Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Леонид ШМУЦ

Шмуц, Леонид Николаевич. Вратарь.

Родился: 8 октября 1948, город Никополь Днепропетровской области, Украинская ССР.

Воспитанник никопольской ДЮСШ «Трубник».

Клубы: «Трубник» Никополь, Украинская ССР (1965–1967), ЦСКА Москва (1968–1976, 1978), СКА Киев, Украинская ССР (1976–1977, 1978–1979).

Чемпион СССР: 1970.

За сборную СССР сыграл 2 матча.

Участник чемпионата мира 1970 года (был в заявке команды, на поле не выходил).

*  *  *

СЛУЧАЙ С ВРАТАРЁМ

17 апреля на московском стадионе «Динамо» во время матча чемпионата страны между командами ЦСКА и «Арарат» произошел случай, описание которого десятилетиями будет кочевать по страницам футбольных справочников и спортивных календарей. Действительно, ничего подобного история мирового футбола прежде не знала. Случай был настолько поразительный, что многие его очевидцы тотчас по окончании матча заторопились к телевизорам, чтобы вновь увидеть этот момент, поскольку игра транслировалась в записи.

Газеты, однако, сухо сообщили на следующий день о том, что единственный мяч в этой игре, принесший «Арарату» победу над чемпионом страны, забросил на 68-й минуте в сетку собственных ворот вратарь ЦСКА Шмуц. «Он размахнулся, словно дискобол, — писал репортер «Советского спорта» Кучеренко, — а мяч, соскользнув с руки, полетел назад, в ворота».

Миновала неделя, другая, месяц, но ни спортивная, ни даже специальная футбольная пресса не возвращалась более к этому происшествию. Разве что второй тренер сборной СССР заслуженный мастер спорта А. Парамонов, обозревая события минувшего тура, писал в «Вечерней Москве»: «А что сказать о Шмуце? Как ни называй то, что с ним приключилось, — «несчастный случай», «курьез» и т.п., — такая несобранность, небрежность, беззаботность для вратаря команды-чемпиона непростительна». Но спустя два дня заслуженный мастер спорта А. Старостин в «Футболе-Хоккее» обронил мимоходом, что случай этот «необъясним» и «вызывает не порицание вратаря, а сострадание к нему».

Вот и все. А жаль. Ибо попытка понять происшедшее имела бы, возможно, большее значение для спорта вообще и для футбольной игры в частности, чем промелькнувшее, скажем, в те же дни сообщение о том, каким джазовым певцам и почему именно отдает предпочтение форвард Икс.

Как же, однако, разворачивались события на 68-й минуте матча ЦСКА - «Арарат»?

Все началось с того, что один из защитников ЦСКА, Истомин, желая разрядить обстановку перед своими воротами, отпасовал мяч вратарю. И сразу же, как и полагается в таких случаях, Истомин и его товарищи, защитники и полузащитники армейской команды, бросились от ворот вперед — веером, врассыпную, чтобы вратарь мог выбросить мяч кому-либо из них.

Словом, все шло, как обычно, по стереотипу.

Именно в такие минуты курильщики на трибунах не спеша вынимают новую сигарету, кто-то бежит по проходу к мороженщице, а неподалеку от вас с новой силой возобновляется прерванный было из-за остроты ситуации спор.

Стереотипно действовал поначалу и вратарь ЦСКА Шмуц.

Он уложил мяч на ладонь правой руки и, сделав шаг вперед наподобие неглубокого фехтовального выпада (только левой ногой), стал отводить назад руку с мячом.

Прием известный, удобный: во-первых, чем длиннее замах, тем дальше можно выбросить мяч; во-вторых, сам характер движения дает возможность броску получить нужное направление в самый последний момент — в зависимости от расположения игроков.

Но Шмуц определил игрока, которому он выбросит мяч, заранее, еще только начиная замах. Как вдруг увидел, что один из форвардов «Арарата» рванулся наперерез предполагаемому броску. А это уже опасно: вместо своего игрока мяч может попасть к чужому, и притом поблизости от армейских ворот.

Так перед Шмуцем в считанные мгновения возникла новая задача. Теперь он должен был заново оценить сложившуюся обстановку: кто из своих открыт, кто закрыт? Должен принять новое решение.

И вот, желая выиграть с этой целью толику времени, он, словно резко нажав на тормоз, останавливает движение правой руки, мощно уходившей назад с мячом на ладони.

Посмотрим теперь на происходящее как бы в замедленной съемке.

Левая нога вратаря Шмуца все в той же полусогнутой позиции — впереди. Центр тяжести где-то тут. Корпус наклонен вперед. Правое плечо и рука, отведенные было назад, застыли, не закончив фазы движения. Ладонь — тоже. Но у мяча своя жизнь. И, продолжая приданное ему движение, он перекатывается через указательный палец, минует преграду большого пальца, который тоже не в силах его удержать, и, предательски соскользнув с ладони, направляется за спину вратаря. А там — ворота...

Шмуц в отчаянии поворачивается, боком бросается на землю за мячом, падает... Поздно!

Гол.

После матча футбольный статистик Есенин спрашивает у фоторепортера Хомича, который стоял за воротами ЦСКА, не удалось ли тому зафиксировать происшедшее. Но Хомич отвечает, что, хоть снимок им и сделан, отпечатка не получит никто. В особенности пресса. И поясняет: будучи сам в прошлом вратарем, он не хочет усугублять психологической травмы Шмуца...

И все-таки я думаю: такого снимка не существует. Имею в виду, правда, лишь то мгновение, когда мяч срывается с ладони Шмуца, а не последующее падение ему вдогонку. Но если уж Хомич сделал снимок, который я имею в виду, это, право же, случай столь же редкостный, как и гол, заброшенный вратарем в собственные ворота.

Однако возвратимся к происшедшему.

Так ли уж оно действительно необъяснимо? Или, может быть, является все-таки следствием чего-то более или менее закономерного, определенного?

