Родился: 15 июля 1934, Москва. Умер: 18 июня 2004, Москва.
Воспитанник футбольной школы московского «Спартака» (первые тренеры –
Игумнов и Степанов), затем – московского СК «Метрострой» (тренер – Анатолий
Рихардович Иогансон).
Клубы: ДОФ /Дом Офицеров Черноморского флота/
Севастополь (1955–1956), СКЧФ /Спортивный клуб Черноморского
флота/ Севастополь (1957), «Зенит» Ленинград /ныне
– Санкт-Петербург/ (1958–1959), «Торпедо» Москва
(1960–1966), «Волга» Горький /ныне – Нижний Новгород/
(1967).
2-кратный чемпион СССР: 1960 и 1965. Обладатель Кубка СССР: 1960.
В относительной (что я все равно считаю огорчительным) недооценке замечательного
футболиста Бориса Батанова есть, уверен, и его вина. Но такую вину иначе
чем достоинством не сочтешь. Борис — человек гордый и самостоятельный.
Равно не умеющий кланяться кому-либо — и напоминать о своих заслугах.
Случай вмешивается в любую жизнь, и все же досада берет, когда вспоминаешь,
что Борис Алексеевич так и не стал заслуженным мастером спорта. И, главное,
— какие обстоятельства этому воспрепятствовали. По завершении сезона шестьдесят
пятого года, когда торпедовцы во второй раз стали чемпионами страны (не
секрет, что батановская игра во втором круге очень и очень этому способствовала),
кто-то из футбольных начальников прямым текстом посоветовал Борису колоть
дырочку в пиджачном лацкане. И тут — надо же — как раз и началась новая
воспитательная кампания против футболистов, слишком уж далеко заходивших
в нарушении режима (в то лето Юрий Севидов наехал своим «таунасом» на
космического академика Рябчикова), что косвенно ударило по многим. По
Батанову — в том числе.
Я здесь вовсе не парадный портрет рисую, а потому не могу не признать,
что строгая внешность Бориса Алексеевича зря вводит мало знающих его людей
в заблуждение. На самом-то деле Борис всегда был человеком страстей, в
монахи и ради шутки не записывался и в ресторане Дома актера считался
фигурой никак не менее уважаемой, чем такие признанные миром искусства
спортивные деятели, как Андрей Петрович Старостин, Валерий Воронин, Юрий
Севидов (до того печального эпизода) или Николай Маношин…
Но пора перейти к действительным — независимо от значка на лацкане — заслугам
Бориса Алексеевича Батанова перед большим футболом. Коренной москвич с
очевидными спартаковскими пристрастиями, он был признан Москвою лишь после
Ленинграда и в 26 лет — то есть в том возрасте, когда даже к самому факту
дебюта в знаменитом клубе относятся с некоторой настороженностью. Тем
не менее клуб этот — легендарное «Торпедо» — приобрел с батановским приходом
несравнимо большую славу, чем до его появления.
Конечно, в этой славе была отнюдь не одного Батанова заслуга — и не один
сезон трудились в автозаводском клубе на победу в шестидесятом году. И
все же из песни победившего и в первенстве, и Кубке состава батановского
слова не выкинешь. Да и пришел он в «коллекционное» (позволю употребить
здесь именно такое слово) «Торпедо» не из полной неизвестности, а из «Зенита»,
где его к тому времени уже высмотрели тренеры олимпийской сборной. Но
главное — как пришел! Игрок сборной Юрий Фалин предпочел на следующий
год перейти из-за Батанова в «Спартак», а он и годами помоложе был, и
в «Торпедо» играл аж с пятьдесят четвертого.
Я упомянул о «спартаковских пристрастиях» Батанова, и это не скрылось
от Николая Петровича Старостина — недаром он в середине пятидесятых делал
футболисту то ли намеки, то ли предложения. Однако речь шла максимум о
дубле: что могло светить Батанову в звездной компании тогдашнего «Спартака»?
И в команду мастеров он попал лишь после службы на флоте, наигравшись
за севастопольскую команду.
Игорь Нетто и Борис Батанов.
Но вернемся к счастливому дебюту Бориса в «Торпедо». Он не скрывал и не
скрывает, что многому на новом месте научился у Валентина Иванова — и
к советам в любой форме прислушивался, и перенимал кое-что существенное.
