ВИКТОР БУЛАТОВ: «ЧЕЛОВЕК ИЗ ЦСКА ШВЫРНУЛ МНЕ 50 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ. И УБЕЖАЛ»

Если нынешний «Спартак» видит очертания чемпионства в тумане горизонта, то кто-то по три раза выигрывал золото с этой командой — и не слишком удивлялся. Сегодня люди из того состава справляют первые серьезные юбилеи. Большим тренером никто из них пока не стал — но некоторые готовы, живут надеждой.

Как Виктор Булатов, например. Главный тренер «Торпедо».

Кстати, в воскресенье ему 45.

Булатов, Виктор Геннадьевич. Полузащитник.
Родился 22 января 1972 г. в г. Челябинске. Воспитанник челябинской СДЮШОР-3 и московской ФШМ (тренер — Владимир Михайлович Юлыгин).
Выступал за клубы «Звезда» Москва (1990), «Волгарь» Астрахань (1990–1992), «Динамо» Ставрополь (1994), «Крылья Советов» Самара (1995–1997, 2002–2003), «Торпедо» Москва (1998, 2009), «Спартак» Москва (1999–2001), «Терек» Грозный (2004–2005), «Алания» Владикавказ (2006–2007), «Астана» Астана, Казахстан (2007), «СКА-Энергия» Хабаровск (2008).
Чемпион России 1999, 2000 и 2001 гг. Обладатель Кубка России 2004 г.
За сборную России сыграл 6 матчей

ШРАМ

— Вы уже тренер с опытом. Поработали в Смоленске, Пензе, Туле. Чем «Торпедо» отличается от прежних клубов?

— Летом пришлось больше половины состава менять. Висят ограничения по заявке, в которой всего 18 футболистов. Непросто! А задача — выход в ФНЛ.

— Это реально, когда в заявке 18 человек, и денег — в обрез?

— Да. У нас нет заоблачного финансирования, но свои плюсы. Все-таки в московский клуб футболисты идут охотнее.

— Кто ваши главные конкуренты?

— У Курска тоже задача — выйти. У Белгорода — не любой ценой, но желательно. Я слышал, сами ребята хотят.

— Вторая лига становится все слабее?

— Это правда. Даже сравнивая с ситуацией трехлетней давности. Мелькнут способные ребята — но «бриллиантов» нет. Российский футбол вообще беден на яркие личности.

— Вашего 17-летнего полузащитника из Смоленска «Локомотив» купил за огромные деньги.

— Миша Петрусев. Сейчас в «Химках играет.

— В весе вы почти не прибавили. Сами наверняка могли бы играть — во второй-то лиге.

— Одну игру выдержал бы. Ну, две. Не более.

— Смертин говорил: «Я себя в футболе отжал на сто десять процентов». А вы?

— Я поменьше — на сто. К сожалению, последние годы изводили травмы. Четыре сезона играл со слезами.

— Что стряслось?

— Трещина сустава большого пальца. Случилось это в 2001-м, на сборах со «Спартаком». Бутсы у меня были шестишиповые. То ли в игре, то ли на тренировке отломился шип. Стопа провалилась, почувствовал боль. Доктор Васильков повез к Пфайферу, тот сказал, что необходима операция. Сергеич ответил — сейчас играть некому, сезон на носу. Нужно потерпеть.

— Чем кончилось?

— За четыре года само срослось. Но много энергии отнимало, мысли были только об этом. Перематывал пластырем. Когда совсем становилось невмоготу — делали обезболивающие уколы. Бить старался здоровой ногой, с левой уже не рисковал. Вскоре другая напасть — нагноение на ноге. В тот момент тоже надо было паузу взять. Но мне сказали: «Терпи». Полгода играл на антибиотиках.

— Самые перебитые ноги, которые видели в футболе?

— Могу рассказать про собственный шрам. В полноги!

— Откуда?

— 1990 год, в Астрахани удаляли мениск. Привезли в больницу, не предупредив, что я футболист. Доктор через месяц уходил на пенсию. Фамилию помню — Озеров. Это была последняя для него операция. Расковырял колено так, что я о футболе надолго забыл. Когда сняли гипс — обомлел! Чудовищный шрам, а нога — тоненькая-тоненькая, словно рука. Все потеряла, что можно потерять. Спас Виктор Борисович Сачко, тренер по физподготовке.

