Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Леонид ИВАНОВ

Иванов, Леонид Григорьевич. Вратарь. Заслуженный мастер спорта СССР (1952).

Родился: 25 июля 1921, Петроград (ныне – Санкт-Петербург). Умер: 14 сентября 1990, Ленинград (ныне – Санкт-Петербург).

Воспитанник юношеской команды ленинградского завода «Электрик».

Клубы: «Сталинец» Ленинград (1939), «Зенит» Ленинград (1940–1941, 1944–1956), «Зенит» Казань (1942), «Зенит» Москва (1943).

Обладатель Кубка СССР: 1944.

За сборную СССР сыграл 3 матча

(в том числе – 3 матча за олимпийскую сборную СССР*).

Также за сборную СССР сыграл в 7 неофициальных матчах.

Участник Олимпийских игр 1952 года.

*  *  *

В РЯДУ ЛЕГЕНД ПИТЕРСКОГО ФУТБОЛА

Были в нашей команде знаменитейшие и популярнейшие игроки: Марютин и Левин-Коган, Завидонов и Данилов, Голубев и Казаченок, Желудков и Бирюков… Но, пожалуй, спроси у действительно настоящего знатока истории советского и российского футбола, кто является самым прославленным игроком за всю историю «Зенита», то, скорее всего, в первую очередь назовут именно Леонида Иванова.

Иванов — это эпоха, это гордость и достояние всего питерского футбола. Это воплощение верности клубу и родному городу, беззаветности служения Футболу.

…В жизни добрейший и спокойнейший, можно сказать флегматичный, внешне даже немного неспортивный из-за заметного лишнего веса, в воротах он преображался. Это был зверь: яростный, стремительный, отважный… Даже на фоне тогдашних былинных героев-голкиперов, Иванов отличался неистовством — он не щадил ни себя, ни соперников, ни своих партнеров, когда воротам его команды угрожала опасность. Роста весьма среднего, а для вратаря так и просто небольшого, но крепкий и широкоплечий (176/79), хрипло рыча на защитников, он метался по своей штрафной, плотным снарядом летая от штанги к штанге, вытаскивая, казалось, совершенно «мертвые» мячи, бесшабашно бросаясь в самое пекло, не боясь сшибок с мощными нападающими. А ведь тогда с вратарями церемонились куда меньше, чем ныне, и правила позволяли в их отношении гораздо больше вольностей. Отличался завидной прыгучестью и совершенно феноменальной реакцией. На выходах играл не столь убедительно (что, впрочем, было вполне в духе того, «до яшинского», времени), но на линии был просто неподражаем! Когда он был в ударе, пробить его было абсолютно невозможно — об этом единодушно говорят все послевоенные форварды СССР. А это были действительно ФОРВАРДЫ (не чета нынешним живопыркам) — Бобров, Федотов, Пономарёв, Пайчадзе, Сальников, Карцев, Бесков… Звезды, титаны, исполины!

Его потрясающее чутье на направление удара нередко смущало даже самых хладнокровных и забивных форвардов — порой казалось, он не предугадывает направление удара, а просто заставляет нападающего бить в тот угол, в который он за мгновение до того уже метнулся. И зачастую форварды соперника, оказываясь с глазу на глаз с Ивановым, начинали нервничать, пытаясь схитрить, обмануть голкипера, перекладывая мяч с ноги на ногу и путаясь в собственных ногах, и момент для удара безвозвратно теряли. А еще, Иванов никогда мяч не отбивал — он всегда старался его взять. Хватка у него была просто железная, мяч словно прилипал к его ладоням и груди. Этим он заметно выделялся даже в те годы, когда для вратаря отбить мяч, а не поймать его, считалось едва ли не дурным тоном. Для него не существовало понятия «неберущийся мяч»: благодаря отменной реакции он решительно прыгал за самыми безнадежными, казалось, мячами, и зачастую выходил победителем в таких ситуациях, в которых многие другие голкиперы даже «не дергались».

Его вклад в зенитовский кубковый триумф-44 воистину не поддается оценке! В 7 матчах (с 4-мя дополнительными 15-минутными таймами — всего 690 минут!) он пропустил всего 4 гола, причем один из них — неожиданная срезка от своего же защитника.

А что он творил в финальной игре против блистательного ЦДКА, выдав, пожалуй, один из лучших матчей в своей долгой и славной карьере!