Но на поле — и это в команде, всецело подчиненной в игровом поведении
Валентину Козьмичу! — смело заявил о своей самостоятельности. «Дело не
в желании быть лидером, — сказал мне как-то Борис, — а в уверенности,
что поступаешь правильно. Валя как привык играть? Он требует: дай ему
мяч! И попробуй не дай… А я возьми и развернись в другую сторону. Но потом
вижу: занял он позицию. Я ему сразу мячишко — и он вышел один на один.
Забил таким образом с десяточек голов — и больше никогда мне ни слова
не говорил».
Кстати, расхожую журналистскую версию о том, что столько значившая для
«Торпедо»-чемпиона линия полузащиты замыкалась на Воронине с Маношиным,
истинные знатоки всегда считали наивной. Не успевай Батанов отпахать и
за Маношина, еще и неизвестно, как бы все обернулось. Когда «Торпедо»
вручали золотые медали, Валентин Иванов был слегка шокирован ором болельщиков
при объявлении фамилии Бориса. «Ну ты и даешь, Боб», — покачал головой
капитан, и в команде-звезде не перестававший быть звездой самой первой
величины.
В национальную сборную Бориса Батанова пригласили в том же сезоне 60-го
— то есть в ту сборную, которая выиграла в июле Кубок Европы. В той сборной,
где Иванов и Метревели играли за основной состав, ему предназначалась
роль резервиста, но в число шестнадцати, которых брали на соревнование,
он попадал. И сам себе все испортил — уехал самовольно в Таллин, посчитав,
что сыграть за «Торпедо» лучше, чем на скамейке сидеть. А вернулся — и
узнал, что вместо него Качалин взял Юрия Ковалева из киевского «Динамо».
Но не мог же Гавриил Дмитриевич после такого торпедовского сезона поставить
крест на одном из героев — он дал Батанову еще один шанс. В июне шестьдесят
первого в московском отборочном матче к чемпионату мира с турками Бориса
поставили правым инсайдом вместо Иванова. Воронин забил тогда гол — и
остался в сборной ведущим игроком на два чемпионата мира. А Борис никак
себя не проявил — и дальше тренерский интерес к нему был утрачен: на возраст,
может быть, стали обращать внимание…
Потом на «Торпедо» посыпались беды. Маслова ушли. При другом тренере игроки
стали разбредаться по другим клубам. Но Борис Батанов с еще тремя остававшимися
— Ивановым, Ворониным и Шустиковым — и с пришедшимся в масть вратарем
Анзором Кавазашвили все-таки не дали команде погибнуть.
Александр НИЛИН
Газета «Спорт-Экспресс», 11.10.2003
* * *
БОРИС БАТАНОВ, ИЛИ БОБ С АРБАТА. ЗОЛОТОЙ СОСТАВ
Когда говоришь о легендарной команде «Торпедо» 60-х годов прошлого
века, вспоминаешь Иванова и Шустикова, Воронина и Стрельцова, Метревели
и Гусарова, Маношина и Кавазашвили. Но по авторитетному мнению знатоков,
фирменный торпедовский стиль того времени немыслим без знаковой игры Бориса
Батанова, начинавшего как пятый нападающий в системе «дубль-ве», а заканчивавший
в качестве классического разыгрывающего, или диспетчера. Командный интеллект
торпедовской команды во многом определял именно он.
СЧАСТЛИВОЕ МОСКОВСКОЕ ДЕТСТВО
«…И, как малая фронту подмога, мой песок и дырявый кувшин…» (В. Высоцкий)
Борис Батанов, Боб, как его звали в команде, родился в районе Арбата в
1934 году, который подарил нам еще одного юбиляра — Валентина Козьмича
Иванова. Какие имена…
Война наложила отпечаток не только на судьбы их поколения, но и на характеры,
отношение к жизни и к футболу, наконец, на ценности. Было все: оладушки
из картофельных очисток, дежурство на чердаках при ночных авианалетах
у ящиков и ведер с песком (зажигательные бомбы прошивали крышу и падали
на чердаки, где загорались). Ужасы Москвы октября 1941-го, когда несколько
дней город не знал, где враг, есть ли власть, что делать? И, конечно,
радость Победы, одной на всех, которую он испытает потом только в 1960-ом.
Борис ходил в школу, которая до сих пор располагается сразу за нынешним
кинотеатром «Октябрь», играл во дворе допоздна и по-детски болел за «Спартак».
По его воспоминаниям, в послевоенных футбольных баталиях в их дворе большинство
болело за «Спартак» и, как ни странно, за «Торпедо». Соответственно и
делились на команды. Это удивительно, так как район ну никак нельзя было
назвать пролетарским и, тем более, автозаводским.
— Борис Алексеевич, что первым приходит вам на память, когда речь заходит
о послевоенном детстве?
