч прямо на меня — оставалось только подставить ногу. Мы сыграли вничью — 2:2. Причем второй мяч англичане забили с выдуманного пенальти. Нарушение было метра за полтора до штрафной. Судья из Венгрии был далеко, тем не менее, вполне уверенно показал на точку. Его понять можно — незадолго до этого в Венгрию вошли наши танки. В общем, сплавил нас венгерский арбитр. Как потом оказалось, эта ошибка и решила судьбу сборной СССР на шведском первенстве.

Уникальный кадр. перед отъездом на чемпионат мира–58 в Швецию: Никита Симонян, Лев Яшин, Игорь Нетто. На руках у Яшина... Миша Гершкович.

В следующем матче мы выиграли у австрийцев — 2:0.

А потом была фантастическая игра с Бразилией. До сих пор уверен, бразильцы в том составе играли в футбол следующего десятилетия — Пеле, Гарринча, Диди, Вава, Загало! Мы с первых минут ощутили разницу в классе. Бразильцы делали, что хотели. Блистал Гарринча. Его не ставили на первые игры, и мы ему попались под горячую руку, точнее — ногу. Черт знает, что он творил! Чего стоит одна его подрезка, когда мяч, ударившись о землю, отскакивал не вперед, а назад. Мы чувствовали себя рядом с бразильцами моськами, лающими на слонов. Проиграли — 0:2. Но, что редко бывает, совершенно не расстроились. Пришли в раздевалку, сели, посмотрели друг на друга и… рассмеялись: как они нас сделали! Сергей Сальников — он не играл в этом матче — сказал: «Ты, конечно, извини, но я получил такое удовольствие от бразильцев! Я сам что-то умею в футболе, но о таком могу лишь мечтать. Это был спектакль!» И все-таки одна маленькая радость была и у нас. Царев, игравший против Пеле, не дал ему забить. Во всех остальных матчах Пеле, в ту пору еще не столь знаменитый, мячи вколачивал исправно.

Потом была переигровка с англичанами, мы выиграли — 1:0, мяч забил Ильин. Но такой бешеный ритм бесследно для нас не прошел. Четвертьфинальная игра со шведами была для нас пятой (!) за 11 дней. Это при том, что замены не допускались, и все матчи мы провели практически в одном составе. Неудивительно, что мы проиграли — 0:2. Дело прошлое, но тренер, Гавриил Качалин, не решился выставить молодых. Хотя в той ситуации, конечно же, нужно было рискнуть.

Дома, в Союзе, нас ждал разгром. Как же! Мы не выиграли чемпионат мира!

— Через некоторое время вам вновь предстояла встреча с Гарринчей: «Спартак» отправился в турне по Южной Америке — Бразилии, Уругваю, Колумбии… Но для вас эта поездка примечательна другим. После игры с колумбийской командой «Санта-Фе», которую «Спартак» победил — 6:3, вы заявили, что уходите из футбола. Почему? Ведь тот матч вы провели очень удачно, забили изумительный по красоте гол. Неужели эта мысль пришла к вам спонтанно?

— Эх, как-никак тогда мне стукнуло 33. Решил — хватит. В то время с ветеранами особо не церемонились. Не хотелось дожить до того дня, когда мне укажут на дверь. Передо мной были примеры других футболистов моего поколения. Ушел Парамонов, нас с Сальниковым стали ставить через раз. А тут вроде бы подходящий момент. Искусство футболиста состоит не только в умении обращаться с мячом, но и в умении вовремя уйти. В послефутбольной жизни никаких перспектив я не видел. Решил — отдохну немного, а там посмотрим.

— Тем не менее, недолго вы сидели без дела. Николай Петрович Старостин предложил стать вам тренером «Спартака».

— Я немного подумал и согласился. Ребята относились ко мне уважительно, и это помогало в тренерской работе. Главное, мне удалось убить в себе игрока. Это должен делать каждый футболист, ставший тренером.

— Убийство, пусть и такое, — смертный грех. Не побоялись взять его на душу?

— Не побоялся. Конечно, футболист умер во мне не сразу. Потребовалось года четыре. Но, в конце концов, я перестал читать нравоучения своим подопечным: каким я был, как я играл, я бы этот мяч забил, я бы вот так…

— Вы работали в «Спартаке» с 1960-го по 1965-й и с 1967-го по 1972-й. В 72-м году вам поступило приглашение из «Арарата». И вы сотворили чудо, сделав из этой команды чемпиона страны.

— Не только чемпиона, но и обладателя Кубка. Я сразу стал вхож во все кабинеты и был очень уважаемым человеком в Армении.

— Легенды ходят про то, как вы водили футболистов «Арарата» в оперу. Не в этом ли причина ваших побед?

— Да уж. Решил привить им свою любовь к искусству. Не скажу, что ребята были в восторге от моей инициативы — случалось, в антракте мы недосчитывались нескольких человек. Любовь к классике я им так и не привил, а вот любовь к победам у них осталась.

