Главная
Матчи
Соперники
Игроки
Тренеры

ИГРОКИ

Генрих ФЕДОСОВ

Федосов, Генрих Александрович. Нападающий.

Родился: 6 декабря 1932, город Великие Луки Западной /ныне – Псковской/ области. Умер: 20 декабря 2005, Москва.

Воспитанник юношеской команды молотовского /пермского/ клуба «Динамо» (первый тренер – Александр Максимович Рогов).

Клубы: СК им. М.И. Калинина Молотов /ныне – Пермь/ (1950–1952), Команда города Молотова /ныне – Пермь/ (1953), «Динамо» Москва (1954–1961), «Динамо» Киров (1962), «Шинник» Ярославль (1963–1964), «Знамя» Ногинск (1965), «Нефтяник Ухта (1966).

4-кратный чемпион СССР: 1954, 1955, 1957, 1959.

За сборную СССР сыграл 3 матча, забил 1 мяч.

Участник чемпионата мира 1958 года (был в заявке команды, на поле не выходил).

*  *  *

ПРИМЕЧАТЕЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ

Не знаю, есть ли на свете другой небразильский футболист, забивший в собственный день рождения гол на знаменитой «Маракане». Московский динамовец Генрих Федосов 45 лет назад сделал себе такой подарок к 25-летию в товарищеском матче с великим «Васку да Гама» (1:1). Голы, забитые позже на «Маракане» Анатолием Банишевским, Славой Метревели, Фёдором Черенковым, Сергеем Андреевым, были возведены в ранг подвигов и вошли во всевозможные справочники и мемуары. А «первооткрывателя» ворот стадиона в Рио забыли. Между тем тогда столь доблестные иностранцы были наперечет, и черноволосый русский красавец в глазах 95-тысячной бразильской торсиды вмиг сделался героем.

Генрих Федосов был не только первоклассным игроком. Он еще и весьма примечательная личность. Мне довелось прожить рядом с ним более десяти лет, наблюдать его и в годы расцвета футбольной карьеры, и после заката. Не устаю поражаться его жизнелюбию и широте интересов. Спортсменом Генрих был разносторонним. В юности взял 185 сантиметров в прыжках в высоту — «ножницами», когда о перекидном, а тем более о «фосбери» никто и слыхом не слыхивал, — и стал чемпионом города Перми (в то время Молотова), где прошло его детство. Отлично играл в настольный теннис, а один из кубков по бильярду до сих пор подпирает в квартире Федосовых могучую книжную стенку.


6 сентября 1959 года. Москва. Лужники. Товарищеский матч СССР - Чехословакия (3:1). Генрих Федосов бьет по воротам в противобостве с Яном Поплухаром.

Да и сама жизнь представлялась ему игрой, каждый эпизод которой непременно должен был отвечать его понятиям об эстетике. Он знал наизусть почти всего Пушкина, был стойким поклонником музыкальной классики и в то же время без ума от Глена Миллера, Луи Армстронга, Элвиса Пресли, а высшей похвалой в его устах за удачный трюк, шутку, а на поле — игровой эпизод — было: «Во красавчик!» Когда же сам выдавал нечто, тоже не мог сдержать восторга: «Ха, во же техничка!» Великий Михаил Якушин, которого Федосов считает первым и последним своим тренером, однажды невзначай обронил: «Федоска у нас — самый красивый», — и это выглядело не только комплиментом эффектной внешности, но и высшей похвалой футболисту. Хитрый Михей случайно из своих уст никогда ничего не «ронял».

Прекрасно оснащенный технически, головой игравший не хуже тогдашнего классика по этой части Сергея Сальникова Федосов обладал еще и способностью забивать «эпохальные» голы. Это его удар по воротам «Локомотива» обеспечил «Динамо» золото чемпионата СССР 1959 года. А двумя годами раньше он забил 1000-й гол «Динамо» в чемпионатах (кишиневской «Молдове»). Дебютируя за сборную СССР в дополнительном матче за выход в финальный этап ЧМ-58, он, как и его друг Эдуард Стрельцов, забил полякам (2:0), добыв команде путевку в Швецию.

Мягкий характер помешал его тренерской карьере. Но футболисты, с которыми ему довелось работать, вспоминают о нем с неизменной благодарностью и теплотой.

Павел АЛЁШИН

Газета «Спорт-Экспресс», 06.12.2002

*  *  *

КРАСАВЕЦ ФУТБОЛИСТ

В декабре исполнилось 70 лет бывшему нападающему московского «Динамо» Генриху Александровичу Федосову. Расцвет его футбольной карьеры пришелся на 50-е годы. Именно тогда молодой футболист из Молотова, как тогда назывался город Пермь, стал одним из ведущих игроков столичного клуба и в его составе завоевал три золотые медали чемпиона СССР, а также являлся участником чемпионата мира в Швеции в 1958 году.

— Генрих Александрович, как сложилась ваша жизнь после окончания игровой карьеры?

