Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Сергей ОЛЬШАНСКИЙ

Ольшанский, Сергей Петрович. Защитник. Мастер спорта СССР международного класса (1974).

Родился: 28 мая 1948, Москва.

Воспитанник юношеской команды Московского электролампового завода /МЭЛЗ/, московской ФШМ в Лужниках и московской экспериментальной молодежной команды «Буревестник».

Клубы: «Спартак» Москва (1969–1975), СКА Хабаровск (1975), ЦСКА Москва (1976–1979).

Чемпион СССР: 1969. Обладатель Кубка СССР: 1971.

За сборную СССР сыграл 19 матчей.

(За олимпийскую сборную СССР сыграл 5 матчей.*)

Бронзовый призер Олимпийских игр 1972 года.

*  *  *

ПРЕДАННОСТЬ МЕЧТЕ

В последний день московского международного турнира на приз «Недели» мы возвращались из спартаковского Дворца спорта вместе с Сергеем Ольшанским пешком.

В зимних потемках шли по заснеженной аллее парка. Где-то рядом, окруженное сугробами, находилось знаменитое Ширяево поле, повидавшее много поколений игроков в красно-белых футболках. Сюда, на стадион «Спартак», приезжал с другого конца Москвы записываться в Футбольную секцию и тринадцатилетний Сережа Ольшанский. Но тогда на него, еще невысокого, щуплого мальчишку, просто не обратили внимания.

Сергей выступал за юношей клуба «Электрозавод» в первенстве Москвы по третьей группе. Потом занимался в ФШМ, в составе «Буревестника» в 1966 году на турнире в итальянском городе Сан-Ремо получил специальный приз «Лучшему нападающему».

И в юношеской команде «Электрозавода», и в «Буревестнике» сверстники выбирали его капитаном. Вообще капитанскую повязку Сергей надевал часто: в «Спартаке», олимпийской и первой сборных, и надевает ее теперь — в ЦСКА.

Что же, выходит, он — прирожденный лидер, всегда и во всем показывающий пример остальным в жизни и на поле? Ведь известно, что плохой футболист капитаном команды быть не может.

Не отрицая игровых достоинств Ольшанского, попробуем получить ответ у него самого. Какова, по его мнению, роль капитана в футболе, какими качествами характера должен обладать игрок, облеченный доверием товарищей?

Ну, а поскольку мы с Ольшанским шли до метро самыми что ни на есть спартаковскими местами — Сокольники, Ширяевка и еще вот новый крытый футбольный манеж, — то и разговор начался, естественно, со «Спартака». Но не с прихода Сергея в 1969 году в эту популярную команду, а с памятного для него матча против кишиневской «Нистру», состоявшегося пятью годами позже.

Почему памятного? Да потому, что всегда такой надежный в обороне, капитан команды Ольшанский неожиданно срезал головой мяч в свои ворота. Времени до окончания игры оставалось не так уж много.

— В первые мгновения после этого казуса, откровенно говоря, растерялся. Тогда мы забивали не так часто, как это нередко удается делать нынешнему «Спартаку». И, проигрывая 0:1, уже вряд ли могли в оставшееся время избежать поражения в важном для нас матче. Но все вышло наоборот.

«Ничего, Серега, сейчас мы им забьем!» — услышал я голоса одного, другого, третьего… Мои товарищи хлопали меня по плечу так, словно я только что отличился на поле.

Мы сравняли счет, больше того, видя мое желание исправить ошибку, партнеры подстраховывали меня в обороне, и я, войдя в чужую штрафную площадь, забил победный гол. Вот что значит единый коллектив, когда все за одного…

Слушая Ольшанского, я вспомнил и такую его фразу: «Вообще-то я нелегко схожусь с людьми. Обычно в разговорах предпочитаю помалкивать, пропускаю мимо ушей шуточки по своему адресу».

