Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Евгений РУДАКОВ

Рудаков, Евгений Васильевич. Вратарь. Заслуженный мастер спорта СССР (1972). Мастер спорта СССР международного класса (1973).

Родился: 2 января 1942, Москва. Умер: 21 декабря 2011, город Киев, Украина.

Воспитанник юношеской команды московского клуба «Торпедо».

Клубы: «Торпедо»-дубль Москва (1960), «Судостроитель» Николаев, Украинская ССР (1961–1962), «Динамо» Киев, Украинская ССР (1963–1977).

7-кратный чемпион СССР: 1966, 1967, 1968, 1971, 1974, 1975, 1977. 3-кратный обладатель Кубка СССР: 1964, 1966, 1974. Обладатель Кубка обладателей Кубков УЕФА: 1975. Обладатель Суперкубка УЕФА: 1975.

Лучший футболист СССР (по результатам опроса еженедельника «Футбол-Хоккей») 1971 года.

Лучший вратарь СССР (приз журнала «Огонек») 1969, 1971, 1972 годов.

За сборную СССР сыграл 48 матчей

(в том числе 6 матчей – за олимпийскую сборную СССР.*)

Участник чемпионата Европы 1968 года (был в заявке команды, на поле не выходил). Серебряный призер чемпионата Европы 1972 года. Бронзовый призер Олимпийских игр 1972 года.

*  *  *

ИГРОК, КОТОРОМУ НЕЛЬЗЯ ОШИБАТЬСЯ

Свой первый футбольный матч Евгений Рудаков сыграл без малого лет двадцать назад. Состоялся этот матч на одном из пустырей, каких тогда немало было в Москве в районе улиц Машиностроения. Как он протекал и чем закончился, Евгений не помнит, помнит лишь, что стоял в воротах.

Желающих сыграть в поле было хоть отбавляй — каждому (а собирались на пустыре люди самого различного возраста) хотелось повозиться с мячом, а при случае и забить «голешник». По этой причине долговязого мальчишку Женю Рудакова и поставили в ограниченные двумя кирпичами «ворота». Судьба? Много лет спустя выяснилось, что игра в воротах и есть спортивное призвание Рудакова.

Евгений тренировался в детской школе «Торпедо», стажировался в дублирующем составе автозаводцев. В 1961 году старший тренер «Торпедо» В. Маслов советует 19-летнему парню попробовать силы в настоящем мужском футболе. Два года Евгений играет в николаевском «Судостроителе». Отсюда, получив в 1963 году приглашение, переходит в киевское «Динамо» — команду, с высокими достижениями которой в последующие годы тесно переплетаются его личные успехи.

Евгений давно уже защищает ворота сборной СССР. В 1969 году он завоевал и приз лучшего вратаря страны. Но, пожалуй, ни один сезон не был для него столь успешным, как нынешний. А имя его никогда не было так популярно, как сейчас, после памятных матчей нашей сборной со сборными Северной Ирландии и Испании. И не случайно он вновь назван первым вратарем страны.

С разговора о прошедшем сезоне — каким он оказался для вратаря? — и началась наша беседа с Евгением Рудаковым, состоявшаяся накануне отъезда нашей сборной за рубеж.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — улыбнулся Евгений. — Да, сезон этот сложился для меня удачно. Не знал травм, перерывов, а это многое значит для вратаря. Наконец, уверенно и сильно начали чемпионат страны мои товарищи по команде. Довольно скоро и я обрел уверенность в своих силах. Она, к счастью, не покидала меня и в трудных матчах со сборными Северной Ирландии и Испании, а это очень важно. Не зря ведь вратарей называют игроками, которым нельзя ошибаться. Ты можешь удачно провести один, второй, третий матч, а в решающем пропустить гол, который только и будут вспоминать долгое время. В этом сезоне мне везло, и я рад, что сумел помочь киевскому «Динамо» и нашей сборной.

— Выход в четвертьфинал вашей сборной не был в конечном итоге для вас неожиданностью. А вот успех киевского «Динамо» после прошлогодней неудачи иначе, как неожиданным, поначалу не воспринимался. В чем тут секрет?

— Мне нередко задают такой вопрос в надежде, видимо, услышать необычное объяснение. А все просто, если объективно расценить нашу прошлогоднюю неудачу. Помните, в связи с выступлением в сборной многих наших ведущих игроков в киевском «Динамо» появилась молодежь. Сложности начались, когда вернулись опытные игроки, иные из них усталые, растренированные. Возникли разногласия. Не находя общего языка в жизни, многие не могли его найти и на поле. Команду залихорадило.

Но то, что это был лишь временный срыв, подтвердил нынешний сезон. Готовились мы к нему серьезно и добросовестно. Игроки сами догружали себя на тренировках, когда чувствовали в этом необходимость. Много работали над выработкой скоростных качеств…

— Простите, но ведь и другие команды серьезно готовились к сезону?

— Возможно, все объясняется отношением к футболу. Можно ведь выйти на поле, провести на нем девяносто минут и, даже не устав, вернуться в раздевалку. А можно… Впрочем, я приведу такой пример. В нашей команде играет Колотов. Настоящий боец. Мне не раз говорили ребята: «Смотришь на него, взмыленного, и стыдно становится за себя, если игра не клеится». Так мы и играли, каждый превозмогая себя, стараясь отдать все силы поединку.

Мне кажется, в серьезном отношении к футболу, к своей игре, обязанностям и следует искать объяснение нашего успеха.

— Скажите, где вы чувствуете себя увереннее — в сборной или в киевском «Динамо»?

— Как бы мне деликатнее ответить? И в клубной команде, и в сборной мне одинаково самоотверженно помогают защитники, но в «Динамо» я чувствую себя посвободнее — все-таки живем одной жизнью, лучше знаем друг друга.

— Что вы испытываете во время игры?

— Переживаю за других, когда игра идет в отдалении. А приблизился мяч — все эмоции как рукой снимает. Тут уж знай выбирай позицию или принимай решение. Счет-то идет на секунды, иной раз и на доли секунды. Не успел — получай.

