Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Артур ПАГАЕВ

Пагаев, Артур Сардионович. Защитник.

Родился: 28 декабря 1971, город Орджоникидзе /ныне – Владикавказ/.

Выступал за команды «Спартак»/«Спартак-Алания»/«Алания» Орджоникидзе/Владикавказ (1990–2005, 2006–2007), «Сочи-04» Сочи (2005).

Чемпион России: 1995.

За сборную России сыграл 2 матча.

*  *  *

«МНОГО В ОБМЕН НА ВСЁ»

Бессменный защитник «Алании», переживший с ней весь путь от славы к падению, ныне в тренерском штабе нижегородской «Волги». Звонок застает Артура Пагаева во Владивостоке. Герой интервью смеется: «Этот полет был, как моя карьера, длинный и беспосадочный, улетаешь утром, а приземляешься ночью». И все-таки пятнадцать часов — это не пятнадцать лет... А небо гораздо более предсказуемо, чем футбол.

— Артур, то, что именно вас выбрали в качестве героя интервью на тему «Преданность клубу», удивило?

— Не удивило, потому что я полностью подхожу под это определение. Скорее, приятно, что вспомнили.

— Даже во время сборов тренеры настаивают на том, чтобы команда меняла отели, дабы футболистам обстановка вокруг не приедалась. Получается, что вы в своем «отеле» просидели полтора десятка лет, игнорируя психологиче­скую усталость?

— Зато я застал времена праздника в нем, ни с чем не сравнимые и незабываемые. Часто думаю, а что было бы, проживи я годы в футболе заново? И всегда прихожу к мысли, что снова бы повторил пройденный путь. Конечно, было и тяжело. И этим словом можно охарактеризовать все время в команде после ухода Валерия Георгиевича. Пока был Газзаев, разговоры о том, что задача на сезон может быть минимальной, даже в страшном сне не могли привидеться. А когда есть высокая цель, когда все ей подчинено, тогда и каждое мгновение тренировок и игры — в радость. А после ухода Валерия Георгиевича изменилось отношение к «Алании» буквально во всем: команда и клуб очень потеряли и в финансировании, и во внимании, и в уважении извне. Это ощущалось, было больно. Все-таки «Алания» — это мое родное, часть жизни, часть меня самого... от этого не убежишь. Даже не находясь там, я сейчас, возможно, больше знаю о том, что с ней происходит, чем многие из тех, кто внутри. И я прекрасно понимаю одну вещь: вернуть золотые времена очень сложно и, наверное, может это сделать только тот человек, который чемпионскую славу тогда создавал. Но паразитировать на достигнутом — неправильно. Эксплуатировать в своих целях те победные годы, упоминая о них по делу и без, люди, которые не приложили к этому труда, права не имеют. Это неверно и может в итоге плохо закончиться.

— Какими были самые тяжелые времена в клубе?

— Не может быть тяжелых времен в клубе и легких в команде, это все взаимо­связано. Была чехарда с руководителями, когда их меняли пачками — соответственно, была чехарда с тренерами. Футболисты, глядя на все это, в какой-то момент переставали болеть душой за дело. Мы-то, местные, понятно, не могли относиться равнодушно, но ребята, которые приехали... Изменялись они быстро, и было очень горько смотреть на то, как в их глазах гаснет искра, желание играть пропадает.

— Где находили мотивацию для себя в «смутное время»?

— Меня вопросы о мотивации всегда смущали. Потерял, нашел... Как можно потерять интерес к любимой семье, к родине? Это что-то не так с человеком должно быть... «Алания» — команда, с которой я сросся душой. Где я должен был потерять или искать мотивацию для того, чтобы часть меня жила?

— И все-таки был короткий период, когда вы покидали команду.

