ДЕНИС ГЛУШАКОВ: «Я — МЯСНОЙ ХУЛИГАН»

Капитан «Спартака» и отец двоих детей — о ярком детстве, трофеях, сервантах, «Зените», ЦСКА, партнерах и тренерах.

После двух часов в гостях у «Чемпионата» Денис Глушаков просит перерыв.

— Сейчас телефон взорвется. Любимая жена. Дайте, что ли, Егорова сфотографирую, докажу, что я еще здесь. Мы просто дом строим на Новой Риге, нужно съездить, посмотреть.

— Даша, — Егоров сам пишет смс. — Ну дай еще немного поговорить.
«Ты заставляешь меня нервничать. Смотри, а то сейчас рожу», — приходит ответ.

Мы почти сразу же отпускаем Дениса, и он успевает все: посмотреть дом, вернуться в квартиру и отвезти Дашу в роддом, где она на следующий день родит вторую дочь.

«Любимая, спасибо, что делаешь меня счастливым, — напишет Глушаков. — Спасибо за доченьку. Теперь она — копия папы. Имей в виду, пойдем за мальчиком, готовься…»

— Вы ведь сами жили без отца…

— И никогда с ним не общался. Родители разошлись, когда мне годика не было. Знаю только, что его уже нет в живых. Детство у меня получилось счастливое, но непростое. Жил-то с мамой и бабушкой, мужика рядом не было, вот и пришлось стать «хозяином» семьи с детсадовского возраста. Колол дрова, печь топил, зарабатывал разными способами: уголь таскал, металлоломом занимался.

— У вас же дядя играл в «Спартаке» и ЦСКА. Разве не помогал?

— Как мог. Бабушке иногда что-то присылал, мне вещи братьев перепадали. Да мы и сами справлялись. Например, бабушка с мамой на мельнице работали, а я таскал оттуда муку. Зимой на санках, летом на велосипеде. Загрузишь мешки и минут 30 тащишь их до дома. По пологой дороге легче, а в горку я в шесть лет не тянул, педали прокручивались. Приходилось слезать, так его катить. Зато дотащишь, отдашь бабушке, она продаст.

— Народ знал, к кому идти.

— Конечно. Зачем им в магазине брать, к примеру, без точных цифр за 100, если тот же мешок у нас стоил 70–80?! Я так понимаю, что бизнес был серьезный, все в доле были: и охранники, и другие сотрудники. А как иначе жить, если зарплаты нищенские?!

— Милиция ловила?

— Несколько раз останавливали: «Малыш, откуда мука»? «Купил». «А откуда у тебя деньги»? А у меня-то были. Из кармана достаю, показываю: «Вот, бабушка послала за мукой». Думаю, они все прекрасно понимали, но что с ребенком и этой парой мешков разбираться?!

— Металлолом больше приносил?

— Металлолом — это целое спецзадание. У нас в лесу проводили какие-то линии от электростанции. Мы шли в лесополосу, находили кабеля, зарытые в землю, проверяли, присоединены ли они к сети. Если нет, то все, начиналась работа. Я вечерком лопату брал, нырял в лес, откапывал кабель, топором отрубал метров 20, ждал, пока совсем стемнеет, и через посадку напрямую, чтобы никто не увидел, тянул его во двор. Там разделывал, черную обертку сваливал, вытаскивал медные проволоки. Пластины же меди просто так не сдашь — сразу же понятно станет, что украл. А ты на части все разделишь, сомнешь молотком — и в мешок. На следующий день отвозишь, опять, якобы, бабушка послала, и деньги получаешь.

— Что можно было купить за 20 метров меди?

— Себе — банан, чтобы перед тренировкой поесть. Остальное в семью отдавал. Но металлолом — это так. Мы ведь воровали еще.

— Фрукты?

— Да какие там фрукты?! Иногда и в киоски залезали. Брали все, что плохо лежит. Знаете, в футлярах из-под мыла продавцы мелочь хранят? Вот их стащишь, вывернешь, набьешь полные карманы мелочи, приносишь домой, а бабушка: «Где ты взял?». «Да там проходил, нашел». Счастливый внук был: постоянно ему везло. Один раз даже цыплят «нашел».

— Это как?

— Забавная история, на самом деле. У нас цыплята и утки что-то съели и поумирали. Денег нет, ужас, надо что-то делать. Я как нормальный восьмилетний парень сразу все смекнул. Пошел к соседке, знал, где у нее живут питомцы, потому что там ягоды постоянно воровал. Смотрю, а птенцы голодные, вокруг все общипали. Ну я отошел, нарвал зеленой травы и разбрасывал перед ними. Они ели и шли, ели и шли — и прям к нам во двор. Бабушка спрашивает: «А где ты их взял?». «Да они сами пришли». Правду же сказал (улыбается). Но вечером начались волнения, соседи пришли и бабушке говорят: «Вы не видели цыплят»? Тут она все поняла и отдала.

— Наказала?

— За что? Они же сами пришли. Не могла же она подумать, что восьмилетний Денис все придумал. Хотя хулиганом я был первостепенным. Если приедете в Миллерово и спросите, кем был Глушаков до 11 лет, то вам расскажут много всего. Как окна бились, например. Если приходили, забирались к кому-то на участок черешни нарвать, а тебя палками гнали, то собирались мы компанией, брали камни в руки и кидали по окнам. Вдребезги. «Держали» район. Хорошо, что в милицию я так и не попал.

— Вы — капитан «Спартака», игрок сборной. Что стало с остальными друзьями?

