Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Владимир МУНТЯН

Мунтян, Владимир Федорович. Полузащитник. Мастер спорта СССР международного класса (1973 /как «сыгравший 31 матч в составе сборной СССР и участник чемпионата мира 1970 года»/ и 1975 /за выход в финал Кубка Кубков/). Заслуженный мастер спорта СССР (1975).

Родился: 14 сентября 1946, город Котовск Одесской области, Украинская ССР.

Воспитанник киевской ДЮСШ №1. Первый тренер – Михаил Борисович Корсунский.

Выступал за команды «Динамо» Киев, Украинская ССР (1963–1977), СКА Киев, Украинская ССР (1980).

7-кратный чемпион СССР 1966, 1967, 1968, 1971, 1974, 1975, 1977. 2-кратный обладатель Кубка СССР: 1966, 1974. Обладатель Кубка обладателей Кубков УЕФА: 1975. Обладатель Суперкубка УЕФА: 1975.

Лучший футболист СССР (по результатам опроса еженедельника «Футбол») 1969 года.

За сборную СССР сыграл 49 матчей, забил 7 мячей.

Участник чемпионата Европы 1968 года (был в заявке команды, на поле не выходил). Участник чемпионата мира 1970 года. Серебряный призер чемпионата Европы 1972 года (был в заявке команды, на поле не выходил).

*  *  *

ВЕЧНЫЙ ПОИСК РЕШЕНИЯ

У меня в памяти жаркий июльский день 1963 года. В Волгограде проходила Всесоюзная спартакиада школьников. Я немного запоздал к началу матча и, войдя на стадион, услышал ритмичные возгласы: «Му-ня! Му-ня!». На одной из трибун в полном составе восседала украинская спортивная делегация, а объект ее восхищения -' невысокий худенький мальчик — проделывал на поле с мячом такое, что могло привести в восторг самых искушенных зрителей. Что именно он проделывал, не надо рассказывать, так как любой читатель сейчас знает манеру игры полузащитника киевского «Динамо» Владимира Мунтяна.

Мунтян — один из немногих, футболистов, пользующихся всеобщей любовью зрителей. Симпатия эта связана с необычностью его игры. Сидишь, скажем, на трибуне и заранее предполагаешь: вот сейчас футболист сделает такой-то прием, а теперь он ударит… Так и бывает: и прием он выполняет, и по мячу бьет. Элементарную простоту можно встретить и у Мунтяна, когда у него остается одно, единственно верное решение. Но в хитросплетениях игры он как рыба в воде. Пас Мунтяна, сделанный им с такой мягкостью и точностью, будто послан рукой, вдет всегда туда, где противник меньше всего ожидает прорыва, именно туда, где его партнер приготовился к атаке. После таких передач ощущаешь приятный холодок: ты был свидетелем футбольного таинства…

Может быть, далекий волгоградский день я запомнил так отчетливо потому, что за год до того в «Футболе» под фельетонным заголовком «Захвалили» приводилась следующая цитата из республиканской спортивной газеты о воспитаннике киевской футбольной школы гороно Володе Мунтяне: «… откровенно говоря, трудно понять, откуда у 16-летнего юноши взялась футбольная зрелость мастера, отточенная техника, пушечные удары с обеих ног, быстрота, мастерство обводки, наконец, отвага?..». Автора этих слов Г. Борисова журили за излишне восторженный тон. Честно говоря, с такими характеристиками юных игроков вряд ли нужно спешить. Но журналист в данном случае оказался молодцом: он разглядел истинный талант.

С воспоминания об этой газетной статье и началась наша беседа с Владимиром Мунтяном.

— Помню тот случай, о котором писали. Я играл за сборную школьников Киева на первенство Украины в Чернигове. Бывает, наверное, так: все мне удавалось, забивал какие-то немыслимые голы — с лета, с полулёта… И все-таки правильно отметили тогда у вас; не к чему меня было так хвалить.

— А как вы сейчас относитесь к комплиментам?

— Как-то неудобно всегда становится, когда хвалят. Стараюсь не замечать…

— Вас причисляют к игрокам, воспитанным новым футболом. Каков он, этот новый футбол, с вашей точки зрения?

— Трудно ответить коротко и точно. Мой футбольный вкус воспитывался на играх киевского «Динамо» и московского «Торпедо», которое я считаю лучшей командой начала 60-х годов. Для меня это: красивые проходы по краю Лобановского и Базилевича, великолепная игра в центре Каневского… А Метревели, Иванов, Воронин? Моим кумиром был Воронин — полузащитник, который во всем был хорош. Сейчас, как мне кажется, индивидуальностей не меньше. Хотя многие представители новой волны, как их называют, не обладают пока такой филигранной техникой, и у них еще нет опыта, который делал бы их игру совершенной. Все это я отношу и к себе.

— Другими словами, вы все еще считаете себя учеником?

— Можно сказать и так.

— Что вы подразумеваете под определением «индивидуальность»?

— Самый яркий пример, по-моему, Бышовец. У него индивидуальное мастерство развито так, кар ни у одного футболиста. Бышовец при случае может обвести нескольких игроков и забить гол. Во время турне сборной по Южной Америке мне как-то пришлось сидеть на лавочке запасных, и я смог по достоинству оценить индивидуальные качества Гершковича. На скорости он раз за разом обходил как вкопанных одного за другим чилийских футболистов. Или наш Хмельницкий. Знает, когда что надо сделать — или пас отдать, или идти на обводку. А как видит поле Козлов? Он и передачу отличную может сделать, в атаку завершить. Короче говоря, под «индивидуальностью» я подразумеваю футболиста, умеющего в сложном положении, в трудной ситуации найти и осуществить такое решение, которое будет неожиданным для противника и полезным для команды,

— Судя по тому, что в ваших примерах фигурируют только нападающие, наш разговор должен перейти к атаке.

