Главная | Матчи | Соперники | Игроки | Тренеры

НОВОСТИ / ОБЗОР ПРЕССЫ

МАГОМЕД ОЗДОЕВ: «ХОЧЕШЬ РАСТИ НА ПОЗИЦИИ ОПОРНОГО – НЕ ДЕЛАЙ НИЧЕГО ЛИШНЕГО!»

Его трансфер в «Зенит» довольно быстро записали в неудачные. И, разумеется, никто не знал, что помимо экспериментов Роберто Манчини с позицией левого полузащитника были еще некоторые причины на то, чтобы Магомед Оздоев не сразу оправдал свой переход. Настоящие кавказцы никогда не жалуются публично. А Оздоев – настоящий. В хорошем смысле.

Оздоев, Магомед Мустафаевич. Полузащитник.
Родился 5 ноября 1992 г. в г. Грозном. Футболу учил отец, Мустафа Оздоев, бывший игрок «Терека», который организовал в станице Орджоникидзевская, куда переехала семья Оздоевых, дворовую команду («Сунжа») из местных ребят, которая выступала в детских соревнованиях разного уровня. Потом два года занимался в ДЮСШ в г. Малгобек.
Клубы: «Локомотив» Москва (2010–2014), «Рубин» Казань (2014–2016), «Терек» Грозный (2017), «Зенит» Санкт-Петербург (2018–...).
Чемпион России–2018/19.
За сборную России сыграл 15 матчей, забил 1 гол.

Оздоев, Дзагоев… Какая разница?!

— Многие почему-то убеждены, что вы — осетин. Хотя вы из Ингушетии. Можете, наконец, объяснить людям разницу?

— Случается такое, да. Столкнулся с этим даже при работе с Фабио Капелло, который путал нас в сборной с Дзагоевым. То его называл Оздоевым, то меня Дзагоевым. Но проблем из этого никто не делал, наши два народа считаются соседями. Я всегда дружил с ребятами из Осетии, Чечни или Дагестана. Насчет особенностей менталитета мне сложно рассуждать, ведь так получилось, что я мало жил в среде, где было много осетин.

— Капелло объясняли разницу?

— Никогда. Между собой смеялись и все.

— Он к себе совсем не подпускал, не общался индивидуально?

— Почему, разговаривал! И со мной общался. Подходил с переводчиком. Тот только начинал переводить, а Фабио начинал махать руками: «Да перестань, он и так меня понимает!».

— Значит, Капелло не такой тиран, как о нем писали?

— Точно — он строгий. Даже очень. Но у каждого своя манера работы, и для меня это было нормально.

— То есть, и Черчесов вам не страшен?

— Черчесов требовательный, но к каждому относится справедливо. Это очень хорошая черта: потому что такие, как он, требовательны не только к тебе, но и к себе. Поэтому справедливы во всем.

— Тренировавший вас в «Локомотиве» Жозе Коусейру говорил: «Магу надо брать за руку». Брал?

— Он ко мне относился очень хорошо. Лучший период в клубе я провел именно при Коусейру. Прекрасное время и для молодых игроков, и для старших, которые по-настоящему хотели работать и добиваться результата. Отношение к каждому футболисту было одинаковым, вне зависимости от того, играет он, или нет. Да, при Коусейру я получал удовольствие и от игр, и от тренировочного процесса.

— Со Славеном Биличем было иначе?

— Да нет, тоже было неплохо. Отношения складывались отлично. Но попали в какую-то яму, результаты ухудшились, и начался разлад в команде. К Ольге Юрьевне я относился нормально, как и к Кириллу Котову. Бывают, наверное, в жизни такие моменты, когда сталкиваешься с чем-то и по молодости реагируешь болезненно. Но время проходит, эмоции гаснут. В любом случае надо винить себя.

— Так и комплексы могут развиться…

— Нет, это ни при чем. Нужно самому отвечать за то, что делаешь. Я об этом. Сейчас, например, я считаю, что тот период позволил многое в жизни понять. Всегда с душой относился к «Локомотиву». Люди приходят, уходят, а клуб остается. И до сих пор со всеми, с кем тогда пересекся в «Локо», остались прекрасные отношения.

— С Юрием Семиным вы пересеклись ненадолго. Успели понять, почему у него получается до сих пор?

— Он меня забрал из киевского «Динамо». Я при нем оказался самым молодым дебютантом «Локомотива» на тот момент. Но так сложились обстоятельства, что он ушел снова в Киев. Тому, что у Семина получается, не удивляюсь. Это — топ-тренер.

— Что его делает таким?

— Человечность. С ним можно поговорить, обсудить нюансы, он всегда скажет, что думает.

«Нашли алгоритм — стало легче»

— В ноябре 2016-го вы забили победный мяч за сборную России Румынии в Грозном. После этого сложно было предположить, что больше вы в ней не появитесь два с половиной года. Что происходило с вами?