— Я все помню. Как люди бежали из Москвы в 1941 году. Помню малюсенькую
площадочку после войны, зал «Спартака» на улице Воровского. Играли двор
на двор, улица на улицу… Мяч был тряпичный, из старых чулок — счастье,
если попадался теннисный или резиновый.
— А когда пошли в футбольную школу?
— Зимой 1949 года пришел в школу «Спартака». Помню тренеров Игумнова и
Степанова… Степанов был без ног. Брали ребят только 1931 года рождения,
но меня почему-то оставили.
— Чем вы объясняете тот настоящий послевоенный футбольный бум, о котором
сейчас приходится только мечтать?
— Не знаю… Закончилась война, хотелось праздника. Потом эта поездка «Динамо»
в Англию… Люди столько лет ничего не видели, кроме бомб. В Москве кинотеатров
было всего пять, не больше.
— Потом был «Метрострой»…
— Преподаватель физкультуры Анатолий Рихардович Иогансон, тренер «Метростроя»…
Он все умел. Вот говорит мне: «Что ты будешь в Тарасовку или Ширяевку
ездить — давай сюда, тут все ребята тебе знакомы». А от моего дома до
«Метростроя» — через Садовое кольцо, мимо бараков, располагавшихся на
месте нынешнего американского посольства, спустился к «Конюшкам», и там.
Такие пироги.
— Значит, могла ваша карьера пойти и по спартаковскому «руслу»?
— Все могло быть… Раз сорвался в зале с колец, чуть не погиб, чудом не
долетев до бетонной стены считанные сантиметры.
— За кого вы болели в детстве? С ваших слов, во дворе симпатизировали
преимущественно «Спартаку» и «Торпедо», а казалось, что в послевоенное
время должны были, в основном, болеть за ЦДКА и «Динамо».
— Спросите чего-нибудь полегче. Да, «Спартаку» симпатизировал…
— Как потом относились к «Спартаку», когда выходили против него на поле?
— Как к сопернику. Думали, как их обыграть…
— А сейчас за кого болеете?
— За наш футбол.
— А «Торпедо»? Неужели не переживаете из-за ситуации, сложившейся в последнее
время в связи с тем, что в Москве два «Торпедо» (интервью записано до
переименования ФК «Торпедо-Металлург» в ФК «Москва»)?
— Конечно, переживаю… Хожу и в Лужники, и на Восточную — здесь близко.
Убивает эта ситуация… Обидно, растеряли позиции, теперь надо начинать
все сначала.
— Что было после «Метростроя»?
— «Почтовый ящик» — оборонный завод (делали вертолеты) на Красной Пресне.
Играл за завод и в футбол, и в хоккей. За мужскую команду с тридцатилетними
мужчинами. Весь город тогда играл в футбол. Нас заставили играть заводской
командой за «Крылья Советов», 30-й завод. Я мог бы не идти в армию… А
так, зимой пригласили в сборную юношей Москвы, но нас послали в командировку
в Саратов (там было — 30 градусов, работа на улице, ветерок, руки совсем
не слушались). И авиационный спирт с глицерином я попил с месячишко… Холодно…
Вернулся домой, встретил Новый год, потом опять в командировку в Торжок
на две недели, там тоже мороз… Попил винца без хлебушка… Осмотрев, врач
диспансера сказал, что допустить к занятиям меня не может (давление 180/100
в моем возрасте!). И тут, ближе к осени, пришла повестка в армию. Я быстренько
собрал документы и рассчитался. Пришел в отдел кадров, они мне через стол
— «Дай!», а я — «Не-ет!» и в армию — поехал, куда повезут.
ВОИНСКАЯ ДОЛЖНОСТЬ И ЗВАНИЕ ПО ШТАТУ — ФУТБОЛИСТ
— И служили на Черном море?
— Четыре года… Сначала ПВО, локаторы — все-таки в тепле сидишь… Потом
взяли в сборную соединения ПВО Черноморского флота. Играл в волейбол,
футбол, баскетбол… Чемпион флота 1954 года по волейболу, третье место
— по футболу и баскетболу (за это десять суток отпуска). Ну и затем —
команда мастеров класса «Б» Дом офицеров Черноморского флота — позже СКЧФ.
— В море ходили?
— Только с «визитами дружбы». В Англию, Албанию, Югославию. Играли в футбол…
У меня и в воинском билете написано: 1955 — стрелок, 1956 — стрелок, 1957
— футболист. Заканчивал службу старшиной I-ой статьи. Хорошо еще, что
в 1957 году по приказу министра обороны сократили срок службы на флоте
с пяти лет до четырех. Деньги все уходили на еду — пахал же как следует,
а с каши не побегаешь.