— Самая опасная для вас ситуация?

— Выход нападающего один на один с вратарем. Вы не представляете себе, какими широкими в это время становятся ворота. И как неуютно себя в них чувствуешь. Я в таких ситуациях действую в зависимости от обстоятельств, но, как правило, выхожу из ворот. Делаю это автоматически — тут все от опыта, глазомера, времени-то на размышление нет. Вратари и ошибаются, как правило, в тех случаях, когда принимают половинчатое решение: решительность толкает их вперед, а осторожность задерживает в воротах.

— А что испытываете вы, когда в ваши ворота назначается пенальти?

— О, тут уж я абсолютно спокоен. Ведь точно пробитый пенальти — это гол. Даже если я сделаю все (и чуть-чуть больше), что от меня зависит.

— Значит, удача вратаря…

— …это прежде всего неудача пенальтиста. И тут у нас, вратарей, есть свой шанс. Дело в том, что пенальтистов в высшей лиге не так-то много, как правило, в каждой команде по одному. Не отличаются они и разнообразием ударов. Мы, вратари, внимательно следим за ними, попросту изучаем их. Я, например, знаю, как бьют пенальти Кульчицкий, Осянин, Еврюжихин, Сабо…

— А вам случается ошибаться?

— Что поделаешь, случались и у меня ошибки. Неудачно играл я в 1967 году против московских динамовцев, да и в этом году в матче с ними же допустил промах. Неудобная для меня команда? Возможно. Большинство-то ведь играет, часто сбиваясь на «навал» — навес за навесом в штрафную, а московские динамовцы сильны фланговыми атаками. Неожиданностей при такой игре больше чем достаточно. Утратил хладнокровие вратарь — вот тебе и ошибка.

— Кстати, в матче с Северной Ирландией в Белфасте вы выглядели несколько нервозным — апеллировали к судье, а вот в еще более трудном матче с Испанией действовали расчетливо, а спокойно…

— Нет, в Белфасте я не нервничал, там было другое. Мне кажется, Дуган с Нейлом договорились вывести меня из равновесия. Во всяком случае, когда я выходил из ворот на перехват, один из них шел на мяч, а другой на меня. Раз сбили, другой раз толкнули, вот тогда-то я и обратился к судье. А в Севилье испанские нападающие играли корректнее.

— Есть ли что перенять нам у зарубежных коллег? Кто из них вам нравится?

— Мне нравится хладнокровный Бенкс, вратарь расчетливый, одинаково удачно играющий и в воротах, и на выходах. А в общем-то у нас сложилась своя оригинальная школа вратарей, и, пожалуй, именно зарубежным соперникам есть чему у нас поучиться.

— А как обстоит дело у наших нападающих? Ведь вы близко знакомы и с советскими, и с зарубежными форвардами.

— Тут, пожалуй, обратная картина.

— Вы — вратарь, и вам яснее, чем кому-либо другому, видны недостатки в игре наших нападающих…

— Думаю, не одному мне они бросаются в глаза. Малая результативность — прежде всего. Но это уже итог, составленный из многих частностей. Техническое мастерство — раз. Большинство наших нападающих, когда они ведут мяч, не представляют особой угрозы. Действуют они довольно прямолинейно: пошел вправо, значит, и отдаст мяч вправо. Обрабатывает он мяч — остальные партнеры уже вне поля его зрения. Мало скрытых неожиданных передач, которые могли бы поставить в тупик и защиту, в вратаря. Слишком все очевидно.

Начав с техники, я непроизвольно коснулся тактики. Понимаете, мне из ворот хорошо видно, как неторопливо, иной раз даже лениво развертывается у нас атака. Пас ближнему, еще пас, еще… Внезапности — вот чего не хватает нашему клубному футболу. Широкого маневра, острых предложений нападающих.

Я понимаю, техника и тактика взаимообусловлены. Но вот недостаток, который ни к технике, ни к тактике отношения не имеет. Нападающий должен уметь защищаться, бороться за инициативу. У нас нередко видишь, как потерял мяч игрок, встал и стоит. Выключился из игры. Посмотрите, как действуют, к примеру, англичане. Они же ведь прессингуют все два тайма. Все время в движении, все время в борьбе. Когда-то и наш футбол отличала боевитость.

— Кто же из зарубежных нападающих доставил вам больше всего хлопот?

— Мне запомнились Амарилдо, Любаньский.

— А Бест?

— Думаю, что в сборной он играет в другую игру, нежели в английском клубе. В сборной Бест много сил отдает организации игры, а в клубе, видимо, все играют на него. Ясно, что в клубе он опаснее.

— А кого вы опасаетесь среди советских футболистов?

— Скажу никого — прозвучит нескромно. Но это так. Сейчас, во всяком случае, я опасаюсь всех и никого конкретно. А прежде Стрельцова, Хусаинова…

— Какой матч оставил у вас неприятные воспоминания?

— Товарищеская игра в Боготе незадолго до чемпионата мира. Травма — вывих плечевого сустава с переломом — закрыла передо мной дорогу в Мехико.

— Ваш самый лучший матч?

— Хотел бы надеяться, что он впереди.

— Ну что ж, удачи вам!

Ю. СЕГЕНЕВИЧ

Газета «Советский спорт», 28.11.1971

*  *  *

ПРОСТОТА И НАДЁЖНОСТЬ

Вратарь киевского «Динамо» Евгений Рудаков вторично был назван лучшим голкипером сезона и стал обладателем приза «Огонька». Потом были подсчитаны голоса журналистов в анкете еженедельника «Футбол–Хоккей»: Евгений Рудаков — лучший футболист 1971 года!

— Прежде всего, Евгений, поздравляю вас. Думаю, к поздравлению присоединятся и все болельщики, на которых ваша игра в минувшем сезоне не могла не произвести впечатления.

