ИГОРЬ СЕМШОВ: «МУТКО ПЕРЕШАГНУЛ ПОРОГ. «ДВОЙНЫЕ ПРЕМИАЛЬНЫЕ! ТРОЙНЫЕ!» - КРИЧАЛИ МЫ»

Бывший полузащитник «Торпедо», «Динамо», «Зенита» и сборной России по футболу Игорь Семшов откровенно рассказал о своей жизни после ухода из футбола и самых интересных этапах карьеры.

Он идет, чуть прихрамывая. Нам странно думать, что прошло почти двадцать лет. Тогда приезжали мы к юному футболисту Семшову домой  — было это одно из первых его интервью. Наверное, он не помнит — но мы-то помним всё.

Не будь хромоты, имели бы полное право написать: «Не изменился вовсе».

Когда-то Алексей Смертин отозвался о собственной карьере: «Я отжал себя на 110 процентов». Семшов, должно быть, на 120 — три чемпионата Европы, чемпионат мира…

Прожив в Испании год затворником, вернулся. Нынче регулярно мелькает на «Матч ТВ». Осваивается в новой жизни.

БОЛЬ

— Недавно встречались с Даниилом Марковым, тоже экспертом «Матч ТВ». Тот мечтает работать с защитниками в каком-нибудь клубе. Чем хотелось бы заниматься вам?

— У меня странные ощущения. Я жил в одном мире — а сегодня познаю жизнь с новой стороны. Так нелегко!

— И вам?

— Разумеется. Поражает количество подлых людей. Прежде я как-то не замечал. Теперь знаю: если сам не выплывешь — никто тебе помогать не станет. Только палки в колеса. Клубы, за которые играл, работу не предлагают. За это время было лишь два звонка. От «Матч ТВ» и  Гурама Аджоева, генерального директора НФЛ.

— НФЛ — Народная футбольная лига?

— Да. Вхожу в правление вместе с Дасаевым, Кирьяковым, Сметаниным, Цвейбой… Интересный проект. Параллельно учусь на категорию «Б», хотя тренером быть не планирую. Вот менеджером, спортивным директором или селекционером — другое дело.

— Сколько вам нужно смотреть на футболиста, чтоб все о нем понять?

— Точно — не матч и не два. Пожалуй, пяти хватит. Надо изучать, как играет против сильных соперников, как на выезде… Дискам доверять нельзя, я представляю, какую можно слепить нарезку. Часто слышал от клубных начальников: «Берем такого-то футболиста, он тебя на  скамейку усадит!» Где бы ни играл — везде под меня везли конкурентов. Но что-то не усадили.

— Легионеров тоже привозили?

— В «Динамо» — Куштодиу, например. А он вообще потерялся, хоть рядом было полно португальцев. В России сложно. У нас Эмери с треском вылетает из «Спартака», а через год узнаем, что это за тренер.

— Всякому футболисту должны?

— Конечно!

— Должники бегают?

— Это я за ними бегаю. Я доверчивый. Была возможность — помогал всем, кто просил. Человек ходит вокруг тебя, облизывает, получает деньги — и пропадает… Ты же еще плохим становишься, когда просишь вернуть.

— Вячеслав Малафеев четко знает, сколько у него друзей — десять человек.

— У меня — пять-шесть. Из футбольных людей — Димка Хохлов, Слава Даев, вратарь Женька Фролов… В мой мир тяжело попасть. Близко к  себе не подпускаю.

— Расставались с футболом мучительно?

— Наоборот! Это было такое облегчение!

— Неужели?

— Закончил, когда понял, что и на пятьдесят процентов не могу выкладываться. Всё, край. Можно было еще подписать контракт, постоянно перебарывать эту ужасную боль в ноге… Но для чего?

— Куда звали?

— В Саудовскую Аравию. Ну, думаю, поеду. А с людей потом спросят: «Кого привезли? Инвалида!» Уже в «Крыльях» футболисты среднего уровня были на моем фоне, словно Месси с Неймаром. Уколы не помогали!

— Вы просыпались — боль тут же подступала?

— Даже во сне не отпускала. Сейчас не проходит. Вы не заметили, что я прихрамываю?

— Заметили.

— В ноябре буду оперироваться. Поставлю новый тазобедренный сустав.

— Юрий Гаврилов поменял в 60 лет.

— Что мне тянуть до шестидесяти — если шнурки с трудом завязываю, жена помогает? Дальше будет только хуже.

— При этом у вас за карьеру — ни единой операции.

— Удивляюсь, как последние три года держался с такими мучениями. В какой-то момент хотел все бросить, боль казалась невыносимой. Слезы лились из глаз! «Динамо» вернулось со сборов, жена говорит: «Сам принимай решение». Я остался. Хотя был уже не тот, что раньше.

— Боль пришла внезапно?

— Появилась лет пять назад. Тогда уколы спасали. К играм был как новенький.

— Высказались бы, как Дерлей, который приехал в «Динамо» со стертыми коленками: «Играть могу, тренироваться — нет».

— Я скрывал. Но знал: в игре, что бы ни случилось, все равно побегу.

— Получается, по делу вас в «Крыльях» оставляли на скамейке?

— Нет, там другая ситуация. Я шел к тренеру Гаджиеву. Хотел чему-то учиться на будущее. Понимал, что осталось мне в футболе недолго. В итоге отработали одну тренировку, «Крылья» улетели на матч с «Амкаром». У меня два выходных. Поехал в Москву за вещами. Звонок от агента: «Гаджиев уходит».

— Ну и остались бы в Москве.

— Уже все подписал с «Крыльями».

— Сменил Гаджи Муслимовича тренер, учиться у которого нечему?

— Гаджиев — личность. Цыганков по сравнению с ним — небо и земля. Просто не готов был к работе в премьер-лиге. Видел, как к нему относятся ребята. У тренера должна быть харизма. Тренера должны уважать. Тренер должен быть фигурой! А здесь человек не хочет тебя выпускать, но  боится поговорить об этом. Могли по три недели не общаться. Встретились на тренировке, поздоровались — и разошлись.