— Да, в 1999 году сделал попытку оторвать себя от корней. Но это не было каким-то желанием роста, как обычно объясняют такие ситуации футболисты. Скорее, наоборот, я сам себя в ссылку отправить хотел (смеется). Я эту историю впервые рассказываю. Дело было так. В том сезоне мы играли в Нижнем Новгороде и проиграли 0:1. Чувствовал свою вину в этом голе, плюс Валерию Георгиевичу тогда стало плохо с сердцем, увезли его даже в больницу. Матч тот я никогда не забуду. Мы уже по ходу игры видели и чувствовали: что-то не то происходит на тренерской скамье, старались выправить ситуацию, убивались на поле, но ничего так и не получилось. В раздевалке все были разбитыми не столько физически, сколько морально. Я себе не мог простить случившегося, все время давило чувство вины: подвел, не справился... столько в себе перемолол. В это время поступило предложение из «Крыльев Советов», туда в те годы пришел Герман Ткаченко, работали Валерий Четверик и Александр Тарханов. Я поехал к ним, прошел сборы и вернулся домой за день до конца заявки (смеется). Не смог уйти.

— Как по возвращении вас приняли в команде?

— Как будто так и должно было произойти. Никто не удивился, никто в обморок не упал. Да и сам я сейчас скорее удивляюсь, что меня сподвигло на то, чтобы пройти сборы вне «Алании». Добил бы я себя тогда чувством вины — и сегодня вы бы совсем не со мной, наверное, разговаривали (смеется).

— Вы долгое время были капитаном «Алании». И все это время клуб был типично провинциальным с типичными проблемами, сопутствующими этому статусу: задержки денег, частая смена кадров...

— Вы хотите спросить, приходилось ли мне свои капитанские функции и вне поля исполнять? Иногда приходилось. Но это редко срабатывало. А что касается ситуации, которая была в те годы внутри команды, то я, наоборот, старался себя всегда вести так, чтобы у ребят не было нервозности. Происходило всякое вокруг — и футбольное, и около­футбольное. Но сам понимал: если мы дадим всему этому негативу захлестнуть еще и нас — все закончится быстро. Кадры у нас, кстати, внутри команды почти не менялись: с незапамятных времен работал массажист Казик Абаев, администраторы, врачи... В общем, все эти задержки зарплаты, невыплаты и перемены были мелкими неприятностями по сравнению с тем, какими могли быть их последствия, если бы на корабле возникла паника. Как-то всегда находился человек или группа людей, которые этого не допускали.

— Был момент, когда этой группой людей стали и вы с Омари Тетрадзе.

— Да, одновременно при этом и по­страдавшей стороной. Мы взялись ­озвучить мнение команды руководству по одному важному вопросу, который касался организации дела. Иначе не могли поступить, ведь мы были старшими, учились на хороших примерах... В общем, выступили делегатами, а потом вдруг началась свистопляска вокруг контракта Омари. Тогда ему пришлось покинуть команду. В общем, один из примеров того, что капитанское мнение в то время мало интересовало кого-то извне и даже каралось. Ну и ладно... Бог им судья. Это тяжело переживалось. Вообще... скажу честно... Были в команде такие периоды, когда я просто переставал понимать, чего хочет от нее очередное руководство клуба. Что уж говорить о тех футболистах, которые только-только приходили — они были просто растеряны. Со мной в моей родной «Алании» происходили вещи, которые я не мог себе представить никогда: иногда создавалось впечатление, что со мной себя ведут как с врагом народа каким-то. Но в то время я всегда себя ­успокаивал тем, что моя совесть во всем должна быть чиста. Есть руководители — а есть моя родная команда и мой футбол. И мое поле, выходишь на которое и все забываешь. Наверное, только спустя годы карьеры футболисты понимают, насколько дорог каждый момент, проведенный в большой игре.

