АЛЕКСАНДР ФИЛИМОНОВ: «ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК НЕ ХОЧЕТ ИГРАТЬ В СБОРНОЙ, Я НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, ЧТО ОН ЛУЧШИЙ»

«Спорт-Экспресс» встретился с экс-голкипером «Спартака» и сборной России Александром Филимоновым, и услышал много интересного.

В мае Филимонова проводили из большого футбола. В 44 года он официально завершил карьеру. Уникальное достижение. Никто из футболистов такого уровня — чемпионов страны и игроков сборной — не держался так долго.

Прошло полгода, и мы встретились на севере Москвы, недалеко от его родного Долгопрудного. Говорят, в первые месяцы без спорта — особенно тяжело. Лишившись привычных нагрузок, люди быстро стареют и опускаются. Филимонов — в порядке. Все тот же подтянутый гигант с бритой головой. Вообще не меняется. Смотрю на него, а кажется, что в старый телевизор. Сейчас заиграет гимн Лиги чемпионов, будет ежиться от холода Роналдо, а Филимонов — в голубом свитере с надписью «AKAI» на груди невозмутимо обведет взглядом «Лужники».

— Все равно играю, даже сейчас, — начинает он. — На любительском уровне. Играю в ЛФЛ, кстати, чемпион северного округа Москвы, играю в ЛФК — это то, что раньше называлось КФК, третий дивизион. Выступал на первенстве Москвы за команду «Росич». И с ней же съездил на заключительный всероссийский турнир, где собираются победители своих зон. В Москве стали чемпионами, на России заняли третье место.

— Это все после официального завершения карьеры?

— Естественно.

— Как уровень?

— На основании того, что за последние семь лет играл за три команды ЛФК, за две команды ПФЛ, и это все в разных регионах страны, могу сказать, что уровень футбола в этих лигах падает, а за последние три года упал очень резко. И в ЛФК, и в ПФЛ. Даже по сравнению с  2015-м годом, когда приходил в «Долгопрудный». За эти три года многое изменилось, сколько команд развалилось… А когда исчезают целые команды, общий уровень падает. Областной центр Тверь  — команда умерла. Областной центр Петрозаводск — умерла. Это не  какие-то поселения или маленькие города. То же самое происходит и в Сибири, в Поволжье, на Урале. Идет тенденция к тому, что вместо традиционных участников появляются вторые команды известных клубов: «Рубин-2», «Уфа-2», «Чертаново-2» и так далее.

— Негативно это оцениваете?

— Раньше играли команды с серьезным подбором футболистов — в том числе и опытными. А сейчас выходят 17-18-летние ребята.

— Так это же хорошо.

— Но у них нет ни опыта, ни уровня мастерства. При естественной конкуренции они бы не попали в эту лигу. Это хорошо для больших клубов. Но плохо для уровня турнира.

Лучшего вратаря России сейчас нет

— Лучший вратарь России прямо сейчас?

— Такого нет.

— Это как?

— Нет такого одного.

— Акинфеев — не лучший?

— Если бы играл в сборной, можно было бы об этом говорить.

— Но он же сам отказался.

— Если человек не хочет играть в сборной, я не могу сказать, что он лучший. На мой взгляд. Акинфеев неплохо играет в чемпионате, команда меньше всех пропустила, статистика у него классная, но мы  же говорим о лучших. А лучшие должны играть в сборной. Игорь отказался. Значит, чувствует, что, грубо говоря, не тянет. Значит, не лучший.

— Интересно. Кто же станет лучшим после Акинфеева?

— Казалось, что Селихов будет сменщиком. Но травма его немножко выбила из колеи. Лунев? Недотягивает. Неплохой вратарь, но не более того. Коновалов из «Рубина» через время его обойдет. Сафонов из  «Краснодара» тоже. Сафонов уже сейчас составляет конкуренцию Крицюку. Вот в этих ребят верю. Те, кто постарше, уже себя показали, сюрпризов не будет.

— Достигли потолка?

— Нет, не потолка. Вратари и до 45 играть могут. И при правильной подготовке могут дальше прогрессировать. Очень бы хотелось, чтобы они еще и еще прибавляли. Но их возможности мы знаем. Тому же Луневу 27. Классный возраст для вратаря, но какой-то великой перспективы я не вижу.

— Вратарей часто оценивают по двум компонентам — игра на линии и  игра на выходах. Это справедливо?

— Нет. Это поверхностно. Игра на линии может быть разной. Игра на  выходах тоже. Одно дело, как ты выходишь на подачи с флангов. Другое  — на забросы за спину защитникам. Игра на линии может проявляться при ударах с близкого расстояния и при ударах из-за штрафной. И так далее.

