Медвидь,
Фёдор (Ференц) Йожефович. Полузащитник.
Родился: 5 января 1943, село Ново-Давыдково, Венгрия /ныне
– село Новое Давыдково Закарпатской области, Украина/.
Умер: 8 ноября 1997, город Киев, Украина.
Клубы: «Спартак» Ужгород, Украинская ССР (1959–1960), «Верховина» Ужгород,
Украинская ССР (1961), «Динамо» Киев, Украинская ССР (1962–1972), «Говерла»
Ужгород, Украинская ССР (1973).
4-кратный чемпион СССР: 1966, 1967, 1968, 1971. 2-кратный обладатель Кубка
СССР: 1964, 1966.
За сборную СССР сыграл 6 матчей, забил 1 мяч.
* * *
«ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я МЕДВИДЬ...»
Ференц (Фёдор) Медвидь провел в составе киевского «Динамо» 12 сезонов.
С его именем связана славная эпоха легендарной киевской команды 60-х годов.
Четырехкратный чемпион Советского Союза и двукратный обладатель Кубка
СССР. Дважды входил в список 33 лучших игроков Советского Союза. Провел
шесть матчей в составе главной сборной страны (играл против сборных ГДР,
Франции, Шотландии, трижды против мексиканцев).
Их знакомство началось с… ссоры. Они встретились морозным январским вечером
на остановке такси и долго спорили, кто первый поедет в этой машине. В
итоге оказались в салоне оба. В этот же вечер Он пришел знакомиться с
ее родителями. А через месяц они поженились. Вопреки злым языкам и назло
всем гороскопам, которые утверждали, что брак двух Овнов — двух лидеров
— будет неудачным и коротким, Они прожили вместе 31 год. Он — известный
в прошлом игрок киевского «Динамо» Ференц Медвидь. Она — профессиональный
переводчик с красивым именем Валерия. Из любого уголка необъятного земного
шара Они всегда возвращались в свой маленький семейный уютный мирок, где
их с нетерпением ждали две дочери. Разлучить их могла только Смерть. В
ту роковую минуту Валерия была очень далеко — в Бухаресте. Но с ним рядом
были их дочери и внук…
Будущей жене футболист киевского «Динамо» представился
механизатором, который только что вернулся с Кубы
— У нас с Федей две дочери — старшая Наталья и младшая Яна. Муж очень
надеялся, что вторым родится мальчик… Сын родился у нашей Наташи, дед
был страшно горд и счастлив. В Валерке он души не чаял. Внешне они очень
похожи. Собственно говоря, Федя и умер на руках у детей и внука, — в глазах
Валерии Васильевны появляются слезы. Даже по прошествии почти пяти лет
ее боль не стала меньше. — Валере тогда было восемь лет. Он очень переживал
эту трагедию, плакал по ночам… Я была в командировке в Румынии. Утром
позвонила домой, поговорила с Федей. Настроение у него было отличное.
Говорит: «О, как раз девочки сегодня придут ко мне на обед». Он больше
переживал за меня. В Румынии у нас были очень напряженные переговоры.
Спросил, как я себя чувствую. Потом пошел на прогулку с собакой, купил
Валерке всяких сладостей. Вернулся домой к обеду. Зашел в квартиру, снял
куртку и вдруг на глазах наших девочек стал медленно оседать на пол… Даже
минуты это не длилось. Приехали две «скорые» — сердце и «будили», и электрошок
подключали… Потом врач, который делал вскрытие, сказал мне, что тромб
буквально разорвал его сердце. Смерть у него была быстрой — как кинжал
в сердце…
Беды
никто не предчувствовал — ни я, ни дочери. Даже в ту страшную последнюю
минуту я ничего не почувствовала. В последний год он перешел на работу
к Григорию Суркису в Профессиональную футбольную лигу. Там ему очень нравилось,
он был абсолютно всем доволен. За это время даже ни разу к врачу не обратился.
А ведь в 88-м Федя перенес инфаркт…
— Когда вы познакомились, он уже был известным футболистом?
— Это было в Закарпатье в 1966 году. Я училась на втором курсе романо-германского
факультета Ужгородского университета. Первая встреча состоялась зимой
на остановке такси. Я сдавала сессию в Ужгороде, а на выходные ездила
к родителям в Мукачево. Началось наше знакомство… со спора — кто первый
сядет в машину. В результате сели вдвоем. По дороге познакомились. Сперва
он представился механизатором, который только что вернулся с Кубы. Обманул…
В этот же вечер Федя пришел ко мне домой, познакомился с родителями и
уже честно рассказал, кто он и чем занимается. Он мне очень понравился,
да и я ему тоже. Вот так у нас и начался роман. Поженились мы очень быстро.