— Хотя я в большой футбол пришел недавно, но мне кажется, что раньше игра была интереснее. Острых ситуаций было гораздо больше. Сейчас же вся игра может пройти в центре и не доставить никакого удовольствия ни футболистам, ни зрителям. Разумеется, случаются и теперь интересные матчи, которые как-то скрашивают общую картину.

— В чем же дело?

— Все зависит от нападения. Чем больше игроков впереди, тем больше острых ситуаций. Сейчас же, когда число форвардов сокращают до минимума, они, бедные, бьются из последних сил, из кожи вон лезут, а остроты нет. Да и нам, полузащитникам, не так уж интересно играть…

— Но ведь вас стало больше, а значит, и играть легче?

— С одной стороны, легче, а с другой — нет. Раньше все решало твое индивидуальное мастерство, а сейчас в центре идет зачастую тесная борьба три на три, четыре на четыре, а не игра…

— Три года подряд ваше киевское «Динамо» не имело равных в чемпионате. Чем вы это объясняете?

— Не знаю, может быть, я буду говорить прописные истины, но особых тайн у нас нет. Умеем мы собираться в решающие моменты и побеждать во что бы то ни стало. Характер у команды есть. Так было, когда мы стали чемпионами в 1968 году, обыграв в Киеве в принципиальном матче ЦСКА — 4:0, так было не раз… Не найдете вы у нас игрока, который бы прохлаждался на поле. Принцип «один за всех, все за одного» соблюдается неукоснительно. Состав у нас во всех линиях равноценный, взаимодействие хорошее — ведь сколько друг с другом играем вместе! Хотя, будь на то моя воля, чаще допускал бы к игре молодых ребят запаса.

Дружеский шарж И. Соколова.

— А в чисто футбольных качествах, например в технике и физической подготовке, вы превосходите другие команды?

— Думаю, что да. В технике наше преимущество четко прослеживается в умении держать мяч. Физически же мы всегда готовы к дюбым испытаниям. Иной раз техникой и не возьмешь, это касается апрельских матчей, в которых нам всегда бывает трудно: и поля неважные, и погода плохая: Приходится за счет атлетических качеств добиваться перевеса. А игры с московскими клубами, в которых борьба идет за каждый метр, за каждый мяч! Когда я дебютировал в основном составе киевского «Динамо», то физически выглядел явно слабее других. Даже думал: а смогу ли я бегать вот так, наравне со всеми? Но ничего, втянулся в тренировки, в игру, и, кажется, пошло.

— Тренировки у вас тяжелые?

— Как вам сказать? Мы от них получаем удовольствие. Главное, что они проводятся, если можно так выразиться, творчески. Тренеры тонко чувствуют, когда игроки устали и надо изменить нагрузку. Поэтому каждое занятие проходит с подъемом, азартно. По продолжительности тренировки короткие, но интенсивные. Все упражнения выполняются только в движении.

— С трибуны иногда замечаешь, как ваши игроки после какой-нибудь неудачной комбинации начинают о чем-то спорить. Такие разговоры, видимо, продолжаются и вне поля. О чем, интересно?

— Споров после матча у нас предостаточно. Разбираем игру вдвоем или звеньями. Выясняем, что не получилось, а главное — почему. Какие-то комбинации в футболе все-таки повторяются, и мы всегда стремимся к тому, чтобы во второй раз они получались. Затем на тренировках отрабатываем элементы, которые не удавались.

— Какой, на ваш взгляд, должна быть команда, которая смогла бы опередить киевское «Динамо»?

— Она должна отличаться еще большей работоспособностью и иметь большее число нападающих, играть широко и свободно и как можно больше атаковать.

— Вам сразу удалось стать «своим» в команде?
— Что вы! Поначалу многое не получалось, хотя ребята подбадривали. Придешь, бывало, домой и все думаешь, почему не клеится; случаются ведь и такие встречи, когда по воротам ни разу не пробьешь. Этот «домашний анализ» существует у меня до сих пор… В смысле налаживания игровых связей было нетрудно: я же много в дубле играл, где тот же почерк, тот же фон игры. Только исполнители другие.

— Обычно каждый игрок на всю жизнь запоминает свой дебют в большом футболе. Можете ли вы рассказать о своем?

— Конечно. Отлично помню свою первую игру в Ташкенте против местного «Пахтакора» в 1965 году. Матч выдался тогда трудный, мы победили 2:1. Меня все хвалили, но мне казалось, что я сыграл неважно, хотя не скрою, что добрые слова было слушать приятно. Особенно от вратаря соперников — Юрия Пшеничникова, который специально зашел в нашу раздевалку, чтобы пожать мне руку.

— От каких матчей вы получаете наибольшее удовлетворение?

— Когда сил не остается после игры, когда сделал то, что хотелось. Неважно, победили мы или проиграли. Помните, весной 1967 года в Киеве нас обыграло московское «Динамо» — 3:2? А все равно я получил удовольствие от того матча, ведь играли мы отлично. Самая памятная для меня встреча в этом плане — игра с тбилисцами в том же 1967 году. Играл я каких-то 10 минут, а испытал все же радость, несмотря на то, что получил травму. Все у меня выходило в тот день, чувствовал себя легко, свободно, ударов по воротам много нанес, гол забил, удачно на перехватах сыграл.

— А не надоедает ли играть, тренироваться, снова играть?

— Иногда надоедает. Только не сам футбол, а бесконечные переезды. Хочется никуда не ездить, а играть только в Киеве…

— Где вам труднее играть — в сборной или в клубе?

— В сборной. Ответственность тут велика. Хотя и в клубе не меньше. Но в сборной ответственность другого рода.

— Разнятся ли ваши обязанности в этих двух командах?

— Нет, они одни и те же — «наиграть» своего крайнего, активно действовать впереди, опекать своего полузащитника.

— А как у вас с игрой в обороне?

