ВИТАЛИЙ МУТКО: «С ЧЕРЧЕСОВЫМ И БЕРДЫЕВЫМ ПОГОВОРИЛ. НА ОЧЕРЕДИ — БОРОДЮК И СЕМАК»

Виталий Леонтьевич часто приходил в редакцию «Спорт-Экспресса». Но на этот раз встреча состоялась в новом формате: не «министр в гостях у «СЭ», а «СЭ» — в гостях у министра». Три наших журналиста почти три часа общались с Мутко в Министерстве спорта на тему субботнего исполкома РФС и воскресного объявления вердикта МОК по поводу судьбы олимпийской сборной России.

ДОКЛАД МАКЛАРЕНА — ШОКИРУЮЩИЙ, НО НЕ ФАТАЛЬНЫЙ

— Какие у вас предчувствия в преддверии воскресного решения Международного олимпийского комитета?

— МОКу предстоит принять сложное решение. Мы услышали по-настоящему шокирующий доклад Макларена. Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА) свою позицию высказало. При этом очень сожалеем, что независимая комиссия во время своего расследования так и не приехала к нам в Россию.

— Макларен сказал в недавнем интервью «СЭ», что его не приглашали…

— Как это? Я лично приглашал! Через президента ВАДА Крейга Риди. Мне пришел отрицательный ответ. Конечно же, мы были огорчены. Почему-то в таком важнейшем вопросе не было никакого сотрудничества. Вызывает большое огорчение, что, проводя столь криминалистические киберисследования, мы были проигнорированы. Хотя в таких случаях приглашается и обвиняемая сторона. Почему не собрать независимых экспертов, которые вызывают абсолютное доверие, и не сделать все необходимое в присутствии ВАДА, наших представителей и фирмы — производителя этих баночек? Они ведь по-прежнему утверждают, что вскрыть их без механического вмешательства невозможно.

Повторюсь: доклад Макларена — шокирующий. Но все-таки он не фатальный. Он постоянно возвращает нас назад. К первому докладу — ноябрьскому. После него ведь у нас было два пути. Первый — защищаться, поскольку многие вещи в нем были из области разговоров и домыслов. Но дабы показать всему миру, что борьба с допингом в нашей стране — не пустой звук, мы на добровольной основе решили пойти по второму пути — сотрудничать с комиссией. Подписали дорожную карту, полностью открыли границы, отдали весь спорт на контроль UKAD, наняли на работу в РУСАДА двух зарубежных экспертов, провели тотальные кадровые перестановки в ВФЛА и уволили из Московской антидопинговой лаборатории ее директора Григория Родченкова. Да, имидж страны пострадал, но мы решили пройти этот путь. Работа была проделана колоссальная. Но мы знаем, какое решение в отношении наших легкоатлетов было принято ИААФ и CAS. Нравится это кому-то или нет, но в этом есть элементы политики и огромного влияния на людей, принимающих решения.

Приводим выдержки из письма Ричарда Макларена министру спорта Виталию Мутко в ответ на его приглашение приехать в Россию для получения пояснений по допинговому скандалу Сочи-2014.

* * *

Достопочтенный министр спорта,

Мистер Ниггли передал мне Ваше письмо…

Не думаю, что нам необходимо вступать в какой-либо диалог. Я представлю мои достоверные выводы, после чего другие будут решать, что нужно сделать на основе этого отчета. Я очень осторожен для поддержания своей независимости при проведения расследования…

С большим уважением к Вам, сэр, я не думаю, что нам необходимо поддерживать прямой контакт.

С уважением, Ричард Макларен

НЕ ЖДИТЕ ОТ ИСПОЛКОМА СЕНСАЦИЙ

Немалая часть беседы посвящалась будущему сборной России, решениям субботнего исполкома и сентябрьским выборам главы РФС.

— За последнее время я получил столько писем по поводу футбольной сборной — мама не горюй! — сообщил Мутко. — Процентов семьдесят пишут: «Назначьте меня тренером! Я знаю, что делать!» Ну, понятное дело, у нас полстраны знает, либо как тренировать, либо кого выбрать.

