Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Гиви НОДИЯ

Нодия, Гиви Георгиевич. Нападающий. Мастер спорта СССР международного класса (1972).

Родился: 2 января 1948, город Кутаиси, Грузинская ССР. Умер: 7 апреля 2005, город Тбилиси, Грузия.

Воспитанник групп подготовки кутаисского «Торпедо». Первый тренер - Карло Павлович Хурцидзе.

Выступал за команды «Торпедо» Кутаиси (1965–1966), «Динамо» Тбилиси (1967–1975), «Локомотив» Москва (1976–1978).

За сборную СССР сыграл 21 матч, забил 5 мячей.

(За олимпийскую сборную СССР сыграл 2 матча.*)

Участник чемпионата Европы 1968 года (был в заявке команды, на поле не выходил). Участник чемпионата мира 1970 года. Серебяный призер чемпионата Европы 1972 года.

*  *  *

СООБРАЗИ БЫСТРЕЙ СОПЕРНИКА

Грузинский форвард Гиви Нодия стал не только лучшим бомбардиром сезона 1970 года, но и владельцем своеобразного рекорда. На счету 22-летнего нападающего тбилисского «Динамо» в играх первенства страны числилось 55 голов. В этом возрасте такого результата не добивался еще ни один наш форвард.

Грозой вратарей он прослыл уже с восьми лет, когда тренер групп подготовки кутаисского «Торпедо» Карло Павлович Хурцидзе определил ему роль центрфорварда детской команды. И с тех пор за ним неизменно идет слава бомбардира. В самом деле, участвуя во всесоюзных юношеских соревнованиях, Гиви Нодия забил в восьми матчах 14 голов! Он продолжил традицию славных грузинских канониров. Уж кто-кто, а тбилисское «Динамо» всегда умело забивать, да и лидеров атак имело достаточно. И вот сейчас одним из них по праву стал Гиви Нодия.

Каждый раз, когда тбилисцы выходят на поле, мы первым делом разыскиваем взглядом его далеко не атлетическую фигуру и каждый раз удивляемся: что же в нем грозного? Но начинается матч, и Гиви Нодия как бы вырастает на глазах. Живой как ртуть, он так самозабвенно рвется к воротам, что защитникам, мощным и рослым, становится не по себе. А затем… «Гол забил Гиви Нодия…»

— Скажите, Гиви, чем объяснить, что нападающие тбилисского «Динамо» довольно часто возглавляют список бомбардиров?

— Наша команда всегда имела прекрасных крайних нападающих, таких, как Месхи и Метревели, которые и создали центрфорвардам благоприятные ситуации. Только не зевай! И сейчас мы не отступаем от этого принципа. Игра фланговых форвардов не только красива, но и чрезвычайно полезна… Да потом, чего же удивляться? Тбилисское «Динамо» хранит верность атакующей игре.

— Когда состоялся ваш дебют?

— Впервые я вышел на поле в основном составе кутаисского «Торпедо» осенью 1965 года в матче против тбилисского «Динамо» как левый крайний. Видите, какой у меня интересный дебют — против нынешней своей команды! Тогда мы уступили 0:2, но я, мне кажется, играл неплохо. Или, может быть, это только казалось? Запомнилось мне, что поле было словно бархатное и играть на нем было одно удовольствие. Что касается амплуа, то знаете, как бывает… Куда ставят поначалу самого маленького? На левый край. Но вообще я всегда был центрфорвардом.

— С восьми лет?

— Примерно. Мне повезло: хорошую я школу прошел. Перед каждым матчем мастеров в Кутаиси мы выходили на поле и играли перед многочисленными зрителями. Это как-то воодушевляло, да потом и поле было отличным, так что старались вовсю. Когда же начиналась встреча на первенство страны, мы, мальчишки, вставали вокруг поля, чтобы подавать мяч, и старательно выполняли строгий наказ Карло Павловича Хурцидзе — смотреть за игрой лучших мастеров в оба глаза. Так мы учились, тренировались, играли…

— 17 голов — это ваш рекордный показатель за сезон. Как вы считаете, сколько реально можно забить за один чемпионат?

— Думаю, что 25-30. В среднем в каждой игре у меня, например, бывает 3-4 голевых момента, и использовав даже один из них, можно уже, как вы говорите, бить рекорды. Но не всегда это получается…

— Почему же? Ведь, кажется, чего проще забить гол, выйдя один на один с вратарем!

— Подводит или неуверенность, или самоуверенность. В первом случае — скованность, боязнь ответственности, сознание, что от твоего удара зависит судьба команды, а во втором — небрежность, возникшая от убеждения, что такой мяч не забить нельзя. Это, так сказать, психологическая сторона.

— Есть и что-то другое?