— К стыковым матчам Цыганкова в Самаре не было, однако в этих играх вы тоже не участвовали.

— В «Крыльях» оставаться не собирался. Команду принял Кухлевский, ему сказал: «Я ухожу. Но если в стыках на меня надеетесь — помогу». Он решил — доверить надо другим людям. Благодаря Самаре я узнал, насколько проще играть в командах, которые борются за первые места. Внизу постоянно какая-то «политика клуба». Нужны бойцы, а не футболисты.

АГЕНТ

— Даже в Самаре пиво не распробовали?

— Нет. Не люблю. В отличие от кальяна. Прежде ездили в отпуск в  Эмираты, там пристрастился. До поры позволял себе только в межсезонье. Как-то в Москве заглянул в ресторан, покурил. На следующий матч выхожу — два забиваю! Ого, думаю. Футболу, оказывается, не мешает.

— К спиртному вообще не прикасаетесь?

— Если есть настроение — сделаю пару глотков вина. А дальше — лучше чай. Не воспринимаю.

— Как прошли первые три дня после того, как закончили?

— В ФНЛ сезон стартует пораньше, у меня оставался месяц контракта. Назначили генеральным директором «Крыльев» Зураба Циклаури, набрал ему: «Зурик, я не приеду. Вы мне за этот месяц зарплату не перечисляйте»  — «Ладно». Потом перезванивал: «У нас новый тренер. Может, прилетишь?» Нет, отвечаю, всё. Если б возник вариант с каким-то московским клубом  — я бы рискнул. Но снова ехать в Самару, жить одному…

— Наверное, теперь позволяете себе открывать холодильник под вечер  — чего в игровые годы не было?

— К холодильнику меня никогда не тянуло. Я и сейчас-то могу раз в день поесть. Но первое время ничего не делал — и вес пополз вверх. Одежда начала поджимать. Сказал себе — так не пойдет. Посещаю тренажерный зал, в футбол поигрываю — насколько нога позволяет. Привел себя в порядок.

— Когда-то нам Максим Калиниченко рассказывал — едва карьера забуксовала, собственный агент прекратил отвечать даже на SMS. У вас, кажется, похожая история?

— У него тоже Герман Ткаченко?

— Да. Всегда знали, что общение завершится, когда перестанете быть интересным с финансовой точки зрения?

— Не знал. Но я не в обиде: у Ткаченко много забот. Футболисты, которые играют, им нужно искать команды… Сейчас отношения восстановились.

— Вы позвонили первым?

— Написал. Я же не в России находился. Герман ответил: «Когда вернешься? Давай встретимся, кофе попьем…» Затем по моей просьбе пристроил в ФНЛ молодого футболиста. Все довольны — и парень, и родители, и агент.

— Когда агент вам сильно помог?

— Отыграв за «Зенит» сезон, я захотел вернуться в «Динамо». В обратном направлении двигался Саша Кержаков. Эти трансферы проворачивали по отдельности.

— Что сложного?

— Учтите, у меня контракт с «Зенитом» на четыре года. Деньги платили солидные — возвращаясь в Москву, пожелал условия сохранить. Или понести легкие потери. Герману удалось все это выбить.

— Иначе не вернулись бы?

— Нет. Я получил самый большой контракт в жизни — и вдруг по доброй воле возвращаться к прежней зарплате? Еще агент повлиял на динамовских болельщиков. Когда ушел в «Зенит», я слышал, что неслось с московских трибун.

— Утрясти было трудно?

— И Герман предупреждал, и сами фанаты говорили — два матча мы что-то покричим против тебя, готовься. Потом устаканится. Выходим в первом туре со «Спартаком», 55 тысяч зрителей в Лужниках. Я забиваю единственный мяч, «Динамо» побеждает 1:0. Что кричать-то? Бессмысленно!

— Вы когда-то уверяли, что помните все свои голы.

— Абсолютно все. Про какой рассказать?

— Про тот, «Спартаку». Что-то мы запамятовали.

— Карпин собрался Дзюбу выпускать на поле. Тут молодой защитник напортачил, угловой. «Спартак» делал «вне игры», рикошет — и мяч классно лег на ногу.

— Нелепые голы в карьере были?

— Все, что забил головой. При моем-то росте! (170 см. — Прим. «СЭ») В матче против «Сатурна» с разбега оттолкнулся и перепрыгнул Жедера! Тот выше сантиметров на двадцать!

БЕРДЫЕВ

— До «Зенита» вас регулярно приглашал «Спартак». Когда был особенно настойчив?

— При Лаудрупе. С Карпиным, генеральным директором, раза четыре встречался. Спрашивал: «Главный-то тренер во мне заинтересован?»  — «Конечно! А то бы здесь с тобой не сидел!» Вот тогда было «горячо». С Карпиным и Черчесовым я играл на чемпионате мира. Но на переговорах общался на «вы». Черчесов рассказывал, что будет полностью доверять, вокруг меня собирается что-то выстроить. До этого и Романцев приглашал, и Федотов…

— Чтоб отказать Олегу Ивановичу, надо было набраться мужества.

— «Торпедо» все решало, клубы не договорились. Когда появился агент, я выдохнул. Отправлял уже к нему.

— Кто еще звал?

— Бердыев лично приезжал в чемпионский сезон «Рубина». Полчаса беседовали. Мнение о Курбане Бекиевиче у меня резко поменялось!

— Настолько обаятельный?

— Не то слово. Мне казалось, он замкнутый, суровый. Но Бердыев совершенно другой: «Если нужно отпустить по семейным делам — никогда не откажу!» Очень мило поговорили. На встречу я с дочкой приехал. Потом спрашивает: «Это что за мужчина?» — «Уважаемый человек, большой тренер…»

— Где разговаривали?

— В кафе на Павелецкой. Ему удобно было: оттуда на аэроэкспресс  — и в Домодедово. Как мне объяснили, прилетел Бердыев в Москву специально ради того, чтоб со мной переговорить. Представляете, какое впечатление это произвело?

— Если б не «Зенит» — оказались бы в Казани?

