Главная | Матчи | Соперники | Игроки | Тренеры

НОВОСТИ / ОБЗОР ПРЕССЫ

АЛЕКСЕЙ ИГОНИН: «МЫ СМОТРЕЛИ ФУТБОЛ ПО ЧЕРНО-БЕЛОМУ ТЕЛЕВИЗОРУ...»

26 мая исполняется 20 лет со дня победы «Зенита» в Кубке России. 20 лет назад в финале в «Лужниках» «Зенит» обыграл «Динамо» (3:1) и завоевал первый трофей в российской истории.

После первого тайма выигрывало «Динамо». Во втором тайме Александр Панов стал одним из героев встречи, забив два мяча — на 55-й и 58-й минутах. Третий мяч на 66-й забил Роман Максимюк.

Сегодня, в день матча 30-го тура РПЛ «Зенит» — «Енисей» пройдет чествование обладателей Кубка-99.

В 13:00 на стадионе начнется автограф-сессия. По информации «Спорта день за днем», с болельщиками встретятся тренер той команды Анатолий Давыдов, а также игроки Алексей Игонин, Александр Горшков, Алексей Катульский, Александр Бабий, Денис Угаров, Андрей Кондрашов, Константин Лепехин, Сергей Герасимец, Игорь Зазулин и другие. Александра Панова не пригласили.

Корреспондент «Спорта день за днем» поговорил о Кубке России–1998/99 и готовящихся торжествах с экс-полузащитником «Зенита» Алексеем Игониным.

Игонин, Алексей Андреевич. Защитник.
Родился 18 марта 1976 г. в Ленинграде (ныне - Санкт-Петербург). Воспитанник санкт-петербургской ДЮСШ «Турбостроитель».
Выступал за команды «Зенит» Санкт-Петербург (1996–2003), «Черноморец» Одесса, Украина (2003–2004), «Сатурн» Раменское (2004–2010), «Анжи» Махачкала (2011–2012), «Отрадное» Отрадное (2012–2013).
Обладатель Кубка России 1999 г.
За сборную России сыграл 2 матча.

— Естественно, руководство клуба не ставило задачу выиграть Кубок, — начал Игонин. — Был больше диалог не с руководством, а с тренерским составом. У тренеров была своя задача — они выстраивали команду, развивали. Но никто бы не назвал трагедией наш возможный вылет. Тем более, ходили рассуждения о том, что тяжеловато играть две игры в неделю. Никто не думал о возможности выиграть турнир. Задачи были более локальные.

— Например?

— Индивидуальные задачи на каждый матч. Как играть против того или иного соперника.

— На настроение команды и движение по сетке повлияла смена Анатолия Бышовца на Анатолия Давыдова?

— Нет. Все было органично. Не могу сказать, что у нас что-то кардинально изменилось. Мы двигались в одном направлении. Анатолий Викторович поддерживал философию Бышовца, и понимал, что если и менять тактику или игроков, то с нового сезона. Мы просто продолжали.

— Бышовец тогда собирал библиотеку на базе. Какие там были книги?

— Собрать библиотеку мало. У многих она есть, но они не знают, в какой комнате она находится. Бышовец пропагандировал все, что связано с искусством, литературой. Мы ведь большую часть юности провели на тренировках, а не в школе, и инициатива Бышовца была поучительной. Не все, наверное, с этого что-то переняли и взяли хорошее. Но он настоятельно рекомендовал отдельным футболистам отдельные книги. Там не было современной литературы, только классика. В основном, русская литература.

— В команде эту инициативу встретили без большого энтузиазма?

— Да. Это сейчас приходит понимание, когда голова на место встала. Нужно понимать, что мы в футбол попали со двора, у нас были идеи совершенно иного характера. У Бышовца были новые идеи. Помню, как-то перед матчем он повез команду в церковь, для многих это было не то, что ново, а вообще непонятно. Сегодня, как я понимаю, такая практика существует во многих командах, ей никого не удивишь. А для нас это было новшество. Да и разговоры Бышовца — про балет и театр. Для меня, честно говоря, было несколько неожиданно слышать такое из уст тренера.

— Как встретили Давыдова-тренера? Недавно он выходил с вами на поле, а теперь — дает указания.

— Это не было большой проблемой. Да этого все-таки мы выходили на поле с пониманием, что он — играющий тренер. У Давыдова был авторитет. Для нас, родившихся здесь. Все-таки он питерский футболист и тренер. Может, для приезжих это и была проблема. Все-таки для них он не такой кумир и авторитет. Но я не помню никаких проблем. Он сразу четко определили для себя, как нужно себя вести. И это не так просто.

