Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Николай КИСЕЛЁВ

Киселёв, Николай Иванович. Полузащитник.

Родился: 29 ноября 1946, город Кинешма Ивановской области.

Воспитанник СК «Текстильный комбинат» (г. Красноводск, Туркменская ССР).

Клубы: «Томна» Кинешма (1962–1963), «Заря» Луганск, Украинская ССР (1964, 1967), «Химик» Северодонецк, Украинская ССР (1964-1966), «Спартак» Москва (1968–1973, 1975), «Искра» Смоленск (1974).

Чемпион СССР: 1969. Обладатель Кубка СССР: 1971.

За сборную СССР сыграл 14 матчей.

Участник чемпионата мира (1/4 финала) 1970 года.

Помощник главного тренера молодежной (U-20) сборной СССР (1978–1979). Главный тренер юношеской (U-18) сборной СССР (1981–1982).

Заслуженный тренер РСФСР (1989).

*  *  *

«ПОСЛЕ СВАДЬБЫ ПРОИГРЫВАТЬ НЕЛЬЗЯ»

— Несколько лет назад вы как-то незаметно исчезли из поля зрения. Куда?

— В 1989 году уехал работать за границу. Тогда отток наших тренеров и игроков еще не носил массового характера. Я, можно сказать, был в числе первопроходцев. Уехал по линии «Совинтерспорта» в " Аль-Джазира Спорт Клаб». Это Абу-Даби. Эмираты. Там проработал четыре года и перебрался в Ливан, в бейрутский клуб «Аль-Ажар». Где уже через год понял: перспектив никаких. Шесть футбольных полей на всю страну. Вернулся обратно — в Абу-Даби.

— Главным тренером?

— Нет. До отъезда был техническим директором, а после возвращения — просто тренером. Арабы хотели, чтобы я стал главным, но полноценный контракт подписывать не желали. А иначе себе я не представляю. Должна быть взаимная ответственность со всеми вытекающими юридическими последствиями. В принципе главным там стать несложно. Достаточно подойти к руководителям клуба и сказать: «Мы будем в тройке. Я знаю, как это сделать». И считай, что ты у руля. Команда же по силе восьмая, не выше. Арабы — своеобразный народ. Я после пяти лет работы научился их понимать и отказывал так, чтобы они не обижались.

— Это правда, что все тренеры, работающие в регионе Персидского залива, стремятся в Эмираты или Саудовскую Аравию?

— Насчет Аравии не уверен. Платят там неплохо, но жить приезжему человеку невозможно. Царят законы шариата: женщины в парандже, мужчины с бородами. Спиртного — ни-ни. Развлечения отсутствуют. А Эмираты — это Запад. Там все, как в Европе. Потому и работается легко, несмотря на жаркий климат. Вот только скучно — без серьезных задач и проблем. Надоедает.

— И посему — в Россию, «в глушь, в Саратов»?

— Только не спрашивайте пока «с пристрастием» про «Сокол-ПЖД», ладно? Я могу сказать только одно — работы много. Самое главное на этом этапе — вернуть игрокам уверенность в своих силах, создать нормальную здоровую атмосферу в коллективе, а уж потом… Как обычно, время поджимает. Но попробуем — шанс еще есть. Жаль, что инфраструктура хромает. Поле нормального качества всего одно. И на базе работать негде — только жить.

— Это в вас говорит тренер, трудившийся семь лет в идеальных условиях и невольно оторвавшийся от реалий российской провинции…

— Возможно. Но я лишь констатирую факты. Хотя если бы не видел здесь стремления людей изменить ситуацию к лучшему, то вряд ли работал бы в Саратове.

— Благо, что у вас опыт имеется. Липецк, где оставили команду уже после четвертого тура, написав заявление «по собственному желанию». И Гомель, с которым распрощались после удачного сезона…

— С «Гомсельмашем» было проще. Там я достойно дебютировал как клубный тренер, заняв с командой лучшее за всю ее историю пятое место в зоне второй лиги, а ушел по семейным обстоятельствам. Там мне было приятно работать. Откуда взялся Горлукович? Из Гомеля, где он тогда играл нападающего. А Липецк… Я согласился на предложение, решив, что этот город ближе к Москве, чем Гомель. Но когда те, кто звал меня в команду, стали слушать не главного тренера, а посторонних, я счел за благо сказать «до свидания».

