ТАРАС БУРЛАК: «У МЕНЯ БЫЛ КОНФЛИКТ ТОЛЬКО С ОДНИМ ТРЕНЕРОМ»

Казанский «Рубин» в своей «закупочной деятельности» большое внимание уделил оборонительной линии, прикупив в основу сразу двух новых защитников-легионеров. Если судить по предсезонным сборам, ключевыми приобретениями они не станут. Вернувшись из аренды, 26-летний россиянин Тарас Бурлак имеет все шансы на твердое место в основном составе казанского клуба. В беседе он поделился своими соображениями о проблемах российского футбола, вспомнил детство и юность, а также дал характеристику всем тренерам, с кем доводилось работать.

Детство в кедах на гаревом поле

— Ты родом из Владивостока, там и начинал в футбол играть. Я наслышан из разных источников, что там в те времена ужасные условия были — поля резиновые. Так и было?

— Начинал, как и все дети, на простой асфальтовой «коробке». Практически каждый день проводил там все свободное время. С четырех лет, наверное. С отцом выходили. Он все время в ворота вставал, я ему бил, удар тренировал. С восьми лет уже начал заниматься, пошел в школу футбольную. Брали всех с девяти лет, маме пришлось обмануть тренера, сказать, что мне тоже девять. Условия? Резиновое поле было, где мы играли все время в шиповках, в кедах. Ни о каких бутсах и речи не шло. Ну и иногда играли на гаревом поле. Если там в банальный подкат пойти, можно все коленки стереть. Никаких искусственных полей у нас не было. Потом, когда приехал в Москву тренироваться в 14 лет, впервые увидел искусственное поле.

— Как в Москве оказался? Далековато от Владивостока

— Был турнир «Кожаный мяч» для непрофессиональных команд. Так как я занимался в команде, которая не имела отношения к «Лучу», она, можно сказать, была непрофессиональной. Победили в этом соревновании и поехали в Париж, после чего в 13 лет позвонили селекционеры из «Локомотива», «Спартака» и ЦСКА и пригласили. Выбор пал на «Локо», потому что там были знакомые ребята, только на год-два старше меня. Плюс условия получше: интернат, школа — все в одном комплексе. А в «Спартаке» все было немножко сложнее, нужно было ездить куда-то постоянно. Так, в 13 лет я переехал в Москву, там месяц побыл, и дальше пошли подростковые проблемы: колени начали болеть, плюс молодой был — скучал по маме. Так и вернулся во Владивосток. Через год ситуация повторилась, звонили снова. Мама сказала: «Не могла не дать тебе шанс, чтоб ты меня потом всю жизнь винил», и в 14 лет вновь в Москву поехал. Жил в интернате, раз в полгода ездил домой, родители не приезжали вообще.

— Как справлялся?

— Психологически было тяжело. Плюс много ребят в интернате было из ближайшего Подмосковья или в 4–5 часах езды на поезде. Таких далеких, как я, были единицы. Естественно, было тяжело, но благодаря этому выработалась самостоятельность, привык все сам решать, что мне очень помогло в жизни и карьере.

— Сразу защитником начинал?

— Нет, всегда играл нападающим до переезда в Москву. Даже до турнира «Кожаный мяч» на чемпионате края, города был лучшим бомбардиром. Потом постепенно начали опускать, сначала играл под нападающим, а на турнире «Кожаный мяч» поставили защитником. Сказали: «Большой, бьешь далеко, будешь защитником» (смеется). И на этом турнире, кстати, я получил приз лучшему игроку в этом амплуа. Как таковых, конечно, навыков не было. Только в 14 лет начал понимать, что да как. Больше «летел» в атаку.

— Бей-беги?

— Ну да. Этот пробел, конечно, иногда сказывается, причем до сих пор. Грамотная позиционная игра и отбор — все идет с детства. Когда начинаешь это изучать с 14 лет, какие-то пробелы остаются.

От Красножана до Коусейру

— Переход из молодежного футбол во взрослый у всех проходит по-разному. Как у тебя?

