МИХАИЛ КЕРЖАКОВ: «ХОЧУ, ЧТОБЫ БРАТ ВЕРНУЛСЯ В «ЗЕНИТ»


Михаил и Александр Кержаковы. Фото: sport-express.ru

Вратарь «Зенита» Михаил Кержаков — о брате Александре, долгой дороге назад в родной клуб, конкуренции с Лодыгиным и перспективах питерской команды в Лиге чемпионов.

70 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ В ПЕРВОЙ ЛИГЕ

— Несколько дней назад здесь на сборе в Португалии вам исполнилось 29 лет. Как себя ощущаете в этом возрасте? — первый вопрос вратарю.

— Шикарно! А физически — идеально.

— Считается, что для вратаря в этом возрасте все только начинается.

— Мне кажется, многое зависит от того, кто во сколько лет начал играть. Но в моем случае — это точно не закат карьеры. Скорее — середина. С физическими кондициями все в порядке, плюс есть хороший багаж.

— В «Зенит» вы вернулись пять лет спустя, а до этого еще три сезона мотались по арендам, получается — все восемь.

— Когда впервые ушел в аренду в ульяновскую «Волгу», был совсем юным — 21 год. С тех пор, конечно, много пришлось повидать. Как в футбольном, так и в жизненном плане. Какие-то взгляды даже пришлось поменять. Так что вернулся заматеревшим.

— Что именно в себе поменяли?

— Раньше был более горячим. Сейчас стал сдержаннее.

— «Мне после Ульяновска и передряг первого дивизиона уже ничего не страшно! Советую всем молодым ребятам пройти такую жизненную школу», — ваше высказывание в 2008 году.

— Я так говорил? Сейчас скажу чуть иначе: если у молодого игрока не получается попасть в основной состав «Зенита», такая школа, конечно, нужна. Что касается меня, то все в Ульяновске оказалось в новинку. Были и сложности. Приехал из «Зенита», где все на высшем уровне. А там все по-другому — задержки зарплаты, условия тренировок и так далее. Но шоком для меня все это не стало. Я сам очень хотел уйти в открытое плавание, начать самостоятельную жизнь. Прекрасно понимал — тогда у меня не было шанса заиграть в родной команде. Поэтому даже трудности воспринимал позитивно.

— Выйти из зоны комфорта и уехать из дома вас подтолкнуло только желание играть?

— В то время я вызывался в молодежную сборную, очень многие ребята из этой команды уже играли за клубы премьер-лиги либо в первом дивизионе. Играли! Об этом и за столом в сборной, само собой, рассказывали. А мне и сказать нечего — я за дубль «Зенита» играю. Как тут поддержишь разговор? Поэтому очень хотелось во взрослый футбол. А куда — не важно. Так что, когда позвонили из ульяновской «Волги», сразу согласился. Даже не спросил, на каком они идут месте, что по деньгам и так далее. В первую очередь мне надо было проверить себя.

— Каково это в 21 год окунуться в первую лигу, где, по вашему же высказыванию, «взрослые мужики бьются за зарплату»?

— Когда ты играешь за молодежный состав «Зенита», периодически тренируешься с основой, вызываешься в разные сборные по возрастам, то начинаешь думать, что так будет всегда. И вдруг наступает «парниковый эффект». Надо переходить во взрослый футбол, а ты не готов. Привык к комфортной жизни в молодежном футболе. Там к тебе относятся как молодому и перспективному, прощают ошибки. А в первой лиге сразу начинают спрашивать по-взрослому. Да ты и сам понимаешь — твои промахи могут привести к неприятностям для взрослых людей, которые зарабатывают на жизнь футболом.

— И наказать за ошибки могут?

— Подзатыльников мне никто не давал и вообще конфликтов не было. В такой ситуации самый строгий судья — ты сам. Когда понимаешь, что из-за тебя люди могут потерять деньги, отношение к делу несколько иное. Хотя повторюсь, ко мне, совсем молодому вратарю, все относились очень хорошо, даже несмотря на то, что были проблемы с финансированием и мы вылетели.

