ВИТАЛИЙ ШАХОВ: «У ЛЕГИОНЕРОВ ВСЁ ПРОСТО: «NO MONEY — NO FOOTBALL»


Виталий Шахов. Фото: bloknot-voronezh.ru

Виталий Шахов перешел в «Факел» в межсезонье, а уже в сентябре стал лучшим игроком ФНЛ. Зимой 25-летним защитником, который забил за карьеру 23 мяча, интересуются несколько клубов премьер-лиги.

Деревня, ранение

— Ты на метро приехал? Я бы тоже спустился, тем более мне тут две станции, но боюсь заблудиться — я ведь в Москве только второй день. Поэтому передвигаюсь на такси.

— В одном из интервью вы называли себя деревенским человеком.

— Так и есть, я вырос в селе. Родственники до сих пор там живут. Когда есть возможность, приезжаю к ним.

— В огород выходите?

— Конечно. Например, если попадаю в моменты, когда сажают картошку, тоже выйду и буду это делать. Как по-другому? Мама, бабушка, дедушка — все этим занимаются, не могу же я молча смотреть на них. Физический труд — это нормально, я с детства привык к нему.

— Приходилось себя в чем-то ограничивать?

— У кого-то был компьютер, у меня — нет. Родители не могли купить. Но, думаю, мне это пошло во благо. Пусть я чуть отсталый в плане технологий, зато больше времени проводил на улице. Если бы сидел дома перед компьютером, то жизнь наверняка сложилась бы по-другому и я не стал бы профессиональным футболистом. Кстати, иногда вспоминаю детство и понимаю, что раньше в деревне было намного веселее. Сейчас жизнь там затухает, все стремятся переехать в город или сидят по домам за телевизорами.

— Как из поселка вы попали в «Кубань»?

— Дедушка был судьей и с детства приучал меня к мячу. Со временем я начал играть в поселковом турнире, потом — на первенство края, а в 15 лет решил поехать на просмотр в «Кубань». Игорь Викторович Калешин, отец братьев, меня приметил и взял в команду.

— Противостояние деревенского парня с городскими случилось?

— Стычка возникла по другому поводу. Нас, футболистов, возили в краснодарскую школу из загорода, и мы всегда ловили на себе косые взгляды местных. Они спортсменов не очень любили, потому что мы были активные, веселые. В общем, не помню, с чего тогда началось, но против двух футбольных классов собралась куча народа. Причем не только школьников, но и каких-то непонятных мужиков с района. Мы серьезно метелили друг друга, а закончилось все только тогда, когда увидели, что у нашего парня колотое ранение. Ему что-то острое вонзили в тело через ремень.

— Ужас.

— При Яковенко интернат перевели в город, и снова с местными возникла заваруха. После нее нам даже пришлось регулировать некоторые моменты, потому что они угрожали, говорили: «Если увидим футболиста, устроим ему „сладкую“ жизнь». То есть элементарно в магазин нельзя было сходить. Пришлось вступать в переговоры, разруливать ситуацию.

— Яковенко с молодежью общался?

— Он тогда не только тренировал, но и курировал всю клубную структуру — от детских команд до основы. Плюс он практически основал интернат: вел ремонтные работы — все контролировал. После открытия часто приезжал к нам и мог провести тренировку у какого-то возраста. Или зайти в комнату, посмотреть, как ребята отдыхают. Знаю, что постоянно общался с нашими тренерами и поэтому знал все и про каждого даже на уровне академии. А мой год он вообще как-то взял на сборы с основой.

— Вспоминаете с содроганием?

— У нас нагрузки были все-таки меньше, чем у главной команды. Они начинали в пять утра — бегали по пляжу. Мы подключались только к утренней тренировке — в 11 часов. Потом была вечерняя, а в девять вечера — бассейн. Но с дисциплиной все так же строго, как и у основы. Ничего лишнего не позволялось. Хотя по Яковенко ведь не скажешь, что он может давать такие нагрузки. Он спокойный и интеллигентный человек. Кстати, после я ни разу не видел тренера, который так внимательно относился бы к своей молодежи и был в ней заинтересован.

