ЮРИЙ ГАВРИЛОВ: «Я ОЧЕНЬ ПЛОХО ИГРАЛ ГОЛОВОЙ, МНЕ ЕЙ ДУМАТЬ НУЖНО БЫЛО»

Юрий Гаврилов раздавал пасы ногами, как руками. Не будучи суператлетом, играл чуть ли не до пятидесяти. Составлял с Фёдором Черенковым гениальную связку. Забил почти полторы сотни мячей. «Матч ТВ» расспросил легендарного плеймейкера о «мозгах» на поле, проблемах «Спартака», ссорах с Константином Бесковым и корсиканском ужине в генеральском кителе.

— Понимаете, что происходит сейчас в «Спартаке»?

— Мы с вами не знаем, что там творится. Можем только факты оценивать. Во-первых, был выигран чемпионат страны. Во-вторых, некоторые из тех игроков, кто в этом поучаствовал, сейчас вне первой команды. Почему? Неизвестно. Та команда играла — в этой нет остроты. С уходом Промеса ситуация еще более усугубилась. Вот такие обстоятельства.

— Кто виноват?

— Всегда виноваты первые лица. Тренер мог изменить положение вещей? Мог. Но по каким-то причинам не изменил. Люди, игравшие первые роли и забивавшие ключевые мячи, остались не у дел. Мы не знаем подоплеки, но все это не выглядит логичным.

— Вы были диспетчером топ-класса. Последние ярко выраженные игроки этого профиля в «Спартаке» — Титов и Алекс. Не могут найти других или амплуа устарело?

— Такие вопросы всегда решает тренер. Вот пришел я в «Динамо» в 1972 году. Работал с Качалиным, Севидовым, но в роли диспетчера меня разглядел только Бесков. Я на всех позициях в полузащите поиграл. На всех! И никто кроме Бескова не указал мне место на поле, которое действительно было моим.

— У вас и качества были под это место. Вряд ли Бесков разглядел бы то, чего нет.

— Хуже, когда не могут разглядеть то, что есть. Не знаю, нужен диспетчер «Спартаку» или нет, это определяет тренер, но лидер — точно нужен. Вы видите сейчас лидеров в «Спартаке»?

— В группе атаки?

— Вообще. У нас был хребет. Условно: Дасаев — Хидиятуллин — Женька Кузнецов, или Гесс, или Шавло — Гаврилов, Черенков — Родионов, Ярцев. Ось, вокруг которой все строилось, в первую очередь давала результат. Назовите мне сейчас хребет «Спартака»? Люди, которые часто выходят на поле, и хребет — не одно и то же.

— Почему нет хребта?

— Слишком много иностранцев. Временных людей, получающих большие деньги, но не отвечающих требованиям.

— Зачем их берут?

— Зачем в России покупают легионеров? Чтобы заработать на них, агентские дела. Сумма контракта определяет все, футбол идет вторым номером. У нас в чемпионате нет игроков уровня Лиги чемпионов, понимаете? Не найти таких. По потенциалу даже в первенстве России некоторые не готовы играть. В еврокубках постоянно проигрываем середнякам. Мы в свое время варились внутри страны, но европейский уровень давали. Теперь покупаем всех подряд, а глянуть не на кого.

— Класс снизился?

— Намного. Более того, наши ребята из-за иностранцев потухли. Некуда стремиться, рабочие места заняты приезжими. Как расти? Вторая, первая лига — потом потолок. Вот Сашка Прудников, про которого все забыли уже. Начинал прекрасно, в сборной Колыванова выиграл юношеский Евро. Потом пошел мыкаться по клубам. Там не получилось, тут, — и пропал.

— Не все же пропадают. Может, дело отчасти в нем самом?

— Руководство нашего футбола, думаю, обязано как-то регулировать уровень легионеров. Сейчас они не отрабатывают своих гонораров.

— Кого из россиян вашего амплуа готовы выделить в лучшую сторону?

— За какой отрезок?

— Лет пятнадцать.