— Это моя слабая сторона, даже очень…

— Дается ли вам в связи с этим какое-нибудь послабление? Ведь в команде достаточно игроков, которые могут хорошо обороняться…

— Нет и нет. Сейчас иметь в команде игрока, который занимался бы в центре поля только тем, что распределял мяч и атаковал, — излишняя роскошь. Я полузащитник. Так же как Сабо и Серебряников. Все мы должны уметь играть в обороне, все в зависимости от игровой обстановки быть диспетчерами.

— Если бы не было киевского «Динамо», то в каком из клубов вы хотели бы сыграть?

— Наверное, в московском «Торпедо». Хотелось бы поиграть со Стрельцовым. Я никогда не выступал с ним в одной команде, но мне кажется, что с ним легко играть, он, как никто другой, понимает партнеров.

О. КУЧЕРЕНКО

Еженедельник «Футбол-Хоккей», 1969

*  *  *

ТРЕНЕР ИЗ ГВИНЕИ, КОТОРОГО ЗЯТЬ БРЕЖНЕВА УВОЛИЛ ИЗ МВД

Наблюдая за матчами Кубка Африки, Владимир Мунтян то и дело невольно задавался вопросом, как выглядела бы на турнире сборная Гвинеи. Тем более что у тренируемой им команды была возможность испытать себя на футбольных полях ЮАР. Именно ей, имевшей лучшие показатели среди сборных, которые не попали в финальную часть розыгрыша, Африканская конфедерация футбола предложила занять место Нигерии, чьи правители не пустили на турнир национальную команду из-за разногласий с южноафриканским руководством.

— Уже был определен список футболистов для поездки в ЮАР и проведен ряд тренировок, — говорит Мунтян. — Я сказал ребятам: «Почему бы нам не попробовать сделать так, как датчане. Четыре года назад их пригласили на чемпионат Европы в последний момент на подмену югославам, а они заняли первое место». Увы, 6 января, за неделю до старта турнира, правительство объявило, что сборная в ЮАР не поедет якобы из-за того, что не готова к столь важному турниру.

Думаю, решение не посылать на турнир команду было продиктовано соображениями политического характера. Ведь этого добивалась приезжавшая в Конакри делегация из Нигерии, а эта страна поставляет в Гвинею нефть. Жаль — соперники у нас на первом этапе были бы не самые сильные.

Мунтяну присуще честолюбие, без которого в спорте не добиться серьезных побед. Болельщики старшего и среднего поколений, безусловно, помнят его, диспетчера киевского «Динамо» и советской сборной, отличавшегося сильным и точным ударом. Лучший футболист СССР 1969 года, семикратный чемпион страны, обладатель Кубка СССР, Кубка кубков и Суперкубка. 49 матчей и 7 голов за национальную команду.

— Закончив в 1977 году играть, я перешел на тренерскую работу в СДЮШОР «Динамо» (Киев). Кроме того, учился в аспирантуре Киевского университета на факультете международных отношений (кафедра международного права).

Но в мае 1978 года случилась со мной беда — автокатастрофа, в результате которой погиб человек. Я был за рулем. Сам сломал пятый и шестой шейные позвонки. Полтора месяца в больнице лежал и еще пять месяцев с корсетом ходил.

Против меня возбудили уголовное дело. Началось следствие. Тут же из Москвы пришла телеграмма за подписью брежневского зятя Чурбанова: уволить из рядов МВД капитана Мунтяна за дискредитацию ведомства. С меня сняли звание, исключили из партии.

— Иначе и быть не могло, ведь коммунистов тогда не судили. Сначала партия должна была «очиститься» от таких.

— Совершенно верно. Мне казалось, что, пока идет следствие, никаких решений в отношении человека принимать нельзя. Я и на партийном собрании в «Динамо» сказал: «Подождите. Что же вы делаете? Докажут мою вину — тогда и казните».

Родное общество от меня отвернулось. Мне даже запретили тренировать детей, хотя их родители приходили в «Динамо» и просили, чтобы Мунтяна вернули. Однако от футбола меня отлучили, и месяца три-четыре я проработал инструктором по спорту. Вел тяжелую атлетику, велоспорт.

Прошло примерно полгода. В один прекрасный день вызывают в прокуратуру и зачитывают постановление: по статье 7-й за отсутствием состава преступления невиновен. Возвратили из горкома КПСС партийный билет.

— Аспирантуру удалось окончить?

— В1979 году. Но без защиты диссертации. Нерабочее настроение у меня в то время было. Обидно. Стоит чуть оступиться — и ты никому не нужен.

Примечательно, что менее чем за неделю до аварии я был в московском «Динамо», которое возглавлял Александр Севидов. В Москве прямо спросили, почему в Киеве меня вынудили так рано закончить с футболом. Между тем руководители украинского и киевского советов «Динамо» умоляли меня не принимать приглашение одноклубников. И я от него отказался, сославшись на учебу и семейные обстоятельства.

— Звание вернули?

— С этим было сложнее. Позвал меня вдруг ростовский СКА, который боролся за выживание в высшей лиге союзного чемпионата. В нем тогда Сергей Кузнецов и Валерий Зуев из киевского «Динамо» оказались. Поехал туда. То, как отнеслись ко мне, понравилось. Да и на ноги надо было становиться после всего, что произошло. Однако один журналист написал, что Ростов, мол, докатился до того, что обратился за услугами к 33-летнему Мунтяну. Прочитал я это — и остался в Киеве.

А потом как-то после матча между ветеранами киевского и московского «Динамо» начальник спортклуба киевского СКА Пьяных пригласил поиграть за эту команду, которая стремилась в первую лигу. С перспективой занять место главного тренера.

С «Динамо» у меня почти все контакты были прерваны. Разрешили лишь работать со взрослыми командами общества, выступавшими в городском первенстве. Посоветовался я с домашними и на предложение СКА согласился. Только условие поставил — чтобы звание восстановили. Для пенсии это было важно.

Пьяных обещал переговорить с командующим Киевского военного округа Иваном Александровичем Герасимовым. В итоге звание вернули, только перевели меня из МВД в Вооруженные Силы.

