СЕРГЕЙ КАРАСЁВ: «В РОССИИ ДУМАЮТ, ЧТО НАШИ СУДЬИ САМЫЕ ПЛОХИЕ»


Фото: Reuters

Бригада Сергея Карасева вернулась домой, отработав два матча на Евро без ошибок и приняв несколько верных решений в сложных ситуациях. Сданный экзамен может открыть нашим судьям путь к решающим матчам на крупных турнирах.

— Жена встретила в аэропорту, поехали на дачу в Подмосковье, где ждали дети, — рассказывает Сергей о первом дне после возвращения с Евро. — Сейчас отдыхаем, жарим шашлыки, общаемся, расслабляемся, все без лишней активности. Я ведь на сто процентов городской: жил в районе Водного стадиона, тренировался в «Тимирязевце», в область выезжал редко — поэтому и рыбалка, и походы за грибами мимо меня прошли. Грядки тоже не копаю, у нас это дело бабушка, моя теща, любит. Но пока был на Евро — огурцы поднялись, зелень выросла. Хотя сам я лично даже не понимаю, как это все происходит.

— Дети осознали, на каком турнире вы выступали?

— Пока ничего особенного не сказали. Дочке 8,5 года, она уже все понимает, но к футболу без трепета относится. Да, папу по показывают по телевизору, но не думаю, что она знает разницу между РФПЛ и Евро. Сын еще маленький. Когда видит меня на экране, кричит: «Ура, папа!» В дальнейшем, надеюсь, он по моим стопам пойдет. Точнее, начнет-то он с футбола, а там видно будет.

— Вам ведь, 15-летнему, тоже отец сказал: «Давай, суди».

— Но до этого я, конечно, мечтал стать футболистом.

— И были самым техничным либеро в «Тимирязевце».

— Да, очень техничным, — иронизируя, вспоминает Карасев. — Папа технику ставил, хотя сам он профессионально не занимался футболом. Например, запрещал мне бить правой ногой — хотел, чтобы удар был с обеих поставлен. Потом учил финтам и приемам разным. Я мог и, наверное, еще могу жонглировать, опустить мяч на подъем, кинуть его себе за шею, скатить по спине, подбить пяткой. В этом плане все было хорошо.

— Особенно для защитника.

— Да, сделал несколько «подарков» команде. Вот не мог я просто так выбить мяч в аут в сложной ситуации — хотел сохранить, выйти из-под прессинга, пас вперед отдать. На замахах форвардов убирал, между ног пробрасывал, делал, что хотел. Иногда не проходило, к сожалению, и начинались проблемы. Ничего, тренеры своеволие все-таки выбили.

— Лучше бы в атаку вас перевели.

— Это их воля — видели меня в обороне только. В серединке у нас в «Тимирязевце» Илья Леонов (чемпион мира по пляжному футболу) играл. Вот он и обводил, и голевые отдавал, и забивал — в пляжном футболе у него те же, умные, функции. И вот в один момент я понял, что перспектив нет, послушал папу и начал работать судьей.

— Вы вернулись с Евро раньше, чем хотели. Затем уезжаете на Олимпиаду. Жена не против такой же судьбы и для сына?

— Она как раз большой ценитель и футбола, и судейства. Кстати, у меня существует уговор с друзьями: если они видят мою ошибку во время игры, то не нужно писать об этом в смс — я сам все понимаю и переживаю. Но есть два критика, мнение которых мне важно здесь и сейчас — папа и жена. Если они напишут или скажут: «Все понравилось, молодец»! — значит, отработал я действительно хорошо. После обоих матчей Евро именно так и было.

— Жена так хорошо разбирается в судействе?

— Очень хорошо. Понятно, что бывают сложные моменты, дополненные сугубо профессиональными нюансами. Но если мы говорим об открытых эпизодах, про пенальти или карточки, то может определить, прав я или нет. Причем футболом жена не занималась, все пришло с годами. Мы ведь знакомы с 1999 года, женаты тоже давно. Просто футбол большинству женщин безразличен, а она любила посмотреть, вникнуть в процесс, послушать мое мнение. Сейчас вот знает всех российских и зарубежных арбитров. Тем более, с отечественными судьями мы часто встречаемся, общаемся семьями — у нас очень хороший коллектив.

— Коллеги вас поздравляли?