— Знаете, откровенно говоря, я и польщен и удивлен. Не думал, что меня так отметят: вратарю ведь трудновато соревноваться с полевыми игроками, хотя бы уже потому, что вратарей в десять раз меньше. Согласитесь, шансы не равны. А кроме того, без остальных игроков команды вратарь не может стать лучшим. Это они создают на пути к воротам барьер За барьером, словно оберегая вратаря. И в «бой» он вступает лишь тогда, когда, так сказать, все иные средства защиты исчерпаны. Чем лучше играют ребята в поле, тем легче играется вратарю. Поэтому свою удачу я спешу сразу же разделить с коллективом киевского «Динамо».

Конечно, класс клуба зависит от мастерства каждого игрока. Клуб создают футболисты. Но и клуб, в свою очередь, создает игрока. Иные игроки, покинув по той или иной причине киевское «Динамо», теряли свое лицо. С другой стороны, я мог бы назвать многих футболистов, которые, придя к нам учениками, становились большими мастерами. Иными словами, я всем обязан своему клубу. Без киевского «Динамо» я не стал бы тем, кем стал. А ведь я когда-то не только любовался этой командой, но и… боялся ее. Вернее, испугался чести быть в ее составе, когда впервые получил приглашение.

— Почему «впервые»? Разве приглашений было несколько?

— Именно. Но чтобы понять, почему я сначала отказался, хочу рассказать, как начинал играть.

Родился в Москве, играл, как тысячи других мальчишек, в дворовой команде. Двор на двор, улица на улицу, район на район. Наша семья жила на улице Машиностроения. Тут было много любителей спорта, и оставаться в стороне, казалось, просто невозможно. Мой старший брат Юрий стал волейболистом первого разряда, сестра Тамара получила такой же разряд по баскетболу. Ну, а я ударился в футбол. Причем всегда играл с мальчишками, которые были старше меня. В поле меня не пускали: каждому хотелось самому повозиться, забить гол. Поэтому старшие ребята «загнали» меня в ворота, тем самым сделав за меня выбор на будущее.

Многие из моих товарищей уже так или иначе были связаны с клубом «Торпедо». Я тоже тянулся за ними, однако по возрасту еще не мог быть зачислен в юношескую команду. Пришлось ждать долгих полтора года. Все это время приходил на тренировки торпедовцев и потихоньку, нелегально, занимался с группой старших. Лишь в 1959 году, семнадцатилетним, был зачислен в юношескую команду и тут же получил место в дубле. Тренеры возлагали на меня надежды, но я даже не представлял, когда смогу попасть в основной состав. Вратарей — и хороших — тогда у автозаводцев хватало: Лазунов, Пеликанов, Денисенко, Глухотко. А играть хотелось до смерти. Вот и послушался Виктора Александровича Маслова, посоветовавшего поехать в какую-нибудь команду поскромней, где я быстро стану основным вратарем и поучусь «мужскому» футболу. Он именно так и выразился. Меня пригласил николаевский «Судостроитель», и я умчался на юг.

Дебютировал в Виннице. К тому времени я уже кое-что умел. Но едва стал во «взрослые» ворота — скис. Представляете, не знал, с чего начать! Хуже новичка. Потом все пошло нормально.

Помню, в 1962 году в Николаев перед началом чемпионата прибыли на тренировочный матч московские торпедовцы. Ох, и трудно играть против своих! И блеснуть хочется, и вроде бы как-то неловко бороться против товарищей, которых знал уже несколько лет… Играл скверно. Пропустил два гола — от Фалина и Сергеева.

В этом же году на меня обратили внимание динамовцы Киева. С приглашением от тренера В. Соловьева приехал в Николаев А. Идзковский. Я ужасно обрадовался и… испугался: смогу ли, имею ли я моральное право претендовать на ворота «Динамо»? Словом, отказался. Потом меня «атаковал» В. Терентьев. Снова отказался. Лишь после третьего, более настойчивого приглашения я понял, что ошибки нет, что в меня динамовцы действительно поверили. Так я оказался в Киеве и рад, что спортивная судьба обошлась со мной именно таким образом.

— Что было дальше?

— Поначалу пришлось играть за дубль. Это меня не смутило. Неважно, что я второй, важно, что играю в классной команде. Почему-то верил, что из меня получится вратарь. Но для этого пришлось много трудиться. По пять часов ежедневно — и с командой, и без нее. Даже зарядку проводил по-вратарски: ловил и ловил мяч, бесконечно, до… отвращения к нему. Но наступало утро, и я принуждал себя снова ловить и ловить… Много дал мне мастер нашего дела Антон Леонардович Идзковский. Уже на первом сборе он открыл мне глаза на то, что такое для вратаря физическая подготовка, как достигать высшей формы. Гонял беспощадно, до седьмого, нет, до восьмого пота, «ставил» мне технику. Спасибо ему за бесценную науку. Ну вот, пожалуй, и все: тренировался, стал основным вратарем «Динамо»…

— Вы говорите так, словно небо над вами все время было безоблачным. Возможно ли такое у вратарей?

— Доводилось испить горькую чашу и мне. Впервые это случилось в 1967 году в матче с московскими динамовцами. Игра была уже, по сути дела, выиграна — 2:1. Но в самом конце я ухитрился пропустить два мяча, на редкость обидных, и мы проиграли. До сих пор вспоминаю об этом с содроганием. В 1968 году я перенес тяжелую травму. Наконец, в 1970 году, когда сборная СССР в Колумбии завершала подготовку к чемпионату мира, в последнем тренировочном матче, за десять минут до конца, получил еще одну травму, которая могла стать последней в моей спортивной биографии, — перелом левого плеча с вывихом и разрывом связок. Мне сказали врачи — конец, возврата в ворота после такого быть не может. И в Мексику я прибыл уже в качестве зрителя. Впрочем, и тогда мне не повезло тоже.

— В каком смысле?