— Читатели нас не поймут, если мы не вспомним ваш рекорд результативности 1950 года. В том сезоне вы забили 34 мяча. В 1985 году игрок «Днепра» Олег Протасов оттеснил вас на вторую строчку в книге рекордов, забив 35 голов. У вас не изменилось отношение к Протасову — вы ведь знаете все, что предшествовало этому рекорду?

— Конечно, после этого, общаясь с Олегом, я не мог относиться к нему с большой симпатией, а уж тем более искренне поздравить с таким результатом. Но он меньше всего виноват в этой ситуации. Когда Владимира Емеца, тренера «Днепра», спросили: «Ну что ж вы так, не стесняясь, тащите Олега на рекорд?» — тот с улыбкой заметил: «А Стаханов? Его же тоже тащили. Чем Олег хуже?». Вот такая история.

— И все-таки, Никита Павлович, признайтесь, вы выбрали футбол или футбол — вас?

— Будем считать, что мы нашли друг друга.

Станислав ПАХОМОВ

Приложение к газете «Спорт-Экспресс» – «Футбол от СЭ» №6, май 1995

*  *  *

ПРЯМ, РЕШИТЕЛЕН И ПОДЧЁРКНУТО СПОКОЕН

В раздевалке Никита сиял, как счастливый юнец. Все поздравляли его с зачислением в команду ветеранов.

— Состоялось экстренное решение, ты вновь игрок! — добавил я бальзама его восторженному настроению.

30 августа 1968 года спартаковские ветераны обыграли своих собратьев из ЦСКА. Счет 3:0! Второй и третий голы блестяще забил сорокадвухлетний Никита Павлович Симонян. Один — приняв с ходу передачу «первой» ногой. Другой — со свистом в девятку, с двадцати метров.

Тридцать тысяч зрителей ликовали. Еще бы, на поле целое созвездие сороковых и пятидесятых годов: Н. Дементьев, А. Гринин, В. Николаев, Ю. Нырков, А. Петров, С. Сальников. Н. Тищенко, Н. Паршин, Ю. Седов, А. Масленкин, А. Порхунов, А. Исаев, А. Ильин, Б. Разинский, А. Солдатов и более молодые: Б. Татушин, И. Мозер, А. Мамыкин, Н. Маношин, Ю. Фалин.

В разные годы все поиграли в сборной страны, все сохранили особенности и стиль игры своего времени. Вот скупая, острая, нацеленная на ворота атака грозных сорокадесятников А. Гринина и В. Николаева. В ответ — мягкое, фронтальное продвижение вперед ювелирных форвардов «Спартака», «сборников» следующего поколения. В игре Александра Петрова, Н. Дементьева и С. Сальникова слияние более рациональной послевоенной тактики с техникой уже отточенной. А вот знакомые молодым зрителям ажурные кружева современников Н. Маношина, А. Мамыкина, Ю. Фалина. Смотришь и вроде перелистываешь страницы футбольного альманаха, подбираясь к начальным годам нашего чемпионата.

Эта познавательность в играх ветеранов давно прельщает широкого зрителя, и потому он, как на праздник, идет смотреть их выступления не только на периферии, но и в столице.

Кипят на стадионах и здоровые страсти… «Боброва, Боброва на поле!» — кричали в тот вечер болельщики ЦСКА, не зная, что прославленный форвард внезапно уехал в Ленинград, где у него накануне скончался отец. В следующем турнире ветеранов именно он забил победный гол «Спартаку», отвоевав приз для ЦСКА.

Но вернемся к помолодевшему на глазах Н. Симоняну. Десять лет он не читал на табло стадионов свою фамилию. И вот на огромном электротабло в Лужниках завораживающе горящие строки:

8 мин. Ю. Фалин – «Спартак» – №8
26 мин. Н. Симонян – «Спартак» – №9
84 мин. Н. Симонян – «Спартак» – №9

Зарадуешься! Недавно мастера «Спартака», ведомые Симоняном, победили ЦСКА, но там два гола забил Виктор Евлентьев. А сегодня Никита это сделал сам. Разница. Радость тренера — одна, игрока — другая.

Я понимаю его состояние и, что греха таить, страшно завидую. В мои годы не было таких табло, а сейчас мне поздновато в ветераны. Поневоле приходится вспоминать есенинское «чужою радостью утешусь»…

Н. Симонян познал это утешение в тридцать пять лет. На его еще не окрепшие тренерские плечи легло в 1961 году большое и ответственное бремя — родной московский «Спартак». Успех был неожиданным: первый год — бронза, второй — золото, третий — серебро и Кубок. Казалось, живи и радуйся. Но футбол — божество непостоянное. Его основная повадка — смена любимцев.

В 1964 году команда потерпела неожиданное фиаско и с трудом заняла лишь восьмое место. В следующем сезоне Кубок снова у «Спартака».