— Самый сильный вратарь России на вашей памяти во всех компонентах?

— Из тех, с кем я играл… Овчинников, наверное.

— Вы себя оценивали объективно?

— Старался.

— Считали себя лучшим?

— Конечно. При этом уважал и конкурентов, тех, кто выступал в одно время со мной. Овчинников, Черчесов, Харин, Нигматуллин — все они были сильными вратарями.

— Кто из них вас больше мотивировал?

— Больше всего мотивировало желание сыграть на ноль. А вопрос с  конкуренцией я давно для себя решил так, что это не имело никакого значения. Одному комфортно, когда в клубе нет конкуренции. Другой расслабляется, если сильный конкурент уходит. Я же на конкурентов не обращал внимания. Мотивация — сыграть на ноль.

— Акинфеев бы не затерялся в вашей компании?

— Не затерялся бы.

— И у Романцева бы играл?

— У Романцева — вряд ли, все-таки армеец! А в сборной  — возможно.

Чемпионство — заслуга Карреры. Но и развал — его вина

— У «Спартака» была жесткая осень. Отставка Массимо Карреры у многих болельщиков вызвала настоящий гнев. И Олегу Романцеву, который критиковал итальянца, досталось от фанатов. Ваша реакция?

— Меня уже мало что удивляет. Наверное, так себя ведут в основном молодые ребята, которые не помнят времена Олега Ивановича, но застали титул Карреры. Потому что с достижениями Романцева в «Спартаке» никто не сравнится — с этим даже глупо спорить. И ни один, уважающий себя болельщик не позволит себе критиковать Романцева, учитывая то, что сделал Олег Иванович для клуба и команды.

— А вы как оцениваете Карреру?

— Когда был единый коллектив, «Спартак» нравился. И это сразу бросалось в глаза. Не показывая суперфутбол, команда выигрывала на эмоциях и на волевых качествах. Даже при равной игре были победы, никого «Спартак» к себе не подпускал. Было видно, что все хорошо в коллективе, все дружно. Потом это, к сожалению, все разрушилось. И я думаю, сам Каррера это разрушил.

— Вот как?

— Приглашение новых людей, увольнение тех, кто работал в чемпионской команде. Этот негатив и сказался.

— Сторонники Массимо уверяют, что некоторые итальянца хотели слить, как Глушаков, и подсидеть, как Пилипчук. Отсюда и решения.

— Если ты главный тренер, должен не допустить накала ситуации. Либо поговорить с людьми, либо сразу их убрать. Все определяется результатом и цифрами. А цифры говорят, что без Глушакова команда играет хуже, чем с ним. Если он хотел убрать тренера, почему на поле с ним был результат? Не понимаю. Вспоминая Романцева — даже представить не  могу, чтобы его кто-то мог подсиживать. Такого быть не могло в принципе. Потому что масштаб у личности был такой. Мастерство тренера и заключается в том, чтобы не допускать таких ситуаций. И руководителя клуба, кстати, тоже.

— То есть вы против Карреры?

— Нет, я считаю, что главный тренер всегда отвечает за все. Чемпионство  — его заслуга. Но дальнейший развал — тоже его вина. Не понимаю, почему все ополчились именно на Глушакова.

Глушакова оскорбляют свои, меня оскорбляли чужие

— Глушакова сейчас оскорбляют свои же болельщики. Вы с трибун слышали что-то подобное?

— Конечно. Разница в том, правда, что меня все-таки оскорбляли чужие. Но я это знаю точно — нет ни одного стадиона в  стране, где мне не кричали бы что-то про Украину.

— Когда это прекратилось?

— Лет через 15… Вот только последние года два или три не слышу этого.

— У вас бывали конфликты с тренерами и руководителями?

— Конечно. Про звездочета в «Уралане» я рассказывал. Пришел человек в раздевалку, начал рассуждать о футболе, причем на повышенных тонах. Шалимов был тренером, он молчал. Тогда я на правах капитана объяснил звездочету, что это не его дело, мягко говоря. Ну, звезды сложились так, что в следующем матче я не играл. Была ситуация с Белоусом, в ФК «Москва». Начал учить меня в футбол играть. Одно дело, если  бы был тренер, но тут — руководитель, который в футболе явно меньше меня понимает. Я возразил — и тоже оказался в запасе. Впоследствии высоких результатов команды не добивались, но если руководители приняли такие решения, то значит их все устраивало.

— А на Кипре как общение складывалось c иностранными тренерами?

— Нормально. Тренерами были два киприота и один грек. Мыслей «куда я попал?» не возникало. Все было осознанно. Проблем особых не было. Общался с партнерами на английском, учил греческий, получал опыт.

— Робсон в интервью «СЭ» говорил, что вы его с ребятами заставляли учить русский.

