Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Валерий ШМАРОВ

Шмаров, Валерий Валентинович. Нападающий.

Родился: 23 февраля 1965, город Воронеж.

Воспитанник воронежских ДЮСШ-14 «Кристалл» и СДЮСШОР «Факел». Первый тренер – Владимир Евгеньевич Никитенко.

Клубы: «Факел» Воронеж (1982–1984, 1986, 1997–2001), СКА Хабаровск (1984), ЦСКА Москва (1985), «Спартак» Москва (1987–1991, 1995–1996), «Карлсруэ» Карлсруэ, Германия (1991–1994), «Арминия» Билефельд, Германия (1995), «Чан Нам Драгон» Сеул, Южная Корея (1996), «Арсенал» Тула (2002).

3-кратный чемпион СССР/России: 1987, 1989, 1996.

За сборную СССР сыграл 3 матча.

*  *  *

«ЧАЙ В «ШУШЕНСКОМ» БЫЛ ХОЛОДНЫЙ И ЖЁЛТЫЙ»

В апреле нынешнего года Шмаров ушел из «Спартака» так же быстро и неожиданно, как и вернулся в него в июне 1995 года. Когда он отправился в Корею, я, честно говоря, удивился, сразу решив, что бывшему спартаковцу там делать нечего. Потому что давно известно: умного футбола, в который Шмаров привык играть здесь, в Корее нет. Так что его скорое возвращение в Россию показалось логичным. Сейчас лучший бомбардир «Спартака» прошлого сезона живет в родном Воронеже и тренируется вместе с «Факелом», в котором когда-то начинал.

— Выходит, корейский футбол — не для вас?

— Это уж точно. Мне хватило всего-то трех месяцев тамошней жизни, чтобы вернуться обратно.

— Неужели уровень футбола там столь низок?

— В Корее есть неплохие игроки, способные мыслить на поле. Но их — единицы. Большинство же похоже на роботов, заряженных только на бесконечную беготню. Я такой футбол понять и принять не могу. Слишком уж он бестолковый.

— Именно так играл и ваш клуб?

— Да. «Дрэгонз» — команда новая. Причем собрали ее, что называется, с миру по нитке. Большинство футболистов взяли из других клубов — причем, естественно, нам отдали тех, в ком их прежние хозяева не очень-то нуждались. Представляете, какую игру показывала такая команда! Больше трех точных пасов друг другу отдать не могли, поэтому и плелись в конце турнирной таблицы. А вот тренировки проводились два раза в день — с 10 до 12 и с 15 до 18. Нагрузки сумасшедшие, но толку от них было мало. В основном бегали без мячей, словно из нас готовили не футболистов, а легкоатлетов. Пить воду во время занятий не разрешали, а жара там будь здоров — столбик ниже плюс 35 не опускался. Иногда после дождя нас загоняли тренироваться в зал. В нем духота страшная, а окна все равно были закрыты. Войдешь в такую парилку — и сразу можно футболку выжимать.

— Кроме вас с Евгением Кузнецовым в составе «Драконов» были еще легионеры?

— Бывший днепропетровец Андрей Сидельников и эквадорец Диас. А вообще в Корее довольно обширная колония русских футболистов. Мы, например, часто перезванивались с Лешей Прудниковым, Геннадием Степушкиным, с другими.

— А с Бышовцем, тренирующим олимпийскую сборную страны?

— Я — нет, а вот Женя Кузнецов, который стал в Сеуле олимпийским чемпионом, общался с ним регулярно.

— С футболом все понятно. А как вы проводили свободное время?

— Да никак. «Дрэгонз» базировался в городке Кваньянг, так мы с ребятами в шутку прозвали его Шушенским. Жили, как в ссылке. Матч закончится — а пойти некуда. В итоге либо сидели в гостинице, либо ходили в гости к Сидельникову.

— Как вам корейская кухня?

