ЮГОСЛАВИЯ - СССР - 5:5 (3:0, 2:5)
20 июля 1952
Матч 1/8 финала XV Олимпийских игр.
Тампере. Стадион «Ратина». 17392 зрителя.
Судья: Артур Эдвард Эллис (Англия).
Югославия: Владимир Беара, Бранислав Станкович, Томислав Црнкович, Златко
Чайковски, Иван Хорват (к), Вуядин Бошков, Тихомир Огнянов, Райко Митич,
Бернард Вукас, Степан Бобек, Бранко Зебец.
Тренер: Милорад Арсениевич.
СССР: Леонид Иванов, Константин Крижевский, Анатолий Башашкин, Юрий Нырков,
Александр Т. Петров, Игорь Нетто, Василий Трофимов, Валентин Николаев,
Всеволод Бобров (к), Фридрих Марютин, Константин Бесков.
Тренер: Борис Аркадьев.
Голы: Митич (29), Огнянов (33), Зебец (44, 59), Бобек (46), Бобров (53,
77, 87), Трофимов (75), Петров (89).
* * *
* * *
ИГРА НА ПРЕДЕЛЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
Уже в первом тайме счет стал 3:0 в пользу наших соперников. Они играли
свободно, спокойно, слаженно. Они откровенно переигрывали нас, и все три
гола, влетевшие в ворота, которые защищал великолепный вратарь Леонид
Иванов, были совершенно закономерны, все - с игры.
Мы не могли избавиться от скованности, от излишнего волнения. Видимо,
сказался малый опыт серьезных встреч. В ходе матча мы растеряли все лучшее,
что у нас было в активе. Не ладились связки, мы плохо понимали друг друга.
А голы, которые влетали один за другим в наши ворота, не способствовали
нашему душевному равновесию...
Первый гол в ворота Леонида Иванова. На
фото (слева направо): Артур Эллис, Константин Крижевский, Леонид Иванов,
Бернард Вукас, Юрий Нырков и Анатолий Башашкин.
В начале второго тайма счет стал 4:0. Ну кто же сомневался в том, что
югославы выиграли? Теперь речь могла идти только о том, удастся нам или
нет уйти с поля без разгрома еще большего. Мне думается, зрители на трибунах
стадиона в Тампере уже утратили интерес к матчу. Уж слишком явно мы уступали
соперникам. А югославские мастера заиграли еще увереннее. Физически превосходно
подготовленные, очень техничные, они играли легко, красиво. Нападающие
Бобек, Митич, Вукас, Зебеп с полуслова понимали друг друга.
Итак, 4:0. Нельзя сказать, что мы не атаковали. Мы очень старались перевести
мяч на половину поля соперников, создать угрозы воротам. В один из таких
моментов удалось забить ответный гол. Но, кажется, он представился случайным
и зрителям и югославским футболистам. Тем более случайным, что счет тут
же изменился на 5:1. Играть оставалось еще примерно полчаса...
Вспоминая обстановку, которая сложилась тогда на поле, я думаю, что никто
не ожидал того, что последовало. Никто, даже мы сами. Не сговариваясь,
но каким-то шестым чувством ощутив настроение каждого, мы снова, как и
в игре с болгарами, заиграли на пределе своих возможностей.
Александр Петров (слева) сравнивает счет.
Так заиграл каждый. Однако острием, вершиной этого волевого взлета был,
бесспорно, Всеволод Бобров. Атака следовала за атакой, и неизменно в центре
ее оказывался Бобров. Словно не существовало для него в эти минуты опасности
резкого столкновения, словно он не намерен был считаться с тем, что ему
хотят, пытаются помешать два, а то и три игрока обороны. При каждой передаче
в штрафную площадку он оказывался в самом опасном месте. Гол, который
он забил "щечкой", вырвавшись вперед, забил под острым углом,
послав неотразимый мяч под штангу, до сих пор у меня в памяти. Это был
образец непревзойденного мастерства...
Счет уже стал 3:5. Мы продолжали атаковать, и стадион ревел так, что порой
не слышно было свистка судьи. Наши соперники дрогнули, растерялись, заметались
так, как за несколько минут до этого метались по полю мы.
И снова Всеволод Бобров впереди. Вот я вижу, как он врывается в штрафную
площадку туда, где создалась невообразимая сутолока. А вот он, получив
мяч, обводит одного и другого, и уже бросается ему в ноги, пытаясь перехватить
мяч, вратарь Беара, которому, кстати сказать, югославы обязаны многим
в эти последние тридцать минут матча.
Счет уже 4:5!
Все заметнее, что наши соперники уже не верят в свою победу. И у них есть
все основания к этому. Мой партнер по полузащите Александр Петров, вырвавшись
вперед, головой забивает пятый гол!..
В футболе, конечно, есть элемент случайности. Вспоминая об этом матче,
я все уверенней думаю, что лишь случайность не позволила нам тогда одержать
победу над югославскими футболистами. В дополнительное время наше преимущество
было безусловным. И лишь две случайности помешали нам забить еще два гола.