— Знакомая фамилия.

— С моей подачи годы спустя к нему спартаковцы ездили. Парфенов, Бушманов, Ананко. Титова в 2000-м после мениска за две недели восстановил! А со мной тогда полгода возился.

— Что с вами творил?

— Трехразовые тренировки, силовые упражнения. Прыжки. Занимался на тренажерах, которые он сам изобрел. Когда я уже в «Спартаке» был, решили Романцеву порекомендовать Сачко. Я не сомневался, что команде он поможет. Пошли с Титовым, Тихоновым и Писаревым.

— Как Олег Иванович воспринял идею?

— Плохо. Я сразу почувствовал. Видимо, был какой-то отрицательный опыт. Считал, тренеры по физподготовке — нефутбольные люди, слабо разбираются в тонкостях. Могут помешать мышечным ощущениям — а спартаковская игра на них держалась.

— Прогнал вас?

— Нет, отмахнулся: «Пускай приезжает! Раз вы инвалиды…» Утром в Тарасовке Виктора Борисовича встретил администратор: «Здесь посидите, на лавочке». Олег Иванович с ним даже не переговорил. Стало ясно — сотрудничества не будет.

— Титов добавил свою подробность. Будто Олег Иванович разгневался: «Вам что, нагрузок не хватает?» Всю следующую неделю гонял, как сидоровых коз.

— Не исключено. Как Романцев гонял после другого случая, я помню.

— Что за случай?

— Узнал, что в выходной праздновали командой мой день рождения в 2001-м. После Кубка Содружества.

— Где сидели?

— На Тверской в «Пирамиде». Ее снесли недавно.

— Крепко гуляли?

— Не особо. Наутро Олег Иванович смотрел в упор: «Когда вы только сели, я уже знал, кто из вас что заказал… Поэтому сейчас начинаем работать в двухразовом режиме!» Очень тяжело далось — еще и после «Содружества», где провели шесть матчей за восемь дней. Мы все время накануне этого турнира переговаривались: «Добро пожаловать в ад!» Изнуряющий график, синтетика, духота.

— «Спартак» вас сделал сильнее как футболиста?

— В чем-то — да. А в чем-то — слабее. После «Спартака» трудно заиграть в другой команде. Даешь в касание, думаешь на ход вперед — а тебя никто не понимает.

— Кто-то сказал — «Спартак» убил в вас творца.

— Так и есть. Индивидуально я потерял. Что позволялось Цымбаларю и Кечинову — то не позволялось мне. Они техничнее. Первый год ушел на адаптацию — Романцев часто поправлял: «Не передерживай мяч! Быстрее соображай! Играй в касание!» Сначала отправили играть передним защитником, затем — опорным хавом. Место для черновой работы.

— Что раздражало Олега Ивановича на тренировках?

— Если человек неправильно открывался. В «квадратах» Романцев водил за руку, объяснял. Потом я учился в ВШТ и некоторым тренерам рассказывал — у нас в «Спартаке» было всего одно упражнение. За счет него ставилась фирменная игра. Люди поражались! Хотя на первых порах эти «квадраты» меня угнетали. Изо дня в день или две серии по пять минут, или три. После каждой стоишь, отдышаться не можешь.

РОМАНЦЕВ

— В бешенстве Романцева видели?

— Сборная сыграла в Туле с Белоруссией — 1:1. Не все выкладывались. Олег Иванович был разъярен. Он никогда не орал, но его тихий голос пробирал сильнее, чем крик любого тренера. Энергетика невероятная. Вот рассказываю вам и думаю — а что такое энергетика? Невозможно объяснить! Но скажет Романцев: «Надо!» — и люди готовы умереть.

— Вы его боялись?

— Не я — все игроки. В любую секунду мог выгнать кого угодно.

— Сейчас встречаетесь — нет ощущения, что это огарок свечи?

— Нет! Едва начинает говорить, чувствуешь — это глыба. Исходит энергия. Есть в Романцеве что-то гипнотическое. Поглощал каждого — как удав кролика.

— Чье отчисление в «Спартаке» стало потрясением?

