ДМИТРИЙ ТОРБИНСКИЙ: «НА ЕВРО-2016 СЛУЦКИЙ БЫЛ РАСТЕРЯН, ОН НЕ ИМЕЛ ПЛАНА Б»

Экс-полузащитник сборной России, ныне игрок «Енисея» Дмитрий Торбинский оценил выступление сборной России на Евро-2016, где команда под руководством Леонида Слуцкого заняла последнее место в группе с Уэльсом, Англией и Словакией и сообщил, что еще не обсуждал с клубом свое будущее.

Торбинский, Дмитрий Евгеньевич. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта России (2008).
Родился 28 апреля 1984 г. в г. Норильске. Воспитанник московской ДЮСШ «Спартак» (первый тренер – Евгений Воробьёв).
Клубы: «Спартак» Москва (2002–2004, 2006–2007), «Спартак» Челябинск (2005), «Локомотив» Москва (2008–2013), «Рубин» Казань (2013–2014), «Ростов» Ростов-на-Дону (2014–2015), «Краснодар» Краснодар (2015–2017), «Арсенал» Тула (2017), «Пафос» Пафос, Кипр (2018), «Балтика» Калининград (2018), «Енисей» Красноярск (2018–...).
Обладатель Кубка России 2003 г.
За сборную России сыграл 30 матчей, забил 2 мяча.
Бронзовый призер (полуфиналист) чемпионата Европы 2008 г.

— Первый вопрос в разговоре с вами кажется очевидным: как здоровье?

— Нормально, без отклонений. Уже третий сбор, не пропустил ни одной тренировки. Силы есть, связки в норме, набираю форму. Травма приводящей мышцы, из-за которой провел в первой части чемпионата лишь четыре матча, больше не беспокоит.

— Каких запчастей не хватает в ваших коленях?

— Не то чтобы не хватает, просто прооперированы «кресты» и мениски на обеих ногах. Но это было в 2002-м и 2004-м. С тех пор с коленями порядок.

— Донимают разговоры из серии: «Торбинский — стеклянный»?

— Не обращаю внимания. Не думаю, что такое про меня часто говорят.

— И при трудоустройстве не звучало?

— Когда переходил в «Рубин», спрашивали. Но с «Рубином» вообще отдельная история.

— Перешедшему в «Крылья» Жано из года в год советуют набрать массу. Вы провели в весе пера всю карьеру. Сильно мешала нехватка килограммов?

— На травматичность это никак не влияет. От идеального состояния до травмы одно движение, один миг. Какой профилактикой ни занимайся, не угадаешь. Если же вы про борьбу на поле, то и тут выход за пределы отмеренного природой — спорный момент. Мы с Жано игроки немного разного плана и разного характера. Мое мнение — ему нужно больше играть, и все придет. Козырь Жано — креатив, а не силовая борьба. Мышечная масса не имеет к этому отношения. Характер — да.

— Кстати, про борьбу. Юрий Семин, когда вы играли за «Локомотив», упрекал вас в пассивности. Звучало странно, потому что вас всегда отличала, скорее, гиперактивность.

— Давно это было. И эмоционально с двух сторон. Где-то, возможно, я отреагировал неправильно.

— Фернандеш Семину руку не жмет, уходя с поля. Тренер не реагирует. А тогда откуда взялись эмоции?

— Сложно сейчас сказать. Когда меня приглашали в «Локомотив», Семин был президентом. Потом стал тренером. Теперь знаю его манеру мотивировать, а тогда не сразу приспособился. По прошествии лет думаю, что стоило начинать с себя. Неправильно повел себя в определенной ситуации, не сдержался.

— В апреле вам исполнится 35. Наверняка посещает мысль: «Чем раньше уйду, тем раньше адаптируюсь к послеигроцкой жизни». Но продолжаете играть.

— Думал об этом. Но силы, желание, здоровье есть. Футбол — гигантская часть моей жизни, не так просто все оборвать, когда еще можешь играть.