Где-то в январе познакомились, а 12 февраля уже и поженились.
— Быть женой футболиста, наверное, было нелегко?
— В 25 лет у меня уже было двое детей. В Киеве помогать нам было некому
— мы оба из Закарпатья. Начинали с яслей, садиков. Я тогда работала гидом-переводчиком.
Детьми занимались по очереди. Только когда Федя перешел на тренерскую
работу, стало полегче. Я всегда со спокойным сердцем оставляла Федю с
детьми, он мог решить все бытовые вопросы. Правда, готовить не сильно
любил и домашней работой не особо себя обременял. Зато был прекрасным
организатором, как сейчас говорят, хорошим менеджером. Всегда умел все
организовать так, чтобы приготовил или убрал кто-то другой. Мы с девочками
жили за ним, как за каменной стеной. Когда его не стало, у меня начиналась
истерика, даже когда надо было просто вызвать слесаря. Мне понадобилось
около полутора лет, чтобы войти в эту жизнь и научиться жить без него.
Думала, что умею все, а после смерти мужа оказалось, что я не знаю элементарных
вещей.
У нас была необыкновенная семья. Каждый из нас развивался в своем направлении.
У меня свой круг интересов, у него — свой. Но мы сумели найти золотую
середину в нашем общении — семья, дети, дом. Конечно же, я была в курсе
громких побед киевского «Динамо» на чемпионатах, в Кубках. Тем более живя
в Киеве, где всегда царил культ футбола, я не могла стоять в стороне,
не интересоваться успехами мужа и его команды и не гордиться этим.
Самое парадоксальное — мы оба Овны, оба — лидеры по своей натуре, и по
всем гороскопам не должны были быть вместе. В семейной жизни нам удалось
избежать монотонности и однообразия. Работа у меня и у него была связана
с постоянными разъездами. Федя, Царствие ему Небесное, не стал ломать
меня, дав возможность самореализоваться. В динамовской команде особого
восторга по поводу моей работы в Интуристе не было. Почему-то эта работа
для жены футболиста считалась не очень приличной. Когда меня пригласили
работать сюда, в Верховную Раду, он был очень горд. (Наш разговор проходил
в уютном рабочем кабинете Валерии Васильевны на Банковой, где она работает
главным консультантом секретариата Комитета по иностранным делам. — Авт.)
Нам всегда хватало ума уступать друг другу, хотя были и бурные ссоры,
и бурные примирения…
—
Ревновал?
— Бывало. Но всегда очень быстро отходил. Знаете, может, где-то в глубине
души он и испытывал сильную ревность. Но поскольку муж был уверенным в
себе человеком, да к тому же еще и очень востребованным в жизни, его ревность
отходила на второй план.
— Наверное, вам редко удавалось вместе вырваться в отпуск?
— Пока были живы наши родители, отпуск мы проводили только в Закарпатье.
Федя настаивал на этом. Это был прекрасный отдых. Чудесные места! Да и
родителям всегда нужна была какая-то помощь — и в доме, и на огороде.
Он все делал сам. В тот год, когда муж умер, мы в августе решили отдохнуть
в доставшемся нам по наследству родительском доме в Мукачево. Он ни минуты
не сидел на месте и быстро сделал там капитальный ремонт. Когда вернулись
в Киев, поехали на дачу. Не поверите, мы ее так долго строили, а в тот
трагический 97-й год Федя буквально за месяц успел все достроить. Спешил…
И, знаете, все оставил после себя в таком идеальном порядке, даже ремонт
успел в квартире сделать. И это все с августа по октябрь! А в ноябре взял
и умер…
Весь наш сад на даче посажен его руками. Фруктовые деревья, виноградник
и ягодные кусты до сих пор прекрасно плодоносят. После инфаркта врачи
прописали мужу щадящий режим. Я просила его поберечь себя, а он мне говорил:
«Валерка, я буду жить столько, сколько мне отведено в этой жизни. И я
буду жить, как здоровый человек». Врачей он терпеть не мог…
Федя узнал, что по гороскопу мой камень — алмаз, и дарил мне бриллианты
— Три женщины в доме. Супруг, наверное, баловал вас…
— Он умел так красиво делать подарки! Каждый день рождения превращался
в настоящий праздник. Но особенно он любил дарить украшения. Всегда выбирал
их, полагаясь исключительно на свой вкус. Знал, что у меня тонкие пальцы,
знал, какого размера колечко мне нужно. Любил изящные вещички. Сейчас
этими кольцами, сережками, цепочками обеспечена не только я, но и наши
дочери. Он так гордился нашими девочками!..