— И это правильно! Как же еще? Не нам же всем надо было учить португальский.

— Главное воспоминание из кипрского периода?

— В плане результата гордиться нечем. Но хорошо помню один игровой момент. Был то ли прострел, то ли удар в дальний угол. Прыгаю за  мячом. По классике и по всем правилам надо ставить ладонь так, чтобы мяч летел дальше вдоль линии ворот, либо на угловой. Периферическим зрением я увидел, что на дальнюю набегают двое. И в это мгновение делаю все не так, как надо — отбиваю перед собой. Потому что там стояли наши. Яркое впечатление. Вроде сыграл не по правилам, а все равно принял правильное решение.

— Много у вас таких вот игровых флэшбеков?

— Хватает. И с Францией, и с «Аяксом»… А сейчас сказали, и я вспомнил игру с «Ротором» в 97-м. Кажется, бил Есипов слева, а Нидергаус подставлял ногу. Мяч летел в дальний угол, но попал в ногу игроку и изменил немного направление. Я сложился чудесным образом и отбил мяч так, что он улетел вверх через перекладину на  угловой. Выиграли 2:0.

Кокорин и Мамаев? Советское воспитание в таких случаях зажигало лампочку: молодой человек, могут быть последствия

— Вам жаль Кокорина и Мамаева?

— Есть у Бескова такое выражение: команда заслуживает того, чего заслуживает. Можно и к этой ситуации его применить.

— Неужели ничего подобного с вашим поколением не случалось?

— Слышал всякое, но на моей памяти ничего такого не было. В пьяном состоянии не лез на людей с кулаками. Делом Кокорина и Мамаева был шокирован. Ощущение безнаказанности какое-то… Нет, мы тоже отдыхали. Но наше советское воспитание в таких ситуациях все время зажигало лампочку: молодой человек, могут быть последствия! Как бы ты высоко ни взлетал, как бы много денег ни заработал, нужно оставаться человеком. Так нас воспитывали. И даже если мы нарушали режим, хамства и агрессии себе не позволяли. Должно быть уважение к человеку и к личности. А тут оно отсутствует… Грустная тема. С  гораздо большим удовольствием я бы обсуждал игру Кокорина, а не  то, что он натворил. И мои оценки тут явно ни на что не повлияют. На решение суда тем более.

Хотелось бы тренировать на более высоком уровне

— Какой у вас сейчас график?

— Плотный, но не загруженный. Играю на любительском уровне в разных турнирах, езжу с ветеранами, помогаю в Долгопрудном воспитывать вратарей в детских командах. Естественно, помогаю Кержакову в сборной. Так что каждый день на тренировки ходить не надо.

— Как там ребята у Кержакова?

— Есть хорошие. Сергей Ещенко, Виталий Ботнарь, Никита Пищулин из  Тольятти. Неплохие ребята, но еще много над чем работать.

— Принципиальное отличие этой молодежи от молодежи вашего поколения?

— Ха… Ну, у нынешних молодых есть больше информации. И это разнообразная информация. Но зрелости не хватает. Ко взрослому футболу они пока не готовы.

— Почему?

— Мы взрослели раньше. Например, я в 17 лет уже играл во второй лиге СССР. Сейчас взросление дольше идет. Ребята сами считают себя молодыми и перспективными, типа все впереди. А мы заканчивали школу готовыми футболистами. И вообще к самостоятельной жизни были готовы. Поблажек себе никто не делал. Я думаю, что нас так воспитывали и  готовили к тому, что если футболист выпускается из школы, то он  должен соответствовать требованиям команды мастеров. А сейчас существует понятие, что после школы футболист должен в профессиональной команде проходить какую-то адаптацию.

— В общении они как?

— Нормально. У меня проблем нет, потому что мои дети такого же возраста. А вообще с детьми работать интересно. Они как губка — все впитывают. Нельзя пускать ничего на самотек. Если целенаправленно с молодежью работать, они будет все впитывать. И тут взрослым бы поучиться у  детей. Было бы здорово, если бы и на взрослом уровне люди с такой  же готовностью всему учились. Если считать, что ты всего достиг, деградация мгновенно наступает. Мастерство тренера в том и заключается  — убедить человека в том, что еще надо учиться.

— А вы чему-то научились после тридцати?

— И после сорока научился! В 39 научился жонглировать тремя мячами. В 43 года стал уверенно подрабатывать под левую ногу и делать длинную передачу. Если бы лет 20 назад это отработал, было бы гораздо больше возможностей для карьеры.

— Окей, вы тренируете вратарей у Кержакова, играете за ветеранов и любителей. Но не кажется ли вам, что ваши знания могли бы пригодиться на более высоком уровне?

