ЮРИЙ КОВТУН: «БЕСКОВ СКАЗАЛ: «УЕДЕШЬ К ЛОБАНОВСКОМУ, В МОСКВУ НЕ ВЕРНЁШЬСЯ»

Юрий вообще не изменился. В 46 лет ни грамма лишнего веса. Хоть сейчас выпускай на поле. Уж поверьте, у нас было время изучить культового персонажа девяностых. Беседу закруглили сами, когда на диктофоне пошел третий час. Наверное, новый рекорд рубрики «Спорта день за днем»! «Спасибо за интересные вопросы. Обычно спрашивают, кто был моим кумиром», — поблагодарил на прощание Юрий Ковтун. Нас ответы тоже порадовали. Особенно про поход в туалет под присмотром бдительного японца…

В обед — с завода

— Вы начинали в родном Азове слесарем-наладчиком?

— (Смеется.) Я играл за команду «Луч», а в трудовой книжке записали: «слесарь-наладчик четвертого разряда». Со ставкой 120 рублей.

— В цеху доводилось бывать?

— Проходил через проходную, как правило, в обеденный перерыв.

— Почему?

— А вы думаете, так легко было свалить с завода в рабочее время? Вот и приходилось в обед.

— Работяги не ревновали?

— В бухгалтерии меня хорошо знали. Когда зачастил, начали узнавать и в цеху. Но ревности не замечал. Все-таки защищал честь предприятия.

— Переезд в Ростов получился гладким?

— Вполне. Я же занимался в мест­ном спортинтернате. Когда зачислили в «Ростсельмаш», сразу дали квартиру.

— Вы еще поиграли за ростовский СКА. На финише сезона-1989 довелось участвовать в договорном матче?

— Я же был призывник, а молодняк, как правило, в такие дела не посвящали. В СКА же такие монстры играли! Воробьев, Попандопуло, Степушкин, тренер Павел Пантелеевич Гусев. Видимо, там была «роспись» турнирной таблицы (осенью 1989-го СКА не хватило двух очков, чтобы спастись от вылета из первой лиги. — «Спорт День за Днем»).

— В цех вы заходили, а в часть наведывались?

— Проходил курс молодого бойца в Волгограде. На Мамаевом кургане принимал присягу. После этого побыл месяц, и меня отозвали в команду.

— Тяжело пришлось? В конце восьмидесятых в Советской армии процветала дедовщина.

— Я ничего не боялся. В нашей части были спортсмены. Другие ребята понимали, что нас скоро отзовут, и пытались слегка «поджать».

— До драк дело доходило?

— Унижений не было. Несколько раз на тумбочке пришлось постоять. Полы помыл.

Пятьсот долларов от Тарханова

— «Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки», — пел Виктор Цой. Когда вам последний раз доводилось доказывать правду при помощи кулаков?

— Произошел один случай в Ростове. Отдохнули немного и возвращались на такси с моим близким другом Юрой Боровским (экс защитник «Ростсельмаша». — «Спорт День за Днем»). Вдруг нас подрезала машина, вышла «бригада ребят» и начала прессовать. Думаю, ошиблись. Начал называть имена, они вроде бы отступили. Даже извинились. Но Юре прилично досталось, пришлось даже в больницу обращаться.

— У вас в биографии был еще ташкентский «Пахтакор»…

— Да, только вот в официальных матчах не удалось поиграть. Пригласил меня Александр Тарханов. Команда намеревалась стартовать в чемпионате СНГ. Я собрал вещи, получил подъемные — пятьсот долларов. Хорошие деньги в конце 91-го.

— Понравилось?

— Быт был организован на пять баллов. Нас с женой поселили на закрытой даче в пригороде Ташкента. Отличные условия для тренировок. Увы, чемпионат СНГ так и не состоялся, а в первенстве Узбекистана я играть на захотел и вернулся в «Ростсельмаш».