Первым кольцом, которое он мне подарил, был вот этот «маркизик». (Валерия
Васильевна протянула ухоженную руку с красивыми тонкими пальцами. На безымянном
пальце левой руки красовалось изумительное кольцо. — Авт.) Тогда оно стоило
500 рублей. По тем временам это были очень большие деньги! Потом Федя
узнал, что по гороскопу мой камень — алмаз, и всегда дарил мне бриллианты.
В один из периодов, когда с деньгами было туго и о бриллиантах и речи
не шло, он очень переживал, что не может сделать мне достойного подарка.
И тогда со сборов в Италии он привез вот эту золотую цепочку (Валерия
Васильевна чуть отвернула ворот белой блузки, и стала видна массивная,
оригинального плетения цепочка. Так уж получилось, что в день нашей встречи
на ней были надеты первый и последний подарок мужа. — Авт.).
Федя очень любил дарить цветы, особенно розы. Очень нервничал, когда они
на следующий день увядали. Каждый раз зарекался, что больше розы покупать
не будет. И снова приносил именно эти цветы — такие нежные, кремовые…
А вот на его могиле мы традиционно высаживаем только красные цветы. Не
идут ему никакие другие цветы, кроме красных роз. Он был огненным человеком.
Федя, Царствие ему Небесное, не жил, а горел.
— А как ваш пес воспринял смерть хозяина?
— Просто ужасно! Четыре месяца после смерти Феди он тосковал — часто выл,
не находил себе места, порой делался просто неуправляемым. Породистого
элитного щенка черного терьера привезли и подарили Феде поклонники из
Санкт-Петербурга. Я вернулась из командировки в Штаты и обнаружила дома
улыбающегося мужа с шевелящимся черным комочком в руках. На вопрос: «Что
это?» — Федя ответил: «Песик. Это ведь год Собаки — так надо». Я спрашиваю:
«А что за порода?» А он: «Не знаю, но мне понравился». Прошел месяц-другой,
песик все растет и растет. В общем, вырос он у нас каким-то мутантом:
огромный — 80 см в холке, больше 60 кг весом. До сих пор задиристый и
скандальный, а ему уже почти девять лет. Федя называл его Берия, но это
не очень нравилось нашим соседям, и он стал Акбарчиком.
—
Валерия Васильевна, часто к вам Фёдор Йожефович приходит во сне?
— Были сны с Федей. Но они такие легкие, успокаивающие… После них я всегда
просыпаюсь со светлой грустью. И всегда после того, как Федя приходит
ко мне во сне, меняется погода.
Однажды Медвидь, которого приняли за злодея, всю ночь в милиции...
давал автографы
— Мы дружили с Федей более 30 лет. Все его считали здоровяком, — рассказывает
бывший партнер Медвидя по «Динамо» Виталий Хмельницкий. — Его даже называли
человеком с двумя сердцами. После тяжелых тренировок или игр всегда казалось,
что он совсем не устал и что может сыграть еще пару матчей. Его смерть
была неожиданной, я еще очень долго не верил, что его больше нет. Федя
редко грустил, был оптимистом и очень веселым человеком. Любил сам пошутить
и не обижался, когда подшучивали над ним. Я тоже частенько разыгрывал
его.
Однажды мы приехали на товарищеский матч, который проходил в Ивано-Франковске.
После игры вернулись в гостиницу, а самолет на Киев был только на следующий
день. Мы посидели в ресторане, выпили шампанского — благо, близился конец
сезона и мы могли себе это позволить. Когда вернулись в номер, Федя вдруг
мечтательно произнес: «Эх, сейчас бы еще шампанского!» Я в общем-то тоже
не возражал, только где его взять в полночь: гостиничный ресторан уже
закрылся. «Спокойно, Хмель, не суетись, — говорит Федя. — Рванем на вокзал
— там круглые сутки все работает». Поймали такси. По дороге таксист подобрал
двух женщин-гуцулок. Как я понял, они приехали из соседнего села торговать
на базаре и опоздали к последнему автобусу. Водитель согласился их отвезти,
но, разумеется, предварительно свозив нас на вокзал и обратно.
На вокзале Федя помчался искать шампанское, а я остался в машине. Время
идет, счетчик тикает, расстраивая наших спутниц. Наконец одна не выдерживает:
«Шановний водiю, скiльки ж ще чекати и якi грошi нам треба буде сплатити?»
Тут я и спрашиваю у водителя: «У вас найдутся в багажнике какие-нибудь
щипцы, клещи?» — «Зачем?» — «Да языки надо бы этим теткам откусить — много
лишнего болтают».