— Вернемся к Кубку. В четвертьфинале «Зенит» обыграл «Жемчужину» на выезде — 4:1. В том матче было четыре удаления, в том числе ваше. Что это было?

— Бывает, что так складываются матчи. Да и поле было не самое хорошее. В эпизоде со мной не было серьезной грубости, немножко захлестнули эмоции в спортивной части. Пытался доиграть момент до конца, но не более того. Да, дальше пошли стычки, но они происходили вокруг одной какой-то одиозной фигуры, которая агрессивно на все реагирует. Практически всегда до матчей тренеры говорят, что в составе соперника есть такие футболисты, что к ним лучше даже близко не подходить.

— Судья был «заряжен»? Уж очень грубо он позволял играть хозяевам.

— По большому счету, всегда можно что-то найти и при желании рассуждать. Но у меня такого желания никогда не было. А если рассуждать сегодня, спустя годы и логически, то можно сказать — а в чем смысл? У нас не было задачи, и мы не очень понимали свои возможности. А «Жемчужина» — тем более. Кому это было нужно?

— Как в тренерском штабе отреагировали на ваше удаление? Оштрафовали? Поддержали?

— Штрафа не было. В моей карьере было не так много удалений, но к ним каждый раз относились с пониманием. Я бы разделил их на спортивные ошибки и те, которые связаны с дисциплиной. Дисциплинарных желтых карточек у меня не было.

— Вероятно, главный матч, когда игроки поверили, что Кубок близок, это победа над ЦСКА в полуфинале (1:0)?

— Скорее, мы не рассуждали, что Кубок близок, а говорили о выходе в финал. У нас была мечта выйти туда. Даже если ты не выиграешь, то все равно побывал в финале. В игре с ЦСКА, особенно когда вели в счете, думалось о том, что будем играть в финале, а не о том, что выиграем Кубок.

— Думали о финале во время полуфинального матча?

— Да. Уже понимали, что нужно просто доиграть, и мы окажемся в финале.

— Что происходило во время между полуфиналом и финалом? О чем размышляли?

— Все было рутинно. У нас же были матчи чемпионата. Не помню, чтобы финалу какое-то особое внимание уделялось. Может, у меня, а я был только в начале карьеры, и было больше мысли о финале. У опытных футболистов немножко другие были ощущения. Не вполне верно говорить определенно, как относилась команда к финалу. Ведь играли люди разных возрастов, менталитета, национальностей.

— С кем больше всего обсуждали финал?

— Близко обсуждал с Сергеем Осиповым. Мы жили вместе. И у него был такой же подход, как и у меня. Другое дело, если, скажем, я больше общался с Вернидубом, наверное, что-то он мне донес бы другое.

— Почему старшие игроки воспринимали ситуацию спокойней? Они ведь тоже на тот момент не выигрывали трофеев.

— Думаю, у них были внутренние переживания. Внешне — спокойны. Кто бы что ни говорил, груз ответственности на нас лежал меньший, чем можно представить. Нам было намного проще, чем нынешним игрокам «Зенита».

— Трагедии не произошло бы, если бы проиграли?

— Да. И сейчас мы бы рассуждали — что и как мы сделали, как могло бы сложиться. Да и матч складывался непросто поначалу.

— Андрей Кондрашов рассказал нам пять лет назад, что игроки в перерыве завелись. Цитирую: «Давыдов нам уделил минуту в конце. Какой смысл что-то говорить, если пар из ушей идет?» Что тогда произошло в раздевалке?

— Ох, что касается футбольных баек — я очень слабый рассказчик. Не могу к этому ничего добавить. А многое и не могу вспомнить. С Кондрашовым я виделся на неделе. И он мне тоже много что рассказывал. Кто первым положил руку на кубок, кто чуть не отломал ему ручку, что еще что сделал… Мне просто удивительно, как у него осталась в памяти такая хронология событий после 20 лет! И с Давыдовым я разговаривал неделю назад, вспоминали тот матч. Да, тогда он пришел в раздевалку и понял, что лучше ничего не говорить. Накачка не нужна, ребята сами разберутся. С подходом «нам терять нечего» было бы проще выходить на второй тайм, чем в панике.

— В раздевалке игроки «пихали» друг другу за ошибки?

— Отчасти. Но это связано не с финалом, а с личностями. Разные склады характеров и эмоциональности. Если футболист, например, как Андрей Кобелев, который готов всегда «напихать» и накричать, то ему все равно — это финал Кубка или товарищеская игра. Если ты не прав, и он в этом уверен, ты обязательно «получишь» в перерыве, после, а потом может еще и позвонить.