И когда в канун Олимпиады-52 в Советском Союзе решились, наконец, вывести наш футбол из изоляции и стали собирать первую официальную сборную СССР, место в воротах безоговорочно было отдано Иванову. А ведь тогда в стране был отличный выбор прекрасных голкиперов: Хомич и Саная в «Динамо», Никаноров и Чанов-ст. в ЦДСА, Маргания в Тбилиси, Фарыкин в Калинине, Уграицкий в Харькове… Иванов тогда превосходил их всех, что подтверждалось и тем, что пять лет подряд, с 1949 по 1953 он признавался лучшим вратарем СССР.

Лавров наша сборная на той Олимпиаде в Финляндии не снискала, но память о себе оставила долгую и яркую. Вспомним ставший уже легендой матч со сборной Югославии, когда, проигрывая за 28 минут до конца матча 1:5, наша команда сумела сравнять счет! Повторная игра, правда, успеха сборной СССР не принесла: проиграв югославам 1:3, наши завершили свои выступления.

В СССР поражение нашей сборной от Югославии восприняли не просто болезненно, а с гневом. Натянутые, а то и просто враждебные отношения Сталина со своим тезкой Тито были известны всем, поэтому проигрыш команде «американского наймита и его фашистской клики» («Из подворотни неоткрыто на нас рычит собака-Тито») был расценен, как национальный позор и «подрыв престижа советского спорта и советского государства». Дальнейшая судьба сборной СССР решалась на самом высоком уровне, приговор был скор и нелеп: сборная по итогам выступлений на Олимпиаде была расформирована, некоторые из игроков были лишены звания «Заслуженных мастеров спорта»… Апофеозом стало и вовсе беспрецедентное решение о расформировании блистательного ЦДСА, признанного почему-то главным виновников неудачи нашей сборной на Олимпиаде! Хотя, справедливости ради, необходимо заметить, что эту команду в сборной представляло всего 5 игроков, к тому же забивших 6 из 8 голов нашей сборной.

Не хочу делать никаких обобщений, но в результате этого у «Динамо» не стало главного конкурента в чемпионатах страны…

Впрочем, Иванова все эти карательные меры не затронули ни в коей мере. Более того, немедленно по приезду из Финляндии, ему, напротив, было присвоено звание «Заслуженного мастера спорта СССР». Тем самым было признано: наш вратарь, несмотря на обилие пропущенных голов, отыграл на Олимпиаде отлично! По результатам игр он был включен в символическую футбольную сборную олимпийских игр, а финские газеты единодушно утверждали, что в нашей команде было две звезды мирового класса — Всеволод Бобров и Леонид Иванов.

…Удивительное дело: играл он в команде, будем честны, звезд с неба не хватавшей, ничего, кроме далекого уже Кубка-44 не выигрывал, в трех официальных играх за сборную пропустил 9 голов, но на его, без преувеличения, всесоюзной популярности никак не сказывалось ни немалое число пропускаемых «Зенитом» мячей (к примеру, за те 5 лет, когда он был признаваем безусловно лучшим в стране, он, сыграв в ЧС 131 матч, пропустил в них 188 голов), ни невысокие итоговые места команды, ни тот факт, что играл он не в столице, где тогда (как, впрочем, и сейчас) был сосредоточен весь цвет советского футбола. А уж наизаманчивейших предложений о переходе получал предостаточно! Особенно усердствовали в этом «Спартак» (под личным контролем со стороны тогдашнего первого секретаря Московского горкома Н.С. Хрущева) и, естественно, сам Василий Сталин со своими ВВС. Предлагали отдельные квартиры в престижных районах Москвы, всякие машины-дачи…

От посланцев главкома ВВС, прилетевших специальным рейсом в Ленинград за Ивановым и Марютиным, тем даже пришлось прятаться целый день, пока почтенные полковники не улетели обратно в Москву ни с чем. И только потом, при помощи наркома оборонной промышленности Д. Устинова — шефа и покровителя флагмана ведомственного футбола «Зенита» — удалось пресечь дальнейшие попытки Василия по переводу наших игроков в команду ВВС. Сталин-отец в те годы очень ценил Устинова, и Василий не рискнул ссориться с могущественным министром, обоснованно опасаясь гнева отца.