— Когда перешли в дубль, переехали в общежитие?

— Нет, вторая команда базировалась в станице Полтавской. Там есть неплохая база, но далеко от Краснодара — около 50 километров. Из-за этого очень неудобно было ездить в институт. Тогда столько проблем с этим возникало — всякие занятия, сессии. Приходилось отпрашиваться, а тренер не особо любил отпускать.

— Институт спортивный?

— Поступил в спортивный, долго в нем учился, а закончил уже Кубанский государственный университет. Перевелся, потому что в физкультурном было много сложностей, а в КубГУ ректор очень любит футбол, хорошо относится к игрокам и идет им навстречу. У него даже есть своя команда, которая со мной в составе в 2014-м стала чемпионом Европы среди вузов. Между прочим, первый раз в истории страны. В прошлом году снова вышли в финал, но проиграли по пенальти.

— Вы прикинулись любителем?

— В команде допускалось иметь нескольких профессионалов. У нас их было четверо.

— Призовые заплатили?

— Когда мы победили, в Роттердам, где проходил турнир, приехал хороший друг ректора, который давно поддерживал эту команду финансами, и объявил, что мы получим по тысяче евро. Часть нам дали в Европе, другую получили уже в России.

Семечки, запой

— Из тех, кто играл с вами за один возраст в «Кубани», вышли игроки РФПЛ?

— Нет, из заметных фигур могу назвать только Виктора Дмитренко, игрока «Астаны» и сборной Казахстана. У меня тоже имелась возможность туда уехать, я был на сборе, но в итоге решил остаться в России. Все-таки улетать на границу с Китаем и видеть семью один раз в год не для меня.

— К основе «Кубани» вас привлек Петреску. Общались с ним?

— Перекинулись парой фраз, когда я уже подписал арендное соглашение с «Торпедо». Он спросил: «Армавир?» — «Да, еду». И Дан мимикой показал, что это не очень хороший уровень. Зато я знал, что там ко мне будет отношение как к обычному игроку. В «Кубани» относились все-таки как к молодому.

— Например?

— В основе какой-то процент от премий получали футболисты, даже не попавшие в заявку на матч. И вот команда летит на спаренный выезд. Едут 20 человек, в заявку входят 18. Мы с одним парнем путешествовали как два запасных, на случай если кого-то удалят или кто-то получит травму. Прилетаем обратно, всем дают премиальные. Помню, мне говорят: «Иди, получай, там за три игры накопилось». Для основы это копейки, тем более тогда команда находилась в первой лиге, но для нас, молодых, эти премиальные как ползарплаты. В общем, пошли с парнем за деньгами, а с нами вместе те, кто даже на выезды не летал. Но им все выдали, а нам нет.

— Как это?

— Сказали, что у нас в контракте нет такого пункта. И такое отношение чувствовалось во многом. Основа тренирует тактику, нам говорят: «Идите пожонглируйте 15 минут». Из-за этого я и пошел в Армавир. Там я был на равных со всеми.

— Обратно уже не вернулись?

— После окончания аренды снова поехал на сбор с основой «Кубани», думал, что предоставят шанс. Но в итоге во всех упражнениях был нейтральным, не провел ни одной игры и даже не понял, зачем приехал. Я ведь сам не напрашивался — смысл был меня брать? А после сбора мне даже никто не сказал, куда нужно ехать — снова с основой или обратно в Армавир. Звоню в «Торпедо»: «Когда у вас сбор?» — «Через два дня» — «Выезжаю к вам». И через несколько дней уже играл против «Кубани» в контрольном матче.

— В «Кубани» в то время было полно странных легионеров.