— А кого и, главное, когда выбираете вы, Виталий Леонтьевич?

— Чемпионат России стартует 30 июля. Я бы хотел, чтобы мы определились к стартовому матчу.

Некоторые пишут, что, мол, сначала надо бы с президентом РФС определиться, а потом уж тренера выбирать. И приводят в пример ситуацию Толстых — Капелло. Отвечаю этим товарищам: у Толстых был шанс не продлевать контракт. Я ведь ему позвонил и сказал: «Николай, это твое дело. Закончится контракт — действуй, как считаешь нужным». Так что решение по второму контракту Капелло принимал он сам. То, что ему итальянца навязали, — это домыслы.

Назначение тренера — в определенном смысле рулетка. Выбирая человека, нужно угадать. Вот, допустим, Леонид Викторович — один из сильнейших специалистов в нашей стране, это не поддается сомнению. Но по сути своей он все-таки клубный тренер. Сам говорит, что сборная — несколько другое. Человек сделал все, что мог, — какие могут быть к нему претензии. Да, его можно критиковать. А вот давать уничижительные оценки — это не совсем прилично.

Так вот, о новом тренере сборной. В четверг, как вы знаете, состоялось заседание технического комитета. Я побеседовал и с некоторыми коллегами. Пришли к выводу, что надо дать шанс российскому тренеру. До ЧМ-2018 остается два года, и нам нужен человек, который знает наш футбол и настроение болельщиков, видел игру и поведение ребят, может обратиться за советами к Леониду Викторовичу, чтобы не наступить на те же грабли.

Я попросил технический комитет, где собрались отечественные тренеры — люди небезразличные, назвать свой круг кандидатов. Они озвучили четыре фамилии.

Теперь, считаю, моя задача — встретиться с каждым из четырех. Я уже общался с Черчесовым и Бердыевым. В самые ближайшие дни встречусь с Бородюком…

— Александр Генрихович говорил в интервью «СЭ», что ему никто не звонил и ни на какие встречи не звал.

— Обязательно пообщаемся, даже не сомневайтесь. И я непременно переговорю с Семаком.

23 июля состоится исполком. Не надо ждать сенсаций — никаких решений по тренеру не будет. Однако я попробую поделиться с членами исполкома своими впечатлениями от встреч и попросить полномочия для завершения переговоров, уточнив экономические рамки.

Если исполком согласится, тогда я сам до 30 июля определюсь с тренером. А затем соберу внеплановый исполком, и мы решение утвердим. На этом хотел бы завершить обсуждение темы тренера…

— Хорошо, но прежде — одно важное уточнение. Вы сказали про четырех россиян. А иностранец вообще исключен?

— На сегодня — исключен. А вот сразу после чемпионата Европы не был исключен. Мы проанализировали всех тренеров, которые были свободны или могли освободиться. На нас сразу вышло человек пять агентов — понятно, что они кинулись с целью заработать деньги здесь, в России. Среди них были, скажу я вам, представители очень приличных тренеров. Однако могу рассказать, при каких условиях я бы решился пригласить иностранца, пойдя вопреки мнению техкома и какой-то части общественного мнения, — а вы знаете, что я никогда не боялся брать на себя ответственность за свои решения.

— Внимательно слушаем.

— Я пошел бы на такое лишь в том случае, если пригласил бы в Россию такого тренера, в ком не испытывал бы сомнений, чье назначение не выглядело бы как эксперимент, чьи профессиональные качества находились бы на высочайшем уровне. Подобных специалистов в мире единицы. В свое время я брал Хиддинка — и совершенно не сомневался, что поступаю верно.

— На основе чего вы примете окончательное решение?

— Наверное, прежде всего это интуиция. И убедительность человека, с которым беседуешь, когда он представляет свой взгляд, концепцию, видение футбола. Вспоминаю, что, когда приглашал Гуса, именно разговор с ним окончательно добавил уверенности, хотя до личной встречи я прекрасно знал его резюме. Или взять Петржелу. Мне хватило 15 минут, чтобы понять — это тот, кто нужен. Хотя перед этим провел десятки длинных встреч с разными тренерами и их агентами. Та встреча происходила в Москве. Властимил пришел, сел, мы начали говорить, прошло совсем немного времени — я встал и произнес: «Все, ты тренер «Зенита»!»