— В Самарканде вас просто сняли?

— Нет. Мы нормально выступили. Но тоже постепенно испарился интерес к работе. Ушли люди, пригласившие меня в команду. Написал заявление и я.

— Выходит, вас снимали только раз — после неудачи юниорской сборной СССР на чемпионате мира в Мексике?

— Там у голландцев играли ван Бастен, Райкаард, ван’т Схип и Ваннебург. У бразильцев — Бебето. А нигерийцы всегда отличались тем, что привозили игроков старше возрастом, чем положено. Их разок даже дисквалифицировали за подобное. Проиграли мы всем в один мяч. После первого поражения возникла растерянность: ведь настраивались на максимум, а тут — дай Бог, из группы выйти. Невезение тоже вмешалось: в матче с теми же голландцами не использовали множество моментов, а пропускали глупейшие мячи. Кроме того, экспериментировали. Была опробована новая методика подготовки к условиям среднегорья. Моделировали подготовку национальной сборной к мексиканскому чемпионату мира 1986 года. Планировали поначалу играть в Колумбии — там тоже горы, а потом перенесли в Мексику. Как оказалось, неудачно. Я потом говорил Малофееву: «Не надо работать по этой схеме — проигрышный вариант». Увы, он меня не послушал. Итог знают все…

— Скажите, а мы могли выиграть юниорский чемпионат 1979 года? Ведь в финале против Аргентины сборная СССР вела — 1:0 за 15 минут до конца матча.

— А в итоге проиграла — 1:3. Марадоне, Диасу и Альвесу этих 15 минут хватило. У нас была неплохая команда, которую возглавлял Сергей Коршунов. В финале шло постоянное давление на наши ворота. Объективно аргентинцы были классом выше.

— Потом вы стали главным тренером юниорской сборной и «взяли» бронзовые медали в чемпионата Европы 1981 года. Напомните, кто играл в той команде?

— Литовченко, Яковенко, Протасов, Еременко из Ростова, Черчесов, Метлицкий и Родненок из Минска, Салимов из Алма-Аты, Дмитриев из Ленинграда… Все они к тому времени уже стабильно играли в клубах высшей лиги.

— Цикл работы тренера с юношескими командами обычно непродолжителен. Не сложно было начинать все с начала с новыми людьми?

— Не очень. Существовавшая тогда система подготовки подразумевала преемственность. Очень прилично была налажена организационная работа. На каждой территории работал государственный тренер, отвечавший за селекцию. Он курировал все детские школы, игроков, тренеров. Сейчас этой системы нет. Видимо, восстановить ее в прежнем виде невозможно. Значит, необходимо придумать что-то новое. Иначе мы будем каждый раз получать оплеухи, как недавно на Евро-96.

— Много ли было на вашем веку футболистов, которые не попадали в юношеские сборные, но затем становились звездами первой величины?

— Яркий пример — Федор Черенков. Его знали как одаренного юношу, но он не проходил в состав сборной, поскольку по физическим данным уступал в нежном возрасте другим, может, менее талантливым сверстникам. Или — Игорь Беланов, его тоже просматривали перед юниорским первенством мира 1979 года. Но не взяли на чемпионат, потому что в то время Беланов из десяти выходов один на один мог не реализовать ни одного.

— Сегодня трудно представить, как футболист из заштатной команды класса «Б» за три года добрался до сборной СССР. Это я о вас…

— Предлагаете вернуться в мое игроцкое прошлое? Что ж, попробуем. Я начинал в Кинешме. А мой земляк, бывший вратарь донецкого «Шахтера» Евгений Владимирович Пестов работал тогда в Северодонецке. Послал он как-то своего помощника Расторгуева в родной город — игроков присмотреть. Тот меня и выбрал. Я согласился. И, едва закончив школу, буквально на следующий день, уехал в Донбасс.

— Не страшно было — вот так сорваться с места в неизвестность?