— Некоторые бизнесмены, а один в полиции и работает… Но когда меня дядя в Москву отправил — все, прежняя жизнь закончилась. Я и так интересовался только футболом, а тут почувствовал, что могу заниматься любимым делом совсем на другом уровне.

— В Москве уже не хулиганили?

— Нет, там все свободное время — один футбол. Сначала жил в интернате, потом у дяди. Затем перешел из ЦСКА в «Нику», на стадион «Труд». Меня, наверное, вся Варшавка знает (улыбается). Я с утра до ночи там пропадал. Мы, конечно, собирались с ребятами, сидели вечерами. Один парень здорово играл на гитаре. А я дрова рубил для шашлыков. За «Трудом» есть местечко, там и сидели.

— Такое ощущение, что вы топор с собой из Миллерово прихватили.

— Не, у рабочих взял (смеется). Там неподалеку еще один стадиончик строился. Рядом деревяшки валялись. Их рубил — и в огонь. Я был ответственным за костер.

— Главные хулиганы российского футбола сейчас — это Кокорин с Мамаевым. Их новое видео смотрели?!

— Смотрел. Главное, чтобы самим ребятам нравилось. И публике.

— Вам после Евро-2016 хотелось шампанского?

— У меня немножко другое положение, я уехал с семьей в Сочи. Люди подходили на улицах, говорили: ну ты-то ладно, полтора гола забил хотя бы.

— В Сочи у вас домик?

— Квартира. Купили перед Олимпиадой, чтобы родные и близкие отдыхали. Мне там нравится… Ну, а по Кокорину и Мамаеву. Ребятам просто не повезло попасть в объектив. Не думаю, что они могли выпить столько шампанского.

— Вас так ловили?

— Папарацци — лучшие друзья. Всегда удивлялся: зачем снимаете? Лучше подойдите, вместе сядем, спросите, что нужно.

— Знаем, что однажды вы выкинули их камеру в реку.

— Да, это было весной 2014 года. Сезон закончился, Капелло дал 7 или 10 дней выходных. Мы собрались в ресторане: отдыхали, позволили себя выпить немного и вдруг увидели, что нас снимают. Какие-то два парня сели за соседний стол и поставили сумочку, из которой торчал глазок. Если я был бы пьяный, то этого бы просто не увидел. Видео потом по всем каналам показывали. Думал: «Ну, Капелло теперь точно голову оторвет».

— И что Капелло?

— Сказал: «После окончания сезона вы имеете полное право таким образом расслабиться». Мне не на что жаловаться. Это работа папарацци, я все понимаю. Но в той ситуации камеру я все-таки заметил.

— В тренажерном зале сборной на Евро-2016 не было камеры?

— А что там было?

— Павел Мамаев рассек бровь.

— Я зашел в зал и увидел, что все уже произошло, так что ничего не могу рассказать.

— Есть другая версия. Что вы поругались с Романом Широковым из-за его подколов в адрес «Спартака», а в сутолоке травму получил разнимавший Павел Мамаев.

— Не знаю, не знаю…

— Тем не менее вас, Мамаева и Кокорина не было в списке Станислава Черчесова. Он ведь говорил, что некоторым игрокам нужно осмыслить свое поведение. Согласитесь, странно, что капитан «Спартака» не попадает в сборную именно по спортивным причинам.

— Какие все-таки провокационные вопросы пошли (смеется). Но ничего другого вам не скажу.

— Вы как-то говорили, что в сборной во время Евро-2016 не было единого коллектива.

— Это так. Поделились на маленькие группы. Время проводили в разных делах. Хотя по тренировкам я думал, что выступим мы сильно. Леонид Викторович вроде хорошо готовил команду — и физически, и тактически.

— Почему вас не было в его комнате после поражения от Уэльса?

— А должен был? И вообще: вы знаете, кто туда заходил?!

— Березуцкие, Смольников, Дзюба…

— Во-первых, меня никто не приглашал. Во-вторых, мы бы, наверное, и не пошли. Если бы это была четкая беседа один на один — одно дело. А так ради чего?

— С кем вы провели время после матча?

— Мы были в другой комнате: Комбаров, Шишкин, Олег Иванов. Тоже задавались вопросами: почему провалили Евро, почему нас так отвалтузил Уэльс?

— Был ли вывод про «говно»?

— Нет.

— А какой?

— Я не могу озвучить, пусть это останется тайной.

— Еще до Евро вы должны были понимать, что скорее всего не будете играть.

— Такое ощущение было, потому что в контрольных играх перед Евро я не выходил даже на замену. Тогда была небольшая травма: думал, ничего страшного, все равно сидеть. Но сломался Игорь Денисов, я вышел с Сербией, поучаствовал в голевой атаке.

— И усугубили повреждение.

— Когда человек находится в хорошей форме, то, как ни странно, мышечные повреждения случаются. Я сделал длинную диагональ и почувствовал, что ситуация печальная.

— Правда, что во французской клинике вам написали заключение: «Вне игры на три недели»?

— Да, но благодаря медицинскому штабу и Эдуарду Безуглову вышел уже через три дня, забил, как кто-то решил, полгола даже (улыбается). Про Евро, честно, не хочется говорить. Мы там выступили плохо. Нужно доказывать, реабилитироваться перед болельщиками. Это и будем делать.

— У вас нет претензий к Слуцкому: к выбранной тактике, к подбору состава, где делалась ставка на игроков ЦСКА в том числе и на вашей позиции?

— У меня нет претензий. Тренер выбирает состав. Ему виднее. Да, игроки ЦСКА всегда у него под боком, он лучше их знает и видел их каждый день на тренировках. У нас с Леонидом Викторовичем хорошие отношения. Не собираюсь их портить.