Кому, как не самим футболистам, вернее всего судить о характере и личных качествах своего, вроде бы замкнутого, а на самом деле просто не желающего попусту щелкать языком товарища, того самого, который, если нужно, уступит «шлюпку и круг». В свое время мне довелось прочитать высказывание об Ольшанском мастера из старой спартаковской «гвардии», ревниво следящего за становлением игроков каждого нового поколения «Спартака»: «Если Сергей заметит, что острое словцо может больно задеть кого-либо, он сразу же, как говорится, вызывает огонь на себя…» Значит, недаром во всех командах, где играл Ольшанский, его неизменно выбирали капитаном.

Вот вам и неумение легко сходиться с людьми. А если у Сергея характер и трудный, то в первую очередь — для него самого. И знает об этом, пожалуй, лучше других его жена Зина. Во всяком случае, когда на следующий день мы продолжили с Ольшанским разговор у него дома, Зина сказала: «И вовсе не обязательно судить о человеке по тому, общителен он в разговоре или нет. Прежде всего Сережа — порядочный человек, он никогда и никому не сделает подлости. По-моему, это качество следует особенно ценить в людях».

Сам Ольшанский идеальным капитаном считает Галимзяна Хусаинова. Но тут, наверное, нужно кое-что объяснить читателям. Ведь сейчас мало кто знает, что из «Буревестника» Ольшанский был приглашен в «Спартак» как нападающий. (Любопытен такой факт: выступая на месте левого инсайда в юношеской команде «Электрозавода», Сергей из 48 голов, забитых за сезон, сам забил… 40!). Конечно, при его характере робость новичка была особенно заметна. Он стеснялся обратиться к кому-нибудь из известных партнеров, на тренировке не всегда решался в удобной ситуации потребовать мяч.

Как нужны тут на первых порах поддержка, дружеское участие, доброе слово — нет, не тренеров, — те в Ольшанского верили, — а кого-либо из опытных игроков. И вскоре такую поддержку Сергей нашел у капитана «Спартака» Хусаинова. Он оказался на редкость простым, доступным, дружески настроенным ко всем молодым игрокам. И хотя Галимзян любил незлобиво пошутить над кем-нибудь из новичков, но в обиду никого из них не давал.

— Иногда мне даже казалось, — говорит Ольшанский, — что между нами не существовало возрастной разницы. А ведь он был заслуженным мастером спорта и старше меня на целых одиннадцать лет. От него я узнал немало футбольных «секретов». Прежде, например, не задумывался, что и как делаю, когда вступал в единоборство с защитником. Все выходило стихийно: обыграл — и хорошо, но ведь сколько раз обыграть защитника и не удавалось… «Ты, Сережа, чужого игрока всегда должен чувствовать, — пояснял Галимзян, — прокинь мяч мимо его опорной ноги — он и с места не успеет сдвинуться…» Казалось бы, чего проще, но этот «секрет» я узнал лишь в «Спартаке» от Хусаинова.

Или, скажем, искусство отдать пас закрытому партнеру. Играя с Хусаиновым в «квадрате», я каждый раз поражался, каким образом ему удается отдать пас охраняемому мной игроку так, что я не могу дотянуться до мяча? И здесь он меня учил: «В этом случае всегда давай пас на „дальнюю“ ногу партнеру».

Потом, когда я уже стал играть центральным защитником, мне было легче бороться с чужими нападающими — большинство их «секретов» я неплохо усвоил.

На поле Хусаинов был настоящим капитаном, выдержанным и корректным даже по отношению к грубым защитникам и несправедливым арбитрам. Если и покрикивал на нас, то не обидно, никогда не унижая младших товарищей. Лишь однажды Галимзян чуть было не ответил на реплику с трибуны, впрочем, и не с трибуны, а из «ложи участников», расположенной рядом с туннелем, ведущим в раздевалки. Хусаинов покидал поле, и кто-то громко крикнул ему: «Когда же ты, наконец, уйдешь из «Спартака?».