— Цымбаларя. Игрок от Бога. Ребята его обожали. Добродушный, заводной, всегда с улыбкой — и в раздевалке, и на поле. Убрали Илюшу осенью. Зимой на сборах начались разговоры, что Олег Иванович по нему сильно скучает. Дал команду администратору: «Звони Цыле, вызывай в Турцию». Тот приехал, Романцев обрадовался: «Илюша, работаем!»

— В Турции Цымбаларь не задержался.

— Сразу попал на «максималку». Это самое тяжелое упражнение у Романцева. Рывки поперек поля, почти без пауз. Всего 17 минут, но выматываешься так, что в глазах темнеет. Цымбаларь несколько месяцев не тренировался, отставал. Да и физически объективно был уже на сходе. Олег Иванович понял, что Илюша не тянет — и окончательно с ним распрощался.

— Тихонова из «Спартака» выгнали после вашего конфликта под трибунами «Сантьяго Бернабеу».

— Да это повод… Причиной такая мелочь априори быть не могла.

— Что он вам сказал-то?

— Проиграли «Реалу» — 0:1. Андрей начал выговаривать: «Зачем на последней минуте бьешь с левой, когда до ворот тридцать метров? Ты что, Роберто Карлос?» Я ответил, слово за слово. Конфликтом это не назовешь — обычные эмоции. Но Романцев услышал, прищурился: «Тихонов, ты на свою игру посмотри, а не другим пихай…»

— Тот огрызнулся?

— Ну что вы! Не помню случая, чтоб кто-то рискнул в таком тоне пообщаться с Олегом Ивановичем. Андрей промолчал. А с утра его вызвали в клуб и объявили об отчислении. Приехал в Тарасовку, собрал вещи. Все настолько буднично, что команда была в шоке.

— На вас обиду затаил?

— Мы через полтора года в «Крыльях» пересеклись. Первое время косо поглядывал. Сейчас отношения нормальные. Андрей понимает — убрали не из-за меня.

— Полагаете, вопрос по Тихонову был решен еще до Мадрида?

— Думаю, да. Для Андрея 2000-й год складывался неудачно. А под ним сидел перспективный Безродный. Наверное, Олег Иванович решил, что переводить в запас одного из лидеров — бомба замедленного действия. Лучше расстаться. На мой взгляд, в той ситуации Тихонову нужно было просто дать паузу. Его дальнейшая карьера подтвердила, что «Спартаку» мог принести еще немало пользы.

— В отличие от Безродного.

— Парень одаренный, но разгильдяй. Ни внутреннего стержня, ни целеустремленности.

— Титов в книжке посвятил вам несколько строк: «Витя — интеллигентный, играл молча, аккумулировал энергию. Но если выводили из себя, превращался в разъяренного монстра…»

— Насчет монстра — преувеличение. До Ковтуна с Хлестовым мне далеко. Хотя в команде со смехом обсуждали, когда на групповом этапе Лиги чемпионов я внезапно выбился в лидеры турнира по количеству фолов.

— Кого-нибудь от души приложили?

— Все фолы — «рабочие», в центре поля. Я не умею делать такие подкаты, как Ковтун. Перед Новым годом был в спартаковском музее, на экране прокручивали самые живописные эпизоды с участием Юры. Либору Сьонко из «Спарты» врезал так, что у бедного чеха ноги взлетели выше головы. В жизни Ковтун мухи не обидит, но на поле никого не щадил. Убийца с лицом младенца.

— Более корявого футболиста в том «Спартаке» не было.

— Юра грамотно прятал свои недостатки. С мячом ничего не выдумывал, пасовал ближнему. У Ковтуна другие козыри — жесткий, цепкий, неуступчивый, хорошо играл головой. Поэтому и в «Спартаке», и в сборной был основным защитником.

— На тренировках от Ковтуна и Хлестова прилетало по ногам?

— Нет, берегли ребят. Кстати, Хлестов подкаты вообще не применял. Без них великолепно отбирал мячи. Уникальный персонаж. Всегда на своей волне, минимум эмоций. За день до матча с «Реалом» мог спросить: «Завтра с кем играем?»

— В шутку?

— На полном серьезе! Ему по барабану — хоть «Реал», хоть «Уралан»… Не мыл бутсы после игры, укладывал в сумку и забывал до следующего матча. Когда вытаскивал, из-за налипшей грязи они весили килограмма два! Я бы в таких ноги от пола не оторвал. А Дима ошметки стряхнул — и побежал.