— Видел в самолете двух экземпляров, которые щелкали семечки на пол. И делали это так уверенно. Наверное, они считали, что это нормально. Мол, потом ведь будут пылесосить салон и все уберут. Что в иностранцах еще удивляло — они всегда на спокухе, все пофигу. Если что-то болит, не будут играть через травму, сразу отдыхать начинают. Есть много случаев, когда им не платят зарплату, а они говорят: «No money — no football». В то время как русский станет надрываться.

— Встречались русские, которые уходили в запой?

— Один нападающий в Армавире проводил фантастический сезон. Реально тащил команду, забивал сумасшедшие голы. Но при этом постоянно пропадал: гулял во время официального выходного и потом еще три дня. К телефону, естественно, не подходил. Правда, когда возвращался, тренер его особо не ругал, потому что он выходил на следующий матч, снова забивал, и команда опять выигрывала. Один знакомый так же пропадал. А потом рассказывал истории, как из боевиков. Как он оказался вне цивилизации, где не ловил телефон.

— Гулять им было на что?

— Когда я играл, средняя зарплата в зоне «Юг» была около 30 тысяч рублей. Еще 15 тысяч платили за победу. Плюс надо учитывать задержки. Был момент, что мне не платили четыре месяца.

Камуфляж и калаши

— Самый ужасный перелет в вашей жизни — Владивосток?

— Я туда не летал. Самое дальнее — в Хабаровск, но перенес это нормально. Прилетели с утра, поспали, вечером уже игра. А вот в Томске и Красноярске случились проблемы. Решили вылететь за сутки. В итоге ночь ты в пути, днем хочешь спать, но тебе не дают, потому что тогда ночью не уснешь. Как-то перебарываешь себя, но во время игры понимаешь, что состояние не самое хорошее.

— Автобусы не так изматывают?

— В среднем в ПФЛ ехать часов десять, поэтому сооружаешь там что-то вроде дивана, накидав подушек, ложишься поперек кресла, закрываешь шторки и засыпаешь при включенном кондиционере. Но когда в середине пути выходишь на улицу — в туалет или покушать, там обычно жара плюс 40. И тебя из-за перепада температур так прибивает, что на асфальте появляются миражи.

— Тут уже не до игры.

— Один раз ехали ночью. Спросонья вышли в туалет, вернулись, автобус тронулся. Минут через пять обнаружили, что двоих нет. Как закричали водиле: «Тормози!» Повернули обратно, они на том же месте стоят. Когда отошли от шока, сказали, что не знали даже, что делать: ночь, степь где-то под Элистой, ни людей, ни машин. И еще хорошо, что их пропажу заметили. Все-таки больше половины автобуса спали, могли и не понять, что кого-то нет.

Как-то вообще был случай, что из автобуса выпала игровая форма. Ехали с матча, видимо, где-то трясануло, багажник открылся, и сумка выпала. Обнаружили это, только когда приехали на базу. Сначала, естественно, ничего не поняли. Начали звонить в ту команду, с которой играли, думали, что у них забыли.

— С отелями везло больше?

— Приехали с Армавиром в Волжский. Нас поселили в старый пансионат на берегу реки. На улице, как обычно, жара, плюс влажность. А в номерах нет кондиционеров. Точнее, есть, но древние, встроенные в большое окно с деревянной рамой. Только от него толку никакого. Включаешь, и невозможно спать — начинает дребезжать окно. Да и он сам вообще не дул.

— Как спасались?

— В комнаты заселили по трое. Один ложился на кровать, двое стелили на пол матрасы и открывали настежь окно и дверь. Хоть немного продувало. Третьему, конечно, не везло — на кровати, так еще и в коридор выйти не мог. Номер такой узкий, что мы своими матрасами ему путь перегораживали. Еще одно открытие сделали с утра. В столовой оказалась настолько совдеповская посуда, что из нее, наверное, еще Ленин ел. Выиграли мы после этого 3:0 и домой возвращались, как с праздника: так радовались, что наконец-то оттуда уезжаем.