— Мы предпочитали рестораны с европейской кухней. У корейцев все чересчур острое. К тому же русскому человеку не может понравиться холодный чай желтого цвета.

— По-корейски теперь говорите?

— Выучил несколько слов типа «здравствуйте», «до свидания», «влево», «вправо», «пропусти».

— А, скажем, прочитать что-нибудь по-корейски смогли бы?

— Нет. Но я и не ставил перед собой такой задачи. А вот что действительно оказалось сложно — выучить корейские имена. Запомнить, что Ким Ен Су — это Ким Ен Су. Хорошо еще, что на тренировках мы иногда делали такое вот упражнение: встав в круг и жонглируя мячом, ты должен посмотреть на партнера, вслух произнести его имя и отдать ему пас.

— Возвращаться в Корею у вас, как я понимаю, нет ни малейшего желания. Каковы дальнейшие планы?

— Мой контракт с «Дрэгонз» заканчивается лишь через полтора года. Но уже сейчас ни я, ни корейцы не заинтересованы в нашем дальнейшем сотрудничестве. Поэтому клуб готов продать меня за 250 тысяч долларов.

— Когда вы вернулись в Воронеж?

— В конце июля.

— То есть еще оставалось несколько дней для подачи дозаявок. Могли «Факел» вас перекупить?

— Вообще-то вопрос не по адресу. Но, вероятно, для команды первой лиги это немалая сумма. «Факел» и так мне здорово помог. Прислал в Корею факс, в котором сообщал, что вызывает меня на просмотр. Сейчас тренируюсь вместе с командой. Кто знает, может, в будущем я и вернусь в свой первый клуб.

— Слышал, вы ходили на матчи российского чемпионата. Как вас встретил футбольный Воронеж?

— Как может встретить город, в котором у тебя столько друзей и знакомых! С тренерами «Факела» Савченковым, Лосевым и Сошенко мы еще вместе играли. Вспоминали тут, как мы в 84-м обыграли в Кубке СССР московский «Спартак».

— Болельщики на стадионе вам, наверное, прохода не давали?

— Да я в основном с края сидел, старался особо не мелькать. Но все равно подходили, спрашивали: что да как.

— И как вам нынешний «Факел»?

— Для первой лиги команда неплохая. У нее приличные шансы на будущий год выйти в когорту сильнейших.

— Тему вашего ухода из «Спартака» нам, наверное, не обойти…

— Я отдал «Спартаку» шесть лет и по-прежнему считаю, что со мной поступили непорядочно. В Корею я уехал не потому, что очень хотел, а потому, что так сложились обстоятельства. Ярцев создавал новую команду и попросту избавился от меня.

— Сейчас вы не играете. Не скучновато без футбола?

— Пока ничего — живу в родном городе, радуюсь семейной жизни. Иногда не вредно и отдохнуть от футбола, а заодно подлечить болячки.

— Но потом все равно же потянет на поле.

— Потянет. Значит, буду искать себе новую команду. Ту, которой я нужен и которая играет в нормальный футбол.

Алексей МАТВЕЕВ

Газета «Спорт-Экспресс», 24.08.1996

*  *  *

«НИКОГДА НЕ УМЕЛ ПОДЧИНЯТЬСЯ»

Валерий Шмаров родился в Воронеже, там же состоялся и его прощальный матч, на который собралось 20 тысяч болельщиков. Но в футбольную историю этот удивительный форвард вошел под знаменами московского «Спартака». Наверное, было что-то особенное в этом парнишке из провинции, раз за ним приехал сам Константин Бесков. Шмаров всегда выделялся на фоне своих одноклубников особенной страстью, горевшей в его глазах, тем сумасшедшим азартом, который все время двигал его вперед. Достаточно вспомнить один лишь «золотой гол» в ворота киевского «Динамо», который навсегда вошел в историю красно-белых. Все яркие моменты в карьере Валеры, а теперь уже Валерия Валентиновича, конечно, невозможно уместить в одном интервью. Но всегда приятно вспомнить самое интересное, а заодно и узнать, чем же сейчас живет так любимый многими футболист.

