|
АЛЕКСАНДР КЕРЖАКОВ: «ПРЕКРАСНО ПРЕДСТАВЛЯЮ,
ЧТО МЕНЯ ЖДЁТ В ФУТБОЛЕ, И ГОТОВ К ЭТОМУ»
Посол Санкт-Петербурга на Евро-2020, экс-нападающий «Зенита» и сборной
России Александр Кержаков рассказал, какую роль в его жизни сыграла
первая парта, поведал, что пенальти — это не лотерея, и объяснил,
почему не стоит обращать внимание на результаты товарищеских матчей.
 Кержаков,
Александр Анатольевич. Нападающий. Заслуженный мастер спорта
России (2007).
Родился 27 ноября 1982 г. в г. Кингисеппе Ленинградской обл. Воспитанник
санкт-петербургской СДЮШОР «Зенит» (первый тренер – Сергей Иванович
Романов).
Клубы: «Светогорец» Светогорск (1999–2000), «Зенит» Санкт-Петербург
(2001–2006, 2010–2015, 2016–2017), «Севилья» Севилья, Испания
(2007–2008), «Динамо» Москва (2008–2009), «Цюрих» Цюрих, Швейцария
(2016).
3-кратный чемпион России – 2010, 2011/12, 2014/15. Обладатель
Кубка России–2009/10. Обладатель Суперкубка России–2011.
Обладатель Кубка Испании–2006/07. Обладатель Суперкубка Испании–2007.
Обладатель Кубка Швейцарии–2015/16.
Обладатель Кубка УЕФА–2006/07.
Лучший футболист России 2010 г. (национальная премия Российского
футбольного союза).
Обладатель приза «Лидер национальной сборной» за 2010 г. (по результатам
опроса газеты «Спорт-Экспресс»).
За сборную России сыграл 91 матч, забил 30 мячей.
Участник чемпионатов мира 2002, 2014 гг. Участник чемпионатов
Европы 2004, 2012 гг.
Первая парта
Однажды, уже после того как Кержаков закончил карьеру, я спросила,
как он относится к собственной популярности в СМИ, иногда скандальной.
И почему ни разу, когда эта скандальность начинала превышать все
разумные пределы, игрок не закрывался от прессы.
— Мне так кажется, что каждый, кто профессионально занимается спортом
ради того, чтобы добиться серьезных результатов, подсознательно
хочет быть лучшим, узнаваемым, популярным, — сказал тогда Александр.
— Ну не верю я, что любой мальчик, который смотрит футбол, не хотел
бы, чтобы его показывали по телевизору. Логика-то проста: тебя показывают
по телевизору, значит будут узнавать. Это не только моя точка зрения.
Я слышал множество интервью, герои которых тоже говорили: не верьте,
когда кто-то из звезд жалуется, что надоела узнаваемость, надоели
люди, которые подходят на улице, берут автографы или просят сфотографироваться.
Все это неправда. Если не хочешь популярности, зачем тогда вообще
играешь в футбол? Просто сейчас стало проще раздувать скандалы,
чем было раньше.
— Когда завершается карьера, и внимания, соответственно, становится
меньше, не начинает ломать от того, что вчера ты был звездой, а
сегодня о тебе вдруг все забыли?
— Мне в этом плане пока везет — особо не забывают. Но не считаю,
что мне будет мешать то, что меня перестанут узнавать.
— Не так давно один из знаменитых российских спортсменов признался
мне, что в свое время был абсолютно уверен, что после спорта быстренько
найдет себе непыльную интересную работенку и будет, что называется,
в полном шоколаде. Но он очень быстро понял, что дело обстоит совершенно
не так. Не так просто, закончив карьеру, найти себе ту работу, которая
интересна и которую ты хочешь.
