Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Александр ФИЛИМОНОВ

Филимонов, Александр Владимирович. Вратарь.

Родился: 15 октября 1973, город Йошкар-Ола.

Воспитанник СДЮШОР «Зимбру» /Кишинёв/ и юношеской команды клуба «Буревестник» /Йошкар-Ола/.

Клубы: «Сталь» Чебоксары (1990), «Дружба» Йошкар-Ола (1991), «Факел» Воронеж (1992–1993), «Текстильщик» Камышин (1994–1995), «Спартак» Москва (1996–2001), «Динамо» Киев, Украина (2001), «Уралан» Элиста (2002–2003), «Москва» Москва (2004–2006), «Неа Саламина Фамагуста» Ларнака, Кипр (2007), «Кубань» Краснодар (2008), «Локомотив» Ташкент, Узбекистан (2009–2010), «Долгие Пруды» Долгопрудный (2011), «Арсенал» Тула (2012–2015), «Долгопрудный» Долгопрудный (2015–2018), «Росич» Московский (2018).

6-кратный чемпион России: 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001. Обладатель Кубка России: 1998.

Лучший вратарь России (приз журнала «Огонек») 1998 года.

За сборную России сыграл 16 матчей.

(За олимпийскую сборную России сыграл 3 матча.*)

Участник чемпионата мира 2002 года (был в заявке команды, на поле не выходил).

*  *  *

«ОДНАЖДЫ Я ЗАБИЛ ГОЛ УДАРОМ ЧЕРЕЗ ВСЁ ПОЛЕ»

Прошедший сезон можно смело назвать лучшим в карьере Александра Филимонова. 24-летний голкипер во второй раз стал чемпионом страны, впервые получил приглашение в сборную России. После отъезда за границу Станислава Черчесова (не считая его возвращения на полгода в 95-м), в «Спартаке» наконец-то была снята вратарская проблема. На последнем рубеже у красно-белых появился человек, способный в любой момент выручить свою команду.

— Немногие болельщики знают о том, что ваш отец Владимир Филимонов тоже был футболистом. Наверное, он сыграл главную роль в вашей судьбе?

— Отец, безусловно, оказал огромное влияние на мое будущее. С ранних лет я ездил с ним на матчи, жил на базах, поэтому футбольная жизнь со всеми ее радостями и невзгодами знакома мне не понаслышке. Родился я в Йошкар-Оле, а через год мы переехали в Кишинев, где прошло мое детство. Отец четыре года играл за «Нистру», которую тогда тренировал Полосин. Так что ныне покойный Анатолий Федорович знал меня с юного возраста.

— В детстве вы сразу определились со своим местом на поле?

— Нет. Начинал я левым полузащитником, потом играл под нападающими, опорного хава, переднего защитника, последнего. Сменив пять амплуа, я наконец добрался до ворот.

— В комнатах у мальчишек, увлеченных футболом, обычно висят плакаты с изображениями их кумиров. У вас в детстве был такой плакат?

— Нет. Но мне нравилась манера игры таких вратарей, как немец Шумахер и бельгиец Пфафф. Из современных голкиперов мне импонирует голландец ван дер Сар.

— После перехода в «Спартак» вы часто общаетесь с отцом?

— Мы регулярно созваниваемся. Сейчас он работает с дублем «КАМАЗа». К сожалению, челнинцы вылетели из высшей лиги, и в следующем сезоне нам будет сложнее встречаться.

— Когда в этом году «Спартак» уступил в Набережных Челнах -1:2, отец в шутку не поблагодарил вас за пропущенные мячи?

— Напротив, он расстроился за меня. Хотя его команда победила, отец больше переживал за поражение сына.

— Можно ли сказать, что вы встали в ворота по совету отца?

— Скорее вопреки ему. Зная, с каким трудом достается вратарский хлеб, отец хотел, чтобы я играл в поле. Но у меня душа больше лежала к воротам. В детстве я даже собственноручно выкраивал и шил себе перчатки, делал из поролона наколенники и налокотники.

— Сейчас смогли бы все это смастерить?

— При необходимости, да. В случае чего помогла бы жена. Она модельер-конструктор.

— Как ее зовут?

— Вера. Мы познакомились с ней в Йошкар-Оле, куда я вернулся в 1990 году из Кишинева. В то время в Молдавии обострилась политическая обстановка, поэтому нам пришлось сменить место жительства. В Йошкар-Оле я поступил в пединститут, играя за местную студенческую команду. Потом меня позвали в «Дружбу», а чуть позже туда же пригласили отца на должность второго тренера.

— Но уже через год вы вместе с отцом оказались в воронежском «Факеле».

— Здесь я тоже был первопроходцем. В Воронеж меня пригласил Федор Сергеевич Новиков. После моего ухода из «Дружбы» отца моментально сняли с работы за то, что не удержал сына. Но через некоторое время наши футбольные пути вновь пересеклись — в «Факеле». Отец стал помощником Новикова, у которого в 69-м году играл в Йошкар-Оле.

— В 1994-м вы перебрались в «Текстильщик». С чем это было связано?