— Вы ведь тоже немного игрок ЦСКА. Начинали в Москве с этой школы.

— Да ладно, это не считается. Тем более на меня там через два года перестали рассчитывать. Хотя переезд эпохальный был: если бы дядя вовремя не забрал в ЦСКА, то не уверен, что футболист Глушаков бы состоялся. Другое дело, что в ростовский интернат я бы все равно попал.

— Откуда такая уверенность?

— Не хвалюсь, но я выделялся. Просто реально за все школы играл. Ребята на пять лет старше были, а я их всех возил. Играл нападающего, забивал все время. Тренеры уже закидывали удочки, что есть такой паренек из Миллерово, Глушаков.

— Вы ведь за «Спартак» болели, и это подтверждено документально.

— У меня даже была вратарская форма Филимонова и игровая Цымбаларя.

— Откуда?

— Сам сделал. Брал майку, потом линейкой на куске бумаги чертил номер, приклеивал клеем моментом, потом кисточкой, которой красят ворота, все обводил, клал на печку. С утра весь дом краской вонял.

— Сложно ли было уехать от такой веселой жизни в Москву?

— Говорю же: ради большого футбола я готов был один в поезде с сумками больше себя таскаться. И с поля почти не уходил. Сначала со своим годом играл, оставался на тренировки других, потом на поле приходили арендаторы с дворов Варшавки и тоже брали меня играть. В общем, футбол у меня был с утра до вечера.

— В Москве у вас обнаружили проблемы с сердцем. Что произошло?

— Лет в 14 я переходил из ЦСКА в «Нику», было медобследование, где обнаружились шумы в сердце. Бабушка доктор напугала, сказала, что я вообще не смогу играть в футбол. Когда я узнал, то плакал, родные переживали. Но поехали на углубленное обследование, и выяснилось, что это просто незначительные проблемы, связанные с переходным возрастом.

— В «Нику» на тренировки приезжал Романцев. А с Цымбаларем или Филимоновым успели пообщаться?

— Мне в рамках шоу «90-60-90» Александр передал майку со своей фамилией. Там еще вторая буква «и» в обратную сторону написана. Так что детская спартаковская мечта, можно сказать, сбылась.

— Тут у нас есть целая серия вопросов о том, что вы готовы сделать, если «Спартак» станет чемпионом. Кто-то предлагает отрастить усы.

— До конца сезона никаких обещаний. В прошлом году уже сказал, что буду готов с вышки спрыгнуть, если возьмем золото. Хватит, не надо.

— Но год назад никто еще не знал, что «Глушаков — это похороны».

— За фразу Ваньку спасибо. Хорошо зарядил. Уже, кстати, футболки лепят с этим изображением. Мне пока не дарили, но, чую, деньги буду собирать за использование собственного образа. Ванек ведь добавил меня в одноклассниках…

— Вы там зарегистрированы?

— До Миллерово «Инстаграм» долго доходит, там люди живут в «Одноклассниках» (улыбается). Держим с женой один аккаунт на двоих, чтобы общаться с друзьями детства. В общем, Ванек меня добавил, написал, даже видео прислал из бани, где они парятся и кричат: «Глушаков — это похороны»! Ну, поржали, я сказал ему: «Давай приезжай на один день в Тарасовку». Потом уже пригласил его на «Рубин», пообещал футболку, но его с хлебозавода не отпустили. Жаль.

— Вопрос по теме от читателя: «Хотите, чтобы после ваших голов включали похоронный марш»? (Егор Синицкий)

— Нет-нет, не надо. С этим шутки плохи.

— Василию Березуцкому фраза тоже не очень понравилась: «Глушаков — это похороны»? Все может быть. Где же Глушаков был 15 последних лет? Не знаю. Здесь дело же не в самом Денисе, а в болельщике — он же это сказал. Так что сложно что-то комментировать. Вот берешь историю российского футбола, открываешь, читаешь. В «Википедии» все вроде написано». Что Денис, о вас, в «Википедии» написано?

— Отвечать я не собираюсь. Скажу про титулы. Ну, вот так пока получилось, что у Глушакова нет титулов. Я тренируюсь, стараюсь, играю и делаю все, чтобы они были.

— У нас в редакции тоже стоит сервант для титулов. Пока пустой.

— Не знаю, откуда пошла эта шутка с сервантом. Слышал ее раза три-четыре. Всем скажу: серванта у меня дома нет, и покупать его точно не планирую.

— Вы зарегистрировались в «Твиттере», и начали подкалывать всех самостоятельно. Нам особенно понравился скрин сообщения вашей мамы после игры с «Локомотивом»: «Ура, коней остановили».

— А что, она не права?! ЦСКА не выиграл, у них был спад. Не вижу здесь ничего такого.

— За неделю до этого вы ответили в переписке с «твиттером» «Зенита», что их «Крестовский» вряд ли когда-то достроят.

— А разве тут тоже не по сути?! За эти деньги в Германии бы уже пять суперстадионов соорудили. Другое дело, что сейчас я это обсуждать не хочу. Ну, обменялись колкостями, подогрели интерес — так-то мы все друг друга уважаем.

— Но вы понимаете, что после ваших перепалок в «Твиттере» в «Зенит» вас больше не позовут?

— А я туда и не собираюсь. Меня два или три раза уже приглашали — в 2009-м слухи ходили, в 2011-м, в 2012-м.

— Почему отказали?

— В начале карьеры я даже не сомневался, потому что видел, как молодые игроки переходят в «Зенит» за деньгами и там не играют. А в «Локомотиве» мне тогда дали шанс, я был благодарен, получал игровое время, забивал.