— В сборную зовут, когда играешь в клубе. В «Рубине» получился такой период… Все не складывалось в команде, мне было тяжело это осознавать, ведь был уже там четыре года. Ушел Билялетдинов по ходу сезона, потом зимой ушел Чалый. После нового года сказали, что он все-таки продолжает. Ситуация давила, и она продолжалась и до прихода Грасии, и потом тоже.

— Грасия сейчас в АПЛ, до этого Унаи Эмери через Россию доехал до Англии. У испанских тренеров что-то здесь не получается. Это несоответствие условий?

— С Грасией остались прекрасные отношения. Когда я зимой отправлялся в аренду, он мне сказал, что не хочет, чтобы я уходил. Но я честно ответил, что устал и не могу себя найти в такой среде. Тяжело было видеть, как лучшие не попадают в заявку. С тем же Кверквелией мы не просто дружили — на поле каждый бился за другого и мог всегда быть уверен, что тебя подстрахуют. Команда была отличной, и вдруг этого не стало.

— В «Зенит» вы перешли тоже не в самый удачный момент. Роберто Манчини ставил вас на левый фланг полузащиты. Признаки жизни вы подали у меня на глазах этой зимой в Испании, когда приехали Азмун, Ракицкий и Барриос. Кажется, и голос ваш на тренировках стал слышен именно тогда. Пришли партнеры, с которым ваши качества могли лучше раскрыться?

— Да мои качества всегда были моими качествами вне зависимости от того, кто партнер. Но была ситуация, которая не давала мне полностью погрузиться в футбол — здоровье ребенка. Нет, я тренировался в полную силу, но мыслями был далеко. Делал все, как могу, но без всплесков. Тренировка заканчивается, а ты думаешь о другом.

— Сейчас лучше?

— Да, в середине декабря нашли алгоритм действий. Когда есть решение, становится легче.

— Зимой на сборах получалось у Леона Мусаева. Чувствовали, что он может выиграть у вас конкуренцию?

— Конкуренты всегда есть. Причем, вне зависимости от возраста и опыта. Во всех ситуациях все зависит от тренера. Нам остается только доказывать, решает штаб. Но если бы я и проиграл конкуренцию, то все равно бы поддерживал партнера, делал бы все, чтобы команда добивалась результата.

— Показалось все-таки, что приезд Азмуна вас действительно раскрепостил…

— Наверное, ведь все-таки человек, которого я знаю, с которым можно поделиться. Но, скорее, меня раскрепостил приезд его переводчика Бако (улыбается). У меня с ним прекрасные отношения, есть, о чем поболтать…

— И кто научил Азмуна слову «колхоз»?

— А… Думаю, он сам научился. Он же сам колхозник. Поэтому и знает это слово (смеется).

— Отлично. Барриос произвел впечатление, когда приехал?

— Барриос приносит команде пользу тем, что делает то, что он умеет. Это самое лучшее, что может дать игрок. Если хочешь прогрессировать на позиции опорного или центрального защитника, нужно учиться у таких, как Барриос, Ракицкий или Иванович. Они не делают ничего лишнего! Только то, что делают лучше всего.

— Вы тоже стали сейчас так играть.

— А я всегда так старался играть! Меня с детства учили, что не надо делать ничего невозможного, потому что сумеешь все равно только то, что можешь на самом деле. Поэтому стараюсь делать только то, что умею. Когда-то лучше получается, когда-то хуже, но этот прицел нужно держать всегда.

— А во дворе тоже исходили из этого понимания? Дети же жестокие — водиться не умеешь, сразу скажут: «Встань в ворота»…

— Я неплохо играл с друзьями. У каждого была своя позиция, каждый понимал, на какой позиции может играть. Что защитник не может играть в нападении.

— Удивительно, что дети это понимали.

— Ну да. Каждому было интересно играть на разных позициях, потому что все таким образом приносили пользу. Мы играли район на район, улица на улицу… Прекрасное время — встречаемся с друзьями, всегда вспоминаем.

— Играете с ними до сих пор?

— Иногда. Мои друзья очень хорошо и играли, и играют.

— Кто они?

— Тренерами в моей школе работают. Один недолго в «Тереке» играл — Ислам Цуроев. Второй — Мурад Чариев, главный тренер. Если бы ему здоровье позволило, был бы один из лучших на своей позиции в России. Мог исполнить любую передачу, любой штрафной. Мы с детства знали: если подходил, то все, гол.

«Был бы президентом — взял бы папу селекционером»

— Вас за всю карьеру, кажется, удалили с поля всего один раз…

— Прекрасно это помню. «Локомотив» играл в Саранске, вели 3:1. Я забил даже второй мяч. Один игрок соперника бегал за мной весь матч. Бил по ахиллам, чего только не делал. Я один раз попросил: «Что ты делаешь? Не бей по ногам!». Второй раз. Третий. На четвертый, когда он мне разрезал в прямом смысле голеностоп, я повернулся, оттолкнул его. Кровь хлещет, но ему по барабану: сразу упал. Мне дали красную, потом четыре матча дисквалификации. «Локомотив», прикрепив фотографию моей ноги, подал апелляцию, тогда скостили до двух.