— Не думаю, что сейчас — в современном футболе с современными зарплатами
— кто-то из игроков после окончания карьеры остается неудовлетворен
своей жизнью. Просто кто-то работать хочет, а кто-то не хочет. Мне,
безусловно, повезло в том, что руководство «Зенита» предложило работу,
когда я только заканчивал карьеру футболиста. Повезло, что я сам
решил пойти на тренерские курсы. Повезло даже в том, что я опоздал
на первое занятие и сел на первую парту.
— И?
— И после этого окончательно понял, что хочу быть тренером.
— А если бы сели не на первую парту, а на «камчатку»?
— Восприятие того, что говорит преподаватель, получилось бы совсем
другим. Фокусировка намного больше, когда сидишь на первой парте,
и перед тобой Андрей Владимирович Лексаков рассказывает, что есть
такое профессия «Тренер». Я реально услышал во время учебы какие-то
вещи, о важности которых как игрок просто не задумывался.
— А о том, чтобы получить тренерское образование не в России, а
за границей, как это в свое время сделал Станислав Черчесов, думали?
— Я не настолько хорошо знаю иностранный язык.
— Надо же… Я всегда считала, что вы говорите по-испански и по-немецки
достаточно свободно.
— По-немецки вообще не говорю. За два месяца, проведенных в «Цюрихе»,
не смог выучить язык. По-испански говорю относительно свободно,
но не думаю, что мне хватило бы знаний языка, чтобы получить тренерскую
лицензию. К тому же мне не кажется, что сейчас что-то может быть
лучше и интереснее, чем курсы в ВШТ.
— Послушать вас — наша тренерская школа достаточно сильна, но при
этом нам не из кого выбрать игроков в сборную команду.
— Тут, к сожалению, не все так просто. По всей стране у нас 70,
а возможно 80 процентов детских тренеров не имеют даже лицензии
«С». Это та лицензия, которая позволяет официально тренировать детей.
Чтобы пройти курс обучения, который длится две или три недели и
в ходе которого человека реально учат очень многим вещам, нужно
оплатить этот курс.
— О какой сумме идет речь?
— По-моему, 15 тысяч рублей. Но для многих школ по всей стране это
большие деньги. Позволить трем-четырем своим тренерам пройти это
обучение школы просто не в состоянии. И это печально.
«Барселона», «Спартак», «Зенит»
— Я много раз слышала, что главный тренер основной сборной получает
игроков, которых уже бессмысленно переучивать. И очень часто начинаются
сетования, мол, когда-то людей неправильно научили, а нам теперь
расхлебывать.
— В юношеском футболе все то же самое. Переучить невозможно чисто
технически: как я могу за три дня до матча научить 17-18-летнего
человека бить по воротам или останавливать мяч? Но я бы не назвал
это «расхлебыванием». Если ты идешь на эту работу, если готов ею
заниматься, значит, должен отдавать себе отчет в том, что так будет.
Вот и все.
— Общая ситуация сейчас лучше, чем когда вы сами находились в возрасте
игрока юношеской сборной, или она становится хуже?
— Однозначно хуже. Главная проблема в том, о чем я уже сказал: в
квалификации тренеров. В первую очередь — детских. В техническом
плане мы проигрываем многим сборным мира. Наши игроки, к сожалению,
менее оснащены, у них менее солидная база, и все это потому что
в детстве этому не уделялось должного внимания. Я не призываю с
точностью копировать работу, которая ведется в Германии или Испании,
потому что у нас, для начала, совершенно иной менталитет. Но учить
детей правильно останавливать мяч нужно обязательно. Нужно учить
правильно бить по мячу, правильно его вести. Удар по мячу — это
то же самое, что и пас. Когда игрок научится правильно отдавать
передачу, он научится правильно бить по воротам. Мы почти не уделяем
этому внимания. А когда парень попадает в сборную, начинаем пытаться
объять необъятное. Нередко возникает и другая проблема, которая
заключается в том, что тренер помимо работы в академии работает
где-то на стороне.
— Из-за того, что мало платят?
— Я бы так не сказал. По крайней мере не сказал бы этого в отношении
детских тренеров академии «Зенита».
