ВАДИМ ХАФИЗОВ: «СБОРЫ В ТУРЦИИ БЫЛИ СКРЫТЫМ ВЫВОЗОМ КАПИТАЛА»

Главный тренер «Химок» Вадим Хафизов пришел в команду прошлым летом и не проиграл ни одной игры за первую часть сезона ПФЛ. В интервью еженедельнику «Футбол» специалист рассказал, как сбегал из Грузии, отчего не стал профессиональным футболистом и почему российские команды должны проводить сборы к сезону в Крыму.


Вадим Хафизов. Фото: ФК «Химки»

«В Крыму не хватает натуральных полей»

— Про ПФЛ все говорят, что в этой лиги нет тактики, а только «физика». Бегая быстрее всех, можно побеждать во второй лиге?

— Нет, я считаю, что в ФНЛ просто так не выходят. Нужны командные действия четкие, микроклимат в коллективе. Когда вся команда, включая административный штаб и руководство, участвует в решении задачи.

— А играть в ПФЛ и получать удовольствие — это реально?

— Мы постоянно общаемся с футболистами. И я даже требую, чтобы они получали кураж. То состояние, при котором выходит очень многое. И тогда можно противостоять даже более классным соперникам.

— Болельщики и пресса в основном следят за РФПЛ. Немного за ФНЛ. Третья по счету лига в полной тьме. И это отличный вариант для проведения огромного количества «договорняков», согласны?

— Я не считаю, что в ПФЛ таких случаев больше, чем в других лигах. Там, где есть большие деньги, есть и соблазны. Я работал и в ФНЛ, и в ПФЛ. Прямых предложений не было, но делались намеки. Но у меня позиция такая, что если на этот пусть стать, то потом уйти будет сложно. Вот моего коллегу, работавшего в «Тюмени» (Константина Галкина. — Ред.), обвинили в сдаче матча. После таких обвинений очень сложно дальше находить контакт с руководством и футболистами. Если есть доказательная база — не вопрос. Но… Я не говорю, было или не было. Это уже вышло наружу, и надо это чем-то подкреплять. Иначе можно просто прилепить на человека бирку, от которой ему будет очень тяжело избавиться.

— А из игроков, с которыми работали, тоже никто никогда не играл так, будто в раздевалке его уже конверт ждет?

— Команда — это своего рода семья. И если ты на скамейке начинаешь подозревать игрока в том, что он сдает, надо его продавать. Или уходить самому. Потому что это предательство. Интересов команды и отношений. И меня это пока не касалось.

— У «Химок» за первую часть сезона ни одного поражения. У вас вообще соперников в лиге нет?

— Первый соперник всегда сидит внутри. У нас была в прошлом году игра с «Коломной», когда мы сыграли вничью. Моментов было много, должны были выигрывать. Начали потом анализировать эти моменты и поняли, что психологически не смогли переключиться после матча кубка России с «Тереком». Мы вышли против команды РПФЛ на стадион с 15 тысячами болельщиков — у нас вообще вряд ли кто из игроков раньше играл в такой атмосфере. А потом пришлось спуститься назад и играть с аутсайдером. И мастерства не хватило. Хотя и то, как комплектуется сейчас «Солярис», говорит о том, что они хотят сделать весеннюю часть сезона для нас максимально напряженной.

— В случае выхода в ФНЛ перелеты будут главной проблемой?

— Есть возможности учитывать это. Даже поездки на Дальний Восток. Если ты находишься близко к Москве, это одно. В «Химике» было иначе совсем: сначала автобусом до столицы, потом еще самолет. Больше внимания уделяется восстановлению. Но зато уровень лиги сейчас не так далек от РФПЛ. Раньше команды из ФНЛ сразу считались аутсайдерами. «Уфа», «Мордовия», даже «Торпедо» после прихода Петракова — все давали бой.

— Перед началом сезона «Химки» серьезно обновились: сменились главный тренер и практически весь состав. Игроков подбирали уже в соответствии с вашими требованиями?

— Меня пригласили в «Химки» сразу после окончания прошлого сезона. В течение недели спланировали и определили с руководством клуба намеченные цели и задачи. В команде с прошлого сезона были некоторые футболисты, которых ранее знал и видел в игре, поделился мнением с селекционной службой клуба. Основная часть игроков была приглашена спортивным отделом. Новая команда начала прогрессировать с первых дней сборов.

— Поездки в Крым на сборы — это от нехватки денег или от большого патриотизма?

— Лично я в Крыму на сборах впервые. Но, положа руку на сердце, кто только в Турцию не ездил, а ведь это тоже скрытый вывоз капитала. Вот есть люди в Крыму, которые сделали возможным приезжать. Да, есть некоторые проблемы, но сам факт. В Сочи можно устраивать сборы. Появились поля искусственные, условия для смены полей. Турция в свое время это просчитала намного быстрее. Но мы туда прилетали и продолжали играть друг с другом.

— А какие пока проблемы в Крыму?