— Что в Ульяновске после Петербурга удивило больше всего?

— С учетом пересадок могли лететь на игру сутки. А когда наступили холода, пришлось играть домашние матчи в Саранске, потому что наше поле было без подогрева. В итоге пять часов ехали на автобусе, потом сразу в раздевалку, а после матча — обратно в автобус. Да и вообще понял, насколько наша футбольная инфраструктура хромает. Зато страну повидал! А ко всяким проблемам относился спокойно. Наверное, благодаря людям, которые меня окружали и всегда помогали. Счастье, что во всех моих командах коллективы оказывались сплоченными. Это огромное подспорье.

— Из той ульяновской «Волги» кто-нибудь еще пробился наверх?

— С Лехой Аравиным потом в Нижнем Новгороде вместе играли и с «Анжи» в премьер-лигу выходили. Сейчас он в «Тосно». Не скажу, что тесно, но общаемся и сейчас.

— Вы сказали, что все ваши команды были сплоченными. Даже несмотря на то, что с той же ульяновской «Волгой», потом «Волгой» нижегородской, «Аланией» приходилось бороться за выживание?

— Других вариантов в таких случаях просто нет. Если не сплотишься — команда просто перестанет существовать. В нижегородской «Волге» мы держались на плаву только благодаря коллективу. И ведь действительно держались, несмотря на огромные финансовые проблемы. Так совпало, что люди, собравшиеся в той команде, имели принципы.

— Но ведь есть и другое мнение — команды скатываются вниз таблицы именно потому, что в них нет коллектива.

— Такие случаи тоже встречаются. Но тогда команды просто скатываются и за выживание уже практически не борются.

— Как живет футболист, когда долго не платят зарплату?

— Я понимаю — у нас в стране бытует мнение, что все футболисты миллионеры, могут и без зарплаты какое-то время прожить — ничего с ними не случится. На самом деле из 100 процентов игроков хорошие деньги получают процентов 10. Например, как-то раз моя зарплата в первой лиге составляла 70 тысяч рублей в месяц. В Астрахани 100 тысяч было потолком. А задержки в той же первой лиге по 4 — 5 месяцев случались. То есть когда ты не получаешь вообще никаких денег. Семейные люди в таких случаях занимали. У кого-то жены работали. В одной команде, знаю, год не платили зарплату, только премиальные иногда кидали. Потом она обанкротилась и никому долги так и не погасили. Несколько ребят из того клуба пришли к нам в нижегородскую «Волгу», а там — тоже задержки. Брали в долг. Одному игроку, не буду называть его имя, помог финансово, чтобы он собрал сына в школу к 1 сентября. Так что не все у нас миллионеры.

— Что спасает в таких ситуациях помимо взаимопомощи?

— Юмор. Но когда терпеть уже было невозможно — шли к руководству, находили компромиссы.

— Друзья из прежних команд остались?

— Да. Сейчас вот Артем Варакин и Максим Примак — ребята, с которыми мы играли за астраханский «Волгарь-Газпром», приедут в Питер на ответный матч с «Бенфикой». Связи не теряем. Как и с некоторыми партнерами по нижегородской «Волге».

СО ВРЕМЕНЕМ ВСЕ ПРИЕДАЕТСЯ. ДАЖЕ АРБУЗЫ

— Как вы в Астрахани в свое время оказались?

— Меня ни в какую другую команду из «Зенита», которому принадлежал, и не отпускали. Но на флажке очередной заявочной кампании генеральный директор Максим Митрофанов встретился со мной и сказал, что надо ехать в «Волгарь-Газпром». Я согласился и не пожалел. Это был еще один толчок. Мы не вылетели из первого дивизиона, а я, считаю, отыграл на приличном уровне. Именно после того сезона на меня обратила внимание «Алания», которая только-только вернулась в премьер-лигу.

— Как вам в Астрахани жилось?

— Прекрасно. Лето — полгода. Коллектив — шикарный. Абсолютно ничего плохого не вспомню. В одном номере жил с нашими ребятами из Питера Андреем Николаевым и Игорем Недорезовым.

— Втроем?