— А как попали в «Зенит»?
— Георгий Жарков, наш, торпедовец, тогда тренировал ленинградцев. «Подсмотрел»
меня в календарном матче и уже летом 1957-го пригласил в «Зенит». В конце
года, когда уже сидел на чемоданах, командировали меня в сборную клубов
класса «Б». А сборная та была на загляденье — Понедельник, Численко… И
Николай Петрович Старостин в «Спартак» пригласил… Но я никогда не мог
сидеть в запасе, а в «Спартаке» тогда, после Олимпиады 1956 года, играли
Татушин, Исаев, Ильин, Симонян, Сальников… Мозер — под «основой».
— Так вы во второй раз и уже навсегда разминулись со «Спартаком»…
— Да… А c «Зенитом» занял в 1958 году четвертое место, а могли и «бронзу»
взять. Играл я правого полусреднего — вроде ничего получалось…
— А в «Торпедо» кто сосватал? Уж не Жарков ли?
— Летом 1959 года был дома, в Москве… Состоялся разговор с Дедом (Масловым
В.А. — прим. авторов). Видел он меня в игре, тогда вслепую не брали. Потом
просили позвонить в другие команды, но я уже дал слово…
— Маслов «основу» обещал?
— Никто ничего не обещал. Там, в Питере, просто уже устал — далеко от
дома.
— Сразу почувствовали разницу между «Зенитом» и «Торпедо»?
— Сначала ничего не почувствовал. Я всегда заставлял себя работать на
тренировках через силу: до предела дошел и еще через «не могу». И чего
все говорят, что сейчас футбол быстрее. Быстрее, чем края нашего нападения
Метревели или Сергеев?
— Может, речь идет о быстроте мысли?
— Мысль сейчас на поле вообще часто отсутствует. Просто бьются, коррида…
Был в прошлом году на Восточной, на матче «Торпедо-Металлург»: восемьсот
человек, половина пьяных — орут, половина трезвых — те спят. Вот были
с вами на «Торпедо» — «Ротор» (0:3 — прим. авторов), так это же просто
маразм. Никто не открывается.
1960-Й
— Среди болельщиков вышел спор, нужно ли заявлять, что команда будет бороться
за медали, если для этого не созданы условия, нет финансовой базы. В этой
связи, что вам говорили руководство ЗИЛа и тренер накануне 1960 года?
— В том году мы шесть раз встречались с «Динамо»… Крижевский, Кесарев,
Царев, Кузнецов… Пять побед и ничья.
Перед сезоном нам никто ничего не говорил, о чемпионстве и речи не было…
О конкретном месте — я не помню… Аппетит приходит во время еды. Так и
случилось, выиграли несколько игр на старте — в Ташкенте, Харькове, Ростове
и Кишиневе, и пошло. На каждую игру настраивались. Дед лишних слов не
говорил. Идет мимо — между делом замечает: «А ты мог в том эпизоде сделать
вот так». Не гонял он нас, а выгонял с поля после тренировки. Мы же оставались
после нее — и работали. На поле выбегали, а не выходили, рвались… Хренов
с нами на поле, а Маслов реплики подавал.
— Может быть, соперники были не готовы к такому «Торпедо»?
— Я тогда не стремился понять, почему у нас все получалось. Все было естественно.
Где-то подсмотрел прием у других, он мне понравился, и я начинал осваивать.
Одному может подойти, а другому — нет. Надо просто понять механизм. А
сейчас никто не анализирует ошибки исполнения, а если этого не делать,
не будет и роста.
— Было ощущение, что та победа неслучайна?
— Да какие предпосылки! Мы просто выходили играть, а не работать. «Десятина»
огромная, но каждое движение, маневр несет мысль.
— В «Зените» такое было?
— Нет, там ветераны вытягивали то, что можно. А в «Торпедо» молодежь схватывала
на лету, была легкообучаема. Старший тренер не может всех видеть, но у
Маслова случайностей не было.
— Это было первое чемпионство «Торпедо». Для болельщиков неожиданное,
что-то невероятное…
— И не только для болельщиков…
— Когда вы всерьез поверили в победу в первенстве? Неужели в конце чемпионата
никакого мандража не было?