Это было верхом несправедливости. Хусаинов уже довольно редко выходил на поле, мы выбрали другого капитана, но помню, как Геннадий Логофет на собрании команды сказал: «Считаю, когда играет Хусаинов, он должен быть капитаном». И все с ним согласились.

Ольшанский хорошо усвоил не только футбольные «секреты», которые когда-то раскрывал ему спартаковский капитан. Мне не хотелось напоминать Сергею о возрасте, тем более называть его ветераном. Но он сам заговорил об этом:

— С годами на многое в футболе начинаешь смотреть по-иному. Происходит своеобразная переоценка ценностей. И то, над чем почти не приходилось задумываться в молодости, теперь оказывается чуть ли не самым главным. Оглядываясь назад, все больше понимаешь, какую роль в формировании личности играет окружающая футбольная среда. Ведь в юности никто не приходит в футбол ради благ, напротив, приходят с благими намерениями. И готовы во всем подражать кумирам детства. И очень важно, чтобы новички не ошиблись в своих «избранниках». Иначе уже с юных лет они иной раз могут оказаться потерянными для футбола.

Нужно быть преданным мечте и поддерживать эту преданность в каждой новой смене поколений. Тут, конечно, с капитана спрос особый. Я согласен с Борисом Михайловым, сказавшим недавно на страницах «Советского спорта» о том, что капитана надо выбирать…

Сегодня за плечами Ольшанского — годы футбольного и житейского опыта Он окончил институт, призванный в ряды Советской Армии, надел футболку с эмблемой армейского клуба. Стал офицером. Его приняли в партию.

— Теперь в ЦСКА есть игроки, которые моложе меня на десять-двенадцать лет. У них все еще впереди: основной состав, учеба, женитьба. И, конечно, кроме игры, интересы у нас разные. Вот и думаешь, как найти контакт с каждым? Привычно чувствуешь себя со сверстниками, а когда на поле их становится все меньше, то и сам начинаешь предъявлять к себе более высокие требования. Ведь молодость не прощает ошибок — ни в игре, ни в повседневном укладе нашей жизни.

— Значит, Сергей, преданность мечте, пожалуй, самое главное качество капитана?

— Без нее я бы вообще не играл в футбол. Как, наверное, не играли бы в футбол без преданности ему Евгений Ловчев, Николай Осянин, Александр Минаев, Василий Швецов, Александр Тарханов, Назар Петросян…

С. ШМИТЬКО

Газета «Советский спорт», 18.03.1979

*  *  *

КАК ДЕЛА?

— Свое нынешнее состояние я бы назвал творческим отпуском. Еще прошлой весной работал в «Сатурне» из Егорьевска — дочерней команде раменского «однофамильца». Помогал там Юрию Сауху. Мы с ним так и не поняли, почему нас уволили буквально через считаное число матчей после начала сезона. Команда-то вроде играла нормально. Руководил нами генеральный директор клуба из Раменского Игорь Дмитриев, который ничего нашей отставкой не добился — по итогам турнира команда заняла место ближе к концу турнирной таблицы. Нынешнему главному тренеру Геннадию Костылеву говорят, что главное — растить молодые таланты. Так ведь и мы тем же занимались. В общем, впечатления от той работы у меня остались не самые приятные.

— В свое время вы успели оставить заметный след в истории двух самых популярных московских клубов — «Спартака» и ЦСКА. Сейчас за кого переживаете?

— За армейцев. Все-таки вся моя жизнь после окончания игровой карьеры связана именно с ЦСКА. У меня же сейчас звание полковника. Но при этом никогда не забываю, что именно «Спартак» дал мне имя. В этом клубе я состоялся как игрок, обратил на себя внимание тренеров национальной команды.

— Сами-то вы в свое время хотели оказаться в стане красно-синих?