В первом случае удар Константина Бескова, удар неотразимый, стремительный,
пришелся в штангу! Во втором случае мяч, посланный с прострельной передачи
Валентином Николаевым, непонятно как взял блестяще игравший вратарь Беара.
Две случайности помешали нам выиграть в момент наивысшего напряжения.
И. НЕТТО
(Книга «Это футбол». Издательство: «Физкультура и спорт», 1974)
* * *
НА ФУТБОЛЬНЫХ ПОЛЯХ
До отказа заполнен стадион в гор. Тампере. Любители футбола проявили большой
интерес к встрече в одной восьмой финала команд Советского Союза и Югославии.
По сравнению с предыдущей игрой, в составе нападения советской команды
произошли небольшие изменения. Пятерка нападения выглядела следующим образом:
Трофимов, Николаев, Бобров, Марютин, Бесков. Югославы играют в своем сильнейшем
составе.
Состязание началось острой атакой советских футболистов. Уже на третьей
минуте Трофимов имел реальную возможность открыть счет, но посланный с
близкого расстояния мяч прошел рядом со штангой.
В середине первой половины югославская команда активизируется. На 29-й
минуте мяч оказывается в воротах советской команды. До перерыва югославы
еще дважды точно бьют по воротам. В начале второй половины игры счет становится
4:0.
Леонид Иванов забирает мяч в ногах Вуядина Бошкова. Справа
Анатолий Башашкин.
Проявив огромную волю к победе, советские футболисты добиваются перелома.
На 53-й минуте, завершая комбинацию нападающих, Бобров посылает первый
ответный мяч. Вновь атакуют югославы, и счет - 5:1. Советские спортсмены
вынуждают югославских футболистов перейти в оборону; на защиту ворот оттягивается
один из их нападающих. Все же югославам не удается сдержать мощный напор
советской команды. На 75-й минуте Трофимов забивает второй гол, а еще
через две минуты Бобров сильным ударом - третий. Игра идет преимущественно
на штрафной площади югославской команды. На 78-й минуте, используя подачу
мяча с углового, отлично играющий Бобров забивает четвертый гол.
Идут последние минуты. Югославы умышленно тянут время. Судья англичанин
Эллис делает им предупреждение. Советские футболисты продолжают штурмовать
ворота своих соперников Когда до конца состязания остается меньше минуты,
Петров, получив мяч с углового удара от Трофимова, посылает его головой
в сетку ворот югославов - 5:5.
По условиям соревнований даются дополнительные 30 минут. По договоренности
с обоими командами (ввиду наступающей темноты) Эллис продолжает игру без
перерыва. 30 минут проходят при значительном территориальном перевесе
советской команды, но ничейный результат не меняется.
Встреча будет переигрываться сегодня.
Газета «Советский спорт», 22.07.1952
* * *
ТРИ СМЕРТИ ЗА ОДИН МАТЧ
Посвящать главу одному матчу - роскошь непозволительная. Однажды в описании
игры, родившей чемпиона-48, я ее себе позволил. Сегодня эксперимент повторю:
первый раунд встречи СССР - Югославия на ОИ-52 того заслуживает. По драматизму
и остроте сюжета он не имеет аналогов в мировом футболе.
ИСТОЧНИКИ
В силу ряда обстоятельств - как спортивных, так и политических, - ничего,
кроме перечня забитых мячей, советским людям в 52-м не сообщили. Теле-
и радиорепортажи из Финляндии на страну не велись. Лишь в перестройку
хлынул бурный поток информации не столько об играх, сколько о последовавших
за ними трагических событиях, с разбросом мнений и жаркими полемическими
схватками на грани, а порой и за гранью фола.
Ввязываться в полемику не вижу смысла. Попытаюсь анатомировать оба матча
полувековой давности с помощью ассистентов - участников и очевидцев.
Использую выдержки из книг Всеволода Боброва ("Самый интересный матч"),
Константина Бескова ("Моя жизнь в футболе"), Валентина Николаева
("Я - из ЦДКА!"), Игоря Нетто ("Это футбол"), Леонида
Иванова ("В воротах "Зенита"), Михаила Якушина ("Вечная
тайна футбола"), Николая Романова ("Трудные дороги к Олимпу"),
а также беседы (непосредственные и телефонные) со многими из авторов перечисленных
книг и побывавшими в Финляндии футболистами - Антадзе, Гогоберидзе, Чкуасели,
Ильиным, Нырковым. Привлек и югославских товарищей - комментатора "Радио
Белград" Радивойе Марковича и форварда сборной Райко Митича. Их рассказ
опубликовал в январе 2000 года еженедельник "Футбол".
Человеческая память - инструмент тонкий и несовершенный. Случались расхождения
в описании деталей, но не в их оценке. Имею в виду спортсменов и тренеров.