— С поправкой на почерк — Титов, Лоськов, Широков. И все.

— Маловато для страны, славившейся хавбеками.

— Дело не в позиции. Роналдо, Зидан, Баджо чем хороши? Тем, что могли сделать из говна конфетку. На ровном месте. Не было ничего — и вдруг на тебе. Потому что мало понимать, надо еще уметь исполнить. Понимающих много, умеющих — единицы.

— Вы за отставку Карреры?

— Она уже состоялась, поэтому так скажу. В чемпионате России у «Спартака» все будет нормально. Молодых сейчас подпускают, это неплохо, пусть поварятся. Но если говорить о большем, о каких-то победах в Европе, — нужны квалифицированные футболисты. Без них не получится.

— Кажется, вы оцениваете нынешних спартаковцев с позиций своего мастерства. Если же поменять ракурс, состав у «Спартака» точно не хуже, чем у «Арсенала», «Ахмата» или «Ростова». Однако ж.

— Не могу оценивать с позиций своего мастерства или мастерства людей моего поколения, потому что это нельзя сравнивать. Несопоставимый уровень. Нынешним до того далеко.

— Ваше отношение к Каррере так и не прояснилось. Давайте еще раз: вы за его отставку или нет?

— В «Спартаке» было много иностранных тренеров. Некоторые — великие футбольные умы, такие, как Лаудруп. Всех уважаю. Но если у тренера нет под рукой игроков высокой квалификации, он ничего не добьется, каким бы топовым ни был. И того, кто сменит Карреру, это тоже касается. А еще тренер должен управлять футболистами. Если он не может гаркнуть и стать авторитетом, командой будут руководить Месси, Неймар — кто угодно, только не тренер.

— Вы про Глушакова?

— Вообще.

— Ладно, давайте о вас. На поле вы были левшой. А в жизни?

— Правша.

— Почему так?

— Родился таким. Мяч лучше левой ногой чувствовал, правую не тренировал никогда, и этого хватало. Клюшку на левую сторону держал. Ложку — в правой руке.

— С клюшкой у вас серьезные отношения были.

— Играл у Бориса Кулагина в «Крыльях Советов». Сам-то с Сетуни. Выбирал одно время между хоккеем и футболом. Потом Борис Палыч взял из ЦСКА тройку моих друзей: Лебедев — Анисин — Бодунов. А я молодой совсем, куда против них. Задвинули вниз, чувствую, перспективы не очень. И тут Бесков молодежь в «Динамо» набирает. «Прошли, — говорит, — те времена, когда летом одно, зимой другое, определяйся». Подумал-подумал — пошел к Бескову, в одной группе с Пудышевым, Курнениным и Павленко. А чего ждать? Сколько той карьеры — три-пять-семь лет?

— Ну, у вас-то больше.

— Я про лучшие годы говорю. Жизнь короткая. Титова закрыли из-за допинга — пропал парень. К Олимпиадам люди по четыре года готовятся. Не выиграл — опять четыре года? Можно всю молодость в запасе просидеть, а я не хотел. Вообще интересное время было. Сейчас одному виду спорта научить не могут, нам из двух выбирать приходилось. И не все делали выбор в пользу футбола, между прочим. Саша Мальцев великолепно играл в футбол, просто шикарно. Но позвал Аркадий Чернышев — и вышел из Мальцева гениальный хоккеист.

— «Динамо», наверное, и армейским вопросом привлекло?

— Там и отслужил. Спасибо Яшину, Севидову, Маслову, Аничкину, Володьке Ларину, Якубику, Маховикову — всем динамовцам, кто помогал. И отпустили по-людски. В 77-м «Спартак» вылетел в первую лигу, а я уже армейский долг исполнил, уходить могу. Снова Бесков позвал: «Запустим твою карьеру с нуля, все по-новому будет». Сделал так, что обменяли меня на Минаева, Гришин с Промысловым в верхах договорились. Хотя Сан Саныч Севидов не хотел отпускать. Был бы жив Юрка, сын его, подтвердил бы. Замечательный мужик, мы дружили. И «Динамо» я очень благодарен — там меня играть научили, а в «Спартаке» полностью раскрылся, почувствовал себя лидером. Свое место на поле многое значит. Под нападающими и было мое. Отборы и оборону не любил, так Бесков меня и от этого освободил. «Без тебя есть кому. Принял, отдал, появилась возможность, забил — ты мне это выдай с гарантией». Так и играл — на чистых мячах в основном.