СКА предстояли переходные игры. Внезапно Федерация футбола СССР без всяких объяснений запретила мне играть за команду, в которой я уже провел два матча. Наверное, не хотелось кому-то видеть нас в первой лиге.

В нее СКА все-таки пробился. Я же стал тренером армейской команды, поскольку возглавлявший ее до этого Алексей Мамыкин решил уехать в Москву.

В 1980 году в первой лиге были крепкие команды. «Нистру», «Памир»… Мы тем не менее держались. Одно время даже шестое место занимали. Вылетел СКА во вторую лигу уже без меня — освободили от занимаемой должности.

— Почему?

— Армейское начальство хотело быстрых результатов. А так не бывает. Да и раздражал я их. Ходил по штабу округа в штатском, ругался из-за того, что не выполнялись данные команде обещания.

После СКА были приглашения в украинские команды. Но выслугу терять не хотелось. Короче, оказался в Киевском высшем танковом инженерном училище на спецфакультете для иностранцев. Создал команду, которая играла на первенство округа по футболу. Относились ко мне с уважением — и начальник училища Михаил Колесников, царствие ему небесное, и курсанты. Присвоили звание майора. Стал носить военную форму, в которой поначалу чувствовал себя непривычно и неудобно — переодевался в машине, когда приезжал на работу и уезжал с нее. Избрали председателем Киевской городской федерации футбола, членом Президиума Федерации футбола Украины. И все же тянуло в большой футбол.

Однажды наведался в училище генерал-майор Нырков, в прошлом известный футболист ЦСКА, работавший в то время в 10-м Управлении Генштаба, которое отправляло за рубеж военных специалистов. Поехали вместе на футбол. Разговорились. И неожиданно Нырков предложил поработать за границей. Для меня это казалось нереальным — думал, что после злополучной аварии стал невыездным. Но Нырков сказал, что это не имеет отношения к делу. Так я стал выполнять «интернациональный» долг на Мадагаскаре. С 1986 по 1989 год возглавлял армейский клуб КАСФАП.

— Какое впечатление произвел поначалу КАСФАП?

— Пришел я на первую тренировку. Футболисты — кто в рваных майках, кто в потрепанных кедах. Игровая форма у клуба имелась, но для тренировочной работы не было ничего. Когда поехал в отпуск, купил за свои деньги несколько комплектов формы, десяток мячей.

По сравнению с клубами, представлявшими банки, КАСФАП был нищим. Я всегда проводил параллели с нашим футболом, в котором армейские команды уступали в уровне материально-финансового обеспечения профсоюзным.

— Но имели преимущество в комплектовании за счет призыва. На Мадагаскаре вы тоже, наверное, могли набрать приглянувшихся игроков?

— Напротив, усилиться таким образом совсем не было возможности. Хотел взять пару ребят из другого военного округа — начальство ответило, что не имеет права ослаблять там команду. Про гражданских даже не говорю. На Мадагаскаре футболисты воинскую службу как-то обходили. Тем более что игроки в армейской команде получали пособие, которого не хватало, чтобы, например, купить футбольный мяч. Офицеров среди них не было.

— Устоялось мнение, что африканцы очень талантливы в спортивном отношении.

— В них действительно заложено многое. И впитывают все, как губка. Но не привыкли упорно трудиться.

Посмотрел я на игру КАСФАПа — и принялся налаживать командные действия. А то чуть ли не все десять полевых игроков бегут в атаку и, конечно, «попадают в плен».

Первым делом взялся за оборону. Через пару месяцев четверых футболистов — всю защитную линию клуба — пригласили в сборную. Пока были там на сборах, то все забыли — начинай с начала.

— Почему такая тактическая безграмотность? Разве на Мадагаскаре не транслируют по телевидению хороший футбол?

— Показывали матчи первенства Франции, игры чемпионатов мира и Европы. Помню, на ЧМ-86 сборная СССР, составленная на базе киевского «Динамо», забила шесть голов венграм. При этом применила прессинг, коллективные действия. Футболисты меня поздравлять, а я им в ответ: «Давайте работать, как «Динамо», и у вас получится».

— Вы и сами им, наверное, многое показывали?

— Конечно. Мне тогда под 40 было. В товарищеских играх участвовал. Пока не порвал крестообразную связку. Приехал в Киев — говорят, надо операцию делать. Отказался — хватит с меня двух менисков. Но теперь не могу в полную силу играть за ветеранов.

— Каких достижений добился при вас КАСФАП?

— На первых порах надо было освоиться. Тем более что работать приходилось с двойным языковым переводом: с русского на французский и далее на малагасийский. Ведь по-французски понимают не все жители Мадагаскара.

На третий год команда впервые в своей истории стала чемпионом страны. Когда закончился срок командировки, на острове меня наградили Орденом за заслуги.

— Уезжают ли футболисты с Мадагаскара за границу?

— Наиболее способные отправляются на Реюньон — французское владение в Индийском океане. Там профессиональный футбол. Далее, если удастся, можно транзитом проследовать во Францию.

— Есть ли в коррумпированной в целом Африке такое явление, как договорные матчи?

— Как-то в полуфинале Кубка мы проиграли — 0:1. Смотрю, а руководство радуется. КАСФАП лидировал тогда в чемпионате. Но вообще-то в Африке — сужу и по Мадагаскару, и по Гвинее — такие делишки пока распространены мало. До нас далеко.

— Вам приходилось участвовать в матчах с фиксированным заранее итогом?

— Мне не хотелось бы ворошить то, что было в союзном чемпионате. Договорные матчи были и есть. И руководители футбола как в России, так и на Украине прекрасно о них знают. Но почему-то не могут навести порядок. Устали мы все от этого.

Могу с чистой совестью сказать, что сам в околофутбольных сделках не участвовал и иногда, когда моя игра, возможно, не вписывалась в планы руководства, ощущал с его стороны недовольство.

— Вернемся к Африке. Что было после Мадагаскара?

