ВЯЧЕСЛАВ КОЛОСКОВ: «ПРОИГРАЛИ ПОЛУПЬЯНЫМ ШОТЛАНДЦАМ? ДА ЧУШЬ ЭТО ПОЛНЕЙШАЯ…»

Почетный президент РФС Вячеслав Колосков руководил нашим футболом 25 лет. На четырех чемпионатах Европы возглавлял делегации. Своими воспоминаниями об этих годах Вячеслав Иванович поделился в беседе с корреспондентом «Спорт уик-энда».

1988 год был удачным

— На чемпионате Европы 1988 года в полуфинале мы играли с Италией. Это была классика, — начал Вячеслав Иванович. — Итальянцы практически остались без мяча. Конечно, вспоминается и гол, забитый ван Бастеном в финале в ворота Дасаева. Вообще, год был очень удачным, поскольку мы выиграли две Олимпиады — в Калгари и в Сеуле, я ведь в то время возглавлял управление по футболу и хоккею.

Запомнился и чемпионат 1992 года в Швеции. Потрясающие игры с Голландией и Германией, проигрыш шотландцам. Плюс ко всему, я там получил травму боковых связок в матче ветеранов с немцами. В 2000-м мимо Евро проскочили. Португалия запомнилась скандалом с Мостовым, когда он дал интервью, сказав, что у нас шансов нет. Ярцев собрал тренерский штаб и принял решение отчислить полузащитника. Я ему говорил: Георгий Александрович, может не стоит горячиться? Он мне, мол, пятая колонна, иначе он испортит все настроение футболистам. Команда тогда жила в фантастических условиях. Только результат был отрицательным, хотя и победили Грецию — будущего чемпиона Европы.

Бескова поддерживал, но нужны были новые идеи

— Вы стали руководителем советского футбола летом 1979 года. Сборная СССР неудачно выступила в отборочном цикле. Почему, на ваш взгляд?

— Возможно, потому что я неправильно поступил: нужно было оставить до конца отборочного цикла Никиту Павловича Симоняна. Нам оставалась одна встреча — с Грецией. Требовалась только победа. Однако обстоятельства сложились так, что мы поменяли Симоняна на Бескова с прицелом на Олимпиаду. В итоге проиграли и не попали в Италию. Так что отчасти вина лежит на мне.

— После чемпионата мира 1982 года Бесков, который работал в триумвирате с Лобановским и Ахалкаци, был освобожден со своего поста. Чья это была инициатива?

— Я Бескова поддерживал, потому что считал, что у Константина Ивановича серьезный потенциал, он имел уважение со стороны футболистов. Однако его колебание, триумвират, а затем еще и пятерка тренеров, в которую добавились Логофет и Федотов, привели к тому, что руководство спорткомитета попросило найти замену Бескову. К тому же он потерял интерес к сборной. В итоге по совокупности и было принято такое решение. Руководство требовало новых футбольных идей и подходов, поэтому так и решили.
Лобановский всегда имел свое мнение. Даже если оно было чужим

— Кому принадлежала идея поставить во главе сборной Лобановского?

— В основном за Лобановского ратовал Валентин Лукич Сыч, в то время заместитель председателя споркомитета. Идея была его, но реализовывать ее на практике пришлось мне. Кроме того, я уже знал Валерия Васильевича по работе в команде Бескова.

— Тяжело было работать с Валерием Васильевичем?

— Легко ни с кем не было. Лобановский — не исключение. Это неординарная и достаточная прагматичная личность. Футбол — это зачастую импровизация, а у него все было построено на математическом расчете при подходе к тренировочному процессу. Досконально определял нагрузку на футболистов. Тренер он был выдающийся — здесь никаких сомнений нет. Человеком — непростым, хотя бы потому, что у него по любому поводу было свое мнение. Порой мог его менять, но всегда выдавал за свое. А так работать с ним было очень интересно.

— Лобановскому запретили совмещать посты, и он покинул киевское «Динамо». Это было вашим условием?

— Коллективным. Было принято решение для пользы дела попробовать такую же модель, как за границей, когда в сборной работает освобожденный тренер. Хотя было видно, что ему трудно: сидеть в кабинете — не его работа. С другой стороны, мы рассчитывали, что он будет ездить в другие клубы, за которые играли кандидаты в сборную, участвовать в тренировочном процессе, но это было не по нутру Валерию Васильевичу. Поэтому не получилось того, чего мы хотели.