— На базе все по трое в комнате жили. Туалет в коридоре.

— Астрахань знаменита рыбой, арбузами и мошкой?

— Когда я приехал, говорили: из-за мошкары летом на улицу не выйдешь. Пару недель она действительно была, но не в таком количестве как пугали. Мол, глаз не открыть. С ней, кстати, при помощи ванилина борются. Растворяют его в воде и мажутся. Хотя раньше, говорят, ее было столько, что ничего не помогало. С поля в здание базы все вместе бегом, чтобы дверь как можно меньше открытой была. И точно так же — в автобус.

— А на рыбалку ходили?

— Нет. Хотя рыбу ел, конечно. Но со временем все приедается. Даже арбузы.

ОБИДНО НЕ ОТ БРАТА ПРОПУСТИТЬ, А НА «ПЕТРОВСКОМ» ПРОИГРАТЬ

— Вы сказали, что именно после сезона в Астрахани вас заприметила «Алания».

— Президент «Волгаря» хотел видеть меня в команде и в следующем году. Но я вернулся в «Зенит», который возглавил Лучано Спаллетти. Появился шанс — он брал меня на первый и второй сборы. А потом предпочел Юру Жевнова. Как только это произошло — понял, что при Славе Малафееве, Диме Бородине и Юре мне не заиграть. Можно было, конечно, опять уехать в первую лигу или остаться на полгода в Питере, а потом уйти бесплатно. Но тут мой агент Герман Ткаченко сказал, что есть вариант с «Аланией». Согласился не думая.

— Почему «не думая»?

— У меня была мечта — играть в премьер-лиге. И, поехав во Владикавказ, не прогадал. Правда, опять пришлось бороться за выживание, и в итоге мы вылетели.

— В том сезоне вы впервые сыграли против старшего брата — Александра. Вас тогда буквально замучили вопросами по этому поводу?

— И до сих пор продолжают мучить. Особенно из-за двух голов, которые Саша мне забил на «Петровском».

— Перед той игрой вы сказали, что будет интересно сыграть против брата.

— Видимо, надо было хоть что-то сказать. Слишком уж велик был ажиотаж — как только в прессе нашу предстоящую встречу не раздували. На самом же деле ощущения до игры были непонятными какими-то. Помню, кстати, что во время самого матча был заброс на брата, я вышел играть кулаком, и он меня не пожалел. Я-то коленочку чуть-чуть убрал, а Саша пошел до конца. В перерыве даже укол пришлось делать. Но он все правильно сделал. Только вот у родителей во время матча, наверное, совсем непонятные чувства были.

— А у вас странные ощущения оставались и по ходу матча?

— Нет. Сразу постарался забыть, что в команде соперника играет брат.

— И все же — обидно было пропустить от него два гола?

— Обидно было проигрывать 0:3 на «Петровском». Это расстроило больше всего.

— Рискну предположить, что с братом этот матч потом не обсуждали.

— И вы абсолютно правы.

— В том сезоне был и другой памятный матч с вашим участием — против «Спартака» во Владикавказе, когда вы отразили пенальти от Веллитона и «Алания» выиграла. Для вас, как петербуржца, игра против красно-белых была особо принципиальной?

— Принципиальной она была в первую очередь потому, что для «Алании» московский «Спартак» — особый соперник. Владикавказцы тоже когда-то были «Спартаком». Весь город тогда буквально кипел, полный стадион пришел, на трибунах беспорядки творились. Острый был матч. Хотя на московский «Спартак», мне кажется, любая команда настраивается.

— Как вам жилось во Владикавказе?

— Ехал туда с опаской. Представления о Кавказе, если честно, у меня были однобокими. Наверное, как и у многих жителей европейской части России, кто не бывал в этих краях. Меня потом постоянно спрашивали — как же ты там существовал? Стреляют же, взрывают. Пожив во Владикавказе, а потом два года в Махачкале, могу сказать — ни одного инцидента при мне не было. Уверен, что мы с вами прямо сейчас можем полететь в Махачкалу, пойти там гулять по городу и никто ни мне, ни вам абсолютно ничего плохого не сделает. Если брать Владикавказ, то я, Эльдар Низамутдинов, Саша Маренич, Боря Ротенберг, Жора Габулов жили на базе. Все вместе были. Гуляли по городу, в горы ездили. Где пообедать тоже было. Кавказская кухня — это нечто. Натуральные продукты. А хинкали и шашлык — просто божественно.