— Основная причина — желание играть в высшей лиге. «Факел» к тому моменту вылетел даже из первой. Камышин же выбился в еврокубки, и мне хотелось испытать себя на этом уровне. Первый сезон в «Текстильщике» получился удачным — в Камышине меня признали спортсменом года. А вот второй я провел крайне неудачно. К тому же нам по нескольку месяцев не выплачивали зарплату, и в команде начались брожения. Многие, не видя перспектив, играли спустя рукава. Сейчас, по прошествии времени, жалею о том, что неправильно повел себя в той ситуации. Все-таки нужно было делать свое дело, невзирая на обстоятельства.

— Тот состав «Текстильщика» стал постепенно расползаться по разным клубам. Какие предложения были у вас?

— В середине 1995 года меня приглашал «Ротор». Но я сказал, что до конца чемпионата из Камышина никуда не уйду. Осенью звали в «Спартак», московское «Динамо» и «Аланию». После того как с этими клубами ничего не вышло, мной заинтересовалось «Торпедо». С торпедовцами я побывал на двух предсезонных сборах, но именно тогда в клубе начались проблемы с деньгами. А мне очень не хотелось повторения камышинского сценария.

— И тут судьба повторно свела вас со «Спартаком»?

— Именно судьба. Я приехал в ПФЛ на Солянку. Нужно было решить один вопрос по моему контракту с «Текстильщиком». В этот же день заявлялся «Спартак». К моему счастью, в одном из кабинетов я случайно пересекся со спартаковскими представителями — начальником команды Жиляевым и тренером Покровским. Они мне дали номер телефона вице-президента клуба Есауленко. Один звонок — и через два дня я уже стал спартаковцем. До начала чемпионата России-96 оставалась всего неделя…

— В «Спартаке» вы стали двукратным чемпионом страны. А был ли в вашей карьере эпизод, который до сих пор не дает вам покоя?

— Когда говорят о том, что «Спартак» никак не может выиграть Кубок, сразу вспоминаю прошлогодний финал. Пять минут до конца основного времени — и злополучный удар Дроздова. Мне не хватило каких-то сантиметров, чтобы дотянуться до мяча.

— Приведу не очень лестный для вас факт: по числу карточек вы — рекордсмен среди российских голкиперов. (Кстати, Филимонов оказался уникальным собеседником. По крайней мере, мне впервые пришлось разговаривать с футболистом, который наизусть знает, сколько игр он провел в высшей лиге и сколько голов пропустил. Все свои желтые карточки он посчитал в уме за считанные секунды.- A.M.)

— Знаю: получается, 7 желтых карточек и 1 красная.

— Не многовато ли для вратаря?

— Многовато. В основном все мои карточки — за разговоры с судьями. Не могу сдержаться, когда происходит вопиющая несправедливость. К примеру, в этом году в игре с московским «Локомотивом» судья Иванов придумал липовый пенальти. Я возмутился и тут же схлопотал «горчичник».

— А есть ли смысл спорить с арбитром, ведь он все равно не изменит свое решение?

— Не изменит, но в будущем задумается, стоит ли давать пенальти за подобные «нарушения». Хотя бывают и другие случаи: начнешь спорить с судьей, а он после этого тебя еще больше «душить» начинает. Здесь все зависит от конкретного человека.

— В этом году в «Спартаке» появился тренер, который специализируется на работе с вратарями. Что изменилось в жизни спартаковских киперов с приходом Юрия Дарвина?

— Вратарь — особая фигура в команде. Любой, даже самый высококлассный тренер, если он никогда не стоял в «раме», не может знать все вратарские нюансы. Другое дело, когда ты работаешь со специалистом, который может объяснить тебе все до мельчайших подробностей. Возможно, кому-то эти тонкости покажутся мелочами, но ведь футбол и состоит из этих самых мелочей.

— Вспомните вашу первую встречу? С чего она началась?

— С разминки. Без лишних слов мы взялись за дело. Кстати, Дарвин и мой отец в начале 70-х выступали за сборную РСФСР.

— Начиная со следующего сезона в чемпионате России вступит в силу новая трактовка правил игры вратаря. (Не делать более 4 шагов с мячом, на ввод которого дается голкиперу не более 6 секунд. — А.М.) Вы уже перестроились на новый лад?

— Да. В российском чемпионате я уже старался так играть, поскольку «Спартак» участвовал в еврокубках.

— Все отмечают, что вы значительно прибавили по сравнению с прошлым годом. Сами ощущаете разницу?

— Ощущаю. Но по поводу сезона-96 имею собственную точку зрения. Мне кажется, что в прошлом году журналисты и специалисты временами совершенно неоправданно критиковали мою игру. Между тем тогда я пропустил меньше, чем сейчас.

— Вы знаете такого вратаря, как Чилаверт?

-Да. Этот парагваец регулярно исполняет пенальти и неплохо бьет штрафные.

— И как вы к этому относитесь?

— Нормально. Если вратарь выполняет стандартные положения, значит, команде это нужно. Если бы за сборную Парагвая играл Хесслер или Дель Пьеро, то тренер вряд ли бы стал выдергивать Чилаверта из ворот.

— Но многие упорно твердят, что не дело вратаря исполнять штрафные или пенальти. В этом смысле вы консерватор?

— Отнюдь. Манеру игры Чилаверта я не осуждаю. Если вратарь забивает голы, принося пользу команде, то почему этому нужно противиться? К тому же зрителям нравятся проделки парагвайского голкипера.

— А как бы вы себя чувствовали на месте вратаря, которому Чилаверт бьет штрафной?