— Нет. И мой переход был обусловлен скорее политическими причинами, нежели спортивными. Мне было 27 лет, по закону, как известно, все молодые люди должны были отслужить в армии. Как сейчас помню: 23 мая 1975 года я был капитаном олимпийской сборной СССР в матче против Югославии, а 25-го уже в Петропавловске-Камчатском в воинской части дрова рубил… Лишь через некоторое время не без помощи высшего руководства страны получил возможность выходить на поле в составе хабаровского СКА. В конце года удалось решить вопрос о переходе в ЦСКА. Так что на тот момент я уже был только рад подобному развитию событий.

— В 1973 году вы стали участником прощального матча великого Гарринчи. Как вам удалось попасть в тот день на «Маракану»?

— Сборная СССР по окончании сезона часто проводила серии товарищеских матчей, чтобы федерация могла денег заработать. В тот раз мы отправились в Южную Америку, играли с Боливией, Эквадором, Колумбией… В те же сроки и должен был попрощаться со спортом Гарринча. Сборную мира организаторы составили в основном из латиноамериканцев. А так как мы оказались неподалеку, из сборной СССР позвали Онищенко, Ловчева и меня. Естественно, мы обрадовались возможности сыграть против Пеле, Сантоса и самого виновника событий. В присутствии 180000 зрителей бразильцы нас обыграли — 2:0. Но впечатления, конечно, все равно остались самыми приятными.

— И в «Спартаке», и в ЦСКА вы были капитаном. Как удавалось завоевать доверие одноклубников?

— Да я и сам не знаю. Наверное, просто характер у меня такой был. Ребята всегда ко мне тянулись. Ведь именно они меня капитаном выбирали.

— Какие чувства испытываете, наблюдая за борьбой в нашем чемпионате?

— Разные. С одной стороны, игроки стали профессиональнее, борьба идет более жесткая. Но меня смущает, что болельщики на футбол приходят не ради футболистов. Сколько уже говорилось, что в былые времена зритель шел на Боброва, Федотова, Стрельцова… А сейчас личностей подобного масштаба просто нет. К тому же игроки еще и постоянно мигрируют. Последняя команда, за которой было интересно в этом смысле следить, — «Спартак» с Титовым, Тихоновым и Парфеновым.

Сергей ДЕРЯБКИН

Газета «Спорт-Экспресс», 17.12.2004

*  *  *

«ЦСКА — ЭТО НАДЁЖНО»

Сергей Петрович Ольшанский — армеец с более чем четвертьвековым стажем. Но история его появления в ЦСКА до сих пор окутана тайной, слухами и домыслами.

— Да, я по-прежнему, бывает, слышу о себе, что играть за армейцев не хотел ни в какую. Но на самом-то деле я как раз очень хотел, это меня в ЦСКА первое время не хотели. Хотя вопрос о моем переходе из «Спартака» был как будто согласован на самом высоком уровне — мне об этом и Старостин, и Тарасов говорили. Но вышла какая-то нестыковка — и вместо Москвы и футбола я оказался сначала в Петропавловске-Камчатском, где вместо мяча меня ждал ящик с гранатами — по должности я был помощником гранатометчика.

— Веселая должность для бывшего капитана «Спартака»…

— Тогда все произошло очень стремительно. 24 мая я играл за олимпийскую сборную против югославов, а 28 мне исполнялось 27 лет — и после этого призыву я бы уже не подлежал. Но армейское начальство озаботилось моей персоной к тому времени очень плотно, и, как человек законнопослушный, я внутренне готов был к переменам в своей судьбе. Однако не настолько все же резким — все шло к тому, что я буду играть за ЦСКА, а не валять дурака на краю света.

— Это с ящиком-то гранат валять?

— Да я его один раз всего и таскал — на учениях дело было. А так жил я у начальника физподготовки, рубил от скуки дрова — как бы служил, а как бы и нет. Но, когда тревогу объявили, ящик свой в помощь гранатометчику с километр протащил. Офицеры специально потом на мою позицию приезжали — надо же, футболист, а справился.

— Так вас специально туда заслали или по недоразумению — не мог же футболист с таким именем потеряться на просторах пусть даже и необъятной почти страны?

