АЛЕКСАНДР СЕЛИХОВ: «НЕЗАМЕНИМЫХ НЕТ: КОГДА-НИБУДЬ И АКИНФЕЕВА КТО-НИБУДЬ ЗАМЕНИТ»

23 марта сборная России проведет первый матч в этом году: в Москве команде Станислава Черчесова будут противостоять пятикратные чемпионы мира бразильцы. А уже 27 числа в Санкт-Петербурге наши футболисты сыграют с французами. Каким будет состав российской сборной на эти матчи пока можно только гадать. Сомнений не вызывает только позиция основного голкипера: Станислав Черчесов неоднократно говорил, что всецело доверяет Игорю Акинфееву.

А вот в том, кто ближайший сменщик армейского вратаря, определенности нет. Одним из кандидатов на эту роль является Александр Селихов, который в последнее время уверенно справляется со своими обязанностями в московском «Спартаке». В отличие от своих коллег Андрея Лунева и Владимира Габулова, за сборную Селихов еще не играл. Да и вызов в национальную команду парень получил всего второй раз в карьере. Как он к этому шел, Александр рассказал «Российской газете».

— Тебя снова вызвали в сборную России. Сам как считаешь, заслужил?

— Так решил тренер. Лично я очень рад, потому что реально шел к этому, стремился. Черчесов не скрывает, что Акинфеев в сборной — номер один.

— То есть, если ты и выйдешь на поле, то только в случае форс-мажора…

— Я как-то и не думаю об этом. Мое дело играть, тренироваться, показывать свой уровень. А дальше уже все зависит от главного тренера и от обстоятельств. Бывают травмы, другие моменты. У меня нет проблем в этом плане: Акинфеев сильнее и поэтому он играет.

— Возможно ли пробиться в основу из-за его широкой спины?

— Тяжело, конечно. Но незаменимых нет: когда-нибудь и его кто-нибудь заменит.

— Ты как-то говорил, что восхищаешься психологической устойчивостью Игоря…

— Да, психологию я бы у него взял. И опыт. Он ведь уже на всевозможных турнирах поиграл, и никакие решающие матчи на него особо не давят. В этом плане он абсолютно спокойно себя чувствует, и, посмотрите, проводит великолепный сезон.

— Кстати, ты с ним знаком, общаешься?

— У нас была прикольная история. После матча в августе, когда мы ЦСКА проиграли, я попросил у Акинфеева футболку. Да, говорит, сейчас тебе принесут. В итоге, так мне никто ничего и не принес. И вот уже в декабре перед игрой на нашем стадионе мы снова встречаемся с ним в подтрибунном помещении. Он мне: «Сань, здарова! Про футболку помню, отдам после матча». И действительно: мне потом администратор ЦСКА ее принес. Если честно, я был сильно удивлен. Думаю, этот случай показывает, какой Игорь человек.

— Коллекционируешь футболки? Какие можешь назвать самыми ценными?

— Вот, наверно, акинфеевскую к самым ценным можно отнести. Фирмино из «Ливерпуля» есть, Рико, вратарь «Севильи». Кто мне нравится, у того футболку и прошу. У меня маек немного, всего-то штук 50.

— А какие-то необычные, эксклюзивные майки присутствуют?

— Даже не знаю. Есть футболка Мартина Якубко из сборной Словакии. Который со мной в «Амкаре» играл.

— С главным тренером сборной Станиславом Черчесовым ты знаком еще с тех пор, как он тренировал «Амкар»…

— Можно сказать, что мы постоянно пересекаемся. У него есть сын Стас, с которым мы одного года. Мы вместе в «Спартаке» были и в «Амкаре». Когда Станислав Саламович пришел в клуб, как-то все сразу стало дисциплинированней. Тренировки были интенсивные, но интересные. Лично мне в тот период работалось с большим удовольствием.

— Как прошла ваша встреча в сборной?