— (Улыбается.) Провокационный вопрос. Наверное, я бы почувствовал себя не в своей тарелке. Наверняка мелькнула бы мысль о том, что пропустить гол от своего коллеги более зазорно, чем от любого полевого игрока.

— Я не случайно затронул тему Чилаверта. Вам ведь тоже есть, чем гордиться. В 1991 году, выступая за «Дружбу» во второй лиге союзного чемпионата, вы забили фантастический гол с игры. Расскажите, как это было?

— Мы принимали дома арзамасское «Торпедо». В тот день моросил мелкий дождик, и поле было довольно мокрым. В середине второго тайма, при счете 1:1, наши защитники отпасовали мяч мне назад. Я взял мяч в руки и сильно выбил его вперед в расчете на скорость наших нападающих. Удар получился настолько мощным, что мяч ударился где-то на линии штрафной площади соперника, перелетел через выбежавшего из ворот голкипера арзамасцев и очутился в сетке. Гол! Зрители на стадионе чуть с ума не сошли от восторга, а мои партнеры бросились поздравлять меня, тогда еще 17-летнего, устроив грандиозную кучу-малу.

— Футбольное поле было нормальных размеров?

— Нормальных. Если бы в России все поля были маленькие, я бы каждый раз такие голы забивал. (Смеется.)

— Тот матч так и закончился — 2:1 в вашу пользу?

— Да. Я забил свой первый и пока последний гол в жизни. Это было неповторимое чувство, которое мне бы хотелось еще раз испытать. Честно говоря, иногда завидую нападающим, когда они радуются забитому мячу.

— Как вы обычно настраиваетесь на игру?

— В день матча распорядок такой: подъем в 9 утра, завтрак. После завтрака снова ложусь поспать, хотя большинство моих партнеров делает это в «тихий час». Я же после обеда читаю, смотрю телевизор или слушаю музыку.

— Может ли на вас до начала матча повлиять громкое имя соперника?

— Никакой боязни перед звездами не испытываю. Просто отношусь к ним с уважением. Против звезд всегда интересно играть. Но это не значит, что я смотрю на них снизу вверх.

— Даже на такую звезду, как Хесслер?

— При всем желании я не могу посмотреть на него снизу вверх. Только наоборот (Смеется.)

— «Спартак» заслуженно победил «Карлсруэ». Но давайте представим ситуацию, что Ширко не забил бы победный гол, и команды выясняли бы отношения в серии послематчевых пенальти.

— Думаю, мне пришлось бы трудно. В этом плане я, конечно, не такой специалист, как Березовский или Тяпушкин. Пенальти беру не так часто. Поэтому хорошо, что мы успели забить в дополнительное время.

— В Москве против немцев вы вышли на поле в вязанной красно-белой шапочке. Откуда она у вас?

— Спартаковские фанаты подарили ее мне после игры с «Аланией». Эту шапочку я постоянно носил в кармане куртки. Когда играли с немцами, было холодно, и она мне пригодилась.

— Что ж, счастливая примета. Кстати, насколько вы суеверны?

— Стараюсь соблюдать все свои приметы. Но если вдруг что-то не сбудется, это не выбьет меня из колеи.

— Вы любите смотреть спортивные телепередачи?

— В основном мне нравятся игровые виды спорта — НХЛ, НБА, где я симпатизирую «Чикаго Буллз». Чуть реже смотрю теннис, бокс. В детстве же занимался плаванием и легкой атлетикой — бегом на короткие дистанции. Кроссы страшно не люблю бегать.

— Чем предпочитаете заниматься на досуге?

— Люблю книги, особенно исторические романы. Сейчас вот что читаю… (Филимонов показывает многотомник «История России». — А. М.) Раньше увлекался детективами, но они мне давно надоели.

— По хозяйству можете что-либо сделать?

— В этом плане я мало чем отличаюсь от других футболистов — домашними делами заниматься не люблю. Из еды разве что картошку с тушенкой могу приготовить. (В этот момент сидевшая рядом с Филимоновым супруга сильно удивилась. — A M.). Мы это блюдо готовили в общежитии в Йошкар-Оле. И ничего
— нормально получалось.

— Вы с женой на базе живете?

— Да. Хотя у нас есть квартира в районе Рязанского проспекта. Недавно сделали в ней ремонт, но по-настоящему вселиться туда пока не можем. Я постоянно нахожусь на сборах, поэтому нам удобнее жить в Тарасовке. А по большому счету для меня не существует такого понятия, как дом. Я привык к жизни футбольного кочевника. Трудно назвать родными города, где я играл, — Йошкар-Олу, Воронеж, Камышин. В этом смысле мне ближе всех Кишинев. Там осталось много друзей, но теперь это другое государство.

o Большинство футболистов как раз предпочитает проводить свой отпуск за границей — на Канарах или в Таиланде. Многие спартаковцы сейчас отправились на Мальдивы. А вы?

— Я не большой любитель разъезжать по заграничным курортам. Мне гораздо приятнее повидаться с родственниками, встретиться и пообщаться со старыми друзьями. Вот это для меня — настоящий отдых.