— А почему вы всегда стеснялись даже констатации факта, что являетесь символом команды? Помню, как вы покраснели, когда увидели, что на болельщиках появились майки с портретом Пагаева…

— Эти футболки стали для меня полной неожиданностью. Мне всегда становилось неловко, когда меня называли какими-то большими словами: «легенда», «бессменный лидер»... Я просто был и, надеюсь, буду в дальнейшем человеком ответственным. А как я себя должен был вести? Разворачиваться в фас и профиль, задевая носом небо? Гордиться собой? Зачем? Сам ненавижу­ такое поведение футболистов, и со стороны это смешно выглядит. Согласен, в какой-то степени, наверное, являюсь символом преданности «Алании», но подчеркивать это сам никогда не стану.

В конце концов, таких людей приличное количество: Веретенников из «Ротора» хотя бы, спартаковцы-ребята... Мы все — скорее, история. Эти ценности, к сожалению, уходят, на первое место выходят какие-то другие вещи — быт, деньги, престиж... Цвета клуба, если они не идут в довесок ко всему этому, теперь мало что значат. Да и даже цвета сборной порой. Не знаю... Знаю одно: помимо мастерства и каких-то физических параметров, для того чтобы играть на все сто процентов возможностей, футболисту необходимы патриотизм, ответственность, неравнодушие. Но даже если будет все это, без определенной доли фанатизма не получится полной отдачи. И мне трудно назвать команду, тренерский штаб, взявших на себя смелость руководствоваться принципами достижения полной самоотдачи, на которых некогда воспитывали нас. Редкие всплески подобного отношения были периодически у «Томи», «Спартака» из Нальчика, «Крыльев», «Москва» образца межсезонья — самый яркий пример. Но на потоке это уже не стоит.

— Если говорить в ракурсе сравнений: недавно многие вернулись к статистике былых времен «Алании», которую по­вторил в плане результатов на протяжении сезона «Зенит»...

— Сравнивать ту «Аланию» и этот «Зенит» нет совершенно никакого смысла. Это глупо как минимум исходя из комплектации команд. «Алания» Газзаева была собрана из футболистов ближнего зарубежья, которые не были состоявшимися звездами. А еще было ярко выраженное желание комплектоваться в дальнейшем за счет собственных кадров. Нельзя сравнивать те деньги, которые могла выделить маленькая кавказская республика, с теми средствами, которые тратит на свой социальный проект «Газпром». Скорее, ту «Аланию» чем-то напоминает нынешний нальчикский «Спартак». Ярко выраженная тренерская команда, которую делает один человек. Совпадение статистическое по результатам у газзаевской «Алании» и газпромовского «Зенита» — это просто цифры, суть в построении команд абсолютно разная.

— Кстати, как получилось, что игроков-осетин, не прошедших через родную команду, в премьер-лиге сейчас пруд пруди?

— Это результат того, что происходило с клубом. Если год за годом руководители живут только заботами сегодняшнего дня, комплектуя команду не из своих кадров, такое неизбежно. Недавно прочитал, что Алан Дзагоев мячи на стадионе подавал, будучи совсем мальчишкой. Но он ведь и в школе был. Как могли не заметить такого? Случайность? Я бы так и сказал, не будь еще и Гатагова, Касаева, Джанаева, Камболова... да их можно бесконечно перечислять. Возьмите состав любой команды премьер-лиги, обязательно как минимум одного мальчишку из Осетии найдете. Знаю, что сейчас в «Алании» есть человек, который хочет переломить ситуацию в корне, — это Володя Газзаев. Он пытается возвращать потерянных ребят и сделать так, чтобы команда не теряла новое поколение. Но удастся ли ему это без общей помощи? Одного желания тут мало, нужна поддержка. Лично я ни­сколько не сомневаюсь, что, если в итоге Газзаеву-младшему удастся претворить в жизнь эту линию, «Алания» будет делать поступательные шаги вперед. А при своей «маленькой Бразилии» бесконечно ввозить ино­странцев, которые стараются соответ­ствовать уровню родных растерянных игроков... Где логика?

— Сами не хотели бы в тренерский штаб родной команды?