— Стабильно играть в «Локомотиве» я начал, наверное, при Красножане. Один из лучших периодов был. Тогда у нас играло очень много российских ребят. Играли неплохо. Потом пришел Коусейру. Первое время я не играл у него. Потом дали шанс. С португальцем у всех молодых игроков были очень хорошие, человеческие отношения. Естественно, где-то сказывалось, что много молодых, отсюда проявлялась нестабильность, и, наверное, это сказалось на результатах. Потому что тот сезон был переходным и было деление на восьмерки. На втором этапе все игры были с топ-клубами, тогда и сказалась наша молодость и неопытность.

— Обычно молодые защитники прибавляют, играя в паре с опытным защитником. В том же «Рубине» Кверквелия равнялся на Шаронова и Наваса. А у вас партнером был Беляев. Не помешало?

— Главное, на мой взгляд — это взаимопонимание на поле, чувство партнера, страховка. Просто какая-то химия должна быть. И нет разницы, 20 лет партнеру или 30. Ну, а в «Локомотиве» я ведь играл и с Дюрицей, и с Чорлукой. Конечно, кого-то ты понимаешь лучше, кого-то лишь со временем лучше, но в этом никаких проблем абсолютно.

— Что случилось дальше, почему после такого яркого старта при Коусейру потерял место в основе «Локомотива»?

— После Коусейру был у нас, по-моему, Билич. У него тоже играл первое время, потом совершил какие-то 2–3 ошибки подряд. Любой тренер на его месте убрал бы игрока. Разговаривал со мной, говорил — «не переживай», но, если человек ошибается постоянно, ему требуется замена. Никаких проблем не было с Биличем. Никаких обид, он очень хороший человек. Думаю, он доказал, каким является тренером со сборной Хорватии и «Бешикташем». Потом в «Локомотив» пришел Кучук, и на сборах у нас с ним был разговор, что он видит меня в паре с Чорлукой. Но позже меня скосила сильная ангина и температура под 40. Весь сбор у меня ушел на восстановление здоровья, потерял 5–6 кг за это время. А там и сезон начался. Все прекрасно помнят: Дюрица с Чорлукой играли, «Локомотив» чуть ли не до конца сезона за первое место боролся. Думаю, никакой тренер не будет менять такую наигранную пару, которая хорошо играет. И я понял, что сидеть нет смысла, надо что-то менять.

Бурлак и Билялетдинов

— И тут случился «Рубин»?

— Да, начались переговоры в конце сезона, в декабре. Неизвестно было еще, кто будет тренером. Переговоры прошли, в конце января — начале февраля решилось все.

— А сыграл свою роль в переходе Ринат Билялетдинов?

— Сыграл, но не сильную, потому что я в любом случае пришел бы сюда. В «Рубине» тогда играли и до сих пор есть много знакомых ребят.

— Почему не получилось закрепиться в «Рубине» при «Билле»? Я прекрасно помню тот пресловутый матч со «Спартаком», когда из-под тебя Дзюба два мяча забил. Это была психологическая неготовность к роли основного или что?

— Да нет, это футбол. Я думаю, что каждого защитника рано или поздно ждет такая участь. Еще не одна такая игра будет, и будут ошибки, никто от них не застрахован. Просто в том моменте Дзюба был сильнее, сыграл лучше, воспользовался ошибками. Как-то отмазываться, я думаю, нет смысла. Все все прекрасно понимают. И я понимал, что ошибся. На этом жизнь не заканчивается. Нужно дальше работать, делать выводы. Потом, в дальнейшем, играя против Артема в Самаре в двух играх, учел эти ошибки и довольно неплохо справлялся.

— Ну, Дзюба — это так, повод. А почему не получилось побороться за основной состав при Билялетдинове в целом?

— На эту тему уже столько сказано, уже столько интервью давал. Все прекрасно все знают.

— И тем не менее? Я тоже слышал многое и «Твиттер» ваш читал

— (Улыбается) У человека свое мнение, у меня свое. Не хочется спорить, обсуждать кого-то. Сложилось так, как сложилось. Время все расставит и уже расставило многое на свои места. Что-то доказывать нет смысла.

— Тогда задам вопрос по-другому. Твой агент Алексей Сафонов сказал мне, что Бурлак лучше играет под руководством иностранных тренеров. Так это?