— Тренер Александр Ирхин рассказывал: «Питался в советские времена в одном кафе с футболистами второй лиги. Смотрю — пока одни кассира отвлекают, другие сметану тырят. И думаю: неужели это мое будущее? Пойду-ка сразу в тренеры». Ваши последние клубы — «Балтика», кипрский «Пафос», «Енисей» — не «Спартак», «Локомотив» или «Краснодар», за которые играли раньше. При всем уважении — дауншифтинг.

— Ну, до кражи сметаны все-таки не доходит. Удерживаться в топ-клубах в зрелом возрасте дано единицам. Я полгода вообще не играл. Потом позвали в «Пафос». Неплохие деньги, амбициозный русский хозяин, почему до лета не набрать форму? Тем более в российском чемпионате в тот момент с трудоустройством было очень тяжело. А силы есть, чувствовал, что нужно играть. Как это — взять и вдруг закончить, если тянет на поле?

— Чего тут больше — нежелания менять привычный уклад или опасений начинать новую жизнь?

— Любви к футболу. Всем, что имею, обязан ему. Из зоны комфорта выйти сложно, но не страшно, только зачем это делать раньше времени, если по-прежнему ощущаешь себя игроком? Сейчас я в премьер-лиге. Разве плохо?

— В пяти очках отставания от предпоследнего места.

— Турнирная ситуация — отдельная тема, и тем не менее.

— Как вам уровень футбола на Кипре?

— Там две команды высокого уровня — «Аполлон» и АПОЕЛ. АЕК чуть послабее. У популярных клубов болельщики активные, иногда даже чересчур, их достаточно много. «Пафос» в этом смысле спокойнее. Я и сыграл-то за него, правда, 93 минуты в общей сложности. Месяц заявить не могли, трансферное окно было закрыто. Пока ждал, «Пафос» выпал из верхней шестерки и поменял тренера. Пришел Стивен Пресли, выступавший за «Селтик», с которым мы встречались в еврокубках, когда я был в «Спартаке». Кстати, он помнил те матчи. Поговорили, у Пресли был свой взгляд на строительство команды, не совпадающий с моими планами. Расставание было лучшим решением для обеих сторон.

— Как вы успели удалиться за 93 кипрских минуты?

— Первая красная карточка за долгое время. Давно не играл, вышел на эмоциях, а киприоты немного театралы, любят красиво упасть. Сначала дали желтую за игровое нарушение, затем стал отнимать мяч, который соперник не отдавал после свистка.

— Контракт в «Енисее» у вас до конца сезона?

— Да.

— Разговоров о продлении пока нет?

— Нет. Честно говоря, сейчас такой период, когда серьезно задумываюсь, продолжать ли. У клуба свои обстоятельства, у меня свои, хотя цель общая. Многое будет зависеть от итогов сезона.

— Как команда отреагировала на внезапное ноябрьское отстранение Дмитрия Аленичева на один матч?

— Никто ничего не понял. А сейчас кажется, что ничего и не было. Тренируемся, работаем, коллектив сплоченный, если бы не спросили, не вспомнил бы, наверное. Вообще времена меняются. Есть менеджмент и контрактные обязательства, которые надо выполнять. Профессиональные функции важнее всего остального. И это правильно, наверное.

— С «Краснодаром» говорили об этих материях, когда заканчивался контракт?

— Там я понимал, что продления не будет.

— По каким признакам?

— Провел всего три игры во второй части сезона. Две в чемпионате, одну в Лиге Европы — в самом конце на замену вышел. Ясный знак, что на меня не рассчитывают.

— Зато рассчитывали в «Балтике». Что за приключение?

— В Калининград звали еще до Кипра. Когда пришел, была возможность попасть в стыки, но мы немного смазали концовку.

— Массажист «Балтики» выложил в сеть видео: команда греет воду в бочке, потому что в раздевалках нет горячей воды. Было?