— Вы и сейчас будете полагаться исключительно на интуицию, как с Гусом и паном Властой?

— Конечно же, нет. Назвал вам лишь один из факторов. Какие еще?

Это и анализ жизненного и тренерского пути.

И срез общественного мнения.

И мнение футболистов — потому что нельзя быть совершенно безразличным к мнению игроков, иначе не избежать проблем.

И мнение футбольных людей, тренеров — поскольку очень важна взаимосвязь с коллегами из клубов, возможность для тренера сборной получать самые подробные данные об игроках из их команд до принятия решения о вызове.

— Кто-то из нынешних кандидатов произвел столь же яркое впечатление на собеседовании, как Петржела?

— Не хочу сейчас выдавать вам свои эмоции. Все в том же Петржеле меня знаете что поразило? Человек живет футболом, ни о чем другом не может говорить.

— Теперь главное, есть ли среди четырех сегодняшних кандидатов те, кто живет футболом.

— (Загадочно.) Есть. Все, на этом закрываем тему.

НОВЫЙ ЛИМИТ? ПРАВИЛА ВО ВРЕМЯ ИГРЫ НЕ МЕНЯЮТСЯ

— Возможно ли, что на исполкоме будет поднят вопрос об оперативной смене лимита на легионеров?

— Нет, конечно. Да прекратите вы! Откуда это вообще пошло?! У нас есть принятая программа. В сентябре на конференции РФС будем принимать стратегию развития футбола. Там в разделе профессиональный спорт о лимите и поговорим. А сейчас не надо дергаться — сезон начинается. Правила во время игры не меняются. Клубы формировали составы на чемпионат. А вот что будет дальше — посмотрим.

И хочу еще раз ответить всем нашим крупным специалистам. Может быть, где-то лимит и правда связывает руки главным тренерам. Я все это понимаю. Однако понимаю и то, что лимит на легионеров — один из элементов развития футбола.

— Состоится ли ваша встреча с авторами нашумевшей петиции о роспуске сборной России?

— Слежу за ситуацией вокруг петиции. Пусть люди, которые ее подписывают, знают, что их мнение небезразлично. Понятно, что кто-то эту тему пытается использовать для пиара. Меня, допустим, один канал звал принять участие в телешоу вместе с создателями петиции. Это, конечно же, лишнее. Но в нормальной обстановке я обязательно проведу встречу. Просто пусть авторы петиции меня поймут: пообщаемся после того, как мы выйдем из тоннеля, после оглашения в воскресенье вердикта МОК.

Для меня петиция — это, с одной стороны, некая оценка не только игры сборной, но и отношения отдельных игроков к результату. С другой — это потенциал поддержки команды. Все люди, которые сейчас сильно разочарованы, поддержали бы сборную, если бы ей удалось продемонстрировать достойный результат. Всем им небезразличен футбол! Они испытывают горечь за футбол и за страну, их чувства можно понять. Я сам после вылета находился в таком же состоянии. Ужасно переживал. Вокруг меня из разных лож мне такое показывали, такое кричали… Помню, ответил кому-то сгоряча: «Мне, что ли, надо на поле выйти?»

РЕШЕНИЕ, БАЛЛОТИРОВАТЬСЯ ЛИ НА ПОСТ ПРЕЗИДЕНТА РФС, НЕ ПРИНЯТО

— Всех волнует, будете ли вы выдвигаться на пост президента РФС на сентябрьских выборах.

— Ничего нового вам не скажу. Мной решение не принято. Оно будет связано со многими факторами.

— С какими? С воскресным вердиктом МОК?