— Я взвешивал. Никому сразу «нет» не отвечал. В каждом из трех вариантов  — «Рубин», «Спартак» и «Зенит» — было что-то привлекательное. Кстати, в Питер еще из «Торпедо» меня приглашал Давид Трактовенко. Общаться с ним было одно удовольствие. Когда наконец добрался до «Зенита», спрашивал про Трактовенко — отзывались с восторгом. Все в Питере влюблены в этого человека.

— Тогда тоже «Торпедо» не отпустило?

— Да. Трактовенко раза три приезжал к Алешину — не договорились.

— Юрий Белоус описывал нам, как торговался с Алешиным. Почти уломал продать вас за 4 миллиона долларов. Вы-то знали, что в шаге от перехода в «Москву»?

— Была беседа с Петраковым, главным тренером «Москвы». Но я понимал, что договориться с Алешиным — шансы минимальны. Он рассчитывал выручить за меня серьезную сумму. «Москва» трансфер не потянула бы.

— О прижимистости Владимира Владимировича легенды ходят.

— Тяжело ему было в одиночку тащить команду. Платили в «Торпедо» скромно. Оклад — 10 тысяч долларов. Премиальные — 3 тысячи. С другими клубами не сравнить. Зато я мог чистые листы подписывать — с Алешиным были доверительные отношения. Никогда не обманывал.

— Рекордная премия за карьеру?

— Это в «Зените». Раз в двадцать больше, чем в «Торпедо»! Когда обыграли в последнем туре «Спартак» и заняли третье место. Пока на карточку не перевели, сомневался, что заплатят. Сумасшедшие деньги!

— Бывший гендиректор «Динамо» Дмитрий Иванов рассказывал интересные вещи про ваш отъезд в «Зенит»: «Семшова было реально удержать. Но  мы так устали после бронзового сезона, что рассудили — умерла так умерла».

— Может быть! Я Иванову говорил: «Много не прошу. Чуть-чуть добавьте».

— На какую прибавку были согласны?

— Тысяч 300–400 в год… Однажды я уж вещи на базе собрал, готов был уезжать в Казань. Но после тренировки прямо на поле с Кобелевым сели, как в деревне. Начали разговаривать, он убеждал: «Ты потерпи. Все разрулится!» Хорошо, отвечаю. Буду терпеть, хотя нас с агентом не понимают. Несколько раз такое повторялось.

Летом 2008-го забавная история вышла. Данни собирался в «Зенит», я подвис с «Рубином», никакого предложения из Питера еще не было. А в душе жила мечта — выиграть медаль именно с «Динамо»!

— Чудесная мысль.

— Подхожу к Данни: «Мигель, честно — ты останешься в „Динамо“? Или уйдешь?» — «До конца сезона точно останусь!» Решаю для себя — тогда и я никуда не буду дергаться. Возьмем медали. Данни кивает: «Я тоже хочу медали!» С ним шансы были гораздо выше, это ясно.

— Что было дальше — мы помним.

— Данни подписал контракт с «Зенитом», а я всем отказал.

— Когда отвечал вам, лукавил?

— Не спрашивал. Полагаю, у него действительно все решилось за день. Он даже вещи не взял в Питер, улетел в Монако на Суперкубок.

— У вас была фиксированная цена выкупа, как у Данни?

— Нет. Все мои переходы обходились в одну и ту же сумму — что из  «Торпедо» в «Динамо», что оттуда в «Зенит» и обратно — 6 миллионов евро.

— Почему в конце 2009-го захотели вернуться в «Динамо»?

— Не знаю… Жена убеждала — надо остаться. Перевозить детей, пусть в Петербурге в школу пойдут. Но сердцем я был в «Динамо». Ни в какую другую команду уходить не стал бы. Если б сделка сорвалась, продолжал  бы играть за «Зенит». Пришел новый тренер, Спаллетти. На меня рассчитывал.

— Вы обмолвились, что Лучано произвел на вас «изумительное впечатление».

— Так и было. Отпускать не хотел. Долгосрочный контракт, футболист сборной России, лимит. Потом смягчился: «Я понимаю, что для твоей психики лучше будет возвратиться в Москву».

— Когда шли в «Зенит», представляли, что это за команда. Чего опасались?

— Да ничего. Хотелось скорее подстроиться под главного тренера. Что сразу играть не буду — это я понимал. У Адвоката был костяк: Тимощук, Денисов, Зырянов в центре. Меня Дик предупредил: «Ты игрок сборной, но ломать ничего не стану. Может, будешь играть не на своей позиции…»

— Для чего ж вас брали?

— Знали, что Тимощук вот-вот уедет в «Баварию». Корреспонденты начали писать — дескать, у Семшова конфликт с Адвокатом. Какой конфликт  — если он меня и приглашал?! До сих пор вспоминаю, насколько замечательный в клубе обслуживающий персонал. Подружился с Михалычем, банщиком.

— Вот это да.

— Мне некуда было ездить из Удельной, семья жила в Москве. Я все время один на базе. Тренировка завершалась — мы два часа на поле, придумываем с Михалычем какие-то забавы. То в «перекладину» играем, то еще во что. Звал его «личным тренером». Сейчас списываемся: «Привет, мой тренер!» В «Зените» потрясающее внимание к игрокам. Всё для ребят, ты и подумать о проблеме не успеваешь, как она уже решена.

— Например?

— Визы, паспорта детям… Или с автомобилем случай. Выдали мне клубный «Форд», сел аккумулятор. Я улетел в Москву. Звоню Александру, водителю автобуса: «Когда вернусь, нужен новый аккумулятор». Приехал, забыл об этом. Он перезванивает: «Что, завел?» — «Да я ж говорил про аккумулятор. Давай вечерком поменяем?» — «Всё уже поменяли!» Как-то узнал место, где я припарковался. А вторая пара ключей от машины всегда в клубе.

«ФЕРРАРИ»

— Кто-то из известных людей говорил, что в «Зените» игроки вас не  очень-то были рады видеть.