Романов - человек из другой организации.
ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ - ОДИН ШАГ
Одолев одну балканскую команду, советская сборная в 1/8 финала пересеклась
с другой. Сборная Югославии в 50-е годы - из сильнейших в мире, с отличным
ансамблем хорошо подогнанных друг к другу высококлассных футболистов.
Но не только это обстоятельство сгустило и без того напряженную атмосферу
в нашей команде. Спортивная встреча из-за сложных отношений между Москвой
и Белградом автоматически попадала в разряд политических с непредсказуемыми
последствиями в случае проигрыша.
От любви до ненависти - один шаг. Недавние друзья, Тито и Сталин, стали
в одночасье кровными врагами. Иосип Броз Тито не пожелал пристроиться
в ряд планет, вращавшихся вокруг кремлевского светила, и в осуществлении
неосуществимой утопической идеи пошел другим путем.
В СССР самый верный ленинец помогал инакомыслящим товарищам избавиться
от дури средством проверенным, эффективным, как при лечении облысения:
гильотиной. По техническим причинам применить лечебный курс среди югославских
коммунистов заплечных дел мастер не мог. И тогда по позициям "клики
Тито - Ранковича" ударила крупнокалиберная артиллерия, начиненная
мощным идеологическим зарядом.
Со страниц советских печатных изданий на Тито и его единомышленников обрушились
потоки грязи. Для наглядности иллюстрировали их "художественными
произведениями" услужливые карикатуристы.
"Лакей американского империализма" Броз Тито изображался оседланным
американским дядюшкой Сэмом или с окровавленным топором.
Советским людям мир демонстрировали в черно-белом изображении. Темные
силы - кто не с нами, то есть враги. "Иуда Тито" - темнее ночи,
хуже и опаснее лютых врагов: он и его клика - изменники.
"ГРУППА ПОДДЕРЖКИ"
Политическая подоплека предстоящего матча вызвала на Западе огромный интерес
и тяжеленным грузом навалилась на плечи наших ребят.
Глубокой осенью 51-го из-за трех ничьих в длинной победной серии товарищеских
встреч с футболистами дружественных стран отделили головы от туловища
у старших тренеров "Шахтёра" и "Спартака". Что же
ожидало наших игроков и тренеров в случае проигрыша югославам? Разъяснительную
работу на сей предмет вела посланная с командой в Финляндию "группа
поддержки".
Репетиции начались в Москве после проигрыша полякам. В. Николаев: "К
нам приехали "кураторы" сборной, секретари ЦК ВЛКСМ Михайлов
и Шелепин, и учинили футболистам настоящий разнос".
Перед игрой с югославами: " К нам в гости нагрянула целая команда
"помощников". Приехал даже посланник СССР в Финляндии В. Лебедев.
Не обошли футболистов "вниманием" высшие руководители комсомола
В. Михайлов и А. Шелепин, секретарь ВЦСПС А. Шевченко, Н. Романов со своими
помощниками. И все эти облеченные полномочиями люди объясняли футболистам,
что они являются полпредами советского спорта, что весь наш народ и сам
великий вождь с надеждой смотрят на них, ждут от команды только победы...
Наши "воспитатели", взвалив на плечи игроков... дополнительный
груз ответственности, усугубив накачкой их и без того нелегкое психологическое
состояние, мягко говоря, не способствовали успешному выступлению команды".
Л. Иванов: "До сих пор с досадой вспоминаю, как некоторые деятели,
сопровождавшие команду, чрезмерно долго и настойчиво внушали нам необходимость
победить, победить во что бы то ни стало, бесконечно напоминали об ответственности
за исход соревнования, словно речь шла... о боевом сражении. Такие нотации
и накачки только злили, нервировали и волновали игроков. И когда английский
судья Эллис вызвал команды на поле, один из наших защитников, пробегая
мимо меня, невесело бросил:
- Сегодня мы, Леня, гладиаторы. Надо стоять насмерть".
И в стане югославов наблюдалось волнение. Как только стало известно о
встрече со сборной СССР, полузащитник Златко Чайковски сказал: "После
этого матча дома нас объявят или героями, или трусами".
ПРЕДДВЕРИЕ
Перед игрой югославы получили преимущество - выиграли информационную войну.
Собственно, войны как таковой не было: наши сдались без боя. Тренер Коста
Попович вместе с Радивойе Марковичем побывали на матче СССР - Болгария
в Котке. Главкомы сборной Тирнанич и Погачник использовали добытые разведданные
при разработке подробного плана на игру.