— «Появилась возможность»? 145 голов в зачет клуба Федотова — уровень топ-форварда.

— Мог и больше. Но так был устроен, что если видел, что партнер в лучшей позиции, — отдавал. Чтобы наверняка.

— Чутье на гол и пас — разное. У вас были оба?

— С детства учили: неважно, кто забьет, ты или партнер. Усвоил хорошо.

— Недавно Олег Терехин рассказал в интервью «Матч ТВ»: Бесков вел журнал, ставил оценки. И говорил следующим поколениям: «Не думайте, что только вы двоечники. В доказательство показывал „неуды“ Шавло, Ярцева, Гаврилова». Вам-то за что?

— Помню эти простыни. Но тут цифры лукавые. Потом Бубнов в своих разборах взял на вооружение ту же методику. Что такое ТТД по Бескову? Человек должен бить, отдавать, отбирать, перехватывать, вступать в единоборства. А какой из меня перехватчик и борец? Не могу, не приучен. Просуммировать показатели — 80 процентов брака. Теперь атака. Вот пасую я, к примеру, Ярцеву. Из 10 передач семь запорол — 70 процентов брака. Но из оставшихся трех Ярцев, допустим, забивает два. Побеждаем 2:0. А у Бескова высвечивается: сплошной брак, Гаврилов — самый хреновый футболист в команде. Понятно?

— Успевали просчитывать в игре, под какую ногу пас давать? Или это на уровне инстинктов?

— Просчитывал. И вот почему. В свое время нам с Федей Черенковым посчастливилось тренироваться в Сетуни у великого футболиста Дементьева. «Иди сюда, сынок, — подзывал Николай Тимофеич. — Ты даешь мяч, но неправильно. Пас-то прошел, но партнеру пришлось делать три касания. А если бы ты ему в нужную ногу вложил, он за касание или два обработал бы». Усваивали крепко. И футболистами стали потому, что нас учили такие люди. Когда нет человека, способного четко все объяснить, время теряешь, сам доходишь, но через раз. Нам объясняли. Сейчас езжу по городам с мастер-классами, первым делом прошу пацанов: «Покажи, как бьешь по мячу». И вижу: многие не умеют, не знают, неправильно бьют. Потому что кидают им мяч на тренировках: «Играйте», — а азы подсказать некому. В угол дашь задание пробить — не попадут. Меня хоть ночью разбуди в мои 65 — легко.

— Головой Дементьев учил вас играть?

— Это другое, тут предрасположенность нужна. Я очень плохо играл головой, мне ей думать нужно было. Мячей десять всего забил сверху. И грубияном тоже не был. Чтобы сломать кого-то — никогда.

— В русском хоккее себя пробовали?

— Было. Что характерно — в Финляндии. Играл за «Пори», напросился как-то на тренировку бендистов. Они поглядели, оставайся, говорят, чего тебе зимой в Москву уезжать. Я и остался.

— Платили?

— Да чего они там платили. Тысячу долларов — «Совинтерспорт» все забирал.

— Еще одна деталь биографии — работа на заводе. С трудом представляю вас у станка.

— Я и не стоял. Был на Сетуни Институт легких сплавов, там 41-й цех. Я — слесарь по измерительным приборам, обслуживал датчики на печах. Чтобы чернила были залиты, бумага заправлена и так далее. Реально работал, не числился. Ходил по цехам, отслеживал.

— Поэтому в большом футболе вам поначалу не хватало скорости?