— Когда меня вызвали в первый раз, захожу в раздевалку, встречаю тренера вратарей Гинтараса Стауче, который в штабе Черчесова. «Ну че», — говорит. «Не думал, что мы с тобой вот так снова встретимся?». А ты?

— А я ему: «Думал, что мы уже вообще не встретимся!».

— Черчесов с амкаровских времен сильно изменился?

— В тренировочном процессе наверно что-то новое появилось, а в человеческом плане он остался прежним. И это хорошо, как мне кажется.

— Давай к спартаковским делам. Реально догнать «Локомотив»?

— Будет очень тяжело. У нас уже нет в запасе очной игры с «Локомотивом» и теперь нужно рассчитывать, что они сами оступятся. Понятно, что про себя тоже нужно не забывать.

— В прошлом году вы сами были на месте «Локо». Что психологически легче? Лидировать или догонять?

— Когда ты лидируешь, у тебя есть право на ошибку. А сейчас такая плотность, все очко в очко идем. Играешь вничью, выпадаешь из тройки. Мы будем биться до последнего.

— Кого считаешь основными конкурентами в этой погоне?

— ЦСКА очень хорошо идет, «Краснодар» — игровая команда.

— «Зенит» вроде потихоньку отпадает…

— Я бы не стал загадывать.

— Вы практически сразу выбыли из Лиги Европы, а вот ЦСКА, к примеру, все еще в обойме. Это реально дает вам какое-то преимущество в плане свежести, физической готовности?

— Не знаю. Может, у них действительно накапливается какая-то физическая усталость, перелеты. Возможно, это скажется. Но я бы предпочел играть в еврокубках. Европа есть Европа.

— В еврокубках за российские клубы болеешь?

— Я всегда поддерживаю российские клубы. Я же русский. Если мы вылетели, то пусть побеждают они. Это же нам на руку. Не конкретно даже «Спартаку», а всей России.

— Согласен, что «Спартак» оказался не совсем готов к Лиге чемпионов?

— В принципе, мы нормально прошли турнир, почувствовали уровень. Хороший был опыт. Надеюсь, в следующий раз выступим лучше.

— В чем конкретно проявляется этот опыт?

— Ну вот играли мы с «Ливерпулем». Это не «Зенит» или ЦСКА — абсолютно другой уровень. Надо все делать быстрей. Бегать, думать.

— Помнишь, как ты дебютировал в матче против «Ливерпуля»? Коленки тогда не тряслись?

— Честно, казалось, что все это сон. А трястись особо времени не было. Расскажу забавный момент. Когда стало понятно, что Артем Ребров получил травму и дальше играть не может, мне сказали готовиться к выходу. А у меня щиток на левой ноге никак не застегивается. Надеваю гетру, а он выпадает. Еще раз пробую надеть — оп, опять упал. И тут замечаю, что Джанлука Риоми, наш тренер вратарей, на меня внимательно смотрит. У меня сразу мысль: «Неужели он сейчас подумает, что меня затрясло?». Мне самому уже смешно, голову поднимаю, мол, Джанлука, все нормально, ноу страх. Не успел, короче, испугаться.

— Вообще, складывается ощущение, что ты в воротах «Спартака» абсолютно спокоен. Глыба…

— Не знаю, может, у меня просто было много таких ситуаций и в жизни, и на поле. И в «Амкаре» я дебютировал против «Ростова», который был на ходу. Как мне говорил Сычев, тренер вратарей «Амкара», тебя к крокодилам бросили, ты выплыл, к тиграм кинули, ты выбрался. Наверно просто есть такие люди, для которых чем сложнее ситуация, тем они лучше справляются.

— Согласен, что вратарь — половина команды?

— Ну да.

— Прямо вот чувствуешь это?