— Мандраж бывает перед каждой игрой. Вышел на поле, постучал мячишком
— раз-раз — почувствовал, как сегодня пас идет, какое состояние поля,
и мандраж прошел…
ПАРТНЕРЫ
— В чем заключались особенности пары Стрельцов-Иванов до и после заключения
Эдуарда?
— В 1965 году в смысле организации игры ничего вроде бы не изменилось.
Кузьма немножко стал поглубже действовать.
Эдика я не видел в 50-е годы в календарных играх. Помню только игру с
киевлянами. Вот он получает мяч, а Виталик Голубев (защитник киевлян)
— за ним. Я не разглядел, а он уже на их половине поля, развернулся корпусом
и попер с мячом. Голубев бежит, не догоняет, тянет за майку, мяч там,
впереди, он уже повис на Эдике — за трусы, за майку, ноги волоком… Так
Эдик его «довез» до штрафной площадки, попал мячом в штангу, и Кузьма,
добежав, добил его в ворота. Я не могу сказать, кто сильнее — Пеле или
Эдик, но только я больше никогда такого не видел и не увижу, я знаю.
— С кем вам еще игралось легко?
— С Валькой Денисовым… Мы понимали друг друга с полуслова.
— Очевидцы рассказывают, что вы не только «ласково» обращались с мячом,
но «боролись и носились по полю». Тогда что, не было разделения на «чернорабочих»
и «технарей»? Кто был, на ваш взгляд, самым техничным в команде?
— А как же… Я от ворот до ворот играл. Надо уметь заставить себя каждое
упражнение делать через силу — выложился на тренировке, а сделай еще раз…
Самый техничный? Да, все… У Кузьмы технику отнимешь, что ли? Что мы соревновались
в технике? У каждого было свое. Ушел вперед открываться — Иванов, Гусаров,
Сергеев, значит, тебе должны вовремя пас отдать.
Против Сергеева всегда играл динамовец Кесарев. У Олега тормоза были сумасшедшие,
он Кесарева туда-сюда, туда-сюда… Надо знать, кто что любит и может.
ДЕД
— Время от времени на страницах прессы появляются характеристики типа
«тренер-диктатор» и «тренер-демократ». Кем же, на ваш взгляд, был тренер
«Торпедо»-60 Виктор Александрович Маслов?
— Ни то, ни другое. Прежде всего, главным в тренерской работе является
высокая культура и понимание своих игроков. Знания. Маслов именно таким
и был.
— Киевляне пишут, что Дедом Виктора Александровича назвали, уже когда
он был главным в Киеве, а в «Торпедо» его звали «Проф».
— Наверное. Хотя он и после Киева был нестарым еще человеком, а в 1960-ом
ему было всего пятьдесят. В таком возрасте просто так ведь Дедом не назовут
— это о чем-то говорит! И Профом называли, но чаще Дедом.
— Насколько для команды уход Деда оказался сильным ударом?
— Если сразу девять человек захотели уйти из команды, а потом семеро все-таки
ушли, несмотря на противодействие руководства ЗИЛа… Наверное, это что-то
значило. О своей отставке Дед узнал в Сочи, где мы после сезона отдыхали
вместе… А до этого мы поздней осенью ездили «отдыхать» в турне по Индонезии,
Бирме, Камбодже.
— Это тогда, когда команду приветствовал президент Индонезии Сукарно,
а наследный принц Камбоджи Сианук каждому пожал руку?
— Да, кажется… В Москве было — 30 градусов, а там +45 в тени, влажность.
На следующий день после перелета играем в Джакарте со сборной. Мы даже
и не старались вперед бежать — обратно на тележке не повезут… тут бы не
упасть. Там все вдоль бровки с нашатырем стояли. Четыре часа дня, солнце
— в вертикальном положении. У меня впервые сердце схватило. Сыграли 0:0.
— Были ли какие-то забавные ситуации, связанные с Масловым?
— Полно. Вся команда хохмила… Раз помню, обмывали чемпионство, сидим у
кого-то из игроков на квартире, не хватило… Валерка Воронин сгонял в магазин,
открывает дверь — «хлоп!», бутылка выпала из рук… «Старка»… Маслов укоризненно
покачал головой: «Я тоже, Валера, был полузащитником, но никогда не разбивал
бутылок».
— Что особенно требовал от вас Маслов, на чем настаивал?
— Дед всегда говорил, что нельзя выключаться из игры ни на секунду. Тот
же нападающий, если проиграл мяч, обязан сразу же вступить в борьбу и
попытаться его вернуть команде. Хитрость игры в том, что выбивать мяч
из-под ног у противника надо не абы куда, а назад своему. Самому же бежать
вперед и открываться для ответного паса. Надо уметь создавать численное
преимущество над соперником на данном участке поля.