Воздушная дуэль Никиты Симоняна с Львом Яшиным. Справа Сергей Сальников и Константин Крижевский.

Но вот Юрий Севидов сбивает автомашиной пешехода. Исход смертельный, Футболист идет в тюрьму. Старший тренер Симонян вынужден подать в отставку. Только через два года он снова перешагнул порог родного тарасовского стадиона.

За время вынужденного перерыва Никита Симонян тренировал вместе с Г. Д. Качалиным сборную олимпийскую команду. Здесь он не только набрался опыта. Кое-в чем изменились и его взгляды. Прибавилось терпения, уменьшился фатализм. Но Никита по-прежнему не верит в трансформацию игроков. Не любит долгие беседы по теории. На первый план ставит светлую футбольную голову. В технике предпочитает умение отдать. Точный своевременный пас — основа его забот. Быстрая игра всех одиннадцати с беспрерывным движением — его идеал. Отсюда — вкус и подбор игроков.

По характеру Н. Симонян на редкость прям и решителен. Его большие серые глаза на южном лице неожиданны, но верно раскрывают внутренний мир своего владельца. При раздражении он бледнеет. Но случается такое редко. Как правило, он подчеркнуто спокоен. Ходит всегда не торопясь, ступает мягко. По наружному виду трудно представить, что на поле этот парень мог мгновенно включать скорость, недоступную подавляющему большинству советских футболистов. Работать с ним спокойно. Камня за пазухой никогда не носит. Любимчиков не имеет. Ко всем одинаков, но огрехи долго не забывает. Всякая спешка и штурмовщина претят его натуре. Осторожен с максимальными нагрузками. В установках на игры краток. Деталей, как правило, не касается. Главное выскажет, остальное предоставляет решать самим игрокам.

Н.П. Симонян — молодой тренер, но с недюжинными заслугами. Он уже сейчас занимает шестое место по рангу завоеванных призов.

Пока еще Симонян окончательно не сформировал свое кредо, но заниматься подражательством, как видно, не собирается.

Отличная игра за ветеранов — похвальный лист к аттестату о его высшем футбольном образовании. А это особо значимый аргумент для каждого из тренеров.

(Из книги Николая СТАРОСТИНА «Звезды большого футбола», 1967)

*  *  *

ПОХОЖИЙ НА САМОГО СЕБЯ

— Да я из тебя, ручаюсь, второго Боброва сделаю!

Представьте себе реакцию молоденького провинциального футболиста на эти адресованные ему пылкие слова, тем более что «в переводе» на деловой язык они означали приглашение в команду мастеров, а произнес их известный московский тренер. Смущение, замешательство, растерянность, робость, почти испуг? Да. Но и приятно будоражащая взволнованность, и не полностью еще осознанное чувство личной ответственности перед будущим, и неведомое ранее ощущение радостной тяжести и труда, которую теперь он обязан нести не сгибаясь. Я возьмусь, я сумею, я выдержу! Так примерно определяет сегодня свое тогдашнее состояние «бывший молоденький футболист».

Время действия сценки — осенний день сорок пятого года, место действия — сухумский стадион. Играли там местные команды, в одной из них и заприметил тренер того самого паренька — отнюдь не атлетического сложения, среднего роста, однако подвижного, верткого, легко и непринужденно, без малейшей натуги управлявшегося с мячом, обладавшего хорошим позиционным глазомером и «лукавыми» (так много позже выразится Николай Дементьев), без видимой подготовки ударами по воротам из наисложнейших положений. Было очевидно, что никакой особо авторитетной, специальной школы за плечами у паренька нет, единственная, на всю его футбольную жизнь школа — редкостное природное дарование.

Тренера, о котором речь, звали Гороховым, вместе с Дангуловым он руководил командой «Крылья Советов», а в Сухуми москвичи приехали на краткосрочный сбор.

Скажу сразу: клятвенное обещание Горохов не сдержал, второго Боброва из сухумского паренька он не сотворил, да и вообще не встречаются в футболе вторые Бобровы, вторые Федотовы, вторые Яшины, они всегда первые, единственные и всегда, как подлинные таланты, неповторимы. Зато получился из него Никита Симонян — тоже первый и единственный, тоже неповторимый, его, кстати, некогда именно Всеволод Бобров в редакционной беседе — свидетельствую лично — аттестовал очень, по-моему, тонко:

— Никиту ни с кем нельзя сравнивать, игроки милостью божьей ни на кого не бывают похожи, только на самих себя.

Симоняну и в «Крыльях» повезло на партнеров, уверен, не понадобится пояснений, если сказать, что одним из них был легендарный футбольный волшебник Петр Дементьев. Но истинных своих сотоварищей Симонян обрел, надев красно-белую форму: в 1949 году «Спартак» принял, возглавляя его затем пять лет подряд, Абрам Христофорович Дангулов, и он не забыл, естественно, взять с собой и Никиту.