Впрочем, если бы речь шла о небрежности, оплошности вратаря одной из многих тысяч команд, играющих на первенство районов и городов, об этом случае вообще не стоило бы говорить.

Но Шмуц стоял в воротах сборной страны. И возможно, будет стоять в них и впредь. А это уже, как говорится, совсем другая история. Ибо, если то, что произошло с ним на 68-й минуте матча ЦСКА - «Арарат», и вправду необъяснимо, какая же есть гарантия, что нечто подобное не случится в игре сборной СССР и одним махом не сведет к нулю усилия множества людей?

Я не скажу ничего нового, отметив, что подготовка сборной страны — это очень сложный, трудоемкий, комплексный процесс, в котором помимо главных героев — тренеров и футболистов — участвуют в полном смысле сотни людей. О болельщиках сборной я уже не говорю. И вот один «необъяснимый» жест вратаря — и все впустую, вхолостую! Конечно, этой неудаче стража ворот, как писал А. Старостин, можно сострадать. Можно. Но мне кажется, что и для самого предмета сострадания понять природу этой неудачи и предотвратить возможность ее повторения гораздо важнее.

История футбола знает несколько случаев, когда судьбы известных впоследствии игроков начинались с оглушительных неудач. Яшин, как известно, защищая в 1950 году ворота дублирующего состава московского «Динамо» в матче с ленинградским «Зенитом», пропустил гол от... вратаря соперников Шехтеля. Дело было так. Взяв мяч на границе своей штрафной площади, Шехтель с силой выбил его в поле. Яшин, в свою очередь, тоже стоял на границе штрафной площади, и мяч, описав большую траекторию, опустился позади Яшина и покатился в ворота. Я мог бы привести еще несколько подобных казусов — они случались не только с вратарями. Но у истории со Шмуцем — свое отличие. Хомич и А. Старостин хотели бы уберечь его от излишних переживаний. Но разве они не помнят, не знают, что спорт вообще, а большой — тем паче — не для кисейных барышень? В особенности место футбольного вратаря! Вот почему Шмуц должен понять и в полной мере психологически пережить все, что с ним произошло. Ибо от этого зависит сейчас вся его дальнейшая спортивная судьба. Подавит его этот случай, пригнет — все пропало, лучше, пока не поздно, заняться чем-то другим, не тратить зря времени до нового «необъяснимого» случая. А вот если, напротив, раззадорит, разозлит, заставит собрать волю, характер в кулак — все может пойти иначе, и когда-нибудь он будет вспоминать об этом случае с улыбкой и благодарностью.

Но, с другой стороны, проще всего сказать, посоветовать: собери, мол, волю в кулак — и любые беды уже позади. А что же все-таки произошло 17 апреля? В точности — что?

Спустя несколько дней, 23 апреля, на том же стадионе «Динамо» я вместе с моим товарищем, футбольным журналистом, пристально следил за игрой Шмуца в матче ЦСКА - «Нефтчи». И мы сразу же заметили, что он почти не выбрасывал мяч рукою. Матч закончился вничью (1:1), и Шмуц пропустил гол из числа тех, что вратарям чемпионов и сборной страны не прощают. Все произошло так. Вначале защита ЦСКА, считающаяся лучшей в стране и составляющая основу обороны сборной, пропустила — по центру! — Банишевского в штрафную, и он на скорости вышел один на один с вратарем.

Еще когда он врывался в штрафную и ясно было, что защитники ЦСКА остаются позади, у Шмуца была возможность броситься навстречу центрфорварду «Нефтчи», в падении отобрав мяч у него в ногах.

Конечно, Банишевский — опытный игрок, и в это мгновение он мог бы уйти чуть в сторону. И тогда перед ним были бы пустые ворота. Но мог бы и не уйти — слишком быстро бежал он на ворота, а на таком ходу филигранно распорядиться мячом очень трудно. Уйдет далеко в сторону — догоняй, а тут и вратарь снова перед тобою! Но Шмуц, как мы знаем, навстречу Банишевскому не пошел, остался в воротах. И для чего-то сделал небольшой шаг вперед. В этот момент Банишевский ударил — низом, в центр ворот. Позднее заслуженный мастер спорта Виктор Понедельник, редактор отдела футбола газеты «Советский спорт», скажет, что этот мяч, скорее всего, взять было нельзя. Но Понедельник сидел в ложе прессы, расположенной сбоку и чуть левее от «места происшествия». Мы же со знакомым сидели прямо за воротами и видели все в мельчайших деталях. Видели, как Шестернев и Капличный пропустили Банишевского, как тот ударил — невероятно торопливо, подозревая, очевидно, что его вот-вот могут настичь, выбить в падении сзади мяч, может быть, снести...

Банишевский ошибался. Вбежав с мячом в штрафную, он оказался уже вне зоны досягаемости, защитники ЦСКА, как статисты, застыли сзади. Знай он это, мог бы даже остановиться, «поиграть» с вратарем, не рискнувшим стремительно пойти ему навстречу. А торопливый удар Банишевского — низом, в центр ворот, — будь Шмуц собран и настороже, он мог бы парировать и ногой. Но почему-то упал направо, и совершенно бесполезно, так как мяч прошел в ворота как раз под правой ногой, той, что он толкнулся, чтобы упасть...

Почему я так подробно рассказываю обо всем этом. Все в этой ситуации дышало неуверенностью? А защита ЦСКА весь матч, от начала до конца, провела на редкость неслаженно. Капличный вообще потерял самообладание. Однажды он совершенно откровенно схватил прорывавшегося бакинского игрока за футболку и не отпускал ее, пока тот не остановился. Потом снес другого игрока ударом по ногам сзади — самым худшим приемом, который только может быть в футболе. Думаю, что опуститься до этого ему «помогла» общая нервозность защиты. А эта нервозность, в свою очередь, не могла не питаться тем, что несколько дней назад состоялся матч, ни с того ни с сего проигранный вратарем, который сам себе забросил мяч в сетку и... сейчас стоит в воротах.

Ни с того ни с сего?