Наши посмотреть на будущего соперника, разгромившего в Хельсинки индийцев
- 10:1, не сочли нужным. Возможности многих футболистов, манеру их игры
тренеры знали по послевоенным встречам в Югославии и Союзе. Тактических
сюрпризов не ожидали. А соперник их подготовил. Центрфорвард Вукас отошел
назад, озадачив Башашкина. Что ему делать? Не следовать же за форвардом
во вражеский тыл, оголяя собственный. Остался он на боевом посту. "Чемоданчиком
с кнопкой" овладел оставшийся без присмотра Вукас и в роли свободного
художника раскрыл богатейший свой потенциал. Игрок техничный, умный, все
видел, многое умел. Замысел и исполнение жили у него в полном согласии.
Не много времени понадобилось Вукасу, чтобы сориентироваться на местности.
Обнаружив дефекты на флангах советской обороны, он часто отправлял на
боевое задание крайних форвардов Огнянова и Зебеца.
Наш состав в сравнении с первым матчем претерпел изменения в линии атаки.
Оборона и полузащита оставались неизменными с заключительного, международного
этапа подготовки. Их игра стабилизировалась и особых нареканий не вызывала.
А впереди каждый раз мелькали новые лица. Дело не только в экспериментах,
в чем не переставали упрекать тренера. Жизнь то и дело преподносила неприятные
сюрпризы.
Неплохо проявивший себя в московской серии 37-летний Николай Дементьев,
сославшись на возраст, попросил исключить его из состава. Вместо "отказника"
в последний момент включили в заявку травмированного Константина Бескова.
Больными отправились в Финляндию Всеволод Бобров и Валентин Николаев.
А болгары в Котке сделали нетрудоспособным Анатолия Ильина. Бобров играл
на уколах, недолечившегося Николаева поставили на матч с Югославией вместо
Тенягина. Посчитали, что больной армеец сыграет лучше здорового динамовца.
Полностью обновилось левое крыло. Не нашедшего общего языка с партнерами
Гогоберидзе сменил Марютин, а покалеченного Ильина - Бесков, который из-за
надрыва задней поверхности бедра месяц не тренировался.
Аркадьев видел его на месте инсайда. Бесков воспротивился: "Задачу
передо мной поставили непосильную, если принять во внимание мою травму.
Организовать атаку я еще в состоянии, но совершенно не готов выполнять
роль левого полусреднего... Слишком большой объем работы... Могу еще как-то
сыграть на левом фланге, хотя и это не мое место. Со мной согласились".
Вот почему в сравнении с первой игрой в нападении произошло три изменения.
Только Трофимов и Бобров остались на своих местах. Они-то и сделали погоду.
ПЕРВЫЙ ТАЙМ
Советские СМИ в отчетах о первом матче и в 52-м, и в перестройку ограничивались
перечислением забитых мячей (отсчет вели с 29-й минуты), называя фамилии
только советских футболистов. Что происходило на поле до первого гола,
коротко описала 21 июля, на следующий день, одна "Вечерка",
а спустя 11 лет - Бобров.
Наши начали агрессивно. Упустил момент Трофимов, Беара отразил трудный
мяч после удара Боброва. Дважды наш центрфорвард промахнулся. Югославы,
прижатые к воротам, ограничивались контратаками, а через четверть часа
интенсивное движение пошло в обоих направлениях. Не раз выручал Иванов.
Бобров подтвердил информацию вечерней газеты, прибавив к ней два попадания
в штангу: сначала угодил в нее мячом Бесков, а после отскока - Николаев.
Югославские голы "покажет" нам Маркевич. Минуты некоторых голов
разнятся с нашими. Поправлять югославского коллегу не буду - истину сегодня
восстановить невозможно.
0:1. "29-я минута. Корнер подает Зебец. Митич хладнокровно сквозь
частокол ног посылает мяч в сетку".
0:2. "34-я минута. Бобек выманивает на себя бека соперников и отдает
свободному Огнянову" ( "Огнянов, обыграв Крижевского, удваивает
счет", - добавляет Леонид Иванов).
0:3. "42-я минута. Бобров бьет, Беара овладевает мячом и через все
поле отправляет его Зебецу, тот обходит Крижевского. Вратарь Иванов бессилен
что-либо сделать".
В последние 15 минут тайма наша сборная была похожа на боксера в состоянии
грогги. Попытки "клинчевать" после первого пропущенного удара
не уберегли от новых потрясений.
Бобров: "Неожиданно после наших атак бурный натиск противника и пропущенный
гол породил среди нас растерянность. И, что особенно плохо, дрогнула защита.
Леонид Иванов играл великолепно, и, может быть, если бы не он, счет был
бы гораздо большим".
Иванов: "Игровая инициатива полностью переходит к югославам... им
удается все - и пасы, и удары, и выходы на свободное место. Игра идет
в одни ворота. Ошеломлены штурмом Башашкин и Нырков. Потерянно мечутся
возле штрафной площадки Александр Петров и Игорь Нетто, не успевая разобрать
быстро меняющихся местами Митича, Бобека, Огнянова".
Долгожданный "гонг", свисток на перерыв англичанина Артура Эллиса,
избавил от "нокаута".
ПЕРЕРЫВ
Что творилось в раздевалке? Мнения очевидцев существенно расходятся.