— Нет. Я сразу стал самостоятельным человеком. И, когда появился шанс уйти в команду классом повыше — не раздумывал ни минуты. Луганскую «Зарю» тогда возглавлял Евгений Горянский. Сначала играл в дубле, потом вышел раз-другой на замену — и дело пошло.

— А как ваш переход в «Спартак» состоялся?

— Знакомые порекомендовали меня главному тренеру москвичей Никите Павловичу Симоняну. И я поехал в Москву.

— Снова сомнений не было?

— В то время в «Спартаке» был коллектив, в котором легко жилось и работалось. Тренерский состав — замечательный. Сергей Сальников в дубле возился со мной, Калиновым, Папаевым. Часто вместе с командой работали тренеры спартаковской школы Огоньков, Татушин, «ставили» нам спартаковскую игру. Отношение к новичкам было благожелательным. И если очень захочешь — заиграешь. В конце концов я заиграл.

— Место в основном составе далось с трудом?

— Конечно. Главным было — проявить терпение. «Ты только работай, и придет твое время», — это мне твердили постоянно.

— И вы верили?

— Да. Жил в Тарасовке, тренировался по два раза в день, не глядя на часы. И верил.

— Складно как-то все выходит. Уже через год после дебюта в «Спартаке» — приглашение в сборную.

— Когда пришел вызов — не сразу поверил в реальность происходящего. Мне казалось, что в сборной играют полубоги.

— Вы были участником знаменитого «матча сезона» 1969 года, в котором в Киеве был разыгран, по сути, финал чемпионата между киевлянами и «Спартаком». Что чувствует игрок, выходя на такую игру?

— Словами не передашь. Трибуны стотысячника — ревущие, наэлектризованные. Игра получилась очень зрелищной. Выручил нас Анзор Кавазашвили, дважды вытащивший мячи из «девяток», куда посылал их со штрафных Виктор Серебрянников. У него был фирменный, неповторимый удар. Но забили все-таки мы — Николай Осянин. И стали первыми.

— Верно ли, что тогдашний «Спартак» был одной из самых бедных команд высшей лиги?

— Пожалуй. Мы получали только то, что было положено по закону. Не больше. Разного рода доплат, которые практиковали в других командах, в «Спартаке» не было.

— Что же вас тогда стимулировало?

— В первую очередь — имя команды. Кроме того, мы тогда начинали играть в еврокубках, и это было дороже всяких денег. Именно «Спартак» открывал для нашей страны Кубок УЕФА.

— Кстати, почему наша страна так поздно приобщилась к этому турниру? Мы уже играли в Кубке чемпионов и Кубке кубков, а в Кубке УЕФА — нет.

— Мне сложно судить — я был всего лишь игроком. Но по разговорам было можно понять, что руководители страны опасались возможных неудач. Тогда ведь считалось, что советские спортсмены должны побеждать во всех соревнованиях, в которых участвуют. Насколько мне известно, в нашем приобщении к Кубку УЕФА велика роль тогдашнего председателя федерации футбола Валентина Гранаткина, а также Николая Старостина. Наверное, помогло и то, что «Спартак» удачно провел подряд три сезона, и нам решились доверить право дебюта Хотя разговоры типа «Проиграете — могут закрыть для нас этот турнир» тоже были.

— И вы проиграли… Да как — 0:4 в Сетубале португальской «Виктории». Не страшно было возвращаться домой?

— Да нет. Команда у португальцев была классная. Один только Торрес чего стоил. Форвард от Бога. Рост — под два метра. Все выиграл наверху. У нас тогда не было опыта подготовки к таким матчам. Никакой информации о соперниках, даже регламент точно в знали. Помню, играли на Кубок чемпионов с «Базелем». Решили за 15 минут до начал выйти на разминку, как у нас принято. Да не тут-то было оказывается, по правилам УЕФА нельзя. Команда, естественно, занервничала. Разминку провели с грехом пополам в коридорчике. В итоге — проиграли. Вот так, набивая синяки и шишки, мы получали первые уроки еврокубков.

— Вскоре после чемпионата мира 1970 года в Мексике вы расстались со сборной. Почему?

— По многим причинам: КОНкуренция, взгляды новых тренеров, мои травмы. Я повредил спину, да так и не сумел конца восстановиться. Поэтому и закончил с футболом раньше, чем мог бы.