В ЦСКА МЕНЯ ЗАСТАВЛЯЛИ ЧИСТИТЬ СНЕГ И ПУГАЛИ МОРФЛОТОМ

— В большей степени вы запомнились болельщикам как игрок московского «Спартака», но до этого целый сезон отыграли в ЦСКА. Вам самому в это сейчас верится?

— Тогда мне было 18 лет, я играл в «Факеле», служил в ВВАТУ (Воронежское военное авиатехническое училище — прим. авт.). И тем составом мы взяли и обыграли московский «Спартак» в четвертьфинале Кубка СССР. Эта победа прогремела на всю страну. А поскольку я был призывного возраста, ЦСКА сразу начал копать — кто, откуда, где служит, почему за профсоюзную команду играет и все в таком духе. В итоге меня исключили из курсантов и отправили в родственную армейцам команду — СКА (Хабаровск), потому что не успели дозаявить за ЦСКА. В Хабаровске я пробыл пять месяцев, после чего, наконец, меня перевели в стан армейцев московских.

— Каким вспоминается тот далекий 85-й год?

— Команду тренировал Юрий Андреевич Морозов. Под его руководством я стал лучшим бомбардиром первой лиги в свои двадцать лет и, наверное, стал самым молодым игроком за всю историю, достигшим такого результата, — в том сезоне я забил 29 мячей. Да и в игровом плане все складывалось отлично. А потом меня демобилизовали, как сейчас помню, 31 декабря в шесть часов вечера…

— Если все так удачно получалось, почему в ЦСКА вы пробыли всего лишь сезон?

— Это было связано с тем, что я не хотел оставаться в армейском клубе и честно сказал об этом. Но мое решение не понравилось руководству, которое тянуло до последнего с увольнением и даже пугало меня Морфлотом. Кстати, весь декабрь футболист Шмаров провел в спортроте, разгребая снег вокруг казармы.

— Тогда другой вопрос — а что вам так не понравилось в ЦСКА?

— Я просто не хотел связывать свою судьбу с армией, потому что видел, как эти все лейтенантишки прыгали перед майорами и генералами… А я люблю свободу и никому не хотел подчиняться.

— Ваш день рождения приходится на армейский праздник 23 февраля. Как-то по-особенному отмечали?

— Дело в том, что зимой всегда шли тяжелейшие сборы, поэтому дома первый раз свой день рождения я отпраздновал только в 35 лет, когда был на костылях после операции. А в команде была традиция — покупал большой торт, который дружно съедался с чаем после ужина.

С БЕСКОВЫМ БЫЛО ТЯЖЕЛО, НО ПОЗНАВАТЕЛЬНО

— Когда же вами заинтересовался московский «Спартак»?

— В том самом 85-м году. Уже подходило время демобилизации, на дворе стоял сентябрь, когда ко мне в Архангельское приехал сам Бесков. Мы с ним поговорили о том о сем, и он сказал, что хочет видеть меня в «Спартаке». Ну, как говорится, поговорили и разошлись. В 86-м году я снова вернулся в Воронеж, потому что мечтал выйти с «Факелом» в высшую лигу. Но в «вышку» нас тогда не пустили «черные силы». Все это время, пока я играл в местной команде, связь со мной от «Спартака» поддерживал Романцев Олег Иванович, который в то время тренировал «Красную Пресню».

— Почему вы сразу не приняли предложение от столичного клуба — побоялись?

— Конечно, у меня не было уверенности в том, что я приеду и смогу заиграть в «Спартаке». Тем более я был намного моложе всех тамошних футболистов. И мы с Виктором Марьенко решили, что пока останусь на годик в «Факеле», а там будет видно.

— В итоге воронежская команда в высшую лигу не вышла, и Валерий Шмаров принял предложение от Константина Бескова.