Женщины испуганно замолчали, а водитель вышел из машины, открыл багажник,
якобы в поисках инструмента, а потом помчался в отделение милиции — оно
находилось неподалеку. Я понял, что перегнул палку, выскочил из машины
— и в ближайшую подворотню. Оттуда стал наблюдать за дальнейшими событиями.
Шофер вернулся с нарядом милиции. И тут появляется Федя, кстати, без шампанского.
«Цэ ж другий злодiй!» — завопили женщины. И ничего не подозревающего Фёдора
блюстители правопорядка потащили в отделение.
Я поймал другое такси и вернулся в гостиницу. Второй тренер «Динамо» Терентьев
спрашивает: «А где Медвидь?» Говорю, как есть: «Милиция замела». Терентьев
морщится: дескать, надоел ты, Хмель, со своими шутками…
Злющий Федя вернулся только под утро. Ну и выдал мне по полной программе.
Правда, отошел быстро. По его рассказам, в милиции все, разумеется, выяснилось
в считанные минуты. Дежурные милиционеры, поголовно болеющие за «Динамо»,
выстроились в очередь к Медвидю за автографами и были готовы хоть на руках
доставить его в гостиницу. Однако не таков Фёдор, чтобы вот так просто
вынести «произвол». Он стал требовать «письменного извинения» от начальника
отделения, который, естественно, ни о чем не подозревая, спал дома. Войдя
в роль, Медвидь пригрозил, что «это дело так не оставит и дойдет до самого
министра». В общем, все были на седьмом небе от счастья, когда на рассвете
Федя исчерпал свой обличительный запал и великодушно разрешил отвезти
себя в гостиницу.
— А в последние годы Фёдор Йожефович жаловался на здоровье?
— Иногда да. Началось это года за два до его смерти. Он тогда в Профессиональной
футбольной лиге Украины работал. Бывало, приду к нему на работу, сядем,
вспоминаем, как играли, смеемся, шутим… Я уже уходить собираюсь, а он
и говорит: «Знаешь, мне так плохо». — «Да брось!» Я не мог поверить, что
ему может быть плохо. Знаете, когда дружишь с человеком с юношеских лет,
помнишь его крепким и здоровым… В общем, кажется, что так будет всегда.
А годы-то идут… Медвидь ушел из жизни первым из нашей славной команды
65-го и 66-го годов. Такой для нас всех удар! А потом умерли Колотов,
Банников…
Мне его очень не хватает, часто вспоминаю Федю. Он, знаете, всегда очень
рано вставал. Проснется, бывало, в пять-шесть утра и сразу мне звонит.
Я говорю: «Федя, имей совесть. Ты же меня разбудил». — «Ха, да брось ты».
Через день та же история. Горько, что он так рано ушел из жизни…
Фразы Медвидя «Встретимся на угле» и «Вылетаю поездом» стали в команде
крылатыми
— Фёдор Медвидь приехал в киевское «Динамо» из Закарпатья, — вспоминает
капитан «Динамо» 60-х Андрей Биба. — Футболистов, выходцев из этого региона
Украины, отличало необыкновенное трудолюбие, жажда борьбы, отменная физическая
подготовка. Надо сказать, Федя очень органично вписался в команду. Он
был настоящим универсалом — мог играть и в нападении, и в полузащите,
и в защите. Поначалу тренеры «Динамо» чаще использовали его в полузащите,
но затем перевели на правый фланг обороны, где, как я считаю, он и проявил
себя с самой лучшей стороны. На этой позиции Медвидь был просто незаменим.
—
Какая игра Медвидя вам особенно запомнилась?
— Пожалуй, поединок сборной СССР с национальной командой Шотландии. Эта
встреча проходила в Великобритании и закончилась нашей победой со счетом
2:0. Федя тогда забил потрясающий по красоте мяч — нанес мощнейший удар
с дальней дистанции и попал в самую девятку. С этим голом связана одна
забавная история. В киевском «Динамо» многие ребята любили подшутить друг
над другом, розыгрыши были обычным делом. Накануне отъезда сборной СССР
в Шотландию Медвидя не раз подкалывал Володя Левченко: мол, надо же, играть
не умеет, а его в сборную Союза приглашают. Так вот, после игры Федя вернулся
в гостиницу и, учитывая разницу во времени, в три часа ночи набрал киевский
номер Левченко. Когда на другом конце провода раздалось сонное: «Ало!»,
Медвидь произнес только одно слово: «Бачив?» И повесил трубку.
— Конфликтов из-за подобных шуток в «Динамо» не было?