Бобров: "Не стоит особенно подробно описывать наше настроение. Оно
и так понятно... Я увидел слезы на глазах у Лени Иванова... скупые слезы
мужчины и бойца.
- Ничего, старина, - сказал я ему, - подожди, еще разыграемся.
- Не утешай, Сева. Не верю я в это.
Честно говоря, я и сам не очень верил в то, что говорил..."
Иванов: "В раздевалке царит гробовое молчание... Аркадьев опустил
голову, он в отчаянии. Быть может, только он в полной мере понимает, чем
все это может кончиться. Молчание нарушает наш футбольный президент В.А.
Гранаткин.
- Ребята, еще не вечер! - говорит он. - Не могут они в таком темпе играть
два тайма: не роботы ведь. Попытайтесь отыграться.
Он не дает нам никаких практических советов, он только просит глазами,
в которых застыла тревога и боль".
Михаил Якушин опровергает вратаря: "Перерыв между таймами короток.
Мы с Аркадьевым прежде всего даем тактическую установку на игру против
Вукаса. Стараемся и подбодрить ребят".
ВСЕ?
Обреченными выходили на второй тайм наши парни. Если у кого и теплились
призрачные надежды, соперник развеял их в считаные минуты.
0:4. Маркевич: "47-я минута. Как и при втором голе, Бобек выманивает
на себя бека и отдает мяч свободному Огнянову".
Иванов: "Уже на второй минуте стремительный Огнянов убегает от своих
сторожей и пушечным ударом бьет в угол. В немыслимом броске дотягиваюсь
до мяча кончиками пальцев, но остановить рукой поезд невозможно".
1:4. Маркевич: "52-я минута. Бобров использует медлительность Хорвата
и Црнковича и забивает мяч".
Иванов: "Бобров, получив наконец-то точную передачу, смещается ближе
к воротам и вкладывает в удар всю нашу надежду и отчаяние. Мяч, не коснувшись
вратаря, влетает в ворота югославов. Ура!.. Может быть, теперь пойдет?"
1:5. Маркевич: "59-я минута. Вукас дает пас Зебецу, который делает
рывок и неотразимо бьет".
Все?
Иванов: "Теперь уж точно все. Вряд ли хоть один человек на стадионе
верил в тот момент, что мы можем переломить ход встречи".
Бобров: "Казалось, все уже ясно. Югославы, уверовав в победу, оттянулись
в защиту. Мы тоже сбавили темп".
Будь то шахматы, наши остановили бы часы задолго до истечения контрольного
времени. Но играли-то в футбол. Хочешь или не хочешь, а тянуть лямку на
поле надо еще добрых полчаса.
Чем хорош футбол? Да многим. Еще и непредсказуемостью, интригой. Она бывает
горазда на шокирующие сюрпризы, что и продемонстрировала 20 июля 52-го.
К перерыву находилась в коме, агонизировала. К 60-й минуте и вовсе отошла
- замолк пульс, остановилось дыхание...
Всем миром отдали последний долг безвременной усопшей: отслужили панихиду,
отпели, в землю прямо на городском стадионе закопали и речи надгробные
произнесли.
ПЕРЕЛОМ
Притворялась ведь, шельма! Показала вскоре свой потусторонний лик остолбеневшей
публике - к ужасу одних и ликованию других. "Безбожники" Иванов
и Нетто даже по прошествии десятилетий объяснить явление интриги народу
не смогли.
Иванов: "Произошло что-то непонятное, загадочное, до сих пор еще
до конца не расшифрованное. Дело не в том, что у нас открылось второе
дыхание, - какое уж тут дыхание при счете 1:5! И не в том, что нам было
нечего терять... Мы заиграли так, как никогда не играли ни до того, ни
потом много-много лет".
Нетто: "Вспоминая обстановку, которая сложилась тогда на поле, я
думаю, что никто не ожидал того, что последовало. Никто, даже мы сами...
Каким-то шестым чувством, ощутив настроение каждого, мы... заиграли на
пределе своих возможностей".
Атеист Якушин объяснил произошедшую на поле метаморфозу, не прибегая к
тонким материям: "Ну а что же произошло тогда в Тампере? Допускаю,
что, ведя в счете 5:1, югославы, поверив в окончательную победу, расслабились...
Их команда в какой-то момент и подустала... Наши почувствовали это и решительно
перевели игру на половину поля соперника".
Маркович уверен - перелом наступил позже, в последние 15 минут, после
гола Трофимова: "Это стало началом паники, которая охватила наших
игроков. Удовлетворенные тем, что ведут 5:2, футболисты выпустили инициативу
из рук, перестали вести атакующую игру и отошли в оборону, уступив сопернику
без каких-либо усилий с его стороны пространство. Физически сильные и
хорошо подготовленные, подстегиваемые ощущением, что терять им нечего,
а можно лишь приобрести, советские футболисты бросились в неудержимое
наступление, тон в котором задавал незабываемый Бобров".