— Так оно и было. Тогда мне все говорили — из «Факела» в «Спартак» один раз зовут, а из «Спартака» тебя могут позвать в любую команду. Поэтому я и решился.

— Какие чувства испытали, когда вас навестил Бесков?

— Конечно, был сильно удивлен, точнее даже ошеломлен.

— И каким вам изнутри показался легендарный комбинационный стиль?

— Точно таким же, как снаружи. В основном практиковался короткий, средний, диагональный пас; конечно, упор ставился на тактику, работу с мячом, минимальный брак в передачах. Не было агрессии какой-то, чтобы, скажем, подавить соперника. Переиграть, обмануть, обхитрить — вот чему учил нас Бесков.

— Вам подходил такой футбол?

— Да, конечно. Именно поэтому я и не ушел в киевское «Динамо», куда меня Морозов уже после первого круга сватал, когда я еще играл за ЦСКА.

— Как приняли парня из провинции старожилы «Спартака» — Дасаев, Черенков, Родионов?

— Тогда все ребята были старше меня намного. Это было даже другое поколение — им всем под тридцать, а мне немногим более двадцати. Как только я прибыл, мы поехали на сборы в Аргентину, где провели два товарищеских матча. Тогда я забил и «Ривер Плейту», и «Бока Хуниорс» — обладателю Межконтинентального кубка. Поэтому ребята как-то сразу пустили меня в свой коллектив. Вообще эта поездка очень удачно для меня сложилась, и голы такие красивые забил — самому аж нравятся (смеется).

— С кем-нибудь из одноклубников дружили?

— Пожалуй, только с Витей Пасулько. Мы жили недалеко друг от друга, и наши отношения были наиболее дружескими.

— Чем молодой Валера Шмаров отличался от партнеров по команде?

— Характер у меня был очень прямолинейный. Для меня победа команды всегда стояла на первом месте. Если случался выгодный момент, когда у меня было 99% забить гол, а у партнера 100%, то всегда отдавал пас. Мне же, напротив, очень часто не отдавали. Нужно было заслужить это право… Желание забить мяч в ворота, азарт, страсть, желание не проиграть, переломить ход игры в свою пользу — вот эти отличительные черты были при мне всегда.

— Зная ваш несговорчивый характер и уж тем более характер Бескова, можно предположить, что отношения между вами складывались непросто.

— Они складывались, можно сказать, вообще никак. Он великий, а я молодой, неопытный. Просто слушал его, учился футболу, постигал тонкости игры. Как в картах есть свои комбинации, так и у него было множество своих, неповторимых. Поэтому тогда характер практически значения не имел.

— Как же воспринимали его диктаторские порядки?

— Тяжело, конечно. Туда не ходи, то не делай, это не ешь, сто грамм лишних принес на весы — вообще страшное дело…

— Но все-таки, какую роль в своей карьере вы отводите этому тренеру?

— Громадную. Может быть, самую важную. Первым у меня, конечно, стоит Марьенко, который очень помог мне в тот переходный период, чтобы меня не загнали, чтобы я не пропал и не загубил свой талант… А Бесков меня научил всему мастерству, которым я владею.

— Какой сезон в составе «Спартака» для вас стал самым значимым?

— Наверное, 1989-й, когда я уже почувствовал себя лидером команды. Тогда многие ребята уже начали готовиться к тому, чтобы уехать за границу, старшее поколение как бы уходило в историю, и как раз пришло наше время — молодых, но уже достаточно подросших.

ЗА «ЗОЛОТОЙ ГОЛ-89» ПОДАРИЛИ «ВОЛГУ»

— В тот год как раз родился ваш знаменитый «золотой гол» в ворота киевского «Динамо».

— «Золотой гол» вот на фотографии принес (смеется). Еще раз описывать, как я его забил, наверное, не имеет смысла, потому что это уже все знают, лучше уж на фотографию полюбоваться.