— В матче со «СКА-Хабаровск» точно не чувствовал («Спартак» нанес 39 ударов за матч, хабаровчане — ни одного — прим. «РГ»). Волновался больше, чем на «Энфилде». Думал, сейчас опять весь матч будем атаковать, а в конце какая-нибудь «шляпа» нам залетит. Кстати, так едва не произошло. Самедов там подстраховал: заставили нашего ветерана бежать. На самом деле, такие матчи тоже очень сложные. По три килограмма на них теряешь: ты должен все время держать концентрацию, стараться не замерзнуть.

— Есть клише, что вратари — особые люди. Над тобой в этом плане не шутят?

— Да постоянно. Но я себя к особенным не отношу. Я человек спокойный, адекватный. Нет, ну есть, конечно, вратари, которые тупняки ловят.

— В смысле?

— Ну, жизненные позиции у них странные. В соцсетях видел таких, интервью читал.

— Ты читаешь прессу? И про себя тоже? Не задевает?

— Меня это все не трогает. Другое дело отец. Когда он ко мне приезжает, или я в Орел, он с утра открывает ноутбук и давай мне все новости на ухо говорить: «А вот этот сказал то, а вот тот написал это». Я с ним борюсь, но он живет этим. Все новости, все трансферы — все знает. Все сайты мониторит.

— Когда ты переходил в «Спартак», было много негатива на тему того, что ты якобы был не нужен главному тренеру команды Массимо Каррере. Потом ты долгое время сидел на лавке. И тем не менее, ты сейчас — основной вратарь «Спартака». Чувствуешь удовлетворение, что сумел со всем этим справиться?

— Если честно, да. На самом деле, я старался не думать обо всей этой ситуации. Да, были какие-то неприятные моменты, нервяки. Но я сам виноват: мне там дали шанс, а я им не воспользовался.

— Как, в итоге, у тебя складываются отношения с Каррерой? Есть мнение, что он к тебе все равно относится с предубеждением.

— Да нет, вот мы с ним поговорили не так давно. Когда началась вся эта возня с весом. На самом деле, это полный бред. Я приехал с весом, который должен был быть, но мне рекомендовали еще сбросить за время сбора. И да, я опоздал: но не установку, а на обед, потому что проспал. На две минуты опоздал, по-моему. И все. Когда началась вся эта свистопляска, я ради прикола выложил в соцсетях фотку «Худею за «Спартак». Массимо эту картинку тоже увидел и предложил поговорить. Мы с ним нормально пообщались. Я люблю, когда со мной разговаривают, а не передают через третьи руки. Всегда же можно найти компромисс. Возможно, при переходе моя ошибка была в том, что я не поговорил с тренером, что мы не сели за стол вместе с ним и агентом. Но вообще, я слышал, что меня хотел видеть еще Аленичев. Вообще, расположить к себе тренера ты можешь только своими поступками. Надеюсь, мне сейчас удалось это сделать.

— За время в «Спартаке» ты сильно изменился?

— Я вам скажу, что многие действительно так и считают. На телефон без конца идут звонки и смс: дай, займи, давай откроем бизнес и так до бесконечности. Вот для этих людей я стал другим. Они считают, что я зазнался. Раньше-то я никому не нужен был. Когда в Орле бутылки собирал, мне почему-то никто не помогал. Но есть и близкие люди, два-три человека с которыми я иду по жизни. Для них я почему-то не изменился. Наверно, если хочешь сохранить друзей, никогда не давай деньги в долг. Хотя я бы мог дать кому-то на лечение, но не на тачку, какой-то бизнес и всю эту «шляпу».

— В Интернете был ролик, где ты в метро бьешь мячом об стену через пути. Сейчас так подурачиться можешь?

— Могу. А тот случай был, когда мы с «Амкаром» на Сокольниках жили. Поехали как-то в спортивный магазин на метрошечке. Купили там мяч. Шел с ним, чеканил. И думаю, дай щелкну.

— За хулиганство вас потом не щелкнули?

— Нет, ничего, все нормально.