— Многие команды на «Юге» играют в поселках.

— У «Биолога-Новокубанск» стадион находится в поселке Прогресс. Это такое место, где есть только биофабрика, а вокруг нее — пара многоэтажек. И все это в поле. Там даже сеть не ловит. Еще в Назрани тяжело, но в плане морального давления. Люди в камуфляже и с автоматами — это довольно необычно.

— На трибунах?

— Вокруг поля. Странные ощущения: ты играешь, зрителей почти нет, а везде эти люди с калашами. Выходишь из раздевалки — стоят. Вроде бы охраняют, а не знаешь, чего от них ждать. Хотя в плане судейства там нормально. Говорили, что раньше был беспредел, но я ни разу не сталкивался. Вот обстановка давит. Хлопушка рванула — и кто-то уже паникует, думает, что взрыв.

— Автобус там ничем не закидывали?

— Знаю случай с другом, когда он играл в Назрани на КФК. Случилась драка, он был ее главным участником — сцепился с местным игроком, и понеслось. Правда, на поле в тот момент осталось только четыре человека из его команды, остальные удрали в раздевалку. Тут же высыпали ребята с автоматами. К одному подбежали, он с виду русский был: «Помоги, нашего бьют» — «Да я сам тебе сейчас…» А это же КФК, никакого контроля. Тебя, серьезно, сейчас закопают где-то в Назрани — и все.

В общем, каким-то чудом команда друга попрыгала в автобус, водитель дал по газам, но их догнал мерседес и начал прижимать. Они не останавливаются, тренер орет: «Топи, не тормози». Друг смотрит в окно, а из люка мерседеса вылазит человек и кидает в автобус стеклянные бутылки. Но на скорости не может попасть. Друг говорит, ему стало смешно, что чудак не попадает, но потом тот залез обратно в люк и вылез уже с пистолетом. В автобусе все сразу попадали на пол.

— Повезло?

— Выбили стекло и повредили внешнюю обшивку. Тренер потом на друга кричал: «Ты драку затеял, с тебя за стекло и спишу». А та машина отстала только у поста на границе с Владикавказом. Там спокойнее, плюс Ингушетия и Осетия в сложных отношениях. Рядом друг с другом они не будут стрелять, потому что кто-то может и ответить.

Долматов, бомбардир

— Самое странное упражнение, которое выполняли?

— В одной команде тренировали удары головой в падении. Не особо понимал, зачем это нужно. А друг рассказывал, что на разминке перед матчем тренер им говорил: «Ребят, давайте 20 отжиманий, прессик и спинку покачаем».

— В «Черноморце» вы работали с Долматовым. Держался обособленно?

— Не сказал бы. Он просто спокойный и уравновешенный человек. Кстати, я знаю, что очень религиозный. Но в общении Олег Васильевич нормальный, с ним можно пошутить.

— Он рассказывал про работу в топ-клубах?

— Долматов практиковал индивидуальные занятия, мог сказать: «А теперь 40 минут бьем штрафные». Отводил в сторону 3–4 человек, ставил «стенку» и смотрел, как игроки исполняют. И в эти моменты подсказывал, как правильно повернуть стопу — как это делал тот же Хомуха. Это были очень полезные подсказки.

— Для защитника вы много забиваете.

— Я до 15 лет играл в нападении. В детстве ведь все хотят забивать голы, атаковать. Но когда перешел в «Кубань», Калешин поставил меня защитником. Не сразу, примерно через полгода. Он сказал, что пока мы игроки без позиций, что он сам поймет, где мы полезнее. Во мне тренер разглядел центрального защитника и отодвинул назад.

— Приходилось потом вспоминать прошлое?

— В Воронеже — только раз, а у Долматова и в Армавире — часто. Причем в «Торпедо» я почему-то сам шел вперед, а в «Черноморце» — по заданию тренера.

Александр ГОЛОВИН. Еженедельник «Футбол» , 11.02.2016