ВАСЯ

— О Баранове что-то слышали?

— В 2012-м, когда я смоленский «Днепр» тренировал, были в Белоруссии на сборах. Спрашивал про Васю. Живет в деревне под Гомелем, рыбачит, на футболе не появляется. Жалко, никто точный адрес не знал. А то бы навестил с удовольствием.

— Олег Иванов рассказывал: «В Тарасовке мне досталась бывшая комната Баранова. Так на стене обнаружил его телефонную книжку! Куча номеров прямо на обоях, в основном девиц…»

— Я заходил к Васе в комнату, но это не бросалось в глаза. Вот как он летом потоп на базе устроил, помню. В ванную положил пиво под холодную струю. Пока тренировался, этикетки отклеились, забился сток — и полило с третьего этажа. Доложили Романцеву, тот поднялся. Говорят, глаза округлились, когда увидел ванную, загруженную пивом. Но Васе спиртное не мешало. Здоровья-то вагон. Мог выпить сколько угодно, а на следующий день 90 минут носиться от флажка до флажка.

— Еще таких встречали?

— В «Тереке» вышли на прогулку после завтрака. Талгаев присмотрелся — один футболист едва на ногах держится. В крик: «Ты что?! Сегодня игра!»

— А тот?

— Молчал. Талгаев рукой махнул: «Ладно, иди проспись». Все равно выпустил в «старте». Бегать парень особо не мог, но разок оказался в нужной точке, подставил ногу — гол. Выиграли — и его простили.

— В сборной СССР 80-х первым режимщиком считался Василий Рац. А в ваших клубах?

— В «Тереке» — Вова Корытько, в «Алании» — Володя Леонченко. В нынешнем поколении таких ребят много. Но даже на этом фоне выделяется Младен Кашчелан, полузащитник сборной Черногории. Играл у меня в Туле. Не пьет, не курит, следит за питанием, высчитывая каждую калорию. У него свой лактометр, ежедневно проверяет уровень молочной кислоты в крови. Купил специальные резинки для фитнеса, в тренажерном зале работает по своей программе. Суперпрофессионал!

— Филимонов уверял, что лишь однажды перед матчем у него дрожали ноги. Дебют в Кубке УЕФА, матч за «Текстильщик» с «Нантом».

— У меня тоже было один раз — перед «Баварией». Может, помните, в 2001-м играли с ней четыре матча. Общий счет 2:12.

— Сильно.

— Стою в тоннеле, вот-вот начнется четвертая игра. Гляжу на эти физиономии — как же вы надоели… Не боязнь, а безысходность! Понимаешь, что ничего не светит. Они лучше, мощнее, опытнее.

— С кем часто пересеклись на поле в тех матчах?

— С Эффенбергом. Романцев, как ни странно, после таких поражений поддерживал. В Мюнхене горели к перерыву 0:3, Романцев зашел в раздевалку: «Всякое бывает в футболе. Надо доигрывать». Никакого разноса.

— Зато лондонский «Арсенал» в студеных «Лужниках» разнесли 4:1. Как это смотрелось изнутри?

— Закончиться могло и 0:3. В первом тайме при счете 0:1 Кану не реализовал стопроцентный момент — Филимонов потащил. Повезло нам в тот день. В том числе с погодой. Минус десять, игроки «Арсенала» быстро задохнулись. Даже Анри был непривычно вялый — подмерз, наверное. А нас 80 тысяч зрителей гнали вперед, ни на секунду не умолкали. Сумасшедшая энергетика!

— Был матч в более лютую стужу?

— В 2007-м, в «Астане». Играли в последнем туре при температуре минус 15 и ураганном ветре. Трибуны пустые, поляна в снегу, через полчаса ни рук, ни ног не чувствуешь. Кому такой футбол нужен? Но это не самое удивительное, с чем столкнулся в Казахстане. В стране четкое разделение между севером и югом. От языка до традиций. Ребята из южного Казахстана, которые были в «Астане», по общению и замашкам напоминали новых русских. У каждого — пистолет.

— Газовый?

— Боевой. До сих пор перед глазами картина — на стоянке футболист открывает машину, вытаскивает из-под кресла «пушку». Рядом бита лежит.

— Окровавленная?

— Нет. Может, кровь уже смыл? Думаю — XXI век на дворе, а у них еще 90-е. Слава богу, ни в какие переделки там не попал.