— Чемпионат России был неизбежен. Однако не появилась ли ностальгия по союзному чемпионату, ведь уровень турниров на первых порах был несопоставим?

— Я же не играл в элите союзного чемпионата. К тому же благодаря развалу СССР «Ростсельмаш» оказался сразу в высшей лиге.

— И сразу заняли восьмое место.

— Настоящие мужики играли, тут не сфальшивишь. Мастерство отходило на второй план. Тренер Энвер Юлгушов настраивал биться!

— В то время была проблема с наличными деньгами, и футболисты могли получать зарплату по бартеру. Например, защитнику «Ростсельмаша» Сергею Нечаю предлагали комбайн!

— Охотно могу поверить в такую историю. Я получал телевизор с видеомагнитофоном (двоечку), холодильник, другую аппаратуру. Все приходило из Китая. Качественное. И рабочие «Ростсельмаша», кстати, получали зарплату «живым» товаром.

— Почему вы отказались от приглашения президента «Ротора» Владимира Горюнова? Бывший вратарь «Зенита» Андрей Мананников рассказывал, что Горюнов «уговорил» его квартирой...

— Он настойчивый мужик. Убеждал не только меня, но и Олега Веретенникова, с которым мы дружили в ростовском СКА. Я на пару дней прилетел в  Волгоград. Горюнов показывал мне квартиры в центре города. Обещал машину. Сразу ответ я не дал. Посидел в гостинице, подумал. Что-то меня остановило от перехода в «Ротор».

— Лично сказали об этом Владимиру Дмитриевичу?

— Нет, через кого-то передал, уже не помню точно.

— Горюнов обиделся?

— Думаю, да. При личных встречах он всегда вспоминал тот эпизод.

Как обыграть «Спартак»? Все дело в шипах

— Зимой 1993-го вы могли трудоустроиться в «Спартак». Что помешало?

— Со мной разговаривал президент Григорий Есуленко. Приехал в Тарасовку. Расположился. Начал тренироваться в манеже. Основная команда в это время готовилась к четвертьфиналу Кубка кубков, я же работал вместе с дублерами. Накануне чемпионата России нужно было принимать решение. Я был готов! Однако «Спартак» и «Ростсельмаш» не смогли договориться по сумме трансфера.

— Сколько за вас просили?

— Вряд ли сейчас вспомню. Кажется, от ста до двухсот тысяч долларов.

— Вернулись в «Ростсельмаш» и в первом же туре обыграли... «Спартак». Помните тот матч? Шума на всю Россию было!

— Погода — полный... экстрим. Сначала в Ростове все замерзло, затем растаяло. Поле превратилось в лед.

— Почему игру не отменили?

— Тогда бы в начале девяностых на старте сезона следовало каждую вторую игру отменять (улыбается).

— Пришлось что-то придумывать?

— Сидим мы на базе, готовимся, понимаем, что в бутсах с обычными шипами будем кататься как на коньках. И начали самостоятельно выкручивать металлические шурупы из дверей шкафов.

— Оригинально!

— Затем вкрутили шурупы в шипы, отрезали шляпки, зачистили. В тринадцатишиповки хватало шесть шурупов — четыре впереди и два сзади, на пяточку.

— Какие были ощущения?

— Великолепные! (Смеется.) Прекрасное сцепление со льдом, ты бежишь, а не катишься.

— Постойте, но ведь перед выходом на поле судьи проверяют шипы у  каждого игрока.

— Я и сам удивился, что нас не заставили переобуваться, как-то проскочили.

— Зато спартаковцы начали кататься. Как их потом защищала столичная пресса...

— Они ничего не понимали! Нынешний тренер сборной России Сергей Балахнин два забил. В Ростове был праздник!

— Догадывались, что дело могло закончиться серьезной травмой?

— Кого-то из спартачей слегка зацепили, но до серьезных травм, слава богу, не дошло.



Осень 1993-го. Москва. Паника

— И все-таки весной 1993 года вы перебрались в Москву. Но уже в  «Динамо», а не в «Спартак».