В 2012-м «Зенит» уже официально выходил на Ольгу Смородскую, но Жозе Коусейру и ребята попросили не уходить. Я ответил: «Доиграю чемпионат, а там видно будет». У нас тогда интересный сезон, надеялись, что «Локомотив» выиграет что-то. Но, видимо, провалили зимний подготовительный цикл из-за старта в Лиге Европы. Хорошо провели первые четыре игры после перерыва, а потом почти все матчи отдали, физически сдулись. Это было разочарованием.

— «Зениту» вы отказали, а ваш переход в «Спартак» болельщики посчитали предательством. Не обидно?

— Я думал об этом и понимаю фанатов «Локо». Их право реагировать на трансфер, их право оценивать меня как личность. Но, честно, я несколько лет каждый день убивался на тренировках и в играх, но иногда наступает момент, когда клубу и игроку следует разойтись, чтобы расти дальше. Тот год, когда я переходил в «Спартак», стал едва ли не худшим для «Локомотива». Мы вновь ничего не выиграли, появилось какое-то чувство безысходности, я сам начал играть хуже. Уже чувствовал тогда, что вышел на тренировку «для галочки» — вроде все сделал, но без позитива. Наступил застой. Я так Роме Шишкину объяснил: «Сам понимаешь, бывают ситуации, когда надо уйти».

— Шишкин отговаривал от перехода?

— Он сказал, что хочет, чтобы я остался, но не отговаривал. И я считаю, что сделал правильный выбор. В «Спартаке» я счастлив.

— Вас пытались удержать в «Локомотиве»?

— Я встретился с Кириллом Котовым: «Мы готовы тебя сохранить, дадим тебе больше, чем «Спартак». Но я сказал, что хочу сменить клуб не из-за денег. Я перешел в «Спартак», чтобы прогрессировать и играть.

— Смородская не вызывала на личную беседу?

— С Ольгой Юрьевной просто попрощались — она мудрая женщина, знает, когда надо включиться, а когда бесполезно. Кому нужен игрок, который тренировался бы из-под палки, с «кисляком»? Думаю, что и «Локомотиву» было выгодно меня продать. Кажется, 8 миллионов получили. В общем, мирно разошлись.

— Но почему именно «Спартак», если еще и «Зенит» не выключался из борьбы?

— На мой переход больше повлияли братья Комбаровы — это они меня переманили: «Переходи к нам!» Так и вели перекрестные переговоры с Карпиным. Я сказал, что хочу лично услышать от тренера, что он во мне заинтересован, что рассчитывает на меня, узнать, на какой позиции он меня видит.

— Услышали?

— Мы встретились в ресторане всего на пять минут. «Так, Глушаков, — спросил он в своем стиле. — Какой вес у тебя»? «Сбрасывай пять кило — и готовься». С таким подходом у меня сомнений не осталось. Получил новый импульс. Ел овощи, отказался от жареного, бегал по вечерам в парке, скинул. От 85 кило, с которыми мне было комфортно, остались 80. И стало еще комфортнее. Вспомнил тогда фразу Олега Кузьмина: «Клуб надо каждые три года менять, чтобы эмоции были. Надо каждый раз бросать себе новый вызов».

— В «Спартаке» вы уже больше трех лет…

— Нет, в «Спартаке» эмоций много! Никуда не собираюсь.

— И все-таки вернемся к Питеру. Супруга рассказывала о том времени: «Денис есть не мог, все сомневался — «Зенит» или «Спартак». Но я ему сказала: «Никакого Питера, здесь у меня работа, зубная клиника. Никуда мы не поедем?!»

— Понятно, все тайны выдала. На самом деле было не так. Я уже точно знал, что буду в «Спартаке», но все равно в шутку подкалывал ее. Мол, собирай вещи, готовься, едем в Питер. Она бесилась, не понимала. Но, правда, терки уже кончились. Карпин, Москва, «Спартак», Комбаровы — все это было моим. Даже не интересовался конечным контрактным предложением «Зенита» — мне оно было безразлично.

— Как вам работа с Карпиным? Леонид Слуцкий считает, что Валерий — отличный эксперт. Вы же сравниваете его с Каррерой.

— Он не эксперт, а топ-тренер. Так и напишите. Я это сразу ощутил: и по тренировочному процессу, и по разбору соперника. Нас реально водили за руку, объясняли — и, вспомните начало того сезона, мы играли вообще без провалов. Каждый знал, куда бежать, что делать. Если я получал мяч после ввода из аута, то Комбаров уже успешно набирал в зону — настолько все было просчитано. А стандарты?! Да в матче с «Зенитом» при пустых трибунах Мовсисян один забил после углового, а все могли чуть ли не пять.

— Динияр Билялетдинов вспоминал о Карпине иначе. «Я был не согласен с оскорблениями в адрес игроков. Нельзя ставить себя выше — в каком бы положении ты ни был. «Коряга», «мешок с говном» — в адрес заслуженных людей. Как Карпин называл заслуженного футболиста Глушакова?

— Да по-разному мог назвать. Не только ведь Билялетдинову доставалось, но и мне, и тем же Комбаровым, и легионерам — он ко всем одинаково относился. А как еще надо: заткнуться и гладить всех по голове: «Ничего страшного, еще раз гол в свои ворота привези»?! Мне настрой Карпина нравился, при нем я никаких проблем, драк, конфликтов не видел.

— Есть мнение, что вы же Карпина и сплавили.