— У меня есть стремление и желание заниматься тренерской деятельностью на более высоком уровне. Вы правильно это сказали. Не могу сказать, что мне сейчас некомфортно, но хотелось бы основательности и глобальности.

— Основательность и глобальность у нас сейчас только в премьер-лиге и в паре клубов ФНЛ.

— Вот, мои знания и опыт как раз и соответствуют этому уровню.

— Предложения?

— Пока ни предложений, ни даже разговоров. Нахожусь в режиме ожидания.

— В премьер-лиге высокая конкуренция среди тренеров вратарей.

— Высокая.

— Как вклиниться в эти ряды?

— Я думаю, что мне не нужно куда-то вклиниваться. Вряд  ли я должен звонить в клубы и просить взять себя на работу. Вот болельщики меня часто спрашивают: Александр, почему вы нигде не  востребованы? Для меня самого это загадка и я не могу объяснить эту ситуацию. Если главные тренеры или руководители клуба захотят обратиться, я открыт для общения. Ни от кого не прячусь. Но раз пока не обращались, значит, всех устраивает игра вратарей в своих клубах, не требуется улучшение в этой позиции.

Первые вратарские упражнения придумывали с отцом

— Тренер вратарей сам разрабатывает упражнения, или главный спускает методику?

— Сам. У главного своих дел хватает. Другое дело, что главный всегда может что-то скорректировать и дать совет. Но я не  слышал, чтобы главный тренер кардинально вмешивался в работу тренера вратарей.

— Как ваша лицензия?

— Вот как раз подтвердил в декабре. Прошла конференция, на которой были все тренеры вратарей, получившие лицензии в 15 году. А 3 года назад со мной в группе учились Чижов, Плотников, Саморуков, Епифанов.

— Лучший тренер вратарей в вашей карьере?

— Юрий Дарвин и мой отец.

— Расскажите.

— С Дарвиным было классное взаимопонимание. Он давал самую точную и полезную информацию. Как раз совпало с периодом, когда подросла новая команда, которая все выигрывала подряд. В 96-м, когда я пришел в «Спартак», у нас еще не было тренера вратарей. В основном занимались с Виктором Сергеевичем Самохиным, бывало, что сами готовились к основной части тренировки. Потом пришел Юрий Иванович, и мы сразу почувствовали изменения. Дарвин — один из первых тренеров, который занимался специально вратарями, тем более что и сам играл раньше. Было приятно работать. Ну, а отец всегда много со мной занимался, и первые вратарские упражнения придумывали вместе. Вообще мне с тренерами повезло. И Михайлов в киевском «Динамо», и Валерий Шереметов в «Уралане» и «Москве». У всех старался что-то брать.

— Когда вы поняли, что уже пора применять знания и опыт на практике?

— Первый звоночек, наверное, в Узбекистане прозвенел — у меня там один тренер вратарей на год младше был, а второй — на три года младше.

— Круто! Слушались их?

— Они сразу попросили поделиться опытом. Так что совместно разрабатывали и методику, и тренировочные упражнения. Можно сказать, с тех пор получаю тренерский опыт. И думаю как тренер.

Комната в Тарасовке

— Вы работали с двумя глыбами — Романцевым и Лобановским. Чей футбол современнее?

— Мне ближе футбол Романцева. Я уже говорил, что в «Динамо» чувствовал себя странно. Был самый яркий эпизод в начале моего киевского этапа, когда я в один из игровых моментов замахнулся, чтобы ввести мяч в игру — и увидел спины игроков. У Лобановского все на функциональной подготовке завязано. Если ее нет — нет и игры. Это, кстати, видно по турнирам ветеранов. Физика уже у всех не та, а мы, спартаковцы, в порядке — на технике и понимании берем свое, и тех же киевлян обыгрывали. В общем, разные подходы, каждому свое, конечно. Но лично я — за романцевский футбол.

— Как к вам народ на Украине относился?

— Вообще никаких проблем. Отношение нормальное было.

— С трибун ничего не кричали про гол Шевченко?

— Нет, потому что у Украины был свой гол от Словении, так что не  до приколов болельщикам было.

— Как вы после стольких лет у Романцева чувствовали себя в команде Лобановского?

— Знаете, с ребятами я нормально общался. Но все равно чувствовал: что-то идет не так. Это трудно объяснить. Одно из первых впечатлений на базе в Конча-Заспе, когда не мог заснуть в первую ночь. Сначала все не мог понять, в чем дело? Потом поймал себя на мысли — да тут же тишина! А в Тарасовке моя комната на железную дорогу выходила, у нас электрички ездили…

Дмитрий ЗЕЛЕНОВ

«Спорт-Экспресс», 06.01.2019