— Действительно, момент, когда Шмаров неожиданно выскочил из-за спины Морозова и пробил вместо него штрафной, знают, наверное, все. Представить трудно, что бы вам сказали, если бы удар не получился…

— Да никто бы ничего не сказал. Представьте, идет практически последняя минута, счет на табло 1:1… Киевляне нарушили правила, мы быстро разыграли штрафной, и Женька Кузнецов вышел было один на один с вратарем, но судья остановил игру и потребовал перебить… Посмотрите, вон они стоят — оба загнанные — и Родионов, и Морозов (смеется). Все равно бы не смогли забить. Посмотрите на Родионова — у него уже сил нет. Генка Морозов ставил мяч и отходил пробить, ну и тут я решил перехватить инициативу (смеется). А Борька Поздняков стенку отодвигал, толкался с «динамовцами», вот я через них и закрутил.

— Как говорится, «полгода по полчаса» принесли свои плоды.

— Конечно, на каждой тренировке уделял время удару именно с этой точки. Поэтому никакой случайности не было — скорее, сказался навык.

— Что вам потом сказали товарищи по команде?

— Никто ничего не сказал, все целоваться быстрее кинулись и шампанское пить.

— После того как ваш незабываемый гол принес «Спартаку» чемпионство, почувствовали себя звездой?

— Случись это сейчас, может быть, и почувствовал бы. Но раньше об этом никто не думал — отношение к футболу было другим. Конечно, узнавать стали больше, автографы брали. Но мы почти все время жили на базе. Два часа на тренировку, два часа обратно и весь день там. Приезжаешь — уже спать пора. Нам просто негде было ощущать эту самую звездность.

— Сейчас многие известные футболисты уже не знают, чем отличиться. Бекхэм, например, во время чемпионата мира сидел на страусиной диете. В ваши времена можно было чем-нибудь «выпендриться»?

— Во-первых, нам было не на что выпендриваться. Жили скромно, все были ровненькие, одинаковые. Но выходя на поле, каждый старался отличиться, работой доказать, что он лучший.

— Интересно, руководство красно-белых как-то поощрило человека, принесшего команде победу над столь закоренелым противником?

— Мне дали «Волгу». Их за чемпионство выделили почему-то только две, вот одна из них стала моей.

— Как вы стали капитаном самой народной и любимой болельщиками команды?

— В 90-м году, когда многие покинули клуб — те же Родионов и Черенков, вот тогда-то меня и выбрали капитаном. Уже не помню, какими были выборы — открытыми или закрытыми, но, по-моему, все-таки мы писали записки.

ЖАЛЕЮ, ЧТО ПРОПУСТИЛ ОЛИМПИАДУ В СЕУЛЕ

— Именно тогда-то вас и вызвали в сборную СССР. Как это было?

— Команду тренировал Лобановский. Первый вызов пришелся на игру с Польшей, и нас поехало экспериментально мало — от силы человек четырнадцать. И вот на предматчевой тренировке Горлукович наступил мне на палец. Впоследствии установили, что это был перелом, который означал месяц оставаться вне игры. Но я каким-то образом отыграл первый тайм, после чего уже чуть ли не слезы из глаз текли, когда я сказал: «Все, не могу больше». Какой из меня был игрок со сломанным пальцем… Потом со сборной ездил в Израиль, где мы проиграли со счетом 2:3. В команде того образца вышло десять киевлян и один спартаковец. Ну как я мог там себя проявить… Потом уже за команду Бышовца выходил на матч с румынами минут на двадцать в конце игры. Вот и все, в принципе.

— Как оцените свое выступление в составе национальной сборной?

— Конечно, все могло бы сложиться успешнее. Как назло, во время сборов я был не в оптимальной форме, уставший. Очень обидной стала травма — боковая связка колена, из-за которой я не поехал на сеульскую Олимпиаду в 88-м году, хотя имел все шансы. Поэтому очень жалею, что так и не смог закрепиться ни в первой, ни в олимпийской сборных.