— На ваш взгляд, в современном футболе нужен такой тренер, как Лобановский?

— Он всегда нужен в любом футболе!

— Одобряли его девиз: «главное в игре — результат»?

— Понятно, что результат — критерий работы наставника команды. Поэтому здесь наши позиции совпадали.

— У Бескова был другой критерий: «положительный результат — это хорошо, но важно еще и то, какой игрой он достигнут…»

— Одно другому не мешает. Если результат сочетался с прекрасной игрой, которая была у «Динамо» (Киев), это вызывает восхищение. А там была просто песня: Мунтян, Блохин, Веремеев, Колотов… Как, кстати, и у Бескова с Романцевым.

— Кому вы отдавали симпатии в противостоянии футбола Лобановского и Бескова?

— Все определял результат. Думаю, что здесь была ничья.

Во Францию нас не пустили судьи

— Как вы считаете, что помешало нашей команде пробиться на чемпионат Европы 1984 года во Францию?

— Судьи. Я был на отборочной игре в Португалии, где нам назначили абсолютно несправедливый пенальти… за три метра до штрафной. А так у них и моментов никаких не было. Мы ведь перед этим со счетом 5:0 португальцев обыграли в Москве.

— От судей наша команда страдала неоднократно. Причина в политике?

— Нет, железный занавес здесь ни при чем. Мы трижды страдали из-за судейства. Обыкновенная предвзятость. Один чешский арбитр Крондл чего стоит…

— В сборную СССР входил практически весь состав киевского «Динамо». Это было нормальным явлением?

— В сборной всегда играли сильнейшие, а киевляне таковыми были. Ну и не забывайте, что в команде присутствовали спартаковцы и грузины. Лобановский понимал, что есть игроки, которые сильнее на своих позициях, чем киевляне.

— В этой же команде играл и зенитовец Николай Ларионов. Как он выглядел?

— С моей точки зрения, Толя Демьяненко был сильнее его, но Ларионов тоже являлся игроком основы.

— Не удивляло, почему Лобановский игнорировал такого футболиста, как Черенков?

— Нет, потому что я знал, по какой причине Федор не привлекался. И даже претензий никаких к Лобановскому нет на этот счет.

На слова Малофеева не стоит обращать внимание

— После этого отборочного цикла Лобановский был отправлен в отставку, а Малофеев ему даже предложил покаяться…

— Эдуард Васильевич — неординарная личность. У него иногда проскакивали подобного рода заявления. Малофеев ратовал за искренний футбол. Считал, что Лобановский противоречит его представлению об игре. Отсюда и такие заявления, на которые не надо обращать внимания. Что касается отставки Лобановского, то в то время «Динамо» (Минск) показывало выдающуюся игру, затем у нас сменилось руководство. Пришел Русак, а он сам из Белоруссии был. Приход Малофеева случился по его настоянию.

— Не было ли сложности затем с возвращением Лобановского?

— Нет. Работать в сборной все считали за честь!

Матч с итальянцами запомнился всему миру

— Состав группы на чемпионате Европы 1988 года не шокировал?

— Всегда есть какие-то «группы смерти», но не припомню, чтобы у кого-то дрожали коленки.

— Победа в первом матче над Голландией стала для вас неожиданной?

— Пожалуй, да. Команда, конечно, была у голландцев выдающейся. Однако мы были лучше подготовлены к данной конкретной игре. Подопечные Михелса набирали обороты по ходу чемпионата.

— Тем не менее нужно было еще взять четыре очка с ирландцами и англичанами…

— Наша команда была лучше их. Особенно в игре с англичанами. Итоговый результат сам за себя говорит: первое место в группе. Сборная была фантастически готова в физическом плане.

— Кого могли бы отметить особенно?

— Самой яркой личностью в той команде был Заваров.

— Победа над итальянцами в полуфинале. Как это было?

— Этот матч запомнился всему миру. Команда у Вичини техничная. Поэтому главной задачей было оставить ее без пространства и мяча. По игре разбили итальянцев в пух и прах.

— Чего, на ваш взгляд, нашей команде не хватило в финале?

— Прежде всего — психологии. Задача стояла — выйти в финал. Когда ее решили, такой решимости и самоотдачи на уровне самопожертвования уже не было.

