|
ФУТБОЛ - ЭТО АРТИСТИЧЕСКАЯ ПРОФЕССИЯ
Когда мы договаривались о встрече, Харин вдруг спросил: "А что,
разве меня еще помнят в России?". Вопрос застал меня врасплох. Взяв
минутную паузу, я стал перебирать в памяти наиболее яркие моменты его
футбольной биографии. Набралось достаточно для того, чтобы уверенно ответить:
"А кого же тогда, Дима, помнить, если не таких, как ты?".
С Дмитрием Хариным мы встретились в холле гостиницы, где он остановился,
буквально на день заскочив в Москву. Он вышел из лифта и направился ко
мне характерной пружинистой походкой. "Ничуть не изменился, - подумалось,
- все такой же худой, готовый, кажется, бежать без устали целую милю".
Мы сели и начали разговор.
ПРОФЕССИОНАЛ С АВТОЗАВОДСКОЙ
- Дима, как ты начинал, как оказался в "Торпедо"?
- Я родился и вырос на Автозаводской улице. Мои родители, а также все,
кто жил в этом районе, болели за "Торпедо". Мы, мальчишки из
близлежащих дворов, валом валили на стадион и отчаянно болели за своих.
Потом торпедовская школа, дубль, основной состав...
- О твоей работе на тренировках ходили легенды. Ты не то что первым приходил
и последним уходил, а буквально уползал с поля. Как думаешь, что важнее
в судьбе спортсмена - дар или собственный труд?
- Без таланта тяжело, но и без труда многого не добиться. Сейчас я работаю
в Англии с молодыми ребятами. Многие из них талантливы, но работать они
не хотят. Поэтому, думаю, в больших футболистов они вряд ли вырастут.
Не может быть чего-то одного - либо талант, либо работа. Это два дара,
а способность трудиться я считаю таким же подарком свыше, как и талант.
Работой компенсируется то, что недодала тебе природа, причем подчас тяжелой
работой. Случаются матчи, в которых голкипер, отстояв всю игру, может
ни разу по-серьезному и не упасть, но потом на тренировках он все это
наверстывает.
| |
|
|
«Один стоит на линии до конца, рассчитывая на
реакцию, другой — гадает. Вот где идет игра нервов»
|
- Когда ты попал в основной состав, ворота "Торпедо"
защищал Вячеслав Чанов...
- Я многому у него научился, но главное - как раз умению трудиться. Ведь
тренировка - это не игра на публике, где можно показать себя, покрасоваться,
затратив, конечно, определенные усилия. Но эти усилия окупаются любовью
трибун. На тренировках ты только пашешь, и никаких аплодисментов. То есть
нет награды, которая футболисту как человеку артистической профессии необходима.
- Валентин Козьмич Иванов доверил тебе место в основном составе в 16 с
небольшим лет. Как это произошло?
- Этому человеку я обязан очень многим, если не всем. Он доверил мне,
по сути, еще мальчишке, место в основном составе команды в матче первенства
СССР, одного из самых сильных тогда в Европе. Иванов всегда видел, в кого
может вырасти тот или иной молодой футболист. Далеко не каждый тренер
обладает этим даром.
- Тяжело было вот так сразу окунуться в мужицкий футбол?
- А знаешь, в принципе, было даже где-то немножечко и легче. Да, ты тяжелее
переносишь физические нагрузки, поскольку мышцы еще не полностью сформировались.
Но в 16 - 18 лет ты еще не ощущаешь давления от футбола и легче переносишь
груз ответственности. Когда вырастаешь и начинаешь играть в профессиональном
футболе, особенно в нынешнем, в котором на кону стоят огромные деньги,
а поражение в одном матче Лиги чемпионов может подчас обойтись клубу потерей
15 - 20 миллионов, психика игроков, технически и физически сильных, не
выдерживает напряжения. Вот в этом плане, наверное, было легче.
- "Торпедо" в то время предпочитало играть от обороны. А это
означало, что события большей частью разворачивались у твоих ворот. Тяжело
было?
- Да. Главное было - не пропустить мяч, а на контратаке постараться забить.
Но подобной тактики придерживаются многие команды, причем часто даже располагая
хорошими нападающими, способными использовать редкую возможность забить.
Сложнее ли это для вратаря? Но тут ведь дело привычки и наигрывания такого
тактического варианта на тренировках. И потом, кто скажет, что лучше:
когда вратарь "отдыхает" или трудится в поте лица?
- Какой была тогда внутренняя жизнь команды?