— Сколько еще могла бы играть та команда, если бы Маслова не убрали?
— Сложно сказать, но мы были молоды, могли играть еще лет по семь-восемь,
а Шустиков и поиграл.
— Что у Виктора Александровича не получилось в последнее его «пришествие»
в «Торпедо» в начале 70-х?
— Не знаю. Может быть, подбор исполнителей был не тот.
— Но ведь тогда играли молодые Никонов, Гершкович, Смирнов, Дегтерев,
Юрин, чуть не пришел в команду Колотов… Еще доигрывали ветераны — Шустиков,
Банников. Был ли шанс подняться?
— Молодые меньше думали о футболе, чем мы. Это все идет от головы: анализ
технических приемов, разбор ошибок, способность к работе. Да, Мишка Гершкович,
когда пришел в «Торпедо», к Эдику, резко прибавил, стал играть совсем
в другой футбол. Может, и нынешнее поколение обучаемое, посмотрим… Но
им нужны партнеры, как у Гершковича был Стрельцов. Должен быть костяк
команды. Как в 1963-ем оставались в «Торпедо» Иванов, Шустиков, Воронин,
Батанов. На этой основе и получились 1964–1965 годы. Добавь нескольких
молодых, способных к обучению, что и сделал Марьенко, и команда снова
на ходу.
1965-Й, КОНЕЦ ИГРОВОЙ КАРЬЕРЫ
— В конце 1963 года команду, занявшую после ухода ряда ведущих игроков
в итоге десятое место, возглавил бывший защитник «Торпедо» 50-х Виктор
Семенович Марьенко. Что же за чудо произошло с командой? Что повлияло?
Грамотный тренер подстегнул ветеранов? Возвращение Стрельцова? В чем секрет
преображения команды?
— Да не надо было никого подстегивать! Обычные тренировки… Мы и до этого
играли. В 1962 году на предварительном этапе шли на первом месте, хотя
«сборники», шесть человек, поехали на чемпионат мира в Чили. И вот они
возвращаются в разной степени физической готовности, и их Жарков (тогдашний
тренер) сразу ставит в «основу», посадив мальчишек на лавку. Нельзя было
их трогать, команда же на ходу — надо было потихоньку подпускать «сборников»
через товарищеские игры, на замену, на один тайм… И рухнуло все моментально.
— От кого это зависело?
— Наверное, от тренера. Хотя могли и его начать «душить» сверху — дескать,
почему членов сборной на игру не ставишь?! Или «сборники» могли начать
жаловаться, ведь за игры получали премиальные.
— Так что же произошло с командой в 1964 году?
— Кто его знает… Марьенко пригласил новых игроков, Кавазашвили стоял надежно…
стали выигрывать.
— Должны были победить уже в том сезоне?
— Да, мы и стали первыми по дополнительным показателям при равенстве очков
с тбилисцами. Но… не судьба.
— Потом вернулся Стрельцов, и взяли «золото» во второй раз. Какая команда
все-таки была интереснее, более классной?
— Образца 1960 года. Она играла в футбол лучше. И состав был более ровный.
Хотя и в 1965-ом получали удовольствие от игры и мы, и зрители. Как-то
обыграли в Лужниках «Спартак» 5:0 (в 1964 году), так после игры захожу
в ресторан ВТО, а там сидят хмурые Николай Петрович Старостин и Михаил
Михайлович Яншин, знаменитый актер МХАТа и страшный болельщик «Спартака».
Вижу, они выходят. Я встал: «Добрый вечер, Михаил Михайлович!». Он: «Ой,
Борис, обидно, но за игру — спасибо!». Люди получали удовольствие. Вот
признание! В Тбилиси нас всегда принимали прекрасно, а там ценили красивый
футбол.
— С кем из знаменитостей того времени вы еще были знакомы?
— Сколько времени прошло… В свободное время с удовольствием общался с
актерами Моргуновым, Новиковым, который — «эх, загремим под фанфары»,
Гурченко, Земляникиным, Васей Лановым, с сыном писателя Фадеева дружил,
с Нилиным (автор книг о Стрельцове и Воронине — прим. авторов), который
тогда был совсем молодым и никому не известным. С Юрием Никулиным познакомились,
когда были с командой в Австралии… На «Ленфильме» встретились с Юлианом
Семеновым. Да всех и не припомнишь…
Дружеский шарж Игоря Соколова.