— Вы разделяете точку зрения о том, что нашей сборной не хватило Олега Кузнецова в финале?

— Трудно сказать. Это из серии, «если бы да кабы». Гол ван Бастена нельзя повторить.

— Вагиз Хидиятулллин сказал, что голландцы их побаивались, когда вышли на разминку…

— Не думаю, что они нас боялись при таком составе, как у них. Голландцев было трудно чем-то запугать. Скорее всего, они оказались более целенаправленны после того, как мы их обыграли в группе. Возможно, жажда реванша сыграла решающую роль.

— Второе место — это был успех?

— Несомненный. После 1966 года.

— Никита Симонян сказал, что на ЧЕ-1988 был лучший тренерский штаб в истории сборной СССР. Согласны?

— Могу согласиться с Никитой Павловичем. Это была единая тройка. Симонян — начальник команды и, скорее всего, — наставник Валерия Васильевича. Лобановский всегда сам принимал решение, но при этом прислушивался к тому, что ему говорили Морозов и Симонян, порой выдавая их идеи за собственные (улыбается). Морозов, как правило, занимался разминкой и тренировочной работой. Мосягин — разбором технико-тактических действий, всевозможной информацией, которую докладывал Лобановскому. Так что команда была гармоничная, каждый хорошо разбирался в футболе.

Бышовец не случайно выиграл Олимпиаду

— На пост главного тренера сборной после ухода Лобановского в 1990 году было три кандидата: Павел Садырин, Евгений Кучеревский и Анатолий Бышовец. Вы были за последнего?

— Да. Без моего решения никакого назначения бы не состоялось. Бышовец, если вы помните, выиграл Олимпиаду.

— Евгений Кучеревский в интервью нашей газете в свое время сказал, что выборы тренера сборной СССР он выиграл со счетом 37:4, но после этого вмешались Бышовец и Колосков. Вас не удивили такие слова?

— В первый раз это слышу, потому что с Евгением Мефодиевичем у меня были очень теплые и замечательные отношения. Но чтобы такое преимущество было на тренерском совете, и кто считал эти непонятные голоса! Тем более что решения совета носили рекомендательный характер. Последнее слово было за исполкомом.

— В марте 2008 года на презентации своей книги вы сказали, что вам посчастливилось поработать с Бесковым, Лобановским и Бышовцем. Хотя в отношениях с Анатолием Федоровичем у вас непросто все складывалось…

— Я всегда считал Бышовца талантливым тренером, что он и подтвердил на Олимпиаде в Сеуле, когда все сильнейшие футболисты страны играли у Лобановского! Поэтому для меня это один из самых сильных тренеров за всю новейшую историю российского футбола.

— Правда, что именно вы в свое время пригласили Бышовца в Москву?

— Да. Я ему предложил тренировать юношескую команду СССР, когда он работал в киевском «Динамо». Бышовец отличался оригинальностью в подходах к тренировочному процессу, в его работе было сочетание того, что присутствовало и у Бескова, и у Лобановского. Мог остановить тренировку, подойти к игроку и показать, что нужно делать, или после занятия провести индивидуальное собеседование. Ну, а умение Бышовца настроить команду, оптимизировать состав и стимулировать футболистов не с помощью денег, было уникальным.

Сборная Бышовца должна была играть в полуфинале

— Так вышло, что отборочный цикл ЧЕ-1992 команда успела закончить как сборная СССР, но вскоре наступил крах Советского Союза. Тяжело восприняли распад страны и соответственно — советской команды?

— Понятно, что люди моего поколения восприняли это как катастрофу, потому что не мыслили себя вне Советского Союза. Сборная — очень важная частичка тех взаимоотношений, которые были в нашей стране. Команда была единым целым, никто не делил игроков по национальностям. Конечно, это была серьезная рана на сердце, поэтому не случайно вскоре возникла идея проведения Кубка Содружества, чтобы сохранить дружбу и взаимное уважение.

— Вы говорили, что возникли проблемы с участием команды на европейском первенстве. Каким образом?