— Вы работали с двумя наставниками национальной сборной — Качалиным и Николаевым. Чем различались эти знаменитые тренеры?

— Гавриил Дмитриевич пытался создать, в первую очередь, атмосферу гармонии команде и в быту. Больше обращал внимание на тактические способности футболистов. Николаев делал упор на физические кондиции. А я как раз тут был не силен после травмы. Уже в 28 лет завершил выступать за «Спартак». Уходить в команду классом ниже и там спокойно доигрывать желания не испытывал. В это время открылась высшая школа тренеров, куда меня руководство команды и направило. Я из самого первого выпуска ВШТ. В нем были: Кахи Асатиани (сейчас он министр спорта Грузии), Виталий Хмельницкий, Геннадий Логофет, Эдуард Малофеев, Павел Садырин, Петр Шубин, Виктор Прокопенко, Анатолий Коршунов.

— Вы не жалеете о том, что волею судьбы мало работали с отечественными клубами? Не мешает ли это сейчас?

— Я бывал в отпуске каждый год и регулярно смотрел игры нашего чемпионата. В Эмиратах же была спутниковая антенна, так что слишком оторванным от дома себя чувствовал. Российский клубный футбол не является для меня тайной.

— И последний вопрос. Есть ли в вашей футбольной жизни событие, которое помнится ярче других?

— Перед финалом Кубка страны 1971 года, 31 июля у меня была свадьба — в этом году, кстати, как раз серебряный юбилей. Финал тогда проводился 7 августа, в День физкультурника. На моем торжестве была, конечно, вся команда. Поэтому проиграть финал мы не имели права. И я первую очередь. Когда Логофет за 25 секунд до конца сравнял счет, перенеся выяснение отношений на следующий день, нам не показалось это фантастикой. Мы знали что выиграем. В переигровке мне посчастливилось забить решающий гол. Бог мой, как давно это было!

Андрей АНФИНОГЕНТОВ, Саратов

Газета «Спорт-Экспресс», 08.08.1996

*  *  *

ОТ КИНЕШМЫ ДО МЕКСИКИ

Русский Бобби Мур — так прозвали зарубежные футбольные обозреватели этого полузащитника московского «Спартака» и сборной СССР 60–70-х годов.

ЗНАМЕНИТАЯ ТРОЙКА

Сравнения с легендарным капитаном сборной Англии Николай Киселев удостоился не только из-за внешнего сходства, прежде всего рыжих волос. Но и за уникальную гибкость и координированность (первооснова прекрасного дриблинга) в сочетании с феноменальной работоспособностью при прекрасном видении поля и умении «читать игру» на пару ходов вперед. Во многом благодаря этому знаменитая спартаковская связка Николай Киселев — Василий Калинов — Виктор Папаев, царившая в центре футбольных полей на рубеже 60 — 70-х годов, практически не оставляла полузащите соперников шансов на подбор мяча, атаку вторым темпом, неожиданные подключения и результативные проходы в штрафную площадку. Не говоря уж о знаменитом прессинге на чужой половине поля и еще многих компонентах игры.

— Подъезжай к «Динамо», поговорим по дороге, — прокричал Киселев в мобильник. Судя по мощному «интершуму» в трубке, поймал его где-то на улице. О встрече договаривались уже не раз и не два, но… И вот, наконец, все эти бесконечные «то одно, то другое» забыты, и мы, состыковавшись у легендарного стадиона, рванули на резвой, приземистой «хонде» Николая по непривычно пустой воскресной Москве в сторону Клязьминского водохранилища. И даже удочки прихватили, подогреваемые извечными рыбацкими надеждами. Я время от времени нащупывал в кармане диктофон. Но задавать вопросы «под запись» человеку, которого знаешь уже без малого сорок лет, наверное, было бы смешно…

— Как сам-то? Все по телефону, да по телефону… Столько лет уже не виделись. Ненароком бы на улице встретились — не узнали бы, наверное, друг друга…

— Да уж… Москва-столица, что поделаешь. Да и мотался я в последние годы по всей России, а до этого и по миру постранствовать пришлось.

— Надеюсь, не в качестве туриста?