— Единственный, с кем у меня был яркий конфликт — это Билялетдинов. Потому что с Семиным прекрасные отношения были. При Красножане я начал играть, а больше-то у меня российских тренеров и не было. Не сказать, чтобы у меня были какие-то проблемы, просто так сложилось.

— Может, у тебя менталитет европейского игрока?

— Не сказал бы. Скорее стечение обстоятельств, так получилось. Хотя еще раз скажу, проблема была только с единственным человеком. Всем другим я могу спокойно смотреть в глаза, как и они мне. Спокойно, без конфликтов, пожмем руку и пообщаемся. Только с одним человеком не сложилось.

— Мало кто из казанских болельщиков с оптимизмом воспринял новость о твоем возвращении в «Рубин» из «Крыльев». Но своей игрой на сборах ты заявил о себе как об игроке «основы». Готов к конкуренции?

— Если я еще в команде, шансы наверняка есть. Если бы их не было, я бы уже тренировался на втором поле или был бы в другой команде. Пришел новый тренерский штаб, все по-новому, и все равны. Да, у нас большая конкуренция, пять человек на позицию. Я не учитываю Камболова, его все-таки больше как опорного рассматриваю. Но и без него пять человек на две позиции — серьезная конкуренция. Понятное дело, все хотят играть, но не все будут. Но я в своих силах уверен, у меня никаких проблем нет.

Лимит на легионеров и битва за основу в «Рубине»

— Как считаешь, если честно, в плане стартового состава лимит на легионеров помогает тебе?

— Судя по тому, как прошла трансферная компания, думаю, естественно, потому что взять хорошего российского футболиста не так легко. Все в топ-клубах на хорошем счету, все играют. Сейчас у нашей команды очень много иностранных игроков хорошего качества, их нужно ставить на поле. А россиян меньше, и мы между собой конкурируем по большому счету. Хотя на моей позиции, например, ни одного российского игрока нет, все легионеры. Как будет — так будет. Это не нам решать в любом случае. Это решит государство или руководители клубов. Нам нужно только играть и смотреть — что будет.

— А вообще, как оцениваешь лимит на легионеров? Многие его связывают с провалами российской сборной, в том числе на Евро во Франции. Как оцениваешь степень вины лимита?

— Тут палка о двух концах. Я бы, наверное, лимит все-таки оставил, но ввел бы потолок зарплат для игроков до 23 лет. Сравниваешь, сколько получают ребята, сыграв небольшое количество игр, с тем, сколько получал я в их возрасте, и понимаешь — деньги совсем неадекватные. Нужно, чтобы ребятам в 18–20 лет голову не срывало от таких денег. В то время, когда мы начинали играть, абсолютно другие были зарплаты, и более-менее нормальные деньги я начал получать в 22–23 года. То есть я бы ввел потолок зарплат до 23 лет, а лимит в каком-то виде все-таки бы сохранил. Если вовсе отказаться от ограничений, то поедут легионеры не очень высокого уровня. Проблема лишь в больших деньгах для очень молодых, которые не могут справиться с этим давлением. Когда они взрослеют, то сложно уже это в себе перебороть. Это лично мое мнение, я бы сделал так.

— К вопросу о проблемах. Как оцениваешь развитие детского футбол?

— Все прекрасно знают, что в России осталось слишком мало сильных школ. Наверное, только Москва, Краснодар, Питер и Казань. А ведь раньше была великолепная школа в Тольятти. Много игроков играло в премьер-лиге из одной школы. Ее закрыли. И во многих других городах ситуация такая же. Всех игроков из провинции разбирают по топ-клубам, которые я перечислил. Городов с хорошими условиями для детей очень мало. Еще проблема в том, что, когда мы начинали играть в футбол, я каждый день был на площадке, играл зимой и летом. Сейчас все в телефонах и компьютерах. Это тоже проблема, потому что раньше все начиналось с дворового футбола, а сейчас смотришь: на улице ни одного ребенка.

Биться как исландцы — рецепт для домашнего ЧМ-2018

— Понятно, что к домашнему ЧМ мы всех проблем не решим, но что нужно сделать, чтобы избежать хотя бы позора, аналогичного французскому Евро-2016?