Совсем недавно большой футбол покинул вратарь, которому на заре его карьеры сулили большое будущее. Он переменил много команд. Все знали, что он может подчас взять такой мяч, какой не снился и самым знаменитым вратарям. Фантастический. Специалисты порой только руками разводили. У этого вратаря была невероятная реакция, и к тому же он был настоящим атлетом. Стоит добавить, что и характер у него был завидный: добрый, отзывчивый, веселый, компанейский. Но проходило какое-то время, и команды, одна за другой, отказывались от него. Ибо он почему-то все чаще и чаще пропускал какие-то нелепые голы, «бабочки», «пенки». И защитники волей-неволей переставали верить в него, верить в его подсказки во время игры, в его команды.

Он мог крикнуть: «Беру!», и защитник, который, в принципе, мог прыгнуть и отбить этот мяч головой, отстранялся, чтобы пропустить набегающего сзади вратаря. А вратарь почему-то останавливался на полпути, посреди штрафной. И поскольку в футболе свято место тоже пусто не бывает, на мяч выходил форвард соперников и посылал его головой в сетку. Глупее гола не придумаешь. Даже те, кто такие мячи забивает, обычно испытывают от этого не слишком много радости.

Да, вратарь — это особая должность в футболе. Его решения должны быть тверды и последовательны до конца. Крикнул: «Иду!» — иди, пока мяч не будет у тебя в руках. Крикнул: «Беру!» — бери, хоть умри, хоть разбейся! Ты не имеешь права дрогнуть, остановиться на полпути. И если даже в силу каких-то обстоятельств ты не сумел добежать, допрыгнуть до мяча, взять его, отбить, но ты — это видели все! — стремился это сделать, вины твоей не будет, а если был совершен просчет, тренер и товарищи вместе с тобою разберут его во всех деталях, чтобы больше в таких ситуациях ты не ошибался.

Итак, решение вратаря не может быть двойственным, половинчатым. Шмуц заметил, что в облюбованное им место для посыла мяча может выйти соперник, ну и что же? Зачем, спрашивается, пугаться, резко останавливать руку, уже движущуюся назад? А вместе с ней и ладонь, на которой лежит мяч? Что мешало отвести плечо назад, плавно остановить его, а затем... Да ведь там возможны были десятки решений! Хочешь — вообще не выбрасывай мяч рукою, выбей его ногой. Хочешь — подкати другому защитнику. Или переложи мяч в левую руку, подумай. И т.д. и т.п.

То же, что произошло на 68-й минуте матча ЦСКА - «Арарат», состоявшегося 17 апреля (как ни уважаю я заслуженного мастера спорта А. Старостина), вполне объяснимо. Это был испуг, растерянность, двойственность решения — словом, проявление качеств, невозможных для искусного вратаря.

Поэтому для Леонида Шмуца дело сейчас вовсе не в том, чтобы отработать технику движения руки, несущей мяч, который надо выбросить в поле. Дело в закалке спортивного характера. Притом особого — футбольного, вратарского. Никакой раздвоенности решений, никакого испуга, растерянности. Никогда. Нигде. Ни на тренировке, ни на матчах.

И тогда действительно нелепый гол 17 апреля станет переломным в судьбе молодого вратаря, который от природы и благодаря тренировке наделен многими хорошими качествами, но еще должен приобрести первое из первых, основное.

Аркадий ГАЛИНСКИЙ

Журнал «Физкультура и спорт» №7, 1971

*  *  *

«С ТРИБУН БЫЛО ОБИДНО СЛЫШАТЬ: «ПОПРОБУЙ СЕБЕ ЕЩЁ РАЗ ЗАКИНУТЬ!»

Выдающийся вратарь вспоминает о шампанском на подносе от маршала Гречко, уровень Стрельцова после тюрьмы и впервые развеивает мифы о самом известном автоголе в истории советского футбола

Попробуйте ввести в поисковике «Леонид Шмуц» и первым предлагаемым результатом будет вариант «гол в свои ворота». Эпизод, который произошел 17 апреля 1971-м, навсегда изменил жизнь нашего героя. В поединке чемпионата СССР вратарь московского ЦСКА Леонид Шмуц пытался рукой ввести мяч в игру. Однако вместо банального начала атаки состоялся один из самых известных автоголов в советском футболе.

Нам часто прощают ошибок и за каждым из нас может навечно закрепиться какая-то не особо радостная ассоциация. Он стал героем легенд, хит-парадов и подборок, однако такое признание совсем не добавляло настроения Леониду Николаевичу. К сожалению, тот сомнительный эпизод затмил множество других достижений карьеры Шмуца: чемпионство, вызов в сборную и «0» в графе пропущенных, титул одного из лучших вратарей СССР. Что уж говорить о звании «второй Яшина».

Леонид Николаевич очень неохотно идет на разговор, однако в конце концов появляется из своего подъезда на Оболони. В руках держит папку с десятками фотографий, вырезок из газет, программок и автографов. Здесь все он, вся его жизнь. Фактически впервые за много лет Шмуц публично вспоминает о том особенный матч с «Араратом». Во время диалога не часто улыбается, однако периодически шутит с серьезным выражением лица. По коренастой фигурой и мрачным взглядом он начинает открывать свою душу и вспоминает о молодости. Слушаешь все это и понимаешь — фигура с такой насыщенной и интересной биографией не имеет права ассоциироваться у футбольной общественности с той проклятой ошибкой.

«Больше всего нравится Лунин»

— Леонид Николаевич, мне удалось найти вас совершенно случайно. Большинство ваших партнеров, а также журналистов, не обладали никакой информацией о том, как сейчас поживаете.

— Я обычный пенсионер, практически большую часть времени провожу дома. Единственное, что сейчас может меня вытащить на люди — это рыбалка. Очень люблю это дело.

— Вы родились в Никополе, однако сейчас живете в Киеве. В родном городе когда последний раз были?

— Ой, давно не был. Потребности ехать туда нет, ведь там ни родственников, ни друзей. Если возвращаюсь в Никополь, то только для того, чтобы посетить могилу родителей. В конце концов, Киев стал моим родным городом.