Перечислять всех достойных одноклубников Симоняна по «Спартаку» нет возможности, ограничусь лишь несколькими, кого миллионы болельщиков разных поколений и разных футбольных привязанностей безусловно знают и чтят: Василий Соколов, Николай Дементьев, Олег Тимаков, Константин Рязанцев, Сергей Сальников, Николай Тищенко, Борис Татушин, Игорь Нетто, Анатолий Ильин, Анатолий Исаев, Анатолий Масленкин, Михаил Огоньков, — достаточно?

На традиционный вопрос — самые памятные матчи, самые памятные голы? — Симонян отвечать отказался: и тех, и других было с избытком и какие-либо выделять — занятие суетное, не гарантирующее от спорных оценок. Ограничимся поэтому «железными» фактами, как бы занесенными в «Красную книгу» отечественного футбола.

Итак, сезон 1950-го, по нынешним меркам не слишком долгосрочный. В чемпионате страны центрфорвард «Спартака» забивает 34 гола, устанавливает рекорд результативности, который продержался 35 (!) лет и был улучшен в прошлом сезоне всего на один мяч днепропетровцем Олегом Протасовым. А всего в играх на первенство за Симоняном числится 144 гола, впереди только Олег Блохин и Александр Пономарев. Но прибавим 28 мячей, забитых в кубковых турнирах, 35 в играх своего клуба с зарубежными командами и, наконец, 28 в официальных и товарищеских международных встречах сборной СССР. Четырежды в составе своего клуба спартаковский центрфорвард выигрывал звание чемпиона, не единожды серебряные и бронзовые медали, два раза Кубок СССР да плюс олимпийское золото Мельбурна. Что и толковать, неплохой послужной список. Но у него есть и продолжение.

От лестных слов, произнесенных ранее в адрес Симоняна — редкостное природное дарование — не отрекаюсь, напротив, с удовольствием их повторяю. Однако любые способности могут застояться, потерять яркость, даже пригаснуть, коли человек пренебрегает, образно выражаясь, «топливом трудолюбия», не пополняя постоянно про запас, на будущее его резервы, подчиняясь ради этой цели не только тренерским требованиям, а и непременно велениям и контролю собственного ума, души, совести. Никита на моей памяти всегда так и жил в футболе.

Поражало его необыкновенное игровое обоняние, какое-то сверхъестественное чутье, мгновенные интуитивные прозрения. Честное слово, иной раз казалось, что он угадывал замыслы соперников раньше, чем те их принимали. И моментально находил контрходы. Не по стандарту, а как подсказывало вдохновение. Остроумный человек в беседах, он был остроумен и на поле, зачиная, продолжая и завершая комбинации, финтуя, нанося свои лукавые удары по воротам.

Особенно привлекала в его игре исключительная корректность. Практически невозможно вести учет штрафных ударов, коими, предположим, в течение одного сезона, наказывался игрок за всякого рода нарушения. Но если вообразить, что некоему дотошному статистику подобное удалось, то готов поручиться: Симонян в этом плане, то есть по наименьшему количеству «заработанных» им фолов, оказался бы в четвертый раз рекордсменом «Спартака». Не было, утверждаю, случаев, когда бы он остановил соперника руками, толкнул в спину, свалил на землю подножкой. Объяснение тому однозначное: интеллигентность. Пожалуйста, считайте меня наивным: Симонян — страстный поклонник симфонической музыки, и я не в состоянии представить себе, чтобы обожатель и знаток творчества Бетховена, Чайковского, Моцарта был способен на непотребные поступки, грубость, хамство.

Точку поставим, продолжив послужной список Симоняна, но уже не как игрока. По шесть лет с двухгодичным перерывом в неизменном содружестве с Николаем Петровичем Старостиным, а также с Николаем Дементьевым и Анатолием Исаевым работал он старшим тренером «Спартака». Результат: две победы в чемпионатах (и вдобавок четыре призовых места) и три кубковых. Существенно, что в ту пору зоркий глаз Симоняна и его коллег приметил «на стороне» незаурядных футболистов Галимзяна Хусаинова, Анатолия Крутикова, Николая Осянина, Геннадия Логофета, Николая Киселева, Виктора Папаева, Юрия Севидова, Евгения Ловчева. Все они, став спартаковцами, достигли высот футбольного мастерства.

Потом был 1973 год, сногсшибательный дебют в Ереване, дубль «Арарата»!

Нынешний октябрь для заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера СССР особенный, юбилейный, месяц 60-летия. Что ж, с годами все мы не молодеем, важно, чтобы душа не старела. За Никиту Павловича в этом отношении беспокоиться не надо. Старший тренер Управления футбола и сегодня остается, каким его много лет назад охарактеризовал Бобров: похожим только на самого себя.