— Да много кто поздравлял. Мой телефон никогда такой атаки не переживал. Звонили не только мне, но и всей бригаде — Тихону Калугину, Николаю Голубеву, Сергею Лапочкину, Сергею Иванову. Конечно, очень обидно, что Антону Аверьянову по известным причинам (на три сотые секунды не уложился в норматив на физических тестах — прим. «Чемпионата») доступ на Евро был закрыт. Но я тоже считаю его частью нашей команды на Евро. Было очень приятно чувствовать поддержку. Ведь все понимают и видят, как мы работаем вне игр, чтобы быть на уровне.

— Вы получали поздравления от российских футболистов?

— Нет. Я больше дружу со сборной по пляжному футболу. А вот с игроками РФПЛ находиться в тесном контакте не принято и, наверное, как-то не правильно. У нас немного разные задачи и разный круг общения.

«Коллина сказал: «Вы — молодцы»

— Об отъезде с Евро вам сообщил Коллина. Как это происходило?

— После двух игр мы были довольны своей работой, что было подтверждено и судейским комитетом. Была надежда, что мы останемся на Евро и будем судить в матч любой стадии. Но до совещания к нам подошел Пьерлуиджи и обо всем предупредил. Спасибо ему, что поступил так, что решение УЕФА не ударило обухом по голове в зале.

— Что сказал Коллина?

— Мы общались минут 10 в неформальной обстановке, по-человечески. Он честно объяснил, что есть судьи, которые опытнее нас, которые работали на полуфиналах и финалах еврокубков, чемпионатах мира. Нас же проверяли как обойму, которая оставила хорошее впечатление, доказала, что может работать на самом высоком уровне. Коллина еще раз сказал, что мы молодцы и попросил не корить себя, не связывать решение с плохой работой. По сути, он повторил то, что уже произносилось на разборах эпизодов: «Вы — молодцы, продолжайте в том же духе».

— Есть ощущение, что это был экзамен перед попаданием в элиту?

— Это действительно был экзамен. Помимо огромной физической нагрузки мы испытали и огромное психологическое давление. За три дня отсудили две игры и сами были приятно удивлены, на каком уровне сработали всей бригадой.

— Физически вас хватило, учитывая что самое сложное решение принимали на 90-й минуте второго матча?

— Та ситуация была для нас самой сложной на чемпионате Европы. Шла 93-я минута, исландец рухнул в штрафной. Поставь я пенальти — одна команда выходила бы в плей-офф, а другая решала бы свою судьбу в игре с Португалией. По первому впечатлению я решил, что фол был до штрафной. Но по методике нужно было обратиться к помощнику, который и должен принимать решение в таких моментах. Я посмотрел на Тихона, он подтвердил предположение, и решение оказалось верным. Момент был ключевым — это точно, но мы справились.

— Примерно такой же эпизод был в матче «Спартака» и «Динамо» в РФПЛ.

— Верно. Мы этот момент сразу после игры вспомнили. И там как раз я ошибочно назначил пенальти, но Тихон спас и меня, и всю бригаду. Сделали правильные выводы из той ситуации и учимся на своих ошибках.

— Не могу не спросить о том эпизоде еще раз. Динамовцы после матча заявили, что вы не запомнили фолившего футболиста и поэтому не дали ему вторую желтую карточку.

— Извините, но я не хотел бы возвращаться к эпизодам РФПЛ, потому что еще предстоит обсудить все ошибки и достижения с руководством. Я перешел к тому матчу только потому, что момент действительно похожий.

— В матче Исландии и Венгрии был интересный эпизод с пенальти. По ТВ показали повтор, который всех смутил.

— Понимаю, о чем речь. Повтор был действительно показан ошибочно, точнее, акцент был сделан неправильно. Вы все видели, что Габор Кирай отпускает мяч, затем бросается на землю, чтобы исправить ошибку, и врезается в игрока. Но здесь он действительно играет в мяч, поэтому, посмотрите повтор еще раз, на это падение я не реагирую. А вот в продолжении эпизода исландец пробрасывает мяч, но ему в ногу бьет защитник. При разборе был отличный повтор, который четко демонстрировал нашу правоту. «Вы все сделали верно!» — сказали на разборе.

— Судей после победы в сложных эпизодах хвалят также эмоционально, как и футболистов после голов?

— Во-первых, мы не сделали ничего сверхъестественного. Во-вторых, не сомневались в своем уровне. Принимать в сложных ситуациях — наша работа. Поэтому говорить: «Ты красавец» — никто не будет. Комитет сдержанно поблагодарил, и мы перешли к другим моментам.

— Претензий на разборах к вам не было?

— Повторю: нет.

— Обидно ведь было уезжать?