С югославским комментатором солидарны Иванов ( "Бобров громко кричит:
"Все вперед! Они устали!" Теперь его уже не остановить")
и Нетто: "Острием, вершиной волевого взлета был, бесспорно, Всеволод
Бобров... Словно не существовало для него в эти минуты опасности резкого
столкновения, словно он не намерен был считаться с тем, что ему хотят,
пытаются помешать два, а то и три игрока обороны..."
Иное мнение на сей счет у Якушина: "В эти минуты мне особенно запомнились
самоотверженные и мужественные действия полузащитника Александра Петрова.
Не сосчитать, сколько рывков совершил он, включаясь в атаку".
Бобров уверен: перелом в игру внес гол Трофимова. Несмотря ни на что,
"он продолжал действовать остро и энергично".
Не было бы никакого перелома, а стало быть, и заочной полемики, не предотврати
беду при счете 1:5 Леонид Иванов. Он не раздумывая бросился (как в Отечественную
советские воины под вражеские танки) в ноги оказавшемуся с ним с глазу
на глаз Митичу и выцарапал мяч за миг до того, как тот в шестой раз намеревался
посетить советские ворота. Иванов спас, а Беара через минуту не сумел
(кстати, оба вратаря, особенно наш, пропустив по пять мячей, удостоились
высочайших оценок).
2:5. 75-я минута. Бобров: "Он как-то по-своему, по-трофимовски, резко
срезал угол, пошел с края к воротам, обвел одного защитника, второго и
очень хладнокровно, метко и сильно пробил в дальний от вратаря угол".
Маркович: "Трофимов обходит Бошкова, вытягивает из ворот Беару и
посылает мяч в сетку". Здесь югославский комментатор взял тайм-аут.
Понять его можно. И без него обойдемся.
3:5! 77-я минута. Бобров: "Саша Петров прекрасно отдал мяч вышедшему
на свободное место Трофимову, тот отбрасывает его чуть назад Николаеву,
а Валя хорошо заученным знакомым движением переправляет его мне на свободное
место между центральным защитником и воротами. Рывок. Я уже у мяча. Игрок
соперников - в нескольких сантиметрах от меня... Медлить нельзя... Бью
по воротам. Вижу, как взметнулся в воздухе вратарь, но не достал летящий
шар, и он затрепыхал в сетке".
Нетто: "Гол, который он забил, вырвавшись вперед, под острым углом,
послав неотразимый мяч под штангу, до сих пор у меня в памяти. Это был
образец непревзойденного мастерства".
4:5!! 87-я минута. Бобров: "Угловой. Подает Бесков. Мяч идет... примерно
в район 11-метровой отметки. Я бегу навстречу ему, бегу изо всех сил,
прыгаю. Одновременно со мной в воздух поднимаются два защитника... Успев
опередить соперников на какую-то долю секунды, я бью в угол... Вратарь
в броске достал мяч, но не мог его удержать.
Зрители - а ведь это были в своем большинстве невозмутимые северяне, стали
подбрасывать вверх шляпы, пиджаки, плащи... Из-за сплошного рева нельзя
было расслышать слов бегущего рядом товарища".
ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ? НЕ ВЕРЬТЕ
В оставшиеся три минуты острейших моментов у ворот югославов было по крайней
мере не меньше, чем в недавнем матче "Рубина" с "Барселоной"
в течение 90 минут. И гол в отличие от казанской встречи забить успели,
несмотря на то что югославы откровенно тянули время, выбивали мяч за пределы
поля. Эллис их строго за это предупредил.
Николаев бьет в штангу, Марютин пускает мяч мимо Беары. "Мяч медленно
катится в ворота, - рассказывает Бобров, - я уже кричу от радости, но
в самое последнее мгновение один из защитников в неимоверном прыжке выбивает
мяч".
Угловой.
5:5!!! 90-я минута. Подавать со своего правого фланга побежал Трофимов.
Бесков (был ему голос свыше) его остановил: "Тут я ему и говорю:
"Разреши, я подам". "Давай, раз тебе так везет", -
ответил Трофимов. Я перехожу на правый край, устанавливаю мяч возле углового
флажка, коротко разбегаюсь, навешиваю на штрафную площадь, и Александр
Петров сквитывает счет!"
Рисковал Константин Иванович. Пока бежал с одного фланга на другой, время
могло иссякнуть. Судьи тогда не позволяли доигрывать эпизод.
Бобров утверждал - видимо, об этом стало известно после игры, - что в
момент, когда югославы отбились на угловой, оставалось 29 секунд. Ему
слово: "Последний угловой. Двадцать девять секунд до конца. Последняя
надежда. Подает Трофимов (форвард ошибся, подавал Бесков. - Прим. А.В.)...