— И зрителем я тоже не стал, хотя хотел. Я почувствовал, что руководители команды вроде бы махнули на ме-oня рукой. Ребята оказались намного внимательнее. Скверно было на душе. Вскипела злость. «Нет, — думаю, — еще поиграю!» Попросил, чтобы меня из Мексики поскорее отправили домой. Лечился, надо сказать, упорнейшим образом, превозмогая страшную боль.

— Во что вы верите как вратарь?

— Главное — труд. Истина прописная, но ее нужно повторять неустанно, особенно для молодых. Второе — самоотверженность. Она должна проявляться не только в матчах и не только в острых ситуациях. Решительно во всем, каждый день — в занятиях, в матчах.

Некоторые думают, что подготовка к матчу осуществляется непосредственно перед ним, когда тренер дает план. Я готовлюсь к матчу неделю. Думаю о предстоящей встрече, вспоминаю особенности игроков противника и составляю собственный план. Например, перед матчем со спартаковцами в годы, когда они с нами конкурировали, напоминал себе, что Осянин любит и умеет ударить, сразу, издали, значит, чуть только мяч у него в ногах, я уже должен быть готов к броску или прыжку. От Хусаинова же я всегда жду коварства в штрафной площади — то ли прострела, то ли резкого удара из-под ноги защитника. Следовательно, надо быть готовым к перехвату, к броску в ноги.

Наконец, о стиле игры. Мне кажется, вратарь должен выбрать для себя эталон игры. Для меня таким эталоном является игра Льва Яшина и англичанина Бенкса. У первого я учился выбору места в воротах и действиям в их прямоугольнике. У Бенкса считаю лучшей технику ловли мяча, казалось бы, простую, непритязательную, но вместе с тем надежную, мягкую. Не знаю, удалось ли мне повторить то, что считаю лучшим, но я старался. Пожалуй, в вычурности, в нарочитости, в излишнем артистизме меня нельзя упрекнуть. Суть вратарского мастерства — в простоте, в экономности движений, в надежности.

М. МИХАЙЛОВ

Еженедельник «Футбол-Хоккей», 1972

*  *  *

«БАВАРИЮ» МЫ ОБЫГРАЛИ ЗА 500 РУБЛЕЙ»

Тем, кто вдруг нечаянно запамятовал, осмелюсь напомнить, а тем, кто по нежному возрасту просто не знает, скажу: Евгений Рудаков был самым титулованным нашим вратарем постяшинской эры. Никто, например, из советских голкиперов, кроме него, так и не подержал в руках диковинный для нас по тем временам Суперкубок Европы. А по коллекции рудаковских медалей запросто можно прочесть целую главу из истории отечественного футбола. Правда, суперудачливость Рудакова кто-то склонен целиком отнести на счет суперклуба, ворота которого он защищал. Мол, причем здесь вратарь, если могучее киевское «Динамо» в те годы имело возможность придерживаться формулы поведения, авторство которой приписывают самому Пеле: «Нам забьют, сколько смогут, мы — сколько захотим»…

— Насколько все это верно, Евгений Васильевич?

— Честно говоря, я сомневаюсь, чтобы Пеле с его-то пониманием футбола сморозил такую чепуху — больно уж по-дилетантски звучит. Эффектно, конечно, но — непрофессионально. Чтобы забить, «сколько захотим», нужно вперед идти без оглядки, быть на сто процентов уверенным в надежности собственных тылов. Я не знаю, когда впервые появились номера на футболках, только наверняка не случайно отсчет пошел от игроков обороны. Точнее — от вратаря. Да, мне посчастливилось иметь высококлассных партнеров, но если бы я хоть на миллиметр выпадал из их обоймы, вряд ли они так долго терпели бы меня за своими спинами. Речь не о Рудакове — о принципе. Любой тренер вам подтвердит, что первая головная боль у него — надежность вратаря. Без этого не поставить игру команды.

— Как получилось, что вы — москвич по рождению и, насколько я знаю, торпедовец по футбольному происхождению, свою вратарскую карьеру сделали в Киеве?

— Я не просто родился в Москве, я вырос неподалеку от автозавода имени Лихачева, от футбольного клуба «Торпедо». Поэтому иного выбора в пацанячьем возрасте не могло быть. По ступенькам разновозрастных торпедовских команд добрался до дубля, а дальше — заклинило. В «Торпедо» тогда наблюдалось явное перепроизводство вратарей: Альберт Денисенко, Толя Глухотко, Эдуард Шаповаленко… Вставать крайним в эту очередь хотя бы и в 19-летнем возрасте мне показалось бессмысленным. Поэтому гарантированное место в воротах николаевского «Судостроителя», игравшего в классе «Б», посчитал лучшим для себя вариантом. Уже оттуда в январе 63-го получил приглашение от Вячеслава Дмитриевича Соловьева в Киев. А еще через год в «Динамо» пришел Виктор Александрович Маслов, конечно же, знавший меня еще по «Торпедо».

— Не поверите, но есть вопрос, который я мечтаю задать вратарю Евгению Рудакову вот уж почти тридцать лет… Вспомните 1966 год. Основной голкипер киевского «Динамо» Виктор Банников отправляется на чемпионат мира в Англию, где за могучей спиной Яшина так и остается невостребованным. А когда возвращается в Киев, то обнаруживает на своем законном месте вчерашнего дублера Рудакова, который и не собирается ему это место возвращать…

— Не совсем так дело было. Если вспомнить, два последующих сезона — чемпионских, кстати, для киевлян, — мы с Виктором стояли на равных.

— И все-таки в конце концов вы его вытолкали из динамовских ворот.

— Что значит — «вытолкал»? Давайте не забывать, что я на четыре года моложе Банникова, а это при прочих равных условиях имело большое значение. Перед отъездом Виктора в московское «Торпедо» Маслов ему говорил: «Мне жаль тебя терять, но держать двух равноценных вратарей, сам понимаешь, очень сложно».

— В чем она заключается, эта сложность?