— Недостаток опыта и пробелы в мастерстве. По себе вижу. Раньше простой момент мог не использовать, а сейчас, хотя играть мне стало сложнее (опекают внимательнее), забиваю, находясь в более трудных ситуациях. Появляется хладнокровие, уверенность в своих силах. Крепче в команде себя почувствовал. Да и мастерства, наверное, прибавилось. Ведь годы тренировок и игр не проходят зря! А вообще-то всем нам надо учиться у Пеле. Заметили, в середине поля он может и мяч потерять и ошибиться, но в штрафной работает как часы. Почти без брака — или пас отдаст, или сам забьет. Бывает, конечно, что и Пеле промахивается. Но на то и игра…

— Есть у вас любимая точка для удара?

— Пожалуй, вся штрафная площадь. Обычно она перенасыщена игроками, и раздумывать особенно не приходится. Главное тут — опередить соперника и пробить с лета, с ходу, головой…

— Скорость мысли и скорость исполнения…

— Это решает все. Игра строится на опережении — при передачах, при прострелах, и, конечно, при ударах по воротам. Моя задача — забить мяч, а защитника — помешать мне это сделать. Многое зависит от ситуации. Чувствуешь, партнер наносит сильный удар — сразу идешь на добивание.

— Как вы совершенствуете эти качества?

— На занятиях стараюсь выполнять все приемы только на скорости и только в движении. Не стесняюсь, когда мне что-нибудь не удается. Бью с любых позиций, откуда бы ни летел мяч. Причем не думайте, что потренировал какой-нибудь прием — и сразу получилось. К примеру, я долгое время на тренировках старался бить с лета. Иногда получалось, иногда пет. В игре же никак не выходило. Но вот в этом году вроде пошел этот удар, даже несколько голов так забил.

— Какой ваш гол (или голы) в этом чемпионате вы цените больше всего?

— Когда бьешь по воротам, даже с самой выгодной позиции, никогда наверняка не знаешь, будет ли гол. Всякое случается. Например, вратарь может чудо сотворить и, казалось бы, безнадежный мяч вытащить. В этом году мне особенно запомнились два гола. Я до последнего мгновения так и не мог понять, влетит ли мяч в сетку. Причем в обоих случая я бил головой. Это было в матче со спартаковцами Орджоникидзе (при счете 2:2) ив Донецке. Ситуация примерно была одинаковая. Навесная передача моего брата Левана на ближнюю штангу. Что делать? Решаю, несмотря на свой небольшой рост, вступить в воздушную дуэль. Прыгаю, мяч летит. Я как бы зависаю в воздухе, мяч попадает мне в голову и опускается в воротах. Эти голы дороги тем, что я сумел принять единственно.верное решение в трудной ситуации.

— Или, может быть, тем, что вы их забили головой в окружении рослых защитников?

— Вы намекаете на мой рост. А немец Зеелер? Он, по-моему, ниже меня, но выигрывает все верховые передачи. Моя мечта — научиться играть головой так, как он. Зеелеру хорошо это удается за счет мощного прыжка. Мне же еще недостает физической крепости. Особенно это чувствуешь во время единоборств с защитниками-атлетами. Поэтому я постепенно стараюсь налить тело мускулами, и в частности укрепить ноги так, чтобы можно было прыгать, как Зеелер.

— Вы рассказывали о том, как забили голы после передачи вашего брата Левана. Мне кажется, что раньше ваш дуэт выглядел грознее.

— Нам как-то с ним не везло в этом сезоне. Когда я был в Мексике, Леван, говорят, играл хорошо. Вернулся я, а он травму получил. Пока вылечился, пока форму набрал, время прошло. В общем, мы с ним вдвоем так по-настоящему и не сыграли. Но все еще впереди, я надеюсь…

— Где вам легче забивать голы — в нашем чемпионате или в международных матчах?

— Голы везде трудно забивать, даже в дубле. Другое дело, где легче играть или даже, можно сказать, приятнее. Думаю, что все-таки в международных матчах: зарубежные защитники играют чище и всегда в мяч.

— От кого в большей степени зависит ваша игра — от полузащитников или крайних нападающих?
— Я бы сказал, от. игры на флангах. Неважно кто — защитник, полузащитник или нападающий, — лишь бы проходили по краю и делали передачи и прострелы, А я уж в штрафной поджидаю мяч! Главное, чтобы не затягивали атаку. "

— Не вытесняют ли нападающих с передней линии полузащитники и защитники, которые теперь то и дело атакуют?

— Это зависит от взаимодействия. Тем более что они не все сразу атакуют. У меня лично никаких трудностей не возникает. Даже легче. Внимание чужих защитников рассеивается. Только надо, чтобы те, кто подключаются в атаку, делали это своевременно и быстро.

— Судя по всему, вы сторонник крайних нападающих.

— Безусловно. Я уже не говорю, что такая игра зрелищно интереснее. Она и практичнее. Во-первых, создается ширина фронта атаки; во-вторых, после прорывов по флангу толевых моментов больше возникает, и, наконец, крайние замыкают атаку при прорывах с противоположной стороны.