— Ага, каждого тренера Глушаков и ОПГ «Ромашка» сплавляют. Это полный бред. Проблема была в другом. Зимой Карпин хотел изменить модель, играть в пять защитников, поэтому делал акцент не на физику, а на тактику. Может, хотел, чтобы мы на свежести начали второй круг, но где-то вместе с помощниками прогадал. Мы ведь говорили, что ноги слабые, пустые будто, сил нет…

— Так шли бы в зал дорабатывать.

— Там мы шли, а нас оттуда выгоняли, мол, никакой дополнительной работы. В итоге идея не сыграла, весной мы были вареными. Я сейчас начал понимать, что это, возможно, было от неопытности как нашей, так и тренерского штаба.

— Карпин был обижен на вас?

— Нет. А на что обижаться?! Перед увольнением он появился в раздевалке, сказал: «Спасибо» — улыбнулся и ушел. Надеюсь, вернется. Он точно должен работать в РФПЛ.

— Карпин в вас верил, а Якин чуть ли не на первой тренировке сказал: «Глушаков и Комбаровы у меня в Швейцарии играли бы во второй команде».

— Тоже слышал эту фразу от третьих людей, мне ее передали сразу после чемпионата мира в Бразилии. Но в лицо Мурат никогда такое не говорил. Так что проверить подлинность никто не сможет. Другое дело, что ему в России было реально тяжело, плохо, непонятно. Жил себе человек в Швейцарии, тренировал крепкий «Базель», уверенно выступал в Лиге чемпионов, а тут новая страна, новый менталитет. Мурат реально ходил и спрашивал у людей: «А почему футболисты демонстрирует, что получают большие деньги? А почему у них машины такие дорогие»?

— Так и говорил: «Глушаков, зачем тебе «Бентли»?

— Не обязательно лично и не обязательно «Глушаков», но такие вопросы у него были. Может, у Швейцарии другой, скромный стиль жизни. Мурат ведь мог прийти в стильном костюме и надеть под него спортивные кроссовки — и это его не смущало. При Якине мы много бегали, занимались физикой, но на поле у нас не очень получалось.

— При Якине из «Спартака» ушел Дзюба. Ситуация напрягала?

— С Артемом ни у кого проблем не было. Мы заранее знали, что он уйдет, при этом Дзюба хорошо тренировался, забивал голы, честно доиграл круг до конца. Когда мы с руководством общались, то я Артема поддержал: сказал, что это его жизнь, его выбор. Повторю: я сам был в такой ситуации, когда долго играл в «Локо», но вместе у нас ничего не складывалось. Я так понимаю, что в нынешней ситуации выиграл и Артем, и «Спартак».

— Федун сказал, что Зе Луиш сильнее Дзюбы. Вы согласны?

— Леонид Арнольдович — президент «Спартака», он может сравнивать, но игроку это делать некорректно.

— Зе атлетичнее, Дзюба техничнее…

— Кто вам сказал, что Артем техничнее? Так скажу: у Зе все есть для игры центрфорвардом. Он прыгает, бегает, обыгрывает, сохраняет мяч, забивает. Да, случилась травма, а если бы не она… Думаю, что еще пару лет, и мы точно его потеряем — будет играть за большой клуб в топ-чемпионате.

— Еще год назад о Зе Луише говорили иначе.

— Он приехал к нам в тот момент, когда в Португалии уже шел чемпионат, а мы, наоборот, были все разобранные. Думаю, Зе повозил нас на сборах и решил, что в России можно все делать не напрягаясь. В итоге расслабился, потерял форму, а сейчас опять набрал. Хороший он парень, русский учит, на машине по Москве сам ездит, указания навигатора понимать научился.

— У него ведь какое-то странное прозвище.

— Аватар. Он как одуванчик свой состриг с головы — стал на героя фильма похож. Он смеется. Говорю же, парень добрый.

— При Якине в «Спартак» пришел и Квинси. По первым тренировкам было понятно, кого вам привезли?

— Ага, я так и подумал: «Кого нам привезли»? Вообще ни о чем.

— Серьезно?

— Да. Квинси бегал, желания много, пытался обыгрывать. Но ничего не получалось — терял, злился. Он ведь сразу чуть с Челльстремом не подрался.

— Ого.

— Я тогда травму получил, стоял в стороне. Тут вижу: Квинси опять ошибся, потом грубо сыграл, начал кричать на кого-то. К нему подошел Ким, говорит: «Эй, малыш, успокойся, ты в команде всего два дня, а уже открываешь рот». А Промес только сильнее завелся, толкнул Челльстрема, которому уже под 40 тогда было. Ну, кое-как успокоились, помирились. Тогда у Квинси еще игры не шли, и я ему сказал: «Если ты хочешь забивать и нормально жить в России, то надо сначала проставиться перед командой — встретиться, пообщаться». Он обрадовался даже: «Где, куда?» «В баньку», — говорю. «Что за баня еще»? «Да так, русские традиции».

— Согласился?

— Стол накрыл, все как надо сделал.

— С пивом?

— С квасом (улыбается). Посидели, посмеялись. Сначала его банщики парили вениками — он выдержал. Потом уже я — короче, выполз Квинси просто под кайфом. После этого начал и забивать, и в коллективе стало все классно. Теперь когда новички приходят, я зову Промеса и говорю: «А ну-ка расскажи им, что нужно делать, чтобы поперло?». «Проставиться». Но пока никто из новеньких не решился. Странные люди.

— Говорят, что нынешний Квинси поймал звезду. Денис Давыдов рассказывает, мол, голландец ходит по базе, говорит: «I’m fucking Quincy Promes».

— Да это шутки, ирония. Он ведь при этом улыбается своей этой голливудской, белоснежной. Никакую звезду он не поймал. С ЦСКА, например, вообще на уколах выходил и понимал, что усугубит повреждение, но очень хотел помочь в дерби. Из-за этого восстановление затянулось…

— Если Квинси уйдет, будет ли «Спартак» прежним?