— При мне бочку никто не грел, но горячей воды на старом стадионе не было часто. Я жил неподалеку, иногда дома душ принимал, чтобы не лезть под холодную воду. Потом мы переехали на новую базу в Светлогорске, к чемпионату мира открыли новую арену, сейчас в Калининграде хорошая инфраструктура.

— А денег нет.

— Это правда. Амбиции у руководства были серьезные, но финансами не подкрепленные. Мне до сих пор что-то выплачивают, хотя с основным долгом рассчитались.

— В последний раз мы с вами беседовали в швейцарском Бад-Рагаце, где сборная России готовилась к Евро-2016.

— С тех пор, так вышло, ни с кем из журналистов не общался.

— Тем более повод вернуться на два года назад. Получает травму Дзагоев. Вас вызывают в сборную вместо него. Понимали, что сыграть на чемпионе Европы, скорее всего, не удастся?

— Поначалу думал иначе. Особенно после товарищеской игры с чехами в Инсбруке, где вышел на поле. Считал, у Леонида Слуцкого есть на меня планы. Потом стало заметно, что ошибаюсь. Вышел в Монте-Карло против сербов на замену в самом конце — и все, во Франции не сыграл ни минуты.

— Наверняка читали интервью Слуцкого Юрию Дудю. Со всеми гиперболами и метафорами. По обстановке в команде во время Евро-2016 можно было понять, что все плохо?

— Мое мнение — с тем составом могли выступить лучше.

— Если бы…?

— Потенциал у команды был. Что касается атмосферы, ловил себя на мысли: если бы не знал, что Слуцкий по российским меркам титулованный специалист, во Франции этого не ощутил бы. Не увидел подтверждений, находясь в сборной. Иногда возникало чувство, что ему не очень хочется там находиться.

— С командой на Евро?

— Да. Ясно, что любому игроку и тренеру нужно время на адаптацию в команде. Поначалу не все его понимают, не могут раскусить. Потом притираются, начинается продуктивная фаза. У меня времени на притирку не было. Но смотрел на Слуцкого и видел: он растерян, у него нет плана Б, а план, А не работает. По крайней мере так мне казалось.

— Перед началом чемпионата Европы я спросил Слуцкого про козыри сборной. Хотелось знать, на что сделана основная ставка, потому что визуально это не прослеживалось. Тренер ответил примерно так: будем максимально использовать свои сильные стороны и не позволим сопернику давить на слабые. Команда получила больше конкретики?

— Слуцкий под копирку перенес в сборную все, что было в ЦСКА. У него в голове уже сформировалась основная обойма. Поначалу это не бросалось в глаза, но прояснилось довольно быстро. В первом матче с англичанами мы отскочили: Игорь Акинфеев много выручал в этой игре, но в одном моменте ошибся, а в конце случился гол Василия Березуцкого. И та концовка сослужила недобрую службу. Словно так и должно быть, словно не было двух проблемных таймов. Результат запомнился, прочее почему-то забылось.

В следующем матче со словаками — то же самое. Тогда и стало понятно, что Слуцкий продолжает верить в свою обойму. По тренировкам, по стартовому составу. Уперся в идею с Нойштедтером и Головиным в центре поля и тремя нападающими. Словаки дважды забили, пришлось выпускать Мамаева, Глушакова и Широкова. Они развернули игру вперед, один мяч удалось сквитать, но было поздно.

Третья же игра с Уэльсом — что-то с чем-то. Перед ней было особенно заметно, насколько Слуцкий потерян. В том числе на установке. Он просто не знал, что делать. Выпустил Диму Комбарова, поменял центр, но чувствовалось — всё.

— Команда не пыталась как-то собраться, сорганизоваться внутри себя?

— В смысле?

— Иногда роль вожака переходит от тренера к авторитетным игрокам.

— Такого не было. Общались, обсуждали ситуацию, но подсознательно верили, что все будет хорошо, зацепимся за плей-офф. У нас же был тренер, как за него думать?

— Слуцкий советовался с игроками по составу или тактике?