— А Вадик Никонов каким образом тогда же в часть угодил? Тоже ведь не воевать человек, наверное, призывался. Чем-то мы с ним немилость Тарасова, видать, заслужили — два капитана, торпедовский и спартаковский.

— Когда у вас с Тарасовым состоялась следующая встреча?

— В конце лета. В часть пришла телеграмма — у меня тяжело заболела маленькая дочь. Вы представляете, что такое добраться из Петропавловска до Москвы? По воинским понятиям я должен был ехать поездом, но мне сослуживцы собрали денег на самолет и дружески советовали в столице особенно не светиться. Но я, достав для дочки все необходимые лекарства, все же не утерпел и пошел на матч дублеров «Спартака» и «Динамо». И там-то меня Тарасов и углядел. На следующий день мы у него встретились — и вроде окончательно обо всем договорились. Но потом, видно, Анатолий Владимирович еще раз передумал.

— Когда вы узнали об этом?

— Тем же днем, когда пришел в военную комендатуру отмечаться. Вообще-то это надлежало сделать сразу по приезде, но меня в части предупредили, чтобы я сначала личные дела решил, а то могут проблемы быть. Они и возникли — я еще в «гражданке» пришел. И ко мне сразу прицепились, почти как к дезертиру — и сколько дней они ждут, и в какой форме к ним приходить надо. Арестовали, за формой поехали к отцу домой, но он ее не отдал — только, сказал, сыну в руки. Хорошо, там болельщик отыскался — сам второй раз поехал, с запиской от меня. С отцом мы потом в аэропорту увиделись — когда меня в Хабаровск отправляли.

— Не под конвоем хоть?

— Почти. Прилетел — вызвали к начальству, спрашивают, не хочу ли за СКА хабаровский поиграть. Я ответил, что очень даже хочу — это намного лучше, чем дрова рубить. Познакомился с тренером Семеновым, он предложил правила игры — я его не трогаю, он меня. Если, дескать, что не так в тренировках или на установке — шуточки столичные здесь не нужны никому. Я согласился — понял уже, что с армией и вправду не шутят. И, знаете, очень хорошие воспоминания у меня от СКА остались — игралось как-то в охотку, результат был — вышли мы в переходную пульку, но дальше не прорвались, поскольку Хабаровск никому наверху особо не был нужен — в отличие от некоторых других команд.

— И завершали вы сезон, не зная, где на следующий окажетесь?

— Асболютно. Но приехал в Москву — как футболист уже, а не солдат, а отпуск — снимают Тарасова. И назначают вроде Бескова — со мной, по крайней мере, Константин Иванович успел по этому поводу переговорить. Да и что, собственно, разговаривать было — я что, не хотел сменить СКА на ЦСКА и Хабаровск на Москву?…

— Но Бесков в ЦСКА так и не пришел?

— Тогда вообще с тренерами непонятная чехарда была. Пришел в итоге Мамыкин, еще с работал потом с Бобровым, Шапошниковым… Увы, с точки зрения результата это были не лучшие годы армейской команды.

— А лично для вас?

— Ну, раз капитаном выбирали, наверное, авторитетом пользовался. И потом — мне-то в ЦСКА понравилось, какой-то надежностью от всей клубной структуры веяло. Я ведь, в армию уходя, не успел еще госэкзамены сдать — а тут и без высшего образования первое офицерское звание присвоили. Пришло время заканчивать — в высшую школу тренеров направление дали, отучился — начал сначала в школе клубной работать, затем с дублем.

— Вы ведь с дублерами даже медали брали?

— Было — но то второе место наше я бы с легкостью променял на любое другое — лишь бы основа в том же году из высшей лиги не вылетела. В первой-то дубли не предусмотрены…

— И поехали вы тогда на другом конце света людей футболу учить?

— Чем хорошо в армии — без работы не останешься. Предложили потренировать армейскую команду в Гвинее-Биссау — я с радостью согласился. Разнообразие, экзотика, да и материально небезынтересно.

— А как, например, языковый барьер?