— Прежде всего в том, полагаю, что по отношению к людям нашей футбольной специальности все тренеры одинаково консервативны. Они могут сколько угодно экспериментировать с составом, допустим, в атаке или в средней линии, а вот стабильно играющего голкипера предпочитают не дергать без крайней нужды. Действуют по принципу, который для них, тренеров, граничит почти с суеверием: от добра не ищут.

— Как все это сказывается на взаимоотношениях основного и запасного вратарей команды? Тот же Банников на вас тогда не затаил обиды?

— Ну что вы! У нас с ним по — сей день нормальные товарищеские отношения. Я вообще не знаю таких случаев, чтобы вратари были «в контрах». У полевых игроков, претендующих на одно место в составе, еще допускаю подобное, но чтобы вратари враждовали — нет, никогда.

— Однако вы согласны, что в такой ситуации один талантливый человек может невольно перекрыть кислород, подпортить карьеру другому талантливому человеку?

— Согласен. В нашем футболе, кстати, есть просто хрестоматийный пример на эту тему — Владимир Беляев, дублер Льва Яшина в московском «Динамо». На редкость одаренный был вратарь, украсил бы, не сомневаюсь, в те годы любую команду. Но — предпочел остаться в «Динамо», в роли яшинской «тени». Кого тут винить? Ну не Льва же Ивановича! И подо мной в Киеве были голкиперы, которые, вполне вероятно, не раскрыли своих возможностей до конца: Самохин, Кириченко, Роменский, Сивуха… Однако сидя на лавке, они волосы на себе не рвали, Прекрасно понимая, что все это — неизбежные издержки нашего вратарского ремесла.

— Годы, проведенные вами в киевском «Динамо», вобрали в себя сразу две эпохи в истории знаменитого клуба — эпоху Маслова и эпоху Лобановского. Какую разницу ощущал человек, наблюдавший за происходившими переменами из рамки ворот?

— Каждый из этих двух тренеров был современен, и в этом заключалась их сила, воплощенная в мощь команды. Футбол времен Маслова — это ставка на технику, индивидуальные достоинства игроков, когда поощрялась импровизация, выдумка, фантазия, словом, все, что делало игру зрелищной — не в ущерб результату, конечно. Лобановский же акцент делал на командные действия, универсализм, мобильность, атлетическую подготовку, чего и требовала такая несколько «машинная» игра.

— Ну, а вам-то самому какой футбол больше был по душе?

— Сравнивая, не надо противопоставлять футбол Маслова футболу Лобановского. Они, повторюсь, были порождением времени — каждый своего. Мне же вратарская работа приносила радость всегда, когда была победоносной.

— Какие события из собственной карьеры вы считаете для себя самыми памятными и звездными?

— Слава Богу, тут есть что вспомнить… Конечно, первый матч за сборную СССР против команды Мексики на ее поле в 1968 году. Далее — 1971 год, он практически весь получился звездным: признали и лучшим голкипером, и футболистом года, что с вратарями случается, согласитесь, нечасто. В том сезоне я удачно отстоял все отборочные матчи чемпионата Европы, причем с испанцами в Севилье выдал, возможно, лучшую в жизни игру Как же они нас «возили» — особенно Амансио, — страшно вспомнить! Но ничего — все поймал. А год спустя в полуфинале европейского первенства со сборной Венгрии, когда Коньков забил единственный и победный гол, я взял пенальти. Разве такое забудется?

— А теперь, если можно, вратарские воспоминания не из приятных…

— Хм… С этим интересная штука получается. Видимо, в силу какого-то особого вратарского эгоизма самые горькие воспоминания оставили не какие-то важные матчи, проигранные клубом или сборной при моем участии, а две абсолютно рядовые встречи, ничего по большому счету не решавшие. Обе — на первенство Союза с московским «Динамо». В одной я пустил мяч между ног от Гены Гусарова, в другой — от Толи Кожемякина, так рано и нелепо ушедшего из жизни. Представляете: между ног! Большего позора для вратаря я представить себе не могу.

— Какую линию защиты, когда-либо стоявшую перед вами, вы считаете самой надежной?

— Пожалуй, линию обороны сборной СССР на рубеже шестидесятых-семидесятых годов: Хурцилава, Дзодзуашвили, Афонин, Истомин, Капличный… Впрочем, передо мной никогда не было слабой защиты. В середине семидесятых, когда сборная и киевское «Динамо» являлись, по сути, синонимами, я тоже чувствовал себя превосходно, видя перед собой Конькова, Матвиенко, Решко, Трошкина, Фоменко.

— Коли уж вы назвали эти фамилии, с которыми связан наивысший взлет киевского «Динамо» в 1975 году, выскажите свою точку зрения по поводу оглушительного провала, постигшего вашу суперкоманду всего год спустя.

— Лобановский со своим штабом готовил команду к Монреалю, и ничего больше его не волновало. Я убежден, что и Кубок чемпионов, и чемпионат Европы для сборных сознательно приносились в жертву ради единственной цели — Олимпиады. Ибо, останься мы в любом из этих турниров — и программа подготовки к Играм, расписанная буквально по дням, рассыпалась бы, как карточный домик. Не в правилах Лобановского было отступать в сторону от задуманного хотя бы на шаг.

— Но ведь и Олимпиаду в итоге не выиграли — почему?

— Где-то перегнули они палку с нагрузками, не рассчитали. Вот и вышел конфуз.

— Как оплачивался труд футболистов вашего класса в то время?

— Понимаете, если сравнивать с уровнем жизни среднестатистического гражданина страны, безрезультатно строившей светлое будущее, мы находились, конечно, в привилегированном положении. Зато рядом с равновеликими по мастерству звездами Запада — а тогда впервые возникла возможность подобного сопоставления — мы были ближе к черте бедности.

— Думаю, что спустя столько лет уже не являются «коммерческой тайной» гонорары, которые вы получали, скажем, за победные выступления в престижных клубных турнирах.