— Кстати, как сложились ваши взаимоотношения с еще одним своеобразным тренером — Анатолием Бышовцом?

— Как раз с ним все было хорошо. Это с виду, может быть, кажется, что он своеобразный, но на самом деле он всегда был за ребят, за коллектив, — очень порядочный человек.

— Несмотря на свои успехи в составе «Спартака», в 91-м году вы все же покинули столичный клуб. Тяжело далось то решение?

— Еще бы! В «Спартаке» меня все устраивало. Просто появился вариант заключить контракт с зарубежным клубом, и я уехал в Германию, в команду «Карлсруэ». У нас с Романцевым была договоренность, что если кто-то мной заинтересуется из-за рубежа, то меня без проблем отпускают. Очень хотел поиграть в стране чемпионов мира, заодно и деньжат заработать.

ГРОМИЛ ХИДДИНКА В КУБКЕ УЕФА

— Чем запомнилось пребывание в немецком клубе?

— «Карлсруэ» с приходом меня и Кирьякова из низов таблицы поднялся достаточно высоко и из бледного середняка превратился в крепкую команду, которая сначала завоевала право играть в Кубке УЕФА, а затем дошла и до полуфинала. В первый мой сезон за эту команду играло много «стариков», восемь из которых впоследствии выбыли из-за травм менисков. В сезоне 1993/94 мы вообще могли завоевать медали, если бы последнюю игру не проиграли со счетом 1:5, хотя нас тогда устраивала даже ничья.

— Какой матч запомнился больше всех?

— Наверное, когда мы разгромили «Валенсию» вместе с Хиддинком в Кубке УЕФА со счетом 7:0 (смеется). А испанцы, надо сказать, тогда шли на первом месте в своем чемпионате, поэтому эта игра лишила голландца должности главного тренера.

— Поддерживаете ли отношения с кем-нибудь из немецких одноклубников?

— Общаться мешает языковой барьер, поэтому поддерживать отношения не получается. Но когда видимся, то обязательно здороваемся. В последний раз, что я был в Германии, по кружке пива выпил почти со всеми. Не так давно на прощальном матче Райана Шутлера видел Юргена Клинсманна. Приятно удивился, что он узнал меня и даже назвал по имени: «Привет, Валерий!»

— Германия всегда славилась своей дисциплиной. Возможно ли было такое, чтобы игрок критиковал тренера, как это частенько происходит у нас?

— Конечно, нет. Во-первых, все подобные нюансы прописываются в контракте, а во-вторых, задача игрока состоит не в том, чтобы кого-то критиковать, а в том, чтобы выполнять свою работу. В моей жизни был такой эпизод, когда «Карлсруэ» как раз проигрывал всем подряд, и тренер без конца твердил: «арбайтен!», «кемпфен!» — что означает «работать», «бороться». Я возьми и спроси: «Тренер, а когда мы будем тренироваться и играть?» — за что потом целый месяц просидел на лавке. До сих пор не пойму, на что он обиделся.

— После «Карлсруэ» вы ненадолго отправились играть в немецкую «Арминию».

— Да, играя за эту команду, я заполнил паузу в своей карьере, можно так сказать.

— И после трехлетнего скитания по германской земле вы вновь оказались в рядах «Спартака».

— Когда подходил к концу мой контракт с «Арминией», уже стало ясно, что меня там не хотят и я там не останусь. И тогда позвонил ребятам в «Спартак». Они как раз прилетели во Франкфурт и должны были провести там два дня. Не раздумывая, я сел в машину и примчался к ним. Спросил Романцева, можно ли вернуться, на что тот ответил согласием. Как только получил медаль от «Арминии» за выход во вторую бундеслигу, сразу же первым самолетом прилетел в Москву.

— Ко времени вашего возвращения «Спартак» сильно изменился.