— Не скажу, что «не очень». Где с распростертыми ждут конкурента? Во-первых, я — москвич. Во-вторых, все наслышаны о некоторых зенитовских футболистах того времени. У меня отличные отношения с Толей Тимощуком, Пашкой Погребняком, Славкой Малафеевым, Колей Ломбертсом… Но были русские футболисты, которые, по-моему, вообще никого не воспринимали.

— Аршавин, Денисов?

— Аршавина почти не застал — в феврале 2009-го он уехал в «Арсенал». Я не буду называть фамилии, но эти люди от своей значимости одуревали.

— Вы не про Широкова?

— Широков — нормальный! Рома тогда, как и я, — то выходил, то нет. С Костей Зыряновым мы играли в «Торпедо», и все было хорошо. О ком говорю — догадайтесь сами.

— Опешили, когда с таким столкнулись?

— Нет. Я же и в сборной это видел. Знал, кто как себя ведет. Но  основная часть коллектива в «Зените» встретила меня великолепно.

— Существует другая версия — в «Зените» прознали, на какую зарплату вас взяли. Была она больше, чем у Зырянова, Анюкова. Это и вызвало ревность.

— Не думаю, что моя зарплата была выше, чем у них. Когда выходишь на поле, о деньгах забываешь. Вы же видите, что за игрок Халк. Кто скажет, что он не стоит таких миллионов?

— Это понятно. Речь о человеческой психологии.

— Да я вас умоляю! Вот в «Динамо» пришли Андрюха Воронин и Кураньи. Каждый получал в разы больше, чем я. Что, надо было встать в позу: «Я здесь семь лет! Почему мне столько не дают?!" Нет, конечно!

— В команде на следующий день всем известно, какая у тебя зарплата?

— Кто интересуется — тот будет знать. Я не интересовался.

— При этом вас угнетало, когда в сборной потешались над вашей торпедовской зарплатой.

— Так зарплата была смешная. А сейчас игрок дубля может себе позволить «Феррари».

— Это ваш приятель Фролов катался на «Феррари». Третий вратарь «Динамо».

— Третий вратарь — не игрок дубля! Повыше!

— Вы ему что-то говорили на эту тему?

— Говорил — и Женька продал «Феррари». Купил обычную машину. А я, помню, уже был близок к основе ЦСКА — еле-еле наскреб на 99-ю модель «Жигулей». Стоила 6 тысяч долларов.

— Нам-то казалось, вы лет с двадцати ездили на БМВ.

— Это в 20! А в 18 — на «Жигулях».

— Кто-то в «Зените» вас шокировал автомобилем?

— В плане машин там вели себя сдержанно. Это в «Динамо» молодежь могла удивить. Федька Смолов, Кокора…

— Чем?

— Федька купил «Мерседес», у которого двери поднимались как крылья. Кверху. Ребята пробили: в салонах такой же стоял за 300 тысяч евро. Еще «Бентли» народ уважал. А вчера меня сын удивил — залез в интернет, изучал, на чем ездят Месси и Криштиану Роналду.

— И что?

— Оказалось, у Месси автомобиль скромнее. А я, когда в детской школе занимался, мечтал о «Пежо» 406. Вот, думал, накопить бы! Потом мечта поменялась — БМВ третьей серии. Но по 17 миллионов рублей за автомобиль не выбрасывал. Глупость! Через год за него 10 никто не даст. Хотя был период, когда машины менял каждые полгода.

— Какие?

— «Мерседесы». Гаишники поражались: «Елки-палки, только на учет поставил — опять снимает!»

— А смысл? Хотелось что-то новое попробовать?

— Нет ответа. Какой-то необъяснимый порыв. Жена тоже спрашивала: «Зачем? От скуки?» Может быть… В Питере выделили «Форд», в Москве был «Мерседес». Вдруг еще один купил, С-класс. Когда продал, потеряв в деньгах, мозги на место встали. Успокоился.

— Были в вашей жизни неудачные машины?

— Нет. Сначала нравились задиристые БМВ, позже пересел на «Рендж-Ровер», а сейчас у меня эра «Мерседесов». Возрастное, наверное. Дело к сорока  — хочется солидности.

— Пять лет назад вы рассказывали про рекорд скорости — 220 на Новой Риге.

— Да, да! Рекорд жив. Машину тогда проверял — на что способна.

— Как же не повысили планку?

— 200 было в Испании — дорога позволяла. Мчался из Барселоны в Аликанте. Камер мало. Если едешь по «платке» — предупреждение о камерах за  несколько километров, все контролируешь. Там средняя скорость 150–160 километров в час. Знай дави себе на педальку. Хотя приходили штрафы.

— Серьезные?

— На фоне российских — очень. Только у нас бумажку на 500 рублей присылают, а там — 300 евро.

— Аварии случались?

— Бог миловал. Однажды был на волосок от смерти. С женой по нашей трассе ехал на БМВ. Под педалью кнопка Kick down. Решил проверить, что за штука такая. Пошел на обгон, нажал. Секунда, другая — ничего не происходит! Навстречу автобус…

— Картина.

— Не знал, что кнопка срабатывает не сразу. Автобус был уже совсем близко, когда машина с ревом ускорилась, и я успел вырулить на свою полосу.

— Что жена сказала?

— Молчала. А я подумал: «Вот и проверил кнопочку…» Больше к ней не прикасался.

ЕВСЕЕВ

— Какое-то путешествие себе позволили после завершения карьеры?

— Всю Испанию объездил на машине. Добрался до древней столицы — Толедо. 70 километров от Мадрида. Это что-то невероятное. Крохотный городок — и такие замки! Да весь Толедо, как замок! Куда бы в Испании не приехал, всюду чистенько, красиво. Никакой разницы с Мадридом. У нас же за сто километров от Москвы — другой мир.

— Квартиру купили в Марбелье?

— В Аликанте. И не квартиру — апартаменты. Еще когда играл, пресс-атташе сборной Илья Казаков рассказал о такой возможности.

— Так вы с ним поселились в одном доме?

— Нет, Илья в Торревьехе. Там мне не понравилась. Хотя цены невысокие.