- Я тогда был совсем молодым, а потому в те же финансовые вопросы меня
не посвящали. Что же касается общей атмосферы, то торпедовские ветераны
относились к нам, то есть ко мне и братьям Савичевым, хорошо. Особенно
Сергей Шавло, давший нам многое, как в профессиональном, так и в человеческом
плане. Но и мы относились к ним с большим уважением. Если я сидел перед
телевизором на базе на первом сиденье и входил 30-летний Василий Жупиков,
то я тут же вставал и уступал ему место. По-английски это называется "респект"
- уважение.
- Да уж, я помню, как ты кричал на весь стадион: "Жупиков! Я где
тебе сказал встать! Ну-ка, быстро стань сюда!"
- Но то же в игре, а там все равны.
- Ты начинал свою карьеру, когда в футболе господствовала система игры
в обороне с чистильщиком. Потом стал применяться зонный метод обороны.
При какой расстановке ты себя чувствовал комфортнее?
- Здесь трудно сравнивать, при этих системах были и разные правила игры
вратарей. При зонном методе уже нельзя было брать мяч в руки от своего
защитника и тому подобное. В принципе, понадежнее было с последним защитником,
но какого-то дискомфорта при игре в линию я тоже не испытывал. У меня
как вратаря был хороший дриблинг, я одинаково сильно бил с обеих ног,
а значит, мог отдать хороший и точный пас. Поэтому, когда я перебрался
в английскую лигу, где вратари играют только ногами, мне не пришлось перестраиваться
или переучиваться, и мне не было трудно.
ЧТОБЫ ЭТО ПОНЯТЬ, НУЖНО РОДИТЬСЯ В РОССИИ
- О твоем переходе в "Динамо" было много слухов. Говорили, что
после неудачной игры Иванов обвинил тебя в сдаче матча, что Бышовец, тогдашний
тренер "Динамо" и олимпийской сборной, сказал тебе и братьям
Савичевым, мол, если не перейдете в "Динамо", можете забыть
о сборной.
- Я понял. И хотел бы окончательно закрыть эту тему. Главным в том переходе
был вопрос армии. Только поэтому я сделал тот шаг. Будь у нас тогда профессиональная
армия, возможно, и не было бы никакого перехода. А все слухи и сплетни
- просто абсурд. С Валентином Козьмичем мы, по моим ощущениям, расстались
нормально. Что касается "Торпедо", то эта команда была и остается
единственным моим родным клубом в России. Только вот я не знаю, где она
теперь. Похоже, я стою на ее еще дымящихся развалинах.
- И ты не одинок в таком мнении.
- Ну и правильно. Дело ведь не во внешней атрибутике, а в духе и традициях,
передающихся из поколения в поколение. А они-то как раз, на мой взгляд,
и уничтожены. Недавно мои английские друзья спросили меня: "Какие
клубы нынче задают тон в России?". Я ответил, что, в принципе, те
же, что и в союзные времена: "Спартак", ЦСКА, сильно прибавил
"Локомотив", неплохо играет лужниковское "Торпедо".
Они закивали головами, мол, да-да, "Торпедо" мы знаем. А я им
в ответ: "Стоп. Это не то "Торпедо", другое. А есть еще
ФК "Москва", который тоже считает себя продолжателем автозаводских
традиций". Они развели руками: "Не понимаем. У нас как было
150 лет "Челси", так и еще 150 лет будет "Челси",
какой бы новый хозяин или спонсор не пришел". Так и не смог я им
ничего объяснить. Чтобы понять это, нужно родиться в России.
- В 1988 году в Сеуле, где ты стал олимпийским чемпионом, что особенно
запомнилось?
- Золотой гол Савичева. Юрка же один из моих самых близких и верных друзей,
и я рад, что решающий мяч забил именно он.
- После такой победы, наверное, не просто было возвращаться к будням чемпионата.
Хотелось шагнуть дальше, выше?
- А я никогда и не скрывал, что хотел бы поиграть за рубежом. Тем более,
когда Советский Союз распался, вместо сильной лиги, какой был чемпионат
СССР, у нас образовалась лига, уровень которой был просто низким. Оставаться
играть в чемпионате России означало погибнуть как футболисту.
- В итоге ты уехал в Англию.
- Во-первых, так сложились обстоятельства. Во-вторых, мне всегда нравились
английский стиль и манера игры их голкиперов. Я был легкий, хорошо играл
на выходах, потому и вживание мое прошло как-то само собой. Впрочем, английский
футбол был тогда более предсказуемым, подачи в штрафную шли не такие,
как сейчас, словно из катапульты. А вот жизнь игрока там разительно отличалась
от нашей. Здесь мы привыкли едва ли не все делать из-под палки, там же
каждый футболист все делает сам. Никаких сборов, никаких надсмотрщиков.