— С мячом ты всегда был на «ты». В «Амкаре» даже пенальти бил и удары со штрафных тренировал…

— Я просто знаю, куда пробить, чтобы вратарю было тяжелее дотянуться. А штрафные — нет, в «Спартаке» это глухое дело. У нас Ферни (Фернандо — Прим. «РГ») по этой части.

— Не пробовал с ним зарубиться после тренировки?

— Пробовал, но уже все. В «Амкаре» нормально получалось, можно было ерундой позаниматься на сборах, тренировках. После тренировки поставил стенку — и фигачь. Здесь другое дело, свои «Биг боссы» есть.

— Кого к ним относишь?

— Фернандо, Промес, Самедов, Комбаров. Джикия тоже может. Но Джикии издали надо бить. В «Амкаре» он столько со штрафных наколотил.

— Есть в Интернете и другое видео, где ты еще ребенком перед телевизором «заряжаешь» спартаковские кричалки. На фан-сектор не было желания сходить? Известна же такая практика у футболистов…

— Может быть как-нибудь, если это чисто в рамках какой-нибудь акции поддержки. Но если честно, я люблю тишину, спокойствие.

— А ведь после таких походов игроки становятся своими для болельщиков…

— Это понятно. Но ты своим должен быть на поле. Они за тебя переживают, ты должен делать их счастливыми. Тогда у тебя все будет хорошо с фанатами.

— Ты своим для них уже стал? Фамилию твою на трибунах уже скандируют…

— Если бы мне кто-нибудь лет пять назад сказал, что, мол: «твою фамилию будут петь на стадионе «Спартака», я бы ему ответил: «Проснись ты» (улыбается). Это, конечно, безумно приятно. Самое лучшее, что может быть.

— Ты можешь ответить болельщику в соцсетях? В том же «Инстаграме».

— Раньше отвечал, общался. Сейчас уже нет, потому что понял, что люди бывают разные. Скромный человек просто поздравит с победой. И я ему отвечу: «Спасибо». А другой пишет: «Дай футболку». Ни тебе пожалуйста, ничего. Поэтому я отвечаю теперь только тем, кого лично знаю. То есть, друзьям.

— Ты говорил, что сразу решил для себя, что будешь вратарем. Как так вышло?

— В детстве всегда тянешься к большим, хочешь посмотреть, как они играют, что делают. Да и девчонки приходили посмотреть на них, это тоже интересно. Но если хочешь играть с большими, был только один вариант: вставать в «калитку». И я вставал. Потом, когда уже в секцию пришел, сам ставил в ворота, кого хотел (улыбается). У меня есть троюродный брат, по материнской линии. И вот однажды его мать позвонила моей: сказала, что можно привести меня в Орел в спортивный спецкласс. Когда поехали туда с отцом на первую тренировку из нашего поселка Нарышкино, я ревел, говорил, что не хочу. Меня спросили, где буду играть. Ответил, что в поле. Но уже перед второй тренировкой отец подошел к тренеру и сказал: «Он вратарь».

— По твоим интервью складывается впечатление, твой отец с самого начала фанатично верил, что у тебя получится в футболе. Откуда у него была такая уверенность, не спрашивал?

— Мы как-то не говорили на эту тему. Но да, он всего себя в меня вложил. Первые перчатки купить, деньги сдать на турнир, самому съездить на игры, напихать — отец все это делал.

— Известно, что в «Спартак» ты впервые попал в 12 лет, но через два года был отчислен по независящим от тебя причинам. Когда было сложнее перебираться в Москву: в детстве или сейчас, уже взрослым парнем?

— Когда я был маленьким, было сложнее. Я ничего не знал, не понимал, как себя с людьми вести. Там были московские ребята, и у нас иногда случались батлы. Это сейчас вспоминаешь и смеешься, какими мы были тормозами. Обзывали друг друга, могли сцепиться.

— Вам говорили, «понаехали тут»?