— Но это, скорее, исключение: вы играете подозрительно чисто для своей позиции.

— Никогда не прыгал в ноги, чтобы нанести травму. Противник есть противник, но не настолько, чтобы вредить его здоровью. Он точно так же кормит свою семью, зарабатывает на хлеб.

— Вам попадались соперники или партнеры, которые на самом деле не любят футбол?

— Наверное, были те, кто относился к процессу более, скажем так, спокойно, но чтобы совсем не любили футбол — нет, таких не встречал.

— А вы?

— Я люблю смотреть футбол. Смотрю все. Причем, с удовольствием средние чемпионаты — Бельгию, Голландию.

— Назовите тогда какого-нибудь незаметного героя, людям не известного, за которым следите.

— Саматта хороший. В Бельгии, в «Генке». Забивает все! Очень интересно следить (Мбване Саматта — нападающий из Танзании, 26 лет — «Спорт День за Днем»).

— То есть, вы еще и гик… Готовитесь стать футбольным селекционером?

— Ой, не знаю. У меня папа тоже смотрит какие-то команды, делает выводы. Давинсона Санчеса же знаете из «Тоттенхэма»? Он же из «Аякса» пришел. Так вот, папа его увидел еще в «Аяксе» и говорит: «Будь я селекционером в топ-клубе, взял бы прямо сейчас! Через два-три года ценник будет бешеный». И вот этот Санчес одну Лигу чемпионов сыграл, и «Тоттенхэм» его забрал. Вот всегда и говорю: «Пап, был бы я президентом, сразу бы тебя взял в селекционный отдел!» (Смеется)

Что такое бердыевская «хана»

— Федору Кудряшову, говорят, Курбан Бердыев в «Рубине» не разрешал центр поля переходить. А на вас какие запреты распространялись?

— Ох, не знал этого! Но Курбан Бекиевич, вроде, очень любит подачи с фланга. Ведь если у тебя такой игрок, как Азмун, нужно этих передач делать максимум. Но я точно знаю, что для Бердыева самое важное по моей позиции — второй мяч! То есть, второй мяч. Если я не подбираю, все — хана!

— Что такое бердыевская «хана»?

— Тебе все будет высказано, показано.

— Присесть можно?

— Да. Такая ситуация была с Александром Сонгом. Играли с тульским «Арсеналом». Выиграли при этом, да еще и сам Сонг забил. Но, знаете, Бердыев никогда не придавал особо большого значения данным статистических компаний. Верил прежде всего глазам. И в этом есть правда, потому что ты можешь выиграть, скажем, верховой мяч, но он отлетит не туда. И это, по сути, ошибка в передаче. Или, скажем, пас сделал точный, но в борьбу, так, что соперник в итоге перехватывает. Так вот это свойство Бердыева и проявилось. Матч закончился, все рады победе… Через день теория. Я сижу и не понимаю: почему я столько набегал, около 13 километров?! А Курбан Бекиевич включает запись и начинает прямо с этого момента. Здесь Алекс не идет на подбор, здесь не пошел еще куда-то, и так далее. Бердыев и говорит: «Алекс, я тебя уважаю и как футболиста, и как человека, но играть ты больше не будешь. До тех пор, пока не будешь работать по-максимуму».

— Сонг услышал?

— Он больше и не играл. По-другому невозможно. Если говорит главный тренер, вопрос закрыт!

— В «Зените» есть «стоп-темы» на поле?

— Требования остались ко мне те же. Второй мяч, дорабатывать… Для центрального полузащитника подбор — самого главное, с них забивается больше всего голов. Проигрываешь подбор — проигрываешь матч.

— Шутки у Артема Дзюбы бескомпромиссные. Человеку, родившемуся на Кавказе, не трудно их сносить?

— Нет, я привыкший. Мои друзья шутят еще хуже. (Смеется)

— Сами его хоть раз «уели»?

— Да я не особо шутник, хотя иногда могу что-то сказать. Скорее, смеюсь сам над шутками Дзюбы. На самом деле, без него было скучно в команде. Без него, и без Миши Кержакова. Они давали прилив эмоций, драйв. Люди, способные разрядить обстановку, обязательно нужны. Когда же ты просто приехал на базу, отработал, уехал…

— При Манчини так было?

— Скорее, проблема оказалась в том, что иностранные новички на том этапе вообще не понимали, что происходит. Но когда вернулись Артем и Миша, поняли, что, оказывается, можно себя вести раскованно, что никто ни на что не обидится. Им это помогло адаптироваться. Тот же Барриос — пришел, был такой настороженный, словно вообще не понимал, где он. А сейчас в раздевалке он поет песни. Как Кэни Уэст какой-то…

Иван ЖИДКОВ

«Спорт день за днем», 01.07.2019