— Зачем же тогда искать работу на стороне?
— Всегда же хочется заработать больше? Хотя на мой взгляд, было
бы гораздо правильнее тратить время на своих учеников.
— Какую из футбольных академий вы могли бы порекомендовать для того,
чтобы взять ее за образец?
— Я сторонник того, чтобы брать все лучшее, это не зазорно. Но не
сторонник того, чтобы бездумно копировать все подряд.
— Даже знаменитую академию «Барселоны»?
— Академия «Барселоны» очень специфична. Прошлым летом этот клуб
привозил в Петербург свои детские команды, и мы ходили на семинар
тренеров, которые рассказывали про философию своей академии. В национальную
сборную попадает, наверное, каждый пятидесятый, а то и сотый выпускник,
а вот всем остальным с их философией очень сложно закрепиться в
любой другой команде.
— Но почему?
— «Барселона» на всех ее уровнях — это философия лидера, философия
победителя, философия футболиста, который играет в совершенно определенный
футбол, отличный от других команд. Игрока восемь лет тренируют так,
как это видят тренеры. А потом он попадает в команду, где все по-другому.
Где вообще не играют так, как он привык.
— Нечто подобное я много раз слышала в адрес московского «Спартака».
Что там на протяжении многих лет насаждалось убеждение, что спартаковцы
— это особенные игроки, соответственно, и футбол у них тоже особенный.
— Так было раньше, когда у «Спартака» действительно был свой очень
узнаваемый стиль. Стеночки, забегания, вбегания. Ну, и потом, там
были собраны лучшие футболисты России. Точнее, «Спартаку», когда
распался Советский Союз, были созданы все условия, чтобы там играли
лучшие футболисты.
— У игроков других клубов это вызывало какую-то зависть?
— Не знаю, я в то время на профессиональном уровне не играл. А когда
начал играть, «Спартак» лишь в последний год снова стал чемпионом.
Несколько раз чемпионат страны выиграл ЦСКА, три раза — «Зенит».
Поэтому я очень рад, что играл именно в «Зените». Зависти к «Спартаку»
не было никогда.
— После того, как вы были назначены на должность координатора команд
футбольной академии «Зенита», в одном из своих интервью вы заметили,
что не до конца понимаете свою роль в клубе. Хотели более весомых
полномочий?
— Ну, слава богу, мне и без этого есть чем заниматься. У меня же
основное место работы — Российский футбольный союз, я старший тренер
юношеской сборной России. Просто всегда было большое желание помогать
«Зениту», в любом качестве. И, естественно, мне бы хотелось изменить
все, что там происходит, к лучшему.
— Чего именно вы хотели?
— Я много чего хотел. И сейчас хочу. Понимаю, что нужно как-то менять
и наш детский футбол, и юношеский. Но, к сожалению, не могу на это
влиять. На данный момент.
— Вас это сильно угнетает?
— Угнетает — неправильное слово. Я, скорее, это принял.
Команда Черчесова, команда Хиддинка
— Все то время, что в нашей стране шел чемпионат мира по футболу,
я задавала себе вопрос: что такого умеют соперники, чего не умеют
наши игроки? Почему они играют, а мы — пашем?
— Потому что, к сожалению, на данный момент наши сильные стороны
— это самоотдача, безоговорочное выполнение установки тренера и
120 минут полной работы.
— Другими словами, задача главного тренера, неважно, идет речь о
взрослой команде или о юношеской, — напихать игрокам так, чтобы
все бежали и пар из ушей валил?
— Я бы сказал иначе: мотивировать спортсменов на то, чтобы они использовали
все лучшие качества, которые у них есть. Я же не могу заставить
нападающего обыграть десять человек, если он не умеет этого делать?
Точно так же невозможно заставить крайнего защитника обыгрывать
по два человека. Его задача — не пропустить нападающих соперника.
Сделать все, чтобы они не прошли. И доставить мяч ближнему игроку,
который что-то может предпринять.