— Почему не купили дом?

— В доме надо жить постоянно. Если пустует — это не дом. Для меня было главное — первая линия от моря. Приезжать за тридевять земель и добираться до пляжа на машине — какой резон?

— Трезво.

— Мне до моря идти 30 секунд. Спустился — вот оно. Открытая терраса, вид сумасшедший. Бассейн, тренажерный зал. Единственный минус первой линии — сильный ветер, дома всё в песке. Это напрягает, когда улетаешь надолго. Приезжаешь — сразу вытаскиваешь пылесос, тряпку. Кучу времени тратишь на уборку. Зато теперь понимаю, почему в Европе ходят по  квартире, не разуваясь. Сам уже привык. Там обувь чище, чем кроссовки, которые в Москве из стиральной машины достаешь!

— Ролан Гусев ваш сосед?

— Нет, он живет в Марбелье. Там же квартиры у Мостового, Малафеева. Район престижный, цены выше раза в полтора. Но я за гламуром не  гонюсь. В Аликанте свои плюсы. Аэропорт есть. Все рядом. До Мадрида  — два часа на скоростном поезде. До Валенсии — 170 километров. Живьем смотрел много матчей. Часто ездил на игры в Эльче, пока команду за финансовые нарушения не исключили из примеры. До этого городка на машине всего 10 минут.

— Когда решили — пора возвращаться в Россию?

— В Испании слишком спокойно, размеренно. Лет в семьдесят — то, что нужно. Но я же не пенсионер. Такая жизнь вроде затягивает. А  прилетаешь домой с детьми на каникулы и чувствуешь: как же не хватает московского драйва, суеты! Да и дочка хотела вернуться.

— Сколько ей?

— В сентябре будет 15. Сыну — 10. Вот ему в Испании нравилось. Язык быстро выучил.

— Квартиру в Юрмале продали?

— Зачем? Место шикарное: чистый воздух, сосны, сто метров до моря. Когда-то Сергей Овчинников посоветовал купить. Жалко, сезон короткий. Летом там хорошо, зимой — скучновато. В прошлом году Юрмалой не  ограничились, на машине рванули в Эстонию.

— Ну и как?

— Ехали с опаской. Телевизора насмотрелись — русских в Прибалтике ненавидят, то, сё… Чушь! Общались с разными людьми — никаких проблем, везде встречали радушно. И в ресторанах, и на улице русская речь. Словно никуда из Москвы не уезжал.

— В Юрмале живете в одном доме с Вадимом Евсеевым?

— А еще — с Игорем Николаевым, Олегом Газмановым, Эммануилом Виторганом. Отношения на уровне «здрасьте» — «здрасьте». Других быть не может, когда видишься редко.

— Евсеев прошелся по вам в книжке.

— Читал. Эта глава была опубликована в «СЭ». В тот же день знакомые показали.

— Как отреагировали?

— Спокойно. Евсеев считает, что Романцев взял меня на чемпионат мира-2002 из-за того, что специально не забил в пустые ворота его «Спартаку». Фэйр-плей приплел. Мол, если я такой честный, почему не отказался от приглашения в сборную?

— Что ответите?

— Пустых ворот не было! Находился примерно в той же точке, что Ерохин, когда забивал в Ростове «Зениту» третий гол. Оттуда еще попасть надо! Я заметил, что Митрески лежит, закрыв лицо руками, и выбил мяч в аут. Действовал на автомате. Когда в сборную вызвали — с какой стати должен был отказываться? При чем здесь фэйр-плей? После этого десять лет там играл! У всех тренеров! Не из-за выбитого же мяча, правда?

— Виталий Шевченко, главный тренер «Торпедо», поступок ваш не оценил. Партнеры тоже.

— Ребята особо не пихали. Так, отдельные фразы… От Шевченко в раздевалке досталось. Но Алешин поддержал. Сказал потом: «По-человечески ты  все сделал правильно».

— Вы бы и сегодня поступили так же?

— Разумеется! Сколько было смертельных случаев на футбольном поле! Фехер, Пуэрта, Фоэ… А Олег Гусев из киевского «Динамо»? Потерял сознание, запал язык. Слава богу, подбежал игрок «Днепра» Канкава, разжал челюсть. Иначе бы задохнулся. В таких ситуациях важна каждая секунда. Я всегда выбивал мяч, когда видел, что соперник упал, корчится. Если кто-то симулировал, пускай останется на его совести.

— Почему с Шевченко у вас поначалу не складывалось?

— Были стычки, недопонимание. Молодой и горячий, я переживал, что сижу на скамейке. Шевченко говорил: «Ты не окреп, не стал мужиком». Я кипятился: «Да какая разница, мужик — не мужик?! Я — футболист!» Виталий Викторович закалил мой характер. Прошло время — и был уже его любимчиком.

— Еще хоть об одном тренере можете сказать эти слова?

— Тарханов. Вылез благодаря ему. Поверил в меня в ЦСКА, затем пригласил в «Торпедо». Если б не Александр Федорович, неизвестно, как сложилась  бы карьера. О том, что вместо него назначили Иванова, узнал в молодежной сборной. Серега Бурченков тогда произнес: «Папа ушел — тебе конец». Однако Валентин Козьмич оказался совсем не страшным. Вспоминаю с  теплотой. Человек жесткий, эмоциональный, но за своих ребят любого мог загрызть.

— Семин — такой же?

— Да, за игроков горой. Но если провинился, пощады не жди. В «Динамо» был эпизод. Играли с «Москвой», Данни выскочил один на один с Жевновым и спижонил. Решил мяч закинуть ему за шиворот. Удар не получился  — пробил в руки вратарю. Так Юрий Палыч сразу Данни заменил.

— Когда Семин на вас в игре прикрикнул, огрызнулись. Какие были последствия?

— Никаких. По сей день сохраняем прекрасные отношения. После матча он подошел: «Вот, ё! Ты зачем это сказал? Я-то завести тебя хотел…»  — «Не надо, Палыч. Я и так заводной. А когда на меня орут — только хуже».

