ВОЗВРАЩЕНИЕ СЛУЦКОГО

Колумнист «Спорт-Экспресса» — о переходе Леонида Слуцкого с провала на Euro к работе главного тренера ЦСКА.

Илья КАЗАКОВ

Мы встретились уже в середине июля, и когда я по ходу разговора спросил у него — даст ли он мне интервью, изменившегося выражения его лица было достаточно, чтобы понять, что нет, интервью не будет.

И чуть позже, когда я прочел его ответ на просьбу подвести итоги выступления сборной на Euro-2016: «Я уже сказал, что хотел в том интервью», стало окончательно ясно, что та тема закрыта раз и навсегда. Словно Леонид Викторович задернул в своем сознании тяжелую штору, оставив этот июнь пылиться в маленьком чулане рядом с другими днями и событиями, которые стоит забыть.

В тот момент я вспомнил историю, которую любил рассказывать в бытность свою президентом «Зенита» Виталий Мутко — когда после разгромного поражения от «Динамо» он прямо в раздевалке потребовал у оператора уничтожить видеокассету с записью злосчастного матча. Чтобы не терзаться воспоминаниями и не играть в серьезный самоанализ, задавая себе снова и снова один и тот же вопрос: «Почему?»

«Зениту» тот поступок Мутко прилично помог. Команда, на удивление, быстро пришла в себя, сумев избежать кризиса. Бывают поражения, которые тебя надламывают. А бывают поражения, после которых ты находишь силы не просто встать и идти дальше, но и меняешься, сделав нужные выводы.

Не знаю делился ли министр тем опытом быстрого выхода из пике в своем последнем рабочем разговоре со Слуцким, но если да — честь ему и хвала. Потому что Леонид Викторович сумел, на мой взгляд, сделать практически невозможное. Потратив несколько дней на тяжелые переживания и осмысление случившегося, он вышел из очень непростой ситуации прежней целостной личностью. Побывав в дни Euro на базе сборной под Парижем, я поразился тому — насколько он напряжен. Были детали, штрихи, которые давали это понять особенно наглядно. Парадоксально, но в те дни у тренера даже изменилась стилистика речи в отдельных моментах — совершенно несвойственным для него образом. А через месяц он стал собой прежним, когда расстался со сборной. Словно снял с себя камень, сумел отказаться от искушения, не продлив срок его воздействия на самого себя.

В том самом нашумевшем интервью Слуцкий закрывал тему сборной, рассуждая об этом долго и обстоятельно. Формулировки были выверенными, производя сильное воздействие на всех, кто прочел этот материал.

Читая, потом перечитывая его ответы, общаясь потом очно — я, к своему удовлетворению, убедился, что Леонид Викторович сумел сделать практически невозможное. Он покинул сборную тренером без какого-то видимого надлома. Внутри, безусловно, остались рубцы. Он сам говорит, что это поражение будет вспоминать до конца жизни. Но удивительнейшим образом хватило полутора месяцев, чтобы тема Euro и сборной окончательно перестала фигурировать рядом с ним. Слуцкий вновь стал для всех нас тренером ЦСКА и только. Даже не представляю, какого труда и мобилизации внутренних сил от него это потребовало. Взять и навсегда закрыть дверь в комнату с призраками.

Я не знаю ни одного другого тренера сборной России, кому это удалось бы сделать в такие сроки. Кроме Юрия Семина, который не сумел вывести команду из группы с Португалией и Словакией, а потом наотрез отказался остаться.

На мой взгляд, в их судьбах (как тренеров сборной) удивительно много общего. Настолько — что хочется повторить: история движется по спирали.

И только их, кстати, не клевала пресса за отрицательный результат с национальной командой. Слишком велико было наше журналистское уважение к ним как к клубным тренерам и как к людям. И что тогда, в 2005-м, что сейчас, мы думали одно и то же: «Если и у них не получилось, стало быть, дело швах».

Уход Семина через цепь событий привел к появлению во главе сборной Гуса Хиддинка и лучшему периоду в российской истории команды. Безумно интересно, какие перемены начнутся в сборной после ухода Слуцкого. Мне кажется, им обоим немного не повезло. Они оказались заложниками ситуации, когда их команда застряла между прошлым и будущем. Вероятно, поэтому настоящее стало настолько малоприятным.

И для них обоих слишком сильным оказался контраст между работой в клубе и сборной. Уровень влияния на игроков, степень понимания происходящего и вовлеченности во все процессы, плотность контакта с руководством — различия были слишком заметны, чтобы сделать выбор в пользу национальной команды. Слуцкий, как и Семин, настолько прочно сросся с клубом, вырос в настолько важную фигуру в нем, что вряд ли мог дальше жить на разрыв.

И вернувшись в ЦСКА мгновенно стал прежним. Разве что ироничный прищур глаз выглядит теперь еще более заметным.

Мне кажется, Леонид Викторович сделал выбор в пользу клуба, который пятое трансферное окно проводит с нулевым трансферным бюджетом, умудряясь комплектоваться только на освобождающиеся после ухода кого-то из игроков деньги, только по одной причине. В ЦСКА он для игроков — босс, чем дальше, тем заметнее. В сборной у него таких рычагов влияния на футболистов не было, что отчасти и предопределило результат. И если этим летом на Euro и была какая-то растерянность или не растерянность, а нетипичность поведения или реакция, то это объяснялось только одним: непривычной средой обитания. Поэтому Слуцкий казался несколько иным. Или даже не казался, а действительно выглядел не совсем похожим на себя.

Зато сейчас все встало на свои места. И главное отличие его истории от семинской в том, что в клубе ждали его возвращения, не сомневаясь, что оно произойдет.

В конце концов, человек всегда склонен выбирать понятное и знакомое. И как бы сложным ни казался этот сезон ЦСКА, мне кажется, что все эти трудности — из серии уже пройденных, знакомых.

Наверное, поэтому он теперь так похож на себя прежнего. И ЦСКА, думается, будет похож тоже.

«Спорт-Экспресс», 05.08.2016