НЕИДЕАЛЬНЫЙ МИР. ПОЧЕМУ РЕЗУЛЬТАТ ИГРЫ С КАТАРОМ — НЕ ГЛАВНОЕ

Здесь нет попытки оправдать сборную за унижение в Дохе, но есть стремление отвлечься от результата одной игры.

Антон МИХАШЕНОК

В идеальном из миров Александр Кокорин забил пенальти и не стал выдумывать лишний пас после элегантного решения от Дениса Глушакова, а сборная России выиграла у Катара 3:2. После матча в том же мире — повсеместное сдержанное одобрение сборной, кто-то даже отметит ее характер (проигрывали ведь), но в целом все сойдутся на том, что с этим можно жить. Особенно учитывая экспериментальный состав. Так уже было — с Ганой по содержанию был похожий матч, но мы забили, а африканцы — нет, поэтому на следующий день газеты и онлайн-издания опубликовали сдержанно восторженные тексты.

Самое забавное, что такой идеал в Дохе был не так и далек: реализация пенальти составляет 75–80%, выходы один на один после передач вразрез имеют примерно такую же высокую статистику конвертации. Если приплюсовать к реакции после Катара реакцию после Ганы, то получается, что в очередной раз мы оцениваем сборную по результату, а не по игре. Внимание: по результату в товарищеских матчах.

Это будет бесполезно, но я все же попытаюсь: не совсем правильно оценивать футбол по результату, а делать это в товарищеских матчах просто смешно. За эти два дня не было ни одной внятной игровой претензии к сборной — все они строились на рефлексии от результата. В лучшем случае мы слышали: «Черчесову пора заканчивать с экспериментами», «Мы играем непонятно во что» (опять же, глубина этой претензии заставляет захлебнуться). — В худшем — переход на личности футболистов (ладно, одного футболиста) и обвинения в нежелании играть. И ни одного вопроса по структуре игры.

Станислав Черчесов имел совершенно законную возможность экспериментировать в трех первых мини-циклах со сборной — требовать от него четких планов, А и B можно будет только в марте, когда до Кубка Конфедераций останется время только на то, чтобы сдать окончательные варианты игры команды. Мысль о том, что хотя бы некоторые товарищеские матчи сборных следует не показывать по телевидению, справедлива. Эти встречи важны в первую очередь для тренеров, чтобы из вариантов от A до Z отбросить лишние и получить те самые конкретные два-три плана. Черчесов в первых матчах использовал несколько разных систем игры и попытался вывести футболистов из зоны комфорта, дать им новые игровые задания — как было, например, с Александром Самедовым в Дохе. Результаты экспериментов могут быть положительными или отрицательными, но в товарищеских матчах это не имеет значения — тренеру здесь необходим опыт конкретного эксперимента и реакция на него, а не результат на табло.

Но раз уж товарищеские матчи все же показывают по телевидению, то есть несколько наблюдений по результатам.

Первое. Стремление осовременить сборную и добавить в количестве коротких вертикальных передач пересекается с российскими реалиями — у нас нет опорного полузащитника под сегодняшние требования в футболе. Особенно ужасно это смотрится при нашей игре в три защитника: центральный из тройки ограничен в выборе партнера для передачи и отдает одному из двух крайних в тройке, а тот не может отдать опорникам, потому что им не хватает движения и позиционного мышления. Даже Катару удавалось отпрессинговать Зобнина и Глушакова так, что крайние центральные защитники были вынуждены играть или через Самедова и Комбарова (из-за ограниченности площади приема передачи это опасно — сопернику легко идти в прессинг), или просто закидывать мяч вперед. Помимо действий в начале атаки, в опорной зоне есть хронические оборонительные проблемы — пасы между линиями проходят постоянно, а подбор в опорной зоне россияне проигрывают. Так было и при предыдущих тренерах — отсутствие опорника, уверенно заполняющего пространство между линиями и не смотрящего в спину убегающего к воротам соперника, характерно для нашего футбола. Возможно, и здесь в сборной стоит попробовать найти нестандартный подход и передвинуть Федора Кудряшова в опорную зону. Как показывает практика игры в «Ростове», умения выбрать позицию ему хватает даже для игры в центре обороны, нужные для позиции опорника агрессия и скорость у Кудряшова есть. Это лишь один из вариантов, но суть в том, что за эти товарищеские матчи Черчесов, думаю, отбросил из списка вариантов те, где роль опорника имеет определяющее значение.

Второе. Сборной тяжело дается игра с чуть более сдвинутыми в сторону атаки крайними защитниками, и здесь все проблемы взаимосвязаны. Эффективности от привычного для нашего футбола использования крайних защитников (забег строго по своему флангу с последующей подачей в штрафную) мало, поэтому Черчесова надо похвалить за то, что он по крайней мере попытался проверить нетипичных игроков на этой позиции в Катаре. Однако возникла другая проблема, и мы возвращаемся к первому пункту: когда Самедов или Комбаров остаются глубоко на чужой половине, а мяч переходит к сопернику, их должны подстраховать опорные, но им недостает позиционного чутья. Особенно показательно это выглядело в первом тайме игры в Дохе: Самедов оставался на чужой половине, Илья Кутепов перемещался фактически на место правого защитника, и одного паса в зону между Кутеповым и одним из наших центральных полузащитников было достаточно, чтобы резко обострить ситуацию. Варианты с крайне агрессивным использованием фланговых защитников Черчесов, возможно, тоже отбросил.

Третье наблюдение является суммой первого и второго. Так как зона ответственности крайних защитников размыта, а хороших, укрывающих свободные пространства центральных полузащитников по-прежнему нет, у сборной возникают перманентные проблемы во встречах против команд, использующих систему игры в три защитника или с подвижным опорником. Самыми опасными в таких случаях для россиян становятся крайние защитники и центральные полузащитники, ориентированные на игру в зоне подбора между линиями. Так было в товарищеском матче с Хорватией год назад — просто вспомните, как уничтожил нашу оборону Шиме Врсалько после того, как балканская команда перешла на три центральных защитника. Так было в контрольной игре с Сербией перед Евро. Так было в том самом матче с Уэльсом. Так было с Коста-Рикой и так было во втором тайме с Катаром, когда соперник поменял систему, перейдя на пять защитников. Учитывая, какие результативные ошибки допускают крайние защитники ЦСКА и «Краснодара» в еврокубках, правильно говорить о методологических проблемах наших команд, футболистов и тренеров — когда в штрафную приходит крайний защитник соперника, его часто никто не сопровождает.

И вот третья проблема наиболее важна, она гораздо важнее двух цифр на табло в Дохе, потому что носит системный характер. Неумение играть против трех/пяти защитников, естественно, отражается и на игре в созидании — лишний центральный защитник в обороне у соперника делает навесы из не очень эффективных просто бессмысленными. В этом можно было убедиться по ходу той же игры с Уэльсом, но так ведь было и совсем давно, еще при Фабио Капелло, в матче с Молдавией. Тогда виноватым был Капелло, и фанатско-журналистские выводы были примерно теми же: вместо признания системных проблем в стратегии и подготовке включился имперский режим «да как мы могли так сыграть с этим отстоем».

Могли и по-прежнему можем, и дело не в имени соперника, а в нас самих. Чтобы попытаться исправить системные ошибки или хотя бы признать их наличие, возможно, нужно проиграть Катару еще 10 раз. Это не идеальный мир, это реальность.

«Чемпионат», 12.11.2016