— Может ли крайний нападающий конкурировать с центрфорвардом по забитым мячам?

— Смотря какой. Югослав Джаич, например, не меньше других забивает. Наш Датунашвили был в свое время лучшим бомбардиром страны. У таких нападающих игра несколько другая. При любой удобной ситуации они смещаются в середину и там уже играют, как заправские центрфорварды.

— Значит ли это, что грани между разными амплуа форвардов стираются?

— Думаю, что нет. Разница между крайними и центральными нападающими все же остается, прежде всего в задачах. По крайней мере один «чистый» фланговый форвард должен быть. Другой же может играть и отходя от строгих требований своего амплуа.

— В свое время в составе юношеской сборной СССР вы завоевали золотую медаль победителя турнира УЕФА. Помогли ли выступления в этой команде в вашем становлении как игрока?

— А как же! Понимаете, любое выступление в международном матче приподнимает. У тебя появляется и опыт, и уверенность, играешь свободнее, легче. Вроде бы определяешь свое «я». И теперь, выступая за первую сборную, я чувствую, что, возвращаясь из очередного турне, играю в клубе с каждым разом увереннее.

— Видите ли вы неиспользованные резервы роста?

— Я уже говорил, что не прочь стать сильнее физически. Ну, а потом надо постоянно скорость наращивать! Чтобы всегда и во всем опережать защитника, надо научиться и соображать быстрее его. У меня, к примеру, стартовая скорость высока. И если бы я умел на мгновение раньше соперника принять правильное решение, то выиграл бы у него уже один шаг. И как бы он ни был быстр, догнать ему меня было бы уже трудно. Ну и, конечно, удары! С лета, с ходу, головой…

— Желаем вам быстрее стать членом Клуба Григория Федотова.

О. КУЧЕРЕНКО

Еженедельник «Футбол-Хоккей», 1970

*  *  *

ИГРАЛ НЕ В ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА

Путь игрока Нодия можно так изложить, что в конце напросится восклицательный знак.

Сколько он себя помнил, с восьми лет, был центральным нападающим. 17-летнего его приняли в кутаисское «Торпедо», а два года спустя — в тбилисское «Динамо». В 18 лет — в юношеской сборной СССР, она выигрывает турнир УЕФА, и Нодия — чемпион Европы. Смолоду голы ему давались на удивление легко, к 22 годам он забил 55 мячей в чемпионатах страны, что стало рекордом. Состоял в первой сборной, побывал на чемпионате мира 1970 года в Мексике, участвовал в матчах за европейские кубки. Его включали в «33 лучших», он член федотовского Клуба, четыре раза отмечен бронзовой медалью чемпионата страны.

Все это вместе производит внушительное впечатление, и какие могут быть сомнения, что человек вдоволь наигрался, повидал, поездил!

И все-таки, сдается мне, что Нодия, если его попросить рассказать о прожитом все как есть, начнет со вздоха: «Играл я не в лучшие времена».

Когда тбилисское «Динамо» в 1964 году впервые сделалось чемпионом, его в команде еще не было; когда достижение было повторено в 1978 году, его уже не было. И Кубок СССР в 1976 году тбилисцы завоевали без него. В, европейских турнирах динамовцы при Нодия начинали, пробовали, примерялись, и чуть только доставался противник с именем, клуб из Голландии или Англии, следовало поражение, время побед над «Эйндховеном», «Вест Хэмом» и «Ливерпулем» еще не пришло. Когда сборная страны была сильной, Нодия ходил в юниорах, а в его пору она обмелела, разжижилась, потеряла путеводную нить. В Мексике он после матча открытия был переведен в запасные. Да и проведя в ее составе 21 матч, Нодия забил всего-навсего пять мячей, что не вяжется с репутацией удачливого центрфорварда. И тут, пожалуй, не до восклицательного знака.

Футбольные цифры имеют большую власть, иногда даже слишком большую. 1:0 как итог матча обжалованию не подлежит, но он и не всякий раз убеждает нас в том, что команда, заимевшая единицу, лучше той, которая осталась с нулем. Цифры, они как иероглифы, над которыми полагается поломать голову, чтобы проникнуть в их суть. Футбол сплошь зашифрован цифровым кодом, но мы скользнем по поверхности, если целиком ему доверимся. Ровно, мяч в мяч, по 100, забили члены Клуба Нодия и Дементьев. Оставим в стороне, что они ничего общего не имели между собой как игроки. Обратим внимание лишь на то, что дементьевские 110 и для него самого, и для очевидцев, и для истории футбола были значительны, памятны уже потому, что характеризовали не только этого игрока, а забивались во славу сначала московского «Динамо» в период его подъема, потом «Спартака», набиравшего силу, творившего сенсации в кубковых розыгрышах, поднявшегося на чемпионский уровень.

Судьба любого большого мастера отражает особенности времени, переживаемого его командой и футболом в целом. Свое искусство футболисты показывают не в безвоздушном пространстве, не в колбах, выгодные обстоятельства их поощряют и вдохновляют точно так же, как неблагоприятные ограничивают и придерживают.