— Мы не успели ничего осознать. Через час после разговора с Коллиной нас уже везли в аэропорт — там, перед вылетом, и пришло осознание, что на Евро-2016 мы больше работать не будем. Огорчение чувствовалось, но ребята высказались и сошлись на том, что мы, вся наша бригада, счастливые люди.

— Я примерно представляю, о какой игровой модели мечтает футболист. Это 90-я минута матча, ничья, он хватает мяч, обыгрывает всех и забивает гол со свистком. Есть ли у судей похожее ощущение? Подходит ли под него эпизод матча Исландия — Венгрия?

— Мечта — принять решение правильное решение в сложной ситуации. Эпизод на последней минуте матча Исландия — Венгрия — тот самый случай.

«РФПЛ позволяет прогрессировать»

— Во время матча Венгрии и Исландии вы ощущали запредельные скорости?

— Не сказал бы. Ритм был рваный. Одна команда была больше с мячом, другая действовала на контратаках. Единственное: напряжение у игроков и судей было грандиозным. Каждая ошибка много значит. При этом после матчей инспектор просит оценить уровень сложности матча: от очень тяжелого до легкого. Оба раз я выбирал «нормальный». Если по мастерству, то оно было достойным, но я без проблем успевал за игрой. Если говорить о накале, то футболисты уважали друг друга.

— Чем же берут, например, исландцы?

— Коллективом, самоотдачей, запредельными человеческими качествами. Им тяжело, нет сил, но они делают, потому что надо. Я смотрел на эту команду и понимал: там просто бойцы играют.

— На Евро вы пробежали больше, чем в РФПЛ?

— За этим очень четкий контроль. Два года назад меня включили в программу «Таланты и наставники». Сначала за мной был закреплен серб Здравко Йокич, а затем полтора сезона работал Мехуто Гонсалес. Мне также передали специальную систему, которая считывает показатели во время тренировок, которые я отправляю наставнику. Также аппарат показывает, какое расстояние я пробегаю во время игры, сколько калорий теряю. В среднем в РФПЛ выходит от 10 до 11,5 километра.

— На Евро был такой же показатель?

— Около 10 500. Обе игры. Судьи, работающие на Евро, это суперпрофи. Они соблюдают режим, тренируются по два раза в день. Для них такая работа не помеха.

— Я намекаю немного на другое. После поражения сборной России резко критикуют РФПЛ. Говорят, что в этой лиге низкие скорости, что там невозможно прогрессировать. Судей это тоже касается?

— Мы россияне, родились здесь, у нас свой чемпионат, мы его любим, каким бы он ни был, сколько бы разговоров о ним не шло. Хороший или плохой, но в последние несколько лет он как минимум был очень напряженный. В РФПЛ можно получить очень серьезный опыт, сформироваться и прогрессировать — проблем я не вижу.

— Будь возможность, вы бы уехали работать в другой чемпионат?

— На постоянной основе, конечно, я бы не хотел уезжать. Это неправильно. А ненадолго, в качестве обмена, конечно, хотелось бы. Например, испанцы едут судить РФПЛ, а мы Примеру — даже не топ-матчи. Это очень интересно, ведь когда смотришь по ТВ, не до конца понимаешь, как там играют.

— Василий Березуцкий намекнул, что российский футбол нужно менять, потому что его уровень низкий. О том же самом, но немного в другой форме, написал и Павел Мамаев. А вот каков уровень судейства?

— Я не аналитик и не мне оценивать уровень российского футбола. Что касается судейства — да, у нас не все идеально, но появилась хорошая плеяда молодых судей. Тем более сейчас в УЕФА заметили наших арбитров, поверили, стали доверять. Уверен, что скоро не только наша бригада будет работать на матчах еврокубков и крупных турниров.

— Откуда уверенность?

— Ребята самостоятельно занимаются по два раза в день, нанимают личных тренеров — лишь бы прогрессировать. Цель одна — доказать, что можем отлично работать не только в России, но и в Европе, на больших турнирах. Повторю, у есть молодые парни с отличными перспективы. Те же Сергей Лапочкин, Сергей Иванов, которые были в нашей бригаде, попали под внимание комитета УЕФА и оставили позитивное впечатление. Проблема на самом деле в восприятии. Просто в России говорят, что у нас судьи самые плохие. Зачем это?! Мы не ценим то, что имеем.

— Вы говорите про РФПЛ, но как обстоит ситуация с подготовкой резерва? Судья Карасев ведь начинал в 15 лет.