— Владикавказ сейчас остался без большого футбола.

— Трудно представить, как они без него живут. Помню, нас на каждую игру провожали вереницы машин с флагами «Алании». Обидно, что сейчас там нет команды.

ИЗРАИЛЬТЯНИН НЕ ПОНЯЛ, КУДА ПРИЕХАЛ

— «Алания» тогда вылетела, но вы в премьер-лиге остались, перейдя в нижегородскую «Волгу».

— И над этим вариантом практически не раздумывал. Ведь отец родом из Дзержинска. А это совсем недалеко от Нижнего. Когда сказал отцу о «Волге» — он очень обрадовался.

— Именно в этот момент вы окончательно ушли из «Зенита», подписав с «Волгой» полноценный контракт. Надоело ездит по арендам?

— Да. Уже думал о том, что надо где-то осесть. Хватит каждый год менять команду, коллектив. Тем более психологически я с трудом расстаюсь с людьми, к которым привыкаю.

— Каждый раз уходя в аренду, надеялись вернуться в «Зенит» или работали на будущее?

— Понимал, что пока в «Зените» есть Слава Малафеев и Камил Чонтофальски, потом Слава, Юра Жевнов и Дима Бородин — шансов немного. Это очень сильные вратари. Когда же «Волга» заключила со мной контракт — морально легче стало.

— С нижегородской «Волгой» снова пришлось бороться за место под солнцем. У вас в это время не возникло ощущения, что вы все время пытаетесь запрыгнуть на подножку уходящего поезда?

— Когда из года в год повторяется одно и то же — конечно, такое ощущение может возникнуть. А сама ситуация — немного надоесть. Но что поделаешь? Оставалось про поезд как раз и шутить.

— В «Волге» вы поработали с Тетрадзе, Черышевым…

— …Гаджиевым, Калитвинцевым. Кстати, когда я только пришел — мы неплохо начали. В связи с этим один забавный случай вспоминается. Когда «Волга» подписала израильского защитника Дани Бондрава, мы шли на третьем месте. А когда он приехал в команду — уже стояли в зоне вылета. Парень понимал по-русски, поэтому его постоянно подкалывали на эту тему. Мол, когда подписывал контракт, тебе наверняка таблицу показали, и ты думал, что к лидеру чемпионата поедешь. А тут вон как обернулось.

БЫЛ РАД, КОГДА «АНЖИ» ПЕРЕЕХАЛ В МАХАЧКАЛУ

— В 2013 году вы перешли в «Анжи». То есть как раз на пике грандиозных покупок махачкалинского клуба. Не было ощущения нереальности происходящего?

— Первый месяц в какой-то прострации находился. После всех финансовых проблем в «Волге» условия были просто космическими. Помню, приезжаю в Москву, меня встречает начальник команды и говорит: «Есть ли у вас, Михаил, вопросы. Как вы собираетесь передвигаться? Нужен ли вам личный транспорт?» Это было сродни небольшому шоку. Меня, кстати, некоторые упрекали, что, переходя в «Анжи», я повелся на деньги. Хочу сказать: да, деньги важны. Но когда поступило предложение от «Анжи», в первую очередь подумал о том, что буду работать с игроками такого уровня. Во-вторых, стояла задача выиграть чемпионство. В-третьих, интересно было сравнить себя с вратарем сборной Володей Габуловым. Далеко я от него или нет? И только потом шли какие-то финансовые вопросы.

— А мыслей — зачем вас зовут в эту звездную компанию — не было?

— Нет. Хотя и сломя голову в «Анжи» не понесся. Ведь в Нижнем Новгороде я играл, был своим. И понимал, что в махачкалинском клубе, по крайней мере первое время, придется сидеть. Хотя когда еще в «Волге» сказал ребятам об интересе «Анжи», они сказали: «Ты что — дурак? Иди, конечно!»