Нодия прекрасно начал. Жило в нем юношеское бесстрашие, когда он летел на встречу с мячом, а лучше сказать — на свидание. Голова вжата в плечи, руки приподняты и отставлены, он весь как птица. Если же представить движение тбилисской атаки, то опять проглядывал птичий разворот: крылья — фланги, и Нодия посередине, как острый клюв. Он сообразовывался со взмахами крыльев, чутко следил за ними; мяч, посланный с края поля в штрафную площадь, считал своим мячом, он обязан был поспеть к нему и ударить с лёта, с ходу, ногой или головой. Невысокого роста, он умел прыгнуть высоко, а чаще отгадывал траекторию и настигал снижающийся мяч.

Год от года такая игра давалась все труднее. Быть может, к нему привыкли, защитники научились предупреждать его соколиные взлеты. Но верно и то, что не шла, не пела в то время командная игра у «Динамо», и он, игрок зависимый от соседей, нуждавшийся в их щедрости, все реже встречался с мячом. Свои последние голы в счет федотовского Клуба Нодия забивал в московском «Локомотиве», по одному, изредка, копя по зернышку.

Все форварды изменяются с годами. Отважная, безмятежная юность Нодия, прожитая им в полете за мячом, возможно, несколько затянулась, не получила развития. Но она запомнилась. Красивы были не столько полеты мяча, направленного им в ворота, сколько полеты его самого.

Лев ФИЛАТОВ

(Книга «Форварды», 1986)

*  *  *

ЧЕЛОВЕК С ОТКРЫТЫМ СЕРДЦЕМ

В течение нескольких дней в Эстонии гостил знаменитый в прошлом футболист сборной СССР и тбилисского «Динамо» Гиви Нодия.

Ни один из приездов грузинской знаменитости, будь то певец, музыкант, футболист или путешественник, не проходит в Эстонии незамеченно. Немногочисленная грузинская диаспора в Эстонии сохраняет главное — традиции дружбы, уважения к своим землякам и гостеприимства. Вот и на этот раз знаменитый футболист был почетным и желанным гостем на встрече с соотечественниками из грузинского общества «Мамули» в недавно открывшемся в Старом городе ресторане «Генацвали».

— Я первый раз в Таллинне и от Эстонии у меня останутся только приятные впечатления. Город очень красивый, люди спокойные и дружелюбные. Я был приятно удивлен столь теплым приемом, который мне здесь оказали.

— Вы долго работали неподалеку, в Санкт-Петербурге. Какие впечатления остались от России?

— С Россией у меня всегда останутся самые добрые воспоминания. Период моей жизни, когда я, будучи тренером, возглавлял санкт-петербургский «Локомотив», останется как одно из ярких событий. Мне удалось создать сильную команду. Воспитать несколько хороших игроков. Думаю, и нынешний тренер «Зенита» Михаил Брюков может теперь поделиться тем опытом, который он приобрел, работая вместе со мной. Сейчас в Грузии неоднозначное отношение к России, особенно в свете последих политических событий, но я всегда оставался при своем мнении. Во время недавнего чемпионата мира у нас многие болели за Аргентину, за Бразилию, за Францию. Мои же симпатии были на стороне России. В той команде играл мой воспитанник Дмитрий Сенников, команду тренировал мой хороший друг Михаил Гершкович. Было бы глупо поддерживать какую-либо другую команду.

— У вас много друзей?

— Говорят, что много друзей у человека быть не может. Считается, что настоящих друзей всегда один, два или три. Грузинская мудрость говорит о другом: друзей у человека может быть столько, сколько сможет вместить его сердце. Если ты богат душой и щедр сердцем, то друзья у тебя будут в каждом городе и в каждой стране.

— Во время своей игровой карьеры вы успели застать несколько поколений — от Эдуарда Стрельцова до Давида Кипиани.

— Каждый талантливый футболист — яркая личность и в жизни. Возможно, поэтому многим из игроков 60-70-х так до конца и не удалось проявить себя. Что касается Стрельцова, то это был футболист от Бога, но такова жизнь, что иногда побеждают более слабые. Я до сих пор считаю, что Стрельцова просто подставили, сначала в 1958 году перед чемпионатом мира, а затем уже при мне в 1968 году перед чемпионатом Европы, когда его и Валерия Воронина отчислили из сборной. В обоих случаях тренеры команд подстраховали свой возможный провал на крупных соревнованиях, заранее свалив вину на нарушителей режима. Вот и все.

— В Эстонию вы приехали как наблюдатель от тбилисского «Динамо». В каком состоянии сейчас находится флагман грузинского футбола?

