Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Владислав РАДИМОВ

Радимов, Владислав Николаевич. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта России (2008).

Родился: 26 ноября 1975, Ленинград /ныне – Санкт-Петербург/.

Воспитанник ленинградской СДЮШОР «Смена». Первый тренер – Марк Абрамович Рубин.

Клубы: «Смена-Сатурн» Санкт-Петербург (1992), ЦСКА Москва (1992–1996), «Реал Сарагоса» Сарагоса, Испания (1996–1998, 2000), «Динамо» Москва (1999), «Левски» София, Болгария (2001), «Крылья Советов» Самара (2001–2003), «Зенит» Санкт-Петербург (2003–2008).

Чемпион России: 2007. Чемпион Болгарии: 2000/01. Обладатель Кубка УЕФА: 2007/08. Обладатель Суперкубка УЕФА: 2008.

За сборную России сыграл 33 матча, забил 3 гола.

(Сыграл за олимпийскую сборную России 3 матча.*)

Участник чемпионатов Европы 1996, 2004 годов.

*  *  *

«ГЛАВНОЕ — ВОВРЕМЯ ВЗЯТЬСЯ ЗА УМ!»

Владислав Радимов стал самым молодым российским игроком, оказавшимся в одном из сильнейших европейских чемпионатов — испанском. В 20 лет далеко не каждому дано закрепиться даже в составе приличной российской команды, а тут — «Сарагоса». Впрочем, Радимова, с тех пор как только он появился на футбольном небосклоне, считают одной из главных надежд России. И в нашем чемпионате он ожидания специалистов и болельщиков вполне оправдывал.

— Как вам живется-играется в Испании?

— Испанский чемпионат — это, конечно, совершенно другой уровень восприятия и понимания футбола. Отношение к нему просто потрясающее, словно к божеству. И мне, признаться, было немного страшновато, когда вышел на первый домашний матч «Сарагосы». Наш 33-тысячник был переполнен, вулканом кипел. Хотя я и ожидал чего-то подобного, но действительность, как говорят, превзошла все ожидания. Аж мурашки по коже пошли…

— В чем конкретно уровень испанского чемпионата превосходит уровень российского? В мастерстве игроков?

— Прежде всего в двух компонентах — скорости мышления и физической готовности футболистов.

— За два месяца, проведенных в Испании, вы сами прибавили физически?

— Безусловно.

— Но в свое время именно отменная физическая подготовка считалась козырем нашего футбола. Неужели мы сдали тут позиции всегда техничным испанцам?

— Мне трудно ответить исчерпывающе на этот вопрос. Я сравниваю только с ЦСКА. У Тарханова другая задача — поставить командную игру. В испанские же клубы приходят готовые игроки, и их азам учить не надо. В ЦСКА, помню, нас обучили ведению мяча. Я не сразу понял, для чего Тарханов вводит такие упражнения. Испанцы отдельные приемы демонстрируют уже во время игровых упражнений. Скорее всего технарями они просто рождаются.

— Ваш друг полузащитник ЦСКА Дмитрий Хохлов недавно сказал мне, что сейчас вы играли бы ярче, если бы работали с большей самоотдачей, когда пришли в армейский клуб.

— Он прав. У меня действительно был период, когда я снизил требовательность к себе и к тренировкам начал относиться с прохладцей, если не сказать наплевательски. Может, это были даже признаки звездной болезни. Мысли о том, что мне надоело играть в России, из головы не выходили. Отсюда — срывы в игре в Самаре, в матче с «Ротором». Отсюда же — конфликты с Тархановым (сейчас отношения между Тархановым и Радимовым идеальные, настолько насколько они могут быть между тренером и игроком. — Д. Д.). Все переменилось после памятного разговора с Андреем Ивановым, партнером по ЦСКА. Говорили мы по душам и с Тяпушкиным, Бушмановым. Они были правы, когда упрекали меня в несерьезном отношении к команде, к тренировкам. Ведь как было: тренировочное занятие заканчивается, но никто не спешит уходить, а я несусь в раздевалку. Я понял, что не прав, взялся за ум и к чемпионату Европы набрал отличную форму. В последнем матче чемпионата России перед перерывом я просто летал по полю. А вот что со мной произошло в Англии, объяснению не поддается…

— После Евро-96 вы отправились в тренировочный лагерь «Сарагосы». Как вас там приняли?

— Просто здорово. Во всем чувствовал помощь, поддержку. Это как одна большая семья.

— Не возникало разговоров насчет вашего «нежного» возраста?

— Поначалу многие и не знали, сколько мне лет. Правда, когда узнавали, удивлялись.

— Оцените свою сегодняшнюю игру. Вы играете так, как в лучших матчах за ЦСКА?

— Надеюсь, что это так. Я сейчас в хорошей форме. Да и команда попалась примерно такая же, как ЦСКА, исповедующая комбинационный футбол. В этом смысле мне повезло, ибо запросто мог попасть и в клуб, играющий в жестокий, даже грязный футбол. Да, да, такие команды в Испании тоже есть.

— «Сарагоса» нынче только на 19-м месте. Значит ли это, что первые роли в испанском чемпионате ей сыграть не суждено?

— Ничего это не значит. Всерьез говорить о нынешнем турнирном положении не стоит, ведь сыграно всего-ничего. К тому же в четырех матчах подряд мы к середине матча оставались вдесятером. И трижды потом дисциплинарная комиссия, рассматривая наши протесты, признавала необоснованность удалений. Возьмем три последних матча «Сарагосы». Ведем против «Валенсии» после получаса игры — 1:0, хотя могло быть и 3:0. Наш игрок делает подкат под Влоавича, тот подпрыгивает, ноги убирает, но судья показывает красную карточку нашему игроку. В итоге «Валенсия» счет сравняла и мы потеряли два очка. У «Барселоны» выигрывали — 3:1. Второй ответный гол Роналдо нам забивает из явного офсайда. Явного! А третий мяч Попеску проводит с пенальти. Хотя на самом деле это Коуту в нашей штрафной ударил сзади нашего игрока. Главный арбитр этого не видел, а боковой заметил, как пострадавший футболист «Сарагосы» оттолкнул грубияна, — и «наябедничал» главному. В итоге — пенальти и красная карточка! Ни за что! Вдесятером мы развалились и пропустили еще два гола. Еще минус три очка.

— У нас бы сразу в такой ситуации заговорили о предвзятости к команде.

— Подобную ситуацию в России мне трудно представить. До сих пор в Испании ходят разговоры о том, чтобы переиграть этот матч. Хотя это вряд ли произойдет. В последней игре в Вальядолиде хозяева десять минут не могли перейти центр поля. На десятой минуте им все-таки это удалось: немыслимый рикошет! — и 0:1. В оставшееся время мы просто «завозили» соперника, создали множество моментов, но только сравняли счет. Потеряли еще два очка. Как после такого не окажешься на девятнадцатом месте.

— Какие задачи ставились перед «Сарагосой» накануне чемпионата?

— За чемпионство с «Реалом» и «Барселоной» нам, конечно, трудно тягаться. Но попасть в зону УЕФА — вполне реальная цель, Такая команда, как «Сарагоса», обязана ее достичь.

— А на что «Сарагоса» могла бы рассчитывать в российском чемпионате?

— Несомненно, боролись бы за первое место.

— Боролась бы или однозначно была первой?

— Категорично утверждать ничего нельзя. Даже у «Реала» возникли бы проблемы в нашем чемпионате.

— Как у вас с языком?

— Не очень. Пока я примерно в таком же положении, как бразильцы в ЦСКА. Но в «Сарагосе» есть игроки, которые общаются на английском. Тот же Бельсуэ, кстати, участник последнего европейского чемпионата. Именно с ним у меня и сложились сейчас самые дружеские отношения. Уже ходили в гости друг к другу, с семьями — в ресторан.

— С английским у вас меньше проблем?

— Знаю его на уровне школьной программы, но все же лучше, чем испанский. Язык сейчас моя главная проблема. Слов уже много запомнил, но составить связную фразу пока сложновато. Бельсуэ и Наим, выступавшие раньше в «Тоттенхэме», помогают мне как могут.

— Как общается с вами тренер, какие дает установки?

— Разговариваем мы через переводчика. Ну, а на поле для меня никаких запретов «от» и «до» нет. Поэтому получаю удовольствие от игры. Хотя действую на месте правого полузащитника.

— Каким образом вас туда занесло?

— В центре у «Сарагосы» уже давно играют уругваец Пайет и Арагон. Последний в свое время выступал за мадридский «Реал» и играл с московским «Спартаком». Правда, в последнем матче в Вальядолиде мы с Арагоном делили функции опорного полузащитника. Что же касается моего перевода направо, то здесь такая история. На предсезонном сборе тренер спросил, на каких позициях я могу играть. Я ответил, что меня ставили обычно «под нападающими» или на месте опорного полузащитника. Однако тренер напомнил: во втором тайме матча Россия — Италия на Евро-96 я выполнял роль левого хава. Так почему бы не попробовать теперь сыграть правого? Такая вот логика. Я сказал, что попробовать можно. И вроде ничего — получилось.

— Крайний полузащитник должен обладать высокой скоростью.

— В Англии тренеры сборной от меня этого и требовали. Здесь же немного иначе: постоянно смещаюсь в центр, оставляя свободную зону для рейдов правого защитника Бельсуэ. Кстати, до последнего матча наша оборона играла в линию, как принято в большинстве испанских команд. Но теперь, скорее всего, перейдем на игру с либеро: слишком уж много выходов один на один случается у ворот «Сарагосы».

— Когда голы начнете забивать?

— У меня был стопроцентный момент в матче с «Севильей», когда с линии вратарской не попал в створ ворот. Может, после этого судьба на меня обиделась. Хотя и в ЦСКА я забивал немного.

— Делами армейского клуба интересуетесь?

— Конечно. Лебедь постоянно звонит, другие ребята.

— Вам по силам в чемпионате Испании стать такой же заметной фигурой, какой вы были в российском первенстве?

— Надеюсь, что да.

— А достичь уровня, скажем, Ромарио?

— Ну, на такое замахиваться преждевременно. Хотя так и вертится на языке: не боги горшки обжигают.

Дмитрий ДЮБО

Газета «Спорт-Экспресс», 08.10.1996

*  *  *

«ПОКА ЖИВЁШЬ, ВСЁ МОЖНО ИЗМЕНИТЬ К ЛУЧШЕМУ»

Бывший полузащитник ЦСКА, уже третий сезон выступающий в испанской «Сарагосе», один из тех, с чьим именем в России связывают надежды на возрождение сборной. В 16 лет Владислав Радимов уже играл в основном составе ЦСКА, в 18 — в национальной сборной России, в 20 — провел все три матча на чемпионате Европы в Англии, после чего отправился покорять Испанию. Я не сомневался, что в «Сарагосе» наш самый талантливый футболист 90-х (по игровой манере он напоминает Йохана Кройфа) превратится в звезду мирового класса. Увы, пока ожидания не оправдались. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я побывал у Радимова в Сарагосе, где он живет с женой Лорой и дочкой Сашей. В течение трех дней мы подолгу беседовали с Владиславом, чей монолог «СЭ журнал» предлагает читателю.

Мамчур

Бывший полузащитник ЦСКА, уже третий сезон выступающий в испанской «Сарагосе», один из тех, с чьим именем в России связывают надежды на возрождение сборной. В 16 лет Владислав Радимов уже играл в основном составе ЦСКА, в 18 — в национальной сборной России, в 20 — провел все три матча на чемпионате Европы в Англии, после чего отправился покорять Испанию. Я не сомневался, что в «Сарагосе» наш самый талантливый футболист 90-х (по игровой манере он напоминает Йохана Кройфа) превратится в звезду мирового класса. Увы, пока ожидания не оправдались. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я побывал у Радимова в Сарагосе, где он живет с женой Лорой и дочкой Сашей. В течение трех дней мы подолгу беседовали с Владиславом, чей монолог «СЭ журнал» предлагает читателю.

Настроение у Сергея было неважное, и я предложил ему составить мне компанию. Он согласился, но, сославшись на усталость после тренировки в ЦСКА, играть с нами не стал.

«Лучше за тебя поболею», — сказал он и стал наблюдать за нашей «битвой гигантов». Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя сразу и не смог поверить в случившееся. Мамчуру ведь было всего 25 лет…

Я был на панихиде в Москве, потом хотел вместе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пусть даже на сутки, в «Сарагосу» не имел права. Игроки «Сарагосы», узнав о смерти Мамчура, спросили: «Ты хорошо его знал?» «Он был моим лучшим другом», — ответил я. После этого все затихли — словно минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.

Рапира

Каких только травм у меня не было — и вывихи, и переломы (в 17 лет даже два), но хуже любой травмы — зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, постоянно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверняка бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь — будешь терпеть до конца.

Родители, которые работали по 12 часов в день, никогда не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их единственный сын слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д’Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника — каждому удачному уколу радовался как ребенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, прежде чем поставить в ней точку, добился кое-каких успехов — стал третьим призером в первенстве Ленинграда среди своих сверстников.

А фехтовать перестал потому, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в полный восторг. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу «Смена», без раздумий раз и навсегда покончил с фехтованием.

«Смена»

С одной стороны, родители были рады, что, пройдя огромный конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с другой… «Футболист — это не профессия», — не уставала повторять мама, заметив, что учеба отошла у меня на второй план. Уроки действительно делать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы — давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд — пятерок в моем дневнике было немного, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось играть, а наш тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.

Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне роль опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче против Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.

Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выделялся среди сверстников, но однажды Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в отличие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги «Смена-Сатурн» повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку «Зенита». Моя комната была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд — вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, который посчастливилось взять. Тогда и думать не смел, что пройдет несколько лет, и мы будем играть в одной команде. Только не в «Зените», куда меня никогда не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили вместе, я был на седьмом небе от счастья.

Через пару лет я снова приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, поэтому и не испытал той радости, которую пережил в первый приезд.

ЦСКА

Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля — Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым — мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так мало, что иногда не хватало денег даже на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасу!

На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас вполне устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на свидание или дискотеку в «Олимпийский» спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, вынужденный жить по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но сейчас, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.

В декабре прошлого года Коста, тренер «Сарагосы», спровоцировал меня на скандал, и я твердо решил уйти из команды. Все равно куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звонить из разных клубов, в том числе российских — «Динамо», «Торпедо», «Зенита». Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы ради болельщиков, которые меня очень любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в «Торпедо», то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую впервые сыграл в 16 лет.

Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на отношение Тарханова и вовсе грех жаловаться. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.

Та команда могла многого добиться, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, поэтому самые яркие игры я провел против «Спартака» и забивал в его ворота чуть ли не регулярно, кто бы их ни защищал.

Однако голы никогда не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших после моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и долго не могли забить, начинал нервничать, а иногда в сердцах даже просил, чтобы меня заменили.

Взрослел я не так быстро, как хотелось тренерам. Но постепенно моя игра становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, например, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, будто бы Радимов чуть ли не в одиночку выиграл тот или иной матч. Я на это не обращал внимания, потому что знал: у нас в команде каждый делает свое дело. Но вы не представляете, как корил себя после провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, тоже ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы более удачно, если бы я согласился перейти в «Спартак», куда меня приглашал Олег Романцев.

Однако уйти в «Спартак» значило играть против ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая дружба, против команды, так много для меня сделавшей. Я отказался и никогда об этом не жалел.

Сборная

В августе 1994-го меня впервые пригласили в сборную. В родном Питере перед закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч с австрийцами. Мы победили — 3:0, а я играл весь второй тайм.

Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, потому что считал за честь попасть даже в число запасных.

И вдруг за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. «Выходи на поле, будешь играть», — говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.

Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то наверняка провел бы несколько бессонных ночей. Меня ведь легионеры, прошедшие огонь, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и дело путал мое имя, на что я не обижался.

Меня бросили в «бой» настолько неожиданно, что даже испугаться не успел. Вошел в игру спокойно. Когда получают мяч, стремился его не потерять — об этом в первую очередь и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я чуть с ума не сошел. Даже не от радости после забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи — это ж надо так видеть поле и чувствовать партнера!

Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, поэтому было вдвойне приятно, когда в раздевалке после матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши «иностранцы» — Канчельскис, Колыванов, Онопко — поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались естественно и разговаривали так, будто мы лет десять играли вместе. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают постоянно.

Черчесов

На сборах нашей национальной команды — в Новогорске, Тарасовке или за границей — моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но однажды, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. «Будет учить жить», — предупредили меня те, кто хорошо знает Стаса.

— Значит, так. — многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку посреди комнаты, — порядок здесь должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.

Должен заметить, что Черчесов — футболист для России уникальный. За всю жизнь не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в рот не взял. Очевидцы рассказывают, что даже в день рождения «джигит», как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит бокал на стол.

— Режим, друг мой, великая вещь. Даже не представляю, как с больной головой можно на тренировку выйти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам надо с мячом спать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, — рассуждал Черчесов, лежа на постели после отбоя. И вдруг вскочил на ноги и попросил меня встать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер «СПОРТ-ЭКСПРЕССА», который собирался почитать перед сном.

— Вот ты сегодня в «двусторонке» оказался один на один с Хариным и не забил, — начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. — А все потому, что перехитрил он тебя: ближний угол закрыл, а ты, как и подсказывала логика, пробил в дальний. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверняка бы мяч в сетку попал.

Тот урок я запомнил, и через год в матче ЦСКА — «Спартак», когда Черчесов рванулся мне навстречу, приготовившись отразить удар в дальний угол, пробил в ближний…

После игры Стас поздравил меня с голом:

— Молодец! Только признайся честно — мяч-то у тебя с ноги свалился, поэтому в ближний угол и попал?

— Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что бить надо туда, куда меньше всего вратарь ждет.

Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.

«Сарагоса»

Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними нередко советуюсь. Но не забываю при этом, что они — люди своего времени. В наше — принимать решения надо самому. В 18 лет мог попасть в мадридский «Реал», но отказался — чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надо подписывать, когда ты на коне.

Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни после его ухода. А вот при нем меня регулярно вызывали на сборы, и не случайно свой лучший матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе против бельгийцев. Мне поручили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, свободно дышать, но и обратил на себя внимание нескольких скаутов из разных стран, специально прибывших на матч (правда, набегался так, что чуть не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского «Бетиса» и «Сарагосы». Тарханов не хотел меня отпускать, но я был категоричен — уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с «Сарагосой», условия которого были оговорены еще в Москве. Я знал, что это крепкий испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня вовсе не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: скучать не придется.

Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось работать на износ. В России, в матчах с «Уралмашем» или «Жемчужиной», можно было не выкладываться и все равно победить. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в «Сарагосе» надо неукоснительно выполнять задания тренера. Иначе — скамейка запасных.

Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. который минувшим летом принял «Сельту», отвел мне непривычную роль правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому что меня поставили и на следующий матч. Первый сезон сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, правда, забил всего два гола. Но ведь и в ЦСКА я никогда не отличался результативностью — 14 голов за три с половиной чемпионата.

Увы, другого Виктора — Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал сразу и надолго. Уже после двух занятий уругваец, кстати, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: «Этот человек не знает языка и не хочет трудиться!» И отправил меня в запас. К счастью, он сам проработал в «Сарагосе» лишь три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле лишь раз, сыграв последние 20 минут против «Компостелы».

С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, наш новый тренер Коста не включил меня даже в число 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне бросил со скамейки.

Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу вспыхнуть, как спичка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке «Сарагосы». Но я чувствовал себя правым и просить извинения не собирался.

Не знаю, чем бы закончился наш конфликт с тренером, если бы не президент «Сарагосы» Альфонсо Соланс (его отец, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов расстаться с «Сарагосой».

Вообще-то в «Сарагосе» никому не гарантировано место в основном составе, разве что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, всегда выступал за ее клуб, выиграл вместе с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его уважение не так-то просто. И потому, не скрою, было приятно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками «Сарагосы» на свой день рождения.

Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее однажды в модном журнале. Альберте примерил шапку и едва ли не весь вечер в ней просидел.

Для испанцев Россия — экзотическая и загадочная страна. Игроки «Сарагосы» до сих пор поражаются, как можно в 30 градусов мороза ходить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано понять прелесть русской зимы. А мне ее здесь так не хватает!

Гол

Я не голеадор, забиваю редко, и потому перед глазами каждый гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года назад, не забуду никогда.

Помните анекдот про ватерполиста, которому все орали: «Отдай мяч Гиви!»? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали кричать и игроки, и тренеры, и болельщики: «Бей!» Но ударил я не из-за крика, а потому, что не было сил бежать дальше. И вот чудо! Мяч вонзился в самую «девятку»! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на «Динамо», а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.

Взросление

Перед началом нынешнего чемпионата Испании я заболел. Было до слез обидно, потому что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что жизнь забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней вовремя рассчитаться. Раньше бы, наверное, отчаялся, но сейчас… После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился радоваться каждому прожитому дню. Понял, что пока живешь, все можно изменить к лучшему, тем более когда тебе всего 22 года.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ, Сарагоса — Москва. «Спорт-Экспресс журнал» №10, октябрь 1998

*  *  *

«БРЕЮСЬ НА ФАРТ»

Гостем Северо-Западного представительства «Российской газеты» стал Владислав Радимов. Футболист с уникальной судьбой — родившись в Санкт-Петербурге, он только в 27 лет надел футболку клуба из родного города.

За пять месяцев Владислав полностью освоился в «Зените» и стал авторитетным капитаном как на поле, так и за его пределами. Радимов профессионален во всем — когда мы позвали его на встречу в редакцию, он не отнесся к этому как к тяжелой повинности, а подарил нам на редкость содержательную беседу, ни словом, ни жестом не дав понять, что куда-то спешит или опаздывает. А ведь мог бы смело отдыхать дома, устроить себе сиесту, как это принято днем в Испании, где Влад провел несколько сезонов. Тем более конец июля в Петербурге выдался невероятно жарким и душным, и наш гость первым делом пожаловался на погоду.

— Представляете, мы в таких условиях играем! А ведь и тем, кто просто сидит на трибуне, не слишком уютно. С другой стороны, мне не привыкать. Самые четкие воспоминания остались, конечно, от испанской жары. Помню свой дебют в «Сарагосе» — я только приехал, практически сразу была первая игра. Жара — 44 градуса, матч начинается в 5 вечера, полный стадион болельщиков. Я играл, представьте себе, крайнего хавбека. После игры мне смело можно было вызывать «скорую помощь». С тех пор мне уже, похоже, никакая погода не страшна.

— Вы играли крайнего полузащитника? Вообще-то Радимов — такой футболист, которого важно использовать с максимальной пользой на любой позиции.

— Я сначала был немного удивлен, потом привык. Считаю, что если ты хочешь играть в футбол, то сыграешь на любой позиции. Прав Лобановский — в современном футболе все больше заметна универсализация, и каждый игрок должен уметь играть не только в нападении, но и в защите. И наоборот.

— Но ведь физические кондиции у всех разные.

— Это верно. Но многое зависит и от того, как ты готовился к матчу. Когда лег спать, что ел, что пил, чем занимался накануне игры. Если не до конца отработал на тренировке — это обязательно скажется в игре.

— Когда ты к этому пришел?

— Наверное, в Испании. Это в 18 лет я мог до 6 утра гулять на дискотеке, потом, не выспавшись, к 12 идти на тренировку. Сами понимаете, что это была за работа. Но за границей никто за тобой не следит, ты сам полностью отвечаешь за собственную подготовку.

— А ритуалы какие-нибудь есть?

— Чаще футболисты предпочитают играть «на фарт» с щетиной, а я, наоборот, бреюсь. Как-то раз в Испании перед игрой не побрился, и мы получили 5 мячей в свои ворота. С тех пор традицию стараюсь соблюдать.

— Ты сейчас играешь в «Зените». Есть ли какое-то особое чувство или профессионалу все равно где играть?

— Когда только переходил сюда, ничего особенного не чувствовал. Но вот пожил какое-то время в Питере, вспомнил памятные для себя места, встретил школьных друзей. И уже начинаю ощущать себя дома.

— Питерские болельщики известны в стране особой аурой, которую они создают на «Петровском». Можно ли сказать, что здесь болеют лучше всех?

— Болеют в Питере действительно фантастически. Неплохо умеют это делать и в Самаре, хотя и не так организованно. «Петровский» мне напоминает по своей экспансивности Сарагосу. Когда во время разминки затягивают песню «Город над вольной Невой», мурашки бегут по коже. Здесь играешь сердцем.

— Между тем в прошлом сезоне, когда «Зенит» выбил «Крылья» в четвертьфинале Кубка, многие журналисты видели тебя в коридоре едва ли не со слезами на глазах, а осенью после календарного матча у тебя возник небольшой конфликт с трибунами.

— Где бы я ни играл, я всегда помню, что я — петербуржец. Но если я выступаю за какую-то команду, то для меня существуют только ее интересы. Допустим, приеду теперь в Самару, и уже болельщики «Крыльев» станут для меня соперниками на 90 минут. После игры — совсем другое дело. Кстати, не исключение и родители. Например, в 99-м году, когда я играл за «Динамо», отец приезжал в Москву и болел в финале Кубка России за «Зенит».

— Можно ли сказать, что справедливость восторжествовала и ты переехал по месту прописки?

— Вы будете смеяться, но прописан я в Москве, причем только с прошлого года. Анекдот какой-то — не играл в Питере никогда, в паспорте стояла прописка питерская. Сменил ее и сразу подписал контракт с «Зенитом»! Честно говоря, хотелось бы завершить карьеру в Петербурге. Рано, правда, об этом говорить, сколько смогу, столько и буду играть.

— Когда ты переходил в «Зенит», знал на что идешь? В этой команде сложно играть, причем именно из-за требовательности болельщиков. Кстати, на прописку многие из них смотрят в том числе. А тут еще в начале получил травму, не пошла игра, началось давление…

— Если помните, сначала я не очень стремился в «Зенит». Знал об отношении ко мне. Но потом втянулся. А что касается стартовых неудач… Я бы не стал все валить на травму, скорее дело было в непривычном для меня стиле игры, под который приходилось перестраиваться. Болельщики в Питере действительно непростые, но куда более дружелюбные, чем в московском «Динамо». Тот период, когда меня после каждой игры поливали грязью в центральных спортивных газетах (знаю точно, что были там и заказные материалы), мне не забыть никогда, и после него мне уже не страшно никакое давление. Прекрасно понимаю, почему там не получилось у Панова. «Динамо» — своеобразный клуб, и, считаю, только мастерство Виктора Прокопенко удерживает его в лидерах. Тогда мне было 22 года, хотелось бросить все и уехать куда глаза глядят. В итоге те испытания меня закалили. В Питере уже знал, что если буду, сжав зубы, работать и не обращать ни на что внимания, все со временем будет в порядке.

— У «Зенита» в первом круге был один «черный» день, связанный как раз с «Динамо».

— Сейчас вспоминаем эту игру с иронией. После матча мобильники отключили на неделю, не хотели никого видеть. Особенно убивался Чонтофальски — представляете, что он должен был чувствовать! Его купили за немалые деньги, а он пропустил 7 мячей. С одной стороны, ему надо было что-то ободряющее сказать, а с другой — все слова застревали в горле. В этой ситуации отлично повел себя президент клуба Виталий Мутко. После матча он пришел в раздевалку и спрашивает у оператора команды: «Ты матч снял?». Тот: «Да». — «Возьми эту кассету и сожги ее!» Это куда лучше, чем крики и штрафы. Нужно учесть, что происходит становление команды, от прошлогоднего основного состава остались только Малафеев, Спивак и Кержаков. Новичкам тоже необходимо время на адаптацию к новым партнерам, а некоторым, чехам, и к стране. В данной ситуации надо отдать должное нашему тренеру Петржеле. За полгода он сумел создать коллектив, объединенный общей идеей.

— С начала сезона ты проделал непростой путь — травма, неоднозначный настрой по отношению к вам болельщиков. И вот ты — капитан команды. Это накладывает на тебя особую ответственность?

— Начнем с того, что капитан у нас — Алексей Игонин, которого перед началом сезона выбрали ребята, а я пока, так скажем, исполняющий обязанности. А дополнительная ответственность, естественно, есть — я фактически должен помогать главному тренеру на поле. В этом вопросе у меня есть опыт, ведь в Самаре я тоже был капитаном, когда партнерами были такие опытные игроки, как Тихонов, Каряка, Бушманов, Пошкус…

— Ты говоришь об Игонине как о капитане. Но-де-юре его уже нет в команде.

— Это так. Но пока он тренируется вместе с нами, и пусть у него не сложились отношения с главным тренером, но у меня с Алексеем проблем нет. Когда я только пришел в «Зенит», он мне очень помог адаптироваться, вместе с ним я занимался по индивидуальному плану, когда восстанавливался после травмы. За это время мы сдружились, я за него очень переживаю и желаю ему удачи.

— В конце мая «Зенит» достиг низшей точки падения, проиграв аутсайдеру в Элисте. Ты стал капитаном, получив под опеку целую группу молодых ребят из дубля, и команда постепенно начала восхождение.

— Думаю, переломным стал четвертьфинальный матч на Кубок премьер-лиги в Москве. Молодежь просто должна была поверить в себя, поверить в то, что им не страшен ни Титов, ни Ващук, что и их можно обыгрывать. Нам тогда немного повезло, что «Спартак», открыв счет, не забил второй мяч — Ващук попал в штангу. В противном случае команда могла и посыпаться. Но все обошлось, мы сравняли счет, и следующий матч во Владикавказе сложился куда проще. Уверен — даже если бы мы там проиграли, то все равно не упали бы.

— Тяжело с молодежью?

— Им надо закалять характер. Надо говорить не «им еще 19», а «им уже 19». Я в 18 лет отыграл отборочный матч чемпионата Европы за сборную, Кержаков рано начал играть за национальную команду. Но вообще наши ребята — молодцы. На тренировках пашут, да и «звездная болезнь», похоже, им не грозит.

— А у тебя она была?

— Еще какая! Казалось, что мне море по колено. То же самое было у Хохлова. Но в ЦСКА меня быстро поставили на место опытные Сергеев, Брошин. Сказали, что по большому счету я ничего не умею и должен начинать все с нуля.

— Достаточно темный период твоей карьеры — болгарский «Левски». В связи с ним о тебе ходят разные некрасивые истории, в частности, о частом посещении казино…

— Не лучшее было время. Я только развелся с женой, уехал из Испании, впал в какую-то полную апатию. Возникло желание даже завязать с футболом. Хорошо, правда, что его не осуществил. Все-таки «Левски» хоть и чемпион Болгарии, но уровень футбола в этой стране крайне низок.

— Мы не можем обойти стороной нашумевшую тему с вашим неучастием в матчах против «Крылышек»…

— Давайте так: «Российская газета» будет последней, с которой я об этом говорю. Я встречался с генеральным директором «Зенита» Ильей Черкасовым, и мы решили оставить эту тему до конца года и никак ее в прессе не комментировать. Различные слухи обо всем этом ходят уже с декабря, и мне вся история порядком надоела. Кто знает все подробности, тот знает. Кто не знает, пусть лучше остается в неведении. Может быть, я и не прав с юридической точки зрения, но с моральной я абсолютно не считаю себя виноватым. А разные имена я называть не хочу. Время, как известно, лечит. Кто знает, может, в конце года мы и забудем обо всем этом.

Дмитрий МАЛЬЦЕВ, Иван ЖИДКОВ

«Российская газета», 07.08.2003

*  *  *

«ПРОДОЛЖИТЬ КАРЬЕРУ ПОМОГЛИ «КРЫЛЬЯ»

Подумать только — в этом году исполнилось ровно 10 лет с тех пор, как Владислав Радимов дебютировал в сборной. Но назвать его ветераном язык не поворачивается. Ведь ему только 28 — расцвет сил, помноженный на опыт. И трудно поверить, что три года назад он подумывал о том, чтобы закончить карьеру…

МЯЧОМ И ШПАГОЙ

Впрочем, в свое время Радимов вообще мог стать не футболистом, а… фехтовальщиком. Именно в эту секцию мама Светлана Алексеевна отвела 10-летнего Влада. Очень уж родителям не хотелось, чтобы сын без толку проводил время во дворе или сидел дома у телевизора.

И у него пошло! Довольно скоро пластичный и любящий играть на опережение Влад занял третье место на первенстве Ленинграда в своем возрасте. Однако стать вторым Ждановичем (знаменитым ленинградцем — олимпийским чемпионом) Радимову было не суждено. Отчасти виноваты в этом оказались сами тренеры, которые на разминках перед тренировками давали мальчишкам минут десять погонять футбольный мяч. Тут-то Влад и понял — сравниться с футболом не могут ни Д’Артаньян, ни все мушкетеры вместе взятые. И стал просить маму отдать его в футбольную школу.

— Однако есть ли вообще такая школа, я и знать не знала, — вспоминает Светлана Алексеевна. — Помог случай. Как-то возвращаясь с тренировки, мы с Владом остановили частника. Смотрим, а у него за задним стеклом — футбольный мяч. Слово за слово — оказалось, что он сотрудник знаменитой школы «Смена». Он нам все про нее рассказал, дал адрес, объяснил, как доехать.

Правда, когда Светлана Алексеевна везла сына на улицу Верности, то далеко идущих планов не строила:

— Думала, сейчас нам скажут «поздно», ведь Влад уже учился в третьем классе, или «вы нам не подходите» и, очистив совесть, мы вернемся в фехтование.

Но Влада взяли! И уже в 16 лет он играл за взрослый ЦСКА, а через два года — за национальную сборную!

ЗАЗНАВАТЬСЯ НЕ ДАВАЛ БРОШИН

— Мне ведь тогда не исполнилось и девятнадцати. Поэтому первый вызов на Игры доброй воли в Питере получился неожиданным. Но выйти против сборной мира в футболке сборной России, да еще и в родном городе было очень приятно. Я даже гол забил, и мы выиграли 2:1. А потом был товарищеский матч со сборной Австрии, где заработал пенальти, — вспоминает первые шаги в сборной Радимов.

— Но настоящим боевым крещением для вас наверняка стал отборочный матч к ЧЕ в Глазго…

— …Тем более что изначально я был запасным и очень хотел сыграть за «молодежку». Однако Олег Романцев сразу сказал: «Остаешься в национальной сборной». И вот за несколько минут до начала матча меня зовут на разминку. Подумал, может, ребятам надо помочь в «квадрат» поиграть? А они говорят: «Ты — в составе. Нападающим». То же самое подтвердил и Романцев. Сказал, не волнуйся, все будет нормально.

— Тогда ваш дебют был признан одним из самых успешных. Пережить это 18-летнему молодому человеку, наверное, было непросто?

— Честно говоря, особо переживать было некогда, поскольку хотелось успеть сыграть и за молодежную, и даже за юношескую сборные. Но, конечно, приятно, что в 18 лет в главную команду вызвали. И даже звездной болезнью слегка переболел. Хорошо, что рядом со мной в это время оказался такой человек, как Валерий Брошин. «Эти вызовы еще ни о чем не говорят. А вот чтобы всю карьеру провести на высоком уровне, надо работать, работать и работать», — эти его слова я запомнил надолго.

— А что больше всего поразило в Глазго?

— Шалимов отдал такую голевую передачу Радченко через все поле, что я даже рот открыл от изумления! Это было нечто!

СТИРАТЬ НОСКИ В СБОРНОЙ НЕ НАДО

— С тех пор на вашем веку была не одна сборная под руководством разных тренеров. Сравнить их можете?

— Каждая сборная мне дорога по-своему. Но в каждом случае ребята защищали честь России, и поэтому сравнивать их не совсем корректно.

— Наш футбол стал более профессиональным или профессиональнее стали относиться к сборной?

— Приведу такой пример. В начале 90-х многие игроки стали отправляться в зарубежные клубы, где все продумано до мельчайших деталей. А потом приезжали в сборную, где сами должны были стирать носки и форму. В этом смысле я прекрасно понимаю того же Шалимова или Добровольского. Ведь дело даже не в том, что им это не нравилось. Они могли просто не уметь стирать! Я вот, например, тоже не умею… Иными словами, если раньше после вызова в главную команду страны приходилось самому думать обо всем на свете, вплоть до того, встретят тебя в аэропорту или нет, то сейчас таких проблем нет и в помине.

НЕ ДЕЛИТЕ НАС НА БЛОКИ

— Как в нынешней команде ощущает себя Владислав Радимов?

— Горд и счастлив, что нахожусь в сборной России среди лучших футболистов страны. Обстановка в команде потрясающая. Те, кто не попадает в основу на тот или иной матч, всей душой болеют за остальных. Возьмите того же Диму Лоськова. Лучший футболист страны, а в матче с Ирландией на поле не появился. Но очень переживал за меня! Так же, как я за него в игре с Уэльсом. Все понимают: раз тренер нас вызывает, значит, доверяет и рассчитывает на всех. А играть будет тот, кто лучше готов на данный момент.

— В этом смысле довольно необычным получился контрольный матч с Норвегией, в котором игроков выпускали на поле по клубному принципу: начинал игру «блок «Локомотива», а заканчивал «блок «Зенита»…

— Это связано вот с тем, что на матч с норвежцами мы собрались за день до вылета в Осло. По той же причине и предыгровая тренировка была не легкой разминочной, а полноценной полуторачасовой. Надо же было хоть какие-то связи восстановить и вместе поделать одни и те же упражнения! Поэтому с учетом цейтнота удивляться нечему. Я ведь действительно лучше Лоськова знаю, куда побежит Аршавин или Кержаков. А Лоськов раньше меня предугадает маневр Сычева или Измайлова. Однако это не значит, что мы несовместимы. Надо просто потренироваться всем вместе хотя бы недельку, тогда все будет нормально.

СПАСЛИ ДРУЗЬЯ

— Правда ли, что три года назад вы подумывали о том, чтобы закончить карьеру?

— Правда. Был тяжелый период в жизни, который пришелся на выступления за «Сарагосу». Я расстался с женой, не играл 7 месяцев — тренер «Сарагосы» не доверял и выпускал только на кубковые матчи. В такой ситуации не видел смысла продолжать карьеру и разорвал контракт с «Сарагосой». Хорошо, помогли друзья, которые не просто заставили меня играть, но и постоянно внушали — ты можешь!

— Как это — заставили?

— Александр Тарханов и Герман Ткаченко (главный тренер и президент «Крыльев Советов. — Прим. ред.) чуть ли не насильно вернули меня в футбол. Они постоянно приезжали ко мне в Самару с «проверками», смотрели, как тренируюсь, соблюдаю ли режим. И постепенно все вернулось. Поэтому-то и считаю «Крылья» своей родной командой. Именно здесь я заново родился и стал по-другому смотреть на мир. И еще неизвестно, где бы был сейчас, не появись в моей жизни «Крылья» и самарские болельщики. Правда, не могу сказать, что в Питере ко мне относятся хуже. Так что, да не обидятся на меня петербуржцы, и «Зенит», и «Крылья» дороги мне в равной степени. Хотя сейчас защищаю цвета «Зенита» и готов отдать все ради его побед.

ЗАКОН — ОДИН НА ВСЕХ!

— Раз уж мы заговорили о «Зените», скажите, почему еще зимой вы были уверены в том, что на этот раз кризиса после прошлогоднего успеха ждать не стоит?

— Не видел причин, которые могли бы помешать нам выступать хуже, чем в прошлом году. В «Зените» сложился очень хороший коллектив. Вот и накануне матча с «Кубанью» был уверен, не будет меня, Саши Горшкова, но игра команды от этого не потеряет. Просто все мы понимаем, что от нас требуют. И, как и в сборной, очень переживаем друг за друга.

— Сыграть в матче с «Кубанью» вам помешала дисквалификация, которую вы получили за инцидент с арбитром после матча с «Крыльями»…

— Оправдываться нет смысла — виноват. Но непонятно, чем руководствуются люди, которые принимают решения о сроках дисквалификации. Если это суд, на него надо было вызвать меня с Ширлом. Непонятно также, почему Ширл получил за толчок бокового арбитра 7 игр дисквалификации, а, скажем, Семшов, который полтора года назад ударил судью ногой, — всего пять? И дело тут не в Семшове. Закон должен быть единым для всех.

ПОСЛЕ «ПЕТРОВСКОГО» САМ ЧЕРТ НЕ БРАТ

— Вернемся к Евро-2004. Вы и Александр Мостовой как никто в сборной знакомы с первым соперником россиян — испанцами…

— Скажу сразу и об Испании, и о Португалии. На чемпионатах мира и Европы этим, безусловно очень сильным, командам всегда что-то мешало. То судейство, то случайности, то еще что-то. Так почему бы на этот раз главной помехой не стать сборной России? С другой стороны, с большим удовольствием встречусь с моим другом Морьентесом. Да-да, не удивляйтесь, когда-то мы с ним играли за «Сарагосу», жили в одном номере. Правда, в последний раз виделись примерно год назад, когда я летел со сборов в Малаге, а он на матч Лиги чемпионов в составе «Реала». Пообщались в аэропорту. Правда, тогда не предполагали, что попадем в одну группу на Евро.

— Матчи с испанцами и португальцами наверняка пройдут при оглушительной поддержке ваших соперников трибунами. Это не смущает?

— После того, что устраивают наши болельщики на «Петровском», уже никто не страшен. А если серьезно, когда выхожу на поле, на происходящее вокруг внимания стараюсь не обращать.

18. Именно столько лет было Владиславу Радимову, когда он дебютировал в сборной России. Это сейчас никого не удивишь тем, что в сборной играют тинейджеры. А тогда, в 1994 году, в компанию к Шалимову, Радченко и Колыванову пробиться в столь юном возрасте было практически невозможно. Но только не для Радимова.

Сергей ЦИММЕРМАН

Газета «Советский спорт», 25.05.2004

*  *  *

«НЕ ПОМОЖЕТЕ НАЙТИ, С КЕМ БЫ МНЕ В ПИТЕРЕ В ФУТБОЛ ПОИГРАТЬ?»
«Спорт-Экспресс», 13.02.2009
2008 год стал последним в игровой карьере целой группы футболистов, оставивших яркий след в российском футболе. Радимов и Бесчастных, Маминов и Парфенов, Горшков и Гусин, Булатов и Федоров… С одним из них, Владиславом Радимовым, приступившим недавно к работе в качестве начальника команды «Зенит», встретился корреспондент «Спорт-Экспресса»… Подробнее ››

*  *  *

«ТАКОЙ ВОТ Я НАЧАЛЬНИК…»
«Советский спорт — Футбол», 08–14.09.2009
Чуть более года назад, 29 августа 2008-го, полузащитник «Зенита» в последний раз сыграл в официальном матче за свою команду. Случилось это в поединке за Суперкубок Европы с «Манчестер Юнайтед». Питер, все помнят, победил англичан — 2:1. Концовка игроцкой карьеры получилась эффектная, с восклицательным знаком! Впрочем, из клуба Радимов не ушел… Подробнее ››

© Сборная России по футболу