— Да нет, слава богу, пока что без отрыва от футбола.

— Вот о нем-то и хотелось бы потолковать поподробнее, если не возражаешь. Как они сейчас — твои друзья из знаменитой спартаковской «середины»? Что о них слышно? Ведь вашу тройку полузащитников Киселев — Калинов — Папаев и по сей день многие считают, наверное, лучшей за всю историю клуба…

— Было дело… Наверное, и вправду что-то неплохо получалось. Хотя мы-то все разные были. Витя Папаев хотя и скоростью не отличался, но мяч без фола не отнимешь. На ногах стоял — не сдвинуть. Бил с обеих ног — сетки трещали! Ну, а Вася Калинов — этот вообще самородок! Нам его в «Спартак» привезли шестнадцатилетним пацаном из Балашихи. Так он на первых же тренировках в Тарасовке такое с мячом вытворять начал — бразильцы отдохнут… И все — от природы! От Бога, что называется, был игрок! То, что другим давалось кровавым потом, он на лету осваивал и усваивал. Жалко, совсем мало поиграл — всего три сезона… Но зато как! И чемпионами СССР вместе стать успели, и Кубок выиграли. (Николай Киселев, кстати, стал автором гола, решившего судьбу исторического двухдневного финала 1971 года с ростовским СКА в пользу «Спартака». — Прим. В.П.) Тридцать с лишним лет прошло, а до сих пор и мы помним, да и болельщики наши тоже, наверное, не забыли… Ну и ростовские, конечно.

— Что, не простили вам тот финал?

— Там такие страсти-мордасти были… Мне за этот гол много лет в Ростове появляться не советовали, как и Гене Логофету. Он же тоже в первой игре на последних секундах их вратаря Кудасова крепко расстроил, сравняв счет. А они, считай, уже кубок в руках держали…

А КАЛИНОВ ПРОПАЛ…

— А как сейчас?

— С Логофетом видимся частенько, даже поиграть иногда выбираемся. У Вити Папаева оба мениска оперировали, тренером потом работал. А вот Вася Калинов пропал…

— Как пропал?

— Да так… Пропал без вести. Ушел из дома и не вернулся. Уже больше десяти лет прошло. Пытались искать друзья, родные — бесполезно…

— А милиция что?

— А что милиция? Он же пропал не тогда, когда за «Спартак» выходил и трибуны скандировали его имя, а когда уже в Балашихе работал на заводе, в литейном цехе…

Вот так. До ужаса просто. Слава, чемпионские регалии, фаны, клятвы в вечной дружбе околофутбольных чиновников улетучиваются как дым, после того как ты в последний раз вышел на поле… Те из футболистов, кто был подальновиднее и понимал это, садились за студенческие конспекты, получали образование. Ну, а кто, кроме футбола, ни о чем думать не хотел и не умел, оказывался «в ауте». Как Василий Калинов, как легендарный нападающий московского «Динамо» и сборной СССР заслуженный мастер спорта Игорь Численко, как наша суперзвезда — красавец Валерий Воронин, как… Этот горький список можно продолжать и продолжать…

КОГДА ПРИОТКРЫЛСЯ ЗАНАВЕС

— Только в девяностые годы появилась возможность уезжать за границу играть или работать тренером, — продолжает Киселев, — а раньше — сам знаешь… За одни только мысли об этом за «одно место» могли взять… Наиболее наивные и шустрые футбольные агенты «из-за бугра» предлагали немыслимые контракты и тому же Льву Ивановичу Яшину, и Валере Воронину, и Шестерневу Альберту, и другим нашим выдающимся игрокам. Да и на меня, было дело, выходили с такими разговорами — впервые говорю об этом… Но вся футбольная жизнь тогда жестко и неусыпно контролировалась партийными органами. Да и «контора» не дремала. Тогдашние начальники очень хорошо понимали значение футбола в жизни народа. Партийные секретари были фактически начальниками футбольных команд и, надо отдать им должное, четко решали большинство вопросов. Для футболистов и тренеров выбор сводился к пяти московским клубам да десяти — пятнадцати — из столиц союзных республик. Это в высшей лиге, или классе А. Были еще провинциальные «коллективы физкультуры» первой-второй лиги, где-то в областных центрах. Но там — везде свои. «Варягов» из центра всегда недолюбливали…

— Но ты-то, после того как «повесил бутсы на гвоздь», и Высшую тренерскую школу закончил, и с юношеской сборной СССР поработал в качестве главного тренера…

— После того как приоткрылся «занавес», успел потренировать в Эмиратах команду «Аль-Джазира», стал чемпионом и обладателем Кубка Ливана с командой «Аль-Ансар», и с ней же — участником финального турнира Кубка азиатских чемпионов.