— Я бы сказал, омолодился (смеется). Тогда уже в составе были Никифоров, Онопко, Цымбаларь, Тихонов, Аленичев, чуть позже приехал Юран. Этот год прошел просто великолепно, и за 20 игр я забил 16 голов. Плюс мы выиграли шесть матчей в Лиге чемпионов. Но потом у меня возникли разногласия с тренерским составом, а тренером тогда уже был Ярцев, и я в последний раз ушел из «Спартака». Решил попробовать себя в Корее… (Смеется.) Продолжаю считать те три месяца, что там пробыл, своей ошибкой, и за это время успел такого насмотреться, что решил — никаких денег не надо, лишь бы побыстрее оттуда уехать.

— Что же там за футбол такой был?

— Считайте, что его там вообще не было.

ВСЕ ХОТЯТ ЖИТЬ ОТ ФУТБОЛА, НО НЕ РАДИ НЕГО

— После неудачной поездки в корейский «Дрэгонз» вы вернулись домой в Воронеж, где фактически и завершилась ваша игровая карьера…

— Когда я начинал, у всего города была огромная заинтересованность в хорошей команде и сумасшедшая поддержка. Поэтому когда нас было всего 14 человек, «Факел» добивался приличных результатов и показывал хороший футбол. Даже выходили в высшую лигу, что по тем временам было непросто. Но нас оттуда потом практически выгнали пинками, потому что играли хорошо и составляли конкуренцию, наверно. Весь город жил футболом. А сейчас… все хотят жить от футбола, но не ради него.

— На ваш прощальный матч пришло 20 тысяч болельщиков. Так прощаются только с любимыми футболистами…

— Болельщики попрощались хорошо — 20 тысяч пришли на стадион и, наверное, еще столько же туда не попали, потому что не было пригласительных. А вот руководство «Факела» попрощалось «лучше», оставив мне в трудовой книжке запись, что Шмаров не являлся на тренировки. Кстати, все обязанности по организации и проведению прощального матча взяли на себя городская власть и часть депутатов, но не «Факел».

— Вы до сих пор считаете, что в Москве вас любят больше, чем в родном городе?

— Болельщики ценят, помнят, автографы берут… Но «Факел» — это не только зрители. Хотя они у нас цивилизованные и разбираются во всех тонкостях игры, не говоря о том, как они преданы «Факелу». Но и их терпению, думаю, скоро придет конец… Уже заметно, что с каждым разом на стадион приходит все меньше и меньше народа, потому что смотреть пока не на что.

— Почему же тогда выбрали Воронеж, ведь у вас была возможность остаться в Москве?

— В Москве своих «Шмаровых» хватает, да и такой стремительный ритм жизни мне не подходит. А дома спокойней, много друзей… Но если наступит такой период моей жизни и придется покинуть Воронеж, то в Москву поеду с удовольствием.

ТРЕНИРУЮ БЕЗ СЕКУНДОМЕРА

— Чем же сейчас живет бывший спартаковец Валерий Шмаров?

— С 1 января этого года я официально приступил к работе тренера в своей команде ФЦШ-73, которая пока выступает в ЛФЛ.

— Вы, кстати, окончили ВШТ. Что же чувствует футболист, когда заканчивает карьеру игрока и нужно начинать тренерскую работу?

— Во-первых, знаменитые и не хотят возлагать на себя такой груз, потому что они и так многого добились в футболе. А те, у кого не получилось проявить себя на поле, стремятся реализоваться на тренерском поприще. Но если человеку не хватает имени, просто амбиций маловато для того, чтобы тебя сразу пригласили в команду высшего класса. Я считаю, сначала нужно набраться опыта и показать всем, что ты за тренер, а уж потом ждать контрактов из премьер-лиги.

Я, например, после окончания карьеры вообще не собирался тренировать. Была одна попытка, когда я съездил в Новосибирск на 3 месяца, но у меня были маленькие дети, и я решил, что перемена климата малышам ни к чему. Поэтому особой проблемы как тренер не испытал и не испытываю. Сейчас у меня есть команда ФЦШ-73 — это в основном молодые ребята, выпускники 11-го класса, на которых я испытываю свои методы.