Алексей МАТВЕЕВ

Газета «Спорт-Экспресс», 15.12.1997

*  *  *

САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ГОЛ ФИЛИМОНОВ УЖЕ ПРОПУСТИЛ

Накануне сезона-2002 Александр Филимонов вернулся в Россию, подписав контракт с элистинским «Ураланом». На чемпионат мира он едет в качестве запасного вратаря.

Филимонова забудут не скоро. Если вообще забудут. Его частный случай подтверждает общее правило: в судьбе вратаря важнее мячи пропущенные, а не отбитые. Спустя десять лет молодое поколение болельщиков не вспомнит, что в историческом для россиян матче на «Стад де Франс» высоченный бритоголовый голкипер несколько раз выручал сборную. Наверняка большинство поклонников «Спартака» забудет, что два года кряду в середине 90-х Филимонов стеной стоял в решающих матчах. Их красно-белые выиграли — у «Алании» в Санкт-Петербурге и у «Ротора» в Волгограде, став чемпионами и положив начало уникальной победной серии, которая пока не прервалась.

Это сотрется из памяти. Зато в нее навечно врезались забитые до отказа Лужники, Андрей Шевченко, его удар по замысловатой траектории, ликование на скамейке запасных украинской сборной и лежащий в воротах голкипер, не понимающий ровным счетом ничего…

ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ

Говорят, Олег Романцев, когда его спрашивали в узком кругу, отвечал на вопрос о причинах той чудовищной ошибки Филимонова оригинально: «Саша не виноват. Это Там так решили». При этом Романцев недвусмысленно показывал на небо. Не знаю, легенда это или быль. Скорее всего, миф, в котором только часть правды. Она заключается в том, что жизнь на невидимых миру весах почти все уравновешивает. Успехи и неудачи. Взлеты и падения. Тогда, в октябре 99-го, удача отвернулась от Филимонова. Баловень судьбы получил удар ниже пояса в самый важный момент карьеры.

На людях Филимонов тогда улыбался. Делал вид, что у него по-прежнему все в порядке. Даже тренеров убедил, что нервы его — канаты. Вот только игра не шла. Рисковая игровая манера, выстроенная на уверенности в себе, стала давать сбои. Романцев, обычно предпочитающий здоровый консерватизм любым, даже оправданным экспериментам, терпел. Точнее — верил, что Филимонов приведет самого себя в чувство и заиграет, как умеет. А у него, как назло, игра не получалась. Наверное, когда-нибудь сам Александр откровенно расскажет о том периоде своей жизни. Он, некогда общительный, сегодня предпочитает отмалчиваться…

Продажа в Киев, потеря места в составе, длительное бездействие, расставание со сборной — для Филимонова это наверняка был шок. Спасли его двое — Сергей Павлов и Кирсан Илюмжинов. Первый вспомнил, что есть такой парень — талантливый, ранимый, хорошо знакомый ему по совместной работе. Второй нашел деньги для возвращения вратаря, решив все вопросы по трансферу за несколько часов до завершения заявочной кампании в российской премьер-лиге.

ЗЕМЛЯКИ-СОПЕРНИКИ

Не успей Илюмжинов, Филимонов, боюсь, на чемпионат мира бы не поехал. Хотя одну из «горящих» путевок он отвоевал самостоятельно — футболом. Сумел взять реванш у судьбы. А заодно изменил манеру игры, в которой стало больше здорового прагматизма и меньше молодецкой удали. Семь желтых карточек и одна красная, заработанные Филимоновым в сезоне-97, — это уже история. Повторения подобных «подвигов», от которых у тренеров только головная боль, думаю, не будет.

Волосы, например, он уже больше не отращивает, выбрав прическу, которая, по его мнению, «удобна для спортсмена». Правда, новый имидж был в свое время вызван желанием «что-то поменять». Сегодня он предпочитает меняться не внешне, а внутри.

В октябре ему исполнится 29 лет. Для вратаря — не возраст. А за плечами — двенадцать лет карьеры, семь профессиональных клубов, медали, еврокубки, сборная. А еще — соперничество с Русланом Нигматуллиным. Один из главных сюжетов современного российского футбола. Убежден: в успехах Руслана, который первым из современных вратарей стал лауреатом футбольного года, заставил говорить о себе Европу, есть и толика труда Филимонова.

Александр, родившийся в Йошкар-Оле, но вскоре уехавший за отцом-футболистом в Кишинев (сейчас Филимонов-старший — главный тренер «Алнаса», играющего во втором молдавском дивизионе), шагал по лестнице успеха быстрее Нигматуллина. Пока уроженец Казани мучительно долго искал себя сначала в «КАМАЗе», а потом в «Спартаке», Филимонов играл. В 18 лет он стал основным вратарем клуба высшей лиги — «Факела». По свидетельству Валерия Нененко, в ту пору главного тренера воронежцев, талант молодого человека был виден сразу. «Он подкупал уверенностью в себе и умением использовать свои незаурядные физические данные», — вспоминает Нененко, который помнит Филимонова длинноволосым и худощавым.

В начале 90-х они были с Нигматуллиным похожи и комплекцией, и стремлением прошагать поскорее лестницу, которая ведет к успеху У Филимонова вначале получалось лучше. Его результат — 20 сухих матчей в 37 играх Западной зоны первой лиги и поныне остается одним из лучших в истории этого турнира. После этого Александр покинет «Факел». Навсегда. Воронежцы окажутся во второй лиге, Филимонов — в высшей. Его пригласит Павлов, уже открывший миру к тому моменту камышинский феномен и начавший стройку стадиона под еврокубки.