— По моему мнению, прошлогодний провал, когда «Динамо» впервые уступило титул чемпиона Грузии, в этом году не повторится. У нас сейчас самый сильный состав в стране. Хорватскому тренеру Шешеру удалось создать сплоченный коллектив. Кроме того, мы ведем переговоры с еще одним грузинским футболистом, и если он перейдет в наш клуб, то «Динамо» снова станет чемпионом.

— Вы видели две игры чемпионата Эстонии с участием «Левадии», «Флоры» и «ТФМК». Каковы впечатления от игры будущего соперника и от эстонского футбола в целом?

— Игрой вашего чемпионата был приятно удивлен. Не ожидал, что в Эстонии футбол так быстро прогрессирует. Особенно ярким получился матч «ТФМК» — «Флора». После первого тайма я подумал, что нам придется нелегко с такой командой, как «ТФМК». Но во втором тайме меня поразила легкость, с которой наш будущий соперник пропустил два элементарных гола после угловых ударов и отдал победу.

Игорь САВЕЛЬЕВ

Газета «Молодежь Эстонии», 08.08.2002

*  *  *

ГРУЗИНСКИЙ ФОРВАРД, ПЕТЕРБУРГСКИЙ ТРЕНЕР

Когда он уходит после матча в тоннель стадиона имени Кирова и горстка фанатов «Локомотива» — подростков лет 15-17, никогда не видевших, эти трибуны заполненными хотя бы наполовину, а значит и не видевших настоящего футбола, кричит ему «Гиви Георгич, спасибо! Хорошо играли!», а он в своей неизменной бейсболке, привычно улыбается, кивает головой и идет, втянув голову в плечи, слегка вразвалочку, как будто он на поле и готов в любой миг выдать каскад финтов и сделать рывок, уходя от персонального опекуна, вспоминает ли он Тбилиси, переполненные трибуны и восторженный рев тысяч людей, вскакивавших с мест после забитого им гола?

Гиви Нодия — фигура в нашем (называйте его «советским», «отечественным», «союзным») футболе значительная — игрок сборной СССР, один из лучших нападающих конца шестидесятых — начала семидесятых годов, лауреат приза газеты «Труд» — лучшему бомбардиру чемпионата страны 1970 года. Как игрок, забивший более ста голов в официальных матчах он входит в символический клуб имени Григория Федотова. Как тренер, Гиви Нодия выводил в высшую лигу кутаисское «Торпедо», работал уже в постсоветские времена с тбилисским «Динамо». Уже пятый год он живет в нашем городе, тренирует «Локомотив», выступающий в первом дивизионе.

Гиви Георгиевич — замечательный собеседник, его рассказы — рассказы человека, прожившего большую жизнь в Большом футболе.

Учился, глядя на великих

«Кутаиси — древний город, помните миф о золотом руне, аргонавтах, — они ведь держали путь в Колхиду, то есть наши края. Тбилиси постоянно захватывали то персы, то турки и столицей Грузии несколько веков был Кутаиси. Я окончил школу, что была в том же здании, где и гимназия, в которую ходил в начале века великий поэт Владимир Маяковский. Хорошо учился, если б не футбол, а уже в десятом классе меня ставили за основной состав «Торпедо», закончил бы школу с золотой медалью.

Полагаю, что никогда — ни раньше, ни потом — наш, советский футбол не был таким сильным, как в шестидесятые годы. В каждой команде играли великолепные мастера, которым позже, к сожалению, не нашлось замены.

Занимался у замечательного тренера Карло Павловича Хурцидзе — человека, изумительно понимавшего футбол. Вот сейчас очень модно рассуждать об игре защитников «в линию», говорят, что это новаторство, шаг вперед, а я смеюсь и порой огорчаюсь, когда слышу все это — еще в 1960 году наша команда мальчиков в Кутаиси играла по этой схеме, только называлось она тогда «зонной обороной» и очень многие команды так играли. Когда называют что-то «новым», «современным», то часто торопятся с оценками — новое в футболе рождается с огромным трудом. Все, что сейчас вспоминают и выдают за изобретения последних времен, я знаю еще лет с десяти, со времен занятий у своего первого тренера Карло Павловича Хурцидзе.

Вспоминаю, как в Кутаиси, когда «Торпедо» вышло в высшую лигу, среди нас — ребят, кто занимался в детской команде, была настоящая борьба за то, кому мячи подавать игрокам. Ставили ведь самых лучших, самых отличившихся, и когда мяч улетал в аут, то никто не брал его в руки. Считалось особым шиком остановить его ногой, подработать, показать, что умеешь, и мягко, точно отпасовать на поле, где тренируются или играют мастера. Мяч у них, правда, нечасто улетал. Однажды приехали армейцы Ростова, начали отрабатывать удары по воротам — Понедельник, Матвеев, Доронин, Копаев бьют и бьют, а я стою и скучаю, все удары в створ ворот, ни одного мимо…

Из книги Льва Филатова «Форварды»:

«Нодия прекрасно начал. Жило в нем юношеское бесстрашие, когда он летел на встречу с мячом, а лучше сказать на свидание. Голова вжата в плечи, руки приподняты и отставлены, он весь как птица. Если же представить движение тбилисской атаки, то опять проглядывал птичий разворот: крылья — фланги, и Нодия посередине, как острый клюв. Он сообразовывался со взмахами крыльев, чутко следил за ними, мяч, посланный с края поля в штрафную площадь, считал своим мячом, он обязан был поспеть к нему и ударить с лета, с ходу, ногой или головой. Невысокого роста, он умел прыгнуть высоко, а еще отгадывал траекторию и настигал снижающийся мяч. Красивы были не столько полеты мяча, направленного им в ворота, сколько полеты его самого.»