— За футболом следите?

— На стадионе не бываю, но по телевидению смотрю. Мне импонирует игра «Шахтера». Отмечу также молодежь киевского «Динамо». По крайней мере, я вижу в этих ребятах перспективу.

— Вам, как вратарю, кто больше из украинских коллег нравится?

— Андрей Лунин. Бесспорно, класс подтверждает Андрей Пятов. Сборник может быть плохим. В свое время равных не было Саше Шовковскому.

— Вы закончили с футболом в 31-летнем возрасте. Тогда это не считалось рано, однако сейчас такой шаг назвали бы преждевременным.

— Когда я играл за олимпийскую сборную на Востоке, забыл в Ираке или Иране, то получил травму. Пошел на выход, хотел мяч перехватить. Соперник подсел под меня, я упал на локоть и выбил плечо. Эта боль меня долго преследовал. 17 августа 1970-го мы играли в Ереване, как сейчас помню. Вышел в старте, но уже на 5-й минуте ушел с поля — отражал мяч и плечо выскочило. Мне сделали операцию, я даже на поле вернулся. Однако пропустил очень много. Процесс восстановления очень тяжелый. Находился не в той форме: и физической, и психологической.

— Однако это было еще в московском ЦСКА, а завершали вы карьеру в армейской команде из Киева.

— В Москву приехал наставник СКА Юрий Войнов, который искал вратаря. Жизнь так сложилась, что из Киева я отправился в ЦСКА и много лет вернулся по тому же маршруту. Хотя начинал в родном Никополе в команде «Трубник». В 1967 году в составе сборной выиграл юношеский чемпионат Европы. Потом меня призвали в киевский СКА, где я провел всего два месяца. Впоследствии был перевод в московский ЦСКА.

— Когда вы закончили карьеру, то футбол сразу не оставили?

— Немного тренировал в Киеве детей. Впоследствии начал заниматься предпринимательской деятельностью. Сейчас уже не то здоровье, поэтому оставил это дело. До недавнего времени поддерживал отношения с Николаем Долговым, но он исчез. Все, наверное, слышали о скандале в сборной U-17. Так вот администратор Анатолий Кудя, которого обвинили в истории с выходом на поле дисквалифицированных игроков, мой товарищ. Это же смешно, что человека за такое уволить могут… Общаюсь еще с Николаем Пинчуком, Вадимом Шельменко, Владимиром Юрецкий, Виктором Насташевский, Сергеем Простимкиным. Большинство из нас сейчас в таком возрасте, что здесь важно просто спросить, как здоровье и живы. Этого достаточно (улыбается).

«Мою золотую медаль украли из серванта»

— Вернемся к Никополя. Что помните из детства?

— Учился я в 13-й школе и откровенно скажу, что учился «не очень». Когда выбирал между школой и футболом, то выбрал второе. Лет с 13-ти начал заниматься в ДЮСШ. В «Трубник» меня порекомендовали еще в то время, когда я был школьником. Тогда команду возглавлял Владимир Емец, который только начинал свою тренерскую карьеру. Дальше все было быстро — игра за основу, приглашение в юношескую сборную и армия. В то время мне еще 18-ти не было.

— Владимир Емец и Геннадий Жиздик через несколько лет создадут легендарный «Днепр».

— Жиздик работал в «трубников» начальником команды. Это две легендарные личности, надо отдать им должное. Команда у нас была хорошая, работала при никопольском заводе. Играли в классе «Б». Можешь не верить, но это точно не хуже уровень, чем сейчас в Премьер-лиге. Ты видел сейчас, чтобы дети играли в футбол во дворе? Это много объясняет.

— Вы сразу стали в ворота?

— Сначала играл в нападении. Наш вратарь получил травму и меня, как высшего, поставили в рамку. Понравилось и в поле я больше не выходил (улыбается).

— У вас крепкая фигура. Почему выбрали футбол, а не, например, баскетбол?

— За сборную школы я играл в баскетбол. А еще занимался волейболом, легкой атлетикой. Футбол победил. Перед Емцем в «трубников» работал Николай Медведев, который порекомендовал меня тренеру юношеской сборной Евгению Лядину. Он поверил в пацана из класса «Б». Кстати, моим коллегой в сборной был «горняк» Юрий Дегтярев.

— Та команда была по-настоящему звездной: Виктор Кузнецов, Леван Нодия, Михаил Гершкович, нынешний генеральный директор «Динамо» Резо Чохонелидзе.

— Приятно, что мы были не просто набором имен, а именно командой. Европейское чемпионство тому подтверждение. В финале 1967-го нам удалось победить сборную Англии со счетом 1:0.

— Попадание из класса «Б» в юношескую сборную — большое достижение. Переход в команду серьезного уровня был вопросом времени?

— Тогда все решалось просто — пришла директива с ЦСКА и после непродолжительного периода в киевском СКА я отправился в Москву. Приехал, встретился с Всеволодом Бобровым. Это замечательный человек, который сам поиграл в футбол, и в хоккей. Мне было комфортно с ним работать. Конкуренция в новой команде была нереальной: Юрий Пшеничников, Лев Кудасов, Йонас Баужа. Тренерам было трудно — среди такой компании надо было выбирать кого-то одного. Меня в коллективе приняли нормально, никакой дедовщины. Просто надо было много работать и бороться за место в составе.

— Серьезную опеку для ЦСКА оказывал маршал Андрей Гречко. Говорят, к футболистам он относился очень хорошо, о чем свидетельствует пример. За месяц до конца чемпионского сезона футболисты договорились не стричься. Когда игроки ЦСКА зашли на прием к генералитета в Министерство обороны, то один из присутствующих выпалил: «А разве это офицеры?» Маршал отреагировал так, что этого генерала еще и до сегодняшнего дня ищут.