Там, в Камышине, они впервые и встретятся — Нигматуллин и Филимонов. Два вратаря, многое сделавшие, чтобы все вновь вспомнили о славной отечественной вратарской школе. Просто так, согласитесь, в киевское «Динамо» не приглашают…

Их первая встреча будет любопытной. «Текстильщик» Камышин — «КАМАЗ» Набережные Челны — матч не доигран. Решением КДК ПФЛ «КАМАЗу» засчитано поражение — 0:3.

За скупыми строчками из справочника скрывается одна из самых скандальных историй российского клубного футбола. Началась она с назначения 11-метрового в ворота Нигматуллина. Играть командам оставалось лишь три минуты, а потому решение москвича Будогосского вызвало шквал эмоций со стороны челнинцев. Сергей Сергеев пенальти забил, но игру, как написал тогда «СЭ», продолжать в накалившейся обстановке было уже невозможно. Если называть вещи своими именами, то «КАМАЗ» всей командой пытался поколотить арбитра, которого защищали игроки хозяев и местная милиция. Филимонов в рукопашной не участвовал. Молод был, но уже получил первый урок: за поступки приходится платить.

В «СПАРТАК» ПОПАЛ СЛУЧАЙНО

Первый европейский опыт Филимонов получил в «Текстильщике», неплохо отстояв в Нанте, в матче с командой, в составе которой играли Карамбе и Макелеле. А еще Александру тогда досаждали Уэдек, Н’Дорам, Пиньоль, Педрос, Локо. Солидная компания. Но он не стушевался, не дрогнул, а спустя полтора года мог бы еще раз сыграть на «Божуаре». Вот только став к тому моменту спартаковцем, в заявку на Лигу чемпионов он не попал — сроки прошли. Поэтому в воротах играл… Нигматуллин.

История, как он стал игроком «Спартака», давно обросла легендами. Правда же такова. Покинув после завершения контракта «Текстильщик», самостоятельно искал работу. Попал в «Торпедо», угодившее тогда в полосу затяжного кризиса. Денег на новичка в кассе клуба не было, и черно-белые, рассчитывавшие на Владимира Пчельникова, после кипрского сбора от услуг новичка отказались.

Команда нашлась случайно. В офисе ПФЛ на Солянке тогдашний начальник камышинской команды Николай Гелюк встретил своего коллегу, спартаковца Валерия Жиляева. Тот обмолвился, что «Спартак» ищет вратаря. Гелюк, озабоченный вынужденным простоем принадлежавшего клубу Филимонова, дал москвичу контактный телефон парня, умеющего ловить мячи, не обделенного честолюбием и физическими данными.

В Москве Александр заиграл не сразу. Зато потом вытеснил из ворот своего земляка (Казань и Йошкар-Олу разделяют 200 километров) Нигматуллина. При этом они сохранили нормальные отношения, понимая, что, кому играть, решает только тренер.

«Со „Спартаком“ мне бы хотелось попасть в Лигу чемпионов, выступить в ней достойно, а также выиграть чемпионат и Кубок России. А в сборной — завоевать право играть на финальном турнире чемпионата Европы», — так Филимонов говорил без малого четыре года назад.

Почти все сбылось. Кроме чемпионата Европы. Это когда Александр не удержал мяч в руках на 88-й минуте матча с Украиной. Хотя куда важнее, что человек, своим главным увлечением в жизни считающий футбол, не сломался. Напротив, он снова в обойме тех, о ком пишут и говорят. Нынешний сезон — это его шанс. Снова стать востребованным — как и тогда, когда он считался первым вратарем сборной.

Хотя кто сказал, что роль второго — для него?! Благо, самый важный мяч он уже пропустил. Дальше должно быть легче.

Андрей АНФИНОГЕНТОВ

Газета «Спорт-Экспресс», 21.05.2002

*  *  *

«РОМАНЦЕВ ПЕРЕВЕРНУЛ МОЁ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ФУТБОЛЕ»

О спартаковском футболе 90-х, об отсутствии вратарской школы в России, об ошибках вратарей и их судьбе, а также об истории и исторической литературе с Александром Филимоновым беседуют корреспонденты «Газеты».

Александр Филимонов — один из известнейших вратарей в новейшей российской истории. Начал свою карьеру во второй всесоюзной лиге уже в 16 лет, оказавшись в клубе «Дружба» из родной Йошкар-Олы единственным вратарем на целый сезон, что, безусловно, закалило и придало силы молодому голкиперу.

Филимонова заметили и пригласили в воронежский «Факел», с которым он дебютировал в высшей лиге в 1992 году. Затем в его карьере была сенсационная команда «Текстильщик» из Камышина, с которой Филимонов доходил до 1/16 кубка УЕФА. В 1996 году Александр перешел в московский «Спартак», в котором ему предстояло конкурировать с Русланом Нигматуллиным, и он эту конкуренцию выиграл. Будучи основным вратарем красно-белых, Александр стал шестикратным чемпионом России. В 1998 году Филимонов был удостоен звания лучшего вратаря России. В этом же году Анатолий Бышовец пригласил Филимонова в сборную страны, но окончательно место вратаря сборной закрепилось за ним с приходом в команду Олега Романцева. Затем был злополучный гол на последних минутах матча со сборной Украины, после которого Александр провел всего четыре товарищеские игры за сборную.