Бывал удивлен, что жив после матча оставался

Я иногда спрашиваю себя: «Почему тбилисское «Динамо», когда я играл, никак не могло подняться выше третьего места? Чего нам не хватало?»

В 1964-м тбилисцы выиграли золотые медали. А затем начался спад. Когда меня пригласили из кутаисского «Торпедо», то большинство игроков чемпионского состава еще выступали, но уже мотивации им не хватало. В самом деле — почти все, что мог в те годы заработать футболист, у них было — самые высокие зарплаты, квартиры в престижных районах Тбилиси, машины, дачи. Они устроили на хорошие места не только своих родственников и друзей, но даже их детей. Вот и получалось, что если игра у команды шла, то побеждали — мастерство оставалось высоким, а если соперник упирался, то приходилось тяжело. А на матчи с тбилисцами все настраивались очень серьезно, бились отчаянно.

В шестидесятые годы очень жестко играли. Когда потом, лет через десять, связку защитников московского «Динамо» Александр Новиков — Сергей Никулин стали называть «Коса и Автоген», то я только посмеивался. Забыли, наверно, какие люди были в «Шахтере», например, Владимир Сальков, в минском «Динамо» — Савостиков, Ремин, Зарембо. Эти защитники были настоящие костоломы, «убийцы», они в подкаты шли вперед головой… Помню, как в Минске играли, я принимал мяч на грудь, а Савостиков пошел с прямой ногой и разорвал шипами бутсы мне футболку от горла до самого низа. Я бывал удивлен, что живым после таких матчей оставался.

Голевое чутье по Фрейду

В «Динамо» я сразу начал забивать, причем на чужих полях даже чаще. Многие не могли объяснить, за счет чего мне удается становиться лучшим бомбардиром. Физические данные у меня не очень выдающиеся — рост 168 сантиметров, в силовой борьбе с защитниками шансов почти нет. Писали, что у меня превосходная скорость, помню, как в журнале «Спортивные игры» напечатали мое фото и подписали: «Один из самых быстрых нападающих нашего футбола». Конечно, приятно такое о себе читать, но скорости особенной у меня тоже не было, стартовая — да, была неплохая, но дистанционной не было. Тридцать метров я пробегал за 4,1- 4,2 секунды — не самый лучший результат.

Все говорят — «голевое чутье». Обычно считают, что это врожденное качество, интуиция, что его нельзя развить. Я так не думаю, знаю по себе — чем больше я тренировался, чем больше старался думать над возникающими в игре ситуациями, тем чаще мне удавалось предугадать развитие событий при атаке, оказаться в нужный момент в нужной точке штрафной площади и забить. Порой я замечал, что действую автоматически, не успевая даже прикинуть в голове, что же мне делать в тот или иной момент. Потом, когда в институте физкультуры на занятиях по психологии изучали Фрейда, я понял — моя непрерывная работа, постоянные размышления о футболе вошли в подсознание и я действовал уже на этом уровне.

Я все время думал, пытаясь понять, что будет делать мой «опекун», и нередко удавалось сообразить быстрее, за счет этого опередить его и освободиться пусть на мгновение для удара по воротам. Наверное, поэтому, мои голы иногда казались нелогичными — вроде никакой опасности не было для соперника, а я вдруг, неожиданно для всех возник там, где меня никто не ждал и забил.

Счастье - выступать в сборной

Когда меня стали вызывать в сборную, то я услышал: «А ты играешь там лучше, чем в «Динамо». «Правильно, — говорил я в ответ. В сборной ведь у меня и партнеры сильнее». А сборная СССР была тогда одной из лучших команд мира. Я и сейчас, почти тридцать лет спустя, увидев за эти годы многих прекрасных футболистов, не откажусь от своего мнения — были у нас игроки мирового класса и большинство из них выступали в мое время — Лев Яшин, Валерий Воронин, Эдуард Стрельцов, Михаил Месхи, Слава Метревели, Альберт Шестернев, Муртаз Хурцилава, Давид Кипиани, Олег Блохин, Леонид Буряк. Без всяких преувеличений — настоящие звезды.