— Юрий Палыч и пошутить умеет.

— Особенно смеялись, когда он путал фамилии игроков. Сбор в Ла-Манге. Семин с бровки обращается к Комбарову: «Смотри, на фланге Попов свободен! Отдай ему…» У Комбарика ступор. Мы переглядываемся. Что за Попов?! А Семин имел в виду Димку Парфенова. Лешка Смертин периодически проходил у него как «Смирнов».

— А вы?

— Мою фамилию не спутал ни разу.

— Тяжелая у Семина предсезонка?

— Много беговой работы. Но у Шевченко — еще больше. К тренировкам приступали в декабре. Как-то сообщил: «Сегодня легкая пробежка». И дал кросс на 10 километров в приличном темпе! До Нового года в  Лужниках успевали километров двести намотать. Далее четыре зарубежных сбора по две недели. Однажды в Израиль увез на 19 дней! Мы чуть с ума не сошли. После этого возвращаешься и думаешь: «Господи, какой футбол?! Скорее бы отпуск…»

— Зато у Божовича не сборы, а курорт?

— У Миодрага своя программа. Первый сбор в январе — втягивающий. Никогда не забуду — Турция, в «гостишке» пять наших клубов. У кого-то три тренировки в день, у кого-то — две. А в «Динамо» — одна и три выходных в неделю!

— Красота.

— Динамовские руководители в панике приезжали в Турцию, выясняли, почему команда мало тренируется. Но когда в феврале все сбавляли нагрузки, Божович, наоборот, увеличивал. Организм к ним был уже готов, переносили спокойно. Этой базы хватало на весь сезон. Физически чувствовали себя отлично.

ПОНТЫ

— Когда Данни в третий раз порвал крестообразную связку, на скамейке разрыдался. После какого матча вы были близки к слезам?

— От радости? На Euro-2008, когда обыгрывали Швецию, Голландию. Не понимаю, когда плачут на публике после поражений. Как бразильцы, которые на чемпионате мира сгорели немцам 1:7. Тьфу, показуха! Если тебя 90 минут возили рылом, нужно не слезы лить, а бежать скорее с поля. Потом можешь укрыться в каморке, поплакать — но тебя никто не должен видеть.

— Все уверены, что Данни вернется в футбол. Вы — тоже?

— Конечно. Несмотря на возраст и травмы, год-другой еще поиграет. Он всегда быстро восстанавливался после операций. В этом смысле чем легче игрок, тем ему проще. А Данни к лишнему весу не склонен.

— Тот же Дмитрий Иванов рассказывал про Данни: «Мог приехать в паршивом настроении. Касался на поле мяча — все проходило. Был лучшим. А  в раздевалке снова плевался, ругался…»

— Португальская черта — вечно недовольны, бурчат под нос. Чаще всего Мигель возмущался, если на тренировке не давали пас. Хотя он-то частенько мяч передерживал. Но в 2007-м уже не жадничал. Повзрослел.

— Были в том «Динамо» странные ребята?

— Сисеру. Здоровья вагон, а игрок слабый. По мячу бить вообще не  умел! Удар хуже, чем у пацана в футбольной школе! Гьяна помните? На тренировках — король, всех «возил». Скорость, дриблинг, голевое чутье. Юрий Палыч восхищался: «Баффур — да ты Пеле!» Выходит на  матч — нулевой. Будто вдесятером играем.

— Почему?

— Загадка. Спрашиваю: «В чем дело?» Отвечает: «Сам не понимаю, что со мной в игре происходит». Или Генкова привезли. После маленькой болгарской деревушки не смог адаптироваться к жизни в мегаполисе. Жаловался: «У меня от Москвы голова болит…»

— Самое обидное поражение в карьере?

— Это в «Динамо. Финал Кубка, 0:1 от «Рубина». У нас был единственный шанс выиграть, если б дотянули до пеналей. Соперник не блистал, но хоть выглядел сбалансировано. А мы — разрозненно. Силкин выбрал тактику, которую сроду не применяли. Выпустил и Воронина, и Мисимовича, и меня — причем на позицию переднего защитника! До этого мы с Ворониным побывали в дубле. Все одно к одному…

— «Динамо» при Силкине смотрелось роскошно. С чего начался разлад?

— На сборах его спросил: «Играть будем по старой схеме?» В ответ: «Нет! К нам привыкли. Надо придумать что-то новенькое…» Зачем? Все знают, как играет «Барселона» — но это не мешает ей регулярно побеждать. Нужно отталкиваться от своих козырей. А Силкин начал изобретать велосипед. Заставил крайних хавов садиться глубже в оборону. Те  не успевали поддерживать атаку. Немножко изменились функции центральных полузащитников. До поры «Динамо» продолжало набирать очки — но со  скрипом. От прежней яркой, атакующей игры не осталось ничего.

— За что Силкин сослал вас в дубль?

— Забиваем «Спартаку» на 3-й минуте — уходим в глухую оборону, весь матч отбиваемся. И радуемся, что закончили 1:1. Ну не бред?! После матча сказал в интервью, что играем в плохой футбол, мне за него стыдно. Через день тренировка в Новогорске. Выстроились на поле. Голос Силкина: «Игорь, а у тебя занятие позже. С дублерами» — «Нет проблем». Развернулся и пошел.

— Что дальше?

— Сыграл матч за дубль. Потом позвонил президент клуба Юрий Исаев: «Завтра работаешь с основным составом».

— А Силкин?

— Приехал на базу, поговорили. Диалог такой. «Ты обязан извиниться перед командой» — «За что? За то, что сказал правду?!« — «Ты кинул камень в огород футболистов!» — «Но я же себя от команды не отделял. Не сказал, что все играют плохо, а Семшов — хорошо…»

— Что в итоге?

— Мог заартачиться, но накануне финала Кубка решил не обострять конфликт. Раз главному тренеру хотелось, чтоб попросил прощения,  — ладно, мне нетрудно. Сформулировал так: «Ребята, извиняюсь за  свои слова в прессе. Хотя вы знаете, в какой футбол мы играем…»

— Речь толкали перед строем, как в пионерском лагере?