— Думаю, сказался авторитет Валерия Газзаева. Он хотел видеть меня в своей команде.

— Отличительная черта Валерия Георгиевича, если сравнивать с другими тренерами?

— Если видел в игроке определенные внутренние качества, жилку, умение жертвовать собой ради команды — он ему доверял.

— Газзаеву в то время не было и сорока лет. В этом возрасте многие футболисты только заканчивают карьеру. Тренер держал дистанцию с  игроками?

— В быту он вел себя абсолютно адекватно, не доходил до того, чтобы призывать игроков ходить на завтрак в кроссовках. Зато в работе каждый должен был выполнять его требования.

— Не пытались уговорить Газзаева остаться после жестокого разгрома от «Айнтрахта» в Кубке УЕФА?

— Газзаев ставил максимальные задачи, а тут получился удар по имиджу («Динамо» проиграло на своем поле 0:6. — «Спорт День за Днем»). Может быть, лидеры команды — Добровольский, Калитвинцев, Скляров, Тетрадзе — ходили к руководству, я не в курсе.

— В 1993 году еще был кубковый матч в Коломне, когда игрок хозяев по фамилии Бодак сломал Юрия Тишкова.

— Такое бывает, когда идет агрессия — ты себя не контролируешь. Я не хочу говорить, что Бодак сознательно играл в ногу Тишкову, но настрой у него был сверхагрессивный.

— Помните лицо Тишкова в тот момент?

— У него случился болевой шок. Нога держалась исключительно на сухожилиях, кость была перебита.

— Не возникло желания прекратить игру?

— Нет. Надо было выиграть, хотя никакой радости от этого никто не  испытал. («Динамо» победило «Авангард» 2:1. — «Спорт День за Днем»).

— Осенью 1993-го Россия оказалась на грани гражданской войны. Когда штурмовали Белый дом, «Динамо» играло в Камышине…

— Конечно, мы испугались. Начали звонить родным. Услышали про танки. В Москве тогда было жутковато. На улицах в центре города что-то горело, везде был разбросан мусор. А главное — люди. Они находились в панике.

— Не было желания уехать из Моск­вы? Подписать контракт с клубом откуда угодно — из Швеции, Финляндии, Израиля. Многие ведь так и  делали.

— Не поверите, но даже мыслей таких не было. Я вообще очень тяжел на подъем. Меня трудно вывести из равновесия, чтобы поддался эмоциям.

Бесков и носки

— В 1994 году из «Спартака» в «Динамо» перешел Андрей Иванов. Человек с трагической судьбой… Был такой франт, а в итоге спился и умер в одиночестве.

— Мы общались до последнего, моя жена дружила с его супругой Натальей. Отмечали вместе какие-то праздники. Он всегда солидный был, ухоженный, кофеек любил.

— Что же произошло?

— Я и сам не мог понять. В какой-то ступор попал. С женой Андрей развелся. Он просто не выходил из квартиры и пил. Были попытки его закодировать. Бесполезно. Я задаюсь вопросом: а почему в тот период не могли протянуть руку помощи его друзья?

— Кто, например?

— Шалимов или Писарев, работавшие в системе РФС.

— Кто хоронил Андрея?

— Родители, бывшая жена, мы с супругой, из «Спартака» прислали пресс-атташе. Все! А вроде бы человек поиграл за серьезные команды, в сборную России приглашался.

— В «Динамо» вам посчастливилось поработать с Бесковым. В «Спартаке» его звали Барином. А как в «Динамо»?

— Прозвища не помню. Просто Бесков казался нам ГЛЫБОЙ.

— Характер у него был не сахар?

— Не нашел общего языка с лидерами — Калитвинцевым, Женей Смертиным, Тетрадзе.

— Это был конфликт личностей?