Где-то схалтуришь - извини, будешь сидеть на банке. Не будешь работать
дальше - все, ты на трансфере, ищи себе другую команду.
- Ну, с этим, думаю, у тебя проблем не было?
- С этим - да. Но, понимаешь, в нашем футболе вратари не бьют столько,
сколько в английском. А поскольку моя сильнейшая правая нога к тому времени
уже была исполосована скальпелем хирурга, у меня возникали трудности.
Потом еще отношения с тренерами. Это у нас игрок может подойти к тренеру
и спросить его: почему он не играет? За рубежом никто не позволит тебе
этого. Попробуй-ка подойти с этим к Мауриньо. Он тут же тебе ответит:
"Стоп, стоп, стоп. Никто не может быть выше команды. Ты не играешь
потому, что я тренер. Жди своего момента". И все, баста.
КАКОЙ-ТО ТАМ ИРЛАНДЕЦ - И НАЗЫВАЕТ МЕНЯ ЛЕНТЯЕМ!
- Ты играл и в Англии, и в Шотландии, были какие-нибудь отличия?
- Были, и, будь в моей воле повернуть время вспять, я бы ни за что не
пошел в "Селтик".
- Почему?
- Ну, это как у любого человека. Что нужно для счастья? Найти правильное
место для жизни, чтобы тебе нравились город, дом, улица, окружающие тебя
люди. Но вот ты поселился в новом доме, а соседи у тебя неважные - крик,
шум, гам. Машину у тебя украли, люди тебя не понимают, у вас абсолютно
разные интересы. И ты начинаешь искать другое место. То же самое и в футболе.
Надо найти правильную команду, с правильным тренером. Тренер может сделать
из тебя Игрока, а может и похоронить. Вот нечто подобное и произошло у
меня в "Септике". Привел меня туда Томми Барнс, но так случилось,
что я получил две серьезные травмы. Одну за другой. Тем временем Барнс
был уволен, пришел другой тренер, с которым отношения у меня не сложились.
И все. Что ты можешь
сделать как футболист? Моя трансферная цена тогда была 1,5 миллиона, не
такая уж и маленькая. Идти играть в аренду? Но я был уже женатый человек
и уезжать на четыре месяца от семьи, жить в гостинице, конечно же, не
хотел.
- А почему не сложились отношения с тренером "Селтика"?
- Мартин О'Нил - известный в прошлом ирландский футболист. Но у нас с
ним сразу не заладилось. И вот почему. В одном из персональных разговоров
он назвал меня ленивым. Я, естественно, обиделся. Всегда был работягой,
а тут какой-то там ирландец называет тебя лентяем! Не стерпел, ответил:
"Как ты можешь называть меня ленивым, если я после трех операций
на крестообразных связках вернулся в футбол и еще неплохо выгляжу по сравнению
с теми вратарями, которые у тебя есть? (Я показал ему три шва на ногах:
этот стоил шести месяцев лечения, этот - двенадцати, а этот - восьми).
Ты же (может, я и не прав был, что это сказал?) закончил играть из-за
одной такой операции..."
- Значит, твой дом - это...
- "Челси". Как же там поставлено дело! От футболиста требуется
одно: играть, а все остальные заботы клуб берет на себя. Абсолютно все.
Вот это профессиональный подход.
- Наша вратарская школа считалась одной из лучших в мире. В чем отличие
от западной, в частности, английской?
- С англичанами у нас немало общего. Но, на мой взгляд, мы все-таки ушли
несколько вперед. В Англии хорошим вратарем считается тот, кто уверенно
играет на линии. Это первое, на что они смотрят. Главное, чтобы ловил
и отбивал. Во многом поэтому Робинсон выбил сейчас из состава сборной
Джеймса. Мы же поняли, что этого для вратаря недостаточно. Возьмите Акинфеева
и Малафеева. Это же вратари-живчики. Они невысокого росточка, но живые.
Не то что тот же Джеймс - гигант под два метра, но тяжеловатый, неповоротливый.
Я вообще думаю, что будущее как раз за маневренными, легкими, пластичными
голкиперами. Или вот еще пример. У нас вратари не стесняются выбивать
мяч кулаком, а по их понятиям, если голкипер так поступил, значит, он
сыграл неуверенно.
ГОЛКИПЕР БУДЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ КАК ЕЩЕ ОДИН ПОЛЕВОЙ ИГРОК
- Будет ли дальше развиваться вратарская школа игры?
- Конечно. Во-первых, мы не знаем, что придет в голову ФИФА и УЕФА. Может,
опять какие-нибудь правила поменяются: или ворота сделают больше, или
двое ворот поставят, и придется бегать от одних к другим. А развиваться?