— Мы действительно не стриглись тогда. Нам срочно сшили военную форму. По факту мы же были военными. Я, например, был младшим лейтенантом. После золотого матча все организовали и отправили на встречу с армейским руководством. Какие воспоминания о ней? Ну попили шампанского (улыбается). Ты представляешь, чтобы генерал на подносе подавал шампанское младшему лейтенанту? А тогда так и было. Гречко выделил нам 20 минут и на прощание сказал: «допивайте шампанское, всего хорошего». Парадокс в том, что после того, как он ушел, нас сразу попросили оттуда.

— О Гречко есть еще одна прекрасная история. Он просматривал золотой матч дома по телевизору, но не выдержал, когда ЦСКА «влетало» 1:3, и выключил телевизор. Через 15 минут в комнату забегает дочь: «Папа, наши выиграли 4:3!»

— Маршал был ярым болельщиком. Версию с финалом знаю немного другую. Гречко нам сам рассказывал об этом. Мол, у него была встреча и во время финала он как раз летел в самолете, слушал репортаж. При 1:3 выключил сердцах. Взошел на трап самолета, а тут дочь бежит навстречу: «Папа, наши выиграли!»

— Не поверил?

— Естественно, нет. Не может же такого быть! Но нам удалось. Старшее поколение часто сравнивает те деньги, которые когда-то получали. Сейчас действительно другие времена, надо признать. Нам за чемпионство дали один оклад, Гречко добавил каждому по 100 рублей, федерация 400 рублей выписала. Ну и по приемнику «Spidola» дали.

— Свою золотую медаль храните?

— У меня ее украли. Еще в Москве кого-то пригласил домой. Многие товарищи приходили, фанаты гостили. Она лежала в серванте. Я отвернулся куда-то и все, нет…

«По всему СССР играли ребята с Украины»

— В чемпионском ЦСКА костяк составляли украинцы. Вы поддерживали отношения со «своими», или, например, больше общались с коллегами-вратарями?

— Больше всего, наверное, с вратарем Володей Астаповским. Касательно вратаря Юрия Пшеничникова, то он был замкнутым, все в себе. Относительно полевых игроков, то дружил с Колей Долговым и Вильгельмом Теллингером. Слышал, что Виля недавно умер в Закарпатье. С Украинской у меня были прекрасные отношения. Обрати внимание — по всему СССР играли ребята из Украины. Они серьезно подняли планку нашего футбола.

— Астаповський, очевидно, был очень порядочным человеком, судя по его интервью. «Леня Шмуц — вот был вратарь от Бога. Если кто и мог стать «вторым Яшиным», так это он. И стал бы, если бы после ухода Пшеничникова первым сделали его, а не меня», — говорил ваш конкурент за место в составе.

— Он не делал мне таких комплиментов, но в прессе высказывал свое мнение. Я его за язык не тянул (улыбается).

— Вы пришли в ЦСКА в юном возрасте. В то время в команде хватало настоящих легенд советского футбола. Как чувствовали себя с ними в коллективе?

— Звезд было очень много: Альберт Шестернев, Владимир Капличный, Юрий Истомин, Дмитрий Багрич, Валентин Афонин. Однако все это хорошие ребята, я не испытывал дискомфорта и быстро адаптировался к новой команде.

— Говорят, что уроженец Харькова Дмитрий Багрич был настоящим педантом.

— Еще Володя Федотов таким был. Всегда опрятные, поглажены. С Багрич мы жили в одном доме, тоже проводили время вместе.

— Легендарный золотой гол Федотов забил, якобы благодаря холмике на ташкентском поле. Различные источники дают противоречивую информацию — мол, ту часть газона, которая дезориентировала Владимира Пильгуй, вырезали и вручили автору гола. Это было непосредственно в раздевалке или в аэропорту?

— Это все глупость! Какой там бугорок? Пильгуй банально пропустил гол без посторонней помощи. Бывает и такое. Я себе забрасывал мяч в ворота. Недавно в интернете наткнулся, как вратарь из Перу тоже забросил себе в ворота.

— Безусловным авторитетом вашего ЦСКА был Альберт Шестернев. До наших дней доходят легенды о его контракта с «Adidas» и папиросной фирмой «Dunhill», о его любви во Львов, где он гостил у Владимира Дударенко. Как вы можете охарактеризовать человека, который стал капитаном команды в 21 год?

— Это великий человек, такой человек! В команде много футболистов «покуривали», выпивали. Мы что, мужики? Вот Леоненко тоже признается, правда, только сейчас. Хотя говорит, что не водку употреблял, а только пиво. В наше время все было. Мы же молодые, сами понимаете.

— Владимир Дударенко, ваш партнер по ЦСКА, рассказывал, что вас, вратарей, в команде называли «трубами»: «Идем на тренировку, а они уже готовятся. В каждый палец в перчатке запихнули по сигарете и уже готовы!»

— Да полкоманды жгло. И Лев Иванович Яшин тоже курил. Большинство футболистов воспринимали это, как возможность расслабиться. Просто все нужно делать в меру.

— Еще один лидер того ЦСКА — Владимир Капличный родом из Каменец-Подольского. Говорят, во время одной тренировки на стадион приехал генерал-полковник в не совсем трезвом состоянии и начал давать советы. Капличный не сдержался и отрубил: «Простите, но на футбольном поле генерал — я». Помните эту историю?

— Капличный был закрытым парнем. Он дружил с Шестерневу, ведь постоянно играл с Альбертом в центре обороны. Перед смертью Капличного мы немного общались, он переехал в Киев, встречался с ветеранами. Что касается случая с генералом, не знаю правда это или миф. Могу сказать, что генералом на поле был я. Защитниками кто командовал? (Улыбается)

— Вратарь очень зависит от защитников. После Капличного и Шестернева позади действительно была выжженная трава?

— Это неизменные защитники сборной СССР. Такие вещи красноречивы. А еще в команде были Афонин, Пономарев и Истомин. Бесспорно, вратарь чувствует себя максимально комфортно, когда рядом находятся защитники такого уровня.