— Ну, если это теперь интересно… Выиграв Кубок кубков в 1975 году, мы вообще создали прецедент — никто не знал, сколько нам заплатить. Финал с «Ференцварошем» игрался в Базеле, в Швейцарии, наше руководство долго вело телефонные консультации с Москвой, пока не определились с размером премиальных: по 260 долларов на брата. В матчах за Суперкубок мы дважды обыграли «Баварию», получив за победу в гостях по 140 долларов и дома — по 500 рублей. В общем, если сравнивать с сегодняшним уровнем финансовых претензий игроков, даже с поправкой на любую суперинфляцию, мы все-таки держали собственно футбол на первом плане, а уж деньги — потом.

— Лет пятнадцать назад вы как-то незаметно ушли из футбола — куда? Чем занимались все это время?

— Семнадцать. Это точнее — семнадцать лет назад. Только из футбола я никуда не уходил, потому что ничего другою в жизни не умею. Все это время работал в Киеве детским тренером, последние пять лет — в республиканском училище олимпийского резерва, в спортинтернате, выражаясь по-старому.

— Что заставило вас принять команду мастеров — «Кремень» из Кременчуга, да еще в середине сезона?

— Пригласили — я дал согласие. Так что, выходит, спустя много лет снова дебютирую в большом футболе.

— И как он вам, сегодняшний большой футбол?

— Откровенно говоря, как и многие, наверное, люди моего поколения и воспитания, я пребываю в изрядном смятении от того, что происходит вокруг, — в жизни вообще, и в футболе — в частности. С одной стороны, у команд появились спонсоры, которые делают благое дело — финансируют клубы, помогают им держаться на плаву. Но с другой стороны — они же — вольно или нет — развращают молодых игроков, для которых деньги теперь заслонили все. Такого количества случайных людей, как сейчас, в футболе никогда не было. И каждый, еще ничего не показав на поле, знает только один глагол в повелительном наклонении: «Дай!» Не представляю, как бы в свое время к «деду» — в смысле, к Маслову — пришел динамовский новобранец и начал с этого «дай». Ох, он ему бы «дал», ох, «дал»!

— А что мешает современным футбольным наставникам вести себя в аналогичных ситуациях «по Маслову»?

— В масловские времена не было такого количества команд, как сейчас, где — опять же на спонсорские деньги — обеспечена сытая жизнь без каких-либо усилий над собой. Пусть всего на год-другой — не важно. Кто сейчас дальше загадывает? Живут, как бабочки-однодневки. Мне тяжко видеть, когда молодой, полный здоровья парень даже не стремится попасть в основной состав. Его вполне устраивает «тихе життя».

— А ваше имя, ваш авторитет в футболе — неужели это совсем не работает?

— Когда я начинаю им толковать: вот, мол, в наше время было так-то и так-то, в ответ слышу: «Васильич, ну что вы равняете? У вас же были звезды…» У них даже в мыслях — понимаете! — нет, чтобы попробовать когда-нибудь дотянуться до звезд. Печально…

Юрий ЮРИС, Кременчуг

Газета «Спорт-Экспресс», 16.04.1994

*  *  *

«ВРАТАРЬ НЕ СТОИТ, ВРАТАРЬ — ИГРАЕТ!»

Уверен, когда Евгений Васильевич прочитает этот заголовок (К сожалению, «родной» заголовок этой статьи неизвестен. – Прим. ред.), тотчас же наберет мой телефон и назидательно произнесет: «Вратарь не стоит, вратарь — играет!» Что ж, так оно и есть: вратарь в футбольной команде — должность особая, и даже не потому, что игра первого номера совершенно отличается от игры остальных его коллег. Наверное, привычка по любому поводу прежде всего винить вратаря — от недостаточного футбольного образования: форвардам же мы прощаем промахи с линии вратарской площадки… А вратарю напоминаем о пропущенных голах через много лет, восклицая при этом: «Ох уж этот «мышелов»! Он и пять лет назад «пустил бабочку»!

Дружеский шарж И. Соколова.

Но не будем о грустном: Рудакову только что исполнилось 60. И хотя эта «цифра» граничит с «пенсией», уверен, динамовские ветераны вряд ли подумывают о том, чтобы подыскивать ему замену. Жаль, что на недавнем турнире в Германии мне не удалось запечатлеть на пленку его бросок в правый угол после удара Бориса Лавринова из сборной «русского Берлина»!

Как составляются гороскопы

В футбол он «пришел» на московской окраине, недалеко от автозавода… Как протекала его первая игра и сколько голов пропустил тогда дебютант — история умалчивает. Не знаю, как располагались в тот момент звезды над головой маленького Жени и какая ему была уготована Нострадамусом судьба, но, видно, нашелся на заводском пустыре кто-то очень уж прозорливый, сразу же и бесповоротно определивший жизненный путь долговязого мальца: «Быть тебе, Женька, голкипером!..»

Было бы странным, если бы пацан оказался в динамовской или армейской команде: как и положено, набравшись дворового опыта, Женя записался в торпедовскую футбольную секцию. Прошло несколько лет упорных тренировок и кровопролитных баталий на первенство Москвы, прежде чем фамилия Рудакова появилась в заявочном списке «дубля»… А в том году, когда его будущие одноклубники стали чемпионами СССР, Рудаков, по совету старшего тренера «Торпедо» Виктора Маслова, уже проходил свои «университеты» в «мужском» футболе: николаевский «Судостроитель» стал его первой «взрослой» командой. «Шел парнишке в ту пору девятнадцатый год…» Кстати, Рудакову помогал набираться опыта известный в то время вратарь Леонид Колтун.