— Бесков требовал, чтобы в столовую игроки приходили в кроссовках, а если уж в тапочках, то в носках. Это элементы дисциплины. Вроде бы несложно обуться на двадцать минут. Но Омари (Тетрадзе. — «Спорт День за Днем») пару раз пришел на завтрак без носков и оказался в опале у Бескова.

— Калитвинцев и Смертин тоже нарушили правила бесковского этикета?

— Здесь другая ситуация. Константину Ивановичу казалось, что ребята плохо влияли на коллектив.

— Поразительно, но при Бескове «Динамо» выиграло свой последний трофей — Кубок России — 1995. Вы, правда, в финале c «Ротором» не  играли…

— Пропускал его из-за перебора карточек. От Бескова тогда крепко досталось! У нас были катастрофические проблемы с составом. Но Константин Иванович нашел выход, доверил молодежи.

— Основные футбольные требования Бескова? Спартаковский футбол?

— Остановка мяча, открывание, передача.

— В спартаковские времена Бесков говорил: «Если не знаешь, что делась с мячом, — отдай его Юрию Гаврилову». У вас в «Динамо» был такой игрок?

— Игрока с таким пониманием или такого масштаба не было. Бесков выстраивал командную игру. Только, как всегда, времени не хватило.



Звонок Лобановского

— У вас случайно нет украинских корней?

— Не в курсе. Только фамилия. А так… бабушка, дедушка жили в Азовском районе. Если только далекие предки (улыбается). А почему вы об этом спрашиваете?

— Почему-то всегда казалось, что по игровым характеристикам вы идеально подходили командам Валерия Лобановского. Никогда не приглашали в  киевское «Динамо»?

— Приглашение было. Я об этом впервые расскажу. Заканчивался 1997 год. Но сначала меня приглашали в английские клубы.

— Какие?

— «Саутгемптон», «Вест Хэм», «Уимблдон». Неделю побыл на смотринах в «Саутгемптоне». Отыграл товарищеский матч». Англичане сказали: Very good, будем, мол, разговаривать с руководством.

— Почему сорвался переход?

— Этот вопрос нужно задавать Николаю Александровичу Толстых (в то  время президенту «Динамо». — «Спорт День за Днем»). В недрах его кабинета переговоры так и остались переговорами.

— У вас был агент?

— Все переговоры проводил сам. Когда меня приглашали в Англию, один человек предлагал мне свою помощь, но ничего не вышло.

— Больше в Англию не ездили?

— Нет. Зато 29 или 30 декабря, когда мы готовились отмечать Новый год, раздался звонок из Киева.

— Подарок от Деда Мороза под елку?

— Ну... можно и так сказать (улыбается).

— Кто звонил?

— Для затравочки позвонил агент, затем — тогдашний президент киевлян Григорий Суркис. Сделал конкретное предложение, которое исходило от Лобановского. Через какое-то время позвонил сам Валерий Васильевич.

— Что говорил Лобановский?

— Как всегда, был лаконичен: «Приезжай, мы тебя ждем, вижу тебя игроком основного состава».

— Взяли время на размышление?

— Прежде всего поговорил со своим другом Юрой Калитвинцевым, который уже перебрался в столицу Украины. Он обещал поддержку, помощь с  бытом. И помог бы, Юрий очень обязательный и пунктуальный человек.

— Почему же не прислушались к советам друга?

— Что-то тяготило, не был уверен, что мне следует уезжать из Москвы, решил набрать номер... Бескова.

— Неожиданный ход!

— Все-таки хотелось узнать мнение опытного человека. Бесков сказал: «Твое право, но помни: если подпишешь контракт с Киевом, обратно в Москву будет сложно вернуться». Я очень долго колебался, но в итоге остался в «Динамо», чтобы потом не пришлось ни о чем жалеть.