— В победу поверили после третьего гола?

— Нет. После второго. Такое иногда происходит — ты понимаешь, что все кардинально поменялось, тебя уже не остановить и вряд ли у соперника что-то получится. Понятно, что такое ощущение может длиться до пропущенного гола, но тогда это настроение мы подхватили всей командой. Мы могли еще один мяч забить.

— И не один.

— Да. Это говорит о том, что соперник сломался. Мы были окрылены после второго гола, и чувствовали уверенность, что не только выиграем, но можем забить еще, еще и еще. Мы на эту тему тоже рассуждали с Анатолием Викторовичем. Что сыграло? Неопытность, заряженность, молодецкий задор. Мы ведь не тянули время, продолжали играть, и нам хотелось продолжать. И честно говоря, не помню у себя ощущений, что мне хотелось, чтобы игра поскорее закончилась, получить Кубок и т. д. Больше хотелось играть еще и еще, забивать. Мы наслаждались игрой, а не результатом.

— За «Динамо» играл Владислав Радимов. С ним кто-то обсудил игру после финального свистка?

— Ну, а когда? Это сейчас футболисты общаются до игры, после, даже во время. Все они такие друзья, обнимаются, переписываются и сидят за одним столом. Раньше это было большой редкостью.

— Почему?

— Общение с соперником, который тебя обыграл, мягко говоря, не приветствовалось со стороны руководство, тренеров и болельщиков. Ну и не очень понятно, как такое желание может возникнуть.

— «Динамо» было уверено в победе, они заготовили шампанское в раздевалке, осетров. У «Зенита» было что-то готово?

— Ничего не могу сказать про уверенных осетров «Динамо». Откуда вы знаете?

— Рассказал Кондрашов.

— (Смеется.) С каждым годом у него будет все больше и больше историй. Все интересней и интересней. Про осетров я тоже узнал только сегодня. Какое у нас шампанское? У нас был чай. На спортивном объекте запрещено распитие спиртных напитков. Штрафуют.

— Не верю, что вы попили чай и разошлись. Что происходило в раздевалке?

— Мы же не сразу в нее вошли. Пробежали круг почета, пообщались с болельщиками. Провели на стадионе достаточно много времени. И значительная часть эмоций ушла, когда мы оказались в раздевалке. В ней были руководители клуба, «Газпрома», города. Атмосфера хоть и официальная, но очень теплая. Все стояли в обнимку с кубком. Но что-то конкретное я вспомнить не могу. Наверное, появилась небольшая эмоциональная усталость.

— «Зенит» жил в газпромовской гостинице в Москве. Чем она отличалась от других гостиниц, в которых останавливалась команда?

— Да, это было одним из самых ярких впечатлений. Мы это тоже недавно обсуждали с Давыдовым. Мы не то что не жили в таких условиях прежде, мы не знали, что такие бывают. И отношение, постояльцы. Были достаточно серьезные люди, которые не были болельщиками футбола, и не знали, кто мы. Но все было уважительно и торжественно.

— Кто были эти «серьезные люди»?

— Сейчас мы знаем большинство руководителей, но на тот момент я никого не знал. Не могу сказать. Общение было очень поверхностное.

— Премиальные за ту победу были самыми большими на тот момент карьеры?

— На тот момент — да. Их назначили, но получили мы их намного позже. Все ждали, спрашивали, когда их наконец выплатят. Сумма действительно была внушительной. И видимо из-за этого ее долго собирали.

— Внушительная сумма — это сколько?

— Не стоит об этом говорить. Для нас она была в три-четыре больше обычных премиальных.

— Вопросы задавали часто? Задержка нервировала?

— Эти вопросы раньше решались достаточно спокойно. Клуб двигался вперед, и все не представляли, как может быть по-другому. Вокруг банкротились команды, задерживали зарплаты, а мы двигались вперед и с каждым годом условия были все лучше и лучше. И у нас не было сомнений, что премиальные все-таки выплатят.

— Многие зенитовцы говорят, что не ожидали такого массового празднования в городе. Лукавят? Все-таки был огромный выезд, и та победа стала первой в российской истории. Разве могло быть иначе?

— Это был первый настолько большой выезд. Я встречался с некоторыми болельщиками, и многие мне сказали, что тот выезд стал первым для них. Для нас тот прием был чем-то новым. Мы не представляли, что такое возможно. Нам сказали: «Завтра поедем по Невскому». А то, что будет столько болельщиков, что перекроют улицы, стало неожиданностью.

— Потом у «Зенита» начался спад в чемпионате. Победа в Кубке расслабила команду?