— Нет, шутки все понимали и отвечали тем же. У нас был дружный коллектив,
конфликты случались крайне редко. Например, в 1966 году Медвидь поссорился
с главным тренером «Динамо» Виктором Масловым. Дело было так. Пятеро динамовцев
— Банников, Серебряников, Сабо, Островский и Медвидь долгое время провели
в тренировочном лагере сборной СССР. Тем временем в киевский клуб пришли
молодые, талантливые ребята, такие, как Бышовец, Круликовский, которые
быстро влились в коллектив и показывали хорошую игру. Когда сборники вернулись,
динамовцы проводили товарищескую игру со своими тбилисскими одноклубниками.
Медвидь и Серебряников отыграли в том поединке всего по тайму, чем были
очень не довольны. Уж очень они не любили уступать кому-то свое место
на поле. Они так обиделись на тренера, что не нашли ничего лучшего, как
нарушить спортивный режим. Какой тогда поднялся шум! Маслов высказал игрокам
все, что он о них думал. «Разборки» были еще те! Но потом страсти, конечно,
поутихли, и отношения наладились.
— А каким Фёдор Йожефович был за пределами футбольного поля?
— Чрезвычайно коммуникабельным человеком! Во времена постоянных дефицитов
у Феди, как нам казалось, были связи абсолютно везде. А будучи по натуре
добрым, отзывчивым, он чем мог помогал своим товарищам — кому холодильник
купить, кому картошку привезти, кому помочь в институт поступить. Причем
все свои связи Федя налаживал легко и непринужденно. Например, заходит
в магазин и говорит продавцу: «Здравствуйте, я Медвидь». Те только плечами
пожимают: какой, мол, такой медведь? «Как это какой? Я вчера два гола
забил, а вы меня не узнаете?!» В следующий раз Федю уже все узнавали.
— Йожеф Сабо — земляк Фёдора Йожефовича, рассказывал, что, когда Медвидь
приехал в Киев, он не говорил ни по-русски, ни по-украински…
— Ну, с украинским у Феди все было в порядке! Это он по-русски поначалу
не слишком хорошо говорил. В команде чуть ли не крылатыми стали фразы
Медвидя: «Встретимся на угле» — в смысле, встретимся на углу дома, а вовсе
не в шахте, «вылетаю поездом» и другие. Однажды Федя присутствовал на
заседании суда — судили какого-то подонка, который ножом ранил его сестру.
Когда вернулся, его спросили: «Как дела?» «Все добре, — ответил он. —
Дали 12 рокiв розстрiлу».
— Чем Фёдор Йожефович занимался после завершения игровой карьеры?
— Тогда-то у футболистов и выбора большого не было — подавляющее большинство
переходило на тренерскую работу. Сначала Федя работал в футбольной школе
«Динамо». Но когда с него, как и с других динамовцев, закончивших играть,
сняли офицерское звание, зарплата оказалась слишком маленькой. Этот факт
и побудил Медвидя, Хмельницкого и Рудакова перейти в Спортинтернат, где
платили в два раза больше. За время работы с детьми Медвидь воспитал много
хороших футболистов, которые затем играли на высоком уровне, входили в
состав сборной Советского Союза. В 90-х годах Медвидь вернулся в динамовскую
школу, работал в ПФЛ.
Ольга ГУРИНА, Юрий МАТЮХА
Газета «Факты» (Киев), 12.04.2002
ПЕРВАЯ |
ОЛИМП |
НЕОФИЦ |
ДАТА |
МАТЧ |
ПОЛЕ |
и |
г |
и |
г |
и |
г |
1 |
|
|
|
|
|
23.10.1966 |
СССР - ГДР - 2:2 |
д |
2 |
1 |
|
|
|
|
10.05.1967 |
ШОТЛАНДИЯ - СССР - 0:2 |
г |
3 |
|
|
|
|
|
28.05.1967 |
СССР - МЕКСИКА - 2:0 |
д |
4 |
|
|
|
|
|
03.06.1967 |
ФРАНЦИЯ - СССР - 2:4 |
г |
|
|
|
|
1 |
1 |
20.06.1967 |
СКАНДИНАВИЯ - СССР - 2:2 |
н |
5 |
|
|
|
|
|
07.08.1968 |
МЕКСИКА - СССР - 1:1 |
г |
6 |
|
|
|
|
|
10.03.1968 |
МЕКСИКА - СССР - 0:0
|
г |
ПЕРВАЯ |
ОЛИМП |
НЕОФИЦ |
|
и |
г |
и |
г |
и |
г |
6 |
1 |
|
|
1 |
1 |
|