— В московском «Динамо» я закончил играть в 1961 году, а после этого выступал еще несколько лет в Кирове, Ярославле, Ногинске. В 1965 году перешел на тренерскую работу. Однако в роли наставника я проявил себя, видимо, хуже, чем в роли футболиста, так считают друзья. У меня для этого слишком мягкий характер. А ведь почти все великие тренеры в первую очередь являлись диктаторами. Плохим же наставником мне быть не хотелось, поэтому я стал работать механиком, а теперь вот сижу на пенсии.

— А кто еще, кроме внучки, у вас в семье?

— Жена Зинаида Фёдоровна, с которой я познакомился на вечере встречи спортсменов со студентами Института народного хозяйства имени Плеханова. И вот уже 34 года живем, как говорится, душа в душу. У нас родилась дочка Ирина.

— Что больше всего запомнилось вам из футбольной жизни?

— Поездка в 1957 году в Южную Америку, где я забил мяч в Рио-де-Жанейро на знаменитом стадионе «Маракана» в ворота клуба «Васко де Гама».

— По мнению друзей, вы не раскрыли свой футбольный талант до конца.

— А кто знает, каким он у меня был? Да и был ли вообще. Таких футболистов, как я, играло много, в том числе и в «Динамо», когда мы ежегодно занимали первые-вторые места. Так что талант, по-моему, понятие относительное, а что касается моей жизни, то я доволен, как она у меня сложилась. Хотя, возможно, в том же футболе мог бы добиться и большего. Но я фаталист – что написано на роду, то и случится.

— Я пришел в московское «Динамо» в 1956 году, когда Генрих, или, как мы его звали, Геша Федосов, был ведущим игроком в команде,— вспоминает двукратный чемпион страны Анатолий Коршунов. — Но большой разницы в общении между старожилами и игроками новой волны — Численко, Короленков, Мудрик, Жуков — не чувствовалось. Федосов, например, считал нас такими же равноправными футболистами, как Кесарев, Царев, Яшин, а мы подражали ему не только на поле. Например, старались одеваться так же модно, как Генрих. Носили такие же пиджаки, галстуки. Федосов увлекался джазом, кино — все знал о знаменитых зарубежных певцах, музыкантах, голливудских звездах. А сам он, между прочим, походил на Керзи Гранта — мужественный, высокий, с красивым лицом. Когда мы оказывались за границей, то Генрих обязательно покупал пластинки с последними модными песнями, хорошо пел, отбивал степ. Помнится, в Рио-де-Жанейро на приеме у президента бразильской конфедерации спорта он вместе с Борисом Кузнецовым очаровал всех исполнением чечетки. Генрих отлично разбирался в поэзии, любил читать нам стихи Пушкина, Есенина, Ахматовой.

В 50-е годы динамовцы три раза завоевывали звание чемпионов СССР, и Федосов являлся тогда игроком основного состава — точный показатель его высокого мастерства. Другое дело, что далеко не в каждом матче он проявлял его сполна. Для этого Генриха надо было разозлить. Поэтому случалось, что перед выходом на поле уже в туннеле его толкали в спину, в бока, даже били по лицу. Обычно, когда соперники играют грубо против партнеров, то стараешься защитить пострадавших, а вот когда защитники били по ногам Федосова, мы только радовались, зная, что такого отношения к себе Генрих не простит и заиграет в полную силу.

Геннадий ЛАРЧИКОВ

Газета «Советский спорт», 18.12.2002

*  *  *

МИГ И СУДЬБА

Я никогда не видел его ни на поле, ни в жизни — левого инсайда московского «Динамо» второй половины пятидесятых. Да, собственно, и не мог видеть: в годы моего появления на свет экс-динамовец тихо доигрывал футбольную жизнь в Кирове, Ярославле и Ногинске. Приличный игрок, он не входил в когорту прославленных, всего трижды в карьере примерив майку с литерами СССР. В Швеции на ЧМ-58 был в команде железным запасным. Трехкратный чемпион страны, 159 матчей в высшей лиге, 51 гол. Согласно футбольной энциклопедии, быстрый, выносливый, маневренный полузащитник с хорошим пониманием игры и выбором правильных тактических решений. Выделялся сильным ударом с обеих ног, игрой головой и редким умением забивать решающие голы.

Как, возможно, читатель уже догадался, не игровые характеристики стали определяющими в сегодняшнем появлении Генриха Федосова на газетной полосе. Меня глубоко тронула его не футбольная — человеческая судьба. Авторство фактов принадлежит бывшему игроку, ныне тонкому литератору Александру Ткаченко, в изложении которого я и узнал эту щемящую историю, словно калькированную с судеб многих наших спортсменов. Да только ли спортсменов — почти все мы, когда жизнь перевалит за середину, живем с ощущением промелькнувшего рядом счастья.

Он не был обычным футболером — по большому счету, Федос вообще был случайным человеком в компании укротителей кожаного мяча. Он напевал джаз, душился модным одеколоном и повязывал на шею безукоризненной подобранный галстук; когда по прилету в Англию игроки шли по магазинам отоваривать командировочные, он брал билет на концерт знаменитого негритянского джазиста. Музыка всегда оставалась стихией. Это был умница, эстет, умевший ценить красивое, будь то одежда, женщина или игра. Он был светлый и невесомый, как солнечный зайчик, этот красавчик Гешка, с улыбкой говоривший про себя: «Я вижу солнце». Он всех называл красавцами и красавчиками, выражая таким образом свою положительную оценку человеку в большом и малом.