— Качество натуральных полей пока не лучшее. Их должно быть больше, потому что газон более ранимый. Возможно, еще тренажерные залы более высокого качества. Какие-то восстановительные объекты. Но главные проблемы пока от погоды — ветер очень мешает. А еда и быт хорошего уровня.

«В 1991-м убегал из Тбилиси в «гражданке»

— Почему вы не стали профессиональным футболистом?

— Мне семь лет было, а мы в том возрасте играли во все. И как-то я натолкнулся на одного из друзей и упал на стекло. У меня была рана в семь сантиметров и разрыв мышцы. После этого случилось заражение крови, и лечение затянулось настолько, что я даже первые полгода первого класса пропустил. А потом еще полгода на пятку наступать не мог. На ноге до сих пор большой шрам. Когда к старшему возрасту начал заниматься, от нагрузок были спазмы в бедре. Это мешало, и в итоге решили, что я пригоден только для любительского футбола.

— А как оказались в вертолетных войсках?

— Я до конца мечтал играть в футбол. И привлекался в молодежную команду «Сокола». Тренеры, которые там работали, пытались меня от армии оттянуть. И в качестве альтернативы предложили пойти в вертолетное училище. У меня 90 часов налета на Ми-2, три прыжка с парашютом. Мне полтора месяца не хватило для окончания полного курса образования. Развал СССР помешал. Армия помогла мне находить взаимопонимание в коллективе: как с офицерами, так и с сослуживцами.

— В 1991-м вы участвовали в грузинском конфликте?

— В Тбилиси помню, когда впервые увидел цветущий и зеленый проспект Руставели. Душевных людей с улыбками. А через 2,5 месяца все изменилось — люди ходили обозленные. И нам даже говорили, что лучше уезжать в гражданской одежде. К советской армии уже относились с негативом. Даже испугаться некогда было — бегом до Ростова побыстрее. С тех пор в Тбилиси ни разу не был.

— Почему в команде говорят, что вы отмечаете два дня рождения?

— Трагическая история. В 2001 году я работал в Энгельсе, и на трассе под Йошкар-Олой у нас была авария. Погибло три человека: два футболиста и водитель. Еще у четверых травмы различной степени тяжести. При этом я получил удар первым. Но успел среагировать и прижаться к автобусу. Машина, которая в нас врезалась, меня задела по касательной. Для восстановления потребовалось 8 месяцев в аппарате Илизарова.

— Вы после армии пошли работать на завод. Прямо к станку?

— Ну нет — инструктором физкультуры. Меня все в поселке знали. Что спортсмен и постоянно на спортивных площадках. Мы быстро смогли договориться с председателем профкома и за час решили вопрос о новой работе.

— Когда первую профессиональную команду возглавили, вам сколько лет было?

— Тридцать два.

— И как относились к этому старшие по возрасту футболисты?

— Я в команде к тому времени уже несколько лет был на руководящих должностях, одним из руководителей. Потом учился в ВШТ. И только после обучения возглавил команду. Я очень дорожу тем, что мне везет на людей, с которыми приходится работать.

«Сравнениями мы задеваем личность футболиста»

— Расскажите о ваших стажировках в Европе?

— Первая была в «Аяксе». Я тогда был зачислен тренером-стажером в «Соколе», игравшем в Премьер-лиге. Хотя я уже был главным тренером в «Искре» из Энгельса, которая считалась чем-то вроде неофициального фарм-клуба. Я ездил в Голландию за свои деньги. Это был 2003 год, в клубе работал Рональд Куман, а у «Аякса» была очень звездная команда. У меня из той поездки осталась книжка, которая помогает в работе. Хотя уровень команд разный.

Вторая поездка была в 2008-м. В «Вильярреале», с которым работал Пеллегрини. И рядом «Валенсия», где тренировал Эмери. У него мы смотрели только микроцикл работы и общались с ассистентом. А с Пеллегрини говорили лично полтора часа. Нас было восемь человек, а чилийца ждал Эрикссон, с которым они дружат. И все полтора часа тот пил кофе в сторонке, а Пеллигрини отвечал на все наши вопросы. При этом я английским языком сильно не владею. Но мы друг друга с ним понимали. Его методики тоже часто использую, особенно в планировании предсезонной подготовки. После общения с Пеллегрини я постарался максимально отказался от монотонных занятий типа кроссов или тестов Купера

— Амстердам и футбол «Аякса» после Саратова были другим миром?

— Конечно. Уровень команды. Инфраструктура. Игроки приезжали на тренировку заранее и шли заниматься в спортивный зал, у каждого своя программа была. И сама атмосфера на тренировке была особенной, высокого уровня. Мы недотягиваем. Особенно понравилось, что детская школа, в которой тогда тренировал Дани Блинд, расположена по соседству с главной командой. И существует постоянный контакт между руководством и тренерами всех уровней.
Мы после тренировки пришли в столовую и хотели сесть обедать. Но нам сказали, что мы выбрали стол, за которым сидят клубные учредители. Но все открыто. То есть приходит Ван дер Варт, а за ним мальчик из детской команды.
Потом была игра дубля, и этот самый стол управления полностью был занят. Солидные люди пришли и без отрыва следили за матчем. У нас на дубль могут прийти главный тренер, генеральный директор. Точно не учредители. Здесь с ними любой мог пообщаться.