Разборки в кабинете Толстых

— В 1997-м бело-голубые боролись за золото, а уже следующий чемпионат стал для «Динамо» сплошным кошмаром. Адамас Голодец даже подозревал вас в сдаче матчей…

— Кто-то ему наговорил. О каких «сдачах» можно говорить?! Это же «Динамо»! Президент Николай Толстых, высшие чины МВД, Сергей Степашин курировал команду. Какими могли быть последствия?! Просто пошла серия провальных матчей. Проиграли в Тюмени беспросветному аутсайдеру 0:2. Прилетели в Москву, и нас сразу «выдернули» в кабинет к Толстых...

— Разбор полетов?

— Были я, Кобелев, Сметанин, Яхимович. Начали смотреть видео под комментарии Адамаса Соломоновича: «Идет передача с фланга, а ты где находился в тот момент?» — и так далее. Неприятно было, что скрывать. Пошло недоверие со стороны тренера.

— После отставки Голодца с Георгием Ярцевым легче работалось?

— Там было много эмоций. Ярцев нас встряхнул, делал больший акцент на атаку. Голодец, напротив, говорил: «Ребята, надо в оборонке плотненько сыграть, а Терехин или Черышев убегут, 1:0 будет достаточно для  победы».

— В чемпионатах России вы собрали самый большой букет желтых и красных карточек. Кто из судей был наиболее щедр?

— В первую очередь, конечно, Лом-Али Ибрагимов. Игра начинается, знаю, что без карточки поле не покину. Но были и положительные примеры. Николай Иванов из Питера. Нашли с ним общий язык.

— Самое нелепое удаление в карьере?

— А вы взгляните на статистику, в основном меня удаляли за вторую желтую. Прямых красных карточек было не так много. На Евро-1996 в матче с Германией подкатился под Дитера Айльтса.

— Кто-то из соперников вас провоцировал на карточку или, может, кто-то обижался за жесткую игру?

— Владу Радимову от меня доставалось, когда он еще за ­«Крылья» играл. Но ничего личного (смеется). Для меня все были одинаковые, с кем в борьбу вступал. Просто он техничный парень, постоянно с  мячом, вот и приходилось порой фолить.

— В 2004 году только ленивый накануне матча «Зенит» — «Спартак» не предупреждал Невио Скалу: не надо ставить Ковтуна на фланг «под Быстрова». Итальянец не прислушался...

— В итоге меня заменили в конце первого тайма (на 35-й минуте, к  тому времени красно-белые уже проигрывали 0:2. — «Спорт День за Днем»). Понятно, что я в скорости уступал.

— Подставил вас Мистер?

— Никогда так не думал. Решение тренера — закон!

— У Владислава Тернавского в «Спартаке» и сборной России был «звездный час» — Ромарио, прилично повозивший защитника. Ваш самый яркий клиент?

— Карстен Янкер. Сначала опекал его в матчах против «Рапида», затем несколько раз с «Баварией». С «Рапидом» играли, ему разбили голову. Думал, передохну. Но он вышел с перевязанной головой и продолжил «топтать» нас, просто машина какая-то! Я вспоминаю матчи Лиги чемпионов. На них столько эмоций выплескиваешь, что в чемпионат России возвращаешься пустой!



Подтолкнул Бышовца к отставке

— Давайте теперь поговорим о сборной России. Что для вас стало большим разочарованием — чемпионат Европы — 1996 в Англии или чемпионат мира — 2002 в Японии и Корее?

— Думаю, Европы. У нас был сплоченный коллектив, в самом футбольном возрасте, большинство ребят выступали за серьезные европейские клубы. Но ошибок на таком уровне не прощают.

— Правда, что Романцев в Англии почти не общался с игроками?

— Олег Иванович всегда в себе все держал. Мы с ним оба Козероги, поэтому я его легко понимаю. После стартового поражения от итальянцев (1:2. — «Спорт День за Днем») началась какая-то возня. Претензии по экипировке, в бутсах какой фирмы кто должен играть. А Олег Иванович хотел сосредоточиться на предстоящих матчах.

— Игроки просили, чтобы им досрочно выплатили премиальные?

— Разговор шел, чтобы получить деньги за выход на Евро. После чемпионата Европы все выплатили.