«К нам с Яшиным приставили КГБистов»

— Несмотря на хороший коллектив в ЦСКА не всем новичкам удалось прижиться. Лидера «Пахтакора» Берадора Абдураимов скоро вернули в обратном направлении, ведь партийные руководители Узбекистана жаловались, мол, из-за отсутствия Абдураимов в Ташкенте на 50% упали урожаи хлопка, гордости республики. Бобров ответил: «Забирайте Абдураимов и хлопок в придачу».

— В Берадора игра не пошла. Во-первых, конкуренция серьезная. Хотя могу назвать его игроком неплохим. Бывали случаи, когда в команду футболист не вписывается. Вадим Никонов приходил из московского «Торпедо» в статусе игрока сборной СССР. Это нападающий, который вместе с Эдуардом Стрельцовым играл. А в ЦСКА не вписался. Шевченко как в «Милане» выглядел? А что с ним произошло в «Челси»?

— В ваши времена в чемпионате СССР было много классных форвардов. До наших дней дошли легенды об уникальном удар Владимира Ларина. Футболисты отказывались в стенку становиться, опасаясь ударов футболиста московского «Динамо». А как было вратарям?

— Я был его любимым вратарем, Ларин любил мне забивать, получалось это у него. По стенке, то выбора не было. Если надо перекрывать удар, то куда денешься? Выстрел он имел оглушительный, надо признать.

— Эдуард Стрельцов в своей книге «Вижу поле…» вспоминал, как однажды забивал вам со штрафного. Эдуард Анатольевич — сильный футболист, против которого вам приходилось играть?

— Это выдающаяся личность. О чем говорить, если перед поединками с московским «Торпедо» наши игроки между собой договаривались — только не надо дразнить Стрельцова. Если он разозлится, то играть вдвое сильнее. Не знаю много было таких игроков, которые самостоятельно могли обыграть всю команду. А Стрельцову это было по силам. Даже после тюремного заключения он вернулся на поле в статусе звезды. Человек полноценно не тренировалась, хотя продолжала выглядеть лучше профессиональных футболистов.

— Среди вратарей не было равных Яшину?

— Это легенда среди вратарей. Мне посчастливилось познакомиться с ним по случайности. Женя Рудаков перед чемпионатом мира в Мексике получил травму. Гавриил Качалин фактически довызвал в сборную двух вратарей: меня и 41-летнего Льва Ивановича. Так к нам приставили «КГБистов» в дороге. Без этого никак… Мы много говорили с Яшиным в самолете, я очень хорошо узнал его, как личность. Полет был долгим, через Бельгию. Затем еще раз в номере жили. Необычно, когда у человека такой авторитет, а в повседневной жизни он очень прост.

— Кроме этого, вы имели возможность получить много профессиональных советов от лучшего вратаря мира…

— Безусловно. В Мексике, кстати, были тяжелые условия — высота 3-4 тысячи метров. Вышли на тренировку, а через две минуты дышать нечем. Организм долго привыкал. Яшин даже в запас не попадал. В старте выходил Анзор Кавазашвили, я в замене, а Лев Иванович фактически на подстраховке.

— Во время чемпионата мира вы жили в номере как раз с Кавазашвили?

— Нет, с Володей Мунтяном. Он меня и агитировал переходить в «Динамо». Правда, думаю, по инициативе Виктора Маслова, наставника киевлян. Мой ответ был прост: «Если» Динамо «сможет забрать просто так офицера армейской команды, то нет проблем, я соглашусь».

— Кроме «Динамо» еще какие-то варианты были?

— Однажды ко мне подошел главный тренер «Пахтакора» Михаил Якушин. Я тогда в составе олимпийской сборной на выезд собирался. Я даже заявление написал, но с условием, что армейское руководство отпустит. Условия в Ташкенте были очень хорошие. Когда прилетел из сборной, то тренер ЦСКА Валентин Николаев встретил меня непосредственно с трапа. Смотрю, в руках несет удостоверение офицера.

— Удивились?

— Говорю: «Так я же ничего не подписывал!» Николаев слушать даже не хотел и поздравил меня с тем, что отныне я младший лейтенант. Мое путешествие в Ташкент завершилась, даже не начавшись. В ЦСКА, как такового, права выбора не было.

«Тарасов становится передо мной и бьет руками по лицу»

— Ведомство ЦСКА мало прекрасную хоккейную команду со звездой Валерием Харламовым. Хорошо знали его?

— Мы много времени проводили на сборах в Архангельском под Москвой. На первом этаже столовая, на втором жили мы, футболисты, а еще выше — хоккеисты. Несладко им было при Тарасу.

— Впоследствии железную руку Анатолия Владимировича ощутили на себе уже футболисты ЦСКА.

— Ты понимаешь, прийти по хоккею в футбол… Тарасов думал, что это идентичные виды спорта. У него установка длилась от 2 до 5 минут. Все было просто: «Я вам должен рассказывать, как надо играть? Вы за это деньги получаете». Трудно передать словами, сколько мы с собой на сборы железа брали.

— Говорят, что в Ирак вы набрали столько штанг, что грузчики в аэропорту не могли их поднять. Владимир Федотов вспоминал, как однажды некий молодой футболист выполнял следующее упражнение — вылез вам на плечи и держал «на вытянутых руках» 15-килограммовую гирю. Вдруг из теннисного корта прилетел мяч и попал точно в голову этому парню. Он упал, сломал ключицу, но железо из рук не выпустил.

— У меня другое воспоминание о Тарасова и его методы. Поехали на сборы в Болгарию, вывели нас на подножия горы. Посадили тебе на шею кого-то из одноклубников, дали ему в руки тяжелый мяч для набивки и заставили его крутить им в разные стороны. Ты в это время должен нести его на плечах на вершину этой горы. Ужас! А сколько по стенкам в спортзале бегали. Это Тарасов так смелость производил у нас.

— Первым не выдержал Владимир Дударенко, который осмелился сказать тренеру: «С такими нереальными нагрузками мы не можем ни завтракать, ни обедать, ни ужинать». После этого его отчислили из ЦСКА за «отсутствие аппетита».

