ПИФАГОР В БУТСАХ. ИСТОРИЯ ОДНОГО ИНТЕРВЬЮ С ЙОХАНОМ КРУИФФОМ

Директор департамента по связям с общественностью «Спартака» Леонид Федорович Трахтенберг по просьбе еженедельника «Футбол» вспомнил обстоятельства, при которых ему удалось взять интервью у легендарного Йохана Круиффа. Этот разговор стал единственным подобным в истории советской журналистики.



— 1982 год, июнь–июль, чемпионат мира по футболу в Испании. Я работал на турнире спецкором. А поскольку был в хороших отношениях и с Бесковым, и с Лобановским, на меня возлагались обязанности разведчика. На  втором групповом этапе мы играли с Польшей и Бельгией. Я, как аккредитованный журналист, в отличие от членов делегации, мог присутствовать на  тренировках соперников. Из-за этого Константин Иванович и Валерий Васильевич просили меня накануне матчей просматривать занятия оппонентов. Например, перед нашей встречей с Бельгией я находился в расположении бельгийской сборной. Игра ей уже ничего не давала, потому что команда потеряла все шансы выйти в полуфинал. Ее тренер Ги Тис, по прозвищу Хитрый Лис, даже назвал мне состав на матч. Кстати, за день до встречи с СССР бельгийцы вообще провели целый день в Барселоне на экскурсии.

Наша команда жила в Эль-Монтанье, живописном местечке в 50 километрах от Барселоны. В небольшой гостинице, целиком отданной сборной СССР, чем хозяин очень гордился. Эль-Монтанья — место курортное и славится тем, что в нем совсем не бывает осадков. Если однажды хоть три капли дождя упадут с неба, вам вернут 50% платы за отель. Когда наша сборная жила в этом месте, там была зафиксирована рекордная температура за последние 100 лет — 45 градусов в тени. Тем не менее ребята иногда покидали прохладные номера с кондиционерами и отдыхали на лужайке рядом с гостиницей. Я часто приезжал к ним, общался, делал репортажи, меня даже подкармливали, потому что в отеле для сборной был открытый счет.

На улице располагался бассейн. Мы с игроками лежали недалеко от  воды, и вдруг совсем рядом увидел Круиффа. Я хорошо знал его в лицо, потому что наряду с Пеле он был моим кумиром. После 1974 года голландца нельзя было не полюбить. Круифф — тогда его называли именно так  — вместе с женой и детьми загорал в плавках рядом с бассейном и  гонял мяч с сыном. Тогда я сказал Геннадию Логофету — он был помощником Бескова: «Ты знаешь английский лучше меня. Если он согласится на  интервью, поможешь мне с переводом?» — «Конечно, о чем речь? Главное, чтобы согласился».



Ребята с серьезным видом стали говорить, что Круифф — игрок такого ранга, что за каждое интервью берет деньги. На самом деле деньги за интервью с зятем брал его тесть, между прочим, богатый голландский ювелир. Но тогда все думали, что Круифф поступает так же. Поскольку у советского журналиста за границей были деньги только на еду, на  секунду засомневался. Потом подумал: «Ладно, объясню ему, выложу всю сумму, что у меня есть». В итоге никаких денег он не взял, и  об этом вообще не было разговора.

Подошел к Круиффу, представился. Сказал, что он один из моих любимых игроков. Объяснил, что понимаю: он отдыхает с семьей, но упустить такого шанса не могу. Он подошел к жене, перекинулся с ней парой фраз, потрепал детей по голове и, к моему удивлению, согласился. Мы отошли в сторону метров на 10 и легли на траву. Я курил в то  время, поэтому с собой у меня была пачка «Мальборо». Йохан оставил сигареты около бассейна и спросил: «Я могу брать ваши?» — «Конечно». Было приятно, что такой человек выкурил несколько моих сигарет.

Круифф был откровенен, ответил на все вопросы, которые, кстати, были экспромтом. Я ведь не готовился к разговору. В конце я поблагодарил его, и тут он сказал: «Я могу организовать вам интервью с Ринусом Михелсом. У него дом по соседству с моим». Оказалось, что у них у обоих виллы в Эль-Монтанье. Там же планировал жить и Неескенс, но его жене не понравился дом.

В общем, мы договорились на определенную дату, но наша сборная выбыла, и я переехал из Барселоны в другой город. Интервью не состоялось. Но ошибку исправил спустя 14 лет в Англии. Там встретился с Михелсом, который был наблюдателем от ФИФА на Евро. Даже рассказал ему ту  историю. И получается, что сначала поговорил с капитаном голландской команды-1974, а потом и с тренером.



Попрощавшись с Круиффом — после разговора выключил диктофон, мы  выкурили по сигарете и поговорили на общие темы, — я понял, что в тот момент он был в раздумьях о будущем. По-моему, голландец не  был связан ни с кем контрактом и размышлял о том, что делать дальше. Поэтому хорошо помню, чем кончается материал. Вечером должны были встречаться ветеранские сборные, а его не пригласили. И я написал, мол, правильно сделали, потому что он еще поиграет.

Великие журналисты учили меня: «После интервью в блокноте всегда должно оставаться что-то неопубликованное». Тогда у меня тоже осталось. Помню, спросил Круиффа: «Вас все время бьют по ногам, но вы не отвечаете. Как так: крепкие нервы?» Он сказал: «Я мщу другим методом. Эффектно обыгрываю соперника-грубияна и показываю ему, как надо играть в  футбол. А самое лучшее наказание — это забитый мяч или голевая передача».

Потом я следил за судьбой Круиффа и был счастлив видеть его в качестве тренера и наблюдать за тем, какую сумасшедшую игру он поставил «Барселоне». Это были ростки того футбола, в который потом играла «Барса» его учеников — Гвардиолы и Энрике. Но из всего разговора мне больше всего запомнились его слова о том, что на поле всегда должен быть игрок, который может сам перестроить игру. Не дожидаясь подсказок тренера. То есть мозг команды, который чувствует перемены и может сам внести коррективы.

С тех пор прошло много лет, но я остался при своем: Круифф — самая яркая звезда. Да, Беккенбауэр — великий футболист, Месси, Марадона и Пеле — тоже, но чем от них отличается Круифф — так это тем, что он думал за всю команду. Он действительно был играющим тренером. А они — выдающиеся футболисты.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ. Еженедельник «Футбол», 03.04.2016

Фото: Global Look Press