— В 1988 году мне предложили возглавить ЦСКА — там хотели тренера-военного. Но мой контракт с КАСФАПом еще не истек, клуб шел в чемпионате первым, и я ответил, что меня придется подождать. В итоге в ЦСКА взяли все же гражданского — Павла Садырина.

Когда же я вернулся в начале следующего года домой, то вакантного места тренера не нашел. Команды уже готовились к сезону. К тому же мне, чтобы не пропала выслуга (я уже был в звании подполковника), требовался армейский клуб. Звали опять в киевский СКА, но он к тому времени вылетел и из первой, и из второй лиги, став коллективом физкультуры без штатного расписания. В Хабаровск лететь не захотелось — слишком далеко. В конечном счете я вернулся на преподавательскую должность в танковое училище, а также был на общественных началах президентом федерации футбола Киева и вице-президентом Федерации футбола Украины.

— Как один из руководителей федерации, как вы отнеслись к отделению украинского футбола?

— Очевидно, что этот вопрос решался наверху. Подробности знают один-два человека, которые были вхожи в высокие кабинеты. Лично для меня многое было непонятно. Почему, например, не участвовать в Кубке Содружества?

— Вы, простите, кто по национальности?

— Мой отец молдаванин, но после войны записал себе в паспорте «русский». Мать — чистокровная русская из Воронежской области. С другой стороны, я всю жизнь живу на Украине и должен сказать, что
раньше мы, в том числе в киевском «Динамо», на происхождение внимания не обращали. У нас не было разногласий на национальной почве. Более того, как бы мы ни сражались на поле, в жизни дружили и с москвичами, и с тбилисцами, и с ереванцами. Как все искренне переживали, когда разбился ташкентский «Пахтакор»! Слезы стояли в глазах.

— Когда же вы расстались с будущими танкистами и опять пришли в большой футбол?

— В 1992-м я уволился по возрасту из армии. Продолжал работать в федерации и получил назначение на пост главного тренера создававшейся украинской олимпийской сборной. Руководил ею около двух лет. При мне она начала борьбу за путевку в Атланту и одержала три победы дома — над Литвой, Словенией и Эстонией. Затем я уехал в Гвинею.

— Чем вызван этот выбор?

— Прежде всего тем, что я устал что-то выколачивать и доказывать, что это нужно не мне лично, а сборной. В Гвинее — та же самая история, но там мне платят не 20 долларов в месяц.

— Почему эта африканская страна пригласила тренера с Украины?

— Там знают о киевском «Динамо». Поэтому в соглашение о сотрудничестве двух государств включили положение о направлении в Гвинею с Украины специалиста по футболу.

Сначала туда поехал Михаил Фоменко. Однако уже через три недели вернулся. Насколько мне известно, по семейным обстоятельствам.

— Что представляет собой футбол Гвинеи?

— Его уровень выше, чем на Мадагаскаре. В этой стране все помешаны на футболе. Масса способных ребят, но и проблем великое множество.

Футбол в стране любительский. Чемпионат из-за нехватки средств проводится в течение двух месяцев. У игроков нет контрактов с клубами, посему и отношение у них к своим обязанностям соответственное. Спокойно пропускают тренировки и матчи. Да и трудно требовать с футболиста, который, скажем, два дня ничего не ел.

Будучи любителем, игрок может, никого не поставив в известность, уехать в зарубежный клуб. Если федерация не дает ему на это разрешения, он, по действующему положению ФИФА, не вправе выступать за новый клуб лишь в течение четырех месяцев.

Наиболее талантливые покидают страну лет в 16–17. Причем им в этом содействует владелец сети магазинов, который является также вице-президентом федерации футбола.

Я настойчиво и пока тщетно добиваюсь введения хотя бы полупрофессиональной системы. Необходимо, чтобы игроки были связаны контрактом с федерацией. Тогда та будет получать отчисления от экспорта игроков, которые сможет использовать на развитие футбола.

Тридцать футболистов — игроки сборной и кандидаты в нее — получают от министерства по делам спорта зарплату в размере 300 долларов в месяц. Кроме того, 250 долларов выплачивают за вызов в национальную команду и еще 400 — за победу в официальном международном матче. Набегает солидная для гвинейца сумма.

— Кто они такие, гвинейские легионеры?

— Наиболее яркая личность — 23-летний нападающий Абубакар «Тити» Камара, играющий во Франции. Перед этим сезоном он перешел из «Сент-Этьена» в «Ланс», из-за чего пропустил два важных матча сборной и подвергся в Гвинее обвинениям чуть ли не в предательстве. Я, однако, с пониманием отношусь к его клубным проблемам и очень на него рассчитываю. О классе этого футболиста говорит уже то, что им интересовался «Милан».

К ведущим игрокам сборной я бы причислил также либеро Морлае Суму из «Бастии», левого защитника Мохаммеда Камару из французского клуба «Бове» (3-й дивизион), полузащитника «Мартига» Салама Coy, форварда Фоде Камару из бельгийского «Варегема».

Хорошие отзывы о юном защитнике «Кельна» Пабло Тиаме, которого я до сих пор не видел. К сожалению, трудно совместить в команде Абубакара Камару и Мохаммеда Силлу из «Маргита». Между ними натянутые отношения, из-за чего в сборной существуют группировки.

— Как в гвинейской сборной с бытовой дисциплиной?

— Гвинейцы — мусульмане, так что алкоголь не потребляют, но они совсем не могут жить без женщин. Легионеры, приехав в Гвинею, то и дело убегают из-за этого со сборов. Кроме того, игроки постоянно опаздывают — на тренировки команда собиралась по целому часу. Пришлось ввести штрафы. Немного помогло. А за счет собранных таким образом денег мы создали фонд. Если у кого-то из футболистов серьезные финансовые проблемы, то команда решает, оказать ли ему помощь.

— Цель вашего приезда на Кубок Африки?