— Мне всего не хватало. Пришел в «Динамо» карандашом, 55 кило веса. Субтильный был, меня на тренировках так утаптывали! Бегу вперед — назад ни хрена не успеваю. Сохраню силы, думаю. Тут же прилетает: чего халтуришь, молодой?! Поэтому еще больше благодарен Бескову, что нашел мне место на поле, не требующее лошадиной «физики». А как он поменял команду перед тем, как возродить? Я поначалу поверить не мог — таких глыб задвинул! Букиевского, Кокорева, Бондарева, Самохина, Ловчева, Киселева, Папаева, Пискарева, Андреева. Корифеи! Им на смену пришли Романцев, Женька Кузнецов, Сидоров, Павленко, Ярцев… Думаю, куда я попал? Но — заработало!

— Вы были хитрым на поле. А в жизни?

— Хитрость — умение обманывать. В игре хорошее качество, но не в жизни. Ребенком пытался ловчить по мелочи, дали прозвище — Лиса. На поле это пригодилось. Свои, чужие — все думали: сейчас сыграет так. А ты переворачиваешь все в секунду — и иначе! «Вот же лиса!» Только жизнь — не игра, обманом ее не прожить.

— Были у вас в карьере конфликты, как у Глушакова с Каррерой?

— С Бесковым воевал. В 83-м, накануне игры с ЦСКА, родился сын, я сбежал из Тарасовки в роддом. Увидел в окне кулек на руках у жены, ничего толком не понял, вернулся назад. Чувствую — все уже знают про самоволку. Помощники Константина Иваныча — Федор Новиков и Анатолий Башашкин, золотой человек, очень его любил, — вынуждены были ему доложить. Бесков отправил меня домой. Наказание такое придумал, чтобы я по два раза в день приезжал в Тарасовку на тренировки. И разговаривать со мной перестал. Команда спрашивает: «Почему так с Гавриловым?» Он отвечает: «Пора принять тот факт, что советские футболисты тоже имеют право готовиться к матчам по индивидуальному плану». Потом все нормализовалось.

— Вы закончили профессиональную карьеру в 43 года, любительскую — в 49. Тренировали восемь команд не самого звездного статуса. Спрашивали себя, почему не раскрылись как тренер?

— Бабушка надвое сказала. Вывести сборную ДР Конго в финал Кубка Африки — раскрыться или нет?

— Достижения у вас не отнять. Но в бывшем Заире вы отработали четыре месяца, попав туда как селекционер и будучи случайно завербованным прямо на трибуне. А клубы серьезного уровня не возглавляли никогда.

— Причина как раз в том, что очень долго играл сам. Люди, которые платят деньги в нашем футболе, настроены на более молодых ребят: Канчельскис. Юран, Колыванов, Тихонов. Которые и на слуху еще, и уже что-то успели усвоить в профессии. Я на их фоне старик. Сейчас из моего поколения мало кто тренирует. Другая причина: не подхожу российским клубам для определенных целей. Гаврилов не станет говорить «да», если на самом деле «нет». Понимаете, о чем я?

— Что тут непонятного. За язык часто страдали в жизни?

— Не часто — постоянно. «Спартаку» вот готов открытым текстом сказать. Каких вы тренеров ищете? Опять иностранцев? Все уже было, толку ноль. Наших? Но и Черчесов, и Карпин работали в «Спартаке». Много выиграли? Слуцкий, Курбан — кого еще не пробовали? Своих бы лучше нашли, рискнули. Шалимова того же. Иностранцы берут кучу денег, но результат не дают. Свой хоть команду объединит, найдет контакт с Глушаковым, Ещенко, Комбаровым. Может, все и наладится.

— Карпин, Черчесов, Аленичев разве не были своими?

— Были. И все равно надо искать умом, а не тыком.

— На четвертом-пятом десятке вам приходилось играть с молодыми одноклубниками. Слушались они ветерана? Или силой надо было авторитет подпитывать?

— Ни разу не было такого. Кому бы что ни сказал, встречал понимание. И конфликтные ситуации в жизни умел сводить на нет. Словами закрывал тему, без драк.