Особо хочу сказать о защитниках. Скажем, Альберт Шестернев — когда я его первый раз увидел, то он меня поначалу даже разочаровал тем, что был не очень техничен. Он мяч нормально остановить не мог, но как он читал игру! Переиграть его было неимоверно трудно — Шестернев почти всегда безошибочно выбирал позицию. Если я шел по центру, а мне делали передачу с фланга и в матчах со многими командами такие передачи проходили, то с ЦСКА, когда у них играл Шестернев, у нас ничего не получалось — он все перехватывал.

Муртаз Хурцилава, на мой взгляд, ни в чем Шестерневу не уступал, а в технике его превосходил. Я так говорю не потому, что он мой друг, поверьте, во многих матчах тбилисского «Динамо» только благодаря Хурцилаве, его мастерству и характеру мы побеждали. Он никогда не сдавался, бился до последнего, и в жизни был таким же неуступчивым, упрямым. Впрочем он родом из таких мест, где почти все мужчины такие, сплошные революционеры, борцы за справедливость.

Мифы о Тбилиси

Много о тбилисском «Динамо» всегда было досужих разговоров, слухов о нашем богатстве, о сказочной роскоши, которой нас окружали в Грузии. Нет, не так все это было. Смешно сказать, но в начале семидесятых, помню, было одно собрание, когда люди из республиканского спорткомитета пришли выслушать наши пожелания, и мы попросили — нет, не повышения премиальных, а чтобы на базе решили вопрос с питанием. Бывало, что дублеров не кормили обедом, представляете? Вот такое было богатое «Динамо» тогда. Один из спортивных руководителей сказал: «А чего этих молодых кормить, если они плохо играют!» А в дубле в то время играли Давид Кипиани, Владимир Гуцаев — в будущем известные футболисты.

Только когда в «Динамо» начал работать Нодар Ахалкаци стало чуть получше. Он убедил начальство, что надо больше о нас заботиться. И, например, футболистам разрешили раз в неделю покупать мясо в одном из спецмагазинов, где обслуживали работников министерств и членов ЦК компартии Грузии. А это была большая льгота — тогда в Тбилиси хорошее мясо можно было купить только на рынке, а тут мы по два рубля стали брать вырезку. Такая вот была «роскошь».

От «Динамо» в Грузии всегда хотели золотых медалей. Каждый год ставили эту задачу, несмотря на то, что в других командах игроки подобраны посильнее, и нам очень непросто с ними бороться. Приглашали знаменитых тренеров — Гавриила Качалина, Михаила Якушина, потом их, как несправившихся, снимали, хотя работали они на высочайшем уровне.

Тогда ведь тренеры вели себя совсем иначе, чем многие нынешние. Я не могу себе представить, чтобы Михаил Иосифович Якушин не поехал на важный матч своей команды, сказавшись больным, и отправил вместо себя помощника, зная, что соперник очень опасен. Главный тренер — есть главный тренер, хоть больной, хоть мертвый — он должен быть на матче, его никто не может заменить. Он один за все отвечает.

Уходил в никуда

Так получилось, что при Якушине я ушел из тбилисского «Динамо». Он не хотел, чтобы я уходил, да и никто не хотел. Но я решил уйти. Причин было несколько — сначала из «Динамо» выжили Муртаза Хурцилаву, и мне было обидно за него, а затем при формировании тренерского совета, в который входили капитан команды и самые авторитетные игроки, меня в него не включили. По возрасту, а мне было 27 лет, я не был самым опытным, но, как полагал, по авторитету — не раз упоминался в списках лучших, регулярно становился лучшим бомбардиром команды, выступал за сборную — должен был в совет войти. Поняв, что в команде заправляют делами игроки, посчитавшие меня недостойным, я подал заявление об уходе из «Динамо». Честно говоря, уходил в никуда, ни о каких вариантах вообще не думал, никаких предложений не было, и быть не могло, ведь из Тбилиси очень редко кто-либо вот так уходил.

Руководители меня и уговаривали, и пугали. Грозили, что добьются моей дисквалификации, что вообще нигде больше играть не смогу. Не хотели увольнять со службы, а в «Динамо» все числились офицерами, но я стоял на своем, решив, что играть в Тбилиси не буду. Тогда приняли такое решение — пока я не уволен, то должен тренироваться вместе со всеми, но до конца года в другую команду перейти не смогу.

Якушин ко мне очень хорошо относился, все понимал. Прекрасный был человек. Команда должна была бежать тест Купера — лето, жара, и так тяжело, никто из футболистов не любит этот тест, а еще тяжелее бежать, если знаешь, что до конца года играть не будешь. Якушин сказал: «Гивенька, — он так называл меня, — беги для себя, не думай ни о чем, пробеги, как можешь». Я его понял и показал один из лучших результатов, что прежде ни разу мне не удавалось.