— Во-первых, изучить потенциальных соперников по отборочным играм чемпионата мира 1998 года. Во-вторых, посмотреть сборную Туниса, в которой 10 из 22 футболистов вправе выступать за олимпийцев (до 23 лет). В марте олимпийской сборной Гвинеи, которую в основном тренирую я, предстоят с тунисцами матчи за путевку в Атланту.

— Вы наверняка следите за футбольными событиями на Украине. Как восприняли дисквалификацию киевского «Динамо»?

— Узнал о случившемся от гвинейцев. Поначалу не поверил. А потом расстроился. Надеюсь, УЕФА изменит свое решение. Три года без еврокубков — это слишком. «Динамо» — моя команда, какие бы конфликтные ситуации ни происходили там со мной в прошлом.

Александр ПРОСВЕТОВ из Йоханнесбурга

Газета «Спорт-Экспресс», 03.02.1996

*  *  *

ПОЛУЗАЩИТНИК, ОБЛАДАВШИЙ НЕПОВТОРИМЫМ ПОЧЕРКОМ

Попасть в анекдот нелегко. Для этого нужно быть необыкновенно популярным. Владимир Мунтян стал героем анекдота, причем уже в 20-летнем возрасте. Футбольные болельщики с солидным стажем наверняка помнят датированный 1966 годом вопрос к «армянскому радио»: «Что необходимо «Арарату», чтобы стать чемпионом СССР?» Ответ: «Мунтян, Поркуян и еще девять киевлян»…

Между тем столь забавного и необходимого для анекдота звучания фамилии Владимира Мунтяна не получилось бы, если бы она не утратила когда-то букву «у» в окончании — Мунтяну. Его отец родился вблизи Молдавии, мама — из-под Воронежа, из города Павловска. В Киев родители переехали в 1947 году, когда младшему сыну Володе не исполнилось и года. Долго жили в бараке за Пушкинским парком, недалеко от киностудии Довженко, потом получили в комнату в коммунальной квартире на Брест-Литовском проспекте. Отец работал арматурщиком на асфальтобетонном заводе, мама — ночной няней в больнице.

Первым серьезным спортивным увлечением Владимира Мунтяна оказалась акробатика. В 10 лет он стал чемпионом Киева среди школьников, выполнил 3-й взрослый разряд. Свободно делал стойку, крутил «колесо», сальто, фляки. Однако вскоре цепочка житейских случайностей привела к тому, что Владимир изменил своей первой спортивной привязанности.

Однажды зимой, катаясь на лыжах, он сильно простудился. Его никак не могли вылечить от воспаления легких, и возникли подозрения на туберкулез. С этим диагнозом, потом, к счастью, не подтвердившимся, Володю заперли на два месяца в Пуще-Водице, в противотуберкулезном санатории для детей. Как раз в это время отцу выделили на заводе долгожданные две комнаты в коммунальной квартире на Чоколовке, в Первомайском массиве. Меккой для местных мальчишек, в компанию которых, естественно, влился после выздоровления Мунтян, оказался расположенный неподалеку стадион СКА. Там тренировались ребята из ДЮСШ гороно — «дикарям» из дворовых команд они великодушно дозволяли стоять за воротами и подавать мячи. А мячи настоящие, ниппельные, какими дворовые мальчишки сроду не играли. Поэтому прежде чем вернуть это кожаное чудо в поле, хотелось хоть немного им «почеканить».

У Владимира это получалось отнюдь не плохо. Наверное, поэтому однажды к нему подошел какой-то солдат и спросил: «Мальчик, ты хочешь серьезно заняться футболом?» Тот согласно кивнул, и солдат отвел его к тренеру. Им оказался известный детский футбольный наставник Михаил Корсунский, возглавлявший юношескую сборную Украины. Его команда тогда была чемпионом Советского Союза. Он остановил тренировку, собрал своих в кружок, бросил Мунтяну мяч и сказал: «Покажи-ка народу все, что умеешь». Володя начал жонглировать мячом: правой — левой, правой — левой… (пригодилась практика за воротами). Долго жонглировал, а потом исполнил любимый трюк, который тогда назывался «бразильским», — это когда бежишь с мячом, оставляешь его чуть сзади, а потом неожиданно двумя ногами из-за спины верхом перебрасываешь себе на ход. Получилось очень удачно, и довольный Корсунский даже сказал своим назидательно: «Теперь-то вы поняли, как это делается?» Судьба Владимира Мунтяна была решена.

О том, как он попал в киевское «Динамо», Владимир Федорович вспоминает не без улыбки: «В те годы проводилось очень много юношеских соревнований, и мы, игроки скромной команды гороно, были постоянно на виду у специалистов. Вскоре меня включили в сборную Киева, за которую выступали также и юные динамовцы, среди которых был и Толя Бышовец. После товарищеского матча со сборной Москвы работавший тогда с динамовским дублем тренер Михаил Коман предложил мне на следующий день в 11.00 быть у стадиона «Динамо», откуда футболисты команды отправлялись на тренировочную базу.

Представьте чувства девятиклассника, да еще шкета ниже, чем «метр с кепкой», которому предлагают тренироваться с киевским «Динамо»! На следующий день дома я так и не нашел подходящей сумки, взял школьную дерматиновую папку со сломанным замком, запихал в нее старые кеды — и вперед. Приехал на «Динамо» минут за десять до назначенного срока. Спрятался за дерево: автобус уже стоит, начали подходить футболисты. Все строго по субординации. Сначала — дубль: Рудаков, Соснихин, Левченко, Медвидь… У меня уже дрожь в коленках началась. А когда и динамовские звезды вальяжно так стали подходить, один за другим скрываясь в автобусном чреве, — просто какой-то животный страх обуял… Биба! Сабо! Серебряников! Лобановский! Базилевич! Турянчик! Островский! Щегольков! Для меня они были просто футбольные боги, сошедшие на землю. Ровно в 11.00 дверь автобуса со скрипом закрылась — и боги уехали на тренировку. Я вышел из-за дерева и поплелся домой, проклиная себя за трусость и совершенно искренне полагая, что второго шанса сесть в этот автобус судьба мне не даст… Но судьба оказалась благосклонной. Примерно через неделю после того позорного бегства я случайно встретил Бышовца, с которым мы жили неподалеку, хотя и учились в разных школах: «Что с тобой? Меня каждый день тренеры спрашивают: куда делся этот малый?» Толины слова успокоили и помогли перебороть страх».