— В наше время некоторые не закрывают, а начинают тему словами. И потом уже стулом.

— Знаете, что думаю про Мамаева с Кокориным? Они не бандиты. Мы тоже выпивали, хотя и не дрались. На мой взгляд, было с той стороны высказывание или действие, побудившее к такой реакции. Чрезмерной, конечно. Может, даже подстава была. Они же не каждого стульями бьют, верно? Значит, имелась причина, которая до сих пор не озвучена почему-то. Хотят показательный суд, второе дело Стрельцова? Но эти двое не умеют ничего, кроме футбола. А там семьи, дети… Не думаю, что семь лет тюрьмы за бытовую драку — правильно. Очень жестко. И незаслуженно.

— Когда молодых пачками бросают в пекло, как Каррера — Максименко, Ломовицкого, Рассказова, это ломает или закаляет?

— Тренер должен чувствовать — раз. От человека зависит — два. Одного сломает, другого закалит. Выпустить в конце легкой победной игры и в старте на важнейшую — тоже разное. Все индивидуально, это психология. Выпускает Юрген Клопп Шакири, допустим, или Лаллану. До них — 1:0, а эти выходят, делают два гола. У Шакири с Лалланой — уверенность через край, а у тех, которых они заменили, что за настроение? Потому и говорю, не угадаешь, чувствовать надо.

— Как вам игралось за молдавскую команду с винным названием «Спуманте»?

— Она была фарм-клубом «Конструкторула», владелец обоих — колоритный человек Валерий Ротарь. Базировались в Криково, где действительно знаменитые винные подвалы. Но изначально я приехал играющим тренером в «Агро» из Кишинева. Вижу — ни базы, ни стадиона, игроки фуры с консервами разгружают. Ладно, бывает. Начали работать, заняли в чемпионате после 12-го места 4-е, пропустив вперед «топов». Позвали в «Конструкторул». Соглашаюсь, выигрываем чемпионат, едем на Кубок Содружества. В Москве узнаем — Ротаря убили. Ясное дело, назад не возвращаюсь, какой смысл?

— Рассчитались с вами?

— Был момент, предложили закрыть вопрос овощами и фруктами. Подгоним, мол, фуры, делай что хочешь. «Как вы это представляете? — спрашиваю. — Гаврилов стоит на рынке и продает огурцы?» Отказался.

— Почему заслуженного мастера спорта вам присвоили только в 2007 году?

— Больше удивляет, почему нынешней сборной дали ЗМС за четвертьфинал ЧМ. Мастер спорта международного класса — другое дело. Играешь в еврокубках или за сборную — имеешь право. Потому что арена — международная. А «заслуженный» требует что-то заслужить, то есть выиграть. В 1982-м сборная СССР выступила не хуже, мы стали пятыми в мире по дополнительным показателям. Однако заслуженных никому не присвоили. А мне в 2007-м дали по выслуге лет. Но не будь бронзы Олимпиады-80 и других заслуг, вряд ли получил бы.

— Слышал, вы шахматы уважали в бытность игроком.

— Великолепная игра, развивает мышление, в том числе футбольное. На динамовской базе в Новогорске проводили сборы великие шахматисты: Давид Бронштейн, еще несколько громких имен. Встречался с ними, поигрывал, но даже ничью ни разу не сделал, хотя Бронштейн фору давал. А Манучар Мачаидзе, который играл в «Спартаке», проводил сеансы игры вслепую. Он в своей комнате — ребята с доской в холле базы. Приходят, говорят ему ход — он ответный называет. Закончили вничью.

— Одно из двух: либо Манучар в порядке, либо ребята не очень.