— Сейчас намного лучше. В 1995 году не было ни одной официально зарегистрированной школы арбитров — только курсы. Сейчас много школ появилось в регионах, которым помогают действующие судьи, например, тот же Сергей Иванов. Я тоже, когда есть время, читаю лекции, приезжаю к Андрею Будогосскому в центр «Футбольный арбитр», а также в школу арбитра при федерации футбола Москвы. Нам нужно быть максимально открытыми и вспоминать, как хотелось черпать информацию в юности. Первые уроки и наставления я получал от Валерия Баскакова. Сейчас намного больше возможностей.

— Молодые судьи ломаются в КФК и ПФЛ. Там есть и «заряды», и давление, и варварское отношение, особенно со стороны хозяев.

— Такого, честно говоря, никогда не было. Мне даже странно слышать такой вопрос. Лично у меня был только один опасный эпизод. Это 98-й год. Мне было 18–19 лет, я работал боковым, шла 90-я минута, игрок стартовал из правильного положения, но принял длинный пас метрах в 20 от защитников, случился победный гол, сразу прозвучал свисток. На меня налетела команда, пришлось отступать в сторону судейской. Там заперлись, переждали и только через черный ход покинули стадион. Но, повторю, я общаюсь с ребятами — сейчас почти нет ничего негативного.

— Розетти действительно изменил систему?

— За такой короткий промежуток времени что-то изменить невозможно. На это нужны десятилетия, но Роберто был независим, он принимал те решения, которые считал нужными. Он иностранный специалист, которого никто не знает, он тоже никого не знает. Мы на разных языках говорим. В своей независимости он и привнес этот европейский менталитет. Были ошибки, да, но 4–5 лет назад происходила смена поколений, поэтому работу критиковали. Но в итоге те, кому доверили судить Розетти и Баскаков, отлично справляются сейчас.

Нам важно поменять в лучшую сторону мнение о российских судьях, потому что, опять же, очень мало поддержки со стороны болельщиков и медиа.

— Менять имидж в ваших силах. Как, например, относитесь к идее, чтобы судьи давали интервью как футболисты?

— После игры не стал бы. Но вот через пару дней, после разбора, объяснял бы свои решения. Почему нет?! Но это решение исключительно за руководством. Другое дело, что слова не решат проблемы. Отношение к судьям изменит только наше участие в матчах на международной арене. Посмотрят адекватные болельщики игры на Евро, в Лиге чемпионов — и не будет у них не будет повода говорить, что наших судей никуда не приглашают, потому что они плохие. Нормальных людей их можно переубедить только так.

— А неадекватных?

— Нельзя. Даже за одним столом можешь сидеть, объяснять, но он о тебе все равно мнения не изменит.

«Лысина — не проблема для мужика»

— Вы говорите о критике, о прессе, но что же заставляет людей становиться судьями?

— Сам не могу дать ответ. Это, видимо, дано. Судьба, выбранная за нас. Не знаю, что может заставить человека пойти в судьи, чтобы тобой были постоянно недовольны, чтобы тебя критиковали все — игроки, тренеры болельщики. Любовь к судейству — она не сразу приходит, только потом, со временем ее чувствуешь.

— Личный вопрос. Вы ведь потеряли волосы в восемь лет.

— Да. По непонятной причине.

— И ходили в школу в шапочке.

— Скорее гулял так по улице, в классе снимал. Но в футбол в 10,11, 12 лет играл тоже в шапочке. Был Советский Союз — встретить лысого парня на улице было редкостью. Это сейчас люди бреются наголо, ирокезы ставят, татуировки делают — и никого это не смущает. А тогда было действительно непросто, особенно для ребенка.

— Понятно, что дети довольно жестоки. Может, как раз те годы и помогли вам не обращать внимания на нынешнюю критику?

— Не думаю, что это связано. Тем более годам к 13 я повзрослел и понял, что это не та проблема, которая может испортить что-то в жизни мужика.

— Тем более вы высокий, подтянутый, жилистый. Антропометрия для судьи важна?

— Конечно. Коллина говорит: «Судья должен быть как футболист. Мощный, атлетичный, сильный — это работает не только на выносливость, но и на вашу репутацию».

— 3 июля вы уезжаете на сборы, затем вас ждет Олимпиада. Как вы успеваете восстанавливаться?

— Неделя с семьей — лучший и достаточный отдых. А работать хочется, справимся, мы еще не старые.

Дмитрий ЕГОРОВ. «Чемпионат», 27.06.2016