БЕСКОВ

— Как вы расставались со «Спартаком»?

— В декабре 2001-го контракт закончился. Президентом был уже Червиченко, вызвал в клуб: «Хочешь — оставайся. Но мы делаем ставку на молодых». Ясно, отвечаю, буду команду искать. Вдруг через месяц позвонил Шикунов: «Приезжай на базу. Тренируйся, доказывай. Олег Иванович тебя ждет…»

— Соскучился? Как по Цымбаларю?

— Вряд ли. Сорвалась покупка опорного хавбека, вот и решили перестраховаться. Но я был страшно изможден. Полгода на антибиотиках не прошли бесследно. Подсадил сердечно-сосудистую систему. Понимал — в таком состоянии в «Спартаке» уже не потяну.

— Денег бы заработали.

— Да мне в Самаре больше предложили! В полтора раза!

— С ума сойти.

— Честно говоря, подвел я «Крылья». Клуб вложился, заплатил приличные деньги — а отдача нулевая…

— Стоп. Какие деньги — если уходили вы свободным агентом?

— Я все-таки продлил контракт со «Спартаком». Червиченко вовремя сообразил, что меня выгоднее продать, а не отпускать бесплатно. 2002-й и 2003-й — самые неудачные в карьере. Не хватало выносливости, быстро уставал. Казалось, организм выработал ресурс. Но постепенно восстановился. Потом два сезона в «Тереке» отыграл от звонка до звонка. Дальше «Алания», «Астана». И полгода в Хабаровске, где наверстал в общении с отцом.

— Сколько вам было, когда родители развелись?

— Шесть лет. Мама в одиночку тянула нас со старшим братом. Отец в конце 70-х перебрался из Челябинска в Хабаровск. А проявился, когда я в «Спартаке» заиграл. Разыскал через брата, позвонил: «Это папа…» Пару раз в Москву приезжал.

— Как прошла первая встреча?

— Я уже взрослый был — поэтому нормально общались. Понятно, без большого тепла. Но и обид не было. Мать никогда плохо о нем не говорила. В 2008-м я уехал из Хабаровска — год спустя отец умер.

— Ваши челябинские земляки рассказывают страсти про район ЧТЗ. Вы тоже попадали под раздачу?

— Я из Ленинского района, это совсем другое. С девяти лет занимался футболом, уличные моменты меня обошли. Был поглощен игрой и учебой. К тому же шпана была в курсе, что брат — боксер. Входил в сборную России, позже на кикбоксинг переключился. Сейчас у него свое кафе в Челябинске.

— Вы в 16 лет уехали из родного города?

— Сначала в Ставрополь. Через четыре месяца Владимир Юлыгин позвал в ФШМ. В интернате на одном этаже жили команды трех возрастов. Вышли оттуда Юра Дроздов, Вова Бесчастных, Игорь Симутенков, Ильшат Файзулин…

— Кто среди них считался гением?

— Выделялся Бесчастных. Он и начал с 18 лет забивать в «Спартаке». Дроздова, Симутенкова и меня пригласили в «Динамо». С основой тренировались, взяли на ставку.

— Понимали, что не пробиться?

— Я посмотрю налево — там Добровольский, Лосев, Скляров. Направо — Кирьяков, Колыванов, Кобелев. Попробуй заиграй в такой команде. Симутенков, правда, зацепился. А я физически недотягивал. Да и не мог конкурировать с Добровольским. Даже в той компании он стоял особняком. Хоть видно было — не режимит. После тренировки курил тайком от Бышовца.

— В «Спартаке» золотых времен много было курящих?

— Человека два-три. Я себе позволял редко-редко. Не такое здоровье, чтоб еще на сигареты его разменивать… А из «Динамо» перешел в СК ЭШВСМ, где тренером был Сергей Петренко. Сказали: «Будешь играть», — и я плюнул на динамовскую зарплату. Потом рванул в Астрахань.

— В вашей жизни были интересные смотрины — в «Асмарале» у Бескова.

— Две недели там провел. С Гавриловым тренировался. Гениальный футболист. Хочешь у него отнять мяч, бежишь злой, — а он легким движением убирает под себя и одним пасом разрезает оборону соперника. Все — стоя на месте. Недавно спрашиваю: «Помнишь меня?» — Нет, отвечает, не помню.