В 1963 году Антон Идзковский, легендарный советский вратарь, привез Рудакова в Киев на просмотр: и хотя не всем тогда приглянулся этот высокий симпатичный юноша, его все-таки решили «попробовать». Дебют Евгения пришелся на матч с московским «Спартаком». Надо сказать, что динамовский «дубль» в то время был очень силен и, может быть, поэтому ошибки неопытного вратаря не могли помешать киевлянам выиграть первый приз…

— Ошибок я допускал очень много, пропускал самые курьезные мячи, и, как и положено, зрители часто меня освистывали: ничего не поделаешь — такова вратарская доля… Говорят, пока не пропустишь все, что тебе предписано, хорошим вратарем не станешь. Главное, чтобы хватило терпения у тренера…

«Автоген» — «ноу-хау» динамовского новичка

— В том сезоне я сыграл всего лишь одну-единственную игру за основной состав: было это во время визита румынской «Стягул роша». Сыграли, кажется, — 2:2… Помню, что перед матчем очень долго настраивался, чтобы, не дай Бог, не начали дрожать руки-ноги, чтобы не пропал «командный» голос, чтобы не попал «в запару»…

— У тебя есть какая-то секретная методика такой настройки?

— Обычная, как у нас говорят, «автогенная» тренировка — самовнушение…

Долго пришлось молодому голкиперу бороться за место под солнцем, и, наверное, не приедь в следующем сезоне в Киев Виктор Маслов, кто знает, как бы сложилась вратарская судьба Рудакова. Виктор Александрович так «напрягал» своего земляка на весеннем сборе, что тот все чаще начал вытеснять из ворот самого Банникова… Поэтому никто в команде не удивился, когда на первую игру сезона против «Крыльев Советов» Женя вышел в стартовом составе и сохранил свои ворота «сухими». А так как «от добра не ищут», то и против горьковской «Волги» тренер не стал менять вратаря: и хоть в динамовские ворота все же влетел мяч, тренер во вратаре не разочаровался. «Прокол» произошел в четвертом матче…

— Три поединка я отстоял неплохо, но на четвертом «сгорел» — как раз во встрече с московским «Торпедо»! И раздосадованный Маслов сразу же посадил меня в «глубокий запас»: целых два года я был приписан к «дублю»…

От дублирующего состава — к «золотому дублю»…

— И тут мне снова повезло: в 1966 году Банников уехал на чемпионат мира в Англию. Тогда мы, молодые, так здорово заиграли, что «старикам», вернувшимся домой, с большим трудом удавалось отвоевывать утерянные позиции. Однако я так много пахал на тренировках, что «количество», хоть и медленно, но все же постепенно начало перерастать в «качество»…

В том сезоне Рудаков пропустил всего 10 голов в 29 матчах, причем в 22 играх сохранил динамовские ворота в неприкосновенности. В 1966 году «Динамо» сделало дубль, затем еще дважды выигрывало «золото». Буквально на глазах росло мастерство молодого вратаря: в следующем сезоне они с Виктором Банниковым сыграли уже «пятьдесят на пятьдесят»… В конце концов на Рудакова обратили внимание и тренеры сборной СССР: Михаил Якушин взял его в турне по Южной Америке. Пришлось конкурировать с Юрием Пшеничниковым и Сергеем Крамаренко…

Дебют киевского динамовца пришелся на матч против сборной Мексики: игра завершилась вничью — 1:1. В том же году Рудаков сыграл в Ленинграде против австрийской сборной (3:1) и был в этом матче признан лучшим игроком: с этого момента началось его восхождение на вратарский Олимп… А уже в следующем году стал основным вратарем сборной и помог ей завоевать путевку на чемпионат мира-70 в Мексике.

Неудачный выбор

К сожалению, на «Ацтеке» Рудакову сыграть не удалось: перед самой поездкой в Мексику за две недели до начала финальной части турнира в товарищеском матче против венесуэльской команды «Мильонариос» Евгений получил серьезную травму — перелом ключицы. За каких-то 15 минут до конца поединка после столкновения с Альбертом Шестерневым нашего вратаря увезли в госпиталь… Травма на целый год вывела его из строя, и только огромнейшее желание и неимоверный объем работы, когда каждый раз приходилось преодолевать сильнейшую боль, позволили Рудакову в 71-м снова стать в строй. Вернулся он и в сборную. Повторный дебют пришелся на отборочный матч чемпионата Европы против сборной Испании в Москве, который наша команда выиграла — 2:1. А чудеса, которые в буквальном смысле этого слова вытворял в Рудаков в Севилье, окончательно сняли все вопросы: киевлянин — вратарь номер один! Евгений отыграл в воротах все матчи до финала и сумел установить рекорд, не побитый никем из голкиперов и до сих пор: его «сухая» серия равнялась 463 минутам! Причем в полуфинале, в котором сборная СССР со счетом 1:0 обыграла венгров, Рудаков сумел парировать пенальти, пробитый Замбо…

В том же, 1972 году, ему достались бронзовые медали Олимпийских игр в Мюнхене, европейское «серебро» и второе место в чемпионате СССР. Не остался в стороне и журнал «Огонек», который снова отдал пальму первенства среди вратарей динамовскому голкиперу!..

Потом настал черед и Суперкубка: и в Мюнхене, и в Киеве Рудаков был непробиваем! А ведь ему было уже 33! Но он продолжал оставаться вратарем номер один.

В этом же году сборная СССР, в составе которой были одни лишь киевские динамовцы, в Лужниках принимала сборную Италии, и снова Рудаков был непробиваем…

«Puma» и «испорченный немцами вечер»…

— Ты долго играл в сборной…

— С 1971 по 1977… Но когда из-за несогласованности с Витей Матвиенко я в 1977 пропустил необязательный гол от «Боруссии» (Менхенгладбах), а до этого не сумел взять пенальти, Валерий Васильевич начал все чаще удерживать меня «на банке»…

— Интересно, а я помню интервью одного человека, в котором он тебя оправдывал, говоря, что гол с пенальти вратарю можно инкриминировать только в порыве неконтролируемых эмоций… «Второй мяч он мог бы, наверное, взять, но это был не наш день — 20 апреля 1977 года…»

— Догадываюсь, кто это сказал — Лобановский… А знаешь, как шутили после этой встречи наши хохмачи: «Выходим на игру в форме «Адидас». Соперники — в «Пуме». Судьи — тоже с пантерой на черных футболках. Оглядываемся назад: и Женька — в «Пуме»!.. Попробуй вдесятером устоять против пятнадцати? Вот так и проиграли!..»