И набегающий полузащитник Александр Петров вбивает гол. Я вижу, как вратарь,
не дотянувшийся до мяча, лежит на земле и от злости стучит кулаками. И
вижу, как Эллис поднимает две руки. Конец!"
Не торопитесь, Всеволод Михайлович, до конца ох как далеко. Эпизод глазами
Иванова: "Остается меньше минуты. На ворота Беары подается угловой.
Двадцать один игрок в штрафной площадке югославов. Нет там только меня.
Я вытягиваю шею. Ничего не видно, и вдруг мощный гул голосов потрясает
стадион. Полузащитник Петров на последней секунде головой забивает гол!"
Чудес не бывает? Не верьте! Чудо реально, осязаемо, материально. Собственной
персоной посетило оно 20 июля матч СССР - Югославия. Его видели в Тампере
тысячи зрителей. На их глазах в течение последних 15 минут советская сборная
ликвидировала дефицит в четыре гола. Ничего подобного в истории мирового
футбола не было. По крайней мере в турнирах континентального и мирового
уровня. И не будет. Футбол ныне другой, деньги другие... Запаса в два,
а то и в один мяч (в соперничестве примерно равных) хватает, чтобы "снять
кассу". А тут целых четыре! Если что не так, руки пообрывают, ноги
выдернут, голову свернут, в землю втопчут, а своего не упустят.
Футболисты рассказывали об устроенном им в раздевалке горячем приеме.
Обычно чинные функционеры с суровыми бесстрастными лицами, в шляпах, тщательно
отглаженных безукоризненной белизны накрахмаленных сорочках, намертво
схваченных у горла стандартными начальственными галстуками, резвились,
как дети, обнимали, целовали, подбрасывали вверх героев, которые на время
отодвинули нависший над тем, что под шляпами, карающий меч Хозяина.
НЕ СУДЬБА
На третий, дополнительный тайм югославы вышли, как боксер, только что
побывавший в глубоком нокдауне: позвоночник не держит, руки безвольно
свисают, ноги ватные, голова опущена, глаза смотрят, но не видят. Ткни
легонько под дых - труп.
Наши и сами пребывали в похожем состоянии, но сил, чтобы "уронить"
соперника, хватало. Интрига не позволила - решила продлить удовольствие
в повторном матче. Загипнотизировав аудиторию и футболистов, делала с
ними что хотела. Сначала вдоволь поизмывалась над югославами, а в дополнительные
полчаса - над нашими. Не попадали они в ворота в ситуациях, которые комментаторы
называют стопроцентными. Из таких вот "стопроцентных" не забили
Николаев и Бесков. Николаю Романову показалось, что били оба метров с
трех-пяти в пустые ворота.
Не совсем так. Удар Николаева с близкого расстояния в непостижимом броске
отразил вратарь. А Бесков... Пусть сам расскажет: " Позиция у меня
была все-таки не голевая. Уж очень под острым углом к воротам я оказался.
С этого места успеха можно было добиться лишь ударом с подкруткой, подрезав
мяч. Такой удар я и выполнил своей травмированной правой ногой, но, к
сожалению, мяч попал в штангу".
Мяч был обязан вознаградить форварда за вклад в дело спасения тяжелейшей
игры ("результативные" угловые), за верное решение и мастерское
исполнение в непростой ситуации, а его товарищей - за беспримерное мужество.
Но в последний момент смалодушничал и стыдливо уткнулся в боковую стойку.
Был еще шанс отскочить от нее в ворота, но "колобок" предпочел
другое решение - остался в поле. Не судьба.
УБИТЬ МОЖНО СЛОВОМ
Холостой выстрел Константина Бескова едва не лишил жизни доброго нашего
знакомого Радивойе Марковича. Вот как это было: "В какой-то момент
дополнительного времени левый край сборной СССР ускользнул от нашей обороны
и пошел к воротам, где стоял окаменевший Беара. Я наблюдал за этой акцией,
описывал ее. Сообщил, что Беара рванулся навстречу форварду, соперник
оказался проворнее и направил мяч в пустые ворота... В этот момент я потерял
дар речи и дыхание. На счастье, мяч угодил в штангу пустых ворот... Я
передал микрофон Хрвое Мацановичу, который и завершил репортаж.
Поднялся я с места, прислонился к стенке и стоял, обессиленный, сломленный,
онемевший... Единственный раз в своей долгой репортерской карьере".
Не спешите выражать сочувствие комментатору: на его совести жизни соотечественников.
Убивал Маркович словом. Вину свою признал, явку с повинной оформил: "Ничья
нашей сборной в первом матче с командой СССР... для каждого игрока, каждого
руководителя сборной, для каждого слушателя репортажа стала драмой...
Некоторые из них, к сожалению, ее не пережили. Мне известны три смертных
случая: два в Белграде, один в Крушеваце".
Несколько слов об обстановке на трибунах. Первые голы югославов зрители
сопровождали возгласами: "Тито! Тито!" С каждым последующим
пыл их угасал. Стало скучно, и кое-кто подался к выходу. Когда наступил
наш черед, послышалось многоголосое "Сталин! Сталин!".