Илья БАРУ

Журнал «Спортивные игры» №10, 1986

*  *  *

ПРЕДЛОЖИЛ СТРЕЛЬЦОВУ СВОЮ ОЛИМПИЙСКУЮ МЕДАЛЬ...

Родители дали Никите Симоняну имя Мкртыч, в честь дедушки. Но во дворе, где мальчик пропадал до позднего вечера, играя в футбол, его прозвали Микита или Микишка: в разгар борьбы на поле ребятам трудно было выговаривать сложное имя. «Почему меня так неудачно назвали?» — Спрашивал он у отца. «У тебя красивое имя, — отвечал он, — Мкртыч значит креститель». Тем не менее детское прозвище стало на всю жизнь именем, которое знает весь футбольный мир.

Семья Симонянов по довоенным меркам была небольшая: отец, мама, ее сестра Нина и Никита. На долю отца выпало немало лишений. Родился он в западной Армении, пережил ужасы геноцида, жил в центре России, в Армавире — родине Никиты, в 30-е годы перебрался в Сухуми. Работал чувячником, шил удобную и дешевую обувь — чувяки. Этим ремеслом кормил семью.

Никита был одет, обут — плюшевые штаны, ботинки, нередко имел гривенник на кино. Любимый фильм был, конечно, «Вратарь». Эту картину Никита с приятелями смотрел бессчетное количество раз. Она была единственной по тем временам картиной о спорте. Более того, о футболе. Несмотря на свою очевидную несуразность, нелепость в чисто футбольном плане, картина эта заставляла сопереживать игре при каждом просмотре заново и все крепче любить сам футбол.

Никита и его приятели Павел Сичинава и Александр Седов были организаторами матчей: улица на улицу, район на район. В местечке Гульрипши, что в 12 километрах от Сухуми, ребята нашли потрясающую площадку, настоящее футбольное поле. И практически каждый день уговаривали проводников поездов подвозить их, набиваясь в тамбур. Нередко приходилось ездить и в товарных составах. Главное было добраться до поля. О доме вспоминали, уже когда доигрывались до изнеможения. Обратно в Сухуми шли пешком. Электричек тогда не было, питались фруктами с садов. Там Никиту, как правило, ждал нагоняй. Отец был строгим человеком — до суровости: «Я не напасусь на тебя обуви. Бросишь ты наконец эту хулиганскую игру или нет?» Его отношения к занятиям сына изменились после нескольких эпизодов, когда на улице о себе услышал: «Вот идет Симонян — старший — отец Никиты». Однажды его просто схватили и начали подбрасывать вверх, — таким авторитетом уже пользовался сын, ставший известным футболистом.

Встреча в Москве чемпионов мельбурнской Олимпиады 1956 года. Слева направо: Эдуард Стрельцов, Никита Симонян, Анатолий Башашкин, Игорь Нетто.

В Сухуми Никиту и его семью застала война, притом весьма ощутимо. Налеты авиации, бомбежки, подбитые танкеры, бомбоубежища, погибшие родные и близкие. Во время одной из бомбежек был тяжело ранен и отец Н. Симоняна — Погос Мкртычевич. Всухуми для всех он был Павел Никитич. Все это было суровой реальностью. Война, однако, не могла отнять у мальчишек тяги к играм, к компаниям, к общению. Помимо футбола Никита увлекся музыкой, записался в духовой оркестр. Сначала стал второй трубой, а затем — первой. В составе оркестра шагал во главе школьной колонны на демонстрациях, выступал со своими друзьями-приятелями музыкантами на школьных вечерах. Любимым репертуаром были «Амурские волны», «Брызги шампанского», фокстроты. Играли и по печальным поводам — на похоронах. Музыка отнюдь не перебила увлечения футболом.

Однажды на пустыре, где ребята гоняли мяч, появился Шота Ломинадзе — игрок местной команды «Динамо», будущий первый тренер Никиты Симоняна. Начались регулярные тренировочные занятия. Упоительная игра постепенно превращалась в профессию. Лучшей школой были игры взрослых команд. Во все глаза Никита и его друзья смотрели на знаменитых тогда форвардов Автандила Гогоберидзе, Антадзе, вратаря Саная, впоследствии проявивших себя в составе мастеров тбилисского «Динамо». Шота не стеснял ребят обязательной программой, не подавлял индивидуальности, каждому давал проявиться. Тренер увидел в Никите нападающего. Никита часами отрабатывал удары по воротам. Симонян и его команда начали встречаться с другими юношескими коллективами Абхазии. Все помыслы Симоняна были сосредоточены на том, чтобы забить мяч. Порой Никите удавалось забить до 9 мячей за игру. В 1944 году, когда в Сухуми уже привыкли к победным салютам, туда на Черноморское побережье стали приезжать знаменитые команды: московское «Динамо», ЦДКА, сборные профсоюзов. Именно тогда Никита Симонян впервые «вживую» увидел таких звезд нашего футбола, как Григорий Федотов, Алексей Гринин, Константин Бесков, Василий Карцев, Леонид и Сергей Соловьевы…