— Не помню такого, может, и было. Общение со сборной он выстроил так, как привык в клубе. Те, кто не из ЦСКА, за исключением Дзюбы, пожалуй, несколько выпадали. Вроде бы мелочи: шутки, стиль поведения, манера разговора, но все на непривычной волне. Не хватало более разностороннего подхода.

— Конфликт Широкова и Мамаева в тренажерном зале повлиял на обстановку в сборной?

— Совершенно нет. Я при этом не присутствовал, но таких эпизодов в любой команде полно.

— После поражения от Уэльса была та самая встреча игроков и тренера, где прозвучал краткий и емкий итог?

— Не знаю, меня там точно не было. Понимаете, Слуцкий — эрудированный, образованный, с идеями и требованиями. Может доходчиво объяснить, чего хочет. В конце концов, в ЦСКА он объективно давал результат. Но на том турнире был в смятении, это бросалось в глаза.

А вот то, что поехал работать в другую страну, импонирует. Не побоялся раздвинуть привычные рамки, выйти из зоны комфорта, перешагнуть языковой барьер, принять команды, не относящиеся к фаворитам. Организовал себе «челлендж» — шаг, достойный уважения.

— Продолжаете каждый год отдыхать с семьей в Майами?

— Конечно. Одно из любимых мест.

— После окончания карьеры не собираетесь в Штаты на «пээмжэ»?

— Подумываем. Не стану говорить, что навсегда, но вариант существует. Вернуться всегда можно, а попробовать начать новую жизнь в тех условиях хочется.

— Именно в Майами?

— Про конкретный штат пока говорить смысла нет, но отправная точка — Майами.

— Что вас сейчас связывает с малой родиной — Норильском?

— Только то, что играю в Красноярске. До Норильска два часа лета, ближе, чем до Москвы. Но как уехал оттуда в 12 лет, так с тех пор и не бывал.

— Норильское детство — какое оно?

— Холодное. Не так давно там зафиксировали температурный рекорд — минус 64. Черный снег, пожалуй, преувеличение, но когда дым от комбината сносило ветром на город, это ощущалось. Школы работали в зависимости от температуры и ветра: пятые классы и старше, допустим, учились, а младшие в сильные морозы сидели по домам. Лето очень короткое. Пару раз стояла жара под тридцать, но это аномалия. Остальные восемь-девять месяцев — зима с жуткими метелями. Случалось, мело так, что люди на улицах забредали в снегоуборочные машины. Прямо в шнеки, не видно ведь ничего. Гибли.

— Как можно в таких условиях вырасти в футболиста?

— Чем еще ребенку заниматься в таком климате? Работали секции. Записался в мини-футбольную, параллельно учился в музыкальной школе игре на фортепиано.

— Теперь не играете?

— Футбол вытеснил музыку. Закрадывалась мысль нанять частного учителя, освежить навыки. Но не сейчас, попозже.

— После ЧМ-2018 была отлита в золоте нога Акинфеева. А золотой ноги Торбинского, забившей бронзовый мяч Евро-2008, нет. Обидно?

— Домашний чемпионат мира — особенное явление. Для популяризации футбола в России он значил очень много, можно памятник ставить, не то что ногу отливать. В 2008-м мы взяли медали, тоже большое достижение. И все-таки лето-2018 — особняком. Матч с хорватами — едва ли не лучшая игра сборной на моей памяти. Не факт, что хорваты заслуживали полуфинала больше нас. Обычно смотрю футбол спокойно, подмечаю профессиональные моменты, а тут весь на нет изошел как болельщик. Перед чемпионатом мира были сомнения в успехе сборной, честно говоря. Но тренерские решения, отношение к делу, самоотдача и общий подъем оказали на нее колоссальное воздействие. Видно было — на поле выходит команда. С философией, планом, сумасшедшим настроем. Не надо было мудрить, оказывается. Достаточно играть в то, что умеем. Но делать это на все сто.

Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ

«Матч ТВ», 21.02.2019