— Бесков вас из толпы выделял?

— Подобрел Константин Иванович к 70 годам. Ко мне подходил: «Как дела, Булатов? Устал?» Хотя кто я для него — 20-летний пацан из Астрахани? Это был ноябрь, много нас таких привезли, из второй лиги, из первой. Но все равно врезалось в память, насколько досконально Бесков объяснял, водил за руку. Мог остановить тренировку — только чтоб кому-то показать, как правильно бить «щечкой», как мяч принимать вполоборота. Мне на прощание сказал: «Приезжай в январе, будем дальше работать и смотреть».

— Что ж не приехали?

— Зазвали в мини-футбол. В челябинский «Феникс». С первого тура выбились в лидеры. Обошли «Дину»!

— Загорелись?

— Ага. В итоге стали третьими. Против Кости Еременко часто на площадке оказывался. Все думал: как же он видит этот уголок в маленьких воротах? Как в него попадает любым ударом? Но главный вопрос — почему он с таким талантом не в большом футболе? Потом выяснилось — из-за сердца.

— Кроме «Асмарала» были еще на смотринах?

— В 1995-м приехал на десять дней в московский «Локомотив». Не подошел Семину по физическим кондициям. До последнего надеялся, что останусь. Адекватно себя мало кто оценивает.

БОЛГАРИЯ

— Не вытащил бы вас Юлыгин из Челябинска — как сложилась бы судьба?

— Челябинск — город нефутбольный. Если вовремя не уехал — все. В 20 — 21 ты уже мало кому интересен. Можно заканчивать — а можно пылить до 30 лет во второй лиге. Или в мини.

— Юлыгин — фигура в нашем футболе недооцененная.

— Не просто так ему Бердыев в свое время доверил курировать детскую школу в Казани, поднимать клубный интернат. Я Юлыгину вообще всем обязан. Это он меня пригласил в Москву из Челябинска. Когда из Астрахани поехал тренировать болгарский «Димитровград» — и меня забрал. Владимир Михайлович был чудесный тренер для молодежи! Технику ставил, координацию, тактике учил. Я постоянно чувствовал, что прибавляю. Как раз то, что нужно было в том возрасте. Он книжку написал, посвященную технике ударов, — а Бердыев помог издать.

— В «Димитровграде» свои футболисты получали 100 долларов. Вы — 800. Для скромного клуба второй лиги разница невероятная.

— А вот так договорились с президентом. Он был компаньоном по бизнесу зятя Юлыгина. Хорошо, ребята понятия не имели, сколько мне платят. Первые полгода я был один, потом подъехал Вова Рафаенко из Питера.

— В той Болгарии на 800 долларов чувствовали себя королем?

— Если у тебя в кармане 2 доллара, можно было зайти вдвоем в ресторан. Поесть от души, ни в чем не отказывая. Даже выпить. Коммунизм!

— Вторая лига там — огороды вместо полей?

— Не везде. Однажды на выезде выходим к полю — а наперерез идут коровы. Оставляя лепешки… К чему никак не мог привыкнуть, так это к жестам. Для болгарина «да» — покачать головой, «нет» — кивнуть.

— Ждем историй.

— Как-то подкатил товарищ нетрадиционной ориентации. В Болгарии таких много. За столик ко мне присел. Я все понял, мотаю головой в стороны — а он радуется. Думает, я согласен. Чувствую, что-то не то. Опомнился и начал судорожно кивать.

— Константин Головской, поигравший в «Левски», удивлялся — местные разгуливали по раздевалке абсолютно голыми, хвастались эпиляцией.

— В «Димитровграде» до этого не доходило, ребята попроще. Сейчас случай вспомнил — не знаю, стоит ли рассказывать…

— Стоит-стоит.

— Друга моего Рафаенко болгарин по имени Ангел донимал. Шуточки: «Русские — медведи…» — в таком духе. Вроде по-доброму, но Вова закипел.

— Повредил Ангелу лицо?

— В душевой разговаривают. На Ангела течет вода. А внизу Рафаенко на него мочится. Вся раздевалка видит — кроме этого болгарина. Смеху было! Тот понять не может, высовывается, смотрит… Шутка плохая. Зато памятная.

— Вас собирался купить знаменитый клуб «Берое». Это уровень другой?