— Это человек, с которым нельзя было дискутировать. Не воспринимал вообще ничего. Ты хоккеиста Александра Рагулина знаешь?

— Дударенко рассказывал, что любимым упражнением Рагулина было падение с клюшкой вдогонку сопернику. Аналогия футбольном подката. Мол, когда падаешь на лед, то эти секунды счастливые. Лежишь и отдыхаешь.

— Саша как-то опоздал в автобус. Вся команда во главе с Тарасовым ждет и здесь как раз стрелка отмеряет установленное время выезда, а по радио сигнал — 17:00. Из-за поворота появляется Рагулин. Тренер командует: «Поехали!» Саша в автобус, а то едет. Пришлось брать такси и догонять.

— Астаповский рассказывал об особом отношении Тарасова к вратарям. По его словам, тренер убеждал, что голкипер должен спать с мячом.

— Тарасов хотел с меня Владислава Третьяка сделать. К примеру, упражнение — мне пробивают по воротам, а тренер становится передо мной и бьет руками по лицу. Объяснял просто: «Представь, что тебе в игре так мешают». Конечно, я спрашивал его об офсайде, но Анатолий Владимирович отрезал: «Леня, что ты знаешь?» и бил по «морде». Если я не выдерживал, то командовал: «Не понимаешь? Давай тогда на стенку».

— Харламов пробегал по ней пять шагов, а Астаповскому удавалось выполнять шесть.

— На тренировках это одно, но еще хуже становилось, когда тренер ставил эксперименты во время игры. Играли на собрании против сборной Ирака. Тарасов требовал от меня, чтобы я двигался в воротах, как хоккейный вратарь. Знаешь, так с выпадами в сторону и согнутыми коленями. Заставлял разминаться во время матча. Я объяснял: «Да перед игрой же разминаюсь».

— Не действовало?

— Бывало, что застоишся, то очевидно, что немного двигаешься, наклоны сделаешь. Но Тарасов пошел дальше: «Ты должен бегать от штанги к штанге и имитировать, будто выбивает мяч из «девятки». Конечно, я переспрашивал и объяснял, если набигаюся в воротах, а тут еще атака соперника… Вышел я на игру, не выполняет никаких указаний. Вдруг слышу из-за ворот голос Астаповского: «Леня, Тарасов сказал, чтобы ты разминался».

— Послушали?

— Выхода не было. А теперь представь себе картину. Люди на трибунах перестали футбол смотреть. Все внимание на мне. Наши атакуют, а я от штанги к штанге бегаю. И все время имитирую. Тарасов также не был сторонником розыгрыша мяча у своих ворот. В современном футболе никто мяч подальше не лупит. Я тоже этого не любил, вводил его защитникам, которые могли бы грамотно начать атаку.

— Чья взяла?

— Однажды я снова ввожу рукой на ближнего. Тарасов останавливает спарринг: «Леня, беги круг по стадиону и следи, чтобы тебе гол не забили». Вот так наказывал меня. Так следующего сезона Тарасова с почестями проводили, когда ЦСКА чуть не вылетел.

— Тренер повторял: «Нам красивый футбол не нужен. По стартовых 30 минут должны ослабить соперника, а затем взять его тепленьким». Кажется, все происходило наоборот.

— Что тут скажешь… Для хоккея это великий тренер, а вот в футболе принципы немного другие.

«Многое о себе начитался в интернете и газетах»

— Вы попали в сборную СССР, когда там уже традиционно было множество звезд. Вместе с тем, рассказывают, что отношения в коллективе были хорошими.

— В Мексике Виталий Хмельницкий публику развеселил. Нашу делегацию стабильно охраняли полицейские. Один из них не выдержал жары — снял фуражку и верхнюю одежду. Виталик любил посмеяться, поэтому сразу примерил мексиканский головной убор и китель. Как назло, местные журналисты все это сфотографировали.

— Попало в прессу?

— На следующий день фото Хмельницкого красовалось во всех газетах. Полицейское руководство долго не раздумывала и того парня освободило. Яшин, Шестернев и руководители сборной взялись ситуацию решать. К счастью, наши извинения и того человека восстановили на работе.

— Еще одна байка из тех времен — шутка Виктора Банникова о собаке.

— Было такое… Банников бросил вызов Реваз Дзодзуашвили: «За две секунды держать тебя на лопатки». Реваз стал в партер, а Виктор не долго думая поставил ему руку на голову и выпалил: «Товарищ полковник, прапорщик Банников со служебной собакой Полканом прибыл! Ваши распоряжения!» Все, конечно, громко хохотали.

— Сезон 1971-го начался для вас успешно — в двух матчах сборной СССР вы не пропустили ни разу. Однако через два месяца после этого происходит эпизод, который существенно меняет ваше футбольная жизнь. В домашнем матче против «Арарата» вы обвиняете мяч в собственные ворота. Этот момент вас сломал?

— Да нет… Я много о себе начитался в газетах, а теперь еще и в интернете. Просто никто так и ко мне не подошел и не успокоил. Только фотограф Алексей Хомич.

— Андрей Старостин публично выражал поддержку.

— Да, он говорил, что не стоит меня обвинять.

— По-дружески отреагировал и Астаповський, который потом убеждал в прессе: «Ошибки Да кто их не делал! После этого я сильно поссорился с нашим тогдашним тренером Валентином Николаевым. Он рассердился на Леню и на следующий матч хотел ставить меня. А я отказался. Долго уговаривал дать Шмуцу шанс, говорил, что так человека сломать можно, но он был непреклонен. и я тоже: так на поле и не вышел «.

— Я его тоже всегда старался поддерживать. Помню, как Володя приехал к нам из Севастополя. У нас были хорошие отношения. В команде тогда ребята меня успокаивали. В следующем туре против «Нефтчи» через неделю я вышел снова в старте. Правда, с трибун было обидно слышать: «Попробуй себе еще раз закинуть!» Много я этого наслушался, «добрых» людей немало встретил. Журналисты тоже лезли с советами — мол, так мяч выбрасывать нельзя, надо от плеча вводить.