— Было малость. Но вообще нас приезжих в «Спартаке» много было. И деления на москвичей и остальных как такового не было.

— В «Спартаке» у тебя тогда не получилось, и ты отправился в «Зенит». Как это возможно, ведь твой отец ярый фанат «красно-белых»?

— А что мне делать, если я там оказался не нужен? Но это было не сразу. После того, как меня отчислили из «Спартака», я еще по Москве поездил. Был в Егорьевске, в «Сатурне».

— Никуда не взяли?

— В «Сатурне» уже отправили на медосмотр. Но я его не прошел из-за какой-то чепухи. С сердцем что-то было. На самом деле у меня раньше были проблемы с сердцем и мне давали добро только на полгода. Под ответственность отца.

— Что потом?

— Еще съездил в «Рубин», но там был ужас. Мне вообще не понравилось.

— Почему?

— Там такие условия… Жить негде было. Но меня и не взяли. Сейчас там, конечно, все по-другому. Потом я поехал в «Чертаново», провел две тренировки. Предложили остаться, но я сам не захотел.

— Как возник вариант с «Зенитом»?

— В Питере друг отца жил. Он и предложил записать в футбольную школу «Смена». Там тоже не сразу получилось. У них менялось руководство, название, поэтому сначала отправили домой. Но через 2–3 месяца, когда уже образовалась академия «Зенита», позвали обратно. Но я еще год в Орле провел. Попросили там доиграть в турнире сборных регионов страны. И только потом поехал в «Зенит».

— Где круче было: в «Спартаке» или в «Зените»?

— В Питере у меня такой возраст наступил, когда хочется не только футбола, но и чего-то еще. Я тогда перестал с головой дружить. В принципе, потому меня из «Зенита» и вышвырнули. Но, как говорится, все, что ни делается — к лучшему.

— Школу прогуливал?

— Ага. И вообще гулять начал. Один раз позвали в ночной клуб — и все. Каждые пятницу, субботу, воскресенье я был там.

— Как отец воспринял новость о твоем отчислении? Он же столько сил в тебя вложил…

— У отца тогда начались проблемы со здоровьем. И с финансами тяжело было. В то время он не мог разговаривать: просто звонил, и я ему рассказывал, как дела. Сейчас мне ужасно стыдно за то, что я его начал обманывать. Я говорил: «Да я хожу в школу, все хорошо». Но моя ложь на этом не закончилась. В «Зените» мне давали шансы исправиться: ходил из одной школы в другую. А потом сказали, что намучились со мной и отчисляют. Я набираю отцу и говорю: «Пап, я устал, я сам ухожу». Сказал, что типа во второй лиге играть буду. Начал плести горбатого, коня красить. А отец взял и позвонил в «Зенит», и ему рассказали все, как есть.

— Что потом?

— Я приехал в больницу. Там вообще жесть была. Так тяжело было, не хочу вспоминать. И отец ревел, и я ревел. Думали, ну все, конец. При этой встрече бабушка еще присутствовала. Она и сейчас тот эпизод вспоминает.

— Ты как-то говорил, что твой отец — шофер, а мама продавщица. Обычно, когда футболисты начинаю прилично зарабатывать, они сами обеспечивают родителей…

— У меня такая же ситуация.

— А они сразу согласились уйти с работы?

— Бывает, что мама кого-то подменяет на работе, когда ее просят. А у отца как начались какие-то проблемы с маршрутками, я сразу сказал: «Давай, заканчивай». Он занимается теперь моим братом. Права, учеба. Следит за всем этим.

— То, что ты прогуливал школу, тебе сильно аукается?

— Да. Так и напишите: советую всем ходить в школу за знаниями. Это очень-очень пригодится. Я сейчас повзрослел, может, у меня мозги встали на место. Хотя, наверное, не до конца еще (улыбается).

— В каких ситуациях ты чувствуешь нехватку знаний? Футболисты ведь в основном тренируются, играют, общаются между собой.