— А в России?

— Был такой «орнитологический период», — улыбается Киселев. — Сначала в Саратове «Соколом» занимался, потом в Орле — местным «Орлом». После Борис Петрович Игнатьев пригласил работать с дублем «Сатурна»…

ОДИН НАШ ЛУЧШЕ ТРЕХ «ПЛЯЖНЫХ»

— И как — были хорошие ребята?

— Они всегда есть, вон — по улицам бегают… Задача в том, чтобы разглядеть их, привести в клуб, научить уму-разуму. Ну и с мячом обращаться, как следует, конечно.

Прав Киселев — и это давно пора было бы понять некоторым президентам клубов, перебравшимся в свои нынешние кабинеты из торговых офисов, минуя футбольный газон. Тогда бы, может, и не стали миллионы долларов «вбахивать» в «заморских гостей», которые потом полируют лавочки в командах премьер-лиги. Как бы эти деньги пригодились для возрождения российского детского и юношеского футбола!

Разве не глупость отдавать за заурядного игрока миллионы из отнюдь не гигантского клубного бюджета только для того, чтобы он весь сезон потом протирал трусы на скамейке запасных? Или был стопором для наших молодых, занимая их места в дубле. Ведь дубль — команда для «обкатки» молодежи и восстанавливающихся после травм игроков основного состава. Но отнюдь не для «отстоя» скупленной в межсезонье «экзотики». С зарплатой в десятки тысяч долларов, с евроквартирами, машинами представительского класса и прочим.


13 октября 1971 года. Белфаст. Николай Киселев в матче против сборной Северной Ирландии (1:1).

Уже давно напрашивается вопрос к многочисленным селекционерам, «плодотворно» работающим в российском чемпионате: что они создают у нас? Ведь то «действо», которое мы имеем удовольствие наблюдать в последние годы на наших футбольных полях в исполнении представителей жарких континентов, можно подчас назвать чем угодно, только не российским футболом! Между прочим, с достойным, славным, но плохо унаследованным прошлым. В котором мы имели свое, узнаваемое и уважаемое во всем мире лицо, европейские кубки выигрывали, медали чемпионата мира. И завоевывали их воспитанники отечественных спортивных школ.

В селекционных усилиях нередко гораздо рельефнее просматриваются личные финансовые успехи самих селекционеров, чем полезность их приобретений для нашего футбола. Импорт «экзотики» оказался достаточно «хлебным» делом. Здесь тебе и подковерные манипуляции с многонулевыми суммами, и эксклюзивное русское ноу-хау — «откаты», и прочие чудеса околофутбольной экономики. И сегодня это в чемпионате России происходит сплошь и рядом. Отсюда и его уровень, тождественный уровню его участников. Если уж покупать легионеров, так не оптом — подешевле да побольше. Пусть их будет десять — пятнадцать на всю премьер-лигу, но настоящих, зарекомендовавших себя мастеров! Чтобы несли новую информацию, представляли у нас европейскую и мировую футбольную школу.

— У меня вон Никита Баженов в дубле вырос, — продолжает Киселев. — Местный, между прочим, раменский. Кандидат в сборную. Он один троих этих «пляжных» иностранцев стоит… Есть и еще на кого глаз положить. Вполне обучаемые, перспективные парнишки. Главное — правильно селекционную работу поставить. И результат будет. Не может не быть. Ребята, повторяю, способные. Бери и лепи из них крепких футболистов.

БЕГСТВО В «СПАРТАК»

— Ну, а сам учителей не забываешь — тех, кто тебя «лепил»?