— Хотел — не хотел... Какая теперь разница? Когда закончил карьеру футболиста, никакого официального предложения не получил. Все осталось на уровне разговоров «а мы спросим», «а мы посоветуемся». Для меня это была бы сложная в моральном плане ситуация, и, наверное, затаил бы какую-то обиду, не переживи я ее много ранее за своих друзей, которые точно так же уходили из родной команды без предложения продолжить работу в ней. Но свою ситуацию как-то даже проще перенес. Может быть, потому что это не стало расставанием с футболом надолго. Буду до конца дней благодарен своему товарищу Омари Тетрадзе, который пригласил меня работать в своем штабе. С нами, футболистами, ведь как? Мало кто во время успешной карьеры думает о будущем, вкладывает или копит. И я не был из таких — друзья у меня всегда были и всегда будут, и я об этом никогда не пожалею, как и о тех временах, когда помогал им в решении разных проблем. Когда я закончил играть, финансовой стабильности в семье, в которой четверо детей, не было. Я сам находился в какой-то психологической дыре. Было непросто еще и потому, что ощущение, что ты уже не футболист, давило-добивало... А тут еще и проблемы быта могли наметиться. Тогда мне стало страшнее всего в жизни, не скрою: и за себя боялся, и за близких… Это я так попытался объяснить, что для меня сделал Омари и почему я всегда буду безмерно благодарен этому человеку и буду помогать ему во всем.

— Если откатить время в ваше детство, вы когда-нибудь представляли себе, что жизнь повернется именно так и у нее будет именно такой футбольный ракурс?

— Нет, совсем уж в детстве не представлял. Я ведь поздно пришел в футбол, начал заниматься в секции, когда учился уже в девятом классе. До того ни школы никакой не было, ни уроков мастерства. Гонял себе в Карджине мяч с ребятами на улице, после уроков физкультуры в спортзале набивал. По рекомендации нашего физрука Богазова меня отправили на просмотр в городскую спортивную школу, где попал к Анатолию Васильевичу Кочетову. Ездил я на занятия каждый день за шестьдесят километров от дома. Доездился до спецкласса, а потом и до просмотра в большой команде. Никогда не забуду момент, когда впервые вышел на поле за «Аланию». Было это в Сухуми, на сборах, и играли мы товарищеский матч с тбилисским «Динамо». Выиграли, и мне после игры выдали настоящие бутсы «Диадора». Жаль, не сохранились. Вообще сейчас себя постоянно корю за то, что когда-то так относился к реликвиям, не собирал их. Молодым футболистам, кстати, советую не наступать на мои грабли (смеется). В общем, я как в сказку попал в команду мастеров: рядом были Александр Новиков, Бахва Тедеев, Инал Джиоев, Юра Газзаев... Учился у них всему. Новикова никогда не забуду: он тогда был в команде в качестве деда и постоянно делился со мной советами — и на поле, и за его пределами... Вообще, у нас в те времена был отличный коллектив. Просто отличный. Такой не повторишь. Потому и давалось все легко. Победа в чемпионате казалась только делом времени. Так оно и вышло.

— Правда, что система стимулирования тогда была не поматчевой, а по результатам сезона? И что, выиграв золото, каждый из вас мог в качестве бонуса выбрать любую понравившуюся машину в автосалоне?

— (Смеется.) Насчет любой понравившейся — неправда. Это, наверное, пошло от видеокассеты клубной, где снято, как мы всей командой забрели куда-то в автосалон, и там Алан Агаев возле «роллс-ройса» позирует, а кто-то ему говорит: «Выиграем сезон, и тебе будет такая». Нет, конечно. Нам обещали «мерседесы» за победу, и мы их получили. Каждый мог выбрать цвет, какие-то параметры, но в принципе машины все были одинаковые. А насчет системы поощрения — это правда. И она является единственной разумной, на мой взгляд. Мы твердо знали: не справимся с задачей — хороших премиальных не увидим. Был дополнительный стимул для борьбы. А стимулом в каждом из матчей был коллектив, семья наша, в которой подвести товарищей — дело невозможное. Ну и болельщики, конечно, помогали не забывать, за какую команду играем.