Никита смотрел во все глаза, пытаясь понять, каким образом удается нападающим вскрыть ворота соперников. Финт, дриблинг, обводка, игра в стенку, наконец, хлесткий точный удар — все это он впитывал в исполнении мастеров, запоминал и старался воспроизвести на тренировках. Команда Никиты стала чемпионом Абхазии среди юношей, а затем — чемпионом Грузии. Однажды летом в Сухуми приехала московская команда «Динамо-2». Так случилось, что центральный нападающий Никита Симонян играл против центрального защитника Аркадия Чернышева, в будущем — одного из основателей советского хоккея с шайбой. В ходе игру Никита без умысла задел Аркадия Ивановича. «Ну ты, пацан, поаккуратней», — услышал он.

В конце 1945 года в Сухуми приехала московская команда мастеров «Крылья Советов». Вместе с ними были юноши, завоевавшие в тот год звание чемпионов Москвы. Сухумское «Динамо» дважды выиграло у москвичей, причем все голы в их ворота забил Н. Симонян. После этих встреч Владимир Иванович Горохов и Абрам Христофорович Дангулов — тренеры «крылышек» пригласили Никиту Симоняна в Москву в свою команду. Однако отец Никиты отказался отпустить юношу, считая, что тот должен приобрести профессию. Но, талант взял свое. Ремеслом для Никиты Симоняна стал футбол. В 1946 году он прибыл в Москву, поселился на квартире у В. И. Горохова, который и стал его первым столичным тренером. Три года спал в темном чулане на сундуке. «Крылья» не пользовались тогда такой популярностью, как «Динамо», «Спартак», ЦДКА, но в их составе были отличные футболисты, среди которых выделялся Петр Дементьев, знаменитый Пека, живая легенда того времени.

Так случилось, что первый матч чемпионата страны Н. Симоняну предстояло сыграть в Сухуми против команды «Динамо» (Минск). С этой игрой связано событие, едва не ставшее трагичным в семье Симонянов. Когда Никита прибыл в Сухуми, оказалось, что в его доме был обыск. Более того, арестовали его отца. Причина ареста оказалась околофутбольная — в стиле тех лет. Власти Грузии чтобы надавить на молодого талантливого форварда, пытаясь через арест отца уговорить Никиту перейти из московской в команду «Динамо» (Тбилиси). Причем шантаж был организован на очень высоком уровне.

Никита не поддался давлению и угрозам и остался в «Крыльях Советов», где играл 3 сезона и забил 9 голов в чемпионате СССР. Ему довелось выходить на футбольное поле, где соперниками были Федотов, Бобров, Бесков, Николаев. Лучшую школу трудно представить. В сезоне 1948 года «крылышки», однако, заняли последнее место в первенстве. Было принято решение расформировать «Крылья». Тренеров Дангулова и Горохова перевели в «Спартак», а игроков распределили по разным московским клубам. Симонян по решению секретариата ВЦСПС должен был быть переведен в «Торпедо». Симонян получил приглашение в «Спартак» и «Торпедо», причем в команду автозавода его приглашал сам директор ЗИСа, легендарный Иван Алексеевич Лихачев: «Тебе не кажется, что защищать спортивные интересы работников автомобильной индустрии — более почетно и более достойно, чем выступать за промкооперацию?» Авторитет И. А. Лихачева был очень велик, однако желание играть за «Спартак» было сильнее. Тем более за годы выступления в «Крыльях Советов» уже родилось ощущение уверенности и желание играть именно за московский «Спартак».

Так в 1949 году Никита Симонян связал свою судьбу как игрок и тренер с этой командой. Ему выпала удача войти в коллектив, где играли Николай Дементьев — брат легендарного Пеки, капитаном был опытнейший Василий Соколов и куда вскоре пришла плеяда талантливейших футболистов. Партнерами Никиты Симоняна стали Игорь Нетто, Сергей Сальников, Алексей Парамонов, Михаил Огоньков, Николай Тищенко, Анатолий Ильин, Анатолий Исаев, Анатолий Масленкин. Каждое из этих имен, так же, как и имя самого Никиты Симоняна в футболе, в спорте — легенда.

Уже в 1950 году Н. Симоняну удалось установить рекорд страны по количеству забитых мячей в одном сезоне. Он поразил ворота соперников 34 раза. Это достижение продержалось до 1985 года. Только тогда (при весьма сомнительных обстоятельствах, по мнению многих авторитетных спортсменов и любителей футбола) он был побит Олегом Протасовым.