— А «Современник» — Олег Даль, Татьяна Лаврова? «Театр Сатиры»
— Анатолий Папанов, Александр Ширвиндт?
— С ними я близко не дружил, хотя встречались. Главное, мы все любили
свое дело… Папанов не был фанатом, но в футболе разбирался.
— Какие, по вашему мнению, еще есть отличия между 1960 и 1965 годами?
— Особых перемен в игре не было. Состав изменился. В 1960-ом впереди была
пара Иванов-Гусаров, в 1965 году — Иванов-Стрельцов. А в 1961-ом выступали,
по-моему, даже лучше, чем за год до этого. Еще больше сыгрались, опыта
добавилось… Но уже не было того настроя, полнейшей отдачи. Носики задрали,
а на этом все кончается. Пацаны же, Господи! Мы с Кузьмой самые старшие
были — по двадцать шесть лет!
— Вы в те годы и сыграли единственный официальный матч за сборную.
— Тогда ведь какая конкуренция была. А замены не разрешались…
— В 1966 году вы все реже стали появляться в «основе».
— Марьенко взял молодых Бреднева, Михайлова, а нам с Кузьмой уже по тридцать
два. Но чувствовал, что еще могу играть. На выезде получаем приз «лучшего
игрока», а дома не ставят. Не мог сидеть я на скамейке! Когда Марьенко
вернулся с чемпионата мира-66 в Англии, я написал заявление. Матч против
«Интера» в Кубке чемпионов смотрел уже с трибуны.
— Как вы считаете, был у «Торпедо» тогда шанс пройти итальянцев, несмотря
на их состав и титулы?
— Шанс всегда есть, а тем более тогда. Бреднев же имел два прекрасных
момента в Италии, гол забил, но не сложилось.
— А что было потом?
— 1967 год провел в горьковской «Волге», а затем, накануне сезона-1968,
меня позвал Козьмич тренировать дубль «Торпедо».
«ЕСТЬ МНЕНИЕ…»
— 1968 год. Главным тренером после неудачного сезона под руководством
Николая Петровича Морозова, тренера сборной СССР на чемпионате мира в
Англии, назначен ваш давний товарищ и партнер на поле Валентин Козьмич
Иванов. В строю Воронин, Шустиков, Кавазашвили, Стрельцов, который именно
в эти годы обрел второе дыхание и дважды становился лучшим футболистом
страны. Вы — тренер дубля. О чем еще мечтать?
— О чем… Чтобы команда играла.
— В первый сезон она и играла. Взяли Кубок, третье место в чемпионате.
Что же случилось затем?
— Пришли игроки, которые отличались от нашего поколения по психологии,
об этом уже говорил… Я тренировал дубль, работали и на Восточной, и в
Лужниках в манеже, на стенке, снарядах, беговые упражнения, прыжковые.
Когда ты молодой, растущий организм, тогда и закладывается гибкость, ловкость,
правильная техника бега, работы с мячом. Упустишь — потом сложнее, но
тоже можно разрабатывать, например, стопы ног. Сидишь вечером у телевизора
и крутишь ступнями, пока не устанешь. Устал — еще чуть-чуть, через «не
могу». Вот смотрел матч нынешней сборной с Уэльсом в Москве. Гусев выходит
справа к штрафной, смещается немного в центр и бьет в дальний угол. Казалось
бы, все правильно делал, но не докручивает мяч и промахивается. А в чем
дело? Ты разберись, проанализируй! Сомневаюсь, что он после игры это сделал.
Значит, и дальше будет промахиваться с таких позиций. А надо было стопу
после удара протянуть выше — мяч бы сильнее закрутился и попал в угол
ворот. Механика! Или удары головой. Это вообще идиотизм! Бьют макушками!
Ведь законы — их никто не отменял. Если нормально достал верховой мяч,
то он должен быть у тебя на носу. Когда наносишь удар, бьешь лбом, а глазами
провожаешь, куда он полетел.
— Что за история с сорвавшимся в последний момент приглашением в «Торпедо»
молодого Виктора Колотова, который вскоре станет основным полузащитником
и киевского «Динамо», и сборной?