— Да, получилось так, что на чемпионат Европы вышла сборная СССР, а СНГ не числилось в реестре государств, которые входили в ООН. Поэтому здесь были предприняты очень серьезные усилия для того, чтобы убедить руководство ФИФА и УЕФА прежде всего. В конце концов, договорились о том, что нам будет позволено участвовать, если создадим соответствующую федерацию. В итоге таковая под именем СНГ была организована. При этом был четкий регламент, по которому деньги распределялись между теми федерациями, которые стали самостоятельными. В общем, была непростая история.

— О том, как России удалось стать правопреемницей СССР в футболе, доводилось слышать, ваша огромная заслуга…

— Это соответствует действительности, потому что кроме меня некому было защищать интересы. Я в то время занимал пост вице-президента ФИФА. Россия была членом этой организации с 1912 года. Поэтому требовалось грамотно объяснить людям, что другого варианта, кроме, как обеспечить правопреемственность, нет. Понятное дело, что сыграли свою роль личные отношения с руководством и членами исполкома. К тому же на юридических основаниях еще нужно настаивать было.

— Разделяете точку зрения Бышовца о том, что отсутствие флага и гимна сказывалось на игре команды?

— Нет, абсолютно. Каким образом? Чушь полнейшая!

— Алексей Михайличенко говорил, «как можно не обращать внимания на то, что у тебя нет гимна, когда ты столько лет поиграл в майке, на груди которой было написано СССР, а теперь не понимаешь, что это такое…»

— Все это эмоции. Буквы в футбол не играют. Я понимаю, что есть честь флага и родины, но мы против Германии и Голландии играли прекрасно. Не это стало причиной катастрофы в матче с Шотландией. Досужие рассуждения, если не сказать жестче.

— Что помешало нашей команде выйти из группы?

— Понятия не имею. Об этом лучше Бышовца спросить надо и игроков. Была выдающаяся сборная, которая как минимум должна была играть в полуфинале!

— Кстати, Бышовец сказал, что после матча с Голландией микроб был заложен именно вами, когда вы успокоили футболистов, сказав, что с шотландцами договоримся, поскольку в «Рейнджерс» играют двое наших…

— По-моему, это полная отсебятина. Успокаивать, стимулировать и поднимать на подвиги футболистов — прерогатива Бышовца. В прессе сказать можно все, что угодно. Почему я — руководитель делегации — должен успокаивать футболистов? Да, играли двое наших в Глазго, но какое это отношение к матчу имеет?!

— Была ли недооценка шотландцев?

— Не знаю. Я же не тренер команды, в технологическую кухню никогда не лез. Не думаю, что была какая-то недооценка. Все прекрасно понимали, что выход из группы — это успех, новые контракты, престиж. Поэтому я до сих пор не могу понять, и никто не объяснил мне, почему мы проиграли со счетом 0:3.

— Шотландцы ведь тогда уже ни на что не претендовали…

— Надо знать их менталитет: они всегда мотивированы. Для них честь флага и родины — не пустой звук.

— Верите ли вы в то, что шотландцы играли полупьяными, как сказал один из футболистов сборной СНГ?

— (Смеется.) Раз кто-то такое увидел, то надо было выйти пьяными и обыграть их. Выпили бы в перерыве по бутылке, и все нормально! Чушь полнейшая, что еще можно сказать…

— Что за конфликт был в сборной на денежной основе?

— Насколько я понимаю, конфликта как такового не было. Какой-то обмен валюты в банке и не по тому курсу. Кто-то из тренерского состава выяснил, что был более высокий курс и так далее. Затем все встало на свои места. Причем до игроков дело не дошло: все на уровне тренерского состава и руководства.

— Анатолий Федорович говорил, что шотландцам потому проиграли, что была попытка убрать его, в штабе сборной окопался предатель, который работал против команды…

— В штабе были Сальков и Гаджиев — преданные ему люди. Это тоже выдумка и попытка списать абсолютно неоправданное поражение на какие-то внешние факторы. Полагаю, что здесь его стопроцентная вина.

— То есть нельзя говорить, что позиция Бышовца при выбивании премиальных поставила на нем крест, как на главном тренере сборной?

— Нет, конечно. Выбивай — не выбивай, а всегда был максимум, который можно заплатить.

— Почему же Бышовец покинул сборную?

— Мы обсуждали с ним тему продолжения работы, но у него в то время было стойкое желание поработать за границей. Об этом он мне четко сказал.

Вадим ФЕДОТОВ. «Спорт уик-энд», 02.06.2016