Наставник Газзаева

От ухода из футбола меня удержало желание забить сотый гол. Очень хотел войти в клуб имени Григория Федотова. Переехал в Москву, перешел в «Локомотив». Довольно быстро обжился на новом месте. Потом старые друзья, приезжая в гости, даже шутили, что я уже не грузин, а москвич. Команда была хорошая, так получилось, что собралось много опытных футболистов, уже готовивших себя к тренерской работе и почти все стали известными специалистами — Юрий Семин, Александр Аверьянов, Николай Худиев, Анатолий Шелест, Валерий Газзаев, который был тогда самым молодым, очень талантливым, но слишком горячим, несдержанным. Я взял над ним своего рода шефство, и как позднее Газзаев написал, ему мои советы помогли.

Из автобиографической книги Валерия Газзаева «Игра на всю жизнь»:

«Приход в «Локомотив» Гиви Нодия стал событием для команды, а для меня вдвойне. Его игра, его техника, его неповторимое чутье на голевую ситуацию, умение реализовать выгодный момент, а порой создать его из ничего, и раньше вызывало у меня восхищение. И вот этот замечательный форвард оказался рядом со мной и не только в одной команде, но и в одном номере — в Баковке ли, в гостиницах.

Гиви предстал передо мной не только профессионалом до мозга костей, но и потрясающим человеком. Он не давил на психику, не пытался поучать, выставляя себя за образец, он даже не говорил: «Делай, как я». Если что-то объяснял, вспоминая о своих выступлениях в тбилисском «Динамо», в сборной СССР, то только в том случае, когда я об этом спрашивал. А расспрашивал я его постоянно. Гиви не кичился свои превосходством, опытом бывалого игрока, был удивительно тактичен, держался непринужденно, без всякой рисовки. Все, что он делал в футболе, выглядело столь естественно и убедительно, что не последовать его примеру было просто невозможно.

Гиви был, да и остается, добрым, общительным человеком. Он никогда не чурался компаний, но я ни разу не видел, чтобы он в обществе друзей позволил себе хотя бы бокал шампанского. «Вот закончу играть, говорил, — тогда если захочу и закурить можно, и вино попробовать. А сейчас не могу».

Гиви, Гиви Георгиевич! Я и по сей день очень благодарен тебе за твою ненавязчивую, но такую полезную, такую важную для меня науку под названием «профессионализм в футболе».

Тренерские пути-дорожки

Забив сотый гол, исполнив мечту, в тридцать лет закончил играть. О том же, чтобы уйдя из футбола, пойти куда-нибудь завмагом или директором ресторана, а многие игроки в Грузии так делали, и не помышлял. Решил работать тренером. Начал скромно — сперва помощником, потом вторым у Нодара Ахалкаци в тбилисском «Динамо», затем перешел в родное кутаисское «Торпедо».

Хорошо, конечно, начинать, например, в «Милане» — я не спорю, но в любой команде можно доказать свою квалификацию, и чем труднее поначалу идут дела, тем полезнее. В Кутаиси я сумел вернуть городу высшую лигу. В Тбилиси всегда ревностно относились к торпедовской команде. Считали, что Грузии достаточно иметь один сильный клуб, постоянно забирали лучших игроков из «Торпедо». Я же был уверен, что и в Кутаиси может и должна быть хорошая команда.

Очень любят в последнее время говорить о договорных матчах, о купле-продаже игр и все время кивают в сторону южных и кавказских команд. Мол, все это от них пошло — от грузинских клубов, «Арарата», «Нефтчи», «Кайрата», «Пахтакора». Несерьезно все это. Например, в 1985-м мое «Торпедо» после первого круга было на последнем месте, а по итогам чемпионата заняло 11-е. Поговаривали, что этот рывок удался нам только благодаря закулисным делам. Неужели люди верят, что у Кутаиси было больше денег, чем у Баку, Еревана, Одессы, Ростова? Помню был один матч, в котором после нашей победы тренер соперников побежал, опережая своих футболистов, в раздевалку и начал трясти их вещи, расстегивать сумки — искал деньги, не верил, что они проиграли потому, что мы были в тот день сильнее.

Деньги решают в футболе многое, но не все. Я всегда это повторял. Когда кто-то говорит, что играет только из любви к футболу и деньги его не интересуют, он — не профессионал, также как и тот, кто заявляет, что футбол для него всего лишь работа и он хочет много заработать. Профессионал — тот, кто очень любит футбол, и, играя в него, зарабатывает. Не выпрашивает у руководства клуба подачки, а именно зарабатывает.

Петербург - мой дом

Так сложилось, что я уехал из Грузии. Сейчас на моей родине стало полегче, чем было в самом начале девяностых годов — не только свои назад возвращаются, как Давид Кипиани, но даже тренеров из-за границы стали приглашать — из Голландии, Италии. Я в самые трудные годы не уезжал, тренировал «Динамо». У меня нет и не было никакого другого бизнеса, моя профессия — футбол. В Петербурге живет и будет жить моя семья, а я, даже если уеду работать в другие места, буду возвращаться в Петербург».

Михаил ГРИГОРЬЕВ

Газета «Невское время», 25.09.1999

© Сборная России по футболу