— Какую роль в этой истории играло руководство РФС?

— Вячеслав Колосков старался сглаживать углы. Он все-таки великий дипломат. Я не думаю, что в сборной начались какие-то подводные течения. Скорее были личные обиды. Как, например, у Сереги Кирьякова, которого не поставили на матч с Германией.

— В следующем отборочном цикле сборную России откровенно засудили в Болгарии. Чех Вацлав Крондл не поставил сразу четыре пенальти. С трудом тогда сдержались, чтобы не разобраться с ним по-мужски?

— Конечно, мы все живые люди. Я до сих пор не понял, почему нас заказали.

— Может, просто личная неприязнь? Чехословакия, ввод советских танков в 1968 году...

— (Смеется.) Я о таком даже не задумывался.

— В отборе на Евро-2000 Крондла уже не было. Зато появился Анатолий Бышовец.

— Помню, как перед матчем с Украиной в Киеве он собрал десять человек в своем номере. Мы сели плотненько у столика. Бышовец говорит: «Так, ребята, нас могут прослушивать». И потихоньку шепотом донес до нас свою установку.

— Перед матчем в Киеве вы перенесли операцию на гландах, но все равно сыграли. Больше было некому?

— Врачи быстро поставили меня на ноги. Бышовец спросил перед игрой: «Ты готов?» Я ответил, что да. Горло уже не сильно болело. В 2003 году то же самое случилось. За два дня до финала Кубка России меня прихватила ангина. Я все же сыграл, но потом неделю восстанавливался.

— Бышовец действительно говорил игрокам, что Евро-2000 можно пожертвовать ради следующего чемпионата мира?

— Нет. Анатолий Федорович любил учить жизни. При этом приводил кучу примеров из своей жизни.

— Например?

— Что-то ничего не вспомнить. Надо было, видимо, записывать за Бышовцем (смеется).

— Ваша жена очень живо описывала ваш автогол в матче с Исландией. А как происходило на поле?

— Конец матча. Пошла передача с фланга, а я оказался лицом к своим воротам. Бегу назад и думаю, вот сейчас выбью мяч на угловой, а  он, как назло, прошел по касательной. И по сумасшедшей дуге залетел в наши ворота.

— Любой нападающий вам позавидует.

— Это точно (смеется). У Черчесова не было ни единого шанса отбить мяч. Он просто поднял руки вверх. Но в раздевалке меня никто не  ругал. Хотя это уже было пятое подряд поражение при Бышовце. Потом даже шутили, что я подтолкнул Анатолия Федоровича к отставке (улыбается).

— Вы поняли, зачем на чемпионат мира — 2002 возили травмированного Александра Мостового?

— Всех нюансов я сейчас и не вспомню. Он тренировался наравне со  всеми, но не играл. В любом случае окончательное решение было за Олегом Ивановичем Романцевым.

Японец ходил за мной в туалет

— Сейчас у всех на устах мельдоний. Осенью 2003 года в «Спартаке» всплыл бромантан. Тренер Сергей Юран называл вас в числе тех, кто его принимал…

— Нам говорили, что есть таблетка, после которой будет хорошее функциональное состояние. Кто не хотел, мог не принимать. Никаких штрафов за это не было предусмотрено. Кебе и Митрески, например, сразу отказались. Мы же доверились нашим докторам.

— Как ощущения?

— Если я не играл, то меня после матча колбасило. Энергию не выплеснул. Становился дерганный. Спать тяжело. Принимали бромантан чуть меньше полугода. Когда у нас взяли допинг-пробы, то его уровень в организме превышал норму в несколько раз. За месяц-два было вывести нереально. В чемпионате России допинг-контроли не проводились, а вот в еврокубках была головная боль. Как бы не попасться.

— Вас когда-нибудь приглашали на допинг-пробу?

— Два раза. В Англии после матча Лиги чемпионов с «Арсеналом» и  еще один раз в Японии на чемпионате мира.