Обычно каждый игрок на всю жизнь запоминает свой дебют в большом футболе. Первую игру в чемпионате СССР в составе киевского «Динамо» отлично помнит и Владимир Федорович. Это была встреча в Ташкенте с местным «Пахтакором» в 1965 году. Матч выдался тогда трудный, киевляне победили 2:1. Мунтяна же все хвалили, уже тогда отмечая в нем качества, которые вскоре сделают из него всеобщего любимца.

Тогдашний старший тренер команды «Динамо» (Киев) Виктор Александрович Маслов обладал фантастической интуицией, мудростью. Причем это касалось не только неправдоподобного масловского предвидения путей развития футбола, без преувеличения, в мировом масштабе (достаточно вспомнить тактическую революцию по переходу киевского «Динамо» на игровую схему 4-4-2, затеянную им на два года раньше, чем это сделали англичане в триумфальном для них 1966 году), но и его прозорливости, связанной с перспективами каждого игрока, который находился в его распоряжении. Именно он распознал в худосочном на вид девятикласснике Володе Мунтяне «золотого мальчика» киевского «Динамо». Именно такие игроки были нужны тогда команде.

В 1966 году началась «золотая эра» киевского «Динамо», когда группа вчерашних дублеров, и Владимир Мунтян в их числе, заменила пятерку уехавших на чемпионат мира ведущих динамовских игроков. В тот год киевляне сделали дубль — завоевали золотые медали первенства страны и Кубок СССР. К 22 годам Мунтян стал уже трижды чемпионом СССР, чего в таком возрасте не удалось больше ни одному футболисту, а к исходу карьеры завоевал в общей сложности 7 золотых медалей чемпионатов СССР — коллекцию, которую впоследствии собрал только еще один великий игрок — Олег Блохин.

По мнению большинства футбольных специалистов, полузащитник киевского «Динамо» Владимир Мунтян — одна из самых ярких фигур советского и европейского футбола конца 1960-х — первой половины 1970-х годов. Как писал В. В. Лобановский в своей книге «Бесконечный матч», этот полузащитник, обладавший неповторимым почерком и своеобразным видением игры, демонстрировал «безукоризненную технику, по-кошачьи мягкое обращение с мячом, отменную координацию, умение мгновенно принимать верные решения и вместе с тем нанести точный сильный удар. Ему не возбранялось использовать свои лучшие индивидуальные качества. Напротив, его непредсказуемые ходы, в которых разбирались только партнеры, отменно дополняли командную игру, придавали ей яркость, элегантность, некоторый шарм».

В самом звездном составе киевского «Динамо» В.Ф. Мунтян выступал более 10 лет, с 1965 по 1977 год, провел в первенствах страны 302 матча, забил 57 мячей. За сборную команду СССР он сыграл 49 матчей и забил 7 голов (3 — с пенальти). В 1970 году ему довелось принять участие в финальной части чемпионата мира в Мексике. Однако совершенно особое место в его богатой игровой биографии занимает, конечно, матч с венгерским «Ференцварошем» в финале Кубка обладателей кубков, который состоялся в мае 1975 года в Базеле.

«Да, этот матч просто вне конкуренции! — с удовольствием вспоминает Владимир Федорович. — Подержать в руках еврокубок — по-моему, голубая мечта любого футболиста. Только я не согласен с некоторыми моими бывшими одноклубниками, которые теперь, с солидной временной дистанции представляют тот финал чем-то вроде легкой прогулки: мол, всем и так было ясно, что «Динамо» сильнее «Ференцвароша». Наверное, априори в классе мы венгров действительно превосходили, однако это предстояло еще доказать, а в кубковых матчах случается всякое».

Свою последнюю игру в чемпионате СССР В.Ф. Мунтян провел осенью 1977 года в Ереване. После этого собирался расстаться с большим спортом и посвятить себя научной работе. Еще будучи игроком, он окончил Институт физкультуры и юридический факультет Киевского государственного университета, затем — аспирантуру факультета международных отношений, хотя кандидатскую так и не защитил. Однако весной 1978 года его вызвал в Москву председатель ЦС «Динамо» Богданов и предложил перейти в московское «Динамо», посулив присвоение звания майора. Мунтян поблагодарил динамовского начальника за приглашение и перспективы служебного роста и вежливо отказался.

Через неделю после этой поездки случилось событие, которые чуть было самым роковым образом не повлияло на его дальнейшую судьбу. Автомобиль, которым управлял Владимир Мунтян, попал в страшную аварию, в результате которой погиб человек, сидевший в салоне рядом с ним. Сам Владимир Федорович с переломами двух позвонков и множеством других травм надолго оказался в больнице. В это время завели уголовное дело. Сразу, еще не разобравшись ни в чем, отняли партийный билет, а из Москвы пришла депеша за подписью первого заместителя министра внутренних дел Чурбанова: «Уволить капитана Мунтяна из органов МВД».

Через полгода дело закрыли — за отсутствием состава преступления. Техническая экспертиза автомобиля, которую провели приезжавшие в Киев специалисты из Тольятти, показала, что рулевая колонка имела серьезный заводской дефект, который и стал истинной причиной аварии.

Несмотря на выводы комиссии, Чурбанов свой торопливый приказ не отменил, и Мунтяну пришлось из эмвэдэшного капитана превратиться в армейского. По предложению начальника киевского СКА Виктора Пьяных, он стал играющим тренером в армейской команде с перспективой в следующем сезоне занять место главного — Алексея Мамыкина, который собирался вернуться в Москву.