— Сложно сказать, думаю, никто не будет отрицать, что наши игроки ничем не хуже футболистов Исландии, Албании по своему уровню и мастерству. Люди умеют играть, и это показывают на европейской арене в матчах еврокубков. Наверное, первое, что нужно сделать, это выходить и биться, как исландцы. В первую очередь надо умирать за страну, как мы это делали в молодежной сборной. Все время выходили и просто бились за страну. Это самое главное, когда бойцовские качества выходят на первый план, все остальное второстепенно и как-то нивелируется.

— А тренерский аспект? Какой наставник нужен нашей сборной? Кого бы назначил на месте Мутко?

— Я бы выбрал Черчесова или Бердыева. Я с ними не работал, но ребята говорят, что у них все в порядке с дисциплиной, а это немаловажно. И тактика тоже имеет значение. Они готовятся по каждому сопернику и умеют выжимать из игроков максимум. Черчесов, работая в «Тереке» и «Амкаре», давал прекрасный результат. В Перми у него не было звезд, но он выжимал максимум, то есть может раскрывать сильные стороны даже у средних футболистов. Ну, а про Бердыева не будем говорить. Все и так знают, каких результатов он добивался в «Рубине» и «Ростове». Я бы рассмотрел их двух. Но, так как Бердыев занят клубной работой, более правильным решением стало бы назначение Черчесова.

«Хочу в сборную»

— Недавно я писал ориентировочный состав сборной России на 2018 год…

— Да сколько их уже было… (смеется)

— Ну вот, решил, так сказать, внести свою лепту. Ты тоже там есть. У нас же дефицит центральных защитников. Сам как оцениваешь свои перспективы в сборной?

— Не то чтобы дефицит, просто играют постоянно одни и те же. В принципе в каждой команде есть достойный кандидат. Много играет центральных защитников с российским паспортом. Просто если не доверять, не давать шанса, не ставить в состав, то никто и не появится. Не думаю, что эта проблема существует только в России. Но за рубежом людям больше доверяют, и они играют. Сейчас будет много товарищеских матчей, думаю, шансы будут у многих. Главное стабильно играть, показывать уровень в клубе. Насколько я пониманию, Игнашевич намекнул на то, что завершает карьеру в сборной.

— Ему в 2018-м уже 38 будет…

— Может он, как Мальдини, захочет, кто его знает? (Смеется)

— Но сам ты рассчитываешь получить свой шанс?

— Естественно, хотелось бы. Все уровни сборных прошел: юношескую, молодежную, и в первой был. Хочется на домашний чемпионат мира. Это знаковое событие для любого футболиста. Но для того, чтобы играть за сборную, нужно стабильно играть и постоянно играть. Показывать уровень в клубе. В Самаре был неплохой отрезок, но там проще было в плане конкуренции. И схема была другая, в пять защитников.

— Кто из партнеров по «Рубину», на твой взгляд, заслуживает шанса в сборной?

— Оздоев точно, Эльмир (Набиуллин — прим.ред.), Макс Канунников в последнее время играет крайнего, хотя в молодежной сборной всегда играл нападающего. Я говорю про тех, кто на перспективу. Понятно, что Рыжиков, Кузьмин — это уже сейчас уровень сборной. Очень хорошие перспективы у Ахметова. Талантливый парень, главное, что с головой дружит, не витает в облаках, все правильно делает, техничный очень. Рифат (Жемалетдинов — прим. ред.) тоже перешел, и перспективы есть. Камболов в опорной зоне мог бы пригодиться, потому что очень хорош в отборе, цепкий, хорошо играет головой. Может где-то ошибается, но всегда бьется до конца, старается. Вроде всех перечислил молодых, кто ближайшие год-два может заиграть.

— Ты обмолвился насчет тактики «Крыльев Советов», предвосхитив мой вопрос. В «Рубине» будет сложнее, потому что Грасия наигрывает 4-4-2 без чистого опорника, который обычно помогает хорошо защитникам. Ты вообще играл по такой схеме? Ведь она давно вышла из моды в российском футболе.