Место в составе «Спартака» Филимонов потерял в 2002 году и уехал в киевское «Динамо», но себя в новой команде не нашел и снова вернулся в Россию. После чего особых побед и достижений уже не было. В прошлом сезоне Александр помог «Кубани» пробиться в премьер-лигу, но на этот год договор с ним уже не продлили. Зато ему удалось вернуться в сборную России, пусть и ветеранскую, и вместе с командой взять кубок легенд, своей игрой доказав, что его еще рано списывать со счетов.

— Вы принимали участие в Кубке легенд, но пока еще являетесь действующим футболистом. Это не было нарушением регламента?

— Да, я еще надеюсь поиграть в профессиональных клубах. Но на этом турнире было разрешено заявлять футболистов старше 35 лет, а я в эту категорию попадаю. Для меня такие матчи — прекрасный повод встретиться и поиграть в футбол с теми, кого давно не видел, а также и определенный тренировочный момент, который для действующего игрока тоже важен.

В первый день турнира у меня даже было некоторое волнение, потому что все было новым: размер ворот, покрытие, бортики и так далее. Все, кроме хорошо знакомых партнеров по команде.

Когда я пришел в «Спартак» в 1996 году, наша команда в последний раз участвовала в подобных международных турнирах в межсезонье. Потом Олег Иванович Романцев решил отказаться от такой практики, потому что в одном из матчей Дмитрию Хлестову сломали ногу, и он в результате на год выпал из футбола. Да еще и судейство удивляло всех своей предвзятостью. Романцев принял решение больше не ездить на подобные турниры.

— Вы упомянули судейство. Много было разговоров, особенно в 90-е годы, о том, что судьи всегда относятся к российским командам не очень справедливо. Вам, как вратарю, из ворот игру видно по-другому, не так, как болельщикам и даже судьям. Насколько эти подозрения были обоснованными?

— Я бы так не сказал. Бывали единичные случаи ошибок судей, порой довольно грубых, но нельзя говорить о системе негативного к нам отношения. Например, в матче российской сборной с болгарами, когда действительно было форменное «убийство» нашей команды. Я был тому свидетелем. Пожалуй, на моей памяти это единственный яркий пример.

— Кто такой Романцев для вас и для нашего футбола? Какой он человек?

— Олег Иванович в футболе мне дал все. Все, что я умею, что чувствую и понимаю в игре, — от него. Он перевернул мои представления о футболе, о спорте, сложившиеся до прихода в «Спартак».

— Что же произошло с Романцевым в конце 90-х — начале 2000-х? Почему он резко и так рано отошел от дел? Неужели, реализовавшись в начале тренерской карьеры, он не справился с этим делом уже в современных условиях?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Мне самому не вполне понятно, почему такой великий тренер не востребован в нашем чемпионате. У меня, конечно, есть какие-то соображения по этому поводу, но мне бы не хотелось их озвучивать, потому что это только соображения дилетанта, не выдерживающие никакой критики.

— Давайте возьмем конец карьеры — чемпионат мира 2002 года, когда одним казалось, что Романцев безумно устал от футбола, а другим — что ему удалось все же создать одну из самых сильных российских сборных.

— Уверен, что Олег Иванович никогда не уставал и не мог устать от футбола, он от игры получал огромное удовольствие. Команда и он сам перестали в какой-то момент играть не из-за усталости, а потому, что не давали играть. Я не люблю говорить, что футболист трудится, работает. Мы играем, и для нас лучшая награда — победа и сама игра, а устать от этого невозможно.

— Вам не кажется, что завоеванные «Спартаком» трофеи в начале 90-х годов, когда у команды практически не было конкурентов в чемпионате, нельзя сравнивать с чемпионствами последних лет, когда на первые места претендентов очень много?

— Для меня ценности завоеванных нами трофеев ни в коем случае не уменьшаются в сравнении с чем-то или по прошествии лет. У нас было мало конкурентов, потому что команда была сильная и мы играли с полной самоотдачей в каждом матче. Если бы мы могли позволить себе играть немного хуже, то и конкурентов у нас тут же стало бы больше. Я говорю о себе и о своем к этому отношении.

Когда я ушел из «Спартака», у меня довольно долго была внутри тоска по команде. Предложение поиграть на турнире легенд воспринял с радостью еще и потому, что появилась возможность окунуться в те времена и опять вернуться в «Спартак». Это большая радость — делать одно дело с людьми, с которыми ты думаешь одинаково и говоришь на поле на одном языке.

— Как же вы, спартаковец по натуре, оказались в киевском «Динамо»?

— Так сложилось. Мне захотелось уехать. Было желание просто уехать поиграть за границу. К тому моменту, когда поступило предложение из Киева, я уже не играл за «Спартак» месяца два, был август, и трансферные окна начали закрываться, а моя судьба никак не разрешалась. В этот момент пришло конкретное предложение из «Динамо», так как Шовковский получил травму и команде реально нужен был вратарь.

— Почему же у вас не получилось в киевском «Динамо»?

— Мне бы не хотелось вдаваться в подробности. Факт — не получилось, а почему — теперь уже не важно.

— Что-то в «Динамо» вам все-таки понравилось и запомнилось?