— Как можно? С них же все и началось! Никогда не забуду Алексея Ивановича Расторгуева, который увез меня из Кинешмы шестнадцатилетним пацаном в мою первую команду мастеров — «Химик» из города Северодонецка — и доверил потом место в основном составе. Именно там я понял, что такое «футбол по-взрослому». Этот красивый спортивный город и его техничная команда, игравшая в умный, комбинационный футбол, стали для меня стартовой площадкой и в футболе, и в самостоятельной жизни… Без этого не было бы в моей биографии ни луганской «Зари», ни человека, которого я считаю своим вторым отцом, — Евгения Владимировича Пестова… Он, научив меня очень многому и в жизни, и в футболе, привел потом и в московский «Спартак»…

— История, я слышал, была детективная?

— Я после сезона в «Заре» в 1967 году уехал из Луганска домой в Кинешму повидать родителей. Где, не скрою, всю свою сознательную жизнь с самого детства смотрел по телеку матчи московского «Спартака», уже тогда мечтая только об этой команде. Даже тайком думал о поездке в Москву. Но в одно прекрасное утро к нам домой явилась «сборная команда» из кинешемского военкомата и луганской милиции. Под угрозой ареста потребовали вернуться в Луганск. Уже в качестве военнослужащего — защищать там чью-то спортивную честь. Тогда ведь все было просто: любого нужного спортсмена призывного возраста могли «забрить» и отправить играть за армейскую или милицейскую команду, особо не стесняясь…

— И как же удалось этого избежать?

— С «селекционерами-милиционерами», на мое счастье, одновременно приехал в Кинешму и Евгений Владимирович Пестов, который к тому времени уже созвонился с Симоняном и Старостиным, договорившись, чтобы меня посмотрели в «Спартаке». Мои «сопровождающие», довольные результатами своей миссии, взяли билеты для меня и себя на вечерний поезд до Луганска и пошли знакомиться с городскими достопримечательностями и нашими местными барышнями. А я дневным втихаря рванул в Москву. Благо всего-то четыреста верст… Симонян со Старостиным, выслушав мою историю, велели затаиться на неделю у кого-нибудь из московских родственников. Что я и сделал, пристроившись у двоюродного дядьки на Пресне. Потерявшие меня конвоиры примчались следом и перетряхнули всю Москву! Побывали и в Лужниках, и на спартаковской базе в Тарасовке, даже в розыск собирались меня объявить! Потом уже Старостин благодаря своему авторитету все уладил (опять же — через партийные органы), и я не мытьем, так катаньем претворил-таки в жизнь свою главную мечту — оказался в «Спартаке»…

— И сразу — в основе?

— Да, разбежался… Там в средней линии такие люди играли! Еще недавно их имена для меня были вообще чем-то заоблачным! Галимзян Хусаинов, Николай Осянин, Вячеслав Амбарцумян, Сергей Рожков… К тому же добрая половина «Спартака» играла тогда за сборную Союза. Но я готов был тренироваться 24 часа в сутки и уже в 1968 году попал в основной состав. Вот тогда и сформировалась наша тройка полузащиты. Витя Папаев пришел со мной почти одновременно, потом появился и Вася Калинов…

В МЕКСИКЕ

— А исторический чемпионат мира 1970 года хорошо помнишь?

— Могу сказать, уж прости за пафос, что попадание в сборную страны, тем более на чемпионат мира, всегда было и есть высшая точка для каждого спортсмена. Пик карьеры. Так было по крайней мере тогда. Это сейчас, я знаю такие случаи, кто-то может, будучи приглашенным в национальную команду, позволить себе размышлять — ехать ли на игру, на сборы… Есть интересы клубов, серьезные контракты с их финансовой составляющей. А тут — риск, травмы… А то, что тебя страна твоя выкормила из соски, человеком известным сделала, научив играть в футбол, — не суть важно… Когда я оказался в сборной, рядом с великими для меня людьми — Гавриилом Дмитриевичем Качалиным, Андреем Петровичем Старостиным, Алексеем Александровичем Парамоновым, Львом Ивановичем Яшиным, — я знал, что мне, пацану, еще четыре года назад гонявшему мяч по земляному полю в Кинешме, судьба подарила то, о чем только могли мечтать тысячи футболистов по всей нашей огромной стране. И очень мало кому такое счастье выпадало. И мы тогда в первую очередь думали все-таки о миллионах своих болельщиков и о чести, которой нас удостоили, позволив надеть футболки с буквами «СССР» на груди. Вот за эти четыре буквы мы и бились, как тогда говорили ребята…