О взаимоотношениях на поле расспрашивал я футболистов. Были единодушны
- вели себя обе команды, несмотря на политическую и спортивную значимость
матча, необыкновенную драматургию, исключительно корректно, оставив журналистов,
любителей "жареного", без лакомого блюда.
Аксель ВАРТАНЯН
,
13.11.2009
* * *
Я ОНЕМЕЛ... ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ
Ничья нашей сборной в первом матче с командой СССР на олимпийском турнире
1952 года в Тампере, эти незабываемые 5:5, для каждого игрока, для каждого
руководителя сборной, для каждого зрителя и, я бы сказал, для каждого
слушателя радиорепортажа о той встрече стала драмой, которую каждый переживал
по-своему. Некоторые из них, к сожалению, ее не пережили. Мне известны
три смертных случая (два в Белграде, один в Крушеваце). Эти печальные
факты я преподношу не как «сенсацию», а как еще одну иллюстрацию той настоящей
драмы, которая разыгралась на футбольном поле.
Разумеется, ту драму на свой манер переживали и радиорепортеры. Для меня
она была особенно тяжела (пусть меня извинят за такое признание) потому,
что вместе с тренером Костой Поповичем я был «официальным наблюдателем»
на матче первого круга между СССР и Болгарией, и на основе наших замечаний
и выводов руководители команды Тирнанич и Погачник определили тактику
и концепцию игры на встречу с советской сборной (чуть позднее Погачник
в печати выразил нам благодарность за это). Газета «Политика» перед матчем
опубликовала мои высказывания, в которых я, основываясь на своих наблюдениях,
объявил, что югославы в этой игре являются фаворитами (при определенных,
конечно, условиях). Мне оставалось только как следует владеть собой перед
микрофоном и вместе со своим коллегой Хрвоем Мацановичем (Радио Загреб)
в прекрасном расположении духа словами описать то, что происходит на поле.
Ощущал я себя ответственным втройне. В атмосфере тех дней ответственность
и ощущалась, и выглядела совсем иначе, чем сейчас. Это лучше всех выразил
Златко Чайковский, когда в Олимпийскую деревню пришла весть, что согласно
жребию мы играем с СССР:
- После такого матча дома нас объявят или героями, или... трусами!
Начиналось все спокойно, как только можно было пожелать:
29-я минута - 1:0. Корнер подает Зебец, Митич хладнокровно сквозь частокол
ног посылает мяч в сетку. 34-я минута - 2:0. Бобек выманивает на себя
бека соперников и отдает мяч свободному Огнянову. 42-я минута - 3:0. Бобров
бьет, Беара овладевает мячом и через все поле отправляет его Зебецу, тот
обходит Крижевского, вратарь Иванов бессилен что-либо сделать. 47-я минута
- 4:0. Как и при втором голе, Бобек выманивает на себя бека и отдает мяч
свободному Огнянову. 52-я минута - 4:1. Бобров использует медлительность
Хорвата и Црнковича и забивает мяч. 59-я минута - 5:1. Вукас дает пас
Зебецу, который делает рывок и неотразимо бьет. 75-я минута - 5:2. Правый
край Трофимов обходит Бошкова, вытягивает из ворот Беару и посылает мяч
в сетку.
Это стало началом паники, которая в последние минуты охватила наших игроков.
Удовлетворенные тем, что они ведут 5:2, футболисты выпустили инициативу
из своих рук, прекратили вести атакующую игру и отошли в оборону, уступив
сопернику без каких-либо усилий с его стороны пространство. Физически
сильные и хорошо подготовленные, подстегиваемые ощущением, что терять
им нечего, а можно лишь приобрести, советские футболисты бросились в неудержимое
наступление, тон в котором задавал незабываемый Бобров.
85-я минута, корнер - 5:3, Бобров.
86-я минута, корнер - 5:4, Бобров.
90-я минута, корнер - 5:5, Петров.
Английский судья Эллис пресек наши муки. Бобек настаивал, чтобы встреча
была продолжена и игроки не покидали поле. И она была продолжена перед
30000 зрителей, которые все, как один, захваченные игрой, стояли на ногах.
В какой-то момент дополнительного времени левый край сборной СССР ускользнул
от нашей обороны и пошел к воротам, где стоял окаменевший Беара. Я наблюдал
за этой акцией, описывал ее. Сообщил, что Беара рванулся навстречу форварду,
соперник оказался проворнее и направил мяч в пустые ворота... В этот момент
я потерял дар речи и дыхание. На счастье, мяч угодил в штангу пустых ворот,
но мне это помогло. Я передал микрофон Хрвою Мацановичу, который и завершил
репортаж.
Поднялся я с места, прислонился к стенке и стоял, обессиленный, сломленный,
онемевший... Единственный раз в своей долгой репортерской карьере.