— «Берое» как раз вылетел в первую лигу. Предварительно договорились на тысячи полторы долларов. Но Юлыгину предложили ставропольское «Динамо» — и я отправился за ним. Получилось, из второй болгарской лиги очутился в высшей российской.

АВТОБУС

— Слышали мы легенду — будто ставропольское «Динамо» отправилось на сборы в Грецию автобусом.

— Я был в том автобусе! Это февраль 1995-го. Тренировал «Динамо» уже Борис Стукалов. Но придумал поездку, думаю, не он, а президент клуба Лацинников. Ввиду экономических трудностей. Сели в Ставрополе на старенький «Рено» и покатили в Салоники.

— Сколько ехать?

— Трое с половиной суток. Ни разу горячим не покормили. Доски разложили в два яруса, матрасы накидали. Представили? На сиденьи одна доска, на спинках — вторая. Как в поезде.

— Никто не рухнул?

— Может, кто-то ночью падал. Главная беда — границы. На каждой стоишь, ждешь, трешься среди фур. А теперь посчитайте, сколько мы этих границ проехали. Украинская, болгарская, турецкая, греческая…

— Чесали через всю Турцию?

— Вот-вот, огибая Черное море. Больших городов сторонились, всё через какие-то деревни пробирались. В Греции неделю потренировались — сплошные дожди. Нам давали гаревое поле. Выходим на него, перешептываемся: «Гаревое и в Ставрополе есть…» Потом не выдержали — и поехали дальше. Под Кельн.

— Тоже горячим не кормили?

— Нет! Весь багажник был забит батонами, кабачковой икрой и сыром. Наши завтрак, обед и ужин. В какой-то момент мы потребовали остановить автобус около кафе — на свои закупились сосисками. Под Кельном неделю ковырялись — и назад, в Ставрополь. Еще трое с половиной суток.

— Занимательная арифметика — сколько всего вышло?

— Из 25 дней 12 провели в автобусе. Проехали под 15 тысяч километров. Сейчас я бы не выдержал. Предложили мне такой эксперимент над здоровьем — вышел бы из автобуса и из команды. А тогда все легенды ставропольского футбола ехали и не роптали — Груничев, Заздравных, Шестаков, Осипов, сам президент Лацинников, Стукалов…

— Приключений по пути набрали?

— На границе двое футболистов в туалет отошли — их оштрафовали на тысячу рублей каждого.

— Кто?

— Украинские пограничники. Оказывается, нельзя. А зарплата у каждого — две тысячи. Валера Заздравных, главный шутник, тут же выдал комментарий: «Все понятно! На нашу зарплату — два раза пописать…» После этого мы, умудренные опытом, в Германии посреди автобана не просили тормознуть, чтоб освежиться.

— Там дороже обошлось бы.

— Намного. Удивительно, как этот автобус дорогой не развалился. Вернулись — и я из Ставрополя свалил. Имея контракт, уехал в Самару. Правда, о контракте не подозревал.

— Тайком исчезли?

— Да, никому слова не сказал. Позвонил приятель, Влад Матвиенко. Говорит: «Аверьянов ищет в „Крылья“ атакующего полузащитника. Нужно сыграть тайм». Я поехал и сыграл, в манеже, с ЦСКА. Через два дня летел с «Крыльями» на сбор в Египет. Опускаемся над Каиром — и думаю: как хорошо самолетом-то… Красота!

— Как вы могли не знать про действующий контракт?

— А я вам объясню, как раньше заключали контракты, — в Ставрополе на базе сплю. В 7 утра трясет за плечо начальник команды, протягивает пустой листок: «Срочно подписывай вот здесь». Сказал — для какого-то технического вопроса. Позже выяснилось — это контракт. «Крылья» сразу заявить меня не смогли, но в итоге договорились. В Ставрополе поняли, что лучше хоть что-то за меня получить.

— Больше никогда чистые бланки не подписывали?

— В «Спартаке» тоже давали чистые листочки. Все строилось на доверии. Романцев никого не обманывал.

— История ваших переходов — что-то удивительное. За сколько выкупал «Спартак» у «Торпедо»?

— За 500 или 600 тысяч долларов.

— Вас после «Крыльев» разрывали. Хотели шесть команд сразу.

— Если не восемь. Из ЦСКА в Самару приехали Костылев с селекционером Крисевичем. Это были самые веселые переговоры.