Жизнь, тем не менее, подбрасывала соблазны. Один из них связан с именем сына вождя — Василием Сталиным, в те годы командующим ВВС МВО. Во многих отношениях благодаря этому футболисты ВВС жили лучше, чем все остальные. Это касалось престижных офицерских званий, бытовых нужд, зарплаты, пенсии за выслугу и т. п. Однажды Н. Симоняна пригласили к Василию Сталину, который без обиняков заявил: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Сам понимаешь, клятв часто не даю, так что жду ответа». Симонян ответил твердо: «Хочу остаться в «Спартаке». В. Сталину пришлось отступить.

Вся спартаковская пятерка нападения — Татушин, Исаев, Симонян, Ильин, Сальников — была одновременно и пятеркой нападения сборной команды СССР. В полном составе она выступала в финальном матче с югославами на Олимпиаде 1956 года в Мельбурне, где Никита Симонян и его партнеры завоевали золотые олимпийские медали. С этим матчем и турниром связана легендарная история. До финального матча место центрального нападающего в сборной СССР занимал юный Эдуард Стрельцов, играл отлично, но на финал заявлен не был. Таковы уж были правила в те годы, что золотые медали вручались лишь тем игрокам, которые участвовали в финале, а значит, Стрельцов, а также некоторые другие игроки сборной оставались без наград. Н. Симонян, считая, что Э. Стрельцов, сыгравший, причем удачно, 4 олимпийских матча, более него достоин награды, предложил Эдуарду свою медаль. Стрельцов категорически отказался. Симоняну было уже 30 лет, его футбольная карьера близилась к завершению. Эдуарду же только что исполнилось 19. Оба были достойны золотой медали, оба проявили благородство. И не вина, а беда обоих великих центрфорвардов, что ни на Олимпийских играх, ни на чемпионатах Европы и мира в дальнейшем Эдуарду Стрельцову не суждено было получить золотую медаль.

На долю же Н. Симоняна выпало принять участие в качестве капитана команды в чемпионате мира 1958 года в Швеции, который открыл для отечественного футбола мировой футбол, а миру позволил убедиться в высоких достижениях Симоняна и в целом сборной СССР. Команда вошла в восьмерку лучших команд мира, достойно сыграв с выдающимися командами Англии, Австрии. Сборная СССР, по отнюдь не спортивным причинам, лишившись сразу трех выдающихся игроков (Стрельцов, Татушин, Огоньков), вышла против сборной Бразилии, в составе которой выступали легендарные Гарринча, Диди, Вава, Загалло — неповторимой команды, открывшей новую эру в футболе, команды, в которой дебютировал лучший футболист XX века Пеле, и уступила 0:2.

В 1959 году московский «Спартак» отправился в поездку в Бразилию, Уругвай, Колумбию, Венесуэлу, где достойно выступал против лучших клубов. Н. Симонян был одним из самых результативных игроков в составе команды, много забивал, о нем восторженно писала пресса, однако к этому времени он уже принял твердое решение повесить бутсы на гвоздь.

Осенью того же года он получил предложение от Николая Петровича Старостина стать тренером московского «Спартака», в котором продолжали выступать Игорь Нетто, Анатолий Ильин, Анатолий Исаев — все игроки сборной Союза, его вчерашние партнеры по футбольной игре. 1960 год, первый год работы тренером «Спартака», как «первый блин вышел комом». «Спартак» не вошел в шестерку лучших команд страны, и Симонян немедленно попал под обстрел болельщиков: «Не знаешь дело — не берись!», «До чего довел нашу команду!» В следующем сезоне «Спартак» занял третье место в чемпионате страны, а в 1962 году стал чемпионом СССР. Это была первая победа Симоняна на тренерском поприще.

В «Спартаке» сформировалась целая группа молодых футболистов, которые приходили на смену ветеранам: Владимир Маслаченко, Юрий Севидов, Геннадий Логофет, Вячеслав Амбарцумян, Галимзян Хусаинов, Виктор Папаев, Анзор Кавазашвили. Все они были игроками высокого класса, все они были учениками Симоняна-тренера. В общей сложности с командой «Спартак» Н. Симонян проработал 11 лет с небольшим перерывом (1965), когда он был уволен из-за трагического эпизода по вине Ю. Севидова, который в нетрезвом состоянии совершил наезд, в результате чего погиб известный ученый.

За время работы в «Спартаке» Никита Симонян зарекомендовал себя как один из ведущих тренеров советского футбола. Он отличался высокой требовательностью, продуманностью и взвешенностью решений и тактических замыслов. Обладая прямым и решительным характером, он умел оптимально реализовать потенциал подопечных. Все это позволило создать высококлассную команду, которая под его руководством дважды становилась чемпионом СССР (1962, 1969), трижды — обладателем Кубка СССР (1963, 1965, 1971), дважды — серебряным (1963, 1968) и дважды — бронзовым призером чемпионата СССР (1961, 1970), в также финалистом Кубка СССР (1972).