— Как вам Гус Хиддинк?

— Шикарный дядька. Настоящий Гус Иванович. Но после «Зенита» мне европейский подход был привычен.

— Тогда много было разговоров о том, что команда играла в Махачкале, а жила в Подмосковье.

— Было непривычно, конечно. Жили мы в Москве на съемных квартирах, а тренироваться могли несколько дней в Бору, потом — в Лужниках, потом в Кратове. Много переездов, перелетов. Считайте, на чемоданах жили.

— В связи с этим не было ощущения искусственности проекта?

— Нет. Тем более в планах изначально было строительство базы в Махачкале. Впрочем, я об этом все тогда не задумывался и просто получал удовольствие.

— Кокорин, Денисов, Ионов пришли в команду, когда вы уже в ней были?

— Мы пришли практически одновременно. С Игорем Денисовым прекрасно были знакомы по «Зениту». Леша Ионов вообще мой земляк по Кингисеппу. Старались вместе держаться. Первое время в одной гостинице в Москве разместились. Ходили ужинать, обедать.

— В итоге Игорь Денисов после Питера так и не адаптировался к «Анжи»?

— Не знаю. О какой-то адаптации тут трудно говорить — ведь уже через пару месяцев все, по сути, прекратилось. Если вы меня спросите, и то не смогу ответить — адаптировался ли я ко всему происходящему.

— Резкая смена клубного курса воспринимались как конец сказки?

— Сначала я вообще не понял, что произошло. Хотя когда пошла серия неудачных игр, где-то внутри сидело чувство: что-то должно поменяться. А когда обо всем узнал — естественно, очень расстроился. Причем больше всего нервировала неизвестность — трансферное окно закрывалось. Начались качели: кто уходит, кто нет? Кто придет взамен? Где команда будет жить? Что с ней будет? Но даже когда ушла часть игроков — наши контракты остались прежними, а задача стояла — бороться за еврокубки.

— Это’О действительно был больше чем игрок в той команде?

— Если бы я был в команде еще до всех этих событий, то мог бы ответить на ваш вопрос. А так — сам всего не понял, настолько быстро все произошло. Поэтому не имею права судить об Это О, Игоре Денисове, других ребятах. Это неправильно.

— Когда проект стал попроще, не возникло чувства облегчения? Ведь теперь вы точно становились номером 1.

— Было такое. Когда узнал, что Володя Габулов уходит, понял — играть мне. В этом был свой плюс.

— Сплоченность тех, кто остался, тоже была?

— Трудно сплотиться, когда у команды, по сути, три раза за сезон состав меняется и еще больше тренеров. Но мы старались, как могли, конфликтов у нас не было. Да и спастись было реально, но получилось как получилось — вылетели.

— Когда это произошло — не было желания тоже покинуть «Анжи»?

— Со мной встретился Сулейман Абусаидович Керимов. Сказал: «Будем ставить задачу вернуться в премьер-лигу. Насильно никого не держу. Хочешь — оставайся». Уйти в такой ситуации посчитал неправильным. Раз я стал участником этого вылета, надо было помочь команде вернуться. Тем более если сам президент с тобой встречается и разговаривает. Этот момент тоже повлиял. Когда же мы действительно завоевали путевку в премьер-лигу — у меня словно камень с плеч упал. В душе настоящий праздник был.

— Судя по сезону в ФНЛ, «Анжи» нужен был такой тренер, как нынешний наставник «Кубани» Сергей Ташуев?

— Раз мы вернулись в премьер-лигу — выходит так. У Ташуева интересный футбол. Очень зрелищный. У него такая политика — если забил один гол, надо забить еще. Так мы и играли. Хотя Ташуеву тоже тогда удалось привлечь в команду не всех, кого он хотел.

— Когда играли в ФНЛ — уже в Махачкале жили, так?