— Вот последние игры как раз показали, что незаменимых в «Спартаке» нет. Забить и спасти может любой. Но мы все хотим, чтобы Промес остался. Даже не буду объяснять почему — и так понятно.

— Нынешний «Спартак» с Промесом и Зе все-таки собирался при Аленичеве.

— Не спорю.

— Но вам не нравилось, как он работает.

— Кто вам такое сказал?

— Вывод можно собрать из ваших комментариев. Каррера ведь и эмоциональнее, и тренировочный процесс наладил, и разбирать соперников стал, и нагрузки правильные.

— С Аленичевым все тоже было нормально. Мы хорошо играли.

— Есть версия, что футболистов раздражали в нем несколько вещей. Первая, что он постоянно намекал футболистам на их низкий уровень: «Вы же играете за «Спартак» , такие деньги получаете, но не можете сделать простых вещей».

— Это неправда. Аленичев мог рассказать истории о своем времени в «Спартаке», но не делал сравнений.

— Тогда второй пункт. Команде не нравилось, что Аленичев чересчур спокоен во время матчей и тренировок. Мы сами много раз видели, как во время занятий он играл в теннисбол с Егором Титовым.

— Ну, если у нас восстановительные мероприятия, то почему бы им не играть в теннисбол? С нами, что ли, тянуться?! А уж эмоции — это дело каждого. Кому-то нравится, когда тренер заводит, другие любят тишину. Мне ближе харизма Массимо.

— В-третьих, Роман Широков говорил о статичных квадратах в тренировочном процессе. Якобы, такие занятия тяжело адаптировать под настоящий футбол.

— Опять же, меня нагрузки устраивали. А если ноги были пустыми — я шел дорабатывать в тренажерный зал.

— Получается, что для вас все тренеры хорошие, что бы о них ни говорили. Даже «самый слабый Билич».

— В тысячный раз скажу, что тогда я был под наркозом и наплел то, за что потом было стыдно. Так что можете провоцировать, но критики не дождетесь.

— Но у вас тоже был неприятный момент с Аленичевым. После матча с «Уралом» появилась информация, что Глушаков выставлен на трансфер вместе с братьями Комбаровыми, после чего и состоялся разговор в кабинете тренера.

— Эту ситуацию уже могу прокомментировать и заверить, что в кабинете мы ничего не решали. В том матче тренерский штаб дал мне задачу персонально играть с их парагвайцем или чилийцем. Как его?! Асеведо?! Точно! Вроде бы, все было нормально, но Аленичев заменил меня в первом тайме. А во втором именно Асеведо и забил единственный гол. После матча я сразу спросил у Аленичева: «Почему меня поменяли»? Он ответил: «Я так решил». Все!

— Вам этого объяснения не хватило?

— Уже на следующий день на тренировке ко мне подошел Титов, сказал: «Не кипи, спокойно играй и тренируйся. Бывает такое, когда надо игру передернуть заменкой». Но тогда же пошли слухи, что я вместе с Димой Комбаровым выставлен на трансфер. При этом из клуба мне не звонили, ничего не объясняли.

— Волнительно.

— Немного. Через несколько дней у нас был уже матч в Грозном, и я сказал Диме: «Если сейчас ситуация не решится, то я, наверное, в Грозный, не полечу».

— Даже так?

— Я объяснил: «Представь, ошибусь, поскользнусь случайно. И начнутся разговоры, мол, Глушаков и ОПГ «Ромашка» сливают тренера. Дима согласился, что я прав. Но вечером Аленичев все-таки сам подошел. Видимо, что-то почувствовал сам.

— И что он?

— Спокойно сказал: «Я на вас рассчитываю. Не понимаю, откуда идет информация. За статус игроков основы не переживайте. Речь о трансфере не идет».

— Поверили? Кирилла-то все-таки убрали из первой команды.

— Ему заранее объявили, что контракт не будет продлен. Все было честно. Так что когда узнали о массовом выставлении на трансфер, то за свое место не переживали.

— Разве нормально, что руководство очищает чуть ли не половину состава?

— Нормально, учитывая, что некоторые люди прямо и давно показывали, что им на все наплевать.

— Например?

— Тино Коста на тренировках открыто провоцировал. Мог ударить исподтишка, сыграть необоснованно жестко, выбить мяч со злости, сорвать манишку и уйти с поля. Хурадо еще был чем-то обижен. Они уехали, удачи этим ребятам. А те, кто хотел играть за «Спартак», остались.

— Широков тоже не хотел?

— Там ведь были какие-то вопросы с контрактом, о которых я не осведомлен.

— Вы ведь прекрасно обо всем осведомлены.

— В любом случае эту тему комментировать не буду.

— Прокомментируете, почему команда не билась в матче с АЕК?

— Что значит «не билась»?

— Играла чересчур плохо, будто не хочет, чтобы ее тренировал этот человек.

— Бред. У нас было несколько моментов, но пропустили необязательный гол в конце.

— В том матче не вышли в основе. Понимаете почему?

— Опять же, решение тренера.

— Если Карпин — топ-тренер, то Аленичев?

— Тренер… Тренер — он и в Африке тренер.

— Что мешало команде играть при Аленичеве так, как провели первую часть чемпионата без него? (Андрей Зайцев)

— С Аленичевым, повторю, мы тоже хорошо играли. Много побеждали. При Каррере мы ведь пока тоже ничего не выиграли. Лучше задайте этот вопрос, когда мы доведем дело до конца. Тогда уже и можно будет сравнивать.