— Неправда?

— Ерунда! Это что, ядро? Ты далеко мяч от плеча бросишь?

— В истории так и нет четкого ответа, кому вы пытались отдать мяч: Истомину или Поликарпову?

— Поликарпову. Он открывался, что свободный стоял. А было вот как (Леонид Николаевич на столе схематично рисует ворота, штрафную и указывает на свою позицию). Я находился на углу штрафной, вижу Володю. Размахнулся со всей силы и рука уже «ушла» выбрасывать. Однако в этот момент я заметил, что Поликарпова перекрывают. Я мгновенно дернулся назад. А мяч-то уже соскочил.

— Вы бросились за ним в ворота.

— Даже на угловой выбил с линии. А судья уже пошел в центр поля. Вдруг гул и свист трибун, он возвращается. Я лежу в воротах. Арбитр подбегает к боковому судье и спрашивает: «В чем дело?» А в ответ слышит: «Гол». Он сначала даже не поверил.

— Мяч пересек линию?

— Да. Я был озадаченным. Не то слово…

— Говорят, что за воротами находился фотограф Алексей Хомич, выдающийся в прошлом вратарь московского «Динамо». Он якобы сделал кадр этого момента, но в знак вратарской солидарности отказался ее распространять. Это просто красивая история правда в этом есть?

— Это у него надо было спрашивать. Я, кстати, и спрашивал. Он у меня на свадьбе даже был. Говорил, что фото таки сделал. Я его не видел. На самом деле думаю, что никто зафиксировать ничего не успел. Это все понты… Никто не ожидал, что мяч, который находился в моих руках, вдруг окажется в воротах. Ты что, будешь стоять с фотоаппаратом и ждать такое? Думаю, Хомич просто поддержать меня решил.

— Еще один миф гласит о том, что Хомич вас предостерегал от введения мяча в игру с помощью широкого вброс от плеча.

— Всегда вводил так и все нормально было, а тут вдруг неправильно. Чего бы это? Все там было хорошо. У каждого бывает двойное решение, как у меня в том эпизоде.

— Об этом гол вы не можете забыть и до сих пор?

— Неприятно было. Посещаемость тогда было не так, как сейчас. Куда бы ни приехал — трибуны полные. Слышишь это все. Потом не обращал внимания, другого выхода не было.

— Знаменитый врач сборной СССР Савелий Мышалов объяснял все вашей травмой: «За полгода до матча с «Араратом» Шмуц играл за олимпийскую команду в Сирии, травмировал плечо, не долечился, слишком рано снял повязку».

— Согласен. Легкомысленно к этому тогда относились. Надо было в госпиталь съездить, провериться. Я рассказывал, как соперник подсел под меня, а потом внезапно отошел. Упал на правую руку, разорвал связи. Сшивали потом…

«Форму сушили в подвалах»

— Футбол сейчас вам снится?

— Уже нет. Когда молодым был, то после игры вообще не мог заснуть. Постоянно прокручивал все это.

— Труднее всего было после того гола с «Араратом»?

— Я по жизни спокойный человек. Тогда надо было со мной общаться, психологически помочь. Правда, Николаев вызвал однажды к себе, порасспрашивал и все… Это сейчас психологи и врачи занимаются с футболистами, все условия созданы. Пришел в раздевалку, форма и бутсы тебя ждут, все красиво сложены. Мы такого не знали. Когда ехали на сборы, то везли с собой по пять комплектов формы. Она просто не успевала высыхать.

— Где сушили форму?

— В подвалах находили какие-то трубы. Трехкратные тренировки, времени мало. А еще когда зимние дождливые месяцы, то вообще…

— Говорят, что каждый судья Советского Союза мечтал об особом свисток, изготовленный в Ленинграде. Известный львовский арбитр Михаил Кусок рассказывал о дефиците судейского оборудования. Однажды ему дали на семинаре испанский свисток. Он пользовался им много лет, пока зубами не перекусил. У вратарей тоже была специфика в амуниции?

— Качественных перчаток в мои времена почти не было. Признаюсь, я не особо любил играть в перчатках. Комфортнее чувствовал себя, когда ловил мяч голыми руками. Форма сборной СССР была особенной. Как сейчас помню те четыре белые буквы на футболках, изготовленные из войлока.

— Как выглядело ваше прощание с ЦСКА?

— Да никак. Киевский СКА находился на дне таблицы и Юрий Войнов нуждался вратаря. Отправили в Киев меня.

— Александр Поллак, который играл под руководством Юрия Николаевича в Николаеве рассказывал, что не был особо впечатлен работой с этим тренером.

— Войнову удалось подобрать хороших футболистов Юра Смирнов, Пинчук, Насташевский, Казаков, Довбий. С последнего или предпоследнего места поднялись на пятое буквально за один круг. Ни одного поединка не проиграли. Это при том, что с влиянием никопольского «Колоса» трудно было бороться. В конце сезона мы, кажется, с Житомиром дома 1:1 сыграли, а меня обвинили в неудачном результате. В знак наказания отправили в военную часть в Остер.

— Пропустили особый гол?

— Нападающий вышел один на один и забил. Армейские чины спрашивали, почему я сблизился с соперником, а не оставался стоять в воротах. Я угол удара сокращал…

— Справедливость, пожалуй, трудно было найти. Вячеслав Семенов, с вами в СКА заканчивал карьеру футболиста и начинал тренерскую деятельность, рассказывал, что в клубе его фактически подсидели, назначив москвича Мамыкина.

— Да Мамыкин раз нас тогда тренировал. Мой «любимый» тренер, которого с ЦСКА «поперли». Славик Семенов не хотел терпеть и руководство назначило ручного Алексея Мамыкина. Потом меня перевели в Чугуев, а тогда я написал заявление. Какой из меня «служака»? Военную форму всего дважды при жизни надевал. И то один раз в посвящении чемпионов.

Любомир КУЗЬМЯК

Football.ua (перевод с украинского), 17.04.2018

© Сборная России по футболу