— Еще когда вылетали из премьер-лиги, переехали. Жили в гостинице прямо на «Анжи-Арене» в Каспийске. Рядом — море. Как это ни странно прозвучит, на меня это повлияло позитивно. В Москве я просто разрывался. Ни секунды на месте не сидел. Лично мне такая жизнь не очень нравится. Больше люблю размеренный ритм. А тут команда обрела дом. Встретили, я бы сказал, по-братски. Познакомился в Махачкале со многими людьми. До сих пор общаемся.

САШЕ РАНО ЗАКАНЧИВАТЬ

— Как произошло ваше возвращение в «Зенит»?

— Переговоры шли еще когда был в «Анжи». Когда узнал об этом — сразу согласился.

— Почему? Ведь вы понимали, что теперь в команде есть Юрий Лодыгин.

— Сколько бы лет ни прошло — «Зенит» для меня всегда был и будет особой командой. И где бы я ни был — в подкорке всегда держал «Зенит». По-другому, видимо, не может быть.

— И все же — понимали, что возвращаетесь вторым номером?

— Знал, что к Юре большое доверие. С ним команда стала чемпионом. Но в плане конкуренции я никого не боюсь. Благодаря ей я стал тем, кто я есть сейчас.

— Как сейчас ощущаете себя в команде?

— Хорошо. Я дома. С молодыми ребятами общаюсь с удовольствием — в душе ведь себя тоже молодым чувствую.

— За те годы, что вас не было, «Зенит» сильно изменился?

— Да. Когда я уходил, он только начинал свой путь к тому, чтобы стать топ-клубом, а сейчас таковым уже является. Подход ко многим вещам стал другим, база, сотрудники. Но ведь и я изменился! Когда уходил, был просто парнем из дубля, которого подключали к тренировкам основы. Теперь — полноценный игрок «Зенита». А это совсем другое ощущение. Поэтому сравнивать ту и эту команду с точки зрения атмосферы мне сложно.

— Игра в Лиге чемпионов — это лучшее, что пока произошло с вами в карьере?

— Да! У меня была мечта — стоять на поле и слушать гимн Лиги чемпионов. С детства. Поэтому когда это произошло в игре с «Гентом» да еще и на «Петровском» — ощущения просто не передаваемые.

— Но ведь прослушать гимн мало — надо было еще отыграть с «Гентом».

— Переключиться на игру получилось довольно быстро. Кстати, за несколько дней до матча думал: если мне суждено сыграть с «Гентом», то пусть лучше я узнаю об этом не за сутки, а непосредственно в день матча. А то вдруг еще спать не буду. На деле получилось так, что Андре Виллаш-Боаш объявил мне о своем решении часов в 11 вечера накануне.

— Не спали?

— На удивление, заснул быстро и спал хорошо. А вот в день игры ожидание матча немного давило.

— А после игры уснуть удалось?

— Под утро. Но так со мной всегда после матчей.

— Противостояние Андре Виллаш-Боаша с Александром Кержаковым на вас вообще никак не отразилось?

— Нет. Во всяком случае, ко мне отношение тренера никак не изменилось.

— Переживаете за Александра?

— Конечно! Он же мой брат. И меня всегда поддерживал, в том числе, когда я в разных клубах играл. Следил за всеми моими матчами, в том числе в первой лиге. Всегда спрашивал, что и как. Но историю с «Зенитом» мы не обсуждаем. Саша же взрослый человек, состоявшийся футболист. И я думаю, что с футболом он еще не закончил — будет играть. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он вернулся в «Зенит». Но это жизнь. В ней всякое случается. Так что ничего страшного в этом нет.

— С племянниками общаетесь?

— Обязательно и с удовольствием!

— О чем мечтает вратарь и просто человек Михаил Кержаков?

— В футболе все планы связаны с «Зенитом». Мечтаю выиграть с ним Лигу чемпионов. Конечно, и просто играть хочется — тем более вошел во вкус. А то, что опять в запасе — отношусь к этому философски. Раз тренер так решил — ему виднее. Так что никаких конфликтов с моей стороны тут нет и быть не может. Ну, а еще — хочу, чтобы все мои близкие были здоровы.

Сергей ЦИММЕРМАН из Фару. «Спорт-Экспресс», 09.02.2016