— Четыре защитника — это не такая проблема, до Самары я все время играл в четыре защитника. Что касается опорника, то также проблемы не вижу. Сейчас два центральных хава, как говорят, box-to-box, которые играют от штрафной до штрафной, которые должны обороняться. То есть у нас никогда такого не бывает, чтобы оба убежали вперед, оставив дыру в центре поля. Все равно один больше в атаке, другой больше в обороне.

«Можно про Билялетдинова не говорить?»

— Вызывает удивление, что вроде стандарты — это конек Грасии. Но в каждой предсезонной игре возникало по 3–4 голевых момента у ворот «Рубина» при розыгрыше стандартов. Отрабатываете эти ситуации?

— В защите сложно их натренировать. Тебе могут объяснить, где и что ты должен делать, а в игре можешь потерять на долю секунды концентрацию, и тебя заблокируют. Все дело в концентрации внимания, я считаю. Не сказал бы, что на сборах были какие-то проблемы. Насколько я понял по общению с тренерским штабом, стандартам уделяют большое внимание, но Грасия не хочет раскрывать всех секретов на сборах, говорит: «За вами следят». Лучше оставим эти сюрпризы на сезон. Если все показывать сейчас, наши соперники используют это против нас.

— Можешь охарактеризовать в двух словах каждого тренера, с которым приходилось работать?

— Только про Билялетдинова можно не говорить?

— Нельзя.

— (Смеется.) Ну, ладно. Семин — легенда «Локомотива», что еще можно сказать? Рахимов — строгий и требовательный, но в хорошем смысле. Потом был Красножан, по мне, тонкий психолог и хороший тактик. У Билича зажигательные речи получались в раздевалке. Он отличный мотиватор, ну и открытый, прямой человек. Коусейру — справедливый, в первую очередь, в том смысле, что кто был сильнее, тот и играл. Тоже тонкий психолог. Кучук — это трудоголик вообще до мозга костей, полностью в работе и все время что-то анализирует, много внимания уделяет тактике. Насчет Билялетдинова пропускаем?

— Может «физрук», как многие казанские болельщики называли этого специалиста?

— Нет, такого я никогда не скажу. Просто не хочется ничего говорить об этом тренере, просто пропустим. Я думаю, много у кого с ним были проблемы, не только у меня. Вы у Марко Девича спросите или Карлосу Эдуардо позвоните. Они больше скажут. Потом в Самаре был Веркаутерен. Это европейский тренер. Тоже хороший психолог и мотиватор.

— Хавьер Грасия?

— Он тоже фанат своего дела, тактик. 24 часа в сутки занят работой. Думающий специалист. Знаешь, редко бывает, что тренер нравится абсолютно всем. Но с Грасией все именно так. Очень интересно тренироваться, и климат в команде хороший, атмосфера. Пока только со знаком плюс. Недовольных нет.

— Видел на «Рубин-ТВ», как он обращается с мячом. Тренер, случайно, не самый техничный «игрок» в команде?

— Он с нами не играл, но испанец как-никак.

— Я думал, может, хотя бы Лестьенн составляет ему конкуренцию в обращении с мячом?

— Друг с другом-то они не играют. А когда играет тренерский штаб и персонал, мы обычно не смотрим, уезжаем. После тренировок уже не до этого.

— Тарас, а семья у тебя здесь, в Казани?

— У меня семьи нет, родители буквально сегодня уехали, погостили 3 дня. В следующий раз может приедут в середине месяца.

— То есть казанские девчонки могут устраивать за тебя битвы?

— Битвы за меня точно не надо устраивать, а так я один.

— Спортивная Казань живет не только футболом. Есть «Ак Барс». Хоккей нравится?

— В НХЛ слежу за ребятами, с кем-то общаюсь. В Казани хорошо с Бурмистровым общался. Сейчас в Канаде играет, но все равно порой разговариваем. Когда он здесь был, я ходил на хоккей регулярно. А так мне, конечно, больше нравится плей-офф. Когда совпадают графики, то с интересом смотрю.

Артур ХАЛИЛУЛЛОВ, Оксана КРЕСЛАВСКАЯ. «Реальное время», 29.07.2016