— Ну да. Виноватым себя не считаю. Да и многие игроки не поняли, за что я извинялся.

— Тихого Силкина в «Динамо» сменил звонкий Петреску. От его крика закладывало уши?

— Петреску думает, что своими эмоциями взбадривает игроков. В раздевалке постоянно швырял пластиковые бутылки, пинал сумки, голосил. Разве так можно себя вести взрослому человеку? К чему дешевые понты? И  уж точно не стоит без конца апеллировать к судьям, потом оборачиваться к трибунам, жестикулировать. Ты — тренер, с тебя игроки берут пример.

— Что за тренировки у Петреску?

— Незамысловатые, как и тактика: пас на фланг, подача, все замыкают. Бегут, бьются, катятся, выгрызают мяч… Игра «Динамо» и «Кубани» ничем не отличалась. Но индивидуальное мастерство у нас выше, поэтому результат был получше. Не добавила уважения к Петреску и история с Мисимовичем.

— Вы о чем?

— Звездан сам рассказывал — до «Динамо» играл в «Галатасарае», разругался с тренером Георге Хаджи. Петреску был у него свидетелем на свадьбе, лучшие друзья. Когда возглавил «Динамо», Мисимович понял, что в  команде дни его сочтены. Вскоре матч со «Штутгартом». Выходит в  основе — а минуте на 30-й его меняют.

— Напорол?

— Нет. Счет 0:0, был не худшим, мяч не терял. Но Петреску сделал из него козла отпущения. После этого Мисимович на поле не появлялся, а зимой уехал в Китай.

— На вас Петреску срывался?

— В матче с «Кубанью» загубил стопроцентный момент. Мог катнуть партнеру — был бы гол. Но я, как когда-то Данни, попытался перекинуть мяч через Беленова. Неудачно. Проиграли дома 1:2. В раздевалке Петреску шумел: «Пока я тренировал „Кубань“, ты мне в каждом матче забивал! А тут…»

— Ответили?

— Промолчал. Он был прав — я же не забил. Возможно, после этого стал меня потихоньку задвигать.

— Петреску настолько злопамятный?

— Мне кажется, да.

ЧЕЛЮСТЬ

— Вы упомянули чемпионат Европы-2008. За счет чего выстрелила наша сборная?

— Два фактора — дружный коллектив и отменная физическая подготовка. Между прочим, в первом матче по всем статистическим выкладкам мы  перебегали Испанию!

— А на табло — 1:4.

— Испанцы есть испанцы. У них опыт, класс, вся сборная из «Реала», «Барселоны». Неслучайно они и стали чемпионами.

— Когда поверили, что пройдем Голландию?

— Настрой был запредельный. К тому же понимали, что матч значит для Гуса. А голландцы на групповом этапе вынесли 3:0 Италию, 4:1  — Францию. Нас за соперника не считали. Перед выходом на поле бросилась в глаза их вальяжность. И еще нюанс. К стадиону в Базеле подъехали одновременно с голландским автобусом. Наш шофер ловко зарулил первым. В этом усмотрели добрый знак.

— Что творилось после матча?

— Шум-гам. Виталий Леонтьевич перешагнул порог раздевалки, и услышал со всех сторон: «Двойные премиальные! Тройные!» Не согласиться с  нами было невозможно.

— Заплатили?

— Да, тройные. Точную сумму не помню, но в общей сложности вместе с призовыми от УЕФА получили за «Европу» около 350 тысяч евро.

— В раздевалке ждал еще один сюрприз.

— Когда Мутко вышел, а Хиддинк отправился на пресс-конференцию, мы неожиданно увидели ван Бастена. Сказал: «Ребята, сегодня вы были настоящей командой. Победили заслуженно». Когда такие слова произносит легендарный футболист и тренер сборной, которую ты полчаса назад выбил из турнира… Мы были потрясены.

— Кроме него, тренер чужой команды заходил в вашу раздевалку после матча?

— Никогда. Тем сильнее проникся уважением к ван Бастену.

— Самые памятные слова Хиддинка?

— В Москве в перерыве матча с Англией. Проигрывали 0:1. Гус изрек: «Сейчас выйдете, два забьете — и выиграем!» Все оторопели. 90 минут на «Уэмбли» мучились, не могли забить, здесь в первом тайме — тоже. Вдруг такая фраза. Может, ляпнул первое, что в голову пришло. Но  уверенность Хиддинка передалась ребятам.

— Что еще помнится о матче с Англией?

— Как Аршавин «возил» правого защитника Ричардса. Амбала из «Манчестер Сити». Ускользал от него, как от стоячего. В концовке вышел двухметровый Крауч, а у нас — Колодин. Не знаю, как Денис с ним боролся — но  забить не дал.

— Торбинский в том матче повздорил с Джеррардом.

— А я — и с ним, и с Бэрри. Когда повели в счете, англичане жутко разозлились.

— Джеррард вас обматерил, как и Торбинского?

— Нет. Такое было лишь с де Йонгом. Я трижды играл против Голландии  — и с ним всегда случались зарубы. Вот от кого наслушался: «Fuck you, fuck you…» Неприятный тип.

— У каждого тренера — свои правила. Какие особенно напрягали?

— У Хиддинка и Адвоката команда ходит в столовую дружным строем. Пока последний не доест, никто не дернется. Ты можешь на завтраке кофеек попить — и все равно сидишь, смотришь, как жуют остальные.

— Кого приходилось долго ждать?

— Меня. Ха! Только приехал с «Зенитом» на сбор, заплутал в гостинице  — опоздал к завтраку. Минут на семь. Все это время команда стояла у входа в ресторан.

— Оштрафовали?

— Нет. Адвокат сказал: «На первый раз прощаю».

— Некоторые футболисты соблюдают пост. А вы?

— Что вы! Профессиональный спортсмен на овощах и кашках не протянет. Нужно мясо есть, рыбу.

— Встречали хоть одного вегетарианца среди игроков?

— Фролов. Не представляю, как Женьке это удается.