Главное - будут расширяться вратарские функции. Сейчас, когда большинство
команд исповедуют зонный метод обороны, вратарь уже не может не играть
как последний защитник. Со временем, думаю, голкипер будет действовать
как еще один полевой игрок. А в принципе, вратари уже сейчас должны быть
задействованы в каких-то квадратах, держании мяча с полевыми игроками
и тому подобное.
- Можно ли кого-то уже сегодня назвать прообразом вратаря будущего?
- Сейчас такого нет. И это не только мое мнение. Были в свое время действительно
лучшие в мире - Шмейхель, Симон. До них - Яшин, Майер, Дзофф, наш Дасаев,
Оливер Канн. Но сейчас я бы не рискнул назвать какую-то одну фамилию.
Никополидис из сборной Греции хорошо отстоял, но я не уверен, что следующий
сезон он проведет на таком же уровне. Чех? Он хорошо играет в английской
лиге и, возможно, в будущем вырастет в прекрасного вратаря, но пока я
не видел ни одной игры, которую он выиграл бы в одиночку, что, например,
в течение трех сезонов удавалось бывшему голкиперу "Челси" Каддучини.
После того как его команда забивала, он тащил три-четыре мертвых мяча
и добывал для своей команды победу. Чех же - прежде всего командный игрок.
- Ты в нашем футболе едва ли не первым из вратарей стал бить пенальти...
- Если бы я сейчас продолжал играть и мне сказали бы: "Иди бей",
- наверное, отказался бы. Сейчас футбол стал прежде всего крупным бизнесом,
а раньше он был больше игрой, от которой я просто получал удовольствие.
- В одном из интервью Йохан Круифф сказал, что современный футбол ему
неинтересен: в нем стало мало души и игры как таковой.
- Абсолютно верно. Круифф ведь, когда играл, мог на поле сделать такое,
что семьдесят тысяч болельщиков на трибунах ахали. А сейчас все упрощается.
Велика стала цена ошибки. А тогда Валентин Козьмич на мою просьбу о пенальти
просто сказал: "Попробуй".
- Вратарское братство существует?
- Смотря с кем и как.
- Ну, например, как отнеслись к тебе коллеги в Англии?
- Был один неприятный инцидент с Кевином Хичкоком, тогдашним основным
вратарем "Челси". Когда я только приехал, он в интервью одной
из газет сказал, что Харин зря приехал в "Челси": "Я не
дам ему ни единого шанса, и он просидит весь свой контракт на банке".
Я к этому серьезно не отнесся. В итоге основным вратарем стал я. Потом
отношения у нас с ним сложились нормальные, впрочем, так же, как со всеми
вратарями зарубежных клубов, где играл.
- Что такое для вратаря 11-метровый?
- Игра нервов. Если пенальти назначается в игре, то вратарю легче, чем
нападающему, потому что забить легче, чем поймать, и тебя никто не осудит
за пропущенный гол. Другое дело - послематчевые пенальти. Тут уже начинаются
некие философские рассуждения: если ты хороший вратарь, значит, два пенальти
из пяти обязан брать. Вот тут уже идет игра нервов. Один стоит на линии
до конца, рассчитывая на реакцию, другой гадает.
- А что лучше?
- Конечно, стоять, но нервы часто подводят. Иногда думаешь: буду ждать
до конца. И вдруг - бац! Валишься в угол, а тебе закатывают в противоположный.
- А что ты думаешь о трех подряд пенальти, не забитых Бекхэмом? Над ним
уже откровенно стали надеваться.
- Не чувствую никакого сожаления насчет него. Если футболист заслужил
такую, как у Дэвида, рекламу, а потом не забил пенальти и над ним начинают
издеваться из-за каких-то чисто технических моментов, - это неправильно.
Но когда из человека сделали дутую звезду - это совсем другое. Я, еще
когда его только начали раздувать, говорил, что журналисты его и сдуют.
Так и получилось.
- Ты играл не только на Олимпиаде, но и на чемпионатах мира и Европы.
Почему ваше поколение, очень талантливое, не смогло развить успех Олимпиады?
СЕЙЧАС ЛЕГЧЕ ТЕМ, КТО ПРОШЕ ОТНОСИТСЯ К ФУТБОЛУ
- Всегда что-то мешало. До отъезда за рубеж сталкивались с различными
проблемами, я считал, что такова футбольная жизнь, и это в порядке вещей.
Но когда приехал в "Челси" и увидел, как там поставлено дело,
сказал себе: "Стоп. А почему у нас в сборной одна головная боль -
там не то, тут не это?" Может, вот это все и не дало нам возможности
полностью раскрыться?