Отдельная история со «Спартаком». Именно в послевоенный период он являлся в народном сознании, в первую очередь антиподом ЦДКА и «Динамо» — представителей абсолютно всемогущих в те времена силовых ведомств. «Неорганизованный болельщик», не представлявший собой ни военное, ни милицейское заведение, отдавал свое сердце «Спартаку». Да еще продолжавшие «мотать срока» главные идеологи и любимцы спартаковских болельщиков братья Старостины добавляли некий ореол «мученичества» своему клубу, что для русского человека испокон веков всегда было весьма немаловажным. В общем, народ «Спартак» любил, несмотря на достаточно невзрачные послевоенные результаты популярнейшего клуба, и именно в те годы прикрепилось к нему почетное звание «народной команды».

Высокое данное звание необходимо было оправдывать. Но все лучшие игроки в первую очередь оказывались в рядах «силовиков», поэтому, разваленный послевоенный «Спартак» «выбивался в люди» долго и мучительно. И позиция вратаря все это время оставалась наиболее уязвимой в команде. Даже в 50-е, когда «Спартак» вновь занял привычное место среди лидеров советского футбола, ему так и не удалось найти голкипера, классом отвечающего требованиям команды-чемпиона. И вплоть до начала 50-х москвичи продолжали «обхаживать» нашего Иванова, бесполезно пытаясь соблазнить его благами столичной жизни.

Тщетно! Он так и не покинул родной город, продолжая жить в своей коммуналке на Петроградской и всю свою карьеру, 18 лет(!) подряд он защищал ворота «Зенита».

Правда, при любых загранпоездках того же «Спартака», а также «Торпедо», ЦДСА и «Шахтёра», для усиления команды (что тогда было в порядке вещей) всегда приглашался Иванов — голкиперов такого класса в стране тогда практически больше не было. Так что во всех успехах москвичей в международных матчах того периода большая доля заслуги нашего ленинградского вратаря. Но даже в составе чужой команды он был легко узнаваем с трибун.

Его, ставшие уже ритуальными, постукивания о землю носком левой бутсы и поплевывания на ладони, прежде чем выбить мяч в поле; его заветная бутылочка с водой у левой штанги, которую он неизменно хватал, как только игра отдалялась от его ворот; его неизменный застиранный-перештопанный серый свитер и такая же старенькая, туго натянутая на лоб «фартовая» кепка — все это выделяло его, и невзирая на фамилии его партнеров, всем было ясно: на воротах стоит наш зенитовский Иванов!

Злые языки поговаривали: «Иванов стоит до первого пропущенного…». Что ж, надо признать: бывало, что, действительно, пропущенный мяч заметно выбивал этого голкипера из колеи — уж очень сильно, чуть не до слез, переживал он порой свои ошибки… Но ведь этот первый мяч надо было еще забить! А это было, ох, как не легко. И даже случавшиеся порой разгромные поражения «Зенита», уже к следующему матчу не оставляли никаких следов на игре голкипера — он вновь был предельно собран, сосредоточен и уверен в себе.

Народ валил на стадионы, посмотреть на «чудо-вратаря», а мальчишки в ленинградских дворах играли «в Иванова», также натягивая на лоб кепку и всеми правдами и неправдами раздобывая серые свитера — а это уже показатель неимоверной популярности футболиста!

В то время ходила среди болельщиков такая байка. После победы в Кубке-44, вся команда была приглашена на торжественный обед на какую-то министерскую дачу. По традиции хрустальный Кубок наполнили шампанским и пустили по кругу. И вот, когда очередь дошла до хозяина дачи, кубок неожиданно выскользнул из его неловких рук. И Иванов в молниеносном красивом прыжке успел поймать его у самого пола…

Борис Левин-Коган (еще одна легенда питерского футбола) по этому поводу высказался однозначно: «Неправда, не было такого!» Потом, подумав, добавил: «Звучит красиво… Леня точно так бы смог!»

Прощальный матч Иванова состоялся 21 октября 1956 года. И «Зенит» достойно проводил своего прославленного вратаря, в этом последнем матче сезона разгромив нацелившееся на призовое место киевское «Динамо» — 5:1, а нападающий А.Гулевский «отсалютовал» Иванову юбилейным, 500-м голом «Зенита» с чемпионатах СССР.

После окончания карьеры игрока, Иванов попробовал себя в тренерской работе (ведомая им команда ГОМЗ дошла до финала Кубка СССР среди коллективов физкультуры в 1957-м, а на следующий год завоевала Кубок Ленинграда); даже сделал попытку открыть в Ленинграде вратарскую школу, но в этом, как обычно, поддержки от власть имущих не получил, и через некоторое время, махнув рукой на все, ушел шофером в такси.