— Методы работы в Испании или Голландии можно применять в ПФЛ?

— От руководства зависит: если оно доверяет, все намного легче. А от футболиста ты ждешь, чтобы ему нравилось то, что ему даешь. Мы разговаривали со Слуцким на одной из встреч. Если игроки воспринимают упражнения, понимают, что им это нужно, — они твои. И работать легче.

— У вас сейчас семинары с тренерами клубов РФПЛ или сборной проходят?

— Нас приглашали на встречу с Капелло, которую организовывало Объединение отечественных тренеров. Хотя при большой аудитории сложно задавать узкопрофильные вопросы. Но после ВШТ были семинары со многими тренерами: Газзаевым, Бердыевым, Непомнящим, Красножаном. Всего 25 человек в аудитории, есть возможность задать любой вопрос.

— Вы показываете игрокам матчи «Барселоны» и говорите, что играть надо вот так?

— Был такой эпизод, когда я стажировался у Калитвинцева в «Волге». Он показывал игрокам нарезку их матча и тут же рядом моменты из матча «Барселоны». И сравнивал. Но в этом есть минусы. Такими сравнениями мы задеваем личность футболиста. Мы даем ему понять, что он не топ-игрок и не будет им. И может пойти отрицательная реакция.
Я делал иначе. Как-то ехали с командой на автобусе, и я вместо фильмов поставил им диск с нарезкой лучших моментов футбольных под классическую музыку. Игроки потом несколько раз пересматривали, обсуждали. И лучше так, чем показывать своим игрокам, что на фоне Месси они никто.

«Маленьким клубам нужна поддержка»

— Почему ушли из «Химика» после выхода в ФНЛ?

— Я принял команду, когда она опускалась на самый низ. А в итоге мы заняли пятое место. После этого был разговор с правлением, где я сказал, что мы можем побороться за место в призах при текущем (небольшом) бюджете и сохранении финансирования. Меня одобрили, после этого мы провели неплохую селекцию. И в итоге осень закончили на втором месте с отрывом в 1 очко от лидера. И тут без каких-либо вливаний корректируют задачу. На тех же условиях хотят первого места. Удалось. В итоге две команды в ФНЛ были из районных центров: мы и «Нефтехимик» из Татарстана, где к спорту совсем другое отношение. Мы дошли до 1/16 финала Кубка России, причем второй раз подряд. Дали бой ЦСКА, уступили в один мяч — 1:2, при этом заканчивали матч в меньшинстве. Но руководство решило не продлевать контракт. Я считаю, что выполнял работу добросовестно.

— Двух команд, в которых вы работали раньше («Губкин» и «Горняк». — Прим.ред.), уже не существует. Провинциальный футбол в России окончательно загибается?

— Там все-таки разные ситуации были немного. Но в любом случае решают первые лица. В обоих случаях удалось поднять команды практически на идеальный для ПФЛ уровень. Но в один момент заканчивалось финансирование, и все заканчивалось.

— То есть будущее команды всегда зависит от уровня интереса к футболу у руководителя региона?

— Люди старой, советской, формации видят социальную значимость в футболе. Новые управленцы считают, что и без этого проблем достаточно. Но людям важно иногда со своих проблем переключаться, например на стадионе. В Губкине было 70 тысяч население, и пять тысяч ходили стабильно. Сначала в принудительной форме, но потом уже добровольно.
В Учалах вообще никого за руку не тянули. Да, билеты стоили около 50 рублей. Из 35 тысяч жителей каждый десятый был на стадионе, вмещавшем 3,5 тысячи. Люди готовы ходить на футбол в любом регионе, но стадионы стоят.

— В руководстве российского футбола думают о ФНЛ и ПФЛ?

— Обратите внимание, сколько команд сейчас исчезают и становятся нищими. Бюджеты не самоокупаемы. Хочется, чтобы руководство это понимало. Клубы все хотят зарабатывать, но возможности для этого не имеют. Руководители дают посыл: «Будьте самоокупаемы». Но создайте условия для этого. Когда они появятся, и клубы начнут шевелиться. А создаются антиусловия — как, например, перерыв в шесть месяцев между осенней и зимней частью сезона в ПФЛ. В КХЛ есть посещаемость, им дали реализовывать свой продукт. Надо заниматься и футболом, особенно с учетом ЧМ-2018. В Европе есть денежный пул, который держится на всех. Топ-клубы зарабатывают в любом случае. Но маленьким командам тоже нужна поддержка — у них есть социальная значимость.

Павел ПУЧКОВ. Еженедельник «Футбол», 29.02.2016