— Конечно, креольский — тот еще язык, но со временем я на нем заговорил, а игровые термины освоил еще быстрее. И потом — в команде был игрок, который в Союзе учился, всегда мог с переводом помочь.

— Уважали вас тамошние футболисты?

— Еще бы — я ж им питание дополнительное пробил. А то раз в день ребят кормили — рисом да рыбой, на этом далеко не убежишь. Народ был исполнительный, но команда все же бедноватая — с чемпионом, навроде нашего «Спартака», тягаться нам было не под силу, но до четвертого места добирались. Однако главным было вовремя добраться до стадионов, они ведь все на разных островах расположены. А там есть плод такой коварный — кажу называется, из него в сезон созревания вино гонят. И все население этим увлекается. Однажды играли на выезде, назад лететь — пилоты пьяные, каких-то бабок с козами в самолет сажают, прямо как в «Мимино». Я думал, что это мой последний рейс. Но летчики-то тоже у нас учились, не боись, говорят, тренер, прорвемся — или ты в России пьяных летунов не видел? И довезли ведь всех — в лучшем виде!

— Еще соотечественники попадались?

— Иван Едешко тогда с баскетболистами местными работал, потом где-то раз в полгода корабли наши заходили, не скучно, в общем, было.

— На больший срок остаться не предлагали?

— Нет, три года — вполне, считаю, достаточно. И потом, мне ж было куда возвращаться — отдел спортигр, отдел футбола и хоккея. До полковника вот дослужился, сейчас занимаюсь ветеранским футбольным движением. Я всегда на любом месте чувствовал себя востребованным, окруженным интересными людьми. Даже, например, за недолгий период работы в спортшколе — у меня в группе были такие вратари, как Денисов и Корнюхин. Надеюсь, что чему-то я их в футболе научил.

— Кстати, а вернуться в «Спартак» вам никогда не предлагали?

— Да нет — такого разговора не было, и потом я к ЦСКА по-настоящему прикипел. Начало было неопределенно-пугающим, уж и не знаю, почему Тарасов так себя по отношению ко мне повел, но и в части меня очень тепло встретили, и в Хабаровске все было здорово. А уж когда мне деньги на поездку к дочери собирали — этого я никогда не забуду. Есть что-то в военных людях особенное. Начальники вот только бы еще в свое время потерпеливее были — а то чуть что тренеров снимали, не давая им толком почувствовать команду, то в составе текучесть кадров была выше любого предела. Так что единственная неосуществленная мечта — выиграть с армейцами мне ничего не удалось. Но, думаю, сейчас в ЦСКА такой состав подобрался, что ожидать можно самых высоких результатов — и молодежь пойдет дальше нас.

Вестник МФК ЦСКА (дата публикации неизвестна)

*  *  *

«ФУТБОЛ В РОССИИ РАЗВИВАЕТСЯ!»
Газета «Вечерний Новосибирск», 02.10.2008
Ольшанский — выдающийся футболист, поигравший в столичных «Спартаке» и ЦСКА. Он же был одним из столпов обороны сборной СССР по футболу, которая стала бронзовым призером Олимпийских игр 1972 года в Мюнхене. Сергей Ольшанский разделил свою жизнь на два клуба: «Спартак» и ЦСКА. Но до сих пор не может определиться с тем клубом, которому принадлежит его сердце... Подробнее ››

*  *  *

«В ПЕРВЫЙ РАЗ МЕНЯ В «СПАРТАК» НЕ ВЗЯЛИ. ПО РОСТУ»
«Sportbox.ru», 11.06.2020
В его жизни было немало сюрпризов — со знаком плюс и минус. Был нападающим, стал защитником — благодаря своей и чужой травме. Был капитаном сборной, стал… помощником гранатометчика. Об этих и других перипетиях ветеран «Спартака», ЦСКА и сборной СССР Сергей Ольшанский рассказал корреспонденту Sportbox.ru... Подробнее ››

© Сборная России по футболу