— Да, работа с Михаилом Михайловым. Я не только тактику его понял и научился новому в понимании игры, но еще мне очень понравилось то, как у него поставлен тренировочный процесс, какие упражнения и в каком контексте используются. Например, работа вратарей была включена в тренировку всей команды, что было полезно и очень интересно. То есть, допустим, если вся команда весь день работает над таким качеством, как скоростная выносливость, которая тренируется в основном различными рывками и ускорениями, то и вратарям дается похожий набор упражнений.

— Если посмотреть на те полгода, что вы провели в Киеве, складывается впечатление, что руководство клуба не рассчитывало с вами иметь долгосрочные отношения, а пригласило только на время болезни главного вратаря.

— Да, наверное, так оно и было. Правда, когда я заключал контракт, мне об этом не сказали и сначала хотели подписать на пять лет, а потом все-таки подписали на три, но вовсе не на полгода, как получилось в конце концов.

Для меня игра в киевском «Динамо» — это опыт, который был очень полезен. В нашем футболе не так много футболистов, поигравших и в киевском «Динамо», и в «Спартаке».

— Насколько тяжело было привыкать к новой цветовой гамме: ушли от красно-белого к синему?

— Мне было непросто в первое время. Все было непривычно. Например, в Тарасовке на базе «Спартака» окна моей комнаты выходили на железную дорогу, и шесть лет я провел буквально под стук колес. Когда же я переехал в Киев и проснулся впервые на базе в Конча-Заспе, то долго не мог понять, почему тишина, куда подевались все электрички.

— Вам до сих пор тяжело касаться темы пропущенного вами гола на последней минуте матча со сборной Украины?

— Если мне попадается этот гол, то сейчас уже смотрю на него спокойно. Я самый сильный и строгий критик сам себе, и никакой журналист не сможет быть объективнее меня самого. Я так много раз говорил и объяснял, почему пропустил тогда гол, что сейчас совсем не хочу к нему возвращаться. Я разобрал свою ошибку, признал ее, объяснил ее всем, чего же более?

— У вас была футбольная школа. Тренировали ли там отдельно вратарей и хотелось ли вам вырастить вратарскую звезду?

— Нет, отдельно упор на вратарей я не делал. Может быть, в перспективе, но пока такую задачу я перед собой не ставил. У каждого вратаря, даже самого молодого, есть своя специфика, и в течение многолетних тренировок нужно активно поддерживать то, что ему дано от природы, и подтягивать слабые стороны. Воспитать хорошего вратаря непросто.

— Вы готовы дать оценку современным молодым российским вратарям? Например, что, на ваш взгляд, случилось с Шуниным?

— Я внимательно за ним не следил, а в тех матчах, где он играл, наблюдал за его игрой не как профессионал, а как болельщик. Чтобы давать оценку, нужно с этим человеком быть рядом, знать, как он тренируется, как выходит на матч и так далее.

— Многие говорят, что Шунина психологически надломил тот матч с «Зенитом», когда он пропустил сразу восемь мячей. На ваш взгляд, действительно такая история не может бесследно уйти из жизни действующего вратаря? Насколько такие игры ломают судьбу?

— Я пропускал, играя за «Спартак», и четыре мяча в одном матче, а потом выходил на поле и брал все, что летело в ворота. После того матча с Украиной мы играли через неделю с «Локомотивом», по сути, за чемпионство и выиграли 3:0, так что для меня матч прошел, закончился, а следующий начался как с чистого листа. Я не думаю, что Шунин мог сломаться даже после такого результата. Хотя о его состоянии лучше всего спросить его самого или Кобелева.

И все же я вам скажу: нет вратарей в мире, не пропускавших голов, которые с трибун кажутся глупыми.

— Когда вы пришли в футбол, какой вратарь для вас был кумиром?

— Немец Тони Шумахер мне всегда нравился, его отвага и стремительность всегда поражали.

— Как вам кажется, есть ли в России вратарская школа?

— Смотря что вы подразумеваете под вратарской школой. Если общую методику, подход к молодым вратарям, комплекс тренировочных упражнений, то, думаю, у нас такой общности нет и никогда не было. Каждый тренер вратарей и каждый главный тренер ведет своих игроков по-своему, пытаясь добиться от них того, что ему нужно. У нас ведь нет и общности вратарей, не собирают вратарских тренеров и вратарей первой и высшей лиг с целью выяснить, кто как тренируется и какую методику использует для того, чтобы выработать общие направления развития наших голкиперов. У нас можно говорить о традициях, а не о школе.

У меня для самостоятельных занятий всегда с собой есть голландские и немецкие кассеты с разъяснениями, с набором упражнений и так далее. Наверное, можно говорить о немецкой и голландской вратарских школах, которые не только создают свои методики, но и занимаются их популяризацией. Хотя нельзя сказать, что в Голландии и Германии огромное количество выдающихся вратарей появилось в новейшее время.

— Как вам кажется, вратарь — это талант или все же в большей степени труд?

— Я часто слышу рассказы о талантливых вратарях, которые всю жизнь играют в первой и второй лигах, не дорастая до высшей. То есть одного таланта, конечно, недостаточно, работоспособность и везение нужны однозначно.

— Что вы думаете об утверждении, что вратарь начинается только к 27–28 годам?