— Да в той же Европе. Я люблю ездить, смотреть разные страны, путешествовать, трэвел. А среди футболистов бывают и умные люди.

— А в «Спартаке» кого отметишь? Кто у вас интеллектуал?

— В «Спартаке»? Надо подумать. Наверное, Тема Ребров.

— Кто еще?

— Комбаров, Глушаков.

— Ты говорил, что брал на сборы с собой англо-русский словарь. Подтянул язык?

— Не то что не подтянул, я этот словарь даже не открыл (смеется). Лень. Я общие фразы знаю, какие-то футбольные термины. Банку газировки смогу купить.

— Можно же на какие-то курсы пойти, сейчас куча возможностей…

— Это да. Но я вот прихожу после тренировки в 16 часов домой, и понимаю, что мне та-а-а-а-ак лень. То есть, даже книгу открыть. Недавно начал читать книгу, прочитал одну страницу, но надо было уезжать из Бильбао. И я ее там забыл.

— Что за книга была?

— Называется «Хочу и буду». Про психологию.

— То есть тебя тема психологии интересует?

— Да, как это все работает. Ну и история.

— В орловских СМИ читали взволнованную заметку, как работа местного торгового центра была «парализована» из-за толпы, пришедшей на твою автограф-сессию. Ты в Орле, значит, знаменитость?

— На самом деле не ожидал, что все так будет. Когда зашел в торговый центр, был в шоке. Знаете, иногда пишут, просят дать автограф сыну, еще что-то. Я именно для таких людей и устроил автограф-сессию. Решил собрать всех вместе. Мне потом этот магазин жалко было. Потому что там тети стояли и смотрели, как все падает, кто-то орет (смеется).

— А в Москве?

— Да, но я стараюсь особо не светиться.

— Водишь машину?

— Да. Но иногда, если пробки, спускаюсь в метро.

— Свою карьеру ты начинал в ФК «Орел». Это был не самый приятный период в твоей жизни. Ты неоднократно рассказывал, как клуб не отпускал тебя в «Амкар» и строил разные козни. Сейчас следишь за судьбой родной команды?

— Недавно заходил на их сайт. Узнал, что они ищут какого-то спонсора. Я так понял, что область не будет выделять финансы. Может, какие-то деньги дают на команду КФК (первенство России среди любителей — Прим. «РГ»).

— К тебе за помощью не обращались?

— Нет.

— А если обратятся?

— Смотря кто. Просто есть много людей, которых я там терпеть не могу.

— Видимо это те, с кем когда-то пришлось иметь дело тебе самому. Они все еще в клубе?

— Я не знаю, кто сейчас там в руководстве. Но там много есть людей, от которых лучше держаться подальше.

— Чувствуешь, что после того, как ты стал узнаваемым игроком, твое слово стало иметь вес?

— Не знаю. Вообще, люблю держаться сам по себе. Сам хочу открыть манеж. Я не знаю, когда получится, но хотелось бы в ближайшем будущем. Чтобы такое, небольшое поле было. Большое дороговато стоит. Хочу, чтобы дети там занимались. Главное, чтобы манеж не называли моим именем. Не хочу пиариться. Вот недавно попросили какой-то турнир от моего имени провести.

— В Орле?

— Ага. Для детей я всегда готов. Но не хочется, чтобы все вокруг говорили: «Селихов, Селихов». Поэтому мой манеж будет просто орловским манежем для детей.

— Ты признавался, что когда-то ходил в парикмахерскую с фотографией своего кумира, экс-спартаковского вратаря Стипе Плетикосы. С чьей фотографией ходишь теперь?

— Со своей. Выбрал, где нормально получилось и хожу (улыбается). Тяжело в барбершопе объяснять про все эти филировки. Проще показать.

Артур НАНЯН, Илья СОБОЛЕВ

«Российская газета», 22.03.2018