— Долго проходили?

— Очень! Давали пиво. Нормальное, алкогольное. После матча с «Арсеналом» пришли мы с Митрески и от них два человека. Прошло буквально несколько минут. Игроки «Арсенала» зашли в туалет и спокойно все сделали, а мы еще час сидели. В Японии вообще получилась удивительная процедура.

— Расскажите.

— Пьешь-пьешь, заходишь в туалет, а за тобой идет специальный человек и смотрит, чтобы ты не подменил баночку (смеется). Не получается, опять идешь пить. Дальше он спрашивает: «Готов?» — «Да». — «Ну пошли в туалет». Ты делаешь свои дела, а он сзади стоит и смотрит.

— Допинг еще ведь влияет на личную жизнь. Максим Деменко рассказывал, что у него возникли проблемы с ребенком.

— У меня тоже. Со второй дочкой. При рождении обнаружились отклонения зрения. Один глазик был чуть деформирован. Я не утверждаю, что это на сто процентов от приема бромантана, но могло повлиять. По срокам все совпадало.

— Сейчас у младшей дочки со зрением все нормально?

— Да.



Иду с женой, а навстречу фанаты «Зенита»

— Когда вы со «Спартаком» приезжали в Петербург, ощущали антагонизм местных болельщиков?

— Расскажу вам одну историю. Летом 2001 года из-за дисквалификации я пропускал матч «Зенит» — «Спартак». Тогда еще Кержаков забил свой первый гол («Зенит» выиграл 2:1. — «Спорт День за Днем»). Мы с супругой прилетели в Питер как туристы. Остановились в гостинице «Астория», а в день игры решили погулять по городу.

— Уже интригует.

— Вышли. Народу мало. И тут навстречу идут фанаты «Зенита». Человек двадцать-тридцать. Увидели меня: «О, Ковтун! Что здесь делаешь?» Моя супруга немного испугалась. Я сразу говорю ей: «Быстрее, уходим отсюда». Дураков полно. Могли ведь ударить и убежать. Мы немного погуляли и пошли в гостиницу, где я спокойно посмотрел футбол в  номере.

— Вы застали в «Спартаке» приход Андрея Червиченко и Александра Шикунова…

— Я при них заключал новый контракт со «Спартаком». Условия стали чуть получше, но в системе премиальных особенно ничего не поменялось.

— Какие были бонусы в «Спартаке» за Лигу чемпионов?

— Если набираем очки, но не выходим из группы — от трех до пяти тысяч долларов. Выходим — помимо клубных денег еще получаешь то, что присылает УЕФА. У ведущих игроков премиальные могли доходить до двадцати тысяч.

— Когда вы почувствовали, что больше не нужны в «Спартаке»?

— При Невио Скале появилось много молодежи, лидеров чуть отодвинули. Мы меньше играли, но претензий к нам не было. Когда пришел Александр Старков, сразу стало понятно, что на меня не рассчитывают.

— И вы поехали во Владикавказ. Не обманули там с деньгами?

— О Владикавказе остались только хорошие воспоминания! Меня, Володю Леонченко и Виктора Булатова пригласил президент Сергей Такоев. Жили мы все на базе.

— Почему?

— Во Владикавказе было сложно найти квартиры. Те, что предлагали, — слишком низкого уровня. Я, правда, потом нашел в доме, где жили члены местного правительства.

— А как выглядела обычная квартира?

— Идешь по Владикавказу. Заходишь в какой-нибудь дом. Там обстановка: какие-то серванты, непонятные запахи, все такое старенькое. Неуютно.

— Вы привозили семью во Владикавказ?

— Да, дочерям было очень комфортно. Еще приезжали бабушки, дедушка. Мы жили в хорошем охраняемом доме.

— С местными не конфликтовали?

— Ни разу. Они приняли нас очень уважительно. Гуляешь по частному сектору — тебя всегда позовут, накормят-напоят.