— Я начал играть в 16–17 лет. Думаю, причина этого стереотипа в том, что, играя хорошо, вратарь может задержаться в профессионалах и до 30–35 лет, что для полевого игрока нереально. Долго играющего вратаря запоминают, и создается такое впечатление, что он не только поздно закончил играть, но и поздно начал, хотя так бывает не всегда.

Когда я начал играть в «Дружбе» в 17 лет, в команде не было другого вратаря, и в течение года я тренировался и ездил на сборы наравне со всеми без каких-либо поблажек и скидок на молодость и отсутствие опыта. Потом перешел в воронежский «Факел» — и здесь тоже была похожая ситуация. Моим конкурентом был парень 1972 года, на год всего меня старше. То есть первые годы моей карьеры прошли в ситуации, когда не было в команде именитого вратаря, за спиной которого можно было отсидеться и конкурировать с которым молодому очень сложно. Может быть, вот от этого и зависит вратарская судьба. Полевой игрок, приходя в команду в 18–20 лет, может поменять позицию, если на его привычной есть уже в клубе заслуженный футболист. В конце концов, 20-летний всегда перебегает своего 27-летнего конкурента, и ждать в стартовом составе ему придется от силы пару-тройку лет.

С вратарями же история намного печальнее. Часто так бывает, что, приходя в команду, молодой вратарь может просидеть под своим 25-летним конкурентом пять — десять лет, и о нем никто не будет знать, пока тот не уйдет, а мальчик из молодого вратаря превратится в зрелого футболиста под 30.

Истории бывают разные. Акинфееву очень сильно повезло, он в ЦСКА начал играть уже в 16 и смог показать свои первоклассные данные, свой талант в полной мере. Что бы получилось, если бы в ЦСКА уже был свой вратарь? Никто не знает.

— В некоторых немногочисленных интервью вы рассказывали, что увлекаетесь исторической литературой. Нельзя ли об этом поподробнее?

— В конце 80-х годов мне попался в «Новом мире» «Архипелаг ГУЛАГ», и я прочитал его отрывками. Потом меня захватила бурная молодая жизнь, и долгое время мне было не до книжек. Недавно я начал возвращаться к тому, что было начато еще в юности. В частности, прочитал-таки весь «Архипелаг ГУЛАГ», недавно закончил читать биографию Александра Исаевича Солженицына и теперь начинаю «Красное колесо». Для меня сейчас главный писатель — Солженицын.

— Были еще литературные пристрастия?

— Николая Гумилева прочитал и сейчас хочу освежить, но после того, как закончу то, что наметил из Солженицына. Меня захватили его романы еще в 80-е годы своей правдивостью; я был потрясен тем, что делали со страной. Если Романцев перевернул мое представление о футболе, то Солженицын перевернул мое представление об истории страны, в которой я живу. Я понял, что для того чтобы осознать, что происходит в нашей жизни сейчас, надо узнать, что же в ней происходило в прошлом. Благодаря Солженицыну я лучше стал разбираться не только с историей, но и с жизнью вокруг меня.

— Вы еще действующий футболист. А каким видите свое будущее?

— Пока с моим будущим ясно не все, очень многие вопросы висят в воздухе без ответов. У меня пока есть желание играть, есть здоровье для этого. В футболе жизнь непредсказуема: могут позвонить и предложить, а могут этого не сделать. Я бы не хотел загадывать.

— Тихонову и Титову предложили поиграть в Казахстане. Вы бы приняли такое предложение?

— А почему бы нет? Я открыт для различных предложений.

Алексей АНДРОНОВ, Александр ШМУРНОВ

«Газета», 19.02.2009

*  *  *

«Я НИ О ЧЁМ НЕ ЖАЛЕЮ»
«Чемпионат.ру», 28.01.2011
Александр редко дает интервью. А интервью развернутые, «за жизнь» — еще реже. Может быть, потому в отношении него и сложился стереотип как о человеке нелюдимом, замкнутом. А может быть, потому что на футбольном поле Филимонов всегда производил впечатление этакого крутого парня из лихих 1990-х — косая сажень в плечах, бритый череп, решимость во взгляде. И, опять-таки, немногословность. Примерно таким я его себе представлял и в жизни. Заблуждался… Подробнее ››

*  *  *

ПРОСТО ФИЛЯ - И РЕШАЮЩИЙ МАТЧ СБОРНОЙ
«Спорт уик-энд», 14.10.2013
15 октября в нашем футбольном мире произойдут сразу два события, о незримой, но весьма беспокоящей связи между которыми никак нельзя не упомянуть… Отборочный матч между Португалией и Израилем, в котором ошибка голкипера португальцев Руя Патрисиу, выбросившего мяч прямо на ногу нападающему соперника Эдену Бен-Басату, сравнявшему счет, навеял воспоминания 14-летней давности… Читать далее ››

*  *  *

«МНЕ ТРИ РАЗА ПРЕДЛАГАЛИ СДАТЬ МАТЧ»
«Чемпионат.com», 24.09.2014
С Филимоновым мы общались больше двух часов. О разном — Романцеве и Аленичеве, Акинфееве и вратарских ошибках, прошлом и будущем. Если кто-то хочет сразу узнать главное, то напишем прямо сейчас: футбол Александру еще не надоел. И вешать бутсы на гвоздь он не собирается… Читать далее ››

© Сборная России по футболу