В конце 1972 года после долгих размышлений Никита Симонян принял предложение лучшей армянской команды «Арарат» (Ереван) возглавить этот клуб в качестве главного тренера. Надо ли говорить, какие надежды возлагали на приход знаменитого футболиста и тренера в маленькой Армении, тем более, что этот человек сам армянин. К этому времени у армянского футбола сложились свои традиции. Они были не столь глубокими, как, например, грузинские, где воспитано было немало выдающихся игроков, особенно после войны, широко известных за пределами Грузии и Советского Союза. Однако в ту пору «Арарат» собрал под своим крылом целый ряд замечательных воспитанников армянского, кавказского футбола. Под руководством Артема Фальяна команда наливалась силой. В середине 60-х годов «Арарат» вернулся в высшую лигу. Сменивший его Александр Пономарев, известнейший форвард, продолжил строительство команды. Ему «Арарат» (Ереван) был обязан становлением в классе сильнейших. В заметной степени расширил тактические возможности самобытных футболистов именитый тренер Н.О. Глебов.

Приступая к работе с командой «Арарат», Никита Симонян продолжил комплектование команды, включив туда несколько перспективных футболистов. В составе «Арарата» таким образом оказались подлинные звезды: А. Андреасян, Э. Маркаров, Л. Иштоян, О. Заназанян (капитан команды), А. Абрамян, А. Коваленко, Н. Казарян. Перед этими парнями Симонян поставил задачу бороться за самые высокие титулы. Активно помогали в организации работы команды Г. Тарджуманян, А. Тоноян, Л. Калашьян, О. Абрамян, А. Кегеян, Р. Цагикян — руководители армянского спорта, профсоюзов, клуба.

Такое уникальное сочетание классного тренера, авторитетного футболиста, каким был Н. Симонян, талантливых исполнителей, организаторов спорта, работавших с полной отдачей, сделало свое дело. «Арарат» достиг выдающегося успеха. Сначала он вышел в финал Кубка Союза 1973 года, где в драматичной борьбе на центральном стадионе имени Ленина в Москве победил звездную команду киевского «Динамо» (со счетом 2:1) и впервые в своей истории стал обладателем Кубка СССР.

Аппетит приходит во время еды: кубок кубком, но хотелось выиграть еще и золото чемпионата. Н. Симонян и его команда стали надеждой всей Армении. За их продвижением по турнирной таблице с надеждой наблюдал весь армянский народ. Эта энергия, по-видимому, передалась тренерам и футболистам, и они за тур до окончания чемпионата завоевали первое место в чемпионате СССР. Триумф армянского футбола, армянской нации стал и триумфом тренера Симоняна. В равной степени, как и успех Симоняна стал символом возрождения Армении.

Случилось, однако, что в следующем году команда завоевала лишь 5-е место, и это было расценено футболистами и руководством республики как поражение. Обстановка вокруг тренера стала складываться не совсем комфортная. В это время Н. Симоняну предложили работу в управлении футбола Спорткомитета СССР, и он дал согласие.

На протяжении 16 лет он работал государственным тренером Госкомспорта СССР, старшим тренером и начальником сборной команды СССР. При участии Н.П. Симоняна сборная команда СССР выступала в финальных турнирах чемпионатов мира 1986 и 1990 годов, стала серебряным призером чемпионата Европы 1988 года.

Никита Павлович Симонян — второй (вслед за Н. А. Гуляевым) в отечественном футболе обладатель почетного «дубля» — победитель чемпионата и Кубка в одном сезоне, как игрок (1958 г.) и как тренер (1973 г.).

С 1991 по сентябрь 1992 года Н.П. Симонян являлся заместителем председателя Федерации футбола СССР, а в 1992 году после преобразования Федерации футбола СССР в Российский футбольный союз (РФС) был избран первым вице-президентом РФС. В декабре 1998 года он был избран вице-президентом РФС, в этом качестве работает по настоящее время.

В Российском футбольном союзе Никита Симонян курирует деятельность, юношеского комитета, ассоциаций РФС, комитета ветеранов. Он является председателем технического комитета и тренерского совета РФС, президентом Международного благотворительного фонда «Футбол — детям». Н.П. Симонян — академик и вице-президент Международной академии творчества.

Международный объединенный биографический центр

*  *  *

ЖИЗНЬ В ПОЛОСКУ. КРАСНО-БЕЛУЮ
«Новая газета», 24.04.2000
Никита Симонян всю жизнь защищал цвета красно-белые. Спартаковские. Теперь в цветовую гамму добавился голубой, и сложился спектр флага России. Сегодня Никита Павлович выступает за весь российский футбол.
Сначала он говорил о своих обязанностях в футбольном союзе. И «мини» приходится курировать, и женщин организовывать, и за детьми присматривать, а ветеранов опекать. Всем турниры нужны, а без спонсоров какие же турниры? Ищут, а главное — находят. В общем, ужас, а не работа... Подробнее ››

© Сборная России по футболу