— Сколько процентов заслуги Карреры в нынешних успехах «Спартака»?

— Думаю, процентов 80.

— Помните первый день Карреры в «Спартаке»?

— Смутно. Приехал тренер сборной Италии, был приветлив, общался со всеми: «Чао, чао»… Но понятно, что по-настоящему он раскрылся, когда ему доверили команду. На тренировках вел себя ярко, говорил и подсказывал эмоционально, подбадривал ребят, чтобы встрепенулись. С тех пор так — каждый день.

— Вам нравится?

— Всем нравится, все от этого кайфуют. Думаю, не надо ничего менять. У нас ведь никто не знал изначально, останется ли Каррера в «Спартаке» после смены тренерского штаба. Шли разговоры о Бердыеве. Каррера был в подвешенном состоянии. Первые пару матчей спрашивал у ребят о соперниках, об их сильных и слабых сторонах. Мы выиграли с ним два матча — в этот период все общались с ним как с другом. При этом никто не умаляет его авторитета, все оставались профессионалами. Мы выполняли установки на сто процентов, и это дало результат. Тренер полюбился нам за откровенность, открытость, доверие. Он прямо говорит о том, что ему нравится и не нравится, ставит в состав тех, кто на данный момент сильнее. Это видно по матчам — у нас постоянно какие-то рокировки. Попов играет, гол забьет — потом сядет. Джано выйдет, забьет. Пока один устал и отдыхает, вместо него появляется другой. Это важно, ведь все футболисты амбициозны, хотят играть.

— В чем еще Каррера изменил «Спартак»?

— За последние полгода мы сильно прибавили в тактике. Но я не могу говорить об этом подробно сейчас, раскрывать тайны. Например, в переломном матче с «Краснодаром» мы разобрали соперника, сделали правильные выводы, вышли, зная его сильные стороны, и очень уверенно победили. В случаях, когда мы не добивались результата, не выполняли установку тренера, Каррера все равно брал вину на себя. Мы в свою очередь все понимаем и тоже берем вину на себя. Так создается команда.

В Самаре, например, несмотря на то что мы получили все установки, быстро потеряли концентрацию и не выполнили то, что Каррера от нас просил. Но даже так проигрывать иногда нужно — это помогает встрепенуться. Делаем шаг назад и два вперед. Поэтому и после матча я собрал команду для этого злого фото в самолете. Мы и выигрываем, и проигрываем вместе. Мы — одно целое. И роль тренера здесь очень велика.

— Каррера говорит только по-итальянски, в команде его понимают всего три человека. Какую роль в результатах команды играет новый переводчик? (Леонид Меркурьев)

— Прежде всего мы понимаем эмоции, даже если переводчик передает нам только слова.

— Иногда на пресс-конференциях создается ощущение, что Каррера говорит очень много, а переводчик в результате обходится парой слов. У вас на тренировках нет ощущения недосказанности?

— В принципе, то, что он говорит, нам понятно. А если вдруг что-то неправильно переведут, у нас всегда есть Сальва Боккетти, который объяснит футбольным языком.

— Вам было бы приятно, если бы Массимо когда-то возглавил «Ювентус»? (Александр Зеленов)

— Во-первых, нам приятно работать с таким тренером и не хотелось бы его терять. Но если у него есть мечта когда-нибудь возглавить «Юве», то желаю, чтобы она сбылась.

— Массимо изменился за полгода в России?

— Разве что внешне. Вы же видели эти фотки в соцсетях — сравнение, когда он пришел и выглядел молодо, а потом поработал тут — и постарел. Мы ему это все показали, спросили: «Как же так, нужна ли помощь»? Он посмеялся, сказал, что видел эти фотографии. «Сейчас поеду в отпуск с семьей и вернусь еще в более крутой форме, чем начинал. Ждите».

— Сейчас зададим побольше вопросов от читателей. Вот, например: с приходом Карреры вы больше нацелены на атаку и играете ближе к воротам соперника, чем в прошлом году. Это действительно та позиция, на которой вам наиболее комфортно играть? (Андрей Карьенов)

— Где я только не играл! Моя позиция поменялась, потому что у нас появился Фернандо. Он — чистый опорник. Когда мы садились вместе низко, то показалось, что друг другу даже мешаем. Потом Каррера решил, что я буду играть чуть выше. В «Локомотиве» на этой позиции я немало забивал.

— Не обидно ли, что столько лет потеряно? Все-таки могли забивать, а работали «ломовой лошадью».

— Бывали такие моменты. Иногда, когда мы проигрывали, я хотел бежать вперед, но понимал, что не могу бросить позицию. Видел, что мог бы сыграть по-другому, нежели другие наши игроки. Зато сейчас кайфую, получаю удовольствие.

— Другой вопрос от читателя: «Вы кусаете Фернандо или еще что-то? Почему в последних играх так много брака в передачах? (Дима Конаков)

— Ну что вы? Может, человек устал психологически. Нельзя же на протяжении всего чемпионата быть всегда на подъеме и удерживать планку.

— Не было ощущения с приходом Зобнина и Фернандо, что немного «подгорает» место в основе?

— Нет. Знал, что пришли хорошие футболисты, один их которых — перспективный молодой россиянин. Что скромничать, Роме светит хорошее будущее. Но, думаю, корона у него не вырастет. О Фернандо я особо не знал, но понимал, что будет здоровая конкуренция.

— Тут читатель придумывает для вас новую позицию: «Сможете ли вы, если будет нужно, занять место в воротах и отбить 11-метровый?» (Антон Шпак)

— Отбить не знаю, но в ворота встану сразу. В воротах я лев! В детстве ведь был Филимоновым. Иногда я довольно неплохо стою, отбиваю. С ребятами иногда дурачимся.