И как часто, садясь в поданный автомобиль, люди и не догадывались, какой великий человек крутит баранку в их машине!

Однажды предложил «Зениту» свои услуги, как водитель клубного автобуса, но получил от тогдашнего руководства команды отказ…

…Нет ему памятника в Питере. В Москве стоят монументы Стрельцова, Яшина, Старостина, у нас открыли недавно памятник Пеке… А Иванову, личности вполне равновеликой со всеми перечисленными, а уж для «Зенита» и Петербурга так и просто культовой — нет. Остается он только в памяти людской, и память эта светлая…

Умер Леонид Григорьевич в 1990-м, дополнив список великих потерь того мрачного года: Лев Яшин, Эдуард Стрельцов, Борис Пайчадзе… Похоронен в Санкт-Петербурге, на Волковском кладбище.

Источник: ФК «Зенит»

*  *  *

ВРАТАРЬ НА ВСЕ ВРЕМЕНА

Болельщики из поколения в поколение рассказывают о его невероятных бросках за неберущимися мячами, хриплых криках на защитников, неизменном застиранно-сером свитере, рабочей кепчонке, привычке выбивать мяч от ворот всегда левой ногой после почти ритуального потирания рук, о любимой бутылке с водой, что он клал возле штанги…

Нынешнее поколение болельщиков с трудом представляет себе футбол тех лет, времен господства тактической схемы «дубль-вэ» — с пятью форвардами против трех защитников. Если в сегодняшнем матче равных по силам команд вратарю удается отбить два-три сильных удара за всю игру и его производят в герои-спасители, то голкиперам тридцатых-сороковых годов приходилось чуть ли не поминутно вступать в игру.

Даже в те былинные времена Леонид Иванов выделялся среди вратарей своим неистовством. Он не щадил ни себя, ни соперников, ни партнеров, когда «Зениту» угрожала опасность. Как вспоминали о нем товарищи по команде, очень спокойный, даже флегматичный в жизни, Иванов преображался в настоящего зверя в воротах.

Природа не наделила его высоким ростом — всего 176 сантиметров (нынче таких низкорослых голкиперов почти не встретишь, а ведь футбольные ворота с тех пор меньше не стали), но смелость, решимость, хладнокровие, умение предугадать действия соперника и, конечно же, фантастическая реакция и поразительная прыгучесть позволяли зенитовцу творить чудеса.

Он не любил выходить из ворот, но в игре на линии ему не было равных. Иванов крайне редко отбивал мячи — он почти всегда брал их намертво, очевидцы с трудом вспоминают, чтобы мяч вырвался у него из рук или отскочил к нападающим.

По общему мнению, во многом благодаря своему вратарю ленинградцы выиграли Кубок СССР 1944 года. В полуфинале зенитовцам противостоял московский «Спартак», в критический момент, незадолго до финального свистка при ничейном счете «красно-белые» получили право на пенальти. Бил знаменитый Георгий Глазков, вообще никогда с одиннадцатиметровой отметки не промахивавшийся. Как вспоминал форвард «Зенита» Борис Чучелов, наш голкипер сумел выиграть у более опытного противника психологическую дуэль, заставив Глазкова пробить мимо ворот. Зенитовцы в переигровке одолели спартаковцев и в финале сумели вырвать победу у армейцев столицы во главе с самим Григорием Федотовым. Кроме этого великого мастера, в нападении ЦДКА выступали и другие звезды — Алексей Гринин, Владимир Демин, Валентин Николаев. Но Иванов сумел справиться с их ударами, взял он мяч и после фирменного удара Григория Федотова — прославленный бомбардир часто забивал ударом с наклоном корпуса, как говорили — «из-за уха».

Кубковую победу ленинградцев отмечали с размахом — триумфаторов буквально завалили цветами, провезли от Московского вокзала по Невскому проспекту в открытых автомобилях под крики восторженной толпы, а затем были банкеты с участием самых «ответственных товарищей» из партийного и советского руководства. Тогда и родилась красивая легенда: будто бы когда чашу кубка наполнили шампанским и пустили ее по кругу, то представитель городских властей вдруг выронил его из рук, а вратарь «Зенита» среагировал и успел в броске поймать хрустальный приз. Друг и партнер Леонида Иванова — Борис Яковлевич Левин-Коган не подтвердил такого случая: «Придумали это. Звучит красиво. Хотя он бы так смог».