— То есть самая сильная сторона российского футбола на многие годы
вперед — игра в защите?
— Это та самая вещь, которую нужно максимально использовать. Мы
же все смотрели чемпионат мира, где даже французы, имея в своем
составе суперзвезд, играли в прагматичный футбол?
— Тот чемпионат, как мне кажется, очень хорошо показал, что один
игрок, сколь бы великим он ни был, уже не способен сыграть столь
значительную роль, как Криштиану Роналду на последнем чемпионате
Европы.
— Здесь все просто: порядок бьет класс. Если у тебя есть порядок
плюс суперзвезда — ты сто процентов можешь биться за медали. Если
суперзвезды нет, но есть порядок, который натыкается на другой порядок,
тогда, видимо, доходит до серии пенальти.
— Не считаете, что до серии пенальти дело стало доходить очень часто?
Особенно на крупных турнирах, где ставку на порядок делают все.
— Так и есть. Слишком велика цена ошибки.
— У меня до сих пор нет какого-то однозначного отношения к игре
сборной России. Потому что, если брать цифры — да, действительно,
мы добились результата, которого не добивались никогда. А если брать
футбол, то мы вполне прогнозируемо сыграли два первых матча, вполне
прогнозируемо проиграли Уругваю. И нам откровенно повезло в серии
пенальти в 1/8.
— С пенальти — это не всегда везение и не всегда лотерея. Это прежде
всего хорошая физическая готовность, психологическая и моральная
устойчивость. Все находятся в одинаковых условиях. Но кто-то отыграл
90 минут, кто-то 120, кто-то на 5 минут вышел. Кто-то способен успокоиться,
кто-то нет. Лотерея — это если бы игроки тянули жребий — повезло,
не повезло. А тут, извините. Как пробил — так и пробил.
— Как, например, Фёдор Смолов в матче с хорватами?
— Мне кажется, что если бы Федя до чемпионата мира подписал контракт
с каким-либо клубом, то он бы провел турнир очень сильно. Точнее,
контракт у него был, но было и желание поменять команду, уйти, как
я понимаю, в европейский чемпионат. Соответственно Смолов понимал,
что ему во чтобы то ни стало нужно показать себя во всей красе.
И это ему мешало. На мой взгляд — сильно.
— Как вы оцениваете роль Станислава Черчесова?
— В тот успех, что случился на чемпионате мира, его вклад был больше,
чем любого футболиста. Черчесов сумел очень правильно донести до
ребят как нужно играть, чтобы добиться результата.
— Как в свое время сумел Гус Хиддинк, заставив игроков поверить
в реальность поставленной цели?
— Ну, тогда очень хорошие футболисты в команде играли. Аршавин был
в самом расцвете.
— Хотите сказать, что в 2002-м, когда российская сборная вышла на
чемпионат мира, но не пробилась в плей-офф, игроки были хуже?
— Где-то, наверное, просто не повезло. Я не слишком хорошо помню
тот чемпионат, мне 19 лет тогда было.
— Вы с тех пор хоть раз плакали из-за результата?
— Я и в Корее не плакал. Так, может, слегка прослезился. Гораздо
сильнее плакал Дима (Сычёв). Он помладше, поэтому сильнее расстроился.
Для меня по-настоящему болезненный момент случился намного позже,
в 2014-м, когда мы не вышли из группы. Я очень сильно переживал,
не мог заснуть до утра. Просто сидел в комнате один и не мог заснуть,
как ни старался.
Футбол, шорт-трек и шашки
— Помните бурную дискуссию, которую спровоцировало заявление Екатерины
Гамовой по поводу присвоения всем игрокам сборной России званий
заслуженных мастеров спорта?