— Вы играли с яркими персонажами — вроде Риксена. Глядя на этого парня, понимали, что в его жизни присутствует не только алкоголь?

— Мы замечали — если Риксен на тренировке пахнет духами и весь в  бриолине, значит, ночь где-то зависал. Весело проводил время.

— Слышали мы историю, как отдыхали футболисты «Динамо». Вернулись на базу: трое с разбитыми физиономиями, четвертый — без зубов.

— Да, это история прекрасная. Посидели в ресторане, слово за слово… Смотрелись наутро живописно!

— Кто там был?

— Точно были литовцы — Карчемарскас и Климавичюс. Произошло это не ночью, а вечером. Зубы человеку вставили к следующему матчу.

— Правда, что на вашей свадьбе Кормильцева наряжали в женское платье?

— Не помню, честно.

— Как? Вы же непьющий.

— Так свадьба была почти 20 лет назад! Народу много, за всеми не  уследишь. Кто-то из ребят ключи от машины потерял — вот это было. А с Кормильцевым другой момент связан. Справляли в ресторанчике окончание сезона. Начались танцы. У Сереги — вставная челюсть. Так отплясывал, что выпала. Впотьмах кто-то наступил: «Хрясть!» Кормильцев и Димка Вязьмикин — в «Торпедо» главные заводилы. Вечно что-то придумывали, кого-то разыгрывали.

— Например?

— Однажды в Питере перед игрой с «Зенитом» Вязьмикин позвонил Даеву. Представился Сергеем Павловым, тренером «Уралана». Пригласил на  переговоры. Славка повелся: «Да-да, согласен. Давайте встретимся, обсудим условия». Потом его ласково попрекали: «Эх ты, торпедовский патриот…»

— Как поживают Вязьмикин и Кормильцев?

— Димка — директор владимирского «Торпедо». В марте на «Локомотиве» был благотворительный матч, вместе играли против сборной мира. Вздыхал: «Ищу спонсора для команды…» Кормильцева последний раз видел по телевизору  — сидел на лавочке, когда его «Байкал» бился в Кубке с ЦСКА. Серега в Иркутске — ассистент главного тренера.

ГАТТУЗО

— Ваше сотрудничество с «Матч ТВ» продолжается?

— Уже полгода. Комментирую матчи, выступаю как эксперт. Приезжаю в Останкино почти каждый день.

— Быстро освоились?

— Раньше смотрел трансляции — возмущался: «Комментатор это пропустил, то…» Сейчас вник — как же тяжело, если работаешь один! Сколько информации надо дать, не упуская нить игры! Еще проблема — комментаторские кабины. Часто расположены неудобно, мало что разглядишь. Пока сверяешь реальность с монитором, секунды бегут.

— Смешные эпизоды на телевидении с вами происходили?

— Первый раз, зачитывая составы, забыл о номерах. Опомнился — но  уже было поздно. Теряешься иногда… Хотя обожаю прямые эфиры! Гораздо приятнее работать, чем в записи!

— Это говорит новичок на телевидении?

— Меня не только не трясет — абсолютно расковано себя чувствую. Когда запись — не могу сконцентрироваться.

— Самый необычный отзыв, который получили о своей работе?

— На Рублевке играем в футбол, там много известных людей. Меня приняли в эту тусовку. Забил вчера гол — и человек из команды соперников кричит своему вратарю: «Ты уже от комментаторов пропускаешь?!»

— Работаете исключительно в паре?

— Да. Все-таки я эксперт. Комментаторы говорят: «Мы „гоняем мяч“, ты — разбираешь момент».

— Там много бывших футболистов. Обсуждаете телевизионные успехи?

— Не поверите — ни с кем не пересекался. То разное время, то разные студии. Да и комментируем разные чемпионаты. Я — Испанию.

— Почему?

— Проще — я же год там прожил. Казалось, неплохо изучил серию А. Но включил «Милан» — «Интер» — узнал двух-трех игроков. Буквально за пару лет все изменилось. Поэтому и в еврокубках далеко не заходят. А испанцы вон как играют.

— Какой чемпионат вам мучительно смотреть?

— Францию. «ПСЖ» туров за десять стал чемпионом, — что тут интересного? Думаю, поэтому команда и споткнулась на «Манчестер Сити». Нет игрового тонуса. Нет соперничества. Впрочем, мне и прежде французская лига не нравилась. Вот серия, А — дело другое. На глаза Гаттузо достаточно взглянуть!

— Кто из наших футболистов был близок к Гаттузо?

— Семшов, однозначно! Но Гаттузо играл как разрушитель, чаще входил в стыки. Я тоже мог — если выпускали на эту позицию.

— С ударениями на телевидении не путаетесь?

— Я вбил в голову: если не знаешь, где ставить ударение, подбери синоним. У меня с русским со школы проблемы. Как-то в диктанте я, увлекавшийся хоккеем, написал это слово с одной «к»!

— Жена ваши телевизионные опыты критикует?

— Подметила: начинаю фразу и не заканчиваю, уже другой комментатор подхватывает мысль. Я посмотрел какую-то запись — точно! Теперь стараюсь излагать короче.

— Хотели бы этим заниматься всю оставшуюся жизнь?

— Не загадываю. Мне очень интересно, но деньги платят символические. Так что пока это — хобби.

«Спорт-Экспресс», 06.05.2016

*  *  *

Семшов, Игорь Петрович. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта.

Родился 6 апреля 1978 г. в г. Москве. Воспитанник московской СДЮШОР ЦСКА. Первый тренер: Сергей Владимирович Агапов (по другим данным — Евгений Николаевич Дулык).

Клубы: ЦСКА (1996–1997), «Торпедо» Москва (1998–2005), «Динамо» Москва (2006–2008, 2010–2013), «Зенит» Санкт-Петербург (2009), «Крылья Советов» Самара (2013–2014).

За сборную России сыграл 57 матчей, забил 3 гола.

Участник чемпионата мира 2002 г. Участник чемпионата Европы 2004 г. Бронзовый призер чемпионата Европы 2008 г.

Подробнее »