Матчей, в которых Иванов приносил «Зениту» очки, наберется немало. Он сам особо выделял встречу с теми же армейцами в Москве на стадионе «Динамо» в 1950 году, ставшую ярчайшим примером вдохновенной игры вратаря. Преимущество армейцев было подавляющим, они расстреливали Иванова в упор, но он поймал настоящий кураж и был непробиваем. На последней минуте матча после искусной подачи Демина во вратарскую площадку защитник москвичей Анатолий Башашкин выиграл воздушную дуэль у Алексея Пшеничного и пробил головой с трех метров в угол, истошно закричав «Гол!» Мяч летел в противоход вратарю, но Иванов спас команду. Ему удалось непостижимым образом в воздухе изменить направление прыжка и дотянуться до мяча на самой «ленточке». После игры в раздевалку «Зенита» пришли Демин и Башашкин с цветами поздравить голкипера с хорошей игрой. «Такое бывает нечасто и я очень растроган. Башашкин доверительно шепчет мне на ухо: «Может быть, ты, Леня, летать умеешь?» — вспоминал зенитовец.

Начинал Иванов хуже некуда — пять мячей пропустил юный паренек с Петроградской стороны от спартаковцев Москвы в своем первом матче, плакал, хотел бросить футбол. Товарищи хоть и ругали, но утешили, уговорили не уходить. Он много не умел, но хотел многого добиться.

Талант был у него от Бога, но ведь немало одаренных вратарей так и не заиграли, не приложили к своему таланту труд. Иванов же постоянно рос в мастерстве. Даже в зрелом возрасте, после выступлений за сборную страны, осваивал новшества. Скажем, зенитовец первым из отечественных голкиперов стал вводить мяч в игру рукой, точно передавая его полузащитникам и нападающим. Затем этот прием стал привычным для вратарей, а довел его до совершенства Лев Яшин, сменивший Леонида Иванова в воротах сборной СССР.

Конечно, смена не была торжественной — первое выступление нашей футбольной дружины на официальном турнире под эгидой ФИФА получилось неудачным. К Олимпиаде 1952 года готовились полгода, из сорока игроков отобрали самых лучших. На репутацию Иванова не влияли ни количество пропущенных им мячей, ни места, занимаемые «Зенитом» в турнирной таблице. Ленинградец выиграл жесточайшую конкуренцию у Владимира Никанорова — вратаря сильнейшей клубной команды страны того времени — ЦДСА и у молодого тбилисца Владимира Маргания.

Перед отъездом на Олимпиаду, сборная СССР, выступая то под флагом ЦДСА, то сборной Москвы, провела серию матчей с очень сильными соперниками — командами Болгарии, Польши, Румынии и с одним из лучших коллективов в истории мирового футбола — звездной венгерской сборной. Пушкаш, Цибор, Хидегкути, Кочиш — их имена и сегодня знает каждый любитель футбола. Венгры побеждали тогда всех подряд, но с советской сборной дважды сыграли вничью — 1:1. Как известно, неудачу советских футболистов на Олимпиаде 1952 года руководство страны восприняло болезненно, команду ЦДСА разогнали, с тренеров и некоторых игроков сняли почетные звания, однако, Леонида Иванова никто не посмел обвинить в чем-либо, в тот год он вновь был признан лучшим в своем амплуа.

Всю спортивную жизнь он провел в «Зените», хотя звали его к себе именитые клубы. Сам сын вождя народов Василий Сталин приглашал в опекаемую им команду ВВС, за которую играл старый друг Иванова — Всеволод Бобров. Но вратарь остался верен родному городу.

Уйдя из футбола, и быстро поняв, что быть тренером ему не дано, Леонид Григорьевич стал простым таксистом. Великий спортсмен, вратарь изумлявший публику и заставлявший верить, что он умеет летать, был очень скромным человеком.

Он ушел из жизни, не дожив до 70-летнего юбилея, в один год с Эдуардом Стрельцовым и Львом Яшиным. В Москве своих легенд увековечили в скульптуре. Памятника Леониду Иванову в Питере нет, но людская память благодарных болельщиков прочнее, чем гранит или бронза.

Михаил ГРИГОРЬЕВ

Газета «Невское время», 1996

© Сборная России по футболу