— Что такого?

— Швырнули мне на стол 50 тысяч долларов и исчезли.

— То есть?

— Они просто не взяли назад! Крисевич кинул — и убежали. Крайне неловкое ощущение. А принес он деньги в полиэтиленовом пакете. Я и подумать не мог, что в таком могут быть пять пачек по сто купюр.

— Стоило ли возвращать — если ЦСКА так вас хотел?

— А вот не лежала душа к ЦСКА. Интуиция подсказывала — не надо. Я приехал в Москву подписывать контракт с «Торпедо» — заодно отыскал человека, который знал Крисевича. Тот ему все вернул.

— Дошло до адресата?

— Да, я проверял. Вообще-то этот период чуть не завершился для меня печально. Я запутался! Сначала Бышовец и Мутко пригласили в Питер. Прилетел, заключил контракт. Меня зазвали тем же вечером на банкет в «Асторию», представили как футболиста «Зенита». За соседним столиком сидели Боярский и Кирилл Лавров. Подходить не стал — кто я для них? Песни, танцы. А через два дня подписываю договор с «Торпедо».

— Сильный финт.

— Звоню Анатолию Федоровичу, извиняюсь. Он настроен был категорично — пригрозил дисквалификацией. Я тут же набрал Виталию Леонтьевичу, попросил о встрече в Москве. Покаялся лично. Мутко контракт порвал: «Нет проблем, я все понимаю…»

— Зачем вы подписали второй контракт?

— Решил, что в «Торпедо» мне будет лучше. Тарханов смог убедить: «Игра строится на контроле мяча, это тебе ближе, вырастешь за год…» Так и случилось — я действительно прибавил. Придя в «Спартака» после Тарханова уже был уверен, что заиграю.

ГВАРДЬОЛА

— Как-то ваш «Спартак» с победой на стадионе поздравлял Александр Калягин. Еще неожиданные гости в раздевалке были?

— Калягин заходил в 1999-м после победы сборной над Исландией. В спартаковскую раздевалку однажды заглянул Лев Лещенко. В Мадриде, перед игрой с «Реалом». Наговорил теплых слов, пожелал удачи.

— Лев Валерьянович — динамовский болельщик.

— Я в курсе. Но это же еврокубки. Самым ярким получился визит Пал Палыча Бородина. В 1998-м в перерыве матча «Торпедо» — ЦСКА зашел со свитой, в руке — стакан водки.

— Кого-то угостил?

— Нет. Обвел команду тяжелым взглядом: «Что ж ЦСКА обыграть не можете?! Я в Москву из Якутии приехал, сам всего добился. А вы…» Хлопнул залпом, закусил бутербродиком, который на тарелочке держал охранник, пообещал двойные премиальные и откланялся.

— Воодушевились?

— Еще бы! Счет был 1:1, а во втором тайме забили Аваков и я. 3:1!

— Двойные выплатили?

— По три тысячи долларов. Всё без обмана.

— За сборную вы сыграли шесть матчей. Почему так мало?

— Кроме себя, винить некого. Романцев вызывал регулярно, но на поле выпускал редко. В средней линии была огромная конкуренция — Мостовой, Титов, Аленичев, Смертин, Хохлов, Семак. Надо было землю грызть, отвоевывать место в составе. Я же на тренировках такого рвения не проявлял. Когда осознал это, поезд ушел.

— Допустим, вы можете поехать к любому тренеру мира на стажировку. Кого выбираем?

— Гвардьолу. Сегодня для меня это тренер номер один. В «Баварии» за месяц поставил команде игру!

— Он сильнее Моуринью?

— Да. Жозе — тактик, психолог. Может выжать из команды что-то на коротком отрезке. Но он не постановщик игры. Яркой, зрелищной, основанной на агрессии и контроле мяча. В этом его отличие от Гвардьолы, Венгера, Симеоне.

— В российской премьер-лиге кто для вас сейчас образец?

— Мне близок стиль «Краснодара». Нравится атакующая направленность Луческу. Но ему нужно время, сейчас в «Зените» много новых игроков.

— Луческу летом стукнет 72. Себя в этом возрасте на тренерской скамейке представляете?

— Почему нет? Было бы здоровье!

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ. «Спорт-Экспресс», 20.01.2017