— Приезжаю в Харьков смотреть игру «Металлиста» с Казанью. Колотов за
«Рубин» уже тогда здорово играл, объем работы сумасшедший — от ворот до
ворот, и забивал, и отбор мяча. После игры подхожу к Сентябреву, тренеру
казанцев. «Хотим пригласить в «Торпедо», — говорю. Тот: «Не надо сейчас,
дайте доиграть сезон. Даю гарантию, что он будет только у вас». В конце
сезона его привозят в Москву. Тут уже и ЦСКА суетится. Ну и оказалось,
что Киев параллельно уже работал. Они уже перевезли его родных из Казани
в столицу Украины и вселили в новую квартиру на Крещатике. Я потом разговаривал
с Терентьевым — помощником Маслова, тренировавшего тогда киевлян. Он рассказывал,
что у него всегда в кармане лежали связки ключей от трех квартир в Киеве
— смотри и выбирай. Ездил по стране и «не глядя» приглашал всех в «Динамо».
А уже Дед решал, подходит игрок или нет. Там дело уже тогда было поставлено
на высшем уровне. Кто же в то время отказался бы от новой квартиры?
— Да и сейчас… Потом Маслов ненадолго вернулся в «Торпедо» в качестве
главного. Иванов стал начальником команды, вы и Золотов — вторыми тренерами.
— Маслов выиграл Кубок СССР в 1972 году в драматическом двухдневном поединке
со «Спартаком», но дела в чемпионате шли ни шатко, ни валко…
— Как же так получилось, что Виктору Александровичу в очередной раз не
удалось создать конкурентоспособную команду?
— Может быть, времена настали другие, может, просто ему времени не хватило…
— А как вы ушли с тренерской работы в «Торпедо»?
— Маслова снимали и меня заодно с ним, чтоб ему не так обидно было. Вызвали
в профком: все сидели — Иванов, Золотов, Маслов, я. Председатель и говорит:
«Есть мнение освободить товарищей Маслова и Батанова от занимаемых должностей»
(без перевода на другую работу!).
ВОПРОСЫ БОЛЕЛЬЩИКОВ, ЗАДАННЫЕ НА САЙТЕ ФК «ТОРПЕДО МОСКВА»
— Борис Алексеевич, позвольте задать вопросы от болельщиков московского
«Торпедо».
— Пожалуйста.
— Помните свой первый официальный матч за «Торпедо»?
— 1960 год, Ташкент. А в Москве — 2 мая того же года с «Динамо».
— Кто был для вас самым принципиальным соперником?
— Киевляне, тбилисцы, все московские команды.
— А кто — самым неудобным?
— «Шахтер» и «Локомотив». Силовые и «квадратные» команды. Без импровизации.
— Самая памятная для вас игра?
— Как ни странно, это игра на сборах с «Фейеноордом». Я купил себе в Голландии
бутсы на резиновых шипах, поле было сырое, и чувствовал себя как корова
на льду.
— Были ли в 60-ые годы встречи команды с болельщиками?
— Конечно, чаще при награждении медалями.
— Что вам особенно нравилось делать на поле?
—
Получал удовольствие от последнего паса — когда отдаешь мяч партнеру,
а он его спокойненько так закатывает в ворота.
— Кто не затерялся бы из вашего поколения торпедовцев в футболе сейчас?
— Воронин, Иванов, Метревели, Стрельцов, Гусаров, практически все…
— Когда и почему, по вашему мнению, произошла утрата стиля «Торпедо» 60-х?
— Эх, если бы Маслова не убрали… Наверное, где-то в 70-е годы. Не хватало
исполнителей. В «Торпедо» шли уже хуже, чем в «Спартак» или «Динамо» (Киев).
— С кем вы дружили в команде и с кем жили в одном номере на сборах?
— С Ивановым, многому у Козьмича научился.
— Лучше вас его, пожалуй, немногие знают.
— Я и Нилину говорил, что он был футболистом очень высокого уровня, никто
этого у него не отнимет.
— А с кем из нынешнего поколения вы хотели бы сыграть?
— Сложно сказать. Нравился Смертин до его отъезда за границу. Хохлов вернулся,
наверное, в этом году прибавит. Лоськов. Они создать могут. Ведь что такое
футбол? Это умение создать позицию для удара по воротам. Не выходить биться
друг о друга, это же ерунда. Самое главное — научить людей думать.
— А в «Торпедо» таких сейчас нет? Семшов, Кормильцев…
— «Торпедо» не так часто показывают по телевизору, а когда выбираюсь в
Лужники, то они проигрывают «Ротору» 0:3.
— Почаще приходите на матчи «Торпедо». Авось повезет, и вы увидите Семшова
и Кормильцева в хорошей форме!
— С удовольствием, если здоровье позволит.
— Ваш талисман или счастливая примета перед матчем?
Батанов,
Борис Алексеевич. Нападающий.
—
Получал удовольствие от последнего паса — когда отдаешь мяч партнеру,
а он его спокойненько так закатывает в ворота.