АЛЕКСАНДР ГОЛОВИН: «СЕГОДНЯ МЕЧТА — СТАТЬ ЛИДЕРОМ В КОМАНДЕ, В КОТОРОЙ НАХОЖУСЬ»

Полузащитник сборной России и «Монако» Александр Головин дал интервью «Спорт-Экспрессу».

— Насколько сложным для вас оказался выбор клуба между «Монако», «Челси» и на первом этапе — «Ювентусом»? Мучались, колебались?

— Выбор был тяжелым. Понятно, что в 22 года сложно его сделать самому. Ты советуешься с людьми, чье мнение тебе интересно знать, слушаешь чьи-то советы. Мой выбор пал на «Монако» прежде всего потому, что здесь хорошо работают с молодыми футболистами. Я к этому очень серьезно отнесся, смотрел, сколько игроков из этой команды вышло и кого именно она воспитала. Поэтому и решил, что «Монако» будет для меня лучшим вариантом.

— Многие наши футболисты боятся ехать в Европу, прочь от домашнего комфорта и условий наибольшего благоприятствования. Почему это не остановило вас?

— У меня с детства была мечта играть в Европе. Понятно, что, когда я был маленьким, далеко загадывать не мог. Но, когда понял, что в России у меня получается, причем в хорошей команде,- безусловно, нацелился на то, чтобы попробовать себя в Европе. Комфортно там или не комфортно — не важно.

— А есть у вас какая-то долгосрочная мечта — например, попасть в какой-то определенный клуб?

— Нет. Мне хотелось показать себя и посмотреть на себя в Европе, на уровне топовых чемпионатов. Не просто играть несколько матчей в Лиге чемпионов за ЦСКА, а постоянно, каждую неделю играть в одном из ведущих первенств континента.

— Мечтаете ли о чем-то помимо футбола?

— Почти все мои мечты, которые были или есть, связаны с футболом. Я же пришел в футбольную секцию в четыре года, целыми днями был на поле, смотрел все матчи наших топовых команд и мечтал играть в любой из них.

Сегодня мечта — стать лидером в команде, в которой нахожусь. По крайней мере, важным для нее игроком. Максимально улучшить свои качества и принести всю возможную пользу «Монако».

— Ходили разговоры, что Леонид Слуцкий, очень многое для вас сделавший, рекомендовал вам перейти в «Челси». Это правда?

— С Леонидом Викторовичем я всегда очень хорошо общаюсь — вот это правда. Он мне всегда советовал перейти не в «Челси», а туда, где я буду рад, счастлив и где мне будет комфортно.

— Кто еще для вас столь же важные люди по части совета? Первый тренер в Калтане Александр Плясунов?

— Наверное, все-таки нет. Много разговаривал со старшими ребятами в ЦСКА и сборной — Сергеем Игнашевичем, Васей Березуцким. Они мне говорили: «Ты в любом случае не ошибешься, куда бы ни уехал. Ты ошибешься, если останешься». Но не припомню, чтобы кто-то назвал определенный клуб, куда мне надо переходить.

— Трудно будет не думать о том, что большую сумму за российского футболиста не платили ни за кого и никогда?

— Вообще не трудно. Просто не думаю об этом.

— При каких обстоятельствах получили травму?

— В несерьезном эпизоде, в котором не было никакой агрессии. Столкнулись плечом в плечо с Фалькао. После чего просто оступился и подвернул ногу.

— Звонил ли вам Станислав Черчесов? С кем из российских футбольных людей вы вообще поддерживаете отсюда контакт?

— Со Станиславом Саламовичем общались еще перед переходом. А уже после травмы поддержал Смолов, еще многие ребята. Армейская молодежь — Чалов, Кучаев, Чернов. С ними вообще много общаюсь.

— Во время чемпионата мира вас не отвлекали разговоры об интересе то одного европейского топ-клуба, то другого? Сложно на всем этом фоне было сконцентрироваться на игре?