— Или вот еще история. Летим со «Спартаком» из Испании, в самолете — Карпов. Мы выпили, давай, говорю, подколем гроссмейстера. Нашли доску, расставили несколько фигур для бутафории. Вдруг Карпов идет в туалет. «Анатолий Евгеньич, — говорю, — оцените позицию, а то мы с другом в ступоре». Человек просто переменился в лице. Остановился, глаза засверкали, не лицо, а арифмометр. Смотрю и думаю: «Вот что такое — быть одержимым профессией. Стоят какие-то пешки от балды, а он всерьез варианты просчитывает!» Потом говорит: «Что я вам могу сказать, ребята, — черные здесь проиграли». И как-то даже неловко стало, честное слово.

— Виталий Шевченко рассказывал, как вы однажды потрясли заграницу, явившись на званый ужин в кителе советского генерала. Побалуйте подробностями.

— Приехали с «Локомотивом» на Корсику, играть какой-то праздничный турнир. У нас один футболист был женат на дочке генерала. Ему посоветовал кто-то: возьми с собой китель, выручишь хорошие деньги. Приезжем, играем, карнавал в разгаре. Идем на рынок — за китель предлагают 80 долларов. Ребята говорят генеральскому зятю: потерпи, иначе продешевишь. Играем дальше, турнир двухнедельный. Снова приходим на рынок — и никому наш китель больше не нужен. Не хочет его тот лавочник, остальные и подавно. Что делать? Выигрываем турнир, получаем приглашение на ужин в ресторан с дресс-кодом: пиджак, брюки и так далее. А у меня откуда, всю жизнь в спортивном костюме. Команда уехала, меня оставили в гостинице, и тут вспоминаю — китель! Надеваю, приезжаю, захожу в ресторан при полном параде. Погоны горят! Народ присел на задние лапы, а потом давай со мной фотографироваться.

— От продолжения работы в сборной ДР Конго вы отказались сами. Почему?

— Тяжелая страна в плане быта и климата. Жил я с нашими геологами в Киншасе, где обосновалась их экспедиция, за белым забором. Они с утра алмазы искать — я сижу в закрытой зоне или иду тренировать. Жара, змеи, но самое страшное — малярийный комар. Спасение от него — хинин принимать или джин-тоник пить постоянно.

— Вы что выбирали?

— Уж точно не хинин.

— У вас вторая группа инвалидности. Сильно осложняет жизнь?

— Не жалуюсь. Давление попляшет, выпьешь таблетку кардиомагнила, и хорошо. У меня протез тазобедренного сустава, инородное тело, все понятно. Еще ахилл порвал, тоже наложилось. Но пытаюсь вести активный образ жизни, делать, что ноги позволяют. Три-пять метров туда-сюда, десять раз по мячу ударил — неплохо, уже норма. Если слечь — все, кранты, можно закапываться. Двигаюсь, сопротивляюсь. И стою на тех позициях, что нужно поменьше бывать в больничках.

— Точно?

— Туда как попадаешь — полное обследование. Находят то, что тебя вообще не интересует. Потом начинается — одна процедура, другая, третья, иди сюда, езжай туда. А давление, за которым действительно слежу, отходит на второй план. Или вот зубами сейчас занимаюсь, это нужно. Остальным пусть врачи не грузят. У меня нагрузки какие были?! Естественно, организму тяжело. Чуть погода не та — пошли скачки. Утром смотришь Малышеву, она правильно говорит: ребята, вы хотите таблетками резко сбить давление? Сосуды не выдержат, это инсульт, вы что! В общем, отношение к здоровью спокойное, мягкое. Где-то переборщил — кардиомагнильчиком кровь разбавил, полегчало. Не горстями же таблетки жрать.

— Какую пенсию платит государство легендарному футболисту Гаврилову?

— 15 тысяч рублей.

— На что жить?

— Езжу с ветеранами, что-то приплачивают. Пять, десять, пятнадцать тысяч, в зависимости от дальности, двадцать пять — потолок. Есть люди, помогают от себя. Пенсию мог оформить по возрасту или по инвалидности. Выбрал второе, потому что на ЖКХ пятьдесят процентов скидка. Особо не разгуляешься, но хоть что-то.

Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ

«Матч ТВ», 01.11.2018