— Да, был эмоциональный спад. У нас не было опыта турнирной борьбы. К примеру, я вспоминаю годы в «Сатурне», который редко боролся за медали. И в концовке сезона я часто думал: «Ну поскорее бы он закончился!» Когда начинаются самые сложные игры в ноябре — холодно, дождь, снег. Хочется, чтобы это поскорее закончилось.

— 20 лет прошло. Страшно?

— Ну да… 20 лет, это конечно, очень много. Если кто-то продолжает порхать в облаках, то это жестко приземляет. Сейчас, когда участвую в детских или взрослых турнирах, меня представляют: «Обладатель Кубка». И я всегда прошу называть год, говорить какого Кубка. Потому что многие считают, что речь идет о недавних событиях. Помню в одном спортлагере меня назвали капитаном «Зенита», не добавив «экс-капитан». И выскочил парень лет шести, стал кричать, показывать на меня пальцем: «Что это такое?! Кого вы привели?! Данни — капитан «Зенита»!». Поэтому иллюзий давно нет. Остается только радоваться, ведь на протяжении этих лет, благодаря «Зениту», городу, болельщикам, эти воспоминания остались.

— Вас можно сравнивать с «Зенитом»-84? В 2004-м праздновали 20-летие победы.

— Можно. Да о чем говорить — мы смотрели футбол по черно-белому телевизору. А сейчас совершенно другое качество. И действительно приятно, что «Зенит» будет нас чествовать. Они пытаются поддерживать эту историю. Я прекрасно понимаю, что сегодня она мало кому нужна, ведь «Зенит» очень далеко шагнул вперед.

— «Титул ветерана» вас не пугает? Бывает, что внутренне вы с этим не соглашаетесь?

— Сложно сказать. Но хорошо, что это мероприятие расскажет о том, что было. Например, руководители детских турниров, которые меня приглашают, видели мою игру. Но на турнирах я общаюсь с молодыми ребятами, до 14 лет. И они не понимают, о чем идет речь. Не понимают, был ли вообще футбол 20 лет назад. В этом смысле, это мероприятие сильно поможет.

— Расскажите подробнее, что как пройдет чествование.

— На стадионе будет хорошая программа. До нее поучаствуем в детском кубке, там будет наша ветеранская команда, соберется человек 10. Прилетит даже Александр Бабий — ему оплатят всю поездку и проживание. Было большое желание собраться всей командой. Из приезжих, к сожалению, прилетит только Бабий. Остальные задействованы… и слава богу, что задействованы! А те, кто из Питера, будут все. Мы поделимся опытом, пофотографируемся. Более того, мне дали Кубок России, и я его возил на мероприятия в школы, стряхнул с него пыль. Повезу и на мероприятие в воскресенье. Перед матчем с «Енисеем» мы проведем автограф-сессию на стадионе. И в перерыве мы выйдем на поле, хоть немножко траву эту потопчем. Не забывайте, что будет еще чествование нынешнего «Зенита», который стал чемпионом.

— Вместе часто собираетесь? Будет ли потом неформальная вечеринка?

— Да, мы периодически встречаемся, есть общение, поддержка. «Зенит»-99, мы так и называем нашу команду. Вечеринка после официальной части? Посмотрим. Сегодня мне звонили ребята, приглашали на нее. Общение есть, есть поддержка.

— На чествовании не будет Александра Панова. Когда вы общались с ним последний раз?

— Года три-четыре назад.

— Что с ним случилось на ваш взгляд? Был легендой «Зенита», стал фанатом «Спартака».

— Надо перед переездом в Москву прививки делать, а он пропустил (улыбается).

— Как вы относитесь к тому, что его не пригласили. Довольно странная ситуация — человек стал героем финала, забил два мяча…

— Не знаю, насколько это странно. А насколько странно, что сегодня моя жизнь не зависит от «Зенита» и его результатов? У меня началась другая жизнь. Также и у него. Началась с нуля. Быть может, это и хорошо, что начинается вторая жизнь. Не какое-то вялое продолжение первой жизни, когда пытаешься остаться хоть как-то хоть в чем-то… Я не вижу проблем. И все-таки, это отношение болельщиков к Панову. Для меня он — человек, который очень многое сделал для «Зенита». Для того «Зенита». А сейчас, это его право — не делать что-то для сегодняшнего «Зенита». Если человек не хочет, почему нет?

— На ваше отношение повлияла его любовь к «Спартаку»?

— Нет, конечно. Как это может повлиять? Мы же общались не только на футбольном поле, и не только на футбольные темы. Поэтому мы бы нашли, что обсудить.

Анатолий ИВАНОВ

«Спорт день за днем», 26.05.2019