— Понимал, что после первого нашего удачного матча начнутся разговоры. Когда игра закончилась, сразу пришла в голову мысль: мы сейчас снова все хорошие, молодцы. Но я во время турнира вообще не заходил в соцсети и на сайты, где много пишут о переходах. Не то чтобы вообще отказался от интернета, но на разговоры о трансферах вообще не обращал внимания. Даже если где-то случайно видел заголовки со своей фамилией — новости не открывал. Понимал, что это может, пусть и немного, но меня отвлечь, а этого допустить было нельзя.

— После одного из матчей вас вывели в эфир Первого канала, а вы на фоне неумеренных восхвалений убрали наушник и ушли. Позже вы сказали, что из-за проблем со звуком. Это действительно так?

— Да. Поначалу слышал, что говорили, но потом звук пропал. Я просто сказал: «Извините, я ничего не слышу, мне надо ехать».

— В первом матче ЧМ-2018 вы набрали 1+3, а в последующих здорово пахали, но результативных баллов больше не набрали. С чем вы это связываете?

— Понятно, что Саудовская Аравия, при всем к ней уважении,- не такой сильный соперник, как остальные. К тому же она играла в открытый футбол, было видно, что у нее нет ставки на оборону. А те же египтяне действовали как раз от обороны, хоть впереди у них и был Салах. С Испанией тяжело было, почти все 120 минут она владела преимуществом…

— Пенальти страшно было бить? Акинфеев сказал, что вы били с закрытыми глазами.

— Да нет, с какими закрытыми (улыбается). Понятно, что волнительно, но не страшно. Понимал, что обязан забить.

— Акинфеев отбивает пенальти от Аспаса, вы — в четвертьфинале. Ваши эмоции?

— Если честно, у меня сознание минут на десять как будто отключилось. Какой-то отрезок после этого просто не помню. Словно его кто-то взял и вырезал.

— Обидно было, что заменили в овертайме встречи с Хорватией?

— Не обидно. Я к тому времени очень сильно устал. Принимал такие глупые решения на поле, что сам после этого думал: «Что я делаю?!" Настолько устал, что голова вообще не соображала.

— Если бы чуть точнее отдали Смолову еще при 1:1…

— …да, мог быть гол. Я и так попытался максимально слабо отдать. Но в Сочи плохого, даже ужасного качества было поле. Все были удивлены. Нас даже не пустили туда на предматчевую тренировку. Я отдал очень слабо, но он ускорился из-за того, что было мокро и мало травы.

— После Хорватии многие плакали. Вы тоже?

— Не плакал, но было очень обидно. Первые три дня после игры чувства были очень сильны. Но нам здорово помогло прийти в себя, когда встретились с болельщиками на Воробьевых горах. Вот в тот момент почувствовал даже какое-то счастье, что столько людей были довольны и пришли сказать нам «спасибо». Но ближе к тому вечеру все равно стало немного грустно. Мы были в шаге от медалей! Так близко…

— Артем Дзюба рассказывал, что его даже бабушки узнают и обнимают. А вы какие-то признаки всенародной любви успели ощутить?

— Конечно. Каждый чувствовал. Видно было, что вся страна за полтора месяца от ненависти к футболу повернулась к большой любви.

— Чемпионат мира добавил вам уверенности, что вы можете играть на абсолютно любом уровне?

— Во-первых, он показал, что мы — не слабая команда, и при должном желании она может добиться больших успехов. Думаю, что не только у меня, а у многих футболистов нашей сборной есть шанс проявить себя в Европе.

— От вашей игры во многом зависит то, будут ли приглашать других россиян. Не будет ли это над вами довлеть?

— Никак не будет. Не могу думать о том, как помогу — и помогу ли — другим футболистам. Сейчас мне нужно думать только о том, как проявить себя и побыстрее адаптироваться и начать играть в свой футбол.

— К первому матчу Лиги наций в Турции можете успеть поправиться? А может, даже к домашней игре «Монако» 2 сентября против «Марселя»?

— Точный срок, когда вернусь в строй, назвать сложно. С такой травмой не нужно форсировать выход на поле. (Игорь РАБИНЕР)

Источник: «Спорт-Экспресс»

20.08.2018