— Уместно ли, когда вас называют русским Джеррардом»? (Павел Яхин)

— Приятно, что сравнивают, но до него мне еще расти и расти. У нас из общего разве что тот факт, что он тоже бегал от штрафной до штрафной и тоже забивал. Но совсем на другом уровне.

— Станете ли праздновать, если забьете гол «Локомотиву»? (Леонид Меркурьев)

— Нет, зачем народ будоражить? Но посмотрю потом, как они будут себя вести.

— Можете ли назвать гол ЦСКА самым важным в своей карьере?

— Важных много было. Он был запоминающимся, потому что это был первый гол ЦСКА, да еще и лучшему вратарю страны.

— Вы готовы провести всю оставшуюся карьеру в «Спартаке»? Или хотите где-нибудь за рубежом еще поиграть? (Александр, Печора, респ. Коми)

— Не все зависит от меня. Если буду устраивать тренера, почему нет? Каждый мечтает доиграть до конца карьеры в самом популярном клубе страны. А если пригласят в топовую команду за рубежом, я бы не отказался.

— Алан Дзагоев, например, не скрывает, что хочет за рубеж.

— Алан все-таки помоложе, а мне уже через месяц 30 лет будет. Понимаю, что для многих это пиковый возраст, но наверняка таких футболистов, как Глушаков, там много.

— Глушаков в «Спартаке» был на совсем разных ролях: то успешным новичком, то критикуемым футболистов, который тренеров сливает. Сейчас он лидер, капитан команды.

— Да какой я лидер? У нас вся команда — лидер. Я не хочу себя как-то выделять.

— В детстве вы отвечали за семью. Сейчас — за команду. Для вас ведь важно находиться в таком статусе.

— Думаю, что все-таки не в этом дело. Просто я играю на такой позиции, когда рядом и оборона, и атака. Надо подсказывать. Да, понятно, повязка капитанская, тренер спрашивает, есть какой-то авторитет. Плюс возраст. У нас команда молодая, мало кому за 30. Понятно, что надо советовать что-то. Это нормально, я думаю. Главное, чтобы это было во благо команде.

— Вы жестко общаетесь с партнерами — это видно.

— Глушаков же не ко всем футболистам подбегает. Он знает, кому подсказать.

— За Дениса Давыдова обычно страшно. Ему достается в любом моменте.

— Да потому что это Давыдов. Парню не первый раз дают шанс. Если он не исправится, не задумается и не уделит больше внимания футболу, то… Денис просто где-то витает в облаках. Иногда кажется, что выходит и будто трибуны рассматривает — кто там пришел, зачем. А если будет больше тренироваться, сконцентрируется, то станет действительно хорошим футболистом.

— Есть мнение, что его срубила фраза про Месси.

— Да она уже вылетела у него из головы. Он уже понял, что он не Месси.

— Еще от вас достается Мельгарехо.

— Когда люди выходят на 20 минут, они должны выкладываться на поле по максимуму. Много рывков делать, прессинговать. Мы должны чувствовать свежую энергетику, свежесть, силу, чтобы команда задышала. А такое не всегда происходит. Может, они выходят и теряются психологически. Тяжело сказать.

— Вновь переходим к вопросам читателям. Кого из действующих футболистов сборной вы бы пригласили в «Спартак»?

— Шишкина. Сто процентов. Такие футболисты нам нужны. Вы бы видели, что он на моем турнире в Миллерово вытворял. На самом деле, Рома в порядке.

— Шишкин — близкий друг. Он не считается.

— Тогда надо смотреть по позициям. Думаю, взял бы Смолова, потому что у нас один Зе Луиш сейчас в атаке. Он хороший нападающий, но, к сожалению, сломался. А Мельгарехо то левого вингера играет, то правого.

— Уверены, что Смолов заиграет в «Спартаке»?

— Тяжело сказать. В Спартак переходят люди и не могут играть, потому что такая публика, такое фанатское движение, что многие не выдерживают психологического накала.

— Может, поискать среди собственного резерва? Заиграл же Кутепов, стал основным защитником сборной.

— У него хорошие физические данные, есть другие большие плюсы — рост, игра головой. Он хорошо читает игру.

— Сможет заменить Березуцкого и Игнашевича в сборной?

— Он лучше будет, если не зазнается и будет работать так же.

— Смолов любит читать. А вы?

— Я не очень люблю. «Чемпионат» вот читаю. Автобиографию Фергюсона год назад изучил. Может, потом, когда карьера закончится, потянет к литературе. Время поспокойнее настанет. А то все детство хулиганил, потом уехал и жизнь полностью футбол занял.

— Как там, кстати, в Миллерово сейчас? Стало лучше?

— Дороги вроде чинят, остановки новые появляются. Но народ как жил, так и живет.

— Только Глушаков им стадион построил.

— Построил, да. Но статус профессиональной школы получить нереально. Тренеров нет, лицензии нет. Виталий Леонтьевич три года назад заверил, что поможет. Я уже шучу: «Обещанного три года ждут». Хочется все-таки, чтобы с ребятами хорошо работали. Много талантов в России, только их не видят. Не у всех, как у меня, есть дяди футболисты.

— Вы хотели бы вернуться в Миллерово и жить там?

— Я же простой пацан, поэтому, конечно, да. А вот Даша и все мои девочки — точно нет. Поэтому я теперь столичный, мясной хулиган — тут уже без вариантов…

Дмитрий ЕГОРОВ. «Чемпионат», 20.12.2016