- Как ты обычно готовился к играм? Менялись ли эти привычки с годами,
с опытом?
- По молодости у меня был свой ритуал, приметы, но потом, когда получил
одну, затем другую тяжелые травмы, решил: хватит. А потом, должен сказать,
сейчас легче играется тем, кто проще относится к футболу. Если человек
готовится к матчу, забыв обо всем на свете, то часто перегорает. Тем,
кто понимает, что футбол - это только игра и существуют другие интересы
- дом, семья, дети, - легче. Вспоминаю, как нас за три дня до матча забирали
на сборы и все это время талдычили об этой игре. Правда, до понимания,
что футбол - это только игра, надо еще дорасти. И до тренеров - демократов,
а не надсмотрщиков - тоже.
- А что ты думаешь об игре нашей сборной на чемпионате Европы?
- Знаешь, уже столько критики было... Вроде бы есть индивидуально сильные
игроки - Кержаков, Каряка, Сенников... Но ситуация с нашей командой напоминает
мне нынешнюю сборную Англии. Посмотреть на футболистов, которых вызывает
Эрикссон в сборную, - так в клубах они ну просто все бразильцы. А как
только собираются вместе - результата нет. То же самое и с Россией. И
ведь заметь: никто не может сказать конкретно, в чем у нас проблема. Тренеры
говорят, мол, допустили ошибки, будем разбираться. Так какие ошибки -
скажи, ты же тренер. Не выполнили установку? А какая была установка? Да,
видимо, никакая.
- Победа Греции тебя не удивила?
- После этой победы все в один голос начали говорить, мол, греки доказали,
что не звезды выигрывают, а команда. Интересно, подтвердят греки в следующие
пятьдесят лет этот тезис? Думаю, нет. Они всегда были хорошими футболистами
командой, как наши грузины. С мячом - бразильцы, а в организации игры
- любители. Что им было нужно? Организованный тренер. Он приехал, поставил
дисциплину, нашел нужных игроков - и все. Кроме того, появилось поколение
игроков, из которых можно было что-то выбрать. Почему сейчас французы
валятся? Старое поколение ушло, а новое пока не доросло до их уровня.
ПЕРВЫМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН
- А что ты думаешь о наших нынешних вратарях в сравнении с вашим поколением?
- Хороший вопрос. Дай Бог, конечно, Сергею Овчинникову поиграть как можно
дольше. Но, скорее всего, через год-другой основными вратарями сборной
станут Акинфеев с Малафеевым. И у них может сложиться точно такая же ситуация,
какая была у нас со Стасом Черчесовым. Кто первый вратарь? Харин? Черчесов?
Да кто его знает - то он играет, то я. Это не дело. Первым должен быть
один, и он должен это знать. Опять возвращаюсь в наше со Стасом время.
Ведь до смешного доходило. Предыгровой день, идет ударная тренировка,
на нас двоих смотрят тренеры. После окончания собираемся вместе и спрашиваем
друг у друга: "Ты сколько пропустил?" - "Я пять. А ты?"
- "А я три. Значит, я, наверное, буду играть?" Приехали на чемпионат
Европы в Швецию. Два часа до матча. Стас заходит ко мне, весь белый, и
спрашивает: "Ты сегодня играешь?". А я откуда знаю? Вратарь
должен быть спокоен, мы с джигитом до последнего момента на иголках сидели.
- И последний вопрос, Дима. Что, на твой взгляд, самое важное в человеческом
плане, без чего нельзя стать мастером?
- Раньше я бы на этот вопрос ответил не задумываясь. Сейчас - извини.
Футбол стал другим. Когда Садырин позвал меня в ЦСКА, объяснив, что надо
помочь команде в трудную минуту, я поехал, не задумываясь и не испрашивая
себе каких-то особых льгот. А сейчас, если тренеру понравится игрок, ему
говорят: "Пожалуйста, нет проблем. Дадите сумму с шестью нулями и
звоните агенту". Вот так. Мы потеряли что-то главное, что-то очень
важное в отношении к футболу. И он стал для нас не Игрой, а игрой.
На этом мы распрощались. Больше всего меня поразило в нынешнем Харине
абсолютное чувство свободы. Он и раньше был прямым и честным человеком,
но теперь в нем появилось то, что свойственно только человеку, обретшему
внутреннюю свободу, ту самую, которая свойственна только настоящим личностям.
В скором времени он получит тренерскую лицензию, и, возможно, мы вновь
увидим нового Дмитрия Харина. На сей раз - тренера.
Иван ТИМОШКИН
Еженедельник «Футбол» №8, 2005
|