Что с вратаря взять!..

— Почему полевые игроки зачастую так неуважительно и без должного пиетета относятся к вратарям? И если голкипер делает какой-нибудь необдуманный поступок, тут же следует реакция коллег: «Что с него взять!..»

— Вратарь, по большому счету, это — существо другой породы… Когда выручает, он любим всеми и уважаем: в этих случаях на него едва ли не молятся, он — «в авторитете»! Но стоит голкиперу занервничать, а это состояние очень быстро передается защитникам, которые тут же начинают паниковать, на него валятся все ошибки…

— Ты сталкивался со многим вратарями: можно ли вывести какой-то «среднеарифметический» образ голкипера?..

— Все вратари разные: и понимание игры, и техника, и реакция, и манера поведения на поле — все это слишком индивидуально… Школы-то у всех разные. Мне была больше по душе манера игры Льва Ивановича Яшина — неброская, без лишнего эффекта, с частыми выходами к линии штрафной площадки для подстраховки центральных защитников. А чего стоил его мгновенный ввод мяча в игру рукой: едва ли не до центра поля — когда половина футболистов соперника все еще переживает свою неудавшуюся атаку… Вообще вратарской доле не позавидуешь. Нагрузка во время матча сумасшедшая! Ты ведь знаешь, что иногда, бывает, за матч сделаешь один-два броска, а в раздевалке станешь на весы: 3–4 килограммов как не бывало… А полевой игрок весь поединок «наматывал на спидометр» километр за километром — и не больше двух «кэгэ»!.. Нервная у нас работа! Ведь «просто футболисты» за игру могут ошибаться хоть каждую минуту: кто-то да сумеет исправить их промахи, а вратарь может отыграть весь матч по высшему разряду, а на 90-й минуте — не выручить, и тут же вся многомесячная подготовка команды насмарку… Всю жизнь — на последней черте!

Правда, то, что я говорил о полевых игроках, ни в коем случае не относилось к Виктору Колотову: это был настоящий боец, отдававший все силы поединку. Смотришь на него, взмыленного, и стыдно становится за себя, если игра не получается…

— Что ты испытываешь во время матча?

— И тогда, и сейчас я переживал за других, когда игра проходит вдалеке, стоит мячу оказаться рядом — все эмоции как рукой снимает. Тут уж надо верно выбирать позицию, принимать решение, когда счет идет на секунды…

— А что ты испытываешь, когда в твои ворота назначается одиннадцатиметровый удар?

— Чувствую себя совершенно спокойно. Терять-то нечего: точно пробитый одиннадцатиметровый не берется, даже если я прыгну «выше головы»… Взятый вратарем пенальти — прежде всего неудача бьющего. Просто киперу повезло! Хотя у каждого вратаря накапливается достаточно материала на пенальтистов: их ведь не так уж много — в каждой команде не больше двух, поэтому мы за ними следим, изучаем…

На дороге не стой!..

— Рядом с тобой всегда играли очень хорошие защитники: Соснихин, Турянчик, Фоменко, Решко, Круликовский… Как вы взаимодействовали?

— Для того чтобы избежать несогласованных действий, не обязательно «дружить домами»: защитники должны всегда помнить, что их вратарь не дремлет, и я, в свою очередь, громко им об этом напоминал… Обрати внимание, как в последнее время играют наши защитники: жмутся к своим воротам и, вместо того, чтобы расчистить киперу «плацдарм», мешают ему, создавая толкучку… Конечно, можно иногда за счет этой неразберихи «задурить голову» нападающим соперника, но ведь и те тоже стараются создать в чужой штрафной панику! Вот тогда и возникают эти самые рикошеты: сколько их влетело в наши ворота не по вине голкипера… В свое время часто критиковали Шовковского, а ведь у парня великолепные данные: он и прыгуч, и достаточно смел, и вроде бы в игре разбирается… А вот выгнать защитников из штрафной не может: поэтому и сталкивается с ними, и излишне эмоционально реагирует на их промахи… Представляю, какой в его душе вулкан бурлит!

— А в какой ситуации ты мог разволноваться?

— Когда нападающий соперника выходил один на один: знаешь, какими широкими в это мгновение становятся твои ворота. В такой ситуации я, как правило, выхожу из «рамки» и дальше действую уже автоматически, основываясь на собственном опыте, глазомере… Главное в этой истории — не принимать половинчатых решений: если уж пошел, то идешь до конца — кто бы ни встретился на пути! В свое время мне удалось «уложить» таких крепких защитников, как Щегольков, Соснихин, Круликовский… А ведь, выходя из ворот, я им так громко «сигнализировал» — сами виноваты: свой, чужой — на дороге не стой!..

— Слабые места в твоей игре есть?

— Страшно не любил угловые: эта толпа во вратарской меня всегда раздражала…

«Серебряная свадьба»

— От этого никуда не уйти: повесив бутсы на гвоздь, сразу же решил идти в тренеры?..

— Вместе с Вадимом Соснихиным полтора года тренировал мальчиков 1959–60 годов рождения… В 1979 решил поработать со «взрослой» командой: принял «Спартак» (Ивано-Франковск), однако больше чем на год меня не хватило… Через год вернулся в детский футбол и десять лет работал в киевском клубе «Смена»: сделал несколько выпусков… Потом повысился в классе: перебрался в спортинтернат — здесь «задержался» на 11 лет… Сейчас работаю в динамовской школе. В следующем году у меня юбилей — 25 лет в детском футболе!..

— А с Валентиной Антоновной у тебя когда совместный юбилей?

— «Серебряную свадьбу» уже отгуляли, на очереди — «золото»…

Максим МАКСИМОВ

Газета «Команда» (Киев), 2002

© Сборная России по футболу