— Что означает название — ФЦШ-73?

— ФЦШ — это Футбольный центр Шмарова. А 73 — номер школы, ученики которой играют в моей команде. Инициатива назвать футбольный центр моим именем принадлежит директору школы №?73 Воробьеву Сергею Николаевичу, который является и президентом нашего футбольного клуба, а также вице-президенту Мерному Александру Ивановичу. Они провели забавную аналогию — в Париже есть «ПСЖ», а у нас пока пусть будет ФЦШ.

— Вы сказали о каких-то своих методах, которые используете на тренировках. Что же это за новшества?

— Отучившись в ВШТ, могу сказать, что она не готовит тренеров. Там дают кое-какие знания о физиологии человека, о принципах работы, о составлении графиков, а тонкостям самого футбола не обучают. Поэтому, во-первых, я строю свой тренировочный процесс даже без секундомера. Мне не нужен спринтер, который за 10 секунд бежит сто метров, но не может с трех метров в ворота попасть. А во-вторых, пытаюсь вносить коррективы в свою работу, вспоминая свои ощущения как футболиста и ставлю работу с мячом на первое место. Отчасти мне повезло с руководителями, для которых качество важнее результата, и они дают мне работать так, как я считаю нужным.

ИЗ СЫНА ВЫРАСТЕТ ЗВЕЗДИЩА

— У вас трое детей — два сына и дочка. Знаю, старший как раз играет за ФЦШ. Как успехи?

— Денис много потерял в детском возрасте, и, конечно, на тот уровень, на котором играл я, он уже не выйдет. Играет с перепадами — с января вроде стал прибавлять, а последние два месяца просто никакой. Думаю, если у человека есть желание играть — пусть старается и работает. Надежда на младшего — вот это звезда растет. Егору сейчас три с половиной года, но он уже с двух лет «взялся» за мяч. Видели бы вы, что он с мячом вытворяет. Как домой захожу, сразу «Пап, пойдем гулять». Берем мяч и идем тренироваться.

— То есть вы хотите сказать, что он уже тренируется?

— Еще как (смеется). Пыхтит, работает, растяжку делает, от земли уже мяч по 17 раз набивает. У этого ребенка две перспективы — или звезда вырастет, я бы даже сказал — звездища (смеется), или он это все перерастет и вообще ничего не получится. Дома все побил — и вазы, и люстру… Но мы позволяем все, что касается мяча, — если такая любовь к футболу не угаснет, Егор далеко пойдет. Но тогда увозить его надо будет отсюда куда-нибудь — в Испанию или Германию, чтобы развить талант, потому что у нас, к сожалению, условий нет пока. В Воронеж он всегда успеет…

Светлана БЕЛИКОВА

Газета «Футбол. Хоккей», 28.08.2006

*  *  *

«МНЕ ДАННИ НРАВИТСЯ БОЛЬШЕ АРШАВИНА...»
«Спорт уик-энд», 23.02.2011
Двукратный чемпион СССР Валерий Шмаров в день своего рождения - о «золотом» мяче в ворота киевского «Динамо» и шансах «Зенита» и ЦСКА на чемпионский титул. Подробнее ››

*  *  *

ШИПЫ ЗИДАНА
«Спорт-Экспресс», 25.10.2013
Кого годы пощадили, так это Валерия Шмарова - он мало изменился с игровых времен. Странно думать, что закончил с футболом бог знает когда. Вечером после интервью наткнулись на чудесный фильм "Невозможный Бесков". Увлеклись, хоть видели не раз и не два. В чемпионском сезоне-1987 среди знакомых лиц мелькает и Шмаров. К следующему чемпионству "Спартак" приведет он. Самым важным голом в истории клуба. Читать далее ››

© Сборная России по футболу