В Москве ты всегда востребован

— Тренерскую карьеру начали в команде МВД, которой уже давно нет…

— Идея ее создания принадлежала Виктору Иващенко. Мы с ним вместе учились в ростовском интернате. Сначала собрали команду для участия в первенстве Москвы. Вышли из КФК во вторую лигу. Потом шагнули в первый дивизион, но там продержались всего одиннадцать туров. Меня, правда, раньше уволили из-за неудовлетворительного результата. Назначили Владимира Эштрекова, но он провел всего три-четыре игры. И клуб закрылся.

— Как же МВД допустило?

— Оно нам ничем не помогало. Стадион, гостиницу для сборов мы арендовали.

— В нижегородской «Волге» тоже все сложилось не слишком удачно. Главным был Юрий Калитвинцев, вы — его помощником. После отставки Калитвинцев сказал: «Чем больше общаешься с людьми, тем больше хочется завести собаку». Догадываетесь, кому адресованы эти слова?

— В «Волге» было бюджетное финансирование. Еще немного денег давал местный Трубостроительный завод. Все равно задержки зар­платы доходили до пяти месяцев. Но мы нашли общий язык с игроками. Они не жаловались ни в Палату по разрешению споров РФС, ни в Трудовую инспекцию.

— И чем все закончилось?

— В какой-то момент генеральный директор Сергей Анисимов просто развел руками: «Я не могу ничего сделать. Нет возможности платить. Либо надо отдавать лидеров». На что Калитвинцев ответил: «Я тогда больше не могу удерживать команду». Чем мы могли подпитать футболистов? Только словами. Они на поле выходили, а уверенности в себе не было. Команда пустая.

— В девяностые игроки питерского «Динамо» после матчей подрабатывали частным извозом. В нижегородской «Волге» такое не практиковалось?

— Частного извоза точно не было. Думаю, что игроки занимали деньги друг у друга. Надо же было как-то жить. Даже Юрий Николаевич одалживал деньги футболистам.



— Как вы оказались в «Тосно»?

— Дмитрий Парфенов приглашал меня еще к себе в Иваново, но я рассматривал приглашение «Волги». В итоге отработал два года в Нижнем Новгороде. После этого период без работы затянулся, и тут снова звонок от Парфенова.

— Вы уже почувствовали, что в Петербурге интерес вызывает лишь «Зенит»? Если создавать что-то серьезное, только в Ленинградской области.

— Почему бы и нет?! Если в чем-то сомневаешься, лучше вообще не  браться за дело. Что касается меня, то я на «Зенит» не хожу. Радимов приглашает поиграть в футбол, но нам с Дмитрием Парфеновым никак не выбраться. А чтобы загореться и пойти на «Петровский»... Мне лучше в выходной сесть на «Сапсан» и поехать в Москву к семье.

— Чем вы занимались, пока оставались без работы?

— Если ты находишься в Москве, то всегда востребован. Есть команда ветеранов «Спартака», Александр Мирзоян собирает сборную от РФС для поездок по стране. Плюс проводятся однодневные турниры на полполя с участием различных компаний. Но там я не играю. Формат простой: приехал, открыл турнир, поздравил и наградил победителей.

— Играя за ветеранов «Спартака», сколько можно заработать в месяц?

— Из четырех выходных берем два. Если едем по Московской области, то 10–15 тысяч за матч. Плюс тебя привезут, накормят и нагрузят подарками. В Казахстане может дойти и до 30 тысяч. Еще у моей супруги есть небольшой бизнес — медицинский центр в Ростове. Сдаем квартиру в Москве.

— Вы участвуете в работе медицинского центра?

— Не, я просто хозяин (улыбается). Есть сестра в Ростове. Она и  ведет дела. Я пока себя не вижу бизнесменом.

Александр КАВОКИН, Алексей ПАВЛЮЧЕНКО. «Спорт день за днем», 25.03.2016

Фото: sportsdaily.ru