Конечно, у него были предложения от различных команд, но Владимир Мунтян решил на какой-то период уйти в тень. Он надел военную форму и стал работать в Киевском высшем танковом инженерном военном училище на кафедре физподготовки факультета по подготовке иностранных специалистов. Ему удалось создать приличную команду, которая стала выступать в различных соревнованиях. Начал заниматься и общественной деятельностью: его выдвинули на должность председателя Киевской городской федерации футбола, члена президиума Федерации футбола Украины.

Однажды в Киев из Генерального штаба Вооруженных Сил СССР приехал генерал Юрий Александрович Нырков — бывший футболист московского ЦДКА, Заслуженный мастер спорта. Он предложил Мунтяну поехать поработать за границу. Владимир Федорович согласился и уехал по линии Министерства обороны тренировать армейскую команду на Мадагаскаре. На третий год его команда впервые стала чемпионом страны, а Мунтяна наградили мадагаскарским орденом «За достижения». Но Владимир Федорович решил контракт не продлевать и вернулся на Родину.

С 1989 года он работал на своем прежнем месте в танковом училище, а в 1992 году в звании подполковника по выслуге лет уволился из рядов Вооруженных Сил. Снова начал заниматься общественной деятельностью в Федерации футбола Украины, стал заместителем председателя федерации. А вскоре его назначили главным тренером олимпийской сборной Украины.

В 1994 году начались игры за путевку на Олимпиаду в Атланту. Но в декабре того же года Мунтян вдруг покинул пост старшего тренера сборной и снова уехал в Африку, на этот раз в Гвинею на должность главного тренера национальной сборной. Многие тогда восприняли его решение с явным непониманием: ведь олимпийская сборная Украины неплохо шла в своей отборочной группе, а ее основные игроки — Шовковский, Ващук, Парфенов, Кривенцов, Коваль, Круковец, Кардаш, Косовский, Шевченко, Ребров, Геннадий Мороз, Пушкуца, Прудиус — уже тогда могли использоваться в национальной сборной.

Сам же В.Ф. Мунтян, на вопрос о том, что побудило его зимой 1994 года оставить весьма перспективную команду, да к тому же лидировавшую в отборочном цикле с 9 очками из 9 возможных и отправиться в Гвинею, отвечает так: «Наверное, мне просто не хватило выдержки и терпения, а ситуация в украинском футболе тех лет требовала от тренера сборной прежде всего именно этих качеств. Именно отсутствие внимания к футболистам было той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тогда, когда главные тренеры национальной и олимпийской сборных получали по 18 долларов в месяц, а для запасных игроков не было даже футбольной формы, мне такое решение казалось единственно верным. Создали Фонд Мунтяна. Но все, что было на счету фонда, уходило на зарплату помощнику, массажисту, врачу… Из этих сумм платили и премиальные игрокам. Никто денег на сборную не выделял!»

В Гвинее В.Ф. Мунтян провел 4 года (в 1998 году его команда дошла до финального турнира Кубка Африки). После африканской командировки он встал у руля футбольного клуба «Черкассы» и взялся вывести эту команду в высшую лигу украинского чемпионата. В принципе он эту задачу выполнил. Однако изменения в регламенте первенства оставили клуб в первом дивизионе. После этого его пригласили главным тренером в симферопольскую «Таврию», перед которой стояла задача удержаться в высшей лиге. С этой командой Владимир Федорович проработал меньше 4 месяцев и сразу по окончании чемпионата Украины-1999/2000 получил расчет — без каких-либо комментариев со стороны руководства клуба…

После ухода из «Таврии» В.Ф. Мунтян возглавлял киевскую команду «Оболонь». С декабря 2001 года он — главный тренер футбольного клуба «Алания» (Владикавказ).

Оглядываясь назад, Владимир Федорович часто и тепло вспоминает о своем главном наставнике — Викторе Александровиче Маслове: «Дед (так за глаза звали его в команде) — огромный пласт в моей жизни, и трудно подобрать подходящие слова, чтобы по достоинству оценить все то, что с ним было связано. Я ведь сам тренером стал во многом благодаря стремлению хоть в чем-то на него походить».

Международный Объединенный Биографический Центр

*  *  *

«НАС ОБЕСПЕЧИВАЛИ НЕ ХУЖЕ МИНИСТРОВ»
«Ukraine2012.gov.ua», 25.06.2011
В истории советского футбола есть человек, рекорд которого никогда не будет превзойден. Легендарный полузащитник киевского «Динамо» Владимир Мунтян за 12 лет карьеры 11 раз выигрывал медали чемпионата СССР, семь из которых украшены золотом. Читать полностью ››

*  *  *

ОДИССЕЯ МУНТЯНА
«Прессинг», 14.09.2011
Легендарный полузащитник киевского «Динамо» и сборной СССР, один из лучших диспетчеров в истории советского футбола Владимир Мунтян на протяжении десятилетий был обожаем болельщиками. В 1977-м он установил уникальный рекорд, семь раз став чемпионом, без сомнения, одного из сильнейших тогда в Европе первенств - чемпионата СССР (впоследствии это достижение удалось повторить лишь Владимиру Веремееву и Олегу Блохину). Будучи тренером, Владимир Федорович немало путешествовал - работал на Мадагаскаре, в Гвинее, во Владикавказе... Тем не менее никогда не забывал о своих истоках и вернулся в родное «Динамо». Читать полностью ››

*  *  *

«МЕНЯ ВСЕГДА ВЕЛА ЗВЕЗДА»
«Спорт-Экспресс в Украине», 22.09.2011
Невысокий, легкий и неуловимый атакующий хавбек-неваляшка с непослушной шевелюрой. Привычный фенотип всех любимцев публики, закрепленный в нашем сознании примерами Масопуста и Гарринчи, Риверы и Беста, Марадоны и Месси, Черенкова и Заварова. Логично, что и отметивший на прошлой неделе 65-летие Владимир Мунтян был обречен на всенародную любовь. Читать полностью ››

© Сборная России по футболу