— Если честно, я вообще не видел в этом темы для дискуссии. Просто
на этом можно было сыграть, хайпануть, как сейчас говорят. Не помню
уже на какой зимней Олимпиаде был шорт-трекист из Австралии, который
сначала выиграл в полуфинале, когда все упали, а потом и в финале,
благодаря тому, что не упал только он сам. В России он бы стал заслуженным
мастером спорта. Это так же обсуждалось бы? Я тоже заслуженный мастер
спорта из-за того, что в составе «Севильи» выиграл Кубок УЕФА. Дмитрий
Аленичев заслуженный мастер спорта — он выиграл Лигу чемпионов и
Кубок УЕФА в составе «Порту». Все ребята из ЦСКА, которые выиграли
Кубок УЕФА, были заслуженными мастерами спорта еще до начала чемпионата
мира. Если же судить с точки зрения совершенного, согласитесь, многие
болельщики расценивали результат российской сборной как серьезную
победу. Не думаю, что можно было до такой степени всколыхнуть страну
победой в Мировой лиге у волейболистов. Не умаляя ничье достоинство.
А заслуженные мастера, наверное, и в шашках есть.
— Для вас это звание имеет какую-то значимость?
— Не думаю, что если бы не был заслуженным мастером спорта, как-то
по-другому себя бы сейчас ощущал. Мне кажется, чем меньше внимания
ты этому уделяешь, тем спокойнее себя чувствуешь. Себя же не обманешь.
Если для человека главное — то, что написано о нем в Википедии,
ну напиши сам, в конце-то концов, или подговори друзей. Там же можно
вносить правки.
— Когда в августе вы выиграли свой дебютный в качестве тренера товарищеский
матч со сборной Испании, то сказали, что не склонны придавать этой
победе какое-то особенное значение. Почему?
— Как показал прошлогодний опыт сборной России, придавать значение
результатам товарищеских, или, как их называют, контрольных матчей,
не стоит в принципе. В том году это было особенно очевидно. Можно
быть чемпионом по товарищеским играм, и ничего в итоге не выиграть.
Поэтому для меня на момент прихода в команду главным было познакомиться
с ребятами. Первые матчи — это всегда максимальные эмоции игроков:
показать себя перед новым тренером, выдать все, на что они способны.
Основная задача всего нашего тренерского штаба — сохранить у ребят
этот настрой, эту жажду борьбы, самоотдачу, ответственность за результат.
Для меня как для главного тренера непростительно лишь одно: безволие
на футбольном поле. Технический брак я пойму всегда. Но безволие
и нарушение спортивной дисциплины не прощу.
— Но не станете же вы утверждать, что Александр Кержаков всегда
был образцом исключительной дисциплины на поле?
— Не скажу насчет дисциплины, но, по крайней мере, в игре я отдавал
всего себя. Сейчас своим ребятам я частенько говорю, что можно обмануть
кого угодно, даже меня, хотя меня все-таки сложно: в спортивном
плане я все это неоднократно проходил. Но самое страшное — тпытаться
обмануть себя. Как бы ты ни старался это сделать, все равно придешь
в раздевалку после игры или домой, и будешь думать о том, что, да,
я мог это сделать. И не сделал.
— Вы жалеете о каких-то своих поступках, которые совершали в жизни?
— Какие-то точно были лишними. Некоторые вещи зачастую происходят
лишь потому что у тебя просто не было времени подумать, а нужно
ли мне это. Вроде кто-то предложил — ты согласился и пошел в этом
направлении. И только потом, когда уже поздно что-то поменять, начинаешь
запоздало задумываться о том, что той или иной ситуации можно было
легко избежать. Просто не хватило немного терпения, немного более
взвешенных решений.
— А как воспринимаете свою жизнь сейчас? Успели почувствовать тяжесть
тренерской профессии? То, что она неблагодарная, тяжелая, нервная.
— Пока не готов так сказать, но все впереди, думаю. С другой стороны,
если бы я ждал, что буду чувствовать тяжесть от выбранного дела,
наверное, вообще не стал бы этим заниматься. Я прекрасно представляю,
что меня ждет в футболе, и готов к этому.
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
«Р-Спорт»,
29.03.2019
|
|