— Не хочу вдаваться в подробности. Но, каким бы ни было решение, жизнь не остановится, спорт не остановится, и футбол не остановится. Главное, какие будут выводы, куда мы будем двигаться, каким станет мировое спортивное движение. Все знают, что такое семья. Можно взять и выгнать ребенка из семьи, сказав: «Иди! Ты не мой сын!» А можно сказать: «Сын, давай вместе сядем и подумаем, как сделать так, чтобы наша семья была крепкой и здоровой». У меня самого четыре внучки, две дочери — прекрасно знаю, что ни в одной семье все не бывает абсолютно гладко, а кто рассказывает иное, тот лукавит. Всегда надо искать общий язык. Вот и в спорте есть семья. Но вместо диалога мы слышим: «Сделайте то, то и то, а мы потом посмотрим». Так ведь нельзя разговаривать с Россией.

Возвращаясь к посту президента РФС. Самые умные эксперты считают, что мне «легко» дается совмещение. А я и без них знаю — это физически невозможно. Прекрасно понимаю, что если занимался бы исключительно футболом, то мы пошли бы вперед еще быстрее.

Но я умышленно согласился на совмещение по одной причине. Вы видели, по какой. Бардак в управлении. Кризис. Финансовый коллапс, банкротство организации. Сборная одной ногой не на Euro. Капелло восемь месяцев никто не платил. Люди писали друг на друга анонимки и прочее. И никакой концепции развития футбола.

Я пришел и, выходя на трибуну на выборах, озвучил несколько пунктов. Первое, и главное, — нам нужна точка управления футболом, центр. Нравится это кому-то или не нравится, но сейчас центр есть. Все должны знать, к кому идти. Ко мне приходят президенты клубов и знают, что решение будет именно таким и не поменяется после того, как до или во время исполкома кто-то с кем-то переговорит.

Знаю, что футбольная семья хочет, чтобы я оставался, и не важно, нравится это отдельным товарищам или нет. Тем не менее выбор будет для меня сложнейшим. Повлияет, как я уже сказал, многое. Что будет происходить в ФИФА и УЕФА, каковы будут наши позиции в этих организациях. И главное, найдется ли человек, который мог бы спокойно управлять РФС и не внес бы опять раздрай. Вот покажите мне сейчас кандидатов в президенты РФС — может, я чего-то не вижу?.. Или люди не видят? Все только болтают с экранов.

Сказать по правде, нам нужен еще один Симонян. Я с огромным уважением отношусь к Никите Палычу, он в отличной форме для своих лет, титан российского футбола. Но мы же понимаем, что он в преклонном возрасте. Будь он сейчас лет на 20 моложе — я бы без проблем оставил его на хозяйстве!

Конечно же, можно было бы смалодушничать. У меня семья в Питере, я все время на чемоданах. Не скрою, иногда меня посещают мысли: «Вот на кой-мне это надо?» Но я понимаю, что заниматься проблемами спорта — в интересах страны, что это нужно России.

По правде сказать, никому не рекомендовал бы стать министром, когда я закончу деятельность. Это особая должность. Доска, в которую метают дротики все кто только можно, — ведь у нас все всё знают и во всем разбираются. Ты все время как на экзамене. Вы бы представили себе, как трудно мне дается, — я вам даже рассказать не могу.

— Сколько спите в сутки?

— Бывает что и нисколько. Да и сном это назвать трудно. Не спишь, а так, дремлешь… Для меня переживания наших спортсменов не пустой звук. Достаточно сказать, какие чувства возникают, когда смотришь в глаза Марии Кучиной, которая мечтала побороться за медали в Рио и лишилась этой возможности.

Все мы люди — я тоже могу ошибаться, с чем-то не справиться, допустить прокол. Никакого трепета за должность у меня нет. Несу полнейшую ответственность за все, что происходит в моей отрасли. Это государственная работа — если сегодня или завтра ты не устроил президента страны или премьера… Хочу в очередной раз повторить, что никогда зубами за кресло не держусь, а просто стараюсь делать то, что мне поручено. Делать ответственно. И любить то, что делаю.

Владимир ИВАНОВ, Наталья МАРЬЯНЧИК, Дмитрий СИМОНОВ. «Спорт-Экспресс», 23.07.2016