О нем говорили, что отпущенных ему талантов могло хватить на десятерых, он мог стать кем угодно в любой из областей, а выбрал то, что выбрало его — футбол. «Он отдался этой стихии, как отдаются волне моря или океана, — безотчетно и потому небезобидно для самого себя, — писал Александр Ткаченко, — кое-что начинало со временем и с возрастом играть против него». И дальше: «У него не было потребительского отношения к игре. Он жил с ней, как с любимой женщиной, зная, что в любой момент она может бросить его и уйти к другому. И он был согласен на это».

Сидевшая в нем внутренняя интеллигентность вкупе с легким, покладистым характером не позволяли ему что-то просить, требовать для себя — он всегда довольствовался тем, что давали. У него не было ни квартиры, ни машины, он долго жил в гостинице при стадионе, с романтическим удовольствием прожигая дни и весело покачиваясь на отпущенной ему судьбой футбольной волне. К нему тянулись как к открытому, душевному парню, у которого на всех хватало любви.

И лишь позже, когда вместе с молодостью и золотыми годами стало ускользать главное, за что он любил игру, после бутылочки «Бастардо» на сборах в Ялте, глядя на нависшее над водой холодное мартовское солнце, Генрих поделился главной историей своей жизни, чем дальше, тем глубже проникавшей в него своей невытравимой тоской.

По окончании сезона 1957 года чемпионствующее московское «Динамо» в качестве поощрения отправили в турне по Южной Америке. В Рио-де-Жанейро судьба познакомила красавчика Гешку с милой девушкой, родители которой, выходцы из России, держали при гостинице маленький магазин. Девушка тянулась ко всему русскому, оттого и пришла на матч, где обратила внимание на элегантного парня, задававшего тон в той потрясающей игре. Потом они познакомились, и вспыхнул роман. Девушка летала за динамовской командой в другие города, они встречались втайне от всех, ходили по экзотическим местам, на них оглядывались, до того красивая была пара. Она влюбилась без памяти, он застлал ей весь мир, этот веселый красавчик Гешка в расписной рубахе и белых штанах. Однажды они пошли купаться на океанское побережье и прозевали отлив. Девушку поглотила волна и понесла, Генрих бросился следом, он яростно боролся за жизнь, ее и свою, пока не понял, что проиграл, океан был сильнее, и ему стало обидно, страшно, потом безразлично — а мощные футбольные ноги, автономно от него, продолжали работать и таки выгребли наверх, а после дотянули до берега. Потом они долго лежали на песке, обессиленные, враз уставшие друг от друга, охладевшие от пережитого — и странным образом где-то против сегодняшней воли навсегда скрепленные близким дыханием смерти.

О том, что русский футболист спас бразильскую девушку, откуда-то прознали газеты, назавтра после игры в раздевалку пришла взволнованная мама. В тот же вечер она устроила в честь спасителя банкет для всей динамовской команды, на котором Геше в бутылке из-под минералки тайком подавали водку. Он не отрывал глаз от возлюбленной, был элегантен и нарочито весел, тщательно маскируя тоску. Завтра турне заканчивалось, и он знал: это всё.

Улетая, Генрих не сказал ей ничего из того, что она, наверное, ждала. Со своей маленькой комнаткой в коммуналке и ожидавшей возрастного спада игрой, с особенностями нашего строя ему нечего было предложить той, которая хотела дать ему счастье.

Потом были письма, много писем, на которые Генрих не отвечал. А однажды, сколько-то лет спустя, услышал за дверью ее голос — и замер, затаился. Он уже не был прежним красавцем, игроком сборной, которым она знала его и наверняка ожидала увидеть вновь — как многие футболисты на сходе, он доигрывал во второразрядной подмосковной команде, а никогда не угнетавшая его скудость быта в эту минуту впервые в жизни открылась ему своей ужасающей стороной. «Стучите громче, он там с проститутками закрылся», — ядовито советовала зловредная бабуся-соседка, и он не открыл. Потом рассказывали, что она приходила еще и еще, но его вправду не было — команда играла выездные матчи.

Потом все забылось. Сменив несколько команд, он доиграл карьеру, попробовал себя на тренерской стезе, работая с командами второй лиги во Владимире, Ногинске, Ухте, но здесь по мягкости и нетребовательности, сохранив игроцкий, без дистанции менталитет, себя не нашел. И он расстался с футболом совсем, надолго пропав из внимания. Говорят, он долго работал грузчиком в магазине «Свет».

Но, удивительное дело, изредка встречавшие его былые партнеры не находили в нем следов печали по поводу несложившейся судьбы. «Старик, я видел солнце», — говорил он самым близким, отвечая на незаданный вопрос.

Василий САРЫЧЕВ

Газета «Прессбол» (Минск), 06.11.2003

© Сборная России по футболу