— В Мексике Лев Иванович ни разу не вышел на поле, — вспоминает Киселев. — Но команда группировалась именно вокруг него. Огромный опыт Яшина, его человеческие качества и настоящая мировая популярность были тем самым фундаментом, на котором держалось очень многое. С нами, конечно же, как и полагалось в те времена, на чемпионат мира поехал «представитель общественности» с Лубянки, который пытался как-то влиять на нас, согласно полученным установкам… Но непререкаемый авторитет Льва Ивановича был настолько велик, что сотрудник всемогущей организации как-то быстро «сдулся», и до конца турнира о нем все забыли. У нас помимо Яшина была очень приличная по составу команда: Анзор Кавазашвили, Женя Ловчев, Альберт Шестернев, Анатолий Бышовец, Геннадий Логофет, Кахи Асатиани, Муртаз Хурцилава, Володя Мунтян, Виталий Хмельницкий, Анатолий Пузач, Валя Афонин, Реваз Дзодзуашвили, Гена Еврюжихин, Капличный Владимир, Гиви Нодия, Виктор Серебряников. Что ни имя — легенда! Мы тогда, уверен, готовы были играть на равных со всеми грандами мирового футбола. Но дурацкая, трагическая ошибка судьи в матче с Уругваем (когда мяч пересек лицевую линию) оставила нас за бортом турнира. Это был жестокий урок… Но, к сожалению, не усвоенный как следует нашими футболистами и по сей день…

— Пока Валя Афонин и Анзор Кавазашвили, — с горечью продолжает мой собеседник, — поднимали руки и сигнализировали судьям, уругвайцы (а они уже тогда были профессионалами и этим отличались от нас) спокойно сделали свое дело. Достали мяч из-за лицевой линии, навесили его на вратарскую площадку и вышибли нас из чемпионата! После этого мы пропустили два подряд мировых первенства… И такой, к примеру, выдающийся мастер, как Олег Блохин, выиграв с киевским «Динамо» европейские клубные турниры, так и не смог заявить о себе на чемпионатах мира. Вот что такое судьба футбольных звезд…

НА РОДИНУ, К ОСТРОВСКОМУ

— Ну, а как наследники? С футболом у них не сложилось?

— Многие любят по-доброму шутить, что на детях природа отдыхает… Дима, старший, занимается бизнесом. Но болеет за «Спартак» с детства. Сложилось в какой-то степени у младшего, Максима. Он не проявил особых талантов игрока, хотя даже поиграл за дубль в Орле. Вырос-то в футбольной семье, отъездил вместе со мной и женой Ириной все зарубежные командировки. Закончил академию и добросовестно выполняет очень, на мой взгляд, важную и нужную работу в Российской профессиональной футбольной лиге.

— На родину тянет?

— Вот сейчас потеплеет, будет пауза в делах, сяду в машину — и вперед, на Кинешму! Родня там еще осталась. Да и дом сохранился, есть куда приехать. . А на Волге сейчас такая рыбалка — жерехи спиннинг ломают! Судаки какие, щуки, окуни… В последние годы даже раки появились. Первый признак очищения воды…

— Земляки-то помнят, уважают?

— Больше всего у нас помнят, любят, уважают великого драматурга Александра Николаевича Островского, которым в Кинешме очень гордятся. Он, хотя и родился в Москве, много лет провел в наших краях. Его вотчина находилась как раз напротив моего дома, на противоположном берегу Волги. Там сейчас его музей-усадьба. Даже памятник собирались открыть. Вот поеду, посмотрю. Но и со мной в городе каждый второй здоровается. И не по мобильнику, как в Москве, а улыбаясь и глядя в глаза. А это, знаешь, дорогого стоит…

Владимир ПОПКОВ

Газета «Спорт-Экспресс», 24.06.2005

© Сборная России по футболу