— Кстати, об этом. В Осетии ведь все просто: болельщиков футболист видит не столько на стадионе, сколько каждый день вокруг себя. Соседи, прохожие, родственники, друзья... Поэтому и филонить игрокам здесь не рекомендуется?

— Это так. Я даже знаю, что в годы после нашего чемпионства многие футболисты стеснялись из дому выйти, чтобы на расспросы не наткнуться. Но никак не в «золотое время». Да и позже все было индивидуально. Если ты чувствуешь, что тебе не за что краснеть, то соседство с болельщиком будет не столько смущать, сколько радовать. Мне приятно, что меня и сейчас многие помнят. Недавно приезжал на похороны к род­ственникам, подошел пожилой мужчина, который в ансамбле народных инструментов играет, сказал то, что я не забуду никогда: «Артур, в Осетии и в “Алании” ты всегда дома. Не забывай этого. Что бы кто ни говорил». Запомнил, потому что сам так чувствую. Наши болельщики — особенные. Я не говорю сейчас о той горстке, ­которая, когда есть успехи у команды, поет ей дифирамбы, а когда их нет — обливает ее грязью или освистывает. Такие люди есть везде и всюду. Другие болельщики — особенные, годами на футбол приходящие старики, мальчишки, до сих пор играющие во дворах в «Аланию». Правда, теперь они все в майках Алана Дзагоева или Алана Касаева... Знаете, когда я понял, насколько важна эта команда и мы? Когда после Беслана мы поехали в шестую школу, куда перевели детей, побывавших в заложниках. Сорокадневный траур был на исходе, те из малышей, кто вышел из школьного ада невредимыми, возвращались за парты. Это не была официальная поездка. Просто собрались все вместе с друзьями-журналистами, решили, что поедем. Надо было пройти по школьным классам, распределились тогда на несколько групп: в одной были братья Базаевы, в другой мы с Аланом Кусовым, в третьей — Дима Хомич, еще несколько молодых ребят... Волнение было неописуемое: как говорить с этими малышами, как позвать их на спортплощадку в центре города? Они ведь боятся, столько всего на их долю выпало. Помню, остановился, перед тем как войти в класс, выдохнул воздух, собрался, зашел, а они... они начали аплодировать. Не знаю, как не заплакал в тот момент, сдержался. Да и сейчас... Они аплодировали, держали наизготовку тетради и ручки для автографов. И они пришли на спортплощадку после уроков. Мы разделили их на команды, провели эстафеты, бегали с ними вместе на дистанции... Я сам в детстве никогда так не хотел победить, как тогда вместе с ними на тех шуточных барьерах. Посмотрел — а все наши футболисты тоже заж­глись. Мы спорили, выбивали победы для своих команд мальчишек на каждой эстафете. Это было важно каждому из нас. Такая куча-мала получилась. Потом товарищеский матч сыграли, в котором, помню, Димке Хомичу малыши выбили палец, а Базаевы по ногам получили, так что ого-го... Но все равно все были счаст­ливы. И Бахва Тедеев, который судил, и мы, как после тренировки взмокшие. Мы что-то сделали в своей жизни хорошее и поняли это, когда к нам подошла мама одного из мальчишек и со слезами поблагодарила за сына, который с раненой ногой не мог играть, но залез на баскетбольное кольцо, сидел на нем и болел все это время. Она думала, что он никогда не перестанет бояться. А он отбросил страх, и мы помогли малышу в этом… Знаете, я, наверное, действительно многое отдал «Алании». Это так. Но она дала